Текст книги "Волны над нами"
Автор книги: Ольга Хлудова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Предисловие
На юго-восточном берегу Крыма, вблизи Феодосии, у обрыва некогда действовавшего вулкана расположились домики Биологической станции, созданной человеком большого сердца – доктором П. А. Вяземским. Сюда приехали из Москвы двое художников, чтобы рисовать морских животных, начиная от крошечных рачков – морских блох талитрид и до королей Черного моря – дельфинов.
Всего несколько лет назад эта задача полностью решалась на берегу. Выловленных из моря животных сажали в аквариумы и использовали в качестве натурщиков для зарисовок. Но времена изменились. Как пишет автор книжки О. Ф. Хлудова «В то лето впервые на побережье Черного моря стали выходить из воды странные люди с масками на лице и лягушачьими лапами».
Среди этих людей, проникших в подводный мир Черного моря, были и наши художники. До недавнего времени советский человек лишь ненадолго заглядывал в эту чужую для него область. Отдельные погружения под воду зоологов и ботаников в тяжелых и облегченных водолазных костюмах (Е. П. Рутенберг, А. П. Савилов и др.) только приоткрывали завесу в новый мир.
А сейчас этот своеобразный подводный мир впервые широко открылся людям с масками на лице и с ластами на ногах, вдруг ставшим его постоянными гостями, почти обитателями. И то, что они увидели, оказалось увлекательным и захватывающим. Оказалось, что рыбы, крабы, креветки ведут себя в этом, их собственном мире совсем не так, как в аквариумах. У них и повадки другие, и окраска совсем не та, и даже «выражение лица» другое, гораздо более живое и интересное.
Спустившись в подводный мир, художники не только увидели его сами, они увидели его и для других, тут же зарисовав молчаливых жителей моря, занятых повседневными делами, в их домах.
И не только зарисовали. О. Ф. Хлудова сумела и рассказать о них необыкновенно живо, ярко, точно и весело, взяв с собой читателя в чудесное путешествие в воды Черного моря.
Читатели ее книжки познакомятся с множеством обитателей Черного и Азовского морей, познакомятся с энтузиастами подводного спорта и с жизнью автора на берегу моря.
Но книжка О. Ф. Хлудовой – не только интересный рассказ о подводном мире, из нее читатель почерпнет и множество вполне достоверных полезных и важных сведений – о ворчащих и ядовитых рыбах, о безобидных веселых жонглерах дельфинах, об обжигающих медузах, скрывающих под своим колоколом мальков рыб, и т. д.
Целый ряд замечательных наблюдений под водой поражает воображение читателя: многие из них, конечно, войдут в учебники и в руководства. Тут и страшная охота луфарей за барабульками, и самоотверженная защита потомства бычками, и самомаскировка крабов, и подбор раком-отшельником новой раковины для защиты мягкого брюшка.
«Заглянув в подводный мир, человек навсегда остается там душой, как будто он побывал в сказочной стране фей», – пишет О. Ф. Хлудова. И она показывает эту сказочную страну читателю, впервые познающему новый для него подводный мир Черного моря.
Этот мир наблюдали глаза тонкого и точного наблюдателя, зоолога и художника, и образы его отчетливы и достоверны. Книжка О. Ф. Хлудовой интересна всем, от туриста и курортника до ученого. Для желающих расширить далее знания об упоминаемых в ней животных и растениях мы прилагаем в конце книги список их научных названий.
Т. С. Расс
Черное море
Глава 1
Подводный спорт – один из самых молодых видов спорта в нашей стране. Всего только несколько лет назад им занимались немногие любители. Теперь спортсмены-подводники насчитывают "в своих рядах тысячи человек. Ушли в безвозвратное прошлое те времена, когда желающие заглянуть под воду изощрялись, конструируя маски из самых различных предметов. Пока только отдельные любители занимались этим превосходным и увлекательным спортом, у него не было будущего. Только после того, как ныряльщики объединились в секции при морских клубах, организовали кружки и клубы любителей подводного плавания при заводах и институтах, развитие спорта пошло по правильному пути. В спортивных магазинах теперь можно купить маску, ласты и дыхательную трубку, опытные инструкторы проводят обучение спортсменов, под их руководством в бассейнах Москвы в течение всей зимы не прекращаются занятия групп любителей этого спорта.
У нас создан водолазный аппарат «Подводник-1», дающий возможность дышать под водой сжатым воздухом. Время пребывания под водой зависит от глубины спуска, физических усилий водолаза, его опытности и умения использовать запас воздуха и так далее. «Подводник-1» применяется при спусках на глубину до 40 метров. Но, для того чтобы им пользоваться, надо обладать превосходным здоровьем, пройти специальный курс обучения и, сдав экзамен, получить право на погружение с водолазным аппаратом.
Плавание под водой с этим прибором совсем не так безопасно и просто, как можно было бы судить по некоторым книгам, переведенным с иностранных языков и изданным у нас за последние годы. Каждое наполнение баллонов сжатым воздухом требует не только сложной аппаратуры, но и строжайших предосторожностей. Примесь сотых, а иногда и тысячных долей процента угарного газа к воздуху в баллонах может привести к несчастному случаю. Нарушение правил подъема и спуска даже на малой глубине может повлечь за собой тяжелые последствия, и теперь во всех странах, где развит подводный спорт, введен строгий контроль за соблюдением этих правил и за здоровьем спортсменов.
Морским клубом на Черном море организованы специальные базы, где обученные спортсмены-подводники получают аппаратуру и под руководством инструкторов совершают подводные экскурсии.
Но наиболее популярно и широко распространено самое простое снаряжение – маска, ласты и трубка. Оно дает возможность хорошо ознакомиться с подводным миром самой населенной части моря – прибрежной зоны. Одни увлекаются охотой за рыбами, другие предпочитают охотиться не с ружьем, а с кино – или фотокамерой, третьи наблюдают за поведением животных. Кстати, охота под водой с водолазным аппаратом считается злостным браконьерством и категорически запрещена.
С каждым днем все больше выпускается различного снаряжения для подводных спортсменов. Осваиваются новые подводные районы, и если сейчас фигура человека в маске и ластах, с ружьем или фотоаппаратом в руках стала привычной на побережье Черного моря, то можно сказать с уверенностью, что скоро и на берегах Каспийского и Аральского морей появятся группы подводных спортсменов, их ждут в этих морях интересные приключения.
В наших южных морях, Азовском и Черном, Каспийском и Аральском, нет коралловых рифов, нет осьминогов, о которых люди придумали множество страшных историй, нет акул, нападающих на человека, нет гигантских водорослей океана и многих других обязательных принадлежностей подводного мира, о которых с таким удовольствием читаешь, начиная с романа Жюля Верна «80 000 верст под водой» и кончая многочисленными книгами современных авторов, написанных на основе истинных происшествий.
Однако, несмотря на отсутствие в наших южных морях экзотических обитателей тропических вод, внимательный наблюдатель найдет в Черном море бесконечное разнообразие форм, станет свидетелем замечательно интересных происшествий и своими глазами сможет увидеть то, о чем до сих пор только догадывались ученые. Для этого надо уметь видеть и понимать увиденное.
Есть люди, равнодушные к природе; у них вид птицы или зверька вызывает единственное желание – бросить в них камнем или палкой. При виде лягушки или ящерицы они кидаются прочь или стремятся убить безобидное животное. Ведь и цветущую черемуху можно обломать до ствола или вытоптать луг, набирая безобразные веники из нежнейших полевых цветов. Тем, кто, не любя и не понимая природы родной страны, несет ей разрушение и смерть, не надо спускаться в глубины моря, еще девственные и не тронутые рукой равнодушного прохожего.
Зная довольно хорошо жизнь наземных животных, человек, не изучающий специально фауну моря или пресноводных бассейнов, имеет, как правило, довольно смутное и неточное представление об обитателях вод.
Я не ставила своей задачей дать научное описание фауны наших южных морей. Целью этой книги, написанной на основании нескольких лет работы с морскими животными и наблюдений за ними, скорее является желание в какой-то мере ознакомить подводных спортсменов с тем новым миром, с которым сталкивались все мы, впервые опускавшиеся под воду.
Многие животные сначала остаются незамеченными, кое-что в поведении других кажется непонятным. Но чем больше знакомишься с жизнью обитателей моря, тем больше интересного открывается перед глазами. И там, где на первый взгляд все казалось обыденным и не заслуживающим внимания, постепенно находишь все новые и новые объекты для наблюдений.
С некоторыми животными наших южных морей мне так и не пришлось встретиться под водой. Но я уверена, что мои товарищи по подводному спорту будут удачливее меня в этом отношении.
Глава 2
Много морей омывает берега нашей родины. Северные моря, не всем хорошо известные (за исключением, быть может, Балтийского), моря Дальнего Востока, Аральское, Каспий, Черное и Азовское, все они имеют особый облик, свою фауну, свои особенности. Каждое из них прекрасно по-своему. Но наиболее любимы всеми и всем доступны наши южные моря – Черное и Азовское.
На свете, вероятно, еще не было человека, побывавшего на их берегах и оставшегося равнодушным к ласковому голубому простору. Встречаются иногда упрямцы, уверяющие, что они ездят на юг ради фруктов или солнца. Но попробуйте пригласить такого любителя южной природы в Среднюю Азию, куда-нибудь в район Ферганской долины, где и солнца и фруктов значительно больше, чем в Крыму. Упрямец посмотрит на вас с возмущением и поедет в Ялту или Сочи, к тому самому морю, к которому он, по его словам, совершенно равнодушен.
Но если для отдыхающих Черное море – это прозрачные теплые волны, набегающие на берег, позолоченные загаром тела, горячие камни пляжа, кипарисы и розы пышных садов на побережье, то для людей, изучающих проблемы моря, оно представляет неисчерпаемый источник интереснейшей работы.
С давних пор человек изучает это море, его течения и берега, флору и фауну, дно моря и толщу воды над ним, но еще многие поколения ученых будут искать в его сияющей синеве ответы на тысячи неразрешенных вопросов.
Вот уже четыре года мы собираем и рисуем беспозвоночных животных и растения южных морей нашей страны. Эти рисунки послужат материалом для альбома, где будут изображены и описаны все главнейшие представители животного и растительного мира Черного и Азовского морей (кроме рыб и млекопитающих, альбомы которых уже выполнены).
Имея такой альбом, любой человек, интересующийся жизнью морских организмов или работающий в областях науки или промышленности, как-то связанных с жизнью моря, даже не будучи ученым-специалистом, сможет легко определить пойманное им животное.
Многочисленные морские беспозвоночные, а также растения служат основным кормом рыб и китообразных, многие используются как сырье для промышленности. Некоторые, казалось бы, совсем безобидные и маленькие, приносят большой вред человеку, разрушая портовые сооружения, покрывая днища кораблей толстым слоем обрастаний, замедляющих во много раз их ход, или, как хищный моллюск рапана, уничтожая полезных промысловых животных.
Большая часть животных после фиксации их в формалине или спирте совершенно теряет первоначальную окраску, которая иной раз бывает так характерна, что помогает без труда определить животное. Поэтому рисовать для альбома-определителя нужно с экземпляров, только что пойманных в море.
Нас было двое – Николай и я. Николай – зоолог и художник. Я состояла у него в художественных «подпасках», как назвал меня его приятель, по совместительству была лаборантом и подсобным рабочим, в свободное от творческой работы время исполняя «завидную» роль стряпухи.
В мои обязанности входила ловля морских животных, уход за ними, кормление и (самое главное и основное в нашей работе) рисование их с утра до вечера под руководством Николая. Он был придирчив и требователен, заставлял меня добиваться полной документальности изображений, необходимой для точного определения животных.
Чем больше в процессе работы я знакомилась с обитателями моря, тем чаще возникала мысль о том, как велика, вероятно, разница между поведением и даже внешним видом некоторых из них, сидящих в тесных аквариумах, и теми же животными на свободе в привычной для них естественной среде. Чем крупнее было животное, тем сильнее менялось его поведение после поимки. Особенно это было заметно у рыб, которых приходилось рисовать дополнительно к основной, плановой работе над рисунками беспозвоночных.
Окраска таких рыб, как барабуля, бычки, собачки, зеленушки, камбалы и многие другие, значительно изменяется от степени возбуждения рыбы или характера дна.
Поэтому, даже только что привезенная рыба, находившаяся час в пути – от невода до лаборатории – в ведре с водой, зачастую уже не могла служить образцом, по которому можно судить об ее окраске в естественных условиях.
Ошалело мечущаяся по аквариуму, испуганная и часто помятая при поимке и перевозке, рыба недолго выживала в наших небольших походных аквариумах.
Кроме того, вести наблюдение и рисовать в «естественной обстановке» аквариума можно было только небольших рыб, правильнее сказать, совсем маленьких. Крупный судак или кефаль требовали уже громадных аквариумов с проточной водой, да и то говорить с уверенностью, что их поведение в этих условиях совершенно соответствовало поведению на воле, было бы слишком смело.
Нам часто приходилось рисовать картины из жизни моря, когда на фоне подводного пейзажа, типичного для данного моря или даже определенного его района, изображались рыбы и беспозвоночные в естественных и характерных для них позах. В этих случаях мы невольно вкладывали в рисунки изрядную долю фантазии, и, разумеется, нередко отклонялись от истины.
С каждым годом все чаще возникала острая необходимость рисовать подводные пейзажи с натуры и делать наброски животных в их родной среде.
По Дальнему Востоку материал у нас был. Николай работал там несколько месяцев с корейскими ловцами трепангов. Он много раз спускался под воду вместе с ними в тяжелом водолазном снаряжении и писал под водой этюды. Эти подводные рисунки служили нам основой для работы, когда надо было изображать дальневосточные моря.
Но у каждого моря свое, особое лицо, свои подводные пейзажи, и даже Черное и Азовское моря, такие, казалось бы, близкие, соединенные проливом, сильно отличаются одно от другого характером дна, растительностью, цветом воды и т. д.
Попытки рассматривать подводный мир глазами, не защищенными от непосредственного соприкосновения с водой, почти ничего не давали. Все окружающее имело вид зыбких призраков с размытыми контурами.
Дело в том, что изображения предметов становятся отчетливыми только тогда, когда лучи света преломляются хрусталиком глаза и изображение попадает на сетчатку. Коэффициенты преломления оптической системы глаза и воды практически равны. Поэтому, переходя из водной среды непосредственно в глаз, лучи света почти не преломляются и изображение падает за сетчатку. Глаз видит предметы не в фокусе, как если бы водолаз страдал сильнейшей дальнозоркостью, а предметы были бы у него перед самым носом. Для того чтобы отчетливо видеть в воде, надо иметь прослойку воздуха между глазами и водой.
Иногда, в редкие дни абсолютного штиля или при слабом ветре, когда пологие волны, как бы облитые маслом, медленно вздымали воду, на некоторое время немного приоткрывалось окно в заветный мир. С борта судна или с высоты прибрежных скал можно было видеть блестящие стройные тела рыб, проходящих в толще воды, непонятную возню в зарослях водорослей или зеленый блеск в густой тени у подножия подводного утеса.
Но малейший порыв ветра, легкая рябь на поверхности воды – и все исчезало за непроницаемой завесой.
Я наслушалась рассказов о так называемом корейском окне, или подводном бинокле, ящике или трубке со стеклянным дном. Во время одной из поездок я сделала такой бинокль, вмазав кусок стекла в консервную банку с вырезанными донышками. Результат был не слишком хорош. Острые края банки врезались в лицо, волны захлестывали через ее край, поле зрения было очень ограниченно. Тем не менее, то, что я увидела, заворожило меня на всю жизнь. Это происходило на Азовском море, где подводные пейзажи довольно бедны и однообразны, а мои первые знакомства с рыбами в естественной среде невольно ограничивались только бычками, наиболее часто встречающимися у берега. Лежа на камне и глядя в свой убогий бинокль, я ломала голову над конструкцией очков или маски, которая позволила бы свободно плыть в воде, глядя на подводный мир. Было решено к следующей поездке достать маску от противогаза и при помощи ее разрешить все проблемы. Предполагалось привязать гофрированную трубку к куску пенопласта или пробки, чтобы можно было дышать, лежа в воде вниз лицом.
Если бы я более внимательно следила за литературой, мне не пришлось бы ломать голову над конструкцией подводного снаряжения.
Осенью после возвращения с Азовского моря я просматривала в библиотеке института журналы прошлых лет. Рассеянно листая толстые глянцевитые листы, я неожиданно увидела фотографию человека в овальной маске, закрывающей глаза и нос, с баллонами за спиной и странными, лягушачьими лапами на ногах. Человек плыл среди разноцветных кораллов, над его головой вились полосатые рыбки. Подпись гласила: «Дюма исследует кораллы Красного моря».
Я внимательно прочитала статью. Оказалось, что прекрасная идея проникнуть в подводный мир была новой только для меня. В литературе на эту тему, отобранной в библиотеке, подробно рассказывается о двух возможных путях, по которым можно было идти.
Первый путь – сложной и дорогой аппаратуры – акваланга. Это прибор, состоящий из одного или двух баллонов (пять-семь литров каждый), в которых находится воздух, сжатый до 150–200 атмосфер, и легочного автомата, регулирующего подачу воздуха в легкие водолаза под давлением равным давлению воды. Запас воздуха в зависимости от глубины и выполняемой работы может обеспечить дыхание под водой от нескольких минут до часа с лишним.
Чтобы наполнить акваланг воздухом, надо иметь компрессор и сложную систему фильтров. Эти фильтры очищают воздух, поступающий в баллоны акваланга, от пыли, масла и вредных примесей, но не могут очистить его от угарного газа, самого страшного врага. Примесь угарного газа в 0,15—0,20 процента уже смертельна для человека, а под водой опасны даже 0,05 процента. Надо, чтобы зарядка баллонов происходила там, где нет работающих двигателей внутреннего сгорания, и желателен компрессор с приводом от электродвигателя.
Акваланга у меня не было. Судя по описаниям, зарядка его требовала множества приспособлений, и практически все это было пока недоступно. Пришлось идти по второму, простейшему пути, то есть довольствоваться маской, ластами и дыхательной трубкой. Их у меня тоже не было. Но сделать маску и трубку было бы не очень сложно.
Имея их, можно плыть у поверхности воды, дыша через трубку (шноркель, как его называли в инструкции), а при нырянии оставаться под водой столько времени, сколько позволит запас воздуха в легких.
Инструкции и советы начинающим проглатывались мной вперемежку с описаниями увлекательных приключений под водой. Я наизусть знала «катехизис» ныряльщика и упражнялась в задерживании дыхания. Переломный момент наступил в тот день, когда в институте демонстрировали кинофильм «Голубой континент». Желание увидеть подводные чудеса приняло масштабы навязчивой идеи и толкнуло меня на решительные действия.
Первая выкройка маски, сделанная по образцу виденных на экране и на фотографиях в книгах, скорее всего напоминала намордник для очень злобной собаки. Следующий вариант был уже несколько лучше, и, несомненно, рано или поздно маска была бы сделана, если б в самый разгар конструкторских мучений к нам не зашел наш приятель Олег.
– Как поживают ваши выкройки? – спросил он снисходительно.
Я охотно поделилась с Олегом новыми затруднениями – я не знала, как укрепить в резине смотровое стекло.
Безропотно выслушивать рассуждения о подводных делах входило в обязанности всех наших друзей. Но Олег слушал без обычного интереса. На новый вариант выкройки он даже не взглянул. Наконец, я выдохлась и только тогда обратила внимание на выражение лица своего собеседника, весьма загадочное и непроницаемое.
Зная Олега, можно было не сомневаться, что у него есть какие-то важные новости.
В ответ на мои расспросы он только посмеивался. Я не любопытна, но не выношу, если слишком долго испытывают терпение, и уже готова была взорваться, когда Олег молча открыл портфель и выложил на стол превосходную маску и странно изогнутую трубку с резиновым загубником.
Сумасшедшая надежда, что это все предназначено мне, на мгновение лишила меня дара речи.
– Вам надо достать себе такую же маску, а не фантазировать с выкройками, – сказал Олег, совершенно не замечая моих переживаний. – Трубка изогнута назад, что очень удобно… – Он объяснил мне еще что-то, но я уже не слушала.
Резина на маске была довольно толстой и плотной у стекла и к краю становилась все более тонкой. Когда я надела маску, она сразу плотно легла на лицо; вдох носом – и она прижалась, не пропуская ни одной струйки воздуха внутрь.
Олегу, видимо, ни на минуту не приходила в голову мысль предложить мне свое снаряжение. Он только разрешил снять выкройку с его маски и сделать чертеж трубки. Теперь мне стали ясны все ошибки в собственной конструкции, но легче от этого не стало.
Тогда я не знала, как, постепенно наклеивая резину слой за слоем, можно сделать отличную эластичную маску. Довольно грубая и жесткая резина моей заготовки плохо лежала на лице, больно врезалась в кожу и от сравнения с маской Олега казалась еще хуже.
Не буду подробно рассказывать, как мне удалось раздобыть настоящую маску, ласты и трубку. Но настал, наконец, счастливый день, когда все эти предметы лежали у меня на столе. Ласты, тяжелые лягушачьи лапы с рубчатой подметкой казались предметом роскоши, без которого можно легко обойтись в подводном плавании. Я еще не отдавала себе отчета, как важно было их иметь.
Вероятно, у меня был достаточно идиотский вид, когда я, надев маску и ласты, со шноркелем во рту расхаживала по комнате. Прозрачные волны смыкались над моей головой, пестрые крабы ползали по ковру, голубь на подоконнике обернулся голубой рыбой…
Николай весьма хладнокровно отнесся к блестящим перспективам исследования подводных загадок Черного моря. С его точки зрения, это было нужно для работы, не более того. Конечно, после дальневосточных морей с их трепангами и осьминогами, гигантскими крабами и подводными лесами, где водоросли достигают величины нескольких десятков метров, бедные воды Черного и Азовского морей не представляли для Николая особого интереса. Что ж, когда-нибудь и я буду вспоминать со снисходительной улыбкой пейзажи наших южных морей. Только до этого было еще очень далеко.
Я с новым рвением принялась за чтение инструкций. Потом начались дни спешной и важной работы, когда на время надо было забыть о подводных мечтах.
Только иногда я тайком утаскивала в ванную маску и трубку и практиковалась там в задерживании дыхания. Получалось совсем неплохо: при полной неподвижности, почти полторы минуты без смены воздуха в легких.
Знакомые на все лады изощрялись в остротах и предсказаниях моей судьбы. Большинство сходилось на том, что увлечение скоро пройдет и все кончится благополучно, другие уверяли, что покупать для меня билет на юг придется только в одну сторону, прозрачно намекая, что из экспедиции мне не вернуться, третьи предсказывали расширение легких – эмфизему. И все они ошибались.
Заглянув в подводный мир, человек навсегда остается там душой, как будто он побывал в сказочной стране фей. Утонуть, имея маску, ласты и трубку, значительно труднее, чем без них. Разумеется, могут быть непредвиденные случаи – скажем, меня хватит в воде инфаркт. Но это может также легко случиться и в комнате, что даже вероятнее. Во всяком случае, переходить в Москве оживленную улицу, не глядя на светофор, много опаснее, чем заниматься плаванием. Насчет эмфиземы еще ничего не могу сказать, слишком мал мой подводный стаж.
Я с нетерпением отсчитывала дни. Следовало бы подумать о камере для подводного фотографирования, но, совершенно не представляя себе ее конструкцию, я была уверена в необычайной сложности изготовления такой камеры.
Вместо нее была заказана столяру деревянная рамка с ручкой – подводный мольберт.
Назначен день отъезда. Спешная работа заставила отложить его еще на две недели. Истек новый срок, а мы еще были в Москве. Ящики с оборудованием стояли посередине комнаты и всем мешали. Оборудования было значительно меньше, чем обычно. На Карадагской биостанции, куда мы едем, для работы дадут бинокуляр и аквариумы. Но надо брать с собой палатку и все необходимое для трехмесячной жизни под сосной. Директор биостанции обещал нам в письме самую лучшую сосну в их парке, самую густую и развесистую.
К сожалению, другого помещения на биостанции нет. Десятки студентов и ученых съезжаются сюда летом, а помещения для приезжающих недостаточно. Что ж, поживем под сосной. Главное, что рядом будет море.
Мы выехали на Карадаг в конце июня.
