Текст книги "Газетный день"

Автор книги: Ольга Демина-Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Супруги продолжали выяснять отношения, пока их не отвлек сосед, проходивший мимо их двора. Это был Матвей Сидорович Байда.

– О чем вы тут говорите? – поинтересовался Байда, открывая калитку и заходя во двор.

Виолетта Львовна, завидев соседа, стушевалась, она не любила выяснять отношения при посторонних.

– Так не о чем... – сказала Южина и пошла в дом.

Южин схватил Матвея Сидоровича за руку:

– Матвей, ты как раз во время! Спас меня от Виолетты...

– Чего она разошлась? – спросил Байда.

– Да туфли порвал, когда шел через пути.

– Тоже мне повод нашли, – фыркнул Байда.

– Новые туфли, понимаешь... дорогие...

– А-а... ну тогда понятно. Борис, скажи мне, на кой черт ты в новых туфлях поперся через пути?

– Возвращался из города, ездил по делам... ну вот решил пройтись пешком немного.

– М-да уж...

– Матвей, проходи в дом.

– Да я ненадолго.

– С чем пришел? – полюбопытствовал Южин.

– Да вот пришел к тебе, Борис Павлович, пригласить тебя завтра на обед. Придешь?

– А чего не прийти? Приду. Все знают, Матвей Сидорович, что у тебя жена хорошо готовит...

– Это да. Она у меня – мастерица по борщам и котлетам.

– А что и котлеты будут? – спросил Южин.

– Все будет... приходи, – сказал Байда и пошел восвояси.

Южин потоптался еще немного во дворе и пошел потом в дом. В доме его ждала жена и племянник Максим. (Симпатичный молодой человек лет тридцати пяти. Максим работал преподавателем психологии в педагогическом колледже). Они сидели в столовой и пили чай. Борис Павлович, увидев племянника, обрадовался. У них с Виолеттой не было детей, Максим был им заместо сына. Он широко улыбнулся:

– Здравствуй, Максим.

– Здравствуй, дядя, – племянник подошел к дядьке, они по-родственному обнялись.

Потом все сели за стол. Виолетта Львовна поставила на стол угощенья, Южины принялись обедать. На обед сегодня был рисовый суп, магазинные вареники, бутерброды с колбасой и банка консервов "Сардины в масле". Южина не очень любила готовить, предпочитая в холодильнике держать полуфабрикаты про запас.

– Как поживаешь, Максим? – спросил Южин, откусывая кусок хлеба. – Что-то ты давно не был в наших краях.

– Так работа у меня... времени нет, – сказал Максим.

– Я понимаю... ну все равно, надо приходить почаще в гости. Вон, тетка твоя, скучает по тебе...

– Ну, вот я и пришел проведать вас. Как у вас дела?

– Да нормально, Максим, у нас дела, – сказал Южин. – Вот с Виолеттой Львовной собрались в Италию поехать.

Максим посмотрел на Южину:

– Это правда, тетя?

– Да, Максим... едем в Италию, – сказала тетка. – Я уже была в туристическом агентстве и заказала путевки. Выезжаем через три дня...

– Как это... через три дня?! – опешил Южин. – Так не успеем собраться.

– А чего нам собираться? Покидаем необходимые вещи в чемодан и все, делов-то!

– Это точно! – рассмеялся Максим. – Тетя – ты решительный человек. Уважаю тебя.

Тетка самодовольно улыбнулась:

– Ну, должен же кто-то быть решительным в доме. К слову сказать, еле уговорила твоего дядю сходить на завод выбить материальную помощь... Вот говорит, что деньги дали...

– Это правда, дядя?

Южин утвердительно кивнул головой и продолжал есть дальше. Он сильно проголодался сегодня. Обед ему показался вкуснющим. Съев порцию вареников, он потянулся к тарелке с сардинами. Насытившись, он запил все чаем. Южин посмотрел на присутствующих и улыбнулся:

– Ну хватит. Как говорится, и сыт, и пьян. Сейчас можно телевизор посмотреть. Виолетта, где программка, что там по телевизору сегодня показывают?

Виолетта Львовна легко для своего возраста вспорхнула из-за стола:

– Сейчас посмотрю, Боря... Кажется, сейчас по одному из каналов фильм идет "Весна на заречной улице".

Южин одобрительно махнул рукой: "Давай... включай."

Потом Виолетта Львовна прибирала со стола, а Южин беседовал с Максимом, одним глазом поглядывая на экран телевизора. Он вздохнул:

– Эх, ну вот хорошо раньше снимали. Ведь хорошее кино, ну скажи, Максим. Сколько раз смотрел, и все равно можно смотреть.

– Согласен, фильм хороший, – сказал племянник.

– А сейчас что снимают? Ерунду всякую... разве что на один раз посмотреть, да иностранные фильмы постоянно крутят – про супергероев, детективы да фэнтези непонятные.

– Ну почему, есть фильмы очень хорошие...

– Эх, Максим, не будем сейчас об этом спорить.

Пока разговаривали, фильм закончился, Южин взял в руки пульт и стал переключать каналы. На одном канале шел военный фильм. Южин вначале внимательно смотрел, потом сказал:

– Эх, думал наш фильм про войну, а это иностранный.

– Довольно неплохо снято, – заметил Максим. – Экшн, захватывающий сюжет, использованы спецэффекты.

Южин помотал головой:

– Нет, не те сейчас фильмы про войну снимают. Может, картинка и красивая и много всяких спецэффектов, а ничего не остается в душе после просмотра. Раньше снимали "А зори здесь тихие"... Какой душевный трогательный фильм. Или взять, к примеру, фильм "Они сражались за Родину" с Шукшиным. Смотришь и пробирает тебя насквозь... Ты молодой, Максим, ты войну с немцем не застал, и слава Богу. А я родился до войны, кое-что помню, хотя маленьким, конечно, был, да и отец с матерью много рассказывали, что им пришлось пережить. Как только война началась, отец на фронт ушел, мать осталась в городе, ей с семьей пришлось прожить несколько лет в оккупации. Немцы вошли в Никитино в августе 1941 года, а освободили город наши в феврале 1944 года. Вот так-то. Вот тебе и экшн и спецэффекты. После войны кругом была разруха, город лежал в руинах, большая часть жилых строений, корпуса металлургического завода и других предприятий были разрушены. Все пришлось восстанавливать заново. Мать работала тогда на заводе, рассказывала, как было тяжело, как за пять минут опоздания могли судить. Было тяжело, но ничего – все восстановили, а вот людей сколько погибло в ту войну, не счесть, почитай в каждой семье – или убитый, или раненый, или пропавший без вести. Такие потери, нелегко эта война далась народу, может потому и назвали Великой Отечественной. У отца моего было два ордена Отечественной войны. Он гордился своими наградами. Всегда говорил мне: "Смотри, Борис, меня не станет, а награды – ордена и медали мои – оставляю тебе на память. Храни их и передай детям своим." Так что, Максим, если меня не станет, награды тебе в память останутся... – сказал тихо Южин. Он отвернулся и украдкой вытер набежавшую слезу.

– Расскажи лучше как живешь, как работа, – спросил Южин у племянника после минутного молчания.

– Работа нормально, сейчас лето, в колледже работы мало...

– Как дети Андрей и Богдан?

– Близнецы – здоровы, слава Богу. Сейчас вот пойдут в третий класс. Сложности, как всегда, перед первым сентября, надо все собрать, купить. Новую форму, рюкзаки, учебники, школьные принадлежности.

– Я себе представляю... наверное, все дорого.

– Не дешево.

– Что жена Светлана?

– Светлана – как всегда, вечно всем недовольная...

– Да, она у тебя сварливая.

Максим вздохнул:

– Да это полбеды, так ревнивая ж ужасно. То к соседке по лестничной площадке ревновала, а теперь ревнует меня к моей лаборантке. На днях приходила на работу...

– Ишь ты? Зачем? – оживился Южин.

– Устроила скандал. Ходила выяснять отношения с лаборанткой Юлей. Бедная Юлия после разговора с моей женой потом полдня бледная ходила, переживала...

– Юлия, небось, смазливая? – спросил Южин.

– Что? Не понял... – переспросил Максим.

Южин подмигнул глазом племяннику:

– Говорю, Юлия, лаборантка твоя, красивая, наверное, и молодая?

Максим пожал плечами:

– Нормальная женщина, как все...

– Как все, говоришь, хм... – Южин рассмеялся.

– Ну а что, я разве виноват, что я работаю в женском коллективе...

– Что, правда что ли, что все бабы?

– Ну нет, конечно, но большая часть сотрудников – женщины.

– Вот то-то твоя Светка и ревнует.

– Да она меня, вообще, ревнует к каждой юбке.

– Повода не давай.

– Так я вроде и не даю повода...

– Ладно, бог с ним... Ты мне вот что скажи, племяш. Когда вы все вместе – с супругой и детьми – к нам в гости придете?

– Светлана днем на работе все время, она в магазине работает, остаются только выходные.

– Так давайте на следующие выходные приходите к нам в гости. Ужасно хочется с внуками пообщаться.

– Ну, на следующие, может, не получится. Мне надо к новому учебному году подготовиться, сентябрь на носу... Времени нет совсем.

Южин слегка нахмурился:

– Ну, приходите тогда уж, когда сможете.

– Хорошо, дядя Боря, обязательно придем в гости, – сказал Максим. Он встал, попрощался с дядькой и вышел.

Южин недовольно посмотрел ему вслед и проворчал:

– Ты гляди, времени у него совсем нет... занятой какой. В гости они с женой, видите ли, не могут прийти, детей привести...

Глава 5

В редакции «Никитинских новостей»

Виктория Байда сегодня была выходная, потому что в выходные дежурила в редакции, и она могла не выходить на работу, но все равно пришла в редакцию своей газеты «Никитинские новости». Гришин встретил Викторию в коридоре и удивленно спросил:

– О, Виктория, здравствуй, что ты делаешь в редакции? Ты же выходная.

– Вот принесла готовую уже статью, Петр Семенович.

– Так, проходи в кабинет, показывай, что за статья.

– Статья о поэте Александре Пушкине, – сказала Виктория. Она положила статью на редакторский стол.

– Статья о Пушкине... так интересно, название "Неразделенная любовь". Броское название... чему приурочена статья? Так что у нас за дата сегодня? – спросил редактор, глядя на перекидной календарь, стоящий на его рабочем столе. – Сегодня у нас среда...

– Среда... 22 августа, – подсказала Виктория.

Гришин недоуменно уставился на девушку:

– А о чем именно эта статья? Она конкретно к какой-то дате подготовлена? По-моему, у Пушкина день рождения в другой день, в мае, кажется...

– Да, точно. Это статья о пребывании поэта в нашем крае.

– Пушкин бывал в наших краях? Надо же! не знал...

– Да, об этом не все знают.

– Думаю, читателям будет интересно узнать об этом. Виктория, расскажи в двух словах, о чем статья...

– Немногие современники знают, что Александр Сергеевич Пушкин бывал в Украине, в 1820 году за революционные стихи поэт был сослан из Петербурга в Екатеринослав (ныне город Днепропетровск). Екатеринослав тогда очень отличался от шумного Петербурга. Город только застраивался, каменных строений было мало, улицы были немощеные. Главным украшением города были цветущие сады, а кругом на сотни верст простиралась степь.

– Где Пушкин жил?

– Чтобы поближе быть к природе, поэт поселился на окраине города – Мандрыковке. Ему очень понравилась природа нашего края: могучий Днепр с его живописными островами, необъятные степи...

– Интересное название – Мандрыковка.

– Связано с именем запорожского казака Андрея Мандрыки.

– Как наш город Никитино, названный в честь казака Никиты, который когда-то основал первое поселение на правом берегу Днепра, – сказал Гришин. – Ну а какие интересные встречи у поэта были в нашем крае?

– В Украине Пушкин впервые встретился с Марией Раевской, вы же знаете, он был влюблен в нее.

– Да это известный факт. Он посвятил ей несколько своих произведений.

– Мария Раевская была музой поэта, – сказала Виктория. (Виктория Байда всегда восхищалась этой необыкновенной женщиной. Мария Раевская была для нее примером для подражания. В ее образе было столько достоинства, духовности и внутренней женской красоты. Она считала, что многие современные женщины в погоне за эмансипацией совершенно растеряли свою женственность и привлекательность. Иной раз бизнес-вумен в погоне за успехом незаметно превращалась в "мужика в юбке".)

– Ну, так вот, – продолжила Виктория, – в конце мая в Екатеринославе, проездом на Кавказ, остановилась семья генерала Николая Раевского. Вместе с генералом путешествовали его дети, сын Николай и две дочери – Мария и Софья. Накануне Пушкин, искупавшись в Днепре, заболел лихорадкой. Раевские застали его лежащим в постели. Они вызвали к нему врача. Вскорости Пушкин поправился и вместе с Раевскими уехал на Кавказ... Пушкин проживал также какое-то время в Киеве. В дальнейшем поэт написал знаменитую "Песнь о вещем Олеге", навеянную киевскими впечатлениями. В Екатеринославе же Александр Сергеевич стал свидетелем побега из тюрьмы двух узников. Два разбойника, закованные вместе одной цепью, сбежали от охраны и переплыли через Днепр, они скрылись на небольшом острове. Увиденное легло в основу поэмы "Братья разбойники".

– Молодец, Виктория, статья интересная, хорошо поработала.

Виктория улыбнулась:

– Петр Семенович, так, значит, вы поставите мою статью в номер?

– Да, конечно... – проворчал Гришин, отвлекаясь на другие бумаги. – Все, Виктория, можешь идти... У меня много работы.

– Хорошо, Петр Семенович.

Выйдя из кабинета редактора, Виктория зашла в кабинет, где сидели корреспонденты. Конечно, Виктория сказала редактору, что пришла в редакцию, чтобы занести готовую статью. И это была правда. Но был еще один повод, почему Виктория Байда пришла на работу в свой выходной день. Дело в том, что Виктория была влюблена в своего коллегу Ивана Лугового, но боялась в этом признаться самой себе. К ее огромному сожалению, Ивана в кабинете не оказалось. В кабинете сидел лишь Игорь Лебеденко, склонившись над столом, он что-то писал. Девушка посмотрела на него и спросила:

– А остальные где?

– Виктория, ты кого имеешь в виду? – спросил Лебеденко, не отрываясь от писанины. – Ивана Лугового? Так он на задании... Редактор его еще с утра послал. Сегодня на акватории Каховского водохранилища проходит парусная регата.

– Ах, сегодня парусная регата... я забыла, – сказала разочарованным голосом Виктория.

Лебеденко наконец оторвался от своей работы и внимательно посмотрел на Викторию. Она несколько смутилась под его пристальным взглядом. Она прошла к своему рабочему месту и села за стол. Она открыла свой рабочий дневник и сделала вид, что очень занята. Игорь Лебеденко улыбнулся, но ничего не сказал. В кабинете установилась тягостное молчание, каждый был занят своим делом, наконец, Виктория не выдержала и, сказав, что ей нужно сходить в корректорскую проверить свой материал, выбежала из кабинета. "Так. Кажется, у нас намечается служебный роман, – подумал Лебеденко. – Интересно, а Иван Луговой в курсе, что прекрасная девушка по имени Виктория Байда в него влюблена? Может, ему сказать об этом? Или не говорить... Чего мешать молодым, они сами скорей разберутся..." В кабинет постучали. Игорь сказал: "Войдите". Дверь открылась и на пороге появилась Анна Малинкина. Игорь Лебеденко протер глаза и сказал:

– Глазам не верю! Анна, это ты?! Не сон ли это?

– Да, это я, – сказала Анна, улыбаясь.

– Что ты делаешь в наших краях?

– Дай, думаю, зайду проведать старых знакомых.

– Хорошо выглядишь, между прочим.

– Спасибо.

– И все-таки... как ты здесь оказалась? Анна, что тебя сюда привело? Помнится, Гришин говорил, что ты работала в школе.

– Да. А теперь снова решила работать в редакции. Гришин позвонил мне и предложил работу... Я согласилась.

– Шутишь?

– Нет. Не шучу.

– Я очень рад этому, Анна.

– Я тоже, – сказала Анна. Она обвела взглядом комнату. – Какой стол свободен?

– О! Все хорошие места у окна заняты, – с сожалением в голосе произнес Игорь. – Видишь, сам тут ючусь в углу кабинета.

– У тебя хорошее рабочее место, Игорь. Не прибедняйся.

– Да ладно. Я шучу.

– Кто сейчас из корреспондентов работает.

– Все новенькие. Иван Луговой – толковый парень, хорошо пишет, но... человек с характером. Не любит, когда ему делают замечания, да и вообще. Нрава весьма крутого. Еще в редакции работает Виктория Байда, девушка молодая, но быстро все схватывает на лету. У нее есть свой стиль, она трудолюбива к тому же.

– Ну, это главное, по-моему...

– Да, наверно. Впрочем, я всегда считал, что главным достоинством журналиста все же является профессионализм и, конечно же, талант.

– С этим не поспоришь. Ну, а в целом, как атмосфера в коллективе?

– Ну, я бы сказал, нормальная, рабочая атмосфера...

– Это хорошо.

– Конечно...

– Платят?

– Да, без задержек. Правда, без оформления в трудовой книжке. Времена, сама понимаешь, трудные, руководству приходится выкручиваться. Официально трудоустроено всего несколько человек – редактор Гришин, корректор Лидия Павловна, потому что она давно работает в газете и никуда не уходила, как мы с тобой, еще бухгалтер, конечно, ну и еще несколько человек числятся в штате...

– Понятно.

– Вот такие пироги, моя милая Анна.

– Игорь, я в курсе всего этого. Гришин мне говорил об этом. Мне главное, чтобы зарплату платили во время. У меня ребенок – сын Павел.

– Сколько ему?

– Девять лет.

– О, большой уже.

– В третий класс идет.

– Представляю, какие хлопоты у тебя сейчас перед первым сентября.

– И не говори! – Анна улыбнулась. – Проблем полон рот. Но это приятные хлопоты.

– А что муж? Не помогает? – спросил Игорь, пристально глянув на Анну.

Анна нахмурилась, потом сказала:

– Алексей сейчас в Польше... на заработках.

– Трудовой мигрант значит... Давно? – поинтересовался он.

– Уже полгода, – сказала Анна. – Она решила сменить тему: – Ну, а ты как поживаешь, Игорь?

– Лучше всех!

– Я слышала, ты работал в банке.

– Работал... сократили. Сейчас вот в редакции работаю. Платят, по сравнению с банком, меньше, но жить можно. Тебе, небось, Алексей, деньги высылает регулярно? Наверное, не бедствуешь...

Анне не понравилось, как Игорь Лебеденко говорил об ее муже, она не стала ничего говорить. Прошла к свободному столу и села за стол.

Игорь придирчиво оглядел Анну с ног до головы. Отметил про себя, что выглядит она очень хорошо. Стильная прическа, хорошо одета, туфли на каблуке, сумочка в тон обуви. Ах да, еще сережки золотые с зеленым нефритом... "Надо же, прошло почти десять лет, как мы с ней не виделись, а кажется, ничего не изменилось, – подумал Игорь. – Анна все также хороша... И, кажется, я по-прежнему влюблен в нее... Наверное, творческий человек должен быть в кого-то влюблен. Даже не наверно, точно! Я уверен в этом. Состояние влюбленности просто необходимо для нормальной жизни. Впрочем, я рассуждаю, как неисправимый романтик, средневековый трубадур... Ну а что? Анна вполне может быть моей дамой сердца."

Игорь Лебеденко самодовольно ухмыльнулся, он рад был тому, что Анна Малинкина будет работать в редакции вместе с ним. Она человек проверенный и надежный, крепкий тыл всегда нужен. В кабинет заглянул Гришин. Он прошел в кабинет, за ним вошел незнакомый мужчина. Он был уже немолод, лицо достаточно суровое, закрытое. Гришин посмотрел на корреспондентов и сказал:

– Вот, знакомьтесь... привел вам интересного человека. Анна, надо взять у него интервью. Это Сергей Иванович Петренко, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС. Статью приурочим ко Дню спасателя, он уже скоро, надо что-то ставить в номер, сама понимаешь...

"Гришин верен себе, – подумал Игорь Лебеденко. – Не успела Анна появиться в редакции, он тут же припахал ее к работе... Почему не поручить это интервью Виктории Байде или тому же Ивану Луговому. Пусть учатся, наконец, брать интервью и делать хорошие статьи. У Виктории, к тому же, сегодня выходной, неслыханная роскошь для сотрудника редакции газеты. А Иван Луговой, вообще отсутствует полдня, прохлаждается на парусной регате, видите ли. Гришин мог меня туда послать, на это задание, в конце концов. Эка невидаль, сделать материал про соревнования и спортсменов... Для меня это вообще сделать – раз плюнуть. Можно было вообще туда не ходить, на набережную, а позвонить по телефону в яхт-клуб и взять всю необходимую информацию..."

***

Анна Малинкина не первый раз писала об аварии на Чернобыльской АЭС. Тема эта была довольно тяжелая и болезненная, особенно для тех, кто пострадал от последствий этой аварии. 26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции, расположенной на территории Украинской ССР, произошла самая крупная в истории человечества техногенная катастрофа – на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС произошёл взрыв, который полностью разрушил реактор. Благодаря самоотверженности людей, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, многие из которых заплатили за это жизнями и здоровьем, авария была локализована. Для ликвидации последствий катастрофы были мобилизованы значительные ресурсы, около 100 тысяч человек участвовали в ликвидации последствий аварии.

Сергей Иванович Петренко был одним из них. Его воспоминания легли в основу очерка, который написала Анна Малинкина. Статья называлась "Ликвидаторы".

Прошло более четверти века с тех пор, как прогремел над всей планетой чернобыльский набат. На вселенских часах начался новый отсчет времени. Кажется, человек понял, что не он хозяин всей земли. Джинн вырвался на свободу – "мирный атом" перестал быть мирным и начал необъявленную войну против человечества. Эта война, невидимая и жестокая, продолжается до сих пор. Ликвидаторы-чернобыльцы первыми приняли на себя удар необузданной ядерной стихии.

... 1986 год, декабрь. Уже прошел у людей первый шок после взрыва на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС. Но схватка с невидимым врагом – радиацией – по-прежнему была яростной.

Для Сергея Ивановича Петренко, начальника техконтроля Никитинского автотранспортного предприятия, все началось с разговора в высоком кабинете. Его неожиданно вызвал к себе заместитель директора Василий Леонидович Белощук:

– Поедешь в командировку на месяц?

– Почему бы не поехать? Знать бы, куда...

– Спецзадание... Все объяснят в Киеве.

Сборы были по-армейски короткими. Дома остались взволнованные жена и две дочери. По дороге на Киев в машине Петренко достал из папки, переданной ему заместителем директора, приказ, изданный министром автотранспорта УССР, и прочитал: "Направляетесь начальником сводной колонны автотранспорта для выполнения спецзадания..." ("Странно, – подумал Сергей Иванович, – почему Белощук от такой чести отказался?..")

В Киеве, в Управлении строительных дорог, все прояснилось. Петренко наконец узнал место назначения – поселок Гдень Гомельской области, и задачу – строительство отсыпной дороги Чернобыль – строящийся населенный пункт (Славутич).

Добирался до места несколько суток. Трасса сплошь была усеяна контрольно-пропускными постами. Каждое утро из-под Киева в сторону Чернобыля шли непрерывной колонной машины химических войск. А вечером та же колонна возвращалась порожняком из зоны отчуждения.

На подступах к Чернобылю попался дорожный указатель: "Штаб по ликвидации Чернобыльской аварии". Петренко и водитель въехали в Чернобыль ночью – увидели жуткую картину: повсюду на улице горел какой-то мертвый свет, магазины стояли открытыми. Но ни в одном жилом доме не светилось окошко. И... ни одной живой души вокруг... Ни людей, ни даже бродячих собак.

Одинокая машина металась по городу в поисках хоть кого-то из людей – безрезультатно. У Петренко была карта, на которой был указан мост через реку Припять, но не у кого было спросить, где он находится. Покидая город, наткнулись на дежурный вагончик. В нем были двое – солдат, склонившийся на стол, он спал, и 24-летний лейтенант с красными возбужденными глазами. Он был как пьяный, а лицо – изможденное, стянутое...

– Мы ищем мост через Припять. Как переехать на ту сторону? – спросил Сергей Петренко.

– Зачем он тебе? Ты видишь меня? Я уже обречен... Посмотри на этого, он уже не поднимется, – голос у лейтенанта был хриплым, казалось, с каждым словом из человека уходили последние силы. – Рви когти отсюда, да поскорей... Моста нет, мост сорван. Дороги туда нет!

Не найдя переправы, Петренко и водитель развернулись и снова поехали на Киев. Затем они предприняли вторую попытку попасть к месту назначения – добирались по объездной дороге через Чернигов, Гомель.

... Гдень – небольшой населенный пункт. Здесь и разместилась сводная автоколонна. 60 единиц техники новейшего образца было брошено сюда из Днепропетровской, Луганской, Кировоградской, Сумской областей. В подчинении у Петренко было около 100 человек. Люди сменялись через каждые две недели. Оставался на месте только руководитель. По инструкции люди должны были работать по 6 часов, а работали по 8-10. Но кто тогда об этом задумывался? Кто думал о том, что с каждым лишним часом пребывания в зоне отчуждения он получает смертельные бэры? Дозиметров ни у кого не было почти...

От Чернобыльской станции их отделяло 15 км. В хорошую погоду трубы атомной станции были видны как на ладони. Вокруг были удивительные места, прекрасный лес (но уже тогда некоторые участки были обожжены радиацией). Воздух – чистейший. В лесу во множестве водились лоси, лисы, волки, зайцы... На охоту бы сходить (раньше здесь были охотничьи угодья) – так не до того!

До трагедии Гдень была большой деревней: несколько сотен жителей, крупный колхоз рядом, оживленная автодорога Чернигов – Чернобыль, школа, сад, магазины. Здесь родились два Героя Советского Союза, а в 1943-м начиналась освободительная операция. Потом случился взрыв на АЭС – и Гдень попала в 30-километровую зону. Жители ближайшего поселка Комарино рассказывали, что после апрельского взрыва в большой рост пошли деревья (некоторые поднялись на 4 метра в высоту). А люди? В глазах их застыла боль, тоска. Лица мужчин, женщин были исхудавшими, напряженными. Тяжело было видеть, какое горе постигло этот чудесный край, как тяжело страдали люди.

Частенько в Комарино наведывались беженцы (дальше их не пускали контрольные милицейские и военные посты). Вид и у мужчин, и у женщин был изможденный, кожа – увядшая, голоса сиплые. Глядишь на человека, думаешь, что ему все 80 лет, а ему только 40 исполнилось. Беженцев тянуло на родные места. А вот расплодившихся в неимоверных количествах мародеров притягивала нажива. Не останавливали их ни радиация, ни контрольные посты, ни страх быть расстрелянными на месте...

За те два месяца, что Сергей Петренко был руководителем сводной колонны, было проложено около 50 км автодороги от Чернобыля в сторону будущего города Славутича. (Славутич – самый молодой город Украины. Решение о его строительстве как нового города для постоянного проживания работников Чернобыльской АЭС и членов их семей после аварии на ЧАЭС было принято 2 октября 1986 года. И уже в ноябре-декабре того же года было осуществлено проектирование, а в декабре началось строительство города. Славутич был построен в рекордно короткие сроки – два года.) Менялись не только люди – меняли и "грязную" технику. В зависимости от уровня радиации техника работала сначала по 2 часа, потом – по 6 часов и так далее. Когда же новейшие машины, набрав радиации, начинали "светиться", их свозили на чернобыльское хранилище техники и закапывали.

А люди... люди стояли насмерть. Не было ни трусов, ни дезертиров. Все хорошо знали, почему они здесь. В ту зиму свирепствовали лютые морозы, до −40 ?C. Даже солярка застывала в двигателях. Но водители соединяли автомобильные осветительные лампы проводами, опускали в бак с соляркой и подключали к аккумулятору.

... Подумать только – работать в лютую стужу без выходных, без праздников Нового года и Рождества (а каждого дома ждали родные и близкие)! Многие водители спали в машинах, взяв с собой в кабину одеяло и матрац, чтобы не выключать двигатель, и утром сразу приступить к работе.

Использовались здесь и немецкие погрузчики. Но у них на морозе перемерзали шланги, и техника простаивала. Оказалось, что наши люди и машины более приспособлены к экстремальным условиям.

120 водителей с Никитинского автопредприятия, где работал Сергей Петренко, участвовали в 1986-1987 годах в ликвидации последствий Чернобыльской аварии. Многих из них нет в живых – они умерли уже на никитинской земле, пораженные многими недугами, вызванными невидимым врагом – радиацией, от которой страдают в первую очередь сердечно-сосудистая система, желудочно-кишечный тракт, спинной и головной мозг.

Сразу после прибытия в Никитино Сергей Петренко написал воспоминания о пережитом, но они... оказались никому не нужными. Местная печать их не опубликовала: кому тогда нужна была правда? Хотя бы о том, что ликвидаторы спасались от радиации единственным средством – водкой (ее пили в больших количествах, и очередь за "горючим" никогда не переводилась). И о том, какие переживания и страдания выпали на долю жен, когда мужья стали болеть почти сразу после прибытия из 30-километровой зоны.

"Обиднее всего, – вспоминала спустя время жена Сергея Петренко Надежда Михайловна, – что нам никто не объяснил тогда, что одежду, которую носили наши мужья в Чернобыльской зоне, надо было немедленно сжечь. А мужчины продолжали ее носить – на работу, на рыбалку... И все набирали, набирали смертельные дозы радиации..."

... Говоря о ликвидаторах, нельзя не вспомнить о тех, кто всеми правдами и неправдами пытался добыть "корочки" чернобыльцев, дающие им право на льготы. И в Украине их немало. Они или не были в Чернобыльской зоне совсем, или заезжали туда на день, на два, но не постеснялись, не побоявшись ни Бога, ни людей, присвоить себе славу истинных героев-ликвидаторов.

Сегодня мы говорим великое спасибо и кланяемся всем истинным ликвидаторам – и мертвым, и живым. Они спасли нас и нашу планету.