Текст книги "Выше максимума (СИ)"
Автор книги: Ольга Глюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– У неё есть сын? – просипела я, спрятав еще сильнее покрасневшее лицо в ладонях. С каких это пор я начала так смущаться? Значит, в участке с тем симпатяшкой, заигрывала на раз-два, а тут изображаю переспелый гранат буровато-красного цвета от одного произнесенного моего имени?!
Никогда больше не буду лгать, ни за что!
– И дочь Мирослава, четыре года, – от шока я забыла о том, что только что смущалась, и отвела руки от лица. Так сколько же ей лет тогда? Я думала, что она моя ровесница, но теперь понимаю, что что-то немного не сходится. Видимо, Кир понял меня сразу же – то ли на лице было написано, то ли ему не в первый раз задавали этот вопрос, – Да, ей девятнадцать. Муж погиб, но... – видя мою заинтересованность, он усмехнулся и замолчал, – Это не моя история, я не буду раскрывать чужие тайны. Это ваша бабская привилегия. Твоя "подруга" расскажет тебе сама, если захочет.
Я обиженно замолчала, нахмурившись. Разумеется, она мне не расскажет – виделись мы с ней всего два раза, считая этот... Да и сомневаюсь, что увидимся в дальнейшем будущем. А жаль, всё-таки интересный она человек, с интересной историей... и со сладкими духами.
Через неопределенное время я спохватилась и вспомнила, что Лебединский уже в третий раз меня везет куда-то без моего желания. Нет, это надо завершать!
– И куда мы едем? – сложила я руки на груди, упрямо смотря на уравновешенного парня. Если честно, непривычно было видеть его таким спокойным – я привыкла, что он является синонимом нескончаемой энергии, и из-за этого терялась, не понимая, как мне себя вести. Хотя и знала, что только он отпустит руль, так сразу снова превратится в сумасшедшего психа, способного ударить девушку и наорать на незнакомого человека. Что за ненормальный мне попался, а главное, за что?
– Туда, – неопределенно кивнул он на темно-зеленую Ниву, мчащуюся прямо перед нами. Я оглянулась и заметила, что мы снова находимся на дороге, ведущей прямо из города.
– А поточнее, пожалуйста? – ядовито произнесла я, постукивая пальцами по крышке бардачка. Лебединский недовольно скривился, но замечание делать не стал. Заметив полупустую бутылку минералки, я без спроса открыла её, в тайне надеясь, что там не окажется водочки про запас.
– К моим родителям, – наверное, спустя минуту ответил Кир, а я подавилась газированной водой, громко закашлявшись. Парень наигранно сочувствующе похлопал меня по спине, еще больше усугубив положение. Нет, он серьезно думает, что мне стало от этого лучше?
– Зачем? – еле сумела выдавить я, непрерывно кашляя, из-за чего на глазах уже выступили слезы. Лебединский подозрительно покосился на меня.
– Ты болеешь, что ли? Как с тобой не встречусь, постоянно надрываешься.
Я прожгла его убийственным взглядом, но решила ближайшее время не испепелять его – надо хотя бы подождать, пока машина не остановится.
– На тебя аллергия, – мрачно отозвалась я, пытаясь извлечь из порвавшейся подкладки сумки вибрирующий телефон и постоянно сдувая с лица падающий волосы. Рука, отведшая мои неаккуратные кудряшки, павшие жертвой химической завивки, появилась неожиданно, заставив меня шокировано замереть на месте и насладиться вибрацией сотового аппарата.
– Не могу слушать, как ты пыхтишь, – насмешливо отозвался Лебединский, даже не поворачивая голову в мою сторону, – Ты была похожа на астматика, я не удержался.
Я промычала что-то невнятное и, наконец-таки, достала телефон, тут же зажав его между ухом и плечом.
– Да? – как-то неуверенно ответила я и тут же откашлялась, поморщившись от сдавившей грудь боли. Меньше кашлять надо, тогда и болеть ничего не будет! – Да, слушаю, – уже более твердо повторила я.
– Надеюсь, ты помнишь, что мы сейчас едем на дачу к тете Люде? – ровным голосом произнес мой любимейший брат, скорее всего уже уверенный, что я забыла про все наши планы.
– Ой, – немногословно выдала я, удивленно заморгав, – Серьезно? Ты же вроде говорил, что завтра...
– "Завтра" я говорил вчера, – хмыкнул Тимофей из динамика, а я виновато изогнула брови, словно надеясь, что братец может меня увидеть, – И да, это обязательно, – добавил он, заранее зная примерный ход моих мыслей, – Она изверг и замаринует нас, если мы не придем. Тем более, что тебя она просто обожает.
– Тимушка... – промямлила я и обреченно запыхтела, снова словив чуть напряженный взгляд Кирилла, только увеличившего скорость, – Я приеду чуть позже, езжай пока что без меня. Скинешь адрес смской, я на такси приеду, – в очередной раз покосившись на моего личного водителя, я ухмыльнулась. Ну, или такси придется побыть кое-кому другому.
– Хорошо, – после минуты размышлений согласился брат, хотя в голосе слышалась явная неохота. Сразу понятно – ему не очень-то хотелось ехать к черту на куличики одному, – Кстати, там будут и наши драгоценные и любимые родители... В общем, тебе лучше не задерживаться.
Я страдальчески простонала и еле удержалась от желания выкинуть телефон из окна, как ядовитую змею. Только этого мне еще и не хватало!
Тим отключился, оставив меня наедине с этим монстром, а я снова задумалась.
Уже столько человек знают, что я – это Катрина Риск. Вдруг кто-то из Лебединских тоже знает Павлову? Не хотелось бы, чтобы этот круг расширялся – как никак, не хотелось раскрывать свою "двойняшку", которую я видела всего лишь один раз в течение пяти минут, но, тем не менее, знала так же хорошо, как и себя саму.
– Кириллушка, а у тебя совершенно случайно нет лишней одежды?..
Лебединский глянул на меня и неожиданно широко улыбнулся.
– Есть, – с хитрой улыбкой произнес он и, глянув в зеркало заднего вида, притормозил у обочины.
***
Еле сдерживая смех, я вышла из машины. Впервые у нас с Кириллом нашлась общая тема – более удачный способ напакостить его родителям. Как я поняла, они были немного ненормальными: вместо того, чтобы пытаться поженить его на более выгодной дамочке, что и стараются делать большинство предков, Лебединские-старшие строго запрещали ему приводить домой девушек, а так же стараться связать с ними свою судьбу. Нет, маленьким они его не считали, но вот никакие кандидатуры их не устраивали. Со временем он выбирал себе девушек всё более экстравагантных, а потом это превратилось для него в интересную игру. Кстати говоря, последнее меня на секунду даже задело – со сколькими он уже так перевстречался только ради мести родителям?
На ногах, по-прежнему, были черные туфли на огромном каблуке. Если честно, я на них уже смотреть не могла, но ради образа пришлось оставить их на месте. Сам Лебединский пожертвовал своей серой майкой, которая спадала у меня с одного плеча, открывая обзор на лямку кружевного нижнего белья. Талию я перетянула черным кожаным ремнем, нагло снятым с Кира. Надо было видеть его лицо и морды проезжающих мимо водителей, когда я подошла к нему и начала расстегивать пряжку на его джинсах. Ну ничего, зато я повеселилась.
Подразумевалось, что это будет такое оригинальное платье... но, если честно, больше это напоминало именно чужую майку не по размеру.
Так как Кирилл остался без верхней одежды, ему пришлось достать со дна багажника его потрепанную кожаную куртку, которая была ему мала, как минимум, размера на два и никак не хотела застегиваться.
Я откопала в сумочке ярко-алую помаду, которой я пользовалась всего лишь один раз и ярко накрасила себе губы. Уловив момент, когда Лебединский отвернулся от меня, я легко чмокнула его в шею, оставив там яркий след и словив ошарашенный взгляд. Реакция мне понравилась и я едва удержалась от повторения. Не поймите неправильно – только для того, чтобы увидеть открытый рот и выпученные зеленые глаза.
В общем, вид у нас был настолько расхристанный, словно мы только что провели бурную ночь после сумасшедшей дискотеки и, разумеется, где-то оставили мою одежду. Как же без этого!
Вышли мы в каком-то элитном массиве, в котором я, честно говоря, была в первый раз. Дома возвышались к небу, как минимум, на два этажа и мне, если честно, стало немного не по себе – сколько же денег нужно иметь, чтобы жить тут? Нет, я, конечно, знала, что Кирилл не бедный мальчик... но не настолько же!
– Не пугайся сильно их, – ухмыльнулся он, заметив моё волнение, – Просто веди себя так, как всегда – и всё будет потрясающе, любовь моя.
Я молчаливо изобразила рвотный позыв и внимательнее огляделась вокруг. Трехэтажный дом из темного кирпича был красивым, но... каким-то слишком уж большим. Мне почему-то было неуютно уже при одном взгляде на эту махину, и я поёжилась, внезапно вспомнив, что вроде бы на улице уже давно правит осень.
Почему-то меня смутили, как минимум, штук пять машин, стоящих на площадке перед домом.
– У вас гости? – приподняла я бровь, смотря, как Кир роется в карманах и поисках ключей.
– Без понятия, – фыркнул он, снова став вредным и противным красавчиком с потрясающей татуировкой дракона, которую я успела тайком еще раз рассмотреть до того, как парень натянул куртку, – Я с родителями уже давно не живу, только изредка приезжаю к ним поесть.
– Солнышко, какой ты у меня обжора, – ехидно протянула я, легко потрепав Лебединского за щеку. Тот не растерялся и больно ущипнул меня за... в общем, ущипнул. Не обратив внимая на мой злой рык, он, к моему шоку, куснул меня за нос (нет, вы, наверное, не поняли! Повторю еще раз: он укусил меня! За нос!) и, приобняв за талию, втолкнул из прихожей в зал.
– Здрасте, теть Люд, – автоматически брякнула я, столкнувшись со статной женщиной с густыми темно-русыми волосами, и только в следующую секунду сообразила, кого вижу перед собой. Стоит сказать, что сказали эту фразу мы с Киром одновременно и практически с одинаковой интонацией.
Тетя Люда, она же Людмила Самойлова – родная мать Николая Самойлова, лучшего друга Кирилла, а следовательно, всей семьи Лебединских.
Только столкнувшись взглядом со своим братом, который не мог определиться, что ему делать – удивляться или ржать – я поняла, как сильно я попала. Пора делать ноги.
Мои родители были обыкновенными среднестатистическими родителями, уж простите за тавтологию. Чуть шебутная мамочка, чуть угрюмый отец, оба страдающие непомерной заботой о своих чадах. Нельзя сказать, что они любили кого-то больше: и я, и Тим получали одинаковые порции нотаций и подзатыльников даже несмотря на то, что я была девочкой. Они были абсолютно нормальными... до тех пор, пока не выходили в свет.
Дело в том, что мои любимые родичи когда-то давно принадлежали к неформальным субкультурам, в частности к панк-рокерам. Об их веселом прошлом постоянно напоминали голубые волосы с синими прядками, пирсинг в брови и татуировка в форме горящего черепа у мамы и широкий тоннель в ухе, и многочисленные наколки на папе. Где-то у меня даже хранится компрометирующая фотография моего строгого отца, где на голове у него красуется ярко-красный ирокез. Когда родители были дома, мама надевала фартук и суетилась у плиты, а папа брал газету с новостями из области спорта и надевал на нос смешные очки. Но стоило им только встретиться со своими друзьями, они словно выпускали наружу свои восемнадцатилетние копии. В общем, становились стандартными психами. Иногда я даже подозревала, что семейная жизнь для них была какой-то забавной игрой с бонусами в качестве двух детей. И это, если честно, немного пугало меня.
– Понятно, в кого ты такая боевая, – шепнул мне на ухо, до сих пор толком не отошедший от шока, Кирилл, смотря как моя мама уже который раз побеждает его отца в искусстве армреслинга.
А вот родители Кирилла меня не удивили, так как являлись практически полной копией моих, с той лишь разницей, что активом в отношениях была его мать – отец не был щупленьким мужчиной в очках, но тем не менее, передавал управление делом в надежные руки жены. Нет, у них не было пирсинга или татуировок, по крайней мере на видном месте, но общий характер и задор в светло-зеленых глазах – точь в точь таких же, как у Кира – придавали им сходство с моими родителями.
– Заткнись, – обреченно простонала я, еле удержавшись от того, чтобы не сбежать отсюда куда подальше, – Зачем ты меня сюда привез? – Кирилл, который чуть не выдрал себе волосы, когда наши с ним родители радостно возопили что-то из серии "Да вы вместе?! Какое счастье, тяжелого рока вам, дети наши! Внука назовем Аристархом, а внучку Перпетуей!", угрюмо поморщился, мрачно глядя на бутылку водки, – Нельзя! – шлепнула я его по рукам, когда он потянулся за рюмкой, – Тебе еще меня везти обратно из этой психушки.
Я подняла взгляд и столкнулась с ухмыляющимися рожицами Тима и Коли. Не удивительно, что я не узнала его тогда – мы виделись всего лишь один раз, и то, только тогда, когда мне было четыре года.
Кстати говоря, тетя Люда была единственным более-менее уравновешенным взрослым человеком в этой компании, но только вот характер у неё был ой-ой-ой. Если говорить коротко и понятно, то с ней нельзя было спорить, иначе вам грозило умереть в ближайшие пару минут.
– Ты посмотри только на своих довольных братцев, дура, – лестно обратился ко мне Лебединский и больно сжал мою ладонь, пытаясь пробудить совесть, – Надо было сразу спросить адрес – тогда, может, мы и не попали бы сюда, – Николай, не отрывая заинтересованного взгляда, что-то сказал Тиму, а я, отчаянно мучаясь от желания услышать эти слова, чуть подалась вперед, чуть не грохнувшись с дивана, – Психопатка, ты кости себе поломать решила?
– Кто бы говорил, гуманоид, – на автомате отозвалась я, напрягая слух. Видимо, отозвалась я слишком громко, потому что на нас резко уставились все семь человек с умильно-восторженным взглядом, – Миссия "не понравиться предкам провалена", – печально прошептала я так, чтобы меня услышал только Кир. Ему не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.
– И давно же вы начали встречаться? – вежливо спросила тетя Надя, мама моего "суженного", приглаживая лохмы после шутливой драки подушками со своим мужем. Нет, хотя бы засмущалась ради приличия дочки своих друзей-психопатов.
– Мы не...
– ...не можем точно вспомнить эту замечательную дату, – резко зажал мне рот рукой Кирилл, с постной миной глядя на свою мать. Видимо, не мог простить ей того, что именно я понравилась обоим родителям, – Мы виделись так часто, что тот день просто выветрился из памяти.
Я сцепила зубы на ладони Лебединского, из-за чего тот громко выругался. Все почему-то вместо того, чтобы ругать его – обрадовались. Точно психушка! Где врач в белом халате?
– Они такие милые, – весело заметила мать, наклонившись к уху моего отца. Тот хмыкнул, но согласно кивнул на это замечание, – Почему ты не говорила, что общаешься с Кириллом? Мы вроде оберегали вас друг от друга до последнего, но, видимо, это всё-таки судьба.
Я непонимающе нахмурилась, а Кирилл крепко сцепил зубы. Так, похоже, его начинало это раздражать... Впрочем, тут я была с ним солидарна.
– В смысле? – еле сдерживая злость, поинтересовалась я, вжимая ногти в ладонь. Так как Лебединский до сих пор не выпустил мою руку, страдать пришлось именно ему, о чем он мне и сообщил на ухо яростным шепотом, обдав горячим дыханием шею и заставив передернуться от теплой дрожи.
– Да в прямом, – басовито расхохотался дядя Женя, отец Кира, – Вы в детстве виделись один раз, когда тебе, Катя, было два года. Чуть уши друг другу не поотгрызали. Вот мы и решили, что из вас получилась бы сумасшедшая взрывная парочка.
– Но вот сводить вас насильно не хотелось, а то бы вы нас возненавидели, – снова влезла в разговор тетя Надя, – И надо же, всё равно нашли друг друга, кто бы мог подумать!
– Так что, Юрчик, ты должен мне теперь триста баксов, – довольно похлопал по животику дядя Женя и протянул руку, довольно скалясь.
Я, наконец, вырвала свою руку, спрятав её за спиной, и уставилась на Кира с каким-то странным чувством, похожим на ненависть, обреченность и что-то еще. Что-то непонятное. Кстати говоря, его взгляд не сильно отличался от моего.
– Всем привет, – вдруг раздался веселый голос и все, кроме меня и одного, определенно козла, резко повернулись ко входу, – О, Катенька, привет, как твоя нога, я тебе её тогда не слома... – голос Арины, а это была именно она, как не сложно было догадаться, резко затих и я чуть повернула голову в её сторону, глубоко дыша. Хотелось кому-нибудь оторвать голову только за то, что мир оказался одной большой деревней, в которой все поголовно знают друг друга через общих знакомых, – Тааак, братец, нам срочно надо поговорить! – воскликнула она и молнией метнулась к нашему дивану, потянув брата за шкирку.
К моему удивлению, Лебединский даже не стал сопротивляться, а просто прожег меня напряженным обещающим взглядом и направился за сестрой.
– Пожалуй, нам с тобой тоже надо кое-что обсудить, – прищурился Тим и кивнул мне, чтобы я последовала за ним на второй этаж.
Только поднявшись по лестнице и опершись на стену в коридоре, я поняла, как сильно я была сейчас зла.
– Это что такое только что было?! – взревела я, когда эмоции, наконец, нашли свободный выход из сознания. Брат не растерялся, а только восхищенно улыбнулся, из-за чего я почувствовала себя чокнутой истеричкой.
– Да вы хотя бы в зеркало смотрелись, а? – задал он странный вопрос, запутав меня. Я скривилась, сложив руки на груди.
– Не хочу даже смотреть на этого чмошника.
– Не видно чего-то, – рассмеялся Тимофей, весело смотря на меня. Психолог тут мне нашелся! – Да вы как будто отражаете друг друга, у вас даже настроение меняется синхронно. Причем такое чувство,что вы заражаетесь друг от друга эмоциями, как каким-то вирусом гриппа – только ты начала злиться, у него желваки заходили. А за неимением лучшей кандидатуры, вы хотите поубивать друг друга, даже не подозревая, что причина этому – вы сами.
Меня перекосило от такой речи, и я нервно заходила туда сюда по коридорчику, даже не обращая внимания на красивые обои и пафосные светильники в виде подсвечников на стенах.
– Что ты за бред несешь, братюня? Мне этого урода хватает с его сумасшедшими идейками!
Меня передернуло от одного воспоминания – и правда, чего я так сильно разозлилась, когда только посмотрела на него.
– Коля сказал, что это называется...
– Да мне плевать, что сказал твой Коля! – заорала я, так и не расслышав главное в словах брата. В принципе, это являлось главным только для него, лично мне в этот момент было абсолютно плевать. Тем не менее, первый запал уже прошел и я повела плечами, с полуприкрытыми глазами делая глубокий вздох, – Ты не поверишь, как он меня бесит...
– То ли еще будет, – как-то туманно отозвался Тим, загадочно ухмыляясь. Криво улыбнувшись, я первой развернулась и спустилась вниз, сев на своё место. Практически сразу же следом за радостной Ариной в зал зашел хмурый Кир. Подозреваю, что ему только что не менее упорно пытались вынести мозги – не сомневаюсь, что блондинка на это способна. Не обратив внимание на то, что я развалилась на весь диван, чтобы Лебединский не мог сесть рядом со мной, он грубо скинул мои ноги и свободно уселся, вытянув ноги вперед.
– Всё, семейная ссора закончилась? Когда дата свадьбы? – весело спросила моя мама, заслужив сдвоенный пессимистический взгляд.
– Не торопи детей, пусть привыкнут друг к другу, – одернула её тетя Люда, отрываясь от горячего обсуждения какой-то увлекательной темы со своим сыном. Сам Николай подбадривающе подмигнул мне, вызвав у меня улыбку. Кир покосился на лучшего друга и немногословно показал ему кулак, хозяйским движением притягивая меня ближе к себе.
– Грабли убрал, – с приторной улыбочкой процедила я, но Лебединский словно не слышал меня.
– Да, кстати, – спустя несколько минут вспомнила моя мама, как-то кровожадно ухмыляясь, – Надеюсь, все в курсе, что завтра мы поедем за грибами?
– Нет! – взревели хором мы с Кириллом. Не знаю, чего он так возмущался, а вот лично мне как-то не желалось идти в его майке по густой нелюдимой чаще. А вдруг там волки? Они же покусают мои почти не кривые ножки!
– Отрицательные ответы не принимаются! – гаркнул дядя Женя, швыряя в сына ложку. Хорошо хоть нож не швырнул, а ведь он, как я подозреваю, мог, – Значит, так. Вся молодежь сегодня переночует в большой комнате наверху. Кирилл, ты забираешь свою даму к себе, так как на нее места не хватает, – сообразив, что я снова хочу возмутиться, Лебединский-младший повторно зажал мне рот крепкой ладонью, наверное, позабыв, как хорошо я умею кусаться. Разумеется, я тут же ему об этом напомнила, – А завтра утром едем, главное, не напиваться, – все расхохотались, оценив шутку. Шутку мужика с такими огромными кулаками вообще сложно не оценить.
– Рано подниматься не будем, всего лишь часиков в пять, чтобы к утречку успеть доехать до леса, – жизнерадостно добавила тетя Надя, кровожадно улыбаясь.
– Понятно, в кого ты такой добрый, – издевательски притянув Кира к себе за волосы, прошептала я.
Мы снова удостоились любопытных взглядов, и мне пришлось с сожалением отпустить его. Черт, а если бы мы и в самом деле встречались? Почему-то от такой мысли стало чуть жарко и я напряглась, внезапно почувствовав близкое присутствие Лебединского каждой клеточкой тела. Тяжело вздохнув, я отодвинулась как можно дальше от парня, а тот как-то напряженно глянул на меня и противиться не стал. Что там Тим говорил про "заражение эмоциями"? Надеюсь, это не правда.
– Пошли, найдем тебе одежду на завтра, – неожиданно появилась между мной и Киром веселая мордочка Арины. Вот кто из них точно пошел в мать, так это она, – Ты же не собираешься идти в этом?
– Я...
– Я дам ей свою одежду, ей не привыкать, – прищурился Кир, с подозрением смотря на сестру и на всякий случай перехватывая мою руку, видя, что я уже собралась подниматься.
– Она не может постоянно ходить в мужской одежде, она всё-таки девушка, – беззаботно парировала девушка, со всей силы отцепляя пальцы брата от моей ладони, и стягивая меня с дивана, – Не ревнуй, братишка, я на жизнь твоей подружки не претендую, убивать не собираюсь. Как-то в прошлый раз ты не боялся оставлять её со мной наедине.
Я припомнила, как Арина вправляла мне ногу, и передернулась от воспоминаний. Неужели с тех пор что-то изменилось? Парень снова как-то странновато напрягся, но через секунду размышлений расслабился и фыркнул.
– Да я и не собирался. Забирай, пожалуйста, – пренебрежительно отозвался он, закидывая ступню на коленку другой ноги.
Николай понимающе улыбнулся и сел на моё место, как-то многозначительно уставившись на своего друга, словно ожидая от него оправдания. Дальнейшего развития событий я уже не видела – Арина утащила меня на уже знакомый мне второй этаж, запихнув в свою комнату.
Девушка подскочила к шкафу и распахнула его, тут же начав выкидывать из него вещи во все стороны.
Комната была просто огромной, но больше всего меня поразила громадная кровать в форме ананаса, стоящая посередине комнаты. Я несмело уселась на неё, не найдя другого сидячего места, и уставилась на замершую Лебединскую, весело смотрящую на меня.
– Как же вы с ним похожи, – восхищенно покачала она головой, держа в руках какое-то розовое платье.
– Не надо только снова про Его Козлячество, – чуть ли не проныла я, страдальчески закрывая лицо ладонями. Арина радостно рассмеялась и, к моей радости, откинула платье в сторону, чуть ли не с головой забравшись в шкаф.
– Вот! – спустя какое-то время закричала она и швырнула в меня симпатичный спортивный костюм темно-синего цвета из бархатной ткани. Я критически оглядела эту пижамку с капюшоном, в которой я не представляла себя в лесу, но в целом осталась довольна, – Думаю, даже примерять не надо будет, у нас с тобой примерно один размер. В крайнем случае, штаны подвернешь.
– Это был намек, что у меня ноги короткие? – ехидно подколола я девушку, но та, разумеется, совершенно не растерялась.
– Нет, скорее на то, что я лошадь, – подмигнула она и плюхнулась рядом со мной на кровать, – Когда вы успели с ним встретиться?
Я улыбнулась – разумеется, Кир не удовлетворил любопытство Арины, и теперь она решила допросить меня. Но я не доставлю ей такого удовольствия – тут и надо-то всего лишь без всяких недоговорок рассказать всё, что произошло со мной за ближайшее время.
Без всяких недоговорок, да. Упустив всего лишь свои чувства, свои мысли, поцелуй, наши слова, наши действия и... и, пожалуй, всё.
– Ничего нового ты мне не рассказала, – угрюмо заметила Арина спустя какое-то время. Наверное, бедняжка-Кир там уже волнуется за меня. Или за сестренку, которая и черта достанет, – Вы что, с ним сговаривались, что будете говорить при случае допроса.
Я натянуто улыбнулась и отрицательно покачала головой, поднимаясь с кровати. А после этого еще очень долго думала над словами Тима.
Мы отражаем друг друга. Хм, надо же. Возможно, слова братца были и не настолько бредовыми. Надо бы проверить теорию.
***
– Дамы вперед, – шутовски поклонился Кир, распахнув дверь в свою спальню. Дверь с виду была совершенно обыкновенной – из светлого дерева с редкими темными прожилками, а вот то, что скрывалось за ней, таило в себе много... сюрпризов. Я подозрительно покосилась на парня, с расслабленной ухмылкой смотрящего на меня.
– Солнышко, – слащаво пропела я, цепляя на лицо счастливую улыбку, – Только не говори, что ты повесил над дверью ведро с водой, а на полу разлил подсолнечное масло.
Лебединский состроил наигранно-оскорбленное выражение лица.
– Неужели ты думаешь, что я опущусь до такого? – практически искренне возмутился он. Я бы даже поверила... если бы не успела достаточно хорошо узнать его за это время. Хотя, если так подумать, что я о нем знаю? Фактически, ничего: имя, фамилию, место работы, семью... А еще знаю, что у него потрясающие глаза и отвратительный характер.
Задрав нос куда-то к потолку, я гордо прошла в комнату и с тщательно скрываемым весельем осмотрела комнату. На потолке висели самолетики из картонных деталей, тщательно склеенными чьими-то умелыми руками, а на обоях, с голубыми нарисованными ракетами, висели многочисленные плакаты популярных лет пятнадцать назад групп.
Я прыснула и плотно сжала зубы, сдерживая безумное ржание. Он же меня из дома может выгнать, как никак!
– Если с твоих чудесных губ сорвется хоть одно слово по поводу этого... интерьера, я не знаю, что я тебе сделаю, Леонтьева, – угрожающим голосом прошипел Кирилл мне на ухо. По закону жанра, после этого мне стало еще смешнее и соблазн подколоть этого успешного скейтера и не менее успешного юриста, повысился в несколько раз.
– Угу, – не открывая рта, промычала я, опасаясь, что стоит только мне издать хоть один звук, смех прорвется наружу. Лебединский еще несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, а потом отмер и отошел в другой конец комнаты, к шкафу.
Если сначала меня напрягал тот факт, что мне придется ночевать с этим ненормальным в одной комнате, то теперь я не могла даже просто на него посмотреть – становилось смешно.
– Спать будешь в кресле, – Лебединский кивнул на объемный бесформенный пуфик в углу комнаты. Я нацепила на лицо миленькую улыбочку и кивнула, смотря как парень стягивает с себя куртку, которая до сих пор была на нем. Мне, кстати говоря, в его майке было вполне комфортно, и я даже подумывала насчет оприходования сей прелестной одежки. Например, надо уронить на нее ложку малинового варенья, забрать домой постирать и не вернуть. Гениальный план, не правда ли? Огненный дракон на спине снова привлек мое внимание, и я уставилась на него, как на восьмое чудо света.
В четырнадцать лет в мою буйную головушку пришла первая мысль о татуировке. Я, простая душа, заявила об этом предкам: и в самом деле, почему им можно, а мне нельзя? Они возмущались, но я начала выразительно перечислять "рисуночки", в большинстве своем не очень приличные, на теле родителей, наслаждаясь их краснеющими лицами. Разрешения я добилась. Схватив моего тогдашнего парня под ручку, пошла в тату-салон с желанием наколоть себе огромного феникса на лопатке... но меня хватило только на одно огненное перышко. Как же я тогда пищала! В общем, все воспоминания о тех неприятных ощущениях напрочь отсекали во мне подобные желания, возрождающиеся время от времени. До этого момента.
– Хочу... – с придыханием произнесла я, с приоткрытым ртом с вожделением глядя на мастерски выполненную наколку. Лебединский замер и осторожно перевел взгляд на мои помутневшие глаза. Дракон исчез из моего поля зрения, и кратковременное замешательство прошло, заставив меня снова состроить из себя пай-девочку. Я чуть опустила глаза и узрела в руках Кира большое пуховое одеяло. С синими динозавриками.
Знаю, это нехорошо, и вообще приличные люди так не поступают... но я позорно заржала во весь голос, зажав рот ладонями.
– Подожди, – всхлипнула я под пристальным взглядом, вытирая выступившие от смеха слезы, – Еще минутка – и я спокойна, – закусив костяшки пальцев зубами, я глубоко вздохнула и так же медленно выдохнула, последний раз хихикнув, – Кирилл, у меня к тебе только один вопрос.
От волнения и сосредоточенности над сохранением серьезного выражения лица, я даже назвала этого урода по имени. Наверное, обстановка способствовала – иначе, как Кирюшей, его назвать было проблематично.
– Слушаю, – почти не злым голосом произнес Лебединский, не без подозрения смотря на меня. Почти – ключевое слово.
– Почему именно динозаврики? – выдавила я сиплым голосом и снова расхохоталась, отваливаясь на спинку кресла. Парень швырнул в меня одеяло, вызвав у меня еще более громкий ржач, который теперь уже остановить было абсолютно невозможно. Хмурое выражение лица только способствовало повышению громкости – такая злая гримаса совсем уж странно смотрелась в окружающей обстановке.
– Я тут ночую раз в пять лет, а предки просто не хотят убирать всё это, – попытался оправдаться Кирилл, обводя руками комнату, но эта попытка развеселила меня еще больше. Закусив угол потешного одеяла, я продолжала беззвучно хихикать, с ногами забравшись в кресло и завесив лицо спутанными волосами.
Через некоторое время скосив взгляд в сторону Лебединского, я озадаченно ойкнула, обнаружив, что его там нет. Аккуратно повернув голову в сторону, я нашла его сидящим на кровати и мрачно взирающим на меня. Смеяться почему-то резко расхотелось – настолько серьезным был его взгляд. Прямо как тогда, в машине – после моей истерики и до нашего...
– Подушку дай, блонди, – буркнула я, отводя взгляд от Кира на динозаврика. Симпатичный, кстати. Синенький такой, с острыми зубками и длинным хвостиком. Динозавр, разумеется, а не Лебединский. Почему он был именного такого цвета – тайна, покрытая мраком. В любом случае, живых представителей этой чудесной звериной нации больше не осталось и придется верить фантазии художников.
