Текст книги "От себя не убежишь (СИ)"
Автор книги: Ольга Цай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Через пол часа. Жду.
Есть время принять душ и хоть как-то чувства в порядок привести.
– 22-
Зашёл в дом. Толпа изрядно поредела, особо стойкие дожимали спиртное.
Открыл свою комнату и остолбенел: на кровати вальяжно устроилась Вероника.
– А я заждалась тебя. Ты сказал, что скоро будешь, а тебя нет и нет. И я осмелилась прийти сюда, прости, что без разрешения. Но я решила, что ты не будешь против, если я проявлю инициативу, – произнесла она, томно поглядывая из под ресниц.
Хорошо, хоть не разделась, – мелькнуло у меня в голове.
– Вероник, я очень устал. Будь душкой – иди к себе. Благодарен за оказанную честь, но не сегодня, – как можно более тактично постарался спровадить ее.
Она в удивлении приоткрыла рот, потом подозрительно прищурилась, осматривая мою одежду, от нее не укрылось, что на моей рубашке не хватает пуговиц. Недовольно поджала губы, видно прикидывая, кто же из соперниц ее обогнал на повороте, но сдаваться, судя по всему, она не собиралась.
– Давай я тебе массаж сделаю, раз устал. Я проходила курсы, и скажу тебе, если…
Моему терпению пришел конец, и так на взводе, она ещё тут.
– Я что, тебе что-то должен? Нет, – ответил за неё. – Я тебе что-то обещал? Нет! Ты мне кто? Жена, девушка, невеста? Никто! Так что, извини, но если ты сейчас не уйдешь, я тебя выставлю.
Наконец-то она своим тугим умишкой сообразила, что лучше не лезть на рожон, и, бросив, с обиженным лицом, «спокойной ночи», вышла.
Наконец-то можно добраться до душа.
Придет – не придет? Смотрел на часы. Прошло пятьдесят минут. Вот же ж твою налево, не надо было ее отпускать, как чувствовал. И что теперь? Выяснять в какой она комнате, и как в фильме Гайдая «Кавказская пленница» силой её тащить? Смешно.
Выключил свет, уставился в темноту, тело болело от неудовлетворенного желания, стал прокручивать в голове всё произошедшее в бане и весь вечер. Не похожа она на шлюху. Что-то не так, пазлы не сходятся. Но ведь видел же, своими глазами видел. Да, но ведь она не визжала от счастья при первой встрече с мажором сегодня. Но может это оттого, что была в шоке от встречи со мной? Я же тоже не был готов к такому явлению. За этими мыслями сам не заметил, как задремал.
Она нежно проводит пальчиком по моим бровям, спускается вдоль скулы к губам, обводит контур губ, её губы целуют в правый уголок рта, как же приятно, какой сон. Стоп. Сон? Для сна слишком реально все происходит. Соня не пришла, значит… Вероника, вот же упрямая баба, не оставляет попыток. В другой раз я бы оценил, но не сейчас.
– Тебе что, одного раза мало? – жёстко спросил я.
– Я… я… наверное не так… я думала… прости…
Это была Соня, она пришла!
– 23-
Я не помню, как добрела до своей комнаты. Хорошо, по пути никого не встретила. В голове пусто. Странно, он ведь меня оскорбил, почему тогда я не испытываю злости, обиды, только хаос. Хаос в мыслях, в чувствах. Так, в душ и лечь спать, забыться сном, завтра будет новый день – новая пища. Так настраивала я себя. Включила свет на своей прикроватной тумбочке, взглянула на Марбеллу. Везет же ей, спит беззаботным сном младенца, разве что пузыри не пускает. Вздохнула и поплелась в душ.
Стоя под горячими струями воды, я вспоминала его прикосновения, его жаркое дыхание, его шёпот на греческом наверное, хотя кто ж его знает, да и какая разница. Вспоминала огонь в глазах, жесткость волосков на затылке, даже вибрацию в голосе – вспоминала все. Вспоминала и заводилась всё больше и больше. «Пол часа. Жду», – звучало в голове. А почему нет? Что я теряю? Его хорошее отношение ко мне? Ха, три раза "ха"! Там секс, только голый секс. Тогда что? Девственность? Моральный облик? Что? Да ни хрена!
«Нееет!» – шептал мерзкий внутренний голосок. – Бери больше, бери круче. Себя! Ты теряешь себя!
– Да! Но, может, шанс испытать такие эмоции выпадает раз в жизни. Дожила же я до двадцати четырех лет и только сейчас поняла, что весь мой предыдущий сексуальный опыт – это так, жалкий суррогат, а здесь настоящее марочное, «породистое» выдержанное вино, – возражала я.
Но внутренний голосок не сдавался:
– А ты готова заплатить такую цену?
Так, стоп! Прервала я внутренний диалог. С катушек уже съехала, сама с собой разговариваю. Конструктивно и по факту, я же люблю конкретику: первое – секс с ним – это круто, второе – я самодостаточная, взрослая, самостоятельная девушка, у которой нет парня, и никому ничего не должна, третье – это одна ночь и я его больше не увижу, ну и последнее, и самое важное, я этого очень хочу. Да и почему бы вообще не расслабиться и не повеселиться? Слишком уж правильная я в последние года была.
С таким настроем я вышла из душа.
Присела на краешек кровати, и вновь: «может ну его». Стоп! Взяла парфюмированное масло и усиленно стала втирать в кожу, отгоняя непрошенные мысли. Решительно достала чистые лифчик и трусы, благо из-за моей любви к нижнему белью, трусов «горошек-цветочек» или «привет восемьдесятые» у меня не было, я, так сказать, всегда была во «всеоружии». Хотя в виду отсутствия личной жизни последнее время, кому это оружие нужно не понятно, но всё же. Обожаю этот комплект изумрудного цвета: трусики состоящие из шелковых лент по бокам, и впереди увенчанные цветком – они скорее открывали, подчеркивали и манили, чем прикрывали свою обладательницу от чужих глаз. Лифчик был так же плодом великолепной дизайнерской мысли в унисон трусикам: по периметру шелковые ленты, каждая чашечка прозрачная, увенчанная вышитым цветком. Одела обычное платье, все равно ему долго не быть на мне, усмехнулась я про себя. Так, волосы распустить, совсем чуть-чуть духов, капельку на запястья, и чуть за ухом, на ноги балетки – я готова. Сердце бьется как бешеное, как будто собираюсь сигануть со скалы. В комнате есть мини– бар? Не может не быть. А вот он. Что тут? Так «Пино Гриджио», великолепно, налила себе грамм сто вина, чуть ли не залпом выпила, руки вроде перестали так трястись. Осталось дело за малым: желательно, незамеченной проникнуть в дом. Что он там говорил? Второй этаж, вторая дверь налево? Подхожу к дому, на втором этаже окна не горят. Может, у него окна на другую сторону? Не ошибиться бы – комично будет. Ну в этом случае прикинусь пьяной, – решила я. Хотела постучать, но кто по таким случаям стучит в двери? Вошла. Темно. Включила фонарик на телефоне. Новость хорошая – я попала по назначению. Новость непонятная – он спит. Вопрос – что делать? Развернуться, уйти? Ну тогда зачем я столько нервничала, уговаривала себя, чуть в шизофреники себя не записала. Или разбудить? Если разбудить, то как? – все эти мысли пронеслись за доли секунды. Решение приняла быстро. Разделась до нижнего белья, наверное, вино придало храбрости. Залезла к нему под одеяло, вглядываясь в черты его лица, благо свет фонарей с улицы позволяет это сделать. Какой же он красивый, настоящей мужской красотой. Правильные черты: брови, глаза, губы. Не контролируя себя, стала водить пальчиком по ним. Не удержалась – поцеловала.
– Тебе что, одного раза мало?
Что? Я ослышалась? Может это розыгрыш? Он решил меня унизить? Показать мне мое место?
– Я..я… наверное, не так…я думала… прости… – начала лепетать я, быстро выползая из под одеяла.
Бежать и как можно быстрее, стыдно-то как! По-моему, бегство становится неотъемлемой частью наших встреч с ним.
Но он схватил меня за руку, затащил обратно. Навалился всем телом, чтобы угомонить меня.
– Не так. Не тебе. Забудь. Я ждал. Но ты не пришла, – бормотал он, осыпая мое лицо и шею легкими поцелуями.
И я понеслась, понеслась на волнах удовольствия.
– Хочу видеть тебя всю, – сказал и включил ночник.
Не то, чтобы я была скромницей, но в темноте я чувствовала себя более уверено. А так, как на витрине в магазине.
Алекс включил ночник и замер. Медленно, очень медленно вел глазами по моим плечам, ключицам, задержал взгляд на прозрачных чашечках, понимая, что там под этими самыми цветами, резко вдохнул в себя воздух. А меня от этого движения затрясло, как будто не взглядом, а руками, едва касаясь провел. Кожа горела и плавилась, он же не прикасаясь, опустил взгляд ниже на живот, еще ниже и замер, смотря на цветок меж шелковых лент.
Я не могла отвести от него глаз. Этот его взгляд – он оголяющий, он сдирал с меня кожу живьем, я уже не могла скрыть своего возбуждения, меня трясло мелкой дрожью, напряжение нарастало в геометрической прогрессии, но я ждала, ждала, и смотрела на него. Кадык дернулся, он посмотрел в мои глаза и набросился на мои губы. Алекс целовал каждый миллиметр моей кожи. Был то нежен, то груб и напорист, многое давал, требуя только полной и безусловной самоотдачи. И даже этого от меня требовать не приходилось. Я брала, брала жадно, брала много, брала до хрипоты, до слез. Сколько раз он доводил меня до пика? Я не знала. Никто не считал. Мне кажется в эту ночь вершина наслаждения – это было наше статичное ощущение, не прекращающееся, одно на двоих, то затихающее, то вновь воспламеняющееся, но не прекращающееся.
Когда мы выдохлись? Когда заснули? Я не знала. Я проснулась от настойчивой вибрации телефона, посмотрела на дисплей: Марбелла. Вот же ж, надо было ей хоть сообщение отправить. Отправила автоматическое сообщение: перезвоню через пять минут.
Воровато оглянулась – Алекс спит. Так, восемь утра. Если сейчас тихонечко выйти, все еще, скорее всего, так же спят и никто не увидит меня. Я тихонько выползла из постели. Натянула платье, балетки, осталось найти белье, как в лету кануло, наверное куда-то в порыве закинули, жалко оставлять, ладно, с этим потом разберусь, взяла телефон и по-партизански поползла на выход. Первый рубеж пройден, внизу никого, значит и второй за плечами, беспрепятственно доскакала до своей комнаты, никого не встретила по пути. Цель достигнута.
– 24-
– Ну и ну, и где же это мы были? – с хитрым прищуром спросила подруга. – Я думала тебя эти птеродактили сожрали, хоть бы записку оставила: «ушла топиться» или, например, «цепанула невозможного красавца и у меня сегодня чумовая ночь».
Я внезапно вздрогнула.
– Да ладно? Кто? Хотя не говори, постой, постой, мне кажется я и так догадываюсь, и как вышло? – с любопытством поинтересовалась Маринка, открывая минералку.
– Я вначале в душ, потом все расскажу, – сказала, перехватывая минералочку на пол пути.
– Ты хоть трезвая была? Или по пьянке? – крикнула мне в след Маринка.
– Да кто ж знает, – засмеялась я. Несмотря ни на что, настроение было отличное. Может мне вот это надо было, чтобы выкинуть его из головы? И чего я так боялась и надумывала себе? Сейчас в душ, отдохну, позже его увижу. Может, все-таки, сможем, как цивилизованные люди поговорить.
Проснулась я уже после обеда. В комнате никого не было. Маринка куда-то ушла. Я быстро умылась, одела свои любимые голубые джинсы, пусть не брендовые и не мега современные, зато удобные, и тонкий джемпер молочного цвета. На макушке закрутила смешной пучок, выпустила пару прядей, блеск на губы, по капельке духов, балетки. Побежала в главный дом, по пути оглядываясь, может увижу его. Дом меня встретил тишиной. Прошла в гостиную – никого, в столовой ко мне подошла дородная женщина лет шестидесяти.
– Добрый день! – с улыбкой произнесла она. – Вы будете обедать?
Есть хотелось очень, видно ночной марафон меня вымотал.
– Если честно, я очень голодная, – улыбнулась в ответ.
– Ой, как я рада это слышать, – засуетилась экономка, – сейчас-сейчас, супчик с клецками, жаркое по домашнему. Будете, да?
– Буду, конечно. Спасибо! – с готовностью отозвалась я.
Тут же на столе, как в сказке про скатерть – самобранку, оказались яства.
– Простите, – задержала я экономку, готовую ретироваться, – а где все? Я только проснулась и никого не могу найти.
– А, так кто-то уже уехал, кто-то в бане, кто-то на лодке пошел плавать.
– Ясно, спасибо! – поблагодарила её и принялась за еду.
Не успела я съесть и пару ложек, как услышала:
– Приятного аппетита.
– Спасибо…, – да что ж такое, имя не запомнила этой прилипалы.
– Вероника, – услужливо подсказала она, присаживаясь напротив меня за стол.
– Да-да, прости, просто у меня проблема с именами, да и вымотана вчера была.
– Ну да, ну да, вымотана, – загадочно усмехаясь, протянула Вероника, беря с тарелки дольку ананаса.
Молчание затянулось. Девушка рассматривала меня весьма неприятным взглядом. После такого пристального внимания появилось желание забраться в ванну и как следует отмокнуть.
– Многие в бане, ты ходила уже? – только, чтобы нарушить тишину, спросила я.
– Нет, времени не было.
Хм, интересно, чем она таким была занята в этой глуши? Наверное постила в инстаграм очередные утиные губки.
– Все утро провела в беседе со своим молодым человеком, – зачем-то поставила она меня в известность, будто мне есть до этого дело. Меж тем она продолжила, – вчера я перебрала, и рано ушла спать. Представляешь, просыпаюсь утром, а его нет рядом, что я должна думать? Все ли нормально? Почему не пришел? Может плохо ему ночью было? Но оказалось, он просто вырубился, устал.
Я под это щебетание, спокойно прикончила суп и взялась за жаркое.
– Но сегодня утром, он наверстал свое отсутствие ночью и я его почти простила. Ты же знаешь эту нацию. Греки – они такие, – жеманно засмеялась она.
Я отложила вилку с ножом в сторону. Потянулась за бокалом с водой, чтобы скрыть смятение. Его девушка? Здесь? Она? Но как? Ну да, они вчера обнимались, его рука по хозяйски лежала на ее плече. Но, может, он здесь не один грек? Вероника не сказала же его имени, да и к тому же после такого ночного забега, еще утром… Нет, это точно не он!
– Но, к сожалению, Александросу, срочно пришлось уехать по делам в Нью-Йорк. Печально конечно, но чем дольше расставание, тем слаще встречи. Ну да что я тебе буду рассказывать, сама понимаешь, – демонстративно прикрыла ладошкой рот и зевнула. – Ой, все, надо подремать, рано проснулась.
Когда же она уйдет наконец-то? Я сейчас не выдержу. Уйди пожалуйста, хватит! – молила я про себя. Хотелось уши закрыть руками и выть от злости и жалости к себе, оттого, что такая дура, оттого, что на какой-то миг позволила себе понадеяться. Дура, какая же я все таки дура!!! Но этот шторм бушевал внутри, снаружи я была спокойна. Наверное, меня мог выдать только остекленевший взгляд и чуть подрагивающие пальцы, которыми я судорожно сжимала бокал.
***
Вероника внимательно следила за ней, и ей нравился произведенный эффект. Что-что, но этого мужчину просто так отпускать она не хотела. И если есть хоть один шанс, она им воспользуется. А методы… методы не имели значения. Вышвырнул ее как кошку блохастую, вежливо так, но вышвырнул из своей комнаты, и ради кого? Когда увидела, как утром, эта потаскуха бежит к гостевому дому, сразу все поняла, сложила два плюс два. Даааа, хорошо пристроилась шалава, тут миллионер во всей красе, а тут Илья – маминькин наследник миллионов. Ну уж нет…. Она, Вероника, своего не упустит. Помимо наживы, она чувствовала немалое влечение к этому мужчине. Ну что же, пора выпустить последний контрольный в голову, и чтоб наверняка.
– Да, и там тебе Алекс просил кое-что передать, сказал, что ходил вчера париться и нашел в бане белье какое-то. Ну, а поскольку никто не признался в утере, остаешься только ты. Погоди минутку. Принесу. У меня оно наверху, на втором этаже, я быстро, – уточнила она.
Как же девочка побледнела, о дааа… Вероника упивалась своей местью, как толпа упивалась казнью в средневековые времена. Не теряя ни минуты, она быстрым шагом пошла в комнату.
***
Как только Вероника исчезла из поля зрения, я быстро подскочила и побежала в свою комнату. Не реветь, не реветь, не реветь. Найти Марину, Андрея, убраться отсюда и забыть все как страшный сон, быстрее. Я ворвалась в комнату. К счастью, Марина была там и складывала вещи.
– А я думаю, куда ты подевалась? – мельком глянув на меня, продолжила свое занятие Маринка. – Я тут, как стойкий оловянный солдатик, засунув свое любопытство, ну ты сама знаешь куда, ее не бужу. Даже ушла, чтобы ненароком не начать случайно громыхать кастрюлями над твоим ухом. Очень хочется послушать историю жаркой незабываемой ночи. А она поднялась и по-тихому свалила.
И тут я не выдержала, издала полустон – полувсхлип, упала на кровать и спрятала лицо в подушке, истерика подкатывала семимильными шагами. Рыдания душили. В голове только один вопрос крутился: «За что? За что? За что? За что он так со мной?» Это даже для него жестоко. И тут же мерзкий внутренний голосок: «А я предупреждал». Как я себя чувствовала? Как будто меня раздели догола, изваляли в дерьме, и выставили, как пугало, на посмешище. Как будто раскаленный до бела вертел проник внутрь и накручивает, накручивает, накручивает мои внутренности. Мне было больно, душевная боль переросла в физическую.
Мне что-то говорила Марина, гладила меня по голове, что-то продолжала и продолжала говорить. Но я не слышала, меня оглушили, меня выпотрошили.
– Если так плохо, давай еще на одну ночь у Олега останемся, я вроде с ним немного поладила, – донеслось до моего сознания как сквозь вату. Это меня отрезвило. Что? Я? Здесь? Еще одна ночь? Да ни за что! Прочь отсюда, домой. Я вскочила.
– Нет, Марина! Мы уезжаем и прямо сейчас. Ты как хочешь, а я поеду, – твердо сказала я, вытирая слезы.
– Ну здрасьте, конечно, мы вместе. Вместе приехали и вместе уедем, сейчас Андрея наберу.
Набрала Андрея, договорились об отъезде.
– Ну все в порядке, через пол часа выезжаем. Тебе помочь собраться? – предложила Марина.
Я отрицательно мотнула головой.
– Пойду умоюсь, – встала я.
– Сонь, ты мне ничего не хочешь рассказать? Смена твоих настроений меня пугает: с утра счастливая, потом вне себя, потом чересчур сосредоточенная.
– Мариш, ты знаешь, я тебя люблю. Но, очень прошу, давай вернемся в город и позже я тебе все расскажу.
– Хорошо, дорогая, как скажешь, – сдалась она.
– 25-
Так, через три часа я наконец-то оказалась дома. Закрыла дверь, кинула сумку и без сил опустилась на пол. Прислушалась к себе – подозрительная тишина: ни мыслей, ни эмоций. Делать ничего не хотелось. Отключила телефон, скинула с себя одежду, тут же бросив ее на пол, одела свою любимую футболку с котом и рухнула на кровать, надо попробовать уснуть.
Проснулась от настойчивого звонка в дверь, еле разлепила веки, нехотя выбралась из кровати. Прошлепала босиком в коридор. Открыла неугомонному визитеру.
– Ну, мать, ты даешь! – громогласно приветствовала меня Маринка, взволнованно оглядывая меня с головы до ног. – Телефон отключен, признаки жизни не подаешь. Уж скоро сутки, как я пытаюсь к тебе прорваться. И дверь еще не с первого раза открываешь. Еще немного и я бы вызвала МЧС.
– Марин, не кричи, – поморщилась я, – голова болит. Сколько времени?
Я развернулась и поплелась на кухню.
– Прости, прости. Я просто перенервничала, – уже тише сказала Марина, проходя за мной и усаживаясь за стол. – Уже час дня.
– Как час дня? Это ж сколько я проспала? Ничего себе, – удивленно посмотрела я на подругу. Отвернулась и поставила чайник. – Чай будешь?
– Давай. А я тут как раз принесла твой любимый чизкейк.
– Спасибо, – без энтузиазма ответила я. Есть не хотелось совершенно.
– Ой, пока не забыла, – вскочила она, ушла и вернулась с пакетом в руках. – Андрей, когда меня довез, вспомнил про пакет. Вероника просила тебе передать, сказала, что ты забыла.
Я схватила пакет и швырнула его в мусорку, заранее зная, что в нём.
– Ээээ, ты чего? Даже не глянешь, что там? – изумленно уставилась на меня Марина.
– Нет.
– Просто нет и все? Соня, хватит. Иди-ка умойся, а я пока нам чай налью. Пора поговорить. Твои действия ненормальны. Или, может, мне не стоит знать? И это твой личный секрет?
– Да нет, Мариш, нет секрета. Ты права. Я в душ. А потом поговорим.
Будь счастлив тот, кто создал душ, – подумала я, выбираясь из душевой кабинки и вытираясь большим махровым полотенцем. Действительно полегчало.
– Ну, наконец-то! Думала ты там утонула, – улыбнулась подруга.
Мы сели за стол, и я рассказала все в подробностях, ну или почти все, опуская интимные детали той ночи. Даже, несмотря на то, как он со мной обошелся, я была честна перед собой – это была самая лучшая ночь в моей жизни, самый потрясающий секс. Мне хотелось, чтобы эти подробности остались только для меня, только в глубинах моей памяти, не хотелось эти воспоминания омрачать поступком Алекса и делать достоянием общественности.
Марина не перебивала, только изредка вставляла: «Вот засранец!.. Ничего себе!… Ого!.. Тварь!… Вот же ж….». Или просто издавала недовольные звуки.
Когда я закончила, подруга выдохнула:
– Обалдеть! Сонь, сколько же всего произошло за сутки прибывания на этой горе-даче. И что теперь?
– В смысле? Что значит «что теперь»? Ничего! От слова "совсем"! Не видеть, не слышать его не хочу! Да и он, судя по всему, меня тоже. Все кончено! И не хочу об этом больше! – заключила я, ощущая привкус непривычной горести.
Мы еще немного посидели. Я проводила подругу. На автопилоте собрала чашки, помыла, убрала нетронутый чизкейк в холодильник. Подошла к мусорному ведру, изъяла оттуда пакет, открыла, достала нижнее белье изумрудного цвета, рухнула на табурет, белье выпало из рук к моим ногам, я обхватила себя руками и разрыдалась. Разговор с подругой принес облегчение, но ровно на то самое время, пока длился этот разговор. Ушла подруга – боль вернулась. Отшвырнула пакет в сторону. Я сильная, я справлюсь, я его забуду, – наивно предполагала тогда я.
– 26-
Я открыл глаза, посмотрел на часы, почти десять утра. Соня ушла. А чего я ожидал? Признаний в вечной любви? Теплый, тягучий, неспешный утренний секс? К лучшему! Пусть проваливает! Пусть уходит и не возвращается. Говорить не о чем. Чтобы говорить, надо понимать о чём, а я не понимал. О том, что это была самая фантастическая ночь? Или о том, что я хочу продолжения, так как несмотря ни на что, мне все равно оказалось её мало, очень мало? Кажется, что теперь мне всегда будет ее не хватать. Вспомнил теплое податливое тело, вспомнил как и где было. Но сколько раз посчитать было невозможно. Смотрел в потолок и вспоминал, вспоминал…возбуждение не заставило себя ждать. Выругавшись, решил: надо уезжать, прямо сейчас, не видеть ее, не слышать, забыть, ни к чему хорошему это не приведет. Она не та женщина: я не смогу ее делить с другим, а она далека от моногамии, судя по вчерашнему вечеру. Да и в круг мой не вписывается. Соня вообще полная противоположность мне. Надо заканчивать этот спектакль. Если сейчас ее увижу, спокойно пообщаюсь, уговорю вернуться на работу и на этом все. Пока не зашло далеко, надо закончить всё это. Откинул одеяло и что-то зелёное мелькнуло – её лифчик. Видно так убегала, что даже такую деталь гардероба забыла взять. Или она это специально? Чтобы думал, вспоминал? Она что думает, что я в рамку повешу и молиться буду? Надо вернуть. Честно? Не хочется возвращать, но надо.
Оделся. Собрал сумку. В процессе в комнате обнаружилась ещё одна деталь сониного гардероба, маленькие, тоненькие как паутинка трусики. Разглядывал их и вспоминал, как они смотрелись на девушке, как снимал их с нее. Невпопад подумал: понятно за что люди по всему миру вываливают кучи денег за один только комплект из новой коллекции Виктории Сикрет. Оно того стоит! И опять возбуждение. Дьявол, хоть бы временная амнезия что ли накрыла. Быстро нашел пакет, сложил туда белье. Необходимо его вернуть хозяйке.
Постучал в комнату Олега, он открыл, но не сразу. Похоже, я разбудил его.
– Ты че в такую рань колотишься? Не спится? – зевая, проворчал он. Но в комнату не пустил. Не один.
– Я отчаливаю, дружище. Мне пора.
– Погоди, ты разве сегодня улетаешь в Нью Йорк?
Я кивнул, а он, потирая подбородок, пробормотал:
– Странно, я был уверен, что завтра.
– Планы поменялись, – слукавил я. Не рассказывать же ему в самом деле, что я просто сбегаю. Но я уверен, что это самый лучший выход. – А ты, смотрю, сегодня ночью зря времени не терял, – ухмыляясь, быстро перевел я тему.
– Да. Что есть, то есть, – ухмыльнулся он в ответ. – Дай десять минут, накину на себя что-нибудь и провожу.
– Хорошо. Жду внизу.
– Доброе утро, мистер Адамиди! Завтракать будете?
– Нет, спасибо! Только кофе. И ещё, пока не забыл, – обратился я к экономке, – не могли бы вы кого-нибудь попросить передать синий пакет Елизаровой Софье, она в гостевом доме остановилась. Я его оставил в своей комнате, на кровати.
– Да, конечно, мистер Адамиди. Обязательно передадим.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Доброе утро, Александрос! Как спалось? – сонно протянула Вероника, входя в столовую.
Ее не хватало для "счастья".
– Хорошо, а тебе?
– Как младенец, – солгала она. Перевела глаза на мою сумку. – Ты уже уезжаешь?
Я кивнул.
– Жаль. Ну удачной дороги. Вернёшься в Россию – звони, мой номер у Олега есть. И ещё, Алекс, прости за вчерашний инцидент. Я действительно хотела сделать сюрприз, но не учла, что ты можешь быть уставшим. Мне крайне неудобно.
Видно действительно сожалеет: взгляд смущенный, глаза отводит. Похоже я действительно вчера был очень резок. Она не заслужила. Я же сам дал ей повод надеяться на продолжение вечера.
– Вероник, я действительно вчера устал. Был груб. Прости! Но при следующем своем визите готов искупить. Хорошо?
– Договорились! – встрепенулась она. Подошла, поцеловала меня в щеку. – Удачно долететь, – проворковала и ушла наверх.
– Ну пошли, бродяга, провожу тебя, – сказал, входя в столовую Олег.
Мы крепко обнялись на прощание. Я кинул взгляд на гостевой дом, понимая, что там она, и что сейчас я ее вырываю с корнем из себя насильно, без анестезии. Стало хреново, муторно как-то. Но так будет правильно, для нее, для меня. Эти зарождающиеся отношения изначально больные.
– 27-
Четыре недели прошли как во сне, наступил июль. Лето в этом году действительно выдалось хорошее: мало дождей, очень тепло. Но все проходило как-то мимо меня, в параллели. Меня звали на дачи, шашлыки, я отказывалась. С недавнего времени перестала любить дачи. По гостям тоже особо ходить желания не было. Нет, я не сидела дома, жалея себя. Я вставала, умывалась, ела, мало, но ела, передвигалась, разговаривала, даже успела отправить резюме в русско – корейскую компанию и удачно пройти собеседование. Теперь усердно изучала отельную базу Сеула и окрестностей. Мне повезло, что принимающая корейская компания открыла представительство в нашем городе, с целью привлечь внимание российских туристов к Корее, как интересному туристическому направлению. Я, конечно, всем сердцем любила Грецию, все-таки три года отдала этой стране. Ну ничего, значит и Корею полюблю. Пока у меня месяц испытательного срока, и я должна показать на все, что способна, чтобы застолбить за собой место менеджера по бронированию. Зарплата хорошая, социальный пакет тоже. Так что теперь сидела и пыхтела над освоением данного направления.
Об Александросе думать я себе запретила. Пыталась занять себя всем, что попадалось под руку: мыла окна дома, разбирала шкафы, не обошла стороной все лампочки, люстры, плафоны, пока квартира не стала блестеть, как яйца у кота. Но ведь были ещё и ночи, а для мозга в состоянии сна я не указ. И тут приходил он, то гневный, то озадаченный, но чаще всего невероятно сексуальный и возбуждающий. А утром я приходила в себя, и опять судорожно пыталась закрыть этот ящик Пандоры и убрать подальше в самый дальний угол воспоминаний. И так день за днём, ночь за ночью.
– Так, матушка, отказы не принимаются! Одеваемся, идём ужинать в «Стейк хауз», а потом, предлагаю в клуб, надо тряхнуть стариной, пока та ещё не отвалилась, – весело сказала в трубку Марбелла, а потом добавила более серьезно. – Сонь, я тебя знаю давно, ты моя самая близкая подруга, и я же вижу, что ты сама не своя после того случая, пришибленная ходишь почти месяц.
– Мариш, да все в порядке. Просто собеседование, изучение направления, все это отнимает много времени и жутко выматывает. Не волнуйся.
– Ну-ну, – недоверчиво протянула Марина, – но я настаиваю, отказы не принимаются. Ты же не бросишь свою одинокую, без пяти минут старую деву, подругу в гордом одиночестве?
– Хорошо – хорошо, уговорила, – засмеялась я. – Давай в «Стейк хаузе» в семь вечера.
Мы встретились, заказали еду. Пока ждали, я поняла, что просто зверски голодна. Четыре недели у меня не было аппетита. Я конечно же не голодала, но ела скорее ради необходимости поддерживать функционал организма. Может, надо было раньше в ресторан выползти?
Мне принесли прожаренный стейк, как я люблю медиум велл, почти полной прожарки, с овощами гриль, квашеную капусту и маринованную спаржу, бокал красного вина и лимонную водичку.
– Деточка, ты не лопнешь? – подколола подруга, рассматривая все то, что выгрузил официант на наш стол. Она же заказала себе скромно, отбивные с рисом.
Мы воодушевленно приступили к еде, подкалывая друг друга, как в старые добрые времена. Пока….
– Марин, я сейчас, – кинула я и ринулась в туалет.
Меня вывернуло наизнанку, аж слезы из глаз брызнули. Через какое-то время отпустило. Что за ерунда? Чуть плеснула в лицо холодной водой. Посмотрела в зеркало – ну вроде ничего, тушь чуть потекла, поправила, и отправилась в зал, размышляя: что все-таки за фигня со мной произошла. «Что за фигня, что за фигня», – передразнила я едким тоном сама себя. – «Да просто питаться нормально надо, а не время от времени. Вот желудок и взбунтовался».
Вернулась в зал.
– И давно? – отложив вилку с ножом в сторону, напряженно глядя на меня, спросила Марина.
– Ты о чем? – сделала вид, что не понимаю вопроса.
– Сонь, не строй из себя…, – не договорила, – ты прекрасно поняла мой вопрос. Давно тебя тошнит?
– Если ты намекаешь на то, что я беременна – это не так. И отвечая на твой вопрос – первый раз.
– Угу. Тест делала?
– Нет.
– Почему тогда так уверена, что не залетела? – продолжала наседать Марина.
– Знаю и все.
– Сонь, прятать голову в песок – это не выход из ситуации. Доедай, пойдем купим тест. Возьмем тот, что в любое время суток делать можно.
Я сдалась. Аппетит уже пропал. Погрызла квашенную капусту, поклевала мясо, отказалась от вина и мы пошли в аптеку. На всякий пожарный купила три теста. Слышала, что врут. Два утренних, это чтоб наверняка, а то мало ли.
– Так, иди в туалет, а я пока чайник поставлю, – распорядилась Маринка.
Пятнадцать, шестнадцать, двадцать восемь, двести тридцать пять, так бы и считала, если бы не маринкино из-за двери:
– Ты там утонула что ли? У тебя все в порядке?
– Да выхожу уже, – сказала я, открывая глаза.
Выдохнула и повернула к себе тест, уставилась на небольшой экран: большой плюс, и надпись 5–6. О Боже! Я не мигая смотрела на эти цифры, пытаясь взглядом заставить их исчезнуть. А вместе с тем медленно приходило осознание того, что сколько бы я тестов не сделала, результат будет неизменным.
