Текст книги "Запах яблок"
Автор книги: Ольга Гронская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава .7. Утекающая жизнь
Полгода назад
Вода лилась с неба стеной, беспросветная темнота окутала небо. Ресницы от дождя стали тяжелыми, мешая открыть глаза, но мне этого и не хотелась. Я сжала руку Макса и почувствовала, как она дрожит. Мой единственный родной человек, как бы он не старался казаться сильным, я знаю, что которую ночь его подушка впитывает слезы. Теперь мы остались вдвоем, только он и я, и я не представляла, как теперь жить.
Земля комками повисла на лопате, худощавый парень со впавшими щеками старался стряхнуть вязкую массу. Когда ему наконец-то удалось это, он воткнул ее в землю, в двадцати сантиметрах от холмика, накрывавшего могилу моей матери. Я зачем-то стала рассматривать парня: среднего роста, угловатые плечи проступали через куртку камуфляжной расцветки, уши слегка оттопырены, подбородок выступает вперед. Цвет глаз, наверное, темный.
– Готово, – равнодушно брякнул тот, переводя дух. Для его массы слишком тяжелая работа. Он вдруг стал мне противен. То ли потому что не проявил должного сострадания к двум детям, оставшимся без матери, то ли внешность его настолько гладко сочеталась с местом, куда проклятая судьба привела нас сегодня. «Ты уже не ребенок», – напомнило мне подсознание. «Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой» – опроверг его слова голос мамы, которая так любила повторять эту фразу, а я по дурости все пыталась доказать ей свою зрелость.
– Мамочка моя!!! – из груди вырвался крик, хоть я и обещала себе быть стойкой, но это произошло против воли. Я упала на мокрую землю, дождь колотил по спине, будто хотел добить. Ему было мало раздавленной души, обезумевшее небо желало увидеть распластанное в грязи тело. – За что?! – прокричала я богу, – ненавижу тебя! Ненавижу!
За спиной кто-то всхлипнул, я обернулась и увидела Макса. Он сжал зубы, пытаясь сдержать рвущиеся на волю рыдания. Затем подошел, присел на колено и обнял меня всем своим существом.
– Тоня, Тонечка, – брат зарылся лицом в мои волосы и заплакал в голос. Я вдруг поняла, что много лет не видела его слез.
Мой маленький мужчина, он всегда был таким стойким, с того самого 2013 года, когда бог забрал бабушку, старшую сестру, а затем и отца. Возможно, он плакал после, конечно плакал, ведь тогда ему было всего девять. Просто я этого не видела.
– Все будет хорошо Макс, я клянусь. Все проходит, и это пройдет, нужно только потерпеть.
А будет ли? На самом деле я не была в этом уверена, но что еще я могла сказать. Я утратила веру семь лет назад, в тот проклятый год, и не вспоминала о боге с тех пор, так что клятва, данная брату, не стоила и ломаного гроша.
– Эта боль не пройдет, я знаю, я не смогу без нее.
– Ты сможешь, обязательно! Ты гораздо сильнее чем думаешь, сильнее чем я!
Кажется, мы простояли вечность, склонившись над могилой женщины, которая подарила нам жизнь, наполняла ее светом и любовью, дарила уверенность и защиту в каждом дне. Теперь она ушла, и все это исчезло вместе с ней, словно исчезло будущее, а впереди ждал лишь мрак. Когда я наконец подняла голову, то поняла, что вокруг нас никого не было. Коллеги, соседи, учительница Макса и работники похоронного бюро, все исчезли. Завтра для них настанет очередной день, полный обыденных хлопот, встреч, звонков и смеха. Я помассировала колени и потянула за руку брата.
– Нужно уходить, совсем темно.
– Нет! Я не пойду, я хочу быть с ней!
– Ее больше нет, Макс.
Брат оглянулся и не поверил моим словам.
– Как это нет?
– Только в твоем сердце.
– Я не хочу, пусти! – Макс вырвал руку и продолжил стоять над бугорком.
– Совсем стемнело, на кладбище нет не единого фонаря.
– Я не боюсь мертвецов, пусть хоть все разом восстанут, мне все равно!
– Мама не встанет вместе с ними. – Я дотронулась до плеча брата, оно было таким хрупким. – Пожалуйста, пойдем. Мы вернемся к ней завтра, обещаю. Дай ей отдохнуть, она настрадалась перед уходом.
– Мамочка… – прорыдал брат, но все же поднялся. Я взяла его за руку и настойчиво повела прочь, постоянно оглядываясь, будто видела могилу в последний раз, так же, как и лицо мамы утром, перед тем как закрыли крышку гроба.
Дома было оглушающее тихо. Черные тряпки на зеркалах выводили меня из себя, в воздухе стоял запах воска, хотя свечи зажгли лишь однажды. Я зашла в кухню и распахнула дверцу холодильника. Я не хотела есть, я не чувствовала не только голода, хотя и не ела три дня, с момента смерти мамы, я не чувствовала вообще ничего. Не знаю почему, но я взяла с полки оставшийся черенок копченой колбасы, кусок сыра и бутылку «Кагора». Сахара в нем было столько, что сводило рот, и я начала пить прямо с горла, присосавшись, словно умирающий от жажды скиталец в пустыне. Затем увидела лежащую на подоконнике пачку Мальборо, мама курила красный. Я без раздумий подкурила сигарету и затянулась. До этой самой секунды я не держала в руках сигареты, но никотин так мягко прошел по горлу, словно я курила всю жизнь. Мне вдруг стало легче, толи наркотик оказался силен, толи сигареты и впрямь отвлекали.
Кое-как уснув под утро, я лишь больше устала, два часа не дали мне желанного покоя. Весь не продолжительный сон я пыталась отбиться от Дианы, хотевшей затащить меня в море. У нее была синяя кожа и заплывшие белки глаз, но во сне они хотя бы были. Она все кричала мое имя, Тоня, Тонечка, мама нас зовет… Утром я не нашла в себе сил сходить к ней на могилу, хотя делала это каждый свой приезд домой, раз в полгода на каникулы. Тогда мне придется зайти и к отцу с бабушкой, а теперь и к маме. Слезы вновь брызнули из глаз. Брат зашел в кухню и включил плиту.
– Кофе будешь? – я не узнала его голос. Он словно повзрослел на несколько лет всего лишь за одну ночь.
Глаза все еще красные, кожа бледнее обычного, но его руки не дрожали как мои. Он вдруг забрал сигарету, затянулся и вернул мне.
– Поедешь со мной в Питер. Завтра же заберем документы из школы.
– Второе полугодие десятого класса.
– Знаю. Привыкнешь к новой школе, заодно отвлечешься. Я не оставлю тебя с ними, – имея ввиду пьяницу тетку и ее мужика. Единственные родственники, оставшиеся у нас, но лучше бы их не было.
– Экзамены.
– География? Можешь собирать вещи, – почему-то раздраженно произнесла я.
Макс не ответил и разлил кофе по кружкам. Дымящиеся чашки стояли перед нами, но мы просто смотрели на них, словно чего-то ждали.
– Сейчас бы зашла мама и сказала, что мне еще рано пить такой крепкий кофе.
– Сперва, поешь, говорила она мне. – Голос дрогнул, и я вновь разрыдалась.
Брат обнял меня, плечо стало влажным, и я ответила на объятия.
– Мне Диана приснилась, ни как в прошлый раз, без синяков и с глазами, почти как настоящая. Она так кричала, так звала…
– Она всегда зовет тебя, прикажи ей больше не приходить!
– Она ведь наша сестра.
– Ее нет уже шесть лет, это не нормально.
Я сделала глоток, кофе остыл. Я люблю горячий, только что вскипевший и дымящийся. Тем не менее, я выпила всю кружку и наполнила по новой.
Я страдала меньше чем брат. За пять лет в университете я отвыкла от дома и близости мамы. Брат жил с ней вдвоем в нашем доме, разделенном на две квартиры. Во второй жила тетка – сестра папы. Год назад она притащила какого-то мужика и теперь устраивала каждодневные пьянки.
– Мне никто не снится, только папа, один раз, после той ночи.
– А мне он не снится. Я хочу продать дом, – перевела я резко тему, не зачем с этим тянуть.
Брат не ответил, но по тому, как он нахмурился, я видела, не согласен.
– Я не оставлю тебя здесь, – шестнадцатилетний подросток в курортном поселке Сочи с пьющей теткой, ни за что. – Ты единственный родной человек, я тебя не оставлю с ней! – повторила я, давая понять серьезность намерений, когда брат собрался воспротивиться.
– Но это наш дом.
– Именно поэтому лучше продать его, чем оставить на попечение этим алкашам. Выгнать их мы не можем, у нее доля.
– Давай выплатим ей ее часть!
– Чем? У тебя есть миллион? У меня нет.
Макс устало вздохнул и вышел из кухни.
Глава 8. Причины агрессивного поведения при хроническом алкоголизме
– Ну что бабоньки, готовы?!
В женском туалете третьего этажа всегда было мало людей. Наташка откупорила трехсотмиллилитровую бутылочку «Арарата» и наполнила пластиковые стаканчики.
– У меня есть «Бабаевский»! – Радостно крикнула Лена, шелестя фантиком.
– Я не буду пить перед дипломом! – они совсем съехали с катушек!
– По сто грамм, для смелости, – успокаивали подруги.
В этот момент за дверью показывается длинный нос Рукосуева.
– Замышились!
– Простите, но мужчинам вход воспрещен! – нарочито произносит Наташка, разливая медовый коньяк по стаканчикам.
– Заходи, – затягиваю Димку, отдавая свою дозу. – У меня уже как неделю «Абрау» не выветривается, до сих пор голова болит.
– Опохмелись, подруга, – настаивает Ленка. – Ой девки, и мужики, – тут же поправляет себя она, – последний рывок. Ничего уже не попишешь, как будет, так и будет!
– Дельный совет клинического психолога, заметьте, с высшим образованием! – я буду скучать по Димкиным подколам!
Долго отсиживаться в туалете нельзя. К тому же его постепенно заполняли взволнованные студентки. Сегодня защищаются международники, и толпа выпускников оккупировала крыло. Мы пытаемся протиснуться меж них, как вдруг меня хватают за локоть. Кира Оболенская собственной персоной. Обычно это девушка чертовски самоуверенна, но не сегодня.
– Тонь, есть скоросшиватель?
– Что?
– Ты ведь Тоня Милославская? Мы сидели рядом на курсах у Ковалевского, – Я-то помню, но не думала, что помнит и она!
– Сидели. У меня нет. Прости, спешу.
– Черт!!!
Даже жалко стало. Бедняжка совсем плечи опустила. Вот уж точно на нее не похоже.
– Да я диплом не сшила, а у этих идиотов в копирке все закончилось!
– Не факт. Обычно они так говорят, выклянчивая деньги в период сессий.
Она бы знала это, если бы сдала самостоятельно хотя бы одну.
– Серьезно?
– Скажи им, что готова заплатить любые деньги за цветную папку, правда она обойдется тебе рублей в пятьсот. Но насколько я знаю, диплом нужно сшить пружиной.
– Да знаю я! Эта фигня у них тоже сломалась!
– Кира, это невозможно. Пошли, – тяжело вздохнув, произношу я. И что за дурацкая привычка всех спасать!
Когда мы добрались до «Копирки», там было полно народу. Студенты, режим дедлайна наше все. Обхожу павильон и стучу в дверь. Не хотелось бы выслушивать разъяренные крики, потому что мы влезли без очереди.
– Вась, будь другом, сшей.
Товарищ Анцифиров всегда был моим приятелем. Он заочник, работа в ксероксной была для него весьма выгодна. Огромное количество дипломов и курсовых, которые можно продать, на зарплату продавца не разгуляешься. Как-то я подловила его, когда он хотел сохранить на своем рабочем столе мою контрольную, с тех пор мы с ним друзья.
– Здорово, что у вас? – кивает тот. Кира неуверенно подает флэшку и через пять минут ее диплом готов.
– Господи, спасибо! – произносит она, обращаясь ко мне.
– Не меня благодари и не Господа, а Ваську.
Тот стеснительно улыбнулся. Кира достала пару тысячных купюр и незаметно протянула парню. Он растерялся и даже хотел отказаться, но Кира настояла.
– Спасибо, Вась.
Парень кивнул и закрыл дверь.
Антонина Петровна Милославская, «Причины агрессивного поведения при хроническом алкоголизме», произнес голос декана, когда я вернулась к своим.
– Где тебя носит? Давай, удачи! – Шепнула Наташка, которая уже отстрелялась и ждала результатов.
Через два часа я и ребята дружно попивали кофе из местного автомата. Кто-то махнул из окна, и мы побежали на встречу будущему, каким бы оно ни было. Но когда огласили оценки, назвав пятерку за изученную мною на собственной семье тему алкоголизма, я была удивлена, рассчитывая максимум на четверку в такой заезженной теме. Ленка как раз ее и получила, а Наташка и Димка схлопотали по тройке, чему были счастливы.
После всей этой кутерьмы, я довольная отправилась к станции метро, по дороге куда меня остановил кабриолет и счастливая Кира Оболенская за рулем.
– Четверка!!! Е-хууу! – радостно воскликнула она.
– Поздравляю!
– Садись, дождь собирается! – я посмотрела на небо и поймала носом первую каплю дождя.
– У тебя нет верха, – смутилась я.
– Вообще-то есть! – через секунду она скрылась под черной крышей. Я приняла приглашение и села в комфортное кресло.
– Я живу далеко, на Бестужевской.
– Не вопрос, если бы не ты… – мерс плавно тронулся, и мы поехали по пустым субботним улицам Санкт-Петербурга.
– Тонь, у меня сегодня вечеринка, приходи? – неуверенно произнесла она, стоя на светофоре.
– Спасибо, но я не могу. Я работаю сегодня.
– Где?
– В «Virgins», я официантка! – спешу пояснить, когда глаза Киры округляются. – Меня никто не подменит.
– Вашего управляющего Артемом вроде зовут?
– Сергеевичем…
Она тут же набирает чей-то номер, просит заменить смену Милославской Антонины и победоносно улыбается мне.
– Ты знаешь Василия с «Копирки», я знаю управляющего ночного клуба «Virgins», все честно! Боже, и кого он пытается обмануть, скрывая свою ориентацию, – посмеялась она.
Глава 9. Вечеринка
Позолоченные ворота дружелюбно распахнулись, когда Кирин кабриолет был еще на подъезде к дому. Садовник, выглядящий в лучших традициях женского детектива – молодой отлет с легкой небритостью на лице, лихо орудовал ножницами у кустарника.
– У тебя слюнька, вот тут, – лукаво улыбнулась Кира.
– Эй, не правда, – смутилась я. – Но, это знаешь ли, вау… – даже для меня. Я вообще-то не западаю на мужчин! От слова совсем. Иногда даже побаиваюсь, все ли со мной в порядке. Симпатия к моему преподавателю в институте была глупым ребячеством. Покинув стены ВУЗа я начисто забыла о нем.
– Ты еще нашу охрану не видела, – понимающе смеется она.
– Ты с ним не…
– Ты что! Папа голову открутит на раз-два. Им, не мне. Для меня у него припасены другие наказания.
– Какие, если не секрет?
– Всевозможные лишения, он в этом мастер. Деньги, машины, тусовки. Хотя он у меня вообще-то продвинутый, и вечеринки позволяет, и со мной на мероприятия разные ходит, но это – она показывает на садовника и охрану, парни из которой напоминают чемпионов по рестлингу, – ТАБУ.
Я рассказала Кире о своих планах на вечер с подругами. Мы хотели посидеть в летнике, заказав арбузный кальян и вспомнив былые шесть лет. На что та без раздумий ответила – приходи с ними, у меня есть и летник, и кальян, и бассейн в придачу. Последнее слово решило все. У Димки в этот вечер был поезд в родную Тюмень, поэтому он не пошел на вечеринку.
– Прекрасный дом.
– Спасибо. Проходи, – Кира распахнула передо мной двери, и я очутилась в передаче «По домам» лосанджелеских звезд, когда идущей по MTV. За дверью меня встретил просторный холл с высоченными окнами и гранитной лестницей уходящей полукругом наверх, свежие цветы на миниатюрных столиках, и гостиная с камином, перед которым расположились несколько уютных диванов.
– Я живу с бабушкой, в основном. Она во Франции сейчас. Папа в командировке. Дом весь наш, так что оставайся с ночевкой, поболтаем. Из бикини в пижама пати!
Ее слова звучали так просто, даже небрежно. То, что казалось мне внеземным, было для нее обыденностью.
– Кира, мне все это безумно приятно, но это странно, согласись? Мы не общались миллион лет.
– Знаю. Но мне всегда хотелось подружиться с тобой. Я считала тебя такой…, – она замешкалась, потом взяла один из выстроенных в ряд коктейлей и сделала пару глотков, – ты добрая и умная. А подруг у меня нет уже года три.
– Куда же они делись?
– Делась… оказалась конченной сукой…
– А я значит…
– А ты замечательная, это я точно знаю, вот и все.
В этот момент в гостиную вломилась толпа парней. Их разгоряченные тела покрывали капли воды. Они, толкаясь, подошли к бару, о чем-то весело рассуждая. Кира тут же подхватила их разговор, а я поспешила удалиться, ошарашенная таким концентратом тестостерона на квадратный метр.
– Тоня, не убегай.
Я не поверила своим ушам, когда голос капитана футбольной команды и первого красавчика университета обратился ко мне.
– У тебя веселые подруги, – с улыбкой заметил он. Я перевела взгляд на бассейн, где Ленка и Наташка ныряли бомбочкой в лазурную воду.
– Привет, – скромно произнес он, подавая махито.
– Привет, спасибо. Поздравляю с победой на конкурсе социальных проектов.
– Спасибо, – удивился Толя Аронов, – не знал, что ты в курсе.
– Интересуюсь жизнью ВУЗа.
– Здорово, что ты тут. Хотя бы будет с кем поговорить, – произнес он, вскинув брови.
– Не уверена, что формат сегодняшней вечеринки – это умные беседы. К тому же, я не умная…
– Да брось! У тебя ведь красный диплом?
– Да, но разве оценки определяют…
– Получить пятерку у Ковалевского, это дорого стоит! —
– Соглашусь, – смущенно киваю я.
Мы с девчонками поделились впечатлениями, попробовали закуски, подаваемые официантами, что тут скажешь, Кира умеет устраивать вечеринки. Я нарочно игнорирую креветки, мне кажется, я больше никогда не смогу их есть. Благо хватает канапе с бужениной, оливок и сыров.
Тянусь за четвертым коктейлем, все еще не веря, что учеба осталась позади.
– Планы на будущее? – коротко спрашивает Толя, который весь вечер проводит где-то поблизости.
– Пока не знаю. Я уже разослала резюме. Возможно, я слишком смело мечтаю, но хотелось бы в «Индоминус».
– Я слышал, там набирают выпускников по программе трудоустройства молодых специалистов.
– Серьезно? – оживляюсь я. Ленка развесила уши, ей, как и мне, не приходится рассчитывать на помощь богатых родственников.
– Спроси у Киры.
– При чем тут она?
В эту секунду прилично подвыпившая толпа студентов в голос провозглашают тост, звонкими:
– А-а-а!!! – меня кто-то толкает в воду прямо в платье. Паника моментально окутывает тело, я не умею плавать! И я никак не ожидала, что бассейн настолько глубокий! Но уже через мгновение чьи-то руки поднимают меня со дна, прижимая к борту.
– Придурки! – крикнул Толя, наблюдая, как я откашливаюсь. – Ты в порядке?
– Да, спасибо.
Согнав с лица воду, я увидела прекрасные серые глаза в нескольких сантиметрах от меня. Девчонки победоносно поднимают бокалы, за спиной моего спасителя. Глупышки решили, что я заполучила самого желанного парня университета. Желанного для большинства, но не для меня. Мажоры никогда меня не привлекали.
– Ты в купальнике? – киваю. Он прижался ближе, и я ощутила, как что-то твердое упиралось мне в пах. Стало не по себе.
– У тебя такие глаза Тоня… – едва он произнес мое имя, как его язык проник в рот.
Я попыталась оттолкнуть наглеца, но руки лишь сильнее сдавили тело. Поцелуи были умелыми. Конечно, я далеко не первая кого он так припер к стенке, Пальцы стремились проникнуть через ткань купальника. Не за что не позволю ему прикоснуться к моей «розе»!
– Толя, – с трудом произношу я, поскольку его язык не дает говорить.
– Малышка, – когда я почувствовала руку на своей груди, это стало последней каплей. Собрала все силы и толкнула.
Он отпрянул, я кое как забралась на бортик и пошла в сторону дома, дрожа, то ли от холода, то ли от злости. На крыльце встретила Киру, которая с жаром о чем-то спорила с официантом. Она вновь сменила купальник, по-моему, это был третий по счету наряд. Сейчас на ее упругой попе красовались красные стринги и прозрачное мини парео, которое скорее напоминало носовой платок.
– Я смотрю веселье в разгаре! – кивнула та на бассейн.
– О да!
– Я рада, что тебе нравится у меня.
– Кира, слушай, меня столкнули в бассейн…
– Я видела, к тому же я наняла видеографа, теперь тебе точно будет что вспомнить!
Я с ужасом оглянулась и только сейчас заметила мужчину с камерой в руках.
– Еще салют будет, в двенадцать.
– Вот черт, – выругалась я сама на себя. Теперь у всех будет памятная лента и я на ней предстану далеко не в лучшем свете!
– Кира, я, пожалуй, поеду.
– Ты что, а фейерверк?!
– Да я вся мокрая, а другой одежды у меня нет. Я жутко замерзла, если честно… – мне не хотелось выглядеть занудой, но бороться с дрожью в теле было все сложнее.
– Какие глупости. Во-первых, останешься ночевать у меня, и не спорь! – она выставила маленький пальчик с розовым маникюром перед моим носом. – Во-вторых, возьми что-то из моей одежды, что хочешь. Попка у тебя миниатюрная, влезешь.
– Нет, брось, это неудобно…
– Неудобно шубу в трусы заправлять. Сходи в душ, надевай сухое и спускайся. Моя комната на втором этаже в левом крыле. Не хочешь в мой душ, там же две гостевые спальни. И хватит смотреть на меня своими оленьими глазами! Если честно, ты самая приличная девочка из всех, кто бывал у меня в гостях.
В этот момент Киру кто-то позвал, она, махнув мне, спрыгнула с крыльца и побежала в этот рассадник похоти и разврата.
Я немного поблуждала по первому этажу, больше из любопытства. Вся моя съемная двушка легко поместится в ее гостиной. Интерьер был в основном в классическом стиле, наверное, влияние бабушки из Франции, с ума можно сойти.
Я шлепала босыми ногами по ледяному граниту, воображая себя принцессой, живущей в этом роскошном замке, пусть и всего на одну ночь. Мои грезы рассеялись как дымка, когда я услышала внизу голос Толи, интересовавшегося почему я обиделась. Вот же черт, я резко свернула вправо, коридор оказался зловеще темным и холодным. Голос преследователя взбирался по лестнице, и я нырнула в широкие двойные двери. В комнате витал едва уловимый аромат свежего одеколона. Я с ужасом представила, что забрела не в то крыло, наверное, у Киры есть брат, а может быть это комната ее мужа. В девятнадцатом веке раздельные спальни были в моде, а этот дворец явно родом из прошлого. Оглянулась. Светлые стены, массивная деревянная кровать у стены по центру, огромные окна, выходящие в сад, красиво освещенный желтыми огоньками. Одну из стен целиком занимало панно девочки-балерины в белой пачке. В комнате было темно, но мне показалось, что это была Кира, значит я все-таки в ее комнате?
По коридору кто-то шел, уверенные твердые шаги загнали меня в ванную, откуда я услышала, как дверь открылась и через какое-то время захлопнулась. Высунув свой коротенький нос из убежища, я убедилась, что одна. Ну ее, эту вечеринку. Я вернулась в ванную комнату, выложенную серым керамогранитом, переливающимся под светодиодами. Полотенца, халаты, мыльница, все белого цвета. Здесь запах был более насыщенным. Продрогнув окончательно, пытаясь удрать от надоедливого ухажера, я с удовольствием залезла под горячую воду, где наконец-то согрелась. Потом зачем-то провела рукой по груди, соски тут же откликнулись. Прикрыв глаза, я расслабилась. Я не могла себе объяснить, но стены этих комнат были пропитаны какой-то странной энергией, и даже немного жуткой. Я прикусила губу и опустила руку ниже, «роза» отозвалась, и я расставила ноги чуть шире. Что со мной происходит? Присев на край ванной и облокотив спину на холодный камень, подвела душ между ног и позволила воде ласкать меня, пока не кончила. Через какое-то время раздался грохот, где-то далеко-далеко – обещанный салют. На секунду мне показалось, что за стеклянной перегородкой, скрывавшей мой порок, кто-то есть. Мне сразу стало стыдно за себя, а вдруг мама теперь меня видит?
Я завязала на голове чурбан, укуталась в белый махровый халат, который был явно не Киры, поскольку мог уместить в себя три таких девочки как я, и вернулась в спальню. Решив переждать в спальной, пока основная толпа разъедется, прилегла на кровать, она оказалась очень уютной. Я зарылась в огромное пуховое одеяло и вновь предалась мечтам. Я редко грезила мужчинами, но сегодня мне снился один человек. Да так явно, что казалось я чувствовала тепло его тела всю ночь.
