Текст книги "Путешествие в Алмазные горы"

Автор книги: Ольга Багнюк

Соавторы: Михаил Багнюк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Так точно! Разрешите ехать? – Я положила карту и письмо в одну из седельных сумок моей лошади, и мы вышли на залитый солнцем двор.

– Разрешаю, если не передумала.

– Нет, не передумала.

– Тогда счастливого пути. – Пока я залезала в седло, настоятель исчез, снова растворился в воздухе, как тогда у Разминочной башни.

Я выехала за стены монастыря, предъявив охране у ворот направление на практику, которое одновременно являлось и разрешением на выезд. Отъехав на приличное расстояние, чтобы лучники со стен не могли меня видеть, я развернула карту. Дорога до Сторожил проходит большей частью полями, и я не должна сбиться с пути, даже не зная дороги. Дорога до Вырки проходит по Разнотравному лесу, буду надеяться, что она одна и не разветвляется. Раз уж настоятель так позаботился обо мне и нашел провожатого.

Когда я въехала в лес, солнце начало медленно приближаться к верхушкам деревьев. Лошадка мне досталась спокойная, послушная, мы с ней быстро нашли общий язык и успешно чередовали галоп с трусцой и с простым шагом. Разнотравным лес назывался не только потому, что в нем росло неимоверное количество различных растений. Главной его особенностью было то, что почти все растения в нем были ядовитые и без должной обработки вызывали отравления. Грибы все ложные, даже самые красивые опята и сыроежки на самом деле поганки. Вон справа от дороги заросли чудесной спелой малины, так и зазывает попробовать. Но, во-первых, я знаю, в каком лесу нахожусь, а во-вторых, знаю, откуда может взяться спелая малина в начале весны. Леший сильно перестарался в стремлении отравить побольше проходящих его лесом. На весеннюю малину мало кто клюнет, но кроме нее вокруг множество других ягод и плодов, даже персики есть. И как, интересно, звери здесь живут и отличают отравленные растения от съедобных? А если я приму свою вторую суть, то тоже смогу определять отраву? Надо проверить.

Я съехала с дороги локтей на восемь, спешилась и привязала лошадь к высокой сосне. Быстренько разделась и трансформировалась. Лошадь наблюдала за моим превращением с недовольным фырканьем, демонстрируя готовые кусаться белоснежные зубы. Я сморгнула, глаза привыкли. И взлетела над лесом. Птичье зрение тоже не выявило в лесу чего-то необычного, магии не ощущалось, а жаль. Если б я смогла различить съедобные плоды, то мы с лошадкой пообедали бы. Можно поймать зверька, но его нужно разделать и жарить на костре, тогда в Вырку к вечеру точно не поспеем. Да и лошадка вряд ли будет кушать мясо. С высоты птичьего полета было видно край леса, вдали виднелись освещенные закатным солнцем красные черепичные крыши деревеньки. Внизу раздалось громкое ржание, и я метнулась обратно. Успела затормозить, чтобы не врезаться в голову здоровенному троллю, который обшаривал мои сумки. Я села на ветку сосны, к которой привязала лошадь, и оценила обстановку. Всего троллей было четверо. Моя одежда их не интересовала и валялась недалеко от лошади. Мечи и кинжалы тролли рассматривали с довольными рожами, прикидывая, за сколько их можно продать. Лошадь тоже уже считали своей и поджидали всадника, видимо, думая, что все самое ценное хозяин лошади носит с собой. Свитки тоже не были оценены по достоинству и валялись на земле. Лошадь лягалась и кусалась, но это грабителей ничуть не смущало. Времени на раздумья нет. Если они уйдут из леса, все пропало. Поднявшись с ветки, я отлетела к небольшому овражку и, опустившись на землю, как можно быстрее перекинулась обратно в человека. Ускоренная трансформация давалась слишком трудно и болезненно, поэтому пришлось заклинанием заглушить боль и вернуть мышцам рабочее состояние. Жаль, одежды нет, но тролли и так не относятся к женщинам как к серьезным противникам, а к обнаженным и подавно только один интерес.

Стараясь не поранить незащищенное тело о лесные заросли, я приблизилась к троллям, которые уже отвязали лошадь, разделили трофеи и собрались уходить.

– Смотри! Баба! Голая! – выпучил глаза первый заметивший меня тролль.

– Ага, точно! – теперь уже все удивленно и одобрительно вылупились на меня, отлично понимая, чем закончится столь неожиданная встреча.

Не давая им опомниться, я выбросила правую руку вперед. В державшего ножны с моими мечами тролля полетел сгусток голубых молний. Как только он достиг цели, я подскочила и выхватила свои клинки из рук падающего грабителя. Самый здоровенный из них очухался от удивления первым и попытался успокоить наглую бабу, с размаха саданув ей кулаком по башке. Но я пригнулась и ушла в сторону, позволяя ему ткнуться мордой в землю. Отступив на пару шагов назад, воткнула меч из правой руки в землю, чтобы при необходимости легко его достать. Держа на изготовку меч в левой руке, правой я сформировала еще один скрученный из молний шар. Другие двое, видя участь своих друзей, нападать не собирались, но и убегать постыдились. Дождавшись, пока их товарищ поднимется, я демонстративно подкинула молниевый шар вверх и, размахнувшись, направила его ударом меча в засохшую березу. Береза вспыхнула магическим голубым, а затем стала догорать обыкновенным красным пламенем. Для пущего эффекта я тут же сформировала следующий шар и пошла на врагов, подкидывая его в руке.

– Я магистр из монастырской школы, как вы посмели трогать мое имущество?! – Я постаралась скопировать интонации голоса мастера, когда она распекала нас за баловство. С магистром я, конечно, сильно загнула – мала слишком. Но, с другой стороны, магичка может выглядеть как захочет, даже на пятнадцать.

– Извините, госпожа чародейка, не признали, – прорычал поднявшийся с земли тролль.

– Я не настроена никого убивать. Это досадная случайность. – Я кивнула на тролля, убитого первым шаром. – Поэтому быстренько сложили мои вещи обратно. И без глупостей. Я очень тороплюсь.

Тролли запихали мои пожитки обратно в сумки. Хоть и не очень аккуратно, зато быстро привязали лошадь к той же сосне и со словами извинений скрылись в лесу. Я оделась, залезла в седло. И мы с лошадкой вернулись на дорогу. Но проехать нам по ней не дали. Дорогу преградил леший со злющими зелеными глазами и недовольно скривленной физиономией.

– Магистр, значит! Ну-ну. Видал я таких магистров. А ну, слезай!

Обойти его не представлялось никакой возможности. Леший принял облик зеленого ветвистого медведя и возвышался надо мной, как давешний тролль.

– Чего это вдруг слезать? Мне ехать нужно, – возмутилась я.

– Отрабатывать будешь. В моем лесу деревья жечь никому не дозволено. Вот нажалуюсь на тебя, воспитанница, настоятелю. И за поджог, и за самозванство. Так что, если не хочешь неприятностей, спешивайся. Я вон для тебя саженцев приготовил. Будешь исправлять вред, лесу нанесенный, – он качнул головой в сторону леса.

Приглядевшись внимательней, я увидела за спиной лешего огромную телегу, наполненную саженцами молодых деревьев. Штук пятьсот или семьсот. Издалека точнее не определить. Если начну сейчас сажать, то к осени точно успею. Но сдаваться просто так я не собиралась.

– Березка-то засохшая была, какой такой поджог, да я бесплатно помощь оказала, получается. Больное, засохшее растение ликвидировала, чтоб оно другим жить не мешало. И правильно! Поехали вместе к настоятелю! Про троллей, которых ты в лесу привечаешь, чтоб прохожих грабили, расскажем. Договор-то нарушен!

– Да я разве привечаю! Они сами! Тролли, знаешь, народец наглый и подлый. Надоели мне тут совсем!

– Вот все это настоятелю и расскажем. Про то, сколько времени они тебе надоедают, а ты их кормишь, поишь и подсказываешь, где путники на привал останавливаются. – Я развернула лошадку и поехала в обратную сторону к монастырю.

Леший тут же оказался с другой стороны, но уже в облике добродушного старичка с седой бородкой.

– Ладно, ладно. Понял все. Выгоню их сегодня же. Пользы-то от них не было никакой. Так, где лесорубов припугнуть и всяких таких… Езжай, куда направлялась. Мешать не буду.

Пока мы общались с лешим, на Разнотравный лес опустились сумерки. Про себя я подумала, что даже если мешать мне леший и не будет, что сомнительно, то в такой темноте я и без него прекрасно заблужусь. Но вслух, конечно, произнесла несколько другое:

– Да в темноте что-то ехать не хочется. Вот вернусь в монастырь, с настоятелями пообщаюсь. А с утра и в дорогу можно.

– Отчего же по темноте? Можно и посветить. – Леший взмахнул рукой в противоположную от монастыря сторону, и дорога по краям засветилась желтыми и синими огоньками. В довершение освещения на деревьях загорелись серебристые цветы-фонарики. Интересно, как ему удалось так вымуштровать цветочных фей, чтобы они по первому требованию слушались? Помнится, преподаватель по магическим существам на практическом занятии в монастырской роще около часа уговаривал цветочную фею, чтобы она зажгла свой цветок. А тут такое невиданное послушание! Надо поторопиться, пока леший не передумал.

– Уговорил. Где я еще такую красоту увижу. И что, до самой Вырки светить будешь?

– Эко ты обнаглела! Иль заплутать боишься? После развилки посвечу еще полверсты, а дальше дорога прямая по полю. Договорились?

– Только без фокусов. – Прищурившись, я вопросительно смотрела на лешего.

– Какие фокусы? Все честно, я же обещал. – Он состроил обиженную гримасу.

– Ну тогда прощай. И не забудь троллей выгнать. Я еще обратно поеду, проверю.

– Удачной дороги, свидимся еще, – пообещал леший и резво потрусил в чащу.

Я развернула лошадь в нужном направлении, и мы галопом помчались по чудесному лесному коридору. Оглядываясь назад, я заметила, что фонарики и огоньки сразу за нами гаснут, вместо них между деревьев светятся желтые глаза, кажется очень голодные. Леший решил подстраховаться и отрезать нам на всякий случай путь назад. Через час галопа лошадь, явно не привыкшая к таким забегам, перешла на шаг, тяжело дыша и изредка пофыркивая. А вскоре и совсем остановилась.

– Миленькая, ну еще немножко. Не время отдыхать. Давай бегом до полей. Там и травки можно будет пощипать, и из ручья попить, – попыталась я безуспешно подбодрить уставшее животное.

Постояв немного, показывая, кто здесь главный, лошадка повернулась ко мне мордой за новой порцией уговоров и посылов. Но наткнулась на желтые глаза у меня за спиной и, отчаянно заржав от страха, рванулась вперед. Не предвидя такого развития событий, я чуть не вылетела из седла. К счастью, лошадь не старалась скинуть меня, лишь неслась вперед. Следующие два часа промчались как одно мгновение. В этой безумной скачке я даже не заметила, когда мы выехали из леса. То ли лошадка споткнулась, то ли совсем выдохлась, но, подогнув передние ноги, она рухнула без предупреждения посреди дороги. Я перелетела через ее голову и приземлилась в нескольких локтях впереди. Освещенная дорога закончилась, голодные желтые глаза остались позади в лесу и угрозы больше не представляли. Мы с лошадкой лежали на дороге в полной темноте, тяжело дыша и соображая, как двигаться дальше. Вернее, как двигаться дальше, пыталась соображать я. А что делала лошадь, я понятия не имела, лишь слышала ее дыхание где-то позади себя. Немного очухавшись, я сформировала небольшую шаровую молнию и подбросила вверх, совместив с заклятием левитации. Дорога, насколько хватало освещения и зрения, проходила полями. Но универсальный светильник, работающий даже под водой в отличие от огня, не помог определить, как далеко мы от Вырки, зато позволил найти и осмотреть лошадь. Бедное животное было взмылено не хуже крестьянина в предсвадебной бане, но пена изо рта не шла, и глаза были вполне живые, а взгляд осмысленный. Ноги сломаны либо вывихнуты не были. Признаки каких-либо повреждений, кроме последствий страха и усталости, отсутствовали. Из чего я заключила, что магическая помощь лошадке не требуется и мы можем поберечь драгоценный запас энергии.

Обтерев лошадь пучком придорожной полыни и пообещав ей самый вкусный овес на свете, я потянула поводья, стараясь заставить подняться мою спутницу. Но тщетно, лишь получила укоризненный взгляд, мол, «я сделала, что могла, теперь отстань от меня». Ее укор был вполне справедлив, только не вовремя и не к месту. Какие сюрпризы еще может принести окружающий нас мир, если мы не поторопимся прибыть на место? Лежащая лошадь и начинающая магичка – хорошая добыча для любой нечисти: и брюхо набить, и энергозапас пополнить. Чтобы сдвинуть с мертвой точки наше продвижение, я нарвала в свою куртку сочной луговой травы и поднесла ее лошадке. Лежать ей самой, видимо, уже надоело, почуяв запах свежесорванной травы, она поднялась на ноги и быстро прожевала весь мой урожай. Я потянула ее за поводья к краю дороги и предоставила целое поле для трапезы. Чем она незамедлительно воспользовалась. Трава была молоденькая, очень сочная, правда, ручей нам бы тоже не помешал. Однако тратить драгоценное время на его поиски мы тоже не могли. Светильник погас, но я не торопилась зажигать новый. Во-первых, все та же экономия, во-вторых, не вся нечисть боится света, а он в свою очередь привлекает к нам ненужное внимание. Серые облака затянули небо, спрятав луны и созвездия. Ориентиром для нас оставалась черная стена Разнотравного леса, которую хорошо было видно на фоне темно-серого неба. Мы медленно двигались в противоположную сторону вдоль дороги. Я вела лошадку под уздцы, позволяя ей изредка пощипывать травку.

Остаток пути мы прошли быстрым шагом (сесть на себя лошадка так и не позволила) и без приключений. Если не считать встреченных совсем недалеко от деревни двух упырей, точнее, упыря и упырицу, посчитавших нас ужином. Чувствовала пара себя очень уверенно, привыкнув жрать припозднившихся и подвыпивших крестьян. По долгу своей профессии я должна была их уничтожить, вернув спокойствие ночным прохожим. Но их двое, а я ученица, уставшая, голодная и бредущая куда глаза глядят. Очень надеюсь, что глядят они в правильную сторону. Поэтому я швырнула в них один огненный шар и поставила защитный кокон для себя и лошади. Шар задел упырицу лишь слегка – обжег ей руку и опалил когти, а упыря это здорово рассердило, и он бросился, чтобы наказать такой наглый ужин, а заодно накормить свою суженую ненаглядную. Такая ненаглядная, что век глаза б на такой страх не глядели: ростом три локтя, маленькая лохматая голова с огромным ртом, в котором умещается три ряда зубов, горящие бельма глаз. В довершение к маленькому росту длиннющие руки, почти достающие до земли и заканчивающиеся кривыми когтями. Сам атакующий упырь мало отличался от своей красавицы, только ростом на полтора локтя выше. Лошадь дернулась, но, предвидя ее реакцию, я крепко держала поводья и готовилась к заклинанию повиновения. Кокон тем временней ударил нападающего упыря, по телу его пробежали сотни голубых молний, но монстра это не остановило. Лошадь встала на дыбы, и я поняла, что не смогу ее удержать. Заклинание повиновения было сплетено, я дополнила его пассами, и лошадь перестала дергаться, пытаясь унести от меня и новых друзей ноги. Вести за собой подчиненное животное еще можно, но вот ехать на нем очень неудобно. Может попасть в яму или наступить на камень, потому что движется совершенно безвольно, не разбирая дороги. Под защитой кокона мы с лошадкой медленно, но уверенно дошли до деревни. Упырь прекратил свои попытки нами поужинать около первых дворов. Была уже глубокая ночь, и ни в одном окне, насколько хватало глаз, не горело огня.

Пройдя до середины улицы, я наугад постучала в один дом. Стучать пришлось долго, но дверь мне так и не открыли. Вместо этого в окно высунулся заспанный мужик с бородой и недовольно закричал:

– Кого там среди ночи леший принес? А ну, пошли отсюда! Пока с вилами не вышел! – Он уже собирался закрыть ставни, но я доковыляла до окна и спросила:

– Простите, что вас разбудила. Я послушница из Чародейского монастыря. Ищу магистра Алена. Он должен быть в деревне Вырка. Это здесь? А то я ночью слегка заплутала.

Стыдно было признаваться, что будущая чародейка может сбиться с дороги, но выбора у меня не было. Магии во мне не осталось ни капли. На поддержку защитного кокона пришлось растратить запас из амулетов. И если мужик выйдет с вилами, то пришел мой смертный час.

– Здесь Вырка, она самая. Где ж ей еще быть? Ну раз послушница, тогда ладно. Магистры ваши расположились в доме старосты. Это на соседней улице, большой дом возле храма. Проводить, может, иль сама найдешь? – Он махнул рукой, указывая направление.

– Спасибо. Сама найду.

Мне, конечно, очень хотелось, чтобы меня проводили, но признаться в своей полной беспомощности не позволило самолюбие.

Через несколько домов я повернула в указанную сторону и вглядывалась в строения в поисках храма. Желудок понял, что еда ему не светит, и уже перестал просить ужина, зато ноги настойчиво требовали оставить их в покое и прилечь куда-нибудь, хоть на дорогу, по которой сейчас идут. Лошадка нехотя топала позади меня, приходилось дергать ее за поводья, чтобы совсем не остановилась. Я уже сильно жалела о своем рвении покинуть монастырь. И откуда только у меня появляются эти сумасшедшие идеи? И еще хуже, настырность, чтобы воплотить их в жизнь? Вернусь завтра к настоятелю, попрошу прощения, скажу, что глупая еще, молодая слишком. Может, и простит.

В таких раздумьях мы дошли до небольшой площади, посреди которой стоял храм. Напротив храма возвышался дом, в котором горел свет. Надо отметить, что дом превышал размеры храма в несколько раз, из чего я и заключила, что мне именно сюда. «Хорошая деревня, – подумала я. – Ни у кого ни забора высокого, ни охранных собак нет, даже у старосты калитка открыта». Наверно, встреченные мной упыри в деревне не показывались. И о разбойниках здесь точно не слышно.

На мой стук вышел мужчина средних лет с ужасно длинным носом и закрученными кверху усами. Несмотря на позднее время, он был в сапогах, походных бриджах и френче и с масляным фонарем в руке.

– Доброй ночи. Староста спит. Ваше дело может подождать до утра? – лишенным эмоций голосом поинтересовался он, разглядывая мое лицо, освещенное фонарем.

– Я не к старосте. Мне нужен магистр Ален. У меня к нему письмо от настоятеля Чародейского монастыря. – Глядя на равнодушную физиономию открывшего дверь, я подумала, что если меня не пустят, то лягу спать прямо на крыльце. Сил моих больше нет путешествовать. И если придут упыри, с места не сдвинусь.

– Ждите, сейчас доложу. – Равнодушный ушел, не закрывая дверь, но в дом тоже не предложил войти.

В ожидании приглашения я привязала лошадь к крыльцу, сама присела на пороге, примостилась к двери и закрыла глаза.

* * *

Проснулась я оттого, что кто-то взял меня на руки и поднял с пола. Открыв глаза, увидела сосредоточенное лицо молодого человека, державшего меня на руках и ругавшего прислугу. Его профиль напоминал королей прошлого, изображенных на фресках в монастырском музее истории: открытый высокий лоб, прямой, правильный нос, волевой подбородок. Цвет глаз в полумраке разглядеть не удалось, но они определенно были светлые, в обрамлении длинных ресниц, которым позавидует любая девушка.

Впереди начиналась лестница. Мой носильщик наконец закончил отчитывать лакея (как я поняла, за то, что тот не впустил меня в дом) и обратил внимание на то, что я проснулась и беззастенчиво его разглядываю.

– Доброй ночи. Вы уснули на крыльце, я не хотел вас будить. Прошу простить Мартина за такое обращение. У него нет опыта общения с гостями. Вот ваша комната.

Во время его монолога мы поднялись по лестнице на второй этаж. Незнакомец открыл дверь одной из комнат и намеревался перенести меня через порог.

– Спасибо, я сама могу идти. – Я скользнула с его рук прямо в комнату, он вошел следом и встал около двери. Мартин принес мои сумки, а служанка – лампады и разожгла камин. – У меня письмо для магистра Алена, можно его видеть?

– Вы меня уже видите. Письмо срочное или может подождать до утра? – Пока служанка застилала постель, Мартин налил большой таз воды и накрыл на маленьком столике возле камина ужин на одну персону. – Вы явно устали и нуждаетесь в отдыхе. Вашей кобылой занимается конюх, можете не волноваться.

– Письмо не очень срочное. Я послушница девятого курса боевого факультета монастырской школы. В письме настоятель просит вас взять меня с собой.

Услышав мои слова, магистр Ален удивленно приподнял бровь, и улыбка слегка тронула его губы.

– Что ж, это интересно. Вы ничего не путаете? – Я отрицательно покачала головой. – А вы знаете, куда и зачем мы идем? – Я повторила отрицание. – Давайте письмо.

Я вынула из принесенных сумок свитки, выбрала нужный и отдала магистру.

– Отдыхайте, утром разберемся. Как вас называть?

– Хельга.

– Очень хорошо, Хельга. Это Ирма, – он кивнул на служанку, та слегка поклонилась. – Если что-то нужно, скажите ей. Ваша ванна и ужин уже готовы. Не буду мешать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, магистр Ален. Спасибо!

Когда за ним закрылась дверь, я с удовольствием плюхнулась в ближайшее кресло и стянула сапоги. Ирма помогла мне раздеться и проводила за ширму, где стояла небольшая, но для меня в самый раз, бадейка, наполненная водой. Ирма натерла меня душистым мылом с каким-то маслом и помогла вымыться. Сопротивлялась я недолго, просто сил не было. Меня еще никогда раньше не мыли и не одевали, как домашних барышень. Стыдно, но удобно. Одевшись в ночную сорочку и халат, я поужинала и чуть не уснула в кресле. Боясь, что Ирма понесет меня на руках, я пересилила усталость, поднялась с кресла и добрела до кровати. Перина была просто потрясающе мягкая. Вот бы нам в корпус такие, было бы здорово.

Проснувшись утром, я некоторое время лежала и ждала звона подъемного колокола. Потом, вспомнив события вчерашнего дня, встала, умылась, оделась в сменную форму и пошла искать вчерашних знакомых. При свете дня дом выглядел еще более величественно, чем ночью. Высокие потолки, широкие коридоры напоминают скорее замок, чем дом деревенского жителя, пусть даже старосты селения. Если б постройка была не деревянная, а каменная, то я бы вовсе усомнилась в точности своего местонахождения. Дойдя до лестницы, я обнаружила, что ее застилает ковровая дорожка. Совсем чудеса. Я спустилась вниз и увидела Мартина, выносящего на улицу поднос с кофейником.

– Доброе утро! Где можно увидеть магистра Алена? – Мне было стыдно за вчерашнее происшествие, и я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее.

– Доброе утро. Он завтракает в садовой беседке. – В тоне Мартина не было и намека на дружелюбие.

– Спасибо.

Я вышла на улицу вслед за Мартином. Мы обогнули дом, оказавшийся снаружи каменным, и вошли в сад. Резная беседка красовалась под раскидистым каштаном. За накрытым столом вместе с магистром Аленом сидели еще четыре человека. Я подошла и поздоровалась. Магистр поставил на стол недопитую чашку чая и встал мне навстречу.

– И вам доброго утра! Прошу к столу. Как спали?

Он протянул руку и помог мне подняться по ступенькам – сама галантность! Высокий рост и худощавость нисколько не портили его, подчеркивая аристократическое происхождение.

– Спасибо, хорошо.

Я присела на свободное место. Мартин налил чай и поставил столовый прибор.

– Познакомьтесь, это наша ночная гостья Хельга, – сказал магистр, обращаясь к сидящим за столом. – Она прибыла, чтобы отправиться сегодня вместе с нами.

Я вежливо поклонилась, разглядывая будущих спутников. Потом он их представил. Похожий на него, но пониже ростом, юноша оказался младшим братом магистра Алена Алнилом. Девушка в мужском дорожном костюме, с коротко стриженными каштановыми волосами – Беттина, доктор каких-то наук из Старлецкого Наукограда. Высокий, крепкий, бритый налысо и загорелый до черноты мужчина в кожаном доспехе – Тимур, начальник охраны. Седой старец с длиной бородой в расшитом золотом дорожном костюме – Никола. Магистр Ален сразу пояснил, что раз уж нам путешествовать вместе, то в целях элементарной безопасности, чтобы не раскрыть инкогнито путешествующих, обращаться друг к другу будем по именам, без титулов и званий, если нет возражающих. Возражающих не было. И сказано это было скорее для меня, они-то все, сразу видно, давно знакомы друг с другом и с целями поездки. Да, любой трактирщик очень удивится, если узнает, что на его постоялом дворе остановились приближенные императора, и, естественно, об этом сразу будет знать вся округа, включая ближайшие города и селения.

После завтрака Ален предложил помочь мне собраться в дорогу и купить все необходимое. Я согласилась, так как понятия не имела, что же нам пригодится.

Интересно, зачем столько внимания к простой послушнице? Или Ален со всеми такой обходительный? Мы прошлись по крестьянским домам и купили веревки, одеяла, продукты и прочие мелочи, нужные в пути. Сразу было видно, что деревня зажиточная. Нищих на улицах нет, все дома, даже самые маленькие, свежепобеленные, покрытые красной черепицей, чистые дорожки, клумбы под окнами. Жители хорошо постарались, готовясь к празднику Весеннего Солнцестояния.

Сегодня идея идти на практику в Алмазные горы не казалась мне уже такой сумасбродной, как вчера. Яркий солнечный день, замечательные попутчики, магический резерв полностью восстановился, и Ален зарядил амулеты. Вчерашние неприятности стали мелкими и недостойными внимания. Но я рассказала Алену про встреченных упырей. Он ответил, что знает про них, как и любой житель деревни. На каждом доме стоят охранные амулеты от них, а упыри являются как бы сторожами. Они загрызают разбойников и воров, которые пытаются ночью пробраться в деревню. Поэтому их не уничтожают, хотя давно могли. Эта пара раньше была жителями деревни. Свадьбу они сыграли в канун праздника Урожая. Местный маг вызвался телепортировать их на приготовленный сеновал, да маленько перепил и промахнулся аж до Старых урочищ. Как их там насмерть не загрызли, одному Создателю ведомо, только вернулись они потом в родную деревню уже такими, как сейчас. Убить жалко, свои все же, вот и решили для пользы дела оставить.

Собрались мы еще до полудня. Когда седлали лошадей, я обнаружила, что кроме нас семерых в попутчиках еще десять воинов, у которых Тимур был главным. О цели и конечном месте своего путешествия все умалчивали. Мое любопытство не давало покоя, что за секретность такая, коль идем вместе? Дорога впереди дальняя, постараюсь выяснить.

Лошади оседланы, все готовы. Ален подозвал всех к себе и развернул карту.

– Мы сейчас вот здесь, – он ткнул пальцем в указатель Вырки. – До Сторожил три дня пути. Если кто отстанет или еще что случится, встречаемся там. – Он посмотрел на меня и указал на следующий значок, обозначающий Сторожилы. Я кивнула головой, что поняла, но сердце у меня так и подпрыгнуло. Если Нерк еще не улетел, вот сюрприз я ему сделаю! Похоже, что остальные его вообще не слушали, словно сказанное их не касалось.

Дорога уходила в поля, моя лошадка была рада компании и не пыталась проявить характер. Целый день провели в дороге, не останавливаясь на привал, лишь однажды поили лошадей из придорожного колодца. Впереди ехали пять воинов, и замыкали наш отряд тоже пять воинов вместе с Тимуром. Первыми из нас ехали Алнил с Беттиной. Он очень старался за ней ухаживать: то сумки ее на свою лошадь перевесит, то байки травит о своих приключениях и подвигах, в общем, скучать ей не приходилось. Мне, правда, тоже. Ален рассказывал об императорском дворе, его интригах и забавных случаях, о своей юности. Оказалось, что он тоже учился в монастырской школе. Мы обсуждали общих преподавателей, что изменилось и осталось прежним с тех пор, как он окончил школу. А когда проезжали поле алых маков, братья с двумя воинами выехали в поле и нарвали нам с Беттиной по чудесному букету. Сначала я задавалась вопросом – в чем причина такого внимания ко мне? Но пришла к выводу, что Ален обходителен и вежлив со всеми, и будь на моем месте кто-то другой, он вел бы себя точно так же. Было очень приятно и весело ехать в такой компании. Никола с Мартином не в счет. Они всю дорогу обсуждали межгосударственные отношения с Урук-Тхадом и прочие скучности. Поля сменялись дубравами, ельниками и обычными перелесками. Ближе к закату Никола сказал, что сегодня мы прошли достаточно и нужно искать место для привала. Три замыкающих воина съехали с дороги и углубились в лес. Мы понемногу продвигались вперед.

Место для ночлега выбрали прекрасное. Небольшая полянка, окруженная вековыми дубами. В ста шагах в чаще обнаружилась речушка, с бьющими над гладью воды ключами. Когда Алнил читал молитву к Матушке Земле с просьбой разрешить нам устроить здесь привал, я очень удивилась. Бет мне объяснила, что Ал, как она его называет, жрец ордена Святой Матери, но к конкретному храму не приставлен. Поэтому много странствует, оберегая путешественников от всяких напастей. По моему мнению, от мага больше пользы, чем от жреца, но я оставила его при себе. К тому же у нас было целых два мага, не считая меня. Ален и Никола, высота их уровней была мне недоступна.

Мы быстро сдружились с Бет, она очень живая и веселая. Совсем не похожа на тех докторов наук, которые посещали школу с лекциями. Пока Ален устанавливал шатры, Алнил с Мартином расседлывали лошадей, а воины обследовали окрестности, мы с Бет готовили ужин. Готовили – это, конечно, громко сказано. Варили приманенного Николой зайца. Большинство мужчин есть это варево отказались и поужинали вяленым мясом. На всякий случай на весь следующий путь ответственным за еду назначили Мартина. Он сначала расстроился, но, попробовав нашего зайца, тут же согласился. Бет после ужина отчитывала Алнила.

– Да, не учили меня готовить. Хельгу, между прочим, тоже. Но ты мог меня поддержать. Как же ты жениться собрался, если мою стряпню кушать невозможно? – разносила его сердитая Беттина.

– Не волнуйся. Я сам буду готовить. Ты только скажи «да», все остальное я устрою, тебе не обязательно уметь все, – пытался успокоить ее Алнил. Но, похоже, напрасно. Бет разошлась не на шутку.

– Как я могу выйти замуж за человека столь невысокого мнения о моих способностях? Ты будешь приводить домой гостей со словами: «Вот, познакомьтесь, это моя жена, но ужин я готовил сам». Да?

– Будем ужинать в харчевне, наймем повара, в конце концов.

Так переругиваясь, они ушли купаться в речушке. Солнце давно село, ночь обещала быть звездной. Мартин и Никола спали, воины выставляли ночной караул, а мне совершенно не хотелось спать и нечего было делать. Из-за шатра вышел Ален и сел к костру.

– Скучаешь? Я кивнула.

– Настоятель мне все написал. Откровенно говоря, я очень удивлен. Надо иметь смелость вот так запросто уйти из монастыря. Мало кто из послушников может проявить силу характера и настойчивость в своих стремлениях. – Он смотрел на меня восхищенным взглядом.