Текст книги "Не ждите чудес на Рождество"

Автор книги: Ольга Фомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ольга Фомина
Не ждите чудес на Рождество

© ООО «Фанки Инк.», 2015

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Предисловие

Привет, я – Мария Стюарт! Вернее, я – Маша Стюарт, но все зовут меня Мэри. Сейчас объясню почему. Назвали меня Машей в честь моей прабабушки, я ее не никогда не видела, но, говорят, она была человеком с большой буквы Ч, это первое. Я не состою даже в самом далеком родстве с моей одиозной тезкой из Шотландии, это второе. (Для тех, кто не совсем в курсе: пять веков назад в Шотландии (а позже и во Франции) правила королева Мария Стюарт, удивительная женщина с непростым характером и сложной судьбой). Фамилия Стюарт досталась мне от отца, он американец, к слову. И это третье. Продолжим.

Я родилась в Москве двадцать девять лет назад, там же окончила начальную школу после чего, к всеобщей радости переехала к отцу в Нью-Йорк, где окончила старшую школу и отправилась в Корнелльский Университет для освоения магистерской программы по коммуникациям и социальному влиянию.

Я – стройная брюнетка с благородными манерами и чистой душой. По-крайней мере, мое ближайшее окружение характеризует меня так, а я как могу, стараюсь этому соответствовать. Но вернемся к истокам.

Мой отец, Ричард Стюарт, – важный биржевой брокер, гуру современной Уолл-стрит, в начале восьмидесятых (когда советская экономика и промышленность по валовым показателям уступала только США) оказался в СССР с какой-то научно-экономической миссией, где и познакомился с моей многоуважаемой маман – Мариной Сергеевной Кустиковой.

Мама в то время была тем самым трепетным образцом добродетели и чести, истинной тургеневской барышней, которая грезила о карьере преподавателя и упивалась творчеством раннего Федора Михалыча. Покинув родительский дом в Мурманске, она оказалась в Москве, где проживала в квартире тетки по дедушкиной линии, женщины строгих нравов, отчего-то всерьез считавшей себя потомком Романовых. Мама получала лингвистическое образование в МГУ, была покладиста и кротка, и до встречи с моим будущим отцом ни о чем, кроме лекций и занятий в библиотеке, и не помышляла. Говоря книжным языком, в жизнь ни чем не выдающейся советской девушки вмешался его величество случай.

Никто из окружения так до сих пор и не знает, где и при каких обстоятельствах родители познакомилась, но спустя некоторое время после отъезда Ричарда на Родину, мама поняла, что беременна.

Я не стану пересказывать, что пришлось пережить мамуле в тот период, но, насколько мне известно, после истерик и переговоров с Америкой было принято решение ребенка, то есть меня, оставить. Из этой совершенно фантастической для Советского Союза истории мы все вышли победителями. Папа Ричард оказался истинным джентльменом, и от обязательств в виде меня отказываться не собирался. В итоге я получила американскую фамилию, а мама мощную финансовую поддержку из-за океана. Прошло время, пал железный занавес, и Ричард совершенно официально приехал в Россию.

Стоит отметить, что к моменту долгожданного визита американского папаши в Москву я уже бойко говорила на английском, читала Шекспировские сонеты в оригинале и имела достаточно широкий кругозор. Дальновидная мама, желая достойной судьбы своему ребенку, начала обучать меня английскому языку, с того момента как я что-то пролепетала по-русски, благо образование позволяло ей делать это без особого труда.

Обсудив все за и против, родители решили позволить мне доучиться в начальной школе в Москве, а затем отправить меня в США за светлым будущим и магистерской степенью. Как говорится, сказано – сделано, и в 1994 году я переехала в Нью-Йорк. Прошли годы…

Глава 1. Начало большого пути

Я сидела в Центральном парке и доедала третью по счету упаковку кедровых орехов, вокруг меня, в ожидании угощения сновали белки и птицы, по тропинкам уверенно шагали толпы довольных туристов, светило солнце, и день, в целом, обещал быть прекрасным. Из сумки послышалась трель.

– Мэри, это совершенно идеальный вариант, ребята получили миллионный кредит и вот-вот взорвут рекламный рынок!

Мой лучший друг Марк отчаянно пытался устроить нас на работу. После получения магистерской степени мы уже второй месяц думали, куда применить полученные знания и навыки. Не один год мы посвятили теме коммуникаций и социального влияния во время учебы в университете, однако, пытаясь уловить тенденцию, решили податься в рекламный мир.

– Марк, я даже слышать не хочу ни о каких перспективных проектах твоих не менее перспективных друзей с Аляски, которые все знают о мире рекламы, честное слово. Я так старательно получала свое образование, и теперь в моей голове масса амбициозных целей. А ты со своей рекламой… С поразительным датским напором (Марк – датчанин) любезный друг продолжал давить на меня.

– Ох, Мэри, дорогая! Такой шанс выпадает один раз в сто лет и то не всем. Ты же знаешь, что родители Шенона имеют отношение к Кенайской нефти. Если мы попросим Ричарда одолжить немного денег сверху, то проект, наконец, получит реализацию, а мы разбогатеем и начнем наконец-то заниматься кайт-серфингом! – в радостном предвкушении орал Марк.

– Но я не хочу заниматься кайтом, – вяло протестовала я, – я люблю лошадей и бег… и вообще…

– Попроси у Ричарда пятьсот тысяч! – рявкнул мой друг и отключился.

В отчаянных попытках трудоустроиться мы уже сломали себе головы и, немного поразмыслив, я все же решила рассмотреть этот вариант.

А вообще, мое окружение – совершенно уникальные люди. Вот, например, Марк. Удивительный человек – умен, строен, красив, амбициозен… Так, стоп, что-то я разошлась. Ближе к делу. При всех достоинствах мой давний друг может вывести меня из себя за считанные секунды. И не только меня, кстати. Все его пассии под таким напором не выдерживают и месяца, а совсем хрупкие душой исчезают через неделю… А я вот почему-то держусь уже столько лет. Но я же не пассия, как многие думают, и никогда не хотела ей быть, вернее, хотела на заре нашей дружбы, но потом как-то перехотела. Что-то меня унесло в дебри…

Нас с Марком связывает очень давняя дружба. Мы познакомились в старшей школе и больше не расставались: вместе выбрали профессию, вместе подались в Корнелльский Университет за магистерской степенью. Стоит отметить наличие у Марка русских корней, которые в сочетании с датской кровью обладают эффектом бомбы, которая вот – вот взорвется. Я обязательно расскажу вам поподробнее об этом уникуме с ангельским лицом, но чуть позже, ибо сейчас пришла пора позвонить Ричарду, с просьбой осчастливить нас кредитом на очень (очень-очень) важные нужды.

Как вы уже знаете, Ричард – это мой отец, гуру Уолл-стрит и гроза всех магнатов Манхеттена, у которого мне сейчас предстоит попросить пятьсот тысяч долларов на супер-прибыльный-в-будущем-наш-с-Марком рекламный бизнес. В качестве аргументов начну рассказывать про гарантии и перспективы, которые Марк только что обрисовал мне в телефонном разговоре. И с чего, интересно, он взял, что я хочу заниматься кайтом? Ох, уж этот Марк.

– Алло, пап, привет (мы с папой, конечно, говорим по-английски), как ты?

Папа на том конце провода был как всегда бодр и свеж, покрикивал на сотрудников, что-то печатал и одновременно говорил со мной:

– Мэри, дорогая дочь, я как всегда прекрасно, на выходных был на Гавайях, погода выдалась просто класс, так что, я вполне себе отдохнул. Какие новости у тебя?

Вот и наступил момент истины, ну, папа, только не падай в обморок.

– Эм… Я прекрасно, хожу на йогу и на кулинарные курсы, на выходных вот как раз научилась делать овощное пюре по-ирландски и мне нужно полмиллиона долларов… да, нам с Марком, на бизнес, но там все очень серьезно, пап, ты не думай.

Отец некоторое время молчал, потом покрякал в трубку для порядка, посопел и, в конце концов, я услышала:

Мария, эмм…. Отлично, да, просто прекрасно! Ты взрослеешь на глазах… А что, собственно за бизнес вы затеяли? Разве ты не собиралась работать на CNN?

– Да, я собиралась, но ты же сам понимаешь, что собственный бизнес откроет нам массу возможностей, гораздо больше, чем работа на чужого дядю. Папуль, это отличная возможность! Друзья Марка, какие-то нефтяные магнаты только что получили большой кредит для развития своего бизнеса, рекламного как ты понимаешь, и нам бы очень хотелось также в него инвестировать. А помочь нам в этом можешь только ты! Что скажешь?

– Я располагаю такой суммой, и мне не составит труда вам ее одолжить, но давай встретимся и обсудим все предметнее. Ты же понимаешь, я собаку съел на финансовых вопросах, могу кое-что подсказать.

В трубке послышался гудок второй линии.

– О, папуль, как раз Марк на проводе, я перезвоню через секунду.

На том конце действительно был Марк, но тон его голоса не предвещал ничего хорошего.

– Мария, (я, к слову, не очень люблю такое официальное обращение, но сейчас, судя по всему, не до замечаний) я очень огорчен и опечален сложившимися обстоятельствами.

– А что, собственно, стряслось? Ричард практически одобрил нам займ, и ты можешь рассчитывать на свой кайт-серфинг в самое ближайшее время.

– Понимаешь ли, в чем дело… (у Марка с этих слов обычно начинаются очень грустные истории, часто лишенные здравого смысла). Шеннон решил вложить свои нефтяные деньги в другой бизнес. Он решил вложиться в строительство, этот чертов идиот, в строительство! Мэри, ты слышишь меня?! Стро-и-тель-ство! Как можно было до такого додуматься?! Алло, ты слышишь меня?!

О, да. Я все слышала. Впрочем, не только я: проходящие мимо горожане и расслабленные туристы отчетливо слышали, как орет Марк. В своем повествовании мой друг иногда совсем не видит краев, и тогда мне кажется, что Маркуша – великий оратор в самом прямом смысле этого слова.

Решив не пугать туристов, я в сопровождении пары белок, ожидающих легкой наживы, двинулась вглубь парка.

– Марк, не стоит так паниковать. Это же не конец света! Давай встретимся и обсудим все в спокойной обстановке.

Я с самого детства привыкла даже в плохом видеть хорошее. Моя маман (я позже расскажу вам о ней поподробнее) ежедневно учила меня стойко и объективно реагировать на разного рода ситуации, будь то упавшая в грязь кукла или неподдающийся заучиванию стишок. Глубоко вдохнув, я попыталась привести друга в чувства.

– Марк, миленький, будет тебе и кайт, и казино в Монте-Карло и все, что не пожелаешь!

– Нееет! – опять заорала трубка, и мне сразу же захотелось кинуть ее в фонтан.

– Марк, в семь тридцать в Grimaldi’s и точка!

Трубка замолчала, но в нашем тандеме такое окончание разговора означало только одно – в семь тридцать мы оба будем в назначенном месте.

Глава 2. Планы и перспективы

Ровно в семь тридцать я была под Бруклинским мостом. Нет-нет, не подумайте ничего плохо, я всего лишь заняла очередь за лучшей в городе пиццей.

Grimaldi’s – знаменитое место, и знаменито оно отнюдь не нашими с Марком задорными визитами. По легенде, сам Фрэнк Синатра жить не мог без здешней пиццы. Да что уж и говорить, если лично Мишель Обама однажды забегала сюда за куском вкуснейшей Пепперони. Манхеттенский филиал Grimaldi’s мы не очень любим и, хотя дорога в Бруклин иногда занимает уйму времени, нашей любимой пиццерии мы никогда не изменяем. Несколько лет назад, после университета Марк снимал чудный лофт в этой части города, и в то беззаботное время мы проводили здесь кучу времени. Но Grimaldi’s хранит не только наши воспоминания, она много лет хранит воспоминания миллионов нью-йоркцев и толп туристов, которые наравне со всеми самоотверженно стоят в очереди за самой вкусной пиццей в Америке.

Марк, конечно, опаздывал, и я об этом знала, вернее я это предчувствовала и именно поэтому пришла вовремя. Местная очередь совершенно непредсказуема: то пропускает туристов, потому что им «практически сейчас» нужно ехать в аэропорт, а, не отведав местной пиццы, уехать они не могут, дальше уступает местному, который выбежал из дома в шортах и майке декабрьским вечером, потому что это близко, но сейчас идет снег и он замерз. Или вот, пожалуйста, толпа шумных подростков, их стоит пропустить вперед, хотя бы ради того, чтобы избежать их многоголосого ора с примесью ненормативной лексики и странного сленга.

– Привет, подруга! – послышалось сзади.

– Марк, сейчас восемь, а мы договаривались на семь тридцать. Что помешало тебе на сей раз явиться вовремя?

– Ты знаешь, я невероятно расстроен сложившейся ситуацией. Я так рассчитывал на идею с открытием этого рекламного агентства, я предчувствовал, что Ричард даст нам денег. Все нынешние проекты… они приносят нам жалкие крохи…. А ведь прошло немало времени с того момента, как мы радостно подкинули вверх свои квадратные академические шапочки на выпускном.

– Марк, я спросила: почему ты опоздал?!

– Ах, да, так вот я был очень расстроен и решил принять расслабляющую ванну, ты же знаешь, она помогает мне прийти в себя. Так вот, я набрал воду, налил туда пену, насыпал…

– Марк!

– Я уснул… Мэри, я уснул в ванной, от нервов, наверное, и проснулся от холода…

– Прекрасно, значит у меня были все перспективы оттрапезничать тут в гордом одиночестве, наедине со своими мыслями, так сказать, – обиженно сказала я.

Отстояв очередь и, наконец, оказавшись внутри, мы заказали Маргариту и в абсолютном молчании присели за стол. Марк уставился в окно, а я в это время решила пошевелить мозгами и подумать, как же нам все-таки действовать дальше.

– Марк – обратилась я к другу – скажи, а у тебя были в запасе еще какие-то идеи помимо бизнеса с Шенноном или ты поставил все на зеро?

Дожевав пиццу, Марк взглянул на меня с такой скорбью, что более никакого ответа не требовалось.

Как я говорила, во мне от рождения имеется запас здорового оптимизма. Сама я этому очень радуюсь, но часто окружающая действительность и уныние близких людей уносит меня в какие-то свирепые дали нетерпения.

– Марк, – шепотом начала я, – ты же понимаешь, что это не конец света, и ты… вернее мы, должны были это учитывать при планировании нашей будущей карьеры.

– Я понимаю… – попытался вклиниться Марк, но движением руки я дала ему понять, что не стоит прерывать мою мысль.

– Так вот, послушай, мы взрослые люди, в конце концов, у нас отличное образование, мы живем в прекрасной демократической стране, которая предлагает нам кучу разных перспектив практически бескорыстно, мы говорим на языке мира, и двух иностранных языках, включая русский, и у нас есть Ричард, который никогда не оставит нас в беде. Ты всегда можешь вернуться в Данию к своей семье, а я могу уехать в Россию к маме, а еще мы можем поехать в Мексику и собирать яйца на черепашьих фермах или можем стать переворачивателями пингвинов. А что? Прекрасный коллектив, искрящийся снег вокруг, чистый воздух, никаких пробок… Марк, весь мир как на ладони, а ты засыпаешь в ванной! Мы с тобой едим пиццу, о которой возможно сейчас мечтает первая леди США. Хватит уже! Отныне мы перестаем грустить и стенать о несправедливости!

– Ах, Мария, я так люблю этот твой оптимизм, без него я бы давно оказался на дне жизни. Да, так мы и поступим. Мы немедленно должны продумать дальнейший план развития событий. И все, конечно, будет прекрасно. Займемся, наконец, кайтом. Да, все будет прекрасно.

О, слава всем богам, мой временами истеричный друг обрел спокойствие в моих словах и задумался о светлом будущем, и пусть думает, что я мечтаю об этой доске с парашютом, лишь бы не расстраивался. Я все-таки люблю его, по-дружески, но люблю. Пусть будет счастлив.

Глава 3. Завтрак мечты

Следующее утро выдалось радостно-солнечным и не по-декабрьски теплым. Проснувшись в отличном настроении, я набрала номер Марка, но тот почему-то не отвечал. Хотя, на часах было восемь утра. Приняв душ и принарядившись в любимое платье, я вышла из дома с желанием съесть вкусный омлет и выпить кофе в прекрасной компании. Прохожие улыбались, кто-то оживленно беседовал, туристы восторженно размахивали руками – любимый город, похоже, собирался в очередной раз прожить этот день ярко.

Стоит отметить, что проживаю я в совершенно нескромных апартаментах в Верхнем Ист Сайде, а это, не без гордости замечу, – один из самых роскошных районов в Большом Яблоке. На мое совершеннолетие папа подарил мне не просто уютную квартиру в элитном районе Нью-Йорка, он подарил мне Центральный Парк в каждом окне и пульсирующую жилу Пятой Авеню, которая каждый день слегка надменно говорит мне: «Дорогая, никогда не забывай, где ты живешь».

Я поймала такси и отправилась в Даунтаун (нижнюю часть Манхеттена), чтоб навестить Ричарда. «Что может быть лучше французского завтрака на сорок втором этаже с видом на Либерти Айленд?» – говорит папа, который ежедневно осуществляет этот гастрономический ритуал, и я с ним полностью согласна.

– О, кто это явился к нам в столь ранний час?! – улыбаясь своими голливудскими зубами, мне на встречу шел отец. В своем идеальном костюме и сияющих ботинках он был похож на Джеймса Бонда и на… Джорджа Клуни.

Да, мне нравится мистер Клуни и мне кажется, что у папули с ним какое-то поразительное сходство.

– Я так рада видеть тебя, пап. Ты не завтракал еще? Пригласишь меня на самый вкусный в мире омлет?

– Конечно, Мишель как раз накрывает на стол.

Мишель – это повар, которого Ричард выписал из Парижа для того, чтобы начинать день с лучшего в мире завтрака. Не могу точно сказать, действительно ли он лучший в мире, но то, что французскому повару удаются оладьи и круассаны – это неоспоримый факт.

Мы расположились за столом и непринужденно беседовали, дожидаясь обещанных кулинарных шедевров.

– Так что там с вашим рекламным бизнесом? Это хороший проект? Я, конечно, помогу вам сейчас, но просто мне хочется быть уверенным, что вы не станете на скользкую дорожку. Ты же – моя единственная дочь, понимаешь, почему я волнуюсь?

Принесли завтрак. Омлет с трюфелем, яйца-пашот, икра, свежий французский багет, орехи и ягоды, ароматный кофе в блестящем кофейнике. Интересно, если бы мама не встретила тогда Ричарда, как бы сейчас сложилась моя жизнь?

– Мэри, ты слышишь меня? – негодовал папа, который, судя по всему, не единожды повторил свой вопрос.

– Ах, да пап, прости, засмотрелась на еду. Как бы тебе сказать… Наш проект он… временно отложен, там какие-то нестыковки у друзей Марка, и сейчас они не готовы ничего вкладывать.

Папа как будто вздохнул с облегчением. В прошлый раз, когда мы с Марком явились к нему с блестящим по нашему мнению бизнес-проектом и выпросили шестьдесят тысяч зеленых, крах случился незамедлительно и через полтора месяца мы были вынуждены признать себя банкротами.

– Да, я помню вашу историю с перевозкой грузов, – как будто прочитав мои мысли, сказал Ричард. – И чем ты намерена заниматься? А Марк? У вас есть хоть какие-то идеи близкие к реальности?

Я молчала, идей у нас не было, но зато было много сил и энергии и можно, конечно, сейчас рассказать папе про переворачивателей пингвинов и черепашьи фермы, но боюсь, что человек, который умеет с легкостью зарабатывать несколько десятков миллионов долларов в год, вряд ли расценит это как план.

– Мне, конечно, стыдно говорить об этом, пап, мне почти тридцать и я понимаю, что время идет, а я все прохлаждаюсь. Йога, всякие курсы… мне пора заняться чем-то серьезным… Так ведь? – мой голос приобрел оттенок грусти, и папа сразу принялся меня утешать. Он всегда так делает, и я об этом знаю, черт меня подери.

– Дорогая моя, ты абсолютно права, тебе нужно сконцентрироваться на чем-то… но только на чем-то очень стоящем, на том, где ты сможешь проявить себя и использовать навыки, полученные тобой в университете. Ты отмела Большую Тройку (Йельский, Гарвардский и Принстонский Университеты) и целенаправленно поехала в Корнелл, ты упрямая, ты умная, ты знаешь языки и ты живешь в Нью-Йорке, в городе, о котором мечтают миллионы людей по всему миру, так действуй!

Зазвонил телефон, это проснулся Марк.

– Пап, прости, Марк звонит, я отвечу.

– Скажи, пожалуйста, у тебя же в Москве есть квартира? – огорошил меня друг.

– Привет, Марк, ты не заболел? На кой черт тебе моя недвижимость в России? – в последнее время (видимо, от бездействия) я стала очень раздраженной.

– Мэри, это очень важно, ответь мне, твоя квартира в Москве, что с ней? – судя по всему, у друга созрел какой-то очередной план по захвату мира.

– Марк, да, все верно, квартира в центре, в отличном районе, но там сейчас живет мама, хотя… она же выходит замуж….

Та-дам! Вот и настал звездный час моей многоуважаемой маман, как привыкла я ее называть. Ранее, я вкратце описывала вам историю ее судьбы, но с момента моего переезда в Штаты много воды утекло. Когда я в девяносто четвертом подалась сюда за светлым будущим, у мамули появилась куча свободного времени. Сначала она очень переживала (как и я, впрочем) по поводу нашей разлуки, ведь я была смыслом ее жизни, в меня она вкладывала душу и время, за что я ей, кстати, несказанно благодарна. Она подарила мне все то прекрасное, что есть во мне сейчас: эстетику, чувственность, живое понимание мира, открытость. От нее же видимо мне передалась способность к языкам, а еще кокетство, игривость, легкость… В общем, моя мамуля – достойный экземпляр, во всех смыслах, и я ей горжусь.

Погоревав о том, что родная кровиночка улетела за океан, и некого стало водить на курсы живописи и в музыкальную школу, мама решила заняться собой и стала проводить время с пользой. Неплохо зарабатывая переводами (в сумме с папиной помощью получалось очень даже неплохо), мама могла позволить себе хорошую одежду и косметику уже тогда, а уж когда в Москву свободно хлынули фешн-потоки из-за рубежа, она была совершенно искушенной, и умело применяла врожденное чувство стиля к новомодным тенденциям.

Будучи женщиной привлекательной, мама всегда пользовалась популярностью у противоположного пола. В ее окружении оказывались самые достойные мира сего: дипломаты, политики, звезды театра и кино, кого там только не было. Но в две тысячи пятом мама решила сочетаться законным браком с одним из своих ухажеров, бизнесменом Борисом. Мы с Ричардом прилетели на роскошную свадьбу, устроенную в одном из столичных дворцов, и долго объясняли гостям, что мы – дочь и бывший муж (по секрету говоря, мама и Рич никогда не были в браке), которые только что прилетели из США, чтобы разделить радостные мгновенья с дорогим человеком. Гости в ответ недоуменно улыбались и перешептывались, а мы с папой искренне радовались за маму, ели-пили и танцевали зажигательные танцы. Мы оказались очень веселыми родственниками и произвели на всех самое неизгладимое впечатление.

Прожив с Борисом ровно год, мама решила, что «она совершенно несчастлива с этим человеком, и он не дает ей дышать», получила положенную ей по закону часть имущества и отправилась в Баден-Баден лечить тело и душу. И я, и папа были уверены, что Баден-Баден не останется в жизни Марины Сергеевны (мамы) чистым листом. Навестив ее в Германии, мы в этом убедились: рядом с мамой вился благообразного вида чех Вацлав, который через некоторое время оказался мужем номер два.

Мы с папой по традиции вылетели на свадьбу, которая на сей раз была в Париже, но по своему масштабу сильно уступала первой. Объяснив новым родственникам, кто мы и откуда, Ричард, и я готовились к новой партии недоумения и пытливых атак, но все прошло как по маслу, более того, никто вообще не проявил к нам никакого интереса. На той свадьбе мы сделали ставки, насколько хватит мамы на этот раз. Выиграла я, и через два с половиной года брак распался, да еще при каких обстоятельствах!..

Мама, любительница оперы, отправилась на выходные в Вену, где собиралась в одиночестве насладиться одним из шедевров Верди (Вацлав был в командировке и не смог составить ей компанию). По соседству в партере оказался австрийский архитектор с приятным именем Рафаэль, кругозор и манера общения которого привели маму в дичайший восторг. Обсудив арии за штруделем и кофе, Рафаэль вызвался проводить маму до отеля, где они тепло распрощались и договорились позавтракать на следующее утро перед ее отъездом. А часом позже состоялся телефонный разговор мамы и Вацлава, по ходу которого стало известно, что он ее, к сожалению, больше не любит и уходит от нее к мадам Кляйн, совершенно неприятной на наш взгляд, женщине.

Мы с Ричардом сразу же были поставлены в известность и, хотя, я на этот раз сорвала неплохой куш в нашем споре, маму надо было поддержать. Я быстренько вылетела в Европу и помогла ей частично перевезти самые необходимые вещи обратно в Москву. Надо отметить, что бракоразводный процесс не занял много времени и в скорости рука и сердце маман вновь были свободны.

А дальше наступила пора российско-австрийских отношений с небезызвестным Рафаэлем. Встречаясь то в Москве, то в Вене, наши голубки ловили счастливые моменты жизни и явно не собирались торопить события. Рафаэль был вдовцом с парой взрослых детей, а мама, натешившись двукратным замужеством, ценила их осознанные отношения на расстоянии.

И стали мы жить поживать, да добра наживать до тех пор, пока Рафаэль не решил пригласить маму замуж, в третий, так сказать, счастливый раз. Сейчас все в стадии разработки и обсуждений, но роскошный дом в Тироле уже куплен и, по идее, в ближайшее время он должен стать уютным гнездом для молодой семьи…

– Мария, это просто прекрасно! Мы отправляемся в Россию! У меня есть отличный план и супер-предложение! – на том конце провода Марка просто разрывало от радости и восхищения собственным талантом.

– Очень неожиданно, – ответила я.

– Встречаемся в парке на нашем месте в три, чао.

Я отложила телефон и растерянно посмотрела на папу, который дожевывал круассан.

– Пап, Марк говорит, мы едем в Россию, что думаешь?

Ответом мне был раскатистый смех Ричарда.