Текст книги "Откровенные записки"
Автор книги: Ольга Гудкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Глава 7. Париж
Подругой Николь оказалась хорошенькая девушка среднего роста, сочащаяся жизненной энергией. Это почувствовалось сразу же, как только она подсела к нам за столик. Она широко улыбнулась мне, как будто мы с ней были давно знакомы, и поцеловала в щёку. Пока мы её ждали, Николь немного рассказала мне о ней. Саша переехала сюда из Астрахани, когда ей было восемнадцать лет, то есть семь лет назад. Сейчас ей двадцать пять, как и мне. Ещё Николь сообщила, что она работает в сфере моды, и, заметив, как я воодушевилась при этом, поспешила пояснить:
– Ну, не знаю, можно ли это так назвать… в общем, она занимается индивидуальным шопинг-сопровождением. То ли это называется персональный шоппер, хотя, по-моему, шоппер – это сумка без замка, с которой можно ходить в магазин, а кто-то называет эту профессию стилистом, тут смотря с какой стороны посмотреть. В общем, тебе лучше спросить у неё об этом самой. Если честно, мы это редко обсуждаем.
Помимо бурлящей через край энергии, в Саше сразу бросались в глаза объёмные волосы естественного выгоревшего оттенка, которые лёгкими и немного пересушенными волнами лежали копной на её голове. Выглядело это очаровательно и по-парижски небрежно. Когда мы познакомились поближе, она призналась мне, что этот выгоревший оттенок, который я приняла за следствие отпуска на море, её мастер выводил очень долго и тщательно. «Вообще, в этом все парижанки», – сказала она тогда, – «смотришь на них, и кажется, что они надели первое, что под руку подвернулось, и к тому же не расчёсывали волосы три дня, но потом оказывается, что этот образ они подбирали со стилистом и на него потрачена куча времени. И знаешь, сейчас мне это жутко нравится!».
Сейчас на Саше были джинсы тёмно-синего оттенка, чёрная кожаная куртка, которая встречалась, кажется, на каждой местной жительнице и белые кеды. Она что-то сказала официанту по-французски, рассмеялась и посмотрела на нас.
– Я как раз пытаюсь объяснить Ольге, чем ты занимаешься, – пояснила Николь, – и как это называется…
– А, – в ответ Саша махнула рукой, – называется это везде по-разному. В России, на мой взгляд, хотя я там давно не живу, а бываю лишь наездами, понятия «стилист», «персональный шоппер», «имиджмейкер» смешались, да и здесь тоже, но немного по-другому. Я заметила, что каждый, в зависимости, от сферы своей работы и места проживания, называет эти профессии по-разному: персональный стилист, персональный шоппер, имидж-консультант, стилист-имиджмейкер. Вариаций много, но по факту имеет значение то, что ты делаешь на практике. Так, например, персональный шоппер, как несложно догадаться – это человек, который ходит с тобой по магазинам. Вот приехала обеспеченная (или не очень) дама на денёк в Париж: времени мало, а продуктивного шопинга хочется, поэтому можно обратиться к персональному шопперу, озвучить, что ты хочешь приобрести, а он покажет тебе все лучшие места, где это можно купить в ценовой категории клиента. Я занимаюсь этим. Но, на мой взгляд, просто показывать магазины слишком скучно, и я углубилась в стилистику, хотя начинала только с персонального шопинг-сопровождения. Как правило, женщины не просто хотят купить себе что-то определённое, они желают приобрести то, что подходит именно им, подчёрчивает их достоинства и соответствует их образу жизни. Поэтому я проходила несколько обучений, связанных именно со стилистикой. И я давно уже не просто персональный шоппер, я – персональный стилист вместе с персональным шоппером в одном флаконе.
– Звучит интересно, – искренне отозвалась я.
– Да, но это сложно. Точнее, сама профессия не сложная, если ты это любишь, но тут ещё нужно любить людей. Очень любить людей. Потому что если этого нет, то все эти дамы в процессе шопинга быстро начнут раздражать, – и Саша рассмеялась.
– Тогда это точно не для меня!
– Тут важно ещё быть и психологом, хотя, это, наверное, важно в любой профессии, связанной с общением с людьми. Нужно сказать, что никакого целлюлита у девушки нет, а просто свет в примерочной поставлен неправильно, – она снова рассмеялась, – вообще я могу много говорить о работе, меня нужно просто вовремя остановить!
– А я могу много слушать о твоей работе, – ответила я.
– Тебя интересует эта сфера?
– Как тебе сказать… Я вообще не знаю, что меня интересует, если честно. Но хорошие вещи всегда интересовали меня. Я люблю углубляться в историю бренда и изучать его изнанку, но… общение с людьми – это точно не для меня! Я имею в виду, в контексте их утешения касательно целлюлита и прочее, – при этих словах я передёрнула плечами, – хотя я как никто другой представляю насколько невыносима может быть женщина в процессе шопинга!
– А кем ты работаешь? – спросила Саша.
Я как-то заранее не подготовилась, что буду отвечать на подобные вопросы, и сейчас поняла, что зря.
– Ну… Я в поиске себя. Хотя, я всегда ненавидела, как это звучит. Как-то инфантильно…
– Звучит отлично! – возразила она.
Я улыбнулась и продолжила:
– Вообще я достаточно долго работала в сфере юриспруденции. Достаточно долго для своих лет, я имею в виду. Сначала помощником юриста, пока училась в университете, а потом юристом. Но вовремя остановилась и поняла, что это не моё. Сейчас я приехала сюда для перезагрузки и учусь в кулинарной школе у Николь.
– Только при разговоре об одежде твои глаза горели сильнее, чем при виде кухонных плит на занятиях! – отозвалась хозяйка курсов.
– Возможно, – ответила я, – в любом случае, я не питала надежд, что кулинария будет моим призванием. Я всегда считала это безумно скучным занятием, и, наверное, просто хотела доказать себе, что это занятие может быть тоже интересным, если его правильно преподать…
– Согласна, надеюсь, ты укрепишься в этом мнении после окончания курсов, – сказала Николь, – кажется, ты упоминала, что была замужем… не расскажешь, что случилось?
– Ну… Я действительно была замужем. Целых три с половиной года. Но к браку я испытала примерно то же самое, что и к юриспруденции. Я выходила замуж, потому что надо и потому что этого от меня все ждали. Но как выяснилось, что это не лучшая мотивация, чтобы принимать такие важные жизненные решения… Муж у меня был отличный, но я его не любила. Между нами не было искры. Точнее, была во время курортного романа. Но такой роман не зря называется курортным, нельзя из него было пытаться вытащить полноценные отношения или, тем более, брак. Это всё равно, что из куска хлеба пытаться приготовить торт. О! Кажется, я уже начинаю использовать кулинарную терминологию, – сказала я, и мы рассмеялись.
– Хорошее сравнение и хорошая мысль касательно курортного романа, полностью поддерживаю! У меня тоже есть такой опыт! – сказала Николь, и я снова поймала себя на мысли, как мне хочется продолжить слушать её рассказ, но Саша меня перебила:
– Вы с бывшим в хороших отношениях?
– С бывшим мужем – да, – пояснила я, – знаешь, наверное, просто сохранить хорошие отношения с человеком, которого ты никогда не любила, который для тебя всегда был просто другом… Но у меня есть и другой бывший, точнее, их много, но есть один, с которым мне бы очень хотелось сохранить хоть какие-нибудь отношения, но боюсь, что это невозможно…
Девчонки вопросительно на меня смотрели. Я сглотнула ком, подступивший к горлу, и продолжила:
– Дело в том, что я вышла замуж за Марка, хотя, это вышло случайно. Знаю, звучит по-дурацки, но именно так всё и было. Я собиралась замуж за Дениса, я действительно его любила, и он один из самых прекрасных мужчин, которых я встречала в жизни, но… у нас не сложилось. Я бросила его, сбежала прямо в ночь перед свадьбой22
Действия происходят в романе «Записки невесты».
[Закрыть]. С тех пор мы не общались. Мне даже духу не хватает, чтобы позвонить или написать ему, спросить как у него дела. Хотя прошло много времени. Четыре года. Поверить не могу, что мне до сих пор стыдно!
– Ого! – сказала Саша, – вот это да, сочувствую тебе… Я прекрасно знаю, что такое чувство стыда, – она взяла меня за руку и нежно посмотрела в глаза.
Мы с минуту посидели молча.
– А давайте пойдём сегодня в «Фауст»! – с неожиданным энтузиазмом предложила Саша, видимо, чтобы как-то разрядить грустную обстановку, которая воцарилась за нашим столиком.
– Что это? – поинтересовалась я.
– Ночной клуб, – пояснила Николь, и мне показалась, что она недовольна этим предложением, – одно из любимых мест Саши. Ты же знаешь, я не могу так часто оставлять сына с Клодом. И он, скорее всего, будет против…
После этих слов я поймала себя на мысли, которая в моей голове ужасно не хотела соединяться с возвышенным образом Николь. Мне показалось, что этими словами она как бы хвасталась тем, что имеет человека (не просто человека – мужчину!), который ей что-то запрещал. У меня появилось ощущение, что пока она их произносила, то подавила в себе еле уловимую улыбку – свидетельство наслаждения от того, что у неё есть подтверждение его чувств к ней. Словно именно в этом микронасилии она видела его любовь.
С университетских лекций я помнила, что объектом преступления изнасилования является не физическое проникновение мужчины в женщину, а отсутствие выбора у женщины на вступление в половой контакт, то есть подавление её воли. Именно подавление её воли является преступлением. И действительно, ведь не сам факт секса так унижает, а то, что тебя не спросили.
Я задумалась: а чем отличается подавление воли женщины при сексе от того, чтобы запретить ей пойти в клуб или надеть определённое платье? Такое я тоже зачастую слышала от своих знакомых и подруг: «Он не разрешит мне в этом пойти!». На что мне всегда хотелось ответить: «Прости, дорогая, а тебе сколько лет, чтобы тебе кто-то запрещал или разрешал надевать определённую одежду?», но я молчала.
И главное было даже не в самом запрете. В мире всегда будут люди, которые хотят нас обворовать, оскорбить или подавить нашу волю. Это аксиома. Нам просто нужно учиться противостоять этому. Самое главное, что меня в этой теме беспокоило, было другое – то, как женщины об этом говорили. В подаче этой информации, их тоне и голосе слышались нотки не стыда, как можно было бы себе вообразить, а хвастовства. Они словно гордились тем, что в их жизни есть человек, который им что-то запрещает, и на их языке это значило – любит. И так ли далеко общество ушло от старой (и, думаю, многие согласятся совершенно ужасной) поговорки: «бьёт, значит, любит»?
Меня часто не покидало неприятное ощущение, когда кто-то из моих знакомых рассказывал о своих новых отношениях с мужчиной. Это ощущение заключалось в том, что девушка словно всеми силами хотела перестать думать собственным разумом, перестать испытывать собственные желания и начать уничтожать собственное мнение, чтобы вместо него встало мнение мужчины. Конечно, никто не признавался в этом напрямую, но поступки и поведение во все времена говорили больше слов.
Разумеется, Николь не была обязана соответствовать моим ожиданиям о ней. И всё-таки бывает неприятно, когда это происходит. С первой нашей встречи я видела её исключительно сильной женщиной, и это понятие я никак не вкладывала наслаждение тем, что ей кто-то что-то запрещает. Что ж, возможно, я просто ошибаюсь. Очень хотелось бы на это надеяться.
– Но мы так давно никуда не ходили! – настаивала Саша, и локоны на её голове ритмично двигались, словно поддразнивая нас.
Николь в ответ лишь пожала плечами. Отсутствие дальнейших пояснений должно было только подчеркнуть значимость произнесённых ею ранее слов.
– Я составлю тебе компанию, – отозвалась я.
– Правда?! – недоумённо посмотрела на меня новая знакомая.
– Угу.
– Будь осторожна, – решила предостеречь меня Николь.
Я вопросительно на неё посмотрела, но она ничего не сказала.
Глава 8. Фауст
Вечером мы с Сашей встречались у моста Александра III, чтобы отправиться в клуб, который находился прямо под этим мостом. Звучало интригующе. Я надела своё короткое чёрное платье, в котором сейчас было слишком холодно, чёрные остроносые балетки, сделала лёгкие кудри, чтобы они выглядели максимально естественно. Саша уже ждала меня на мосту. Она была одета так же, как и днём, за исключением того, что под её курткой был блестящий топ. Она смотрела в свой телефон, и заметила меня, только когда я подошла вплотную и поздоровалась. Тогда Саша улыбнулась и убрала телефон в карман. Её улыбка показалась мне какой-то официальной, она как будто была чем-то огорчена, но я не стала лезть к ней в душу. В конце концов, мы едва знакомы. Я часто замечала, что люди, который на первый взгляд кажутся безумно позитивными и весёлыми, на самом деле прячут под этим что-то печальное и тяжёлое. Хотя, возможно, я ошибалась. Но мне было интересно узнать Сашу. Она была необычной. Это я могла сказать про неё наверняка. Она была одной из тех людей, к которым тянуло по каким-то необъяснимым причинам.
Едва мы зашли внутрь, как Саша сразу же увидела своих знакомых, с которыми начала целоваться и общаться. Я снова почувствовала себя, как в школе, когда ты находиться вне модной тусовки, куда входили только классные девчонки. Однако сейчас я не чувствовала этого «школьного смущения» и желания провалиться сквозь землю. То ли общая атмосфера была более дружелюбной, то ли просто я повзрослела. Обменявшись любезностями, Саша практически сразу же вспомнила о моём присутствии и начала представлять меня окружающим. Мне было приятно такое внимание. Однако процесс этого знакомства был достаточно бесполезным, потому что я практически ничего не могла разобрать из-за шума и языкового барьера одновременно, а гости были уже достаточно пьяными и думаю, что тоже не расслышали моего имени.
Мы прошли к кому-то за столик и заказали по коктейлю. Саша представила мне всех, сидящих за этим столом, но я никого не запомнила. Я стала разглядывать присутствующих. Девушки были, в основном, очень стройными и высокими, с прямыми волосами, но естественно-прямыми, а не вытянутыми специальным прибором. На них было минимум макияжа, никаких теней для век, чаще всего, просто тушь для ресниц, и какая-нибудь яркая помада. Парни были более… разными. Я никак не могла составить портрет «среднестатистического» парня, который здесь обитал. На ком-то были цветные брюки, на ком-то шорты; были низкие, очень высокие парни, были крашеные блондины, были рыжие и брюнеты. Тогда я поймала себя на мысли, что мне гораздо больше нравится разглядывать девушек. Нет, никаких сексуальных наклонностей по отношению к своему полу у меня не было. Но мне почему-то нравилось смотреть на этих девушек и фантазировать какая у них жизнь: зачем они пришли сюда и чем занимались до этого; в котором часу они уйдут и с кем; во сколько завтра им нужно будет проснуться и идти по делам; и более глобальные вещи: влюблены ли они в кого-нибудь, взаимно ли это, привязаны ли они к кому-то или свободны. Мне чертовски хотелось расспросить их об этом, но, разумеется, я не стала этого делать. Зачем мне всё это было нужно? Наверное, таким образом, я хотела разобраться в женской психологии в принципе, и в своей, в частности. Внутренний мир мужчин меня интересовал меньше, потому что я меньше его понимала. Женские проблемы мне были ближе, ведь я сама женщина.
В зале играла музыка в стиле девяностых годов, и я сразу поняла, что мне здесь нравится. Если бы из колонок звучало что-то «суперновое», возможно, я могла бы почувствовать себя не в своей тарелке. Я никогда не могла уследить за последними трендами в музыке, кино и так далее. Я просто интуитивно выбирала то, что мне нравится. В более раннем возрасте я подвергалась из-за этого критике своих ровесников, потому что продолжала носить джинсы-клёш, которые уже вышли из моды, слушать музыку, которую никто не слушал, и не ходила на «тот самый фильм», от которого все были без ума. Во-первых, я сделала для себя вывод, что всё то, что было чересчур модным, ну или почти всё, в моей душе, как правило, не находило отклика, а, во-вторых, давление подростков только усиливало моё нежелание «следовать тренду», ну, а в-третьих, джинсы-клёш бесподобно сидели на мне, и я не видела смысла выбрасывать их из своего гардероба, только потому что все одноклассницы уже проделали то же самое.
Я выпила коктейль и направилась на танцпол. На родине у меня не было «клубного» периода жизни. Да, иногда я посещала такие места, но подобные визиты были скорее исключением, чем правилом моей жизни. Я рано повзрослела, потому что была вынуждена одновременно работать и учиться, а потом вообще собралась замуж. Бурная молодость как-то прошла мимо, о чём я сейчас очень жалела и пыталась наверстать упущенное. Я достаточно быстро захмелела от новизны ощущений и нескольких коктейлей. Мне было весело, и я, забыв про языковой барьер, пыталась общаться со всеми подряд, и мне даже казалось, что у меня это неплохо получается. Так вот в чём был секрет хорошего английского: в алкоголе! И почему мой учитель сразу мне об этом не сказал?
Так я стала завсегдатаем «Фауста», да и не только его. Саша открыла для меня много ночных заведений Парижа и сказала, что Париж ночью – совсем другой город. Я подумала, что так можно сказать про любой город в принципе. Действительно, ночью город меняется. Исчезают привычные для нас лавки и спешащие куда-то люди, нет кучи машин проспектах, можно смело выйти на проезжую часть и выкинуть какую-нибудь глупость. Редкие прохожие, как правило, очень весёлые или очень грустные, потому что покинуть дом в три часа ночи можно только от переизбытка тех или иных эмоций. Слава Богу, я покидала от первых. Когда после клуба мы выходили на улицу, то могли петь песни или просто хохотали, сами не зная над чем.
Я вернулась к себе в номер пьяной, но сон совсем не шёл. Во мне кипела энергия новой жизни, однако, одновременно с этим я слегка ностальгировала по старой. Возможно, это из-за того, что сегодня я рассказала девчонкам про Дениса. Прошло столько времени после нашего расставания, а у меня до сих пор каждый раз ёкает сердце, когда я просто его вспоминаю. Вдруг ко мне на ум пришла неожиданная идея. Точнее, не совсем неожиданная, а достаточно банальная после определённой дозы алкоголя. Нет, я не захотела позвонить Денису, хотя у него уже было утро и он, скорее всего, проснулся и занимался своими делами. Интересно, чем именно он был занят в этот момент? Готовил себе кофе? Мы любили варить себе по несколько чашек кофе по утрам, потому что, как правило, никуда не торопились. Точнее, я часто торопилась на учёбу, если ещё точнее, я должна была на неё торопиться, но не делала этого. Каждый раз я клялась себе, что завтра приду к первой «паре», но на следующий день, пока я собиралась на лекции, Денис входил на кухню, мы начинали что-то обсуждать, иногда прямо там занимались сексом, а потом варили кофе. Потом выпивали его и варили снова. Если он сейчас на своей кухне, то интересно, он один?
Так вот, мне смертельно хотелось как-то прикоснуться к его жизни, и моя идея была далеко не оригинальной – решила найти его на Facebook. Я где-то читала, что больше половины людей следят за своими бывшими в соцсетях. Мне сразу же стало интересно: а чем занимается вторая половина?
Денис никогда не был активным пользователем соцсетей, но я решила всё-таки попытать счастья. Я набрала в поисковой строке «Денис Воронцов», выбрала город и была приятно удивлена. Передо мной возникло знакомое лицо. Денис смотрел на меня с экрана слегка насмешливым взглядом, и мне казалось, что его глаза говорили мне: «Ну что, сбежала, дурочка?». В этом вопросе не было упрёка, только насмешка, вызванная моей алкогольной фантазией. Я нажала на кнопку «добавить в друзья», хотя на трезвую голову никогда бы не решилась на это. Мне было жутко стыдно за свой поступок в прошлом, и я безумно боялась контактировать с ним с тех пор. Но это был крошечный шаг навстречу ему и прощанию со своим стыдом. После этого я закрыла компьютер и завалилась спать.
Наутро я проснулась от звонка Николь:
– Привет! Мы собирались на пробежку, помнишь? – чересчур бодро спросила она.
– Смутно, – честно ответила я и сама не узнала свой хриплый голос.
Подруга ждала более конкретного ответа. Я откашлялась и произнесла:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
