Текст книги "Серенада новогодней ночи"
Автор книги: Ольга Арсентьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Настоящий новогодний подарок… – Саша намазывал страсбургский паштет на солидных размеров ломоть пшеничного хлеба. – Очень хороший. Вам понравится…
– Да говори уже, не тяни, – не выдержала Ирина, когда Саша, шумно прихлебывая, принялся за черепаховый суп.
– Суп неплохой, – одобрительно отозвалась Наталья, – и устрицы были ничего себе. Это и есть твой подарок? Тогда да, нам очень нравится. Очень вкусно. А что на второе?
– Мраморная говядина… Но речь не об этом. У меня есть к вам предложение.
– Как? – изумилась Ирина и уронила вилку. – Сразу к обеим?
– Да, сразу к обеим. А почему нет?
Ирина нервно хихикнула и полезла за вилкой под стол. Наталья грустно покачала головой:
– Но ведь это невозможно, Саша… Тебе придется сделать между нами выбор.
– Почему выбор? Зачем? Это же совершенно разные сферы деятельности…
– Разные сферы деятельности – жена и любовница? – ехидно осведомилась Ирина. Поднимая вилку, она обнаружила Сашин ботинок в непосредственной близости от Натальиной ноги, обутой в изящный дамский мокасин. Это могло быть чистой случайностью, невинным совпадением во времени и пространстве, но Ирина не верила в совпадения.
Саша залился густым румянцем.
«Все-таки шеф гений, – подумал он, от смущения намазывая говядину взбитыми сливками. – Как он знает, как он чувствует этих баб! Хорошо, что я ему все рассказал!»
– Вообще-то, – Саша не поднимал глаз от говядины, – я имел в виду работу. Работу в компании «Вечерняя звезда». На должности топ-менеджеров: по кулинарной части и по этому… как его… арт-дизайну.
«Будь одна из вас ткачиха, а другая – повариха, – вспомнил он любимую детскую книжку с красивыми картинками. – Ну точняк! Повариха и ткачиха!»
– А… – Ирина несколько расслабилась, – топ-менеджеры… Ну что ж, это действительно интересно. Это мы обсудим. Это хорошее предложение… Хотя и не совсем то, чего мы ожидали.
Саша, подражая шефу, вопросительно приподнял бровь. Получилось не очень, но это не имело значения, потому что ему тут же был задан вопрос в лоб:
– Неужели мы не нравимся тебе как женщины? Неужели ты не хотел бы познакомиться с одной из нас поближе?
– Нравитесь, конечно, нравитесь… – Саша, снова подражая Александру Васильевичу, широко улыбнулся. Зубы у него были, может, и не такие белые и ровные, как у шефа, не все могут позволить себе французского стоматолога, зато без малейшего изъяна. Такими зубами пивные бутылки можно открывать запросто. Саша гордился своими зубами. – Нравитесь. Хотел бы. Вот только едва ли это пришлось бы по душе моей невесте…
– У тебя есть невеста? – вздохнула Наталья.
– Врешь небось… – пробурчала Ирина.
– Ничего я не вру, – обиделся Саша, – с какой стати мне врать?
– Ну мало ли с какой стати…
– Ничего я не вру, – повторил для убедительности Саша, – просто мы не афишируем наши отношения, и об этом пока никто не знает. Так что вы тоже никому не говорите, хорошо?
– Но ведь твоя невеста далеко, а мы здесь, – сверкнула на него зелеными глазами Ирина.
– И вовсе она не далеко, – отодвинулся от нее Саша, – она здесь, в отеле.
– Что?! И кто же она?
«Зря я брякнул про отель», – подумал Саша. Но было уже поздно.
– Она что, такая же молодая и красивая, как и мы?
– Ну… В общем, да. – Саша вспомнил забежавшую в бассейн девушку, и у него сразу прибавилось вдохновения. – У нее пушистые темные волосы, голубые-голубые глаза, симпатичная родинка на левой щеке, совсем как маленькое сердечко. И она очень-очень меня любит…
Саша продолжал бы врать и дальше, но, взглянув на Ирину, замолчал.
– Этого не может быть, – резко произнесла Ирина, глядя на Наталью.
– Ну, конечно, не может, – неуверенно отозвалась Наталья, – мало ли темноволосых и голубоглазых девушек… И потом, Алена же была с этим барменом…
– Ага, а Грубин был с нами! В сауне! Наташа, ты что, не понимаешь? Это все маскировка! Чтобы никто не догадался!
– Э… – попытался вклиниться в разговор Саша, – послушайте…
Но на него никто не обратил внимания.
– А может, – жалобно спросила Наталья, – это все же не Алена?
– А родинка в форме сердечка? Слишком уж много совпадений, так не бывает! Впрочем, мы сейчас все выясним! Ты! – тонкий Иринин палец уткнулся в Сашину грудь. Саша поежился: ноготь был острый, как скальпель. – Ну-ка быстренько скажи нам, как зовут твою невесту!
– И зачем ты пригласил нас в отель, позвал бы ее одну… Или тоже для конспирации?
– А мы-то думали, чего ради нам устроили такую встречу… А это все из-за нее, да?
– Да говори уже, не молчи!
– Ничего я вам больше не скажу! – замотал головой Саша.
Ирина надавила ногтем сильнее, и Саша захихикал:
– Я щекотки боюсь, но все равно ничего не скажу.
– И не надо, – отрезала Ирина, вставая. – Идем, Наташа. Скажем нашей подруге пару ласковых. Ишь змея: не люблю олигархов, никогда не выйду замуж за олигарха… Ну она у меня получит!
* * *
– Ира, подожди, – взмолилась Наталья, когда они остановились перед Алениной дверью, чтобы отдышаться. – А может, не надо ничего говорить? Может, просто примем Сашино предложение и успокоимся? Предложение ведь и в самом деле очень хорошее. А? Ну и что, что говорила… Ты, что ли, никогда никому не врешь? Может, не надо скандал устраивать, а?
Ирина отрицательно помотала головой и постучала. Правда, сделала это с меньшей агрессивностью, чем намеревалась. А когда через пять минут никто так и не открыл, успокоилась и вовсе.
– Ладно, пусть живет… пока.
– А пошли в бар, – обрадовалась Наталья. – Там стоит автомат с пиратами Карибского моря, в него я еще не играла…
Когда подруги по пути в бар заглянули в центральный холл полистать журнальчики, поглазеть на выползающих на оздоровительную прогулку олигархов, то застали там любопытную сцену.
У стойки, поигрывая снятой с холеной руки тончайшей шагреневой перчаткой, стояла высокая брюнетка с орлиным носом и в роскошных соболях. На шаг позади – обвешанный сумками и чемоданами старый знакомец Игорь. Он озирался вокруг в поисках отельной тележки и, встретившись взглядом с Натальей, едва заметно покачал головой.
Наталья толкнула Ирину локтем в бок:
– Смотри, Игорь… Ну который привез нас сюда! Только он почему-то не хочет, чтобы мы его узнавали!
Ирина, которая в других обстоятельствах и сама не стала бы узнавать какого-то там водителя, немедленно улыбнулась самой неотразимой из своих улыбок. Она сделала шаг вперед, однако ее оттеснили – вежливо, но твердо.
Перед брюнеткой в мехах встали навытяжку двое отельных мальчиков, а за стойкой засуетилась фиолетовая дама-администратор.
Мальчики мигом сняли с Игоря весь груз, и брюнетка, сопровождаемая приятно улыбающейся Ираидой Глебовной, проплыла мимо девушек, опустив длинные, черные, мохнатые (наверняка накладные, подумалось Наталье) ресницы и совершенно не глядя по сторонам.
Игорь облегченно вздохнул, потом посмотрел в сторону девушек и улыбнулся открыто и дружелюбно:
– Привет. Ну как вам тут? Нравится?
– Да так, ничего себе, – небрежно ответила Ирина. – А кого это ты привез?
Игорь понизил голос:
– Это Тамара Грубина.
– Кто?!
– Ну кто… Жена президента. Бывшая, но официально они не разведены.
Ирина с Натальей переглянулись.
– Надо предупредить Алену, – сказала Наталья.
Ирина неохотно кивнула:
– Надо. Хотя она этого и не заслуживает.
– Черт, как я сам не догадался! Надо предупредить шефа! – Игорь ушел на улицу. Скорее убежал, прижимая к уху трубку.
– Чего это он? – удивилась Наталья. – Грубин же в отеле…
– Знаешь, Наташа, – медленно произнесла Ирина, – по-моему, здесь происходит что-то странное…
* * *
– Ираида, кто были две девицы, столь нагло уставившиеся на меня в холле? Ну, толстая белобрысая корова и тощая рыжая коза?
– А, эти… Подруги той самой.
– Ага… Ладно, с этим после. А где мой Сандро?
– Не знаю. Я правда не знаю. Может, как вчера, ушел на лыжах?
– Может. Ну что ж, подождем.
* * *
– В номере ее нет. И мобильник не отвечает.
– Ира, набери-ка еще раз! Ага, ну точно! Она оставила трубку в номере! Слышишь, за дверью тренькает?
– Слышу! Ну и что мы теперь будем делать?
– А может, она сейчас у Грубина?
* * *
Алена крутила в руках колье из темно-голубых, как ее глаза, звездчатых камней и так и этак: подносила к электрической лампе и подставляла под угасающий солнечный свет, пока, успокоенная, не надела его и не застегнула крошечный потайной замочек.
Это, конечно же,не сапфиры. Иначе такое колье стоило бы целое состояние. И металл оправы не платина или белое золото, хотя Алена, сощурившись, и разглядела что-то похожее на пробу. Но лупы под рукой не оказалось, не нашлось ее и в ящичках легкой и изящной, карельской березы, мебели, и Алена решила, что это серебро. Или посеребренный мельхиор. А камни, возможно, не простое стекло или хрусталь, а какие-нибудь там кристаллы Сваровски. Даже в этом случае – очень недешевая вещь.
Разве может она принять такой подарок от мужчины, с которым знакома чуть более суток?
О нет, дольше, гораздо дольше, лениво мурлыкнул коварный внутренний голос. Не его ли ты регулярно видела во сне, начиная лет эдак с двенадцати?
«Однако, если я примерю колье и покажусь в нем ему– это еще не значит, что я приняла подарок, – подумала Алена, не в силах оторвать взгляда от чарующей игры света в голубых кристаллах. – Какое оно красивое! Александр увидит меня в его звездном блеске и… и… Ну все, достаточно колебаний! Надо уже пойти и посмотреть, что с ним тогда будет, что он скажет или сделает!»
* * *
Увидев Алену в белом шелке, с голубыми искрами на нежной полуоткрытой груди и ее глаза, сиявшие куда ярче драгоценных камней, Грубин уронил деревянную лопаточку, которой осторожно помешивал фрикасе из тигровых креветок в винном соусе.
– Я пришла, – сообщила Алена без особой необходимости. Его реакция на ее появление оправдала все ожидания. Он стоял в полном остолбенении и пялился на нее с самым мечтательным выражением.
Вместо того чтобы смутиться, опустить глаза и сказать что-нибудь легкое – например, ой, а что это у нас на обед? – Алена тоже подвергла Александра самому тщательному осмотру.
Лицо как на старинной монете: тонкое, четкое, правильное, с единственной вертикальной морщинкой на лбу и лучиками в уголках глубоко посаженных глаз, серых, но для Алены ласковых темно-синих, словно освещенное солнцем северное море.
Худощавая подтянутая фигура: ничего лишнего, никакого наглого, бьющего в глаза выпирания перекачанных мышц – спокойное, уравновешенное сочетание силы и изящества.
Одет просто, неброско: тонкий черный джемпер-водолазка и черные же джинсы – то ли принес все это с собой в рюкзаке, то ли позаимствовал у хозяина дома.
Скорее первое. Уж очень все по фигуре.
И простота эта, как не преминула бы отметить Ирина, не такая уж простая. И совсем не дешевая. Джемпер небось тончайшей кашмирской шерсти, легкой, теплой и мягкой, как шелк…
Алена медленно провела ладонью по его плечу. Ну точно как шелк… А под шелком выпуклость упругого бицепса. В кончиках пальцев закололи крошечные иголочки, и моментально пересохло во рту. Девушка попыталась отдернуть руку, но Александр перехватил ее, легонько сжал и поднес к губам.
* * *
Зашипела и принялась плеваться во все стороны раскаленным соусом сковородка с креветками.
Остановившиеся на один волшебный миг вселенские часы снова пошли.
Редко, ах как редко бывают в жизни такие мгновения! Взглядом, прикосновением, дыханием сказать самое важное и… увидеть, вдохнуть, почувствовать ответ.
А потом затаивший дыхание мир снова начинает течь вокруг тебя, играть, веселиться, шутить, а при случае и кидаться различными предметами.
Алена потерла ужаленную маслом руку.
Александр поднял лопаточку и, швырнув ее в мойку, принялся с грохотом выдвигать и задвигать ящики в поисках новой.
– Ведь была же еще одна, – бормотал он, – куда я ее…
Алена глубоко втянула острый дразнящий запах:
– Саша, да ничего и не подгорело! Давай уже есть, а! Очень хочется!
Креветки оказались изумительными. Впрочем, Алене в ее нынешнем состоянии что угодно показалось бы изумительным – из его-то рук. Александр же был серьезен и, пробуя соус, морщился.
– Твоя охота в лесу была успешной… – Алена хотела его отвлечь. – Я никогда не видела таких крупных и красивых креветок!
– Надо было положить меньше базилика, – отозвался Александр, – непозволительная ошибка. А, креветки… Креветки я нашел в холодильнике…
– А я как раз очень люблю базилик! И, по-моему, все просто замечательно! Как в новогодней сказке!
Он поднял на нее просветлевшие глаза:
– Это ты замечательная… Моя Снегурочка!
Алена, счастливая и смущенная первым услышанным от него комплиментом, нехитрым, но произнесенным с большим чувством, залилась краской.
Кроме креветок, было еще вино – легкое, золотисто-солнечное, с привкусом дыни и абрикосов. Его Алена, помня вчерашний вечер, пила с большой осторожностью. Были хрустящие, прозрачные, тающие на языке пшеничные хлебцы с тмином и кунжутом. И был десерт – нечто воздушное из лесных ягод со взбитыми сливками. То ли ягоды просто ждали их прихода в том же холодильнике, что и креветки, и сливки, и вино, то ли Александр договорился с Дедом Морозом и тот на полчаса впустил в лес знойный июль – Алена с легкостью поверила бы как в первое, так и во второе. А потом Александр сварил в настоящей медной турке кофе. В точности такой, как она любила.
И почему говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, думала разнежившаяся Алена. К сердцу женщины – ничуть не меньше. Да за такой обед не то что сластена и лакомка Наталья, а любая женщина преисполнилась бы восторженной и пылкой нежности. Тем более когда обед приготовлен такими изящными, но сильными руками с длинными музыкальными пальцами. На которых к тому же нет обручального кольца. И нет никакого следа от обручального кольца, в принципе носимого, но поспешно сдернутого в нужный момент.
– За тебя, Саша! – Алена подняла бокал и увидела, что вино окрасилось в розовый цвет. Это заходящее за лес солнце посылало им последний теплый луч. Вокруг дома сгустились синие зимние сумерки.
– За тебя, Аленушка! И за нас!
От этих слов Алене в ее легком платьице стало жарко. Столько лет ждала счастья, и вот оно, рядом, улыбается светло, плещет прямо в сердце ласковой волной взгляда… Неужели это все происходит с ней? Наяву, на самом деле? Да полно, может ли это быть?
И чтобы потянуть время, чтобы продлить ожидание счастья, не менее сладостное, чем само свершение, чтобы перевести дух и хоть немного успокоиться перед грядущей, небывалой еще в Алениной жизни радостью, она сказала:
– Уже вечереет. Как же мы будем возвращаться – по лесу, в темноте?
– А зачем нам возвращаться? – просто спросил он.
Счастье было совсем рядом. Оно придвинулось вплотную. Оно не желало больше ждать.
* * *
Алена по жизни была немного трусиха.
Кроме нескольких, очень редких, моментов, когда в ней, наоборот, просыпалась безумная отвага. Моментов, о которых она вспоминала потом с искренним удивлением и некоторым стыдом.
Сейчас отвага не проснулась.
Трусость-стыдливость в сочетании с бог знает еще какими чувствами боролись в ней с любовью-желанием-влечением.
А между сражающимися сторонами находился ум, ее довольно-таки острый, тренированный высшим техническим образованием ум, который пытался найти компромиссное решение.
И нашел.
– Мне не хотелось бы, чтобы этослучилось на чужой постели, под чужой крышей, – заливаясь алым румянцем, шепнула она Александру, когда он поднял ее на руки легко, словно в ней не было совсем уж никакого веса, и понес к лестнице.
Но, говоря так, она обеими руками (руки не слушались ума, действовали совершенно самостоятельно) крепко обхватила его шею.
– А это не чужая крыша, – тихо, как и она, произнес он, – и не чужая постель. Это…
Но тут звук, уже минут пять доносившийся с улицы, звук, на который они не обращали никакого внимания, просто не слышали его, стал настолько громким и пронзительным, что смог наконец пробиться сквозь окутавший их золотой и розовый туман…
* * *
…гудки автомобиля, сопровождаемые отчаянным миганием фар на тот, видимо, случай, если в доме все внезапно оглохли, но еще не ослепли.
– Кто посмел… – пробормотал Александр, полыхнув в сторону окна серым, мгновенно оледеневшим взглядом.
Алена была бережно, словно хрустальная ваза, поставлена на ноги. После чего, не сказав ни слова и не обернувшись, он быстро вышел на улицу.
Алена тут же бросилась к окну и, щурясь, жалея, что не взяла с собой очки, прижалась носом к стеклу.
* * *
Это был Игорь. Опасаясь застрять на нерасчищенной проселочной дороге, он приехал на служебном джипе «Чероки» и остановился у ажурных ворот. Он бы и внутрь заехал, учитывая форс-мажорные обстоятельства, но, к сожалению, не знал кода.
Последние пять минут в дополнение к звуковым и световым сигналам он отчаянно размахивал руками. Одного взгляда на лицо шефа было достаточно, чтобы Игорь на всякий случай отбежал за капот.
– Александр Васильевич, в отель приехала ваша жена! – крикнул он оттуда. Шеф непроизвольно оглянулся на дом.
– Потише ори, – сурово остановил он Игоря, открывая ворота. – А что, по телефону позвонить было нельзя?
– Так вы же отключили мобильник!
– А, ну да, верно… – Шеф немного остыл. – А ты точно знаешь?
– Еще бы, я сам вез ее из аэропорта! Ираида Глебовна послала! Еще велела никому не говорить о ее приезде! Впрочем, она же и шепнула мне, что вы ушли на лыжах с девушкой и не вернулись… Вот я и подумал, что вы здесь!
– Какой догадливый… А может, и к лучшему, что Тамара приехала именно сейчас, – неожиданно заявил Александр. – Давай подъезжай к крыльцу. Отвезешь меня в отель. Отвезешь нас… И выключи наконец эту иллюминацию!
* * *
Грубин вернулся в дом. Алена, умница, стояла на том же месте, где он ее оставил, и смотрела на него с выражением спокойного ожидания.
«Сказать ей? Нет, не сейчас, не на ходу. Слишком много всего придется объяснять».
– Кое-что произошло… – Он сказал это нарочито спокойно и даже беззаботно. – Нам нужно вернуться в отель.
Она кивнула. Кроткое, доверчивое выражение ее глаз не изменилось.
«Какая женщина! Мояженщина! Единственная!»
– Я пойду переоденусь…
– Алена, – он удержал ее за руку, – ты мне доверяешь?
Она снова кивнула.
– Я все объясню тебе… Не сейчас, немного позже.
– Конечно, я подожду. Не тревожься за меня, делай то, что собрался делать.
И тогда он отпустил ее. Но прежде привлек к себе и поцеловал так крепко и горячо, как не целовал еще ни разу.
* * *
Тамара Луарсабовна ни на шаг не отпускала от себя Ираиду Глебовну. Она устроилась в кресле за Ираидиным столом, в Ираидином кабинете, и в который раз просматривала в Ираидином ноутбуке ту самуювидеозапись, донимая бедную, все сильнее и сильнее нервничавшую административную даму бесконечными расспросами, комментариями и предположениями.
Вконец отчаявшись, Ираида предложила принести кофе и только под этим предлогом была наконец выпущена из собственного кабинета.
– Подожди-ка, – услыхала она, уже готовая поплотнее прикрыть за собой дверь и юркнуть в восхитительную свободу и безопасность служебного коридора, – подожди!
– Да? – Ираида замерла, чувствуя спиной существенное понижение температуры.
– Не надо кофе, принеси лучше «Боржоми». И снотворного. Целую упаковку.
– Какого снотворного? – изумилась Ираида Глебовна, рискнув чуть обернуться и скосить взгляд на непостижимую и непредсказуемую мадам Грубину. – Разве у вас проблемы со сном?
– Ну мало ли что, – туманно ответила Тамара. – Что у тебя там есть посильнее? Нембутал? Донормил? «Крепкий сон – навсегда»? Вот его и неси…
Сбитая с толку, Ираида принесла требуемое, совершенно забыв, что собиралась по дороге где-нибудь задержаться. Этак минут на двадцать или даже на час. Чтобы у Александра Васильевича было больше шансов успеть вернуться в отель и избавить ее, Ираиду, от затянувшегося допроса.
Провидение услышало ее молитвы. Шеф явился почти следом за ней. Тамара едва успела запихнуть в сумку бутылку и коробку, как он возник на пороге и вежливо попросил Ираиду удалиться.
Что та и сделала с облегчением. Но, разумеется, удалилась не настолько далеко, чтобы нельзя было если не подсмотреть, то хотя бы подслушать.
* * *
Подслушивать, впрочем, оказалось почти нечего.
– Я знал, что найду тебя здесь. – Александр был спокоен. – Зачем приехала?
«Это правильно, – одобрила спрятавшаяся за углом коридора Ираида Глебовна. – Надо сразу же смутить, перехватить инициативу и начать задавать вопросы».
Однако и Тамара Луарсабовна была бойцом опытным и умелым. Не говоря уже про буйный грузинский темперамент.
– Как это зачем приехала? – звонко и весело, как девочка, рассмеялась она в ответ. Судя по дальнейшим звукам, Тамара вскочила с кресла и бросилась ему на шею. – Сандро, чемо дзвирпасо, момехвие! [5]5
Сандро, дорогой мой, обними меня! ( груз.)
[Закрыть]
– Даивицке [6]6
Забудь об этом ( груз.).
[Закрыть], – коротко отказался шеф.
– Ну и ладно, не хочешь – не надо, – неожиданно мирно согласилась Тамара. – Я при-ехала поговорить. Об одном весьма важном деле.
– Хорошо. Но не здесь.
– Уж конечно, не здесь! Идем к тебе в номер.
– Идем.
Ираида Глебовна прижалась к стене.
«А ведь я уже не девочка, – снова пожаловалась она неведомо кому, – и тахикардия у меня, и вообще…» Тем не менее, несмотря на тахикардию, она на цыпочках последовала за шефом и его супругой и убедилась в том, что они вошли в 212-й.
* * *
Презрительно сморщив нос на скромную, по сравнению с президентским номером, обстановку, Тамара скинула с плеч соболя, прилегла на кровать, подперев голову точеной белой рукой в дорогих перстнях и браслетах, вытянула ножки в черных сетчатых чулках, лишь слегка прикрытые кожаной мини-юбкой, и замерла так в обольстительной позе восточной одалиски.
Александр Грубин устроился в кресле напротив, упер локти в подлокотники и скрестил пальцы.
Некоторое время оба молчали.
Грубин смотрел на бывшую жену выжидательно и с любопытством, но без всякого мужского интереса.
– Я все знаю, – прокурорским тоном заявила Тамара.
– Вот и хорошо, что знаешь… – Грубин выпрямился в кресле. – Тамара, мне нужен официальный развод. Назови свои условия.
Она тут же вскочила. Ее агатовые глаза бешено сверкнули на побелевшем лице, руки согнулись в локтях, а пальцы с длинными акриловыми ногтями, наоборот, растопырились, как когти.
Опытный Грубин, готовый ко всему: к бешеной истерике по-грузински, к потоку проклятий по-русски, к попытке вцепиться ему в волосы и расцарапать лицо, – на всякий случай отодвинулся подальше. К его величайшему удивлению, ничего такого не произошло.
Тамара, шумно дыша, вытащила из сумки бутылку «Боржоми» и сделала несколько судорожных глотков прямо из горла. Потом протянула бутылку ему. Грубин машинально отпил тоже.
– Фу, подделка, – поморщилась Тамара. – Сандро, прошу тебя, принеси мне воды из-под крана!
– Почему подделка? Наоборот, очень правильный «Боржоми», как раз такой, как я люблю.
Но, спохватившись, больше спорить не стал. Взял из мини-бара чистый стакан и отправился в ванную.
Тамара, проводив его взглядом, достала из сумки снотворное и торопливо вскрыла упаковку. Три крупные растворимые в воде голубоватые пилюли легли ей на ладонь; помешкав мгновение, она добавила к ним четвертую. Все это опустила в бутылку («Боржоми» тут же вскипел буйной белой пеной), завинтила крышку и хорошенько потрясла.
– Значит, ты уже все для себя решил, – почти спокойно произнесла она, когда Сандро – чемо ламазо, чемо суло! [7]7
Мой красавец, моя умница! ( груз.)
[Закрыть]– не слишком быстро вернулся из ванной. – Шен могцонс эс гого? [8]8
Тебе так нравится эта девушка? ( груз.)
[Закрыть]
– Ки, могцонс да микварс [9]9
Да, нравится, и я ее люблю ( груз.).
[Закрыть].
– Ну, стало быть, не о чем и говорить, – снова перешла на русский Тамара. – Ты знаешь, я всегда искренне желала тебе счастья…
Грубин смотрел на нее во все глаза, словно не верил, что эти слова произносят именно ее губы.
– За то, чтобы все наши планы сбывались! – Тамара, усмехнувшись, подняла стакан с водой, а Грубину протянула бутылку с «Боржоми».
Грубин достал еще один стакан и налил себе из бутылки. Выпил. Налил еще.
– Ты права, «Боржоми» какой-то странный…
– Тебе кажется. Оттого что ты, как мне говорили, совсем перестал пить вино, у тебя изменился вкус. «Боржоми», конечно, не из Бакуриани, но за неимением лучшего… Выпей до дна, прошу тебя, за твою и за мою новую жизнь!
Серые глаза Сандро несколько затуманились. Тамара пристально следила за ним из-под длинных густых ресниц, украдкой поглядывая и на часы.
– И все же я хотел бы знать… – Но он не договорил. Его рука дрогнула, когда он ставил стакан на журнальный столик. Не удержавшись, он зевнул широко и сладко, как ребенок. Хотел извиниться, но лишь пробормотал что-то неразборчивое. Его веки, затрепетав в последнем мучительном усилии, закрылись, голова откинулась на спинку кресла.
Тамара выждала еще несколько минут и, окончательно убедившись, что он заснул глубоким сном, достала мобильный телефон и набрала номер своего племянника Саши Голубева.
* * *
– Саша, поздравь меня, мы с Сандро решили начать все сначала!
– Поздравляю, – неуверенно отозвался Саша, косясь на безмолвного и недвижимого шефа. – А что с ним?
– Да ничего особенного, случайно выпил мое снотворное… Но это и к лучшему, потому что мы с тобой, Сашенька, сможем подготовить ему сюрприз!
– Сюрприз? Какой сюрприз?
– Мы увезем его отсюда.
– Увезем? Мы?
– Ну да! Я увезу, а ты мне поможешь! Ты же знаешь, у нас в роду принято увозить невест; ну а я… я увезу жениха!
Саша задумался. Он переводил взгляд с безмятежно посапывающего в кресле шефа на напряженно улыбающуюся тетю Тамару. Потом поднял руку и потер скривившийся от мыслительных усилий лоб.
– Но он говорил мне, что собирается жениться снова…
– Саша! – Тетя подошла к нему и взяла за руки. – Мальчик мой, ты же всегда был мне как сын! Неужели ты мнене веришь?
«Ну в конце концов он же не сказал точно, что собирается. Он сказал «все может быть». Может, он уже передумал. Раз тетя говорит, что они решили начать все заново, значит, так оно и есть».
– Прямо как в «Кавказской пленнице»… Значит, мы с вами его похитим. А он потом не будет возражать?
– Да что ты, он будет просто счастлив!
* * *
Уверившись в Сашиной поддержке, Тамара сразу же стала деловитой и собранной.
Послала его за машиной, велев взять шефов «Лексус» (благо, у Саши были ключи), подогнать в ближайшему запасному выходу и немедленно вернуться.
Позвонила Ираиде, распорядилась отпереть запасной выход и лично доставить в 212-й весь ее, Тамарин, багаж. И чтобы никому ни слова!
Ни в чем себя не стесняя, тщательно обшарила карманы Сандро.
Обойдя номер, собрала все его вещи.
Когда явился Саша, послала его на помощь Ираиде.
Потом Ираиде было велено сделать так, чтобы в ближайшие пять минут путь от номера до запасного выхода был совершенно свободен.
Ираида только глазами хлопала на странные требования. Но если версия Тамары Луарсабовны о романтическом начале новой совместной жизни с Александром Васильевичем и вызывала у нее сомнения, то озвучивать их вслух она не решилась.
В конце концов, муж и жена – одна сатана. Даже бывшие. Сами как-нибудь разберутся.
* * *
– Так-так… – Тамара остановилась перед ажурными воротами того самого загородного дома, который Алена и Александр покинули всего каких-нибудь три часа назад. – Старый код не действует, какая жалость…
– Перелезть через ограду и попробовать открыть изнутри? – с готовностью предложил вылезший из машины Саша.
– Нет, зачем же, – возразила Тамара. – Во-первых, изнутри тоже едва ли получится, а во-вторых, я думаю, мы решим эту маленькую проблемку. Сандро по натуре консерватор, меньше всего он любит менять свои привычки. Раньше код был сочетанием его возраста и текущего года – как раз шесть цифр, и я не вижу причин, почему теперь должно быть иначе. Ну-ка, попробуем… Нынче ему тридцать семь, а год у нас на дворе 20**… Ага! Получилось!
Входную дверь Тамара открыла без труда найденным в бумажнике мужа магнитным ключом.
«Я вижу в этом знак судьбы, – подумала она, входя в полутемную прихожую и нашаривая на стене рычажки управления домом. – Все так, как было при мне! Он даже елку не забыл поставить!»
– Куда нести? – осведомился Саша, держа на могучих плечах тело шефа.
Саша, как атлант, немного прогибался под тяжестью, но и гордился собой; все-таки в Александре Васильевиче, несмотря на худощавость, было верных 85 кг. Эти килограммы, незаметные внешне из-за высокого роста шефа, давали себя знать при его ручной транспортировке. Однако чего не сделаешь ради семейного счастья двух самых близких Саше людей.
– Как – куда, в спальню, конечно, – деловито отозвалась тетя. – На второй этаж. А после этого можешь быть свободен.
Саша понимающе улыбнулся и затопал с ценным грузом к лестнице.
* * *
Алена сидела в номере и ждала. Он сказал ей: жди, скоро вернусь. Вот она и ждала.
Перебирала тонкими пальцами звездчато-голубое колье. В мягком свете висевшего над кроватью бра оно казалось еще красивее и таинственнее. Девушка думала о том, не надеть ли ей и колье, и белое платье, чтобы он, возвратясь от своих неведомых дел, снова восхитился ею и потерял дар речи. В том, что он возвратится, и причем, как обещал, скоро, у нее не было ни малейшего сомнения. Как и в том, что она услышит кое-что любопытное и интересное – он же обещал все объяснить. Вернейший способ пробудить любопытство у женщины, которая и не подозревает о том, что существует некое «все». Ну не то чтобы совсем не подозревает… О том, что он не так прост и прозрачен, как показалось Алене в начале их знакомства. Что множество мелких деталей не укладывается в образ простого бармена – слишком уж он образован, утончен, слишком много в нем чувствовалось различных способностей, чтобы просто стоять за стойкой.
Да, было множество мелких деталей и одна крупная – дом. Он ведь практически признался, что это его дом. Алена не имела ни малейшего представления, сколько может заработать бармен, даже очень хороший, но предполагала, что не более чем на однокомнатную квартиру где-нибудь в Озерках.
Конечно, это его дом. Какой мужчина, оказавшийся на чужой кухне, так быстро сориентируется, пусть и с высшим кулинарным образованием. Да и легенда о случайно обнаруженных в холодильнике «королевских» креветках, сливках и свежих ягодах выглядит неправдоподобно.
«Добро, красавец мой, – усмехнулась Алена, глядя на собственное отражение в зеркале над туалетным столиком, – скоро ты мне все расскажешь. И произойдет это до того, как твои губы коснутся моей кожи… в том месте, где сейчас сыплют искрами подаренные тобою голубые кристаллы. Ну, а пока тебя нет…»
Алена потянулась за книжкой.
* * *
Нога Зульфии после примененного Джафаром растирания почти перестала болеть. Опухоль на лодыжке спала, но Джафар посоветовал полежать еще денек-другой, а чтобы болезнь служанки не нарушала планов госпожи, предложил в качестве сопровождающего себя.
