355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Белозубова » (С)нежные чувства (СИ) » Текст книги (страница 4)
(С)нежные чувства (СИ)
  • Текст добавлен: 20 февраля 2022, 06:31

Текст книги "(С)нежные чувства (СИ)"


Автор книги: Ольга Белозубова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 15

Метрах в десяти впереди, на лавочке у подъезда одного из домов, сидит мальчишка лет восьми, мнет в руках шапку и… плачет. Рядом, как назло, никого, лишь школьный рюкзак одиноко склонился набок – того и гляди, упадет.

«Шапку-то зачем снял, холодно ведь!» – бухтит мое материнское сердце.

– Давай подойдем, – снова шепчет Вера, – вдруг ему помощь нужна?

В груди разливается тепло: ну какая умничка у меня растет! Впрочем, я и сама собиралась поступить точно так же.

Мы приближаемся, и дочь реагирует быстрее меня – протягивает мальчику руку и бодро заявляет:

– Привет, я Вера, а тебя как зовут? Почему ты плачешь? Что случилось?

Ох, и говорунья!

Тем временем это действует – наш новый светловолосый и голубоглазый знакомый перестает плакать, с подозрением смотрит на нас и угрюмо молчит, лишь сопит.

– Ты не бойся, мы помочь хотим, да, мам?

– Да, – киваю. – Я Надежда Алексеевна, а это моя дочь Вера, мы живем неподалеку. А тебя как зовут?

– Максим… – тихонько шепчет мальчик.

– Может, тебя домой проводить? Где ты живешь?

Вижу, как начинают дрожать губы Максима, и он с отчаянием выдает:

– Я потерялся!

Я вздыхаю. Ну ладно, одной проблемой меньше – хотя бы ясна причина слез. А дальше – дело техники, узнаю, где он живет, и отведу домой.

– А где ты живешь? Давай проводим.

– На Ягодной…

Я мысленно присвистываю – ничего себе Максима занесло, от нашей, конечной, остановки трамвая до этой улицы остановок пятнадцать.

– А как ты тут очутился?

– Домой ехал со школы и уснул в трамвае, – оправдывается он, – проснулся, когда сказали всем выходить, потому что конечная.

– А почему не сел в обратную сторону?

– Денег нет… и… и… папа меня убьет!

– Почему? – искренне интересуется Вера.

– Он должен был меня забрать из школы, а я его не дождался, сбежал раньше, – всхлипывает Максим.

Как я понимаю его чувства! Помню, как сама в детстве после первого учебного дня пошла в гости к новой подружке. Ее родителям, конечно же, сказала, что мои мама и папа в курсе и ничего против не имеют. Разумеется, это было не так, и родные чуть с ума не сошли, пока меня искали. Ох и влетело мне тогда… по первое число!

Ну да ладно, это давно в прошлом, сейчас важнее поскорее вернуть Максима родителям.

– Во сколько папа должен был забрать тебя из школы? Во сколько закончились занятия?

– В час.

А сейчас почти семь. Охохонюшки… Наверняка отец уже места себе не находит! Хотя… можно ведь и позвонить, что и предлагаю:

– Так давай наберем его номер?

– Телефон сел, – морщит нос Максим. – Номер не помню точно, он новый.

Конечно, отправить ребенка на трамвае одного я не могу, вдруг опять остановку прошляпит, а ехать всем вместе – тоже не дело, да и замерз мальчуган, я же вижу.

– Так, – в итоге решаю я, – хватит пустые разговоры вести. Максим, на улице холодно, у тебя вон и уши уже красные, да еще и голодный наверняка. Я предлагаю пойти к нам, мы через дом отсюда живем, поставим твой телефон на зарядку и позвоним папе. Он обязательно за тобой приедет.

Максим поджимает губы и недоверчиво хмурится.

Решаю достать козырь из рукава:

– А еще я обещаю поговорить с ним, чтобы он тебя не ругал. Ну как, по рукам?

Новый знакомый медлит еще какое-то время, но в конце концов медленно кивает, и мы идем к нам домой.

Глава 16

Когда Максим выходит из ванной, я подмечаю, что его руки покраснели – должно быть, он совсем замерз на улице, но стоически молчал.

Решаю сразу поставить чай с медом, а пока разогреваю суп и прошу Веру помочь гостю включить его телефон на подзарядку и занять его, пока я накрываю на стол. Нескольких минут в розетке мобильному наверняка хватит, и можно будет звонить его отцу.

Мне становится так жаль этого незнакомого мужчину, что аж сердце сжимается, – если бы на шесть часов пропала моя дочь, я бы с ума сошла!

А ведь пообещала Максиму, что отец не станет его ругать. Ну-ну… Даже не знаю, что бы сделала сама с Верой. Это сразу минус планшет, минус компьютер, телевизора и так нет… Еще минус друзья на неделю, нет, месяц!.. Так, мать, остановись, твой ребенок дома.

Однако все же возьму-ка я телефон Макса, чтобы потом позвонить и уточнить, как он. На всякий случай. Вдруг его отец еще более кровожадный, чем я.

Выхожу из кухни в зал и замечаю чудную картину: чудо-детки уже врубили «Майнкрафт» на компе и самозабвенно пялятся в монитор. Кажется, эти двои сразу нашли общий язык – даром что Макс немного старше Веры.

Я закатываю глаза – до сих пор не понимаю, что дети находят в этой игре?

– Максим, а свой номер ты помнишь?

Тот оборачивается и кивает.

– Поделишься? Я хочу записать на всякий случай. И свой дам. Вдруг еще раз уснешь в трамвае? – подмигиваю я.

Он диктует, и через несколько секунд я кладу телефон с новым контактом в карман.

– А теперь давай позвоним твоему папе?

Максим сразу будто сжимается, обреченно вздыхает и берет свой мобильный, что лежит тут же, на краю стола.

Мы все трое замираем в ожидании, когда телефон загрузится.

– Скажи папе, что мы тебя нашли, а адрес ты сразу пришлешь в сообщении, хорошо?

– Хорошо.

Максим звонит, прислоняет трубку к уху, и вскоре оттуда раздается такой громкий крик, что некоторые слова слышу даже я с расстояния шагов в пять:

– Макс! Макс… Где… как?

– Папа, я в порядке!

– …

– Я заблудился, но мне помогли.

– …

– Я в гостях у тети Нади и ее дочки, пап.

– …

– Ну па-а-ап, ну не кричи. Телефон сел.

– …

– Я сейчас в сообщении тебе адрес напишу.

И Максим кладет трубку. Я подхожу ближе и протягиваю ладонь, беру телефон и пишу абоненту «Папа» свой адрес.

Ну что ж, теперь остается только ждать.

Слава богу, Вера и Макс уже скребут ложками дно тарелок, когда раздается звонок в дверь. Гость сразу вытягивается струной, а я успокаивающе ему улыбаюсь и иду открывать.

– Антон? – ошалело смотрю на Чудова я.

Мои глаза сейчас наверняка размером с фрисби.

Если честно, я уже как-то даже подустала от того, как нас сталкивает лбами вселенная, скоро шишки будут у обоих. «Это ж-ж-ж неспроста» – вспоминается фраза из Винни-Пуха.

– Максим у вас? Светлые волосы, голубые глаза, темно-синяя куртка, – вместо приветствия выдает запыхавшийся и взбудораженный Чудов.

– Д-да… – не понимаю я. И вдруг ка-а-ак понимаю… Господи, это что, его сын?

– Где он?

– На кухне.

Я указываю направление, Антон молниеносно разувается и несется туда в верхней одежде.

Я за ним. В голове пусто.

– Макс! – гремит он и бросается к сыну, сжимает его в объятиях и повторяет уже тише: – Макс… Я так испугался…

– Па, прости, – выдает тот в ответ и шмыгает носом.

А я готова расплакаться от умиления.

– Нам надо серьезно поговорить, – вдруг отстраняется от сына Антон.

И переводит взгляд с него на меня и обратно, явно имея в виду не только сына.

И то верно – давно пора.

Глава 17

– С тобой мы, молодой человек, как следует побеседуем дома, – обращается Антон к сыну. – А пока мне нужно пообщаться с Надеждой Алексеевной.

Максим сразу понуро опускает голову.

Вера ловко спрыгивает со стула и тянет нового друга за руку:

– Пойдем в зал. Ты поиграешь, а я маленькие домики рисовать буду. Или со мной порисуешь.

– Почему маленькие? – улыбается Антон.

– Потому что большие не влезут на листок, – объясняет Вера, качая головой. Мол, как можно не понимать таких очевидностей.

Антон не выдерживает и заливается смехом. Смеюсь и я, мысленно благодаря дочку: вон как ловко разрядила атмосферу, а то она так накалилась, что воздух, того и гляди, заискрится.

Дети уходят в зал, и я больше не жду, начинаю извиняться, пока не приключилось что-нибудь еще:

– Антон, простите меня ради бога! За все простите. И за подарок тот, и за то, что оговорила, и за валенок, и за кольцо… Кстати, посох и мешок в кладовке. Заберете?

– Заберу, – улыбается он. – Реквизит не мой, было бы неплохо вернуть его законному владельцу.

– Может, вам чаю? – вдруг вспоминаю я. Хозяйка года, блин.

Антон вдруг переводит взгляд на пустые тарелки, из которых ели дети, и смущенно улыбается.

– У вас случайно не найдется еще одной тарелки супа? Я с утра ничего не ел. Позавтракать не успел, а потом из школы позвонили насчет Макса, так некогда было.

– Да-да, конечно!

– Вы не думайте, я вам потом продуктов привезу, – будто извиняется гость.

– Да ладно вам, – машу рукой я и вскоре ставлю перед Антоном полную тарелку.

Потом нарезаю хлеб и кладу на тарелку, пододвигаю ее ближе к нему, сажусь на соседний стул.

Несколько минут мы молчим, я смотрю в окошко, подперев лицо ладонью.

Не знаю, как Чудову, а мне эта картина греет душу. Становится тепло-тепло, как будто мы настоящая семья: в зале играют дети, в тарелке исходит паром суп, я смотрю, как с удовольствием поглощает мою еду отец семейства.

Тьфу ты, какой отец семейства? Окстись, Надежда. Еще жениться на себе предложи.

Решаю спросить о том, как ювелир стал Дедом Морозом.

Нет, конечно, еще больше меня волнует, почему он взял вместо меня другого человека и не счел нужным хотя бы предупредить, но это потом – слишком острый момент.

– Это все Пашка, – по-доброму смеется Антон. – Тот самый, который дал мой номер. Надя, можно на… «ты»?

Я киваю.

– Так вот, я как-то заикнулся о том, что Дедом Морозом работать – невелика задача, пришел, стих прочитал, стих послушал, подарок вручил – ушел. Друг завозмущался, вот мы с ним и поспорили: выдержу ли я достойно хотя бы три таких похода к детям. Вы, кстати, последние были. И после этого я зарекся считать его работу легкой, – смеется Антон.

– Понятно…

Вон оно как вышло.

– А почему первого и второго января телефон был выключен? Я ведь тогда что только ни успела надумать!

– Это у меня с сыном время без мобильных было, – разводит руками Чудов.

– Кстати, Антон, я пообещала Максиму, что поговорю с вами… с тобой. Не ругай его сильно, а? Он и сам без того перепугался. Ты б его видел! Сидел на лавочке, весь такой одинокий, холодный, голодный, напуганный…

Чудов вздыхает и качает головой.

– А уж я-то как напугался, Надь! Я понимаю, почему он сбежал. Я вместо того, чтобы вчера его поддержать, наругал. Он однокласснику врезал, за дело, правда. Мы какие-то «везучие», честное слово. И двух месяцев в новом городе не прожили, а уже столько приключений: то сын пропадет, то валенком огреют. Правда, и супом вкусным угостят.

– Спасибо, – заливаюсь румянцем я. – А где его мать?

Ой-ой! Дернул же черт за язык, а! Мысленно хлопаю себя ладонью по губам. Собиралась ведь молчать, дурында.

– Умерла.

– Прости…

– Не переживай, это в прошлом, Надя. Я вообще не знал о том, что у меня есть сын, пока не умерла его мать. Мы не были вместе. Точнее, были, но… В общем, это история для другого раза. Спасибо огромное, твой суп – выше всяких похвал. Давно такой вкуснятины не ел.

– Пожалуйста.

– Ну, мы, наверное, поедем…

В смысле? А объяснить насчет работы?

И тут меня вдруг берет обида. Как суп мой уплетать, так за здрасте, а как объяснить, что за чепуха вышла с новым сотрудником – так молчит.

Ладно, спрошу сама.

– Антон, объясни, пожалуйста, почему мне сегодня сказали, что на место бухгалтера уже взяли сотрудницу, хотя ты сам попросил позвонить тебе и назначить новое собеседование.

Вижу, как Чудов мнется, а потом смотрит прямо в глаза и выдает:

– Я просто не успел тебя предупредить, потому что сел телефон. Мне и в голову не пришло, что ты станешь звонить в офис. Я подумал и решил… Видишь ли, Надежда, принцип у меня такой: я не работаю с теми, за кем собираюсь ухаживать.

Он молчит, а я все больше погружаюсь в водоворот его глаз, и только через несколько долгих секунд до меня доходит, что он имеет в виду, и я мучительно краснею.

Глава 18

Я краснею и с приоткрытым ртом наблюдаю, как Антон тянет руку по столу. Он вот-вот накроет мою ладонь, и внезапно по моему телу от предвкушения бегут мурашки: ловлю себя на том, что мне очень хочется почувствовать тепло его ладони.

В этот момент в комнату влетает Вера с криком:

– Ма-а-ам!

Я вздрагиваю и одергиваю руку, разворачиваюсь к дочери.

– Что случилось?

– Можно мы завтра Максима тоже возьмем с собой?

Я непонимающе хмурюсь, а потом вспоминаю, о чем она: я обещала ей покататься на коньках, благо каток буквально в паре остановок от нас. Надо сводить дочку, пока не потеплело.

Расшифровываю для Антона:

– Верочка, я не против взять с собой на каток Максима, но разрешения надо спрашивать у его папы, а не у меня.

Мельком смотрю на Чудова – позволит ли?

И тут Вера применяет запрещенный прием – делает те самые глаза кота из знаменитого мультика, при этом хлопает ресничками так, словно собирается взлететь. А ресницы у нее что надо – длинные и пушистые.

– Можно, дядя Антон?

И тот тает. Ох и сердцеедка у меня растет!

– Отличное предложение, – показывает класс большими пальцами обеих рук Чудов, расплываясь в улыбке.

На том и останавливаемся.

Вскоре гости уходят, и мы с Верой остаемся одни.

Из головы никак не идут слова Антона о том, что мать Максима умерла, что они вроде и были вместе, а вроде и не были. Это как? Что за тайна? Очень хочется узнать! Может, завтра расскажет?

На смену мыслям приходит обжигающий взгляд Чудова, пробирающий до самого нутра.

А от его баритона с хрипотцой «собираюсь ухаживать» и вовсе хочется порхать – впервые за долгое время.

М-м, что бы такого завтра надеть? Смотрю на ногти. Так, и маникюр бы обновить не мешало. И в шкафу как обычно – полки вроде не пустуют, а надеть нечего.

Странно, я совсем не переживала обо всем этом, когда встречалась с Борисом…

***

– Фух, – выдыхаю я, приземляясь на скамейку, смеюсь: – Недельную норму калорий на этом катке сожгла!

Антон присаживается рядом, протягивает мне стаканчик с кофе, окидывает меня быстрым взглядом и многозначительно подмигивает:

– Уж кому-кому, а тебе о таком переживать не стоит.

И я снова смущаюсь как школьница. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, делаю вид, что поглощена высматриванием детей, которые лишь зафыркали на нас, когда мы предложили передохнуть, и продолжают кататься.

Оказывается, Максим и Антон раньше жили в Питере, и оба каются более чем сносно. Я в сравнении с ними чувствовала себя на льду жутко неуклюжей – ноги жили своей жизнью, разъезжаясь как попало. Ну, зато насмеялись вдоволь.

Неоднократно Антон лишь чудом удерживал меня от падения, и каждый раз прижимал меня к себе немного крепче, чем требовалось. Или мне так казалось?

– Надя, а кто учил Веру кататься на коньках? – вдруг интересуется он.

– Никто, – развожу руками я. – Она на них и стоит-то раз третий от силы.

– Вот как? – изумленно поднимает брови Антон. – Ты смотри, какая она пластичная и как чувствует лед – это талант! Может, в роду были фигуристы?

– Не знаю, – пожимаю я плечами.

Антон невольно затронул тему, которую я стараюсь не поднимать, поэтому спешу перевести стрелки:

– Ты обещал рассказать о матери Максима.

Взгляд Чудова затуманивается, и он хмурится. Кажется, я зря подняла эту тему.

«Вот вечно ты так, Надя», – костерю себя на все лады.

– Извини, я не хотела. Можешь ничего не говорить.

– Да нет, все нормально, – вымученно улыбается Антон. – Просто мне каждый раз больно от мысли о том, что я пропустил первые три года жизни сына.

Я вопросительно поднимаю брови, мол, как так вышло, и он объясняет:

– Полина – это девушка, с которой я встречался около полугода, а потом она исчезла. Я пытался выяснить, что случилось, но она снизошла лишь до сообщения: «Прости, так и так, вернулась к бывшему, люблю только его». В общем, в итоге я отступил, к тому же она куда-то переехала, да еще и номер сменила. Странички в соцсетях тоже удалила. В следующий раз Полина пришла ко мне, когда у нее уже была четвертая стадия рака, и врачи давали ей от силы полгода.

О господи, неужели это то, о чем я думаю? Полина ушла от Антона восемь лет назад, будучи от него беременной?

– Пришла и сообщила, что сама растила нашего сына, но теперь о нем некому будет позаботиться. Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать! Я ведь ей говорил, как хочу детей. Оказалось, она просто мной воспользовалась. Ну, вроде как ребенка хотела, а семью – нет. Поэтому ушла от меня, как только забеременела.

Я чувствую в словах Антона скрытую многолетнюю боль и накрываю его ладонь своей, легонько сжимая. Пытаюсь представить, каково это – пропустить три года жизни Верочки, и сердце сжимается. Брр…

– Если бы она не заболела, я бы так и не узнал о том, что где-то растет мой сын, ты представляешь? Я дико на нее злился, если честно. Потом и на себя, что так просто отступился, не нашел ее. Может, все сложилось бы по-другому, кто знает. Максу, кстати, сказали, что я просто был в экспедиции. Впрочем, он об этом не особо вспоминает.

Антон разводит руками:

– Вот так вот я в один день и стал отцом шебутного трехлетнего пацана.

– Он у тебя классный! – горячо восклицаю я.

Я действительно так думаю. Мы недолго общались, но Макс уже проявил себя как очень интеллигентный, добрый, воспитанный и любознательный мальчишка. И с Верой, кстати, общается так, словно знакомы сто лет. Впрочем, в детстве всегда проще обзаводиться друзьями.

– А что насчет вас? – как гром среди ясного неба звучит вопрос Антона. – Отец принимает участие в жизни Веры?

И я чувствую, как щеки снова покрываются жгучим румянцем, потому что это та тема, за которую мне будет стыдно, наверное, до конца своих дней.

Глава 19

«Отец принимает участие в жизни Веры?» – такой простой и одновременно безумно сложный вопрос.

– Нет, не принимает, – в конце концов выдавливаю из себя я. – Пожалуйста, давай не будем говорить об этом?

Антон изгибает левую бровь в немом вопросе, но в итоге кивает.

Ну в самом деле, не рассказывать же ему неприглядную правду, он однозначно решит, что такая, как я, не годится ему в жены. Не то чтобы он меня звал замуж, но мало ли… Он мужчина видный, красивый и при работе, такого и без меня с руками и ногами оторвут.

А неприглядная правда, которую я скрываю, заключается в том, что я не знаю Вериного отца. Не помню даже его лица. Мы провели вместе сумасшедшую ночь на одном из местных курортов, и все на этом. И ладно бы я практиковала такое постоянно, так ведь нет – это был первый и последний раз.

Я пребывала в шоке несколько недель, когда узнала о последствии той ночи – беременности. Однако вопрос «оставлять ребенка или нет» даже не стоял. Оставлять. Да и врачи предупредили: сделаю аборт, возможно, больше никогда не смогу иметь детей.

Тогда я постановила так: если Бог решил послать мне ребенка таким путем, значит, так тому и быть.

Хорошо хоть, Вера на данном этапе удовлетворилась ответом, что папа у нее есть, просто мы не вместе, и я не знаю, где он. Я ведь действительно не знаю.

– Прости, что затронул эту тему, – вырывает меня из воспоминаний Антон и накрывает мою ладонь своей.

И снова я чувствую, как по руке вверх бегут приятные мурашки.

Смотрю ему прямо в глаза, и те все ближе и ближе.

Сейчас поцелует!

Я наклоняюсь вперед и вдруг ощущаю удар по затылку, а следом – холод. В меня прилетел снежок!

– Ай! – потираю ушибленное место, и вдруг откуда-то сбоку раздается тонкий детский голосок:

– Извините, я нечаянно.

Оборачиваюсь и вижу пацана лет десяти, а рядом с нашей лавочкой стоит второй и хихикает. Видимо, снежок предназначался ему.

Антон тоже едва сдерживает смех и начинает отряхивать мои плечи от снега.

– Очень смешно, – показушно бурчу я и насупливаюсь.

А потом вскакиваю, набираю в ладони снега, формирую снежок и бросаю его в Антона.

Тот не остается в долгу, и следующие пять минут я радостно визжу и бегаю от него вокруг лавочки.

В конце концов он ловит меня, мы оба смеемся, и вдруг он серьезнеет и кладет правую ладонь на мое лицо. Его большой палец скользит по моей щеке, а затем он сдвигает его ниже, касается нижней губы и проводит по ней. Смотрит на меня так, что я теряюсь в его взгляде и молча наблюдаю, как его лицо все ближе и ближе к моему, пока его губы не накрывают мои.

Мамочки! Я чувствую, как подкашиваются коленки от того, как он нежно, но в то же время уверенно прижимает меня к себе. По телу тут же разбегаются волны удовольствия, а голова начинает кружиться. Раньше меня так никто не целовал.

Чувство времени покидает меня окончательно, мне хочется раствориться в этом поцелуе, хочется, чтобы он никогда не кончался, а еще – чтобы нам не мешали все эти сто слоев одежды.

– Фу, папа! Ума не приложу, отчего взрослым так нравится обмениваться слюнями.

Я мгновенно отпрыгиваю от Антона, и мы вместе, переводя дыхание, смотрим на Максима. Следом подходит и Вера, которая не успела нас застукать.

Макс морщится и говорит:

– Я есть хочу.

Мы с Антоном переглядываемся, и я предлагаю:

– Тут в нескольких минутах ходьбы есть кафе. Зайдем?

Максим и Вера синхронно кивают, мы идем сдавать коньки, которые брали напрокат, и дружно топаем в нужную сторону.

Я иду рядом с Антоном и невольно трогаю чуть припухшие от поцелуя губы.

Ловлю себя на том, что хочу его повторить. Много, много раз.

Антон будто чувствует мое настроение, берет меня за свободную ладонь и сжимает ее.

Не нужно быть Нострадамусом, чтобы понять, что думаем мы об одном и том же.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю