Текст книги "Серенада новогодней ночи"
Автор книги: Ольга Арсентьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ну и молодец, правильно сделал, – сказала ему Ираида Глебовна. – А про эту парочку тебе лучше всего забыть.
– Как скажете, – покладисто согласился охранник и ушел вниз к своим товарищам.
Ираида Глебовна тоже ушла – наверх, продолжать встречать Новый год с еще державшимися на ногах членами администрации. Но не сразу. Сначала она включила свой ноутбук и некоторое время потратила на изучение видеозаписи с одной из установленных в отеле камер слежения.
* * *
– Это все, – после долгой паузы подтвердила Ираида Глебовна. – Я практически уверена, что…
– А потом? Когда они спустились с крыши? Почему ты думаешь, что у них ничего не было потом? Ты же не поставила видеокамеру в его номер, хотя могла бы?
– Ну что вы, я не посмела. Он моментально обнаружил бы камеру и тогда уж точно уволил бы меня. И я не смогла бы больше быть вам полезной…
– Это верно. Продолжай.
– Ну вот, поэтому я поставила видеокамеру в ееномер…
– Ага!
– Ничего не ага, говорю же вам: ничего не было. Он принес ее на руках, положил на кровать, снял с нее шубку и сапоги, накрыл пледом и ушел.
В трубке воцарилось молчание.
«У меня уже ухо болит и начинает ныть рука, – мысленно пожаловалась Ираида любому высшему существу, которое могло бы ее сейчас слышать. – Ну за что, за что мне все это?»
– Значит, он катался с ней на лыжах, – еще раз медленно и раздельно повторила Тамара, – играл в настольный теннис, водил в оранжерею и целовался на морозе под звездами. А потом принес на руках в ее номер, раздел, уложил спать и ушел. Просто ушел… И после всего этого ты говоришь, что мне совершенно не о чем беспокоиться?!
– Ну я…
– Я вылетаю первым же рейсом. К вечеру буду у вас. Пришли кого-нибудь надежного в аэропорт и смотри, чтобы никто… Чтобы никому… Ну и вообще смотри в оба!
«Славное начало Нового года», – уныло вздохнула Ираида Глебовна. Она налила себе из прихваченного сверху графинчика согревшейся за время разговора водки.
* * *
1 января Алена проснулась около девяти часов утра.
Несмотря на легкую головную боль, покалывание в глазах, звон в ушах и сухость во рту, у нее было отличное настроение. Она отчетливо, до малейших деталей, помнила оба сна, приснившихся ей этой ночью.
Первый сон был прекрасен и вызывал сладостное томление; второй вполне можно было бы назвать кошмаром, если бы он не был так откровенно смешон.
Во сне номер один она встречала Новый год в объятиях мужчины, который был совершенно как ее девичья мечта. При этом оба они находились на довольно холодной возвышенности, под огромными звездами, а окружавшую их темноту то и дело рассекали шипящие и гремящие струи разноцветного пламени. Это было так великолепно, что Алене не хотелось никуда уходить, хотя она чувствовала, что онбыл бы не прочь и что внизу, в более ограниченных, более уютных и менее заснеженных пространствах, объятия стали бы куда горячее.
Потом, в полном соответствии с канонами сказочного сна, на них напали враги.
То, что враг был один и, собственно, не нападал, а только собирался, сути дела не меняло.
Враг был атакован снежными зарядами (во сне Алена проявила совершенно не свойственную ей точность броска) и с позором бежал. То, что, убегая, он лишил их возможности спуститься, обрек, можно сказать, на холодную смерть или по меньшей мере на воспаление легких, значения не имело. Хотя температура вокруг стремительно опускалась.
Алену это не беспокоило, она ведь была с ним,а онобязательно что-нибудь придумает. Кроме того, в таком восхитительном сне с ней просто-напросто не могло случиться ничего плохого.
Ничего плохого и не случилось. Он с невероятной смелостью и ловкостью предпринял спуск по отвесной стене, а она осталась ждать. Вот только его не было очень долго, и она, чтобы согреться, пила глоток за глотком изумительную горячую жидкость из термоса, пока не опустошила его.
Когда же он наконец появился и, крепко взяв за руку, повел ее вниз, в тепло, у Алены сильно зашумело в голове. Она принялась зевать и спотыкаться на ступеньках, и тогда он взял ее на руки, и это было так чудесно – прижавшись к нему, обхватив руками его шею, слушать ровное, мощное биение его сердца. А потом совершенно уж волшебным образом они оказались в ее номере, и он поцеловал ее в лоб и ушел, а она хотела сказать, чтобы он не уходил, но не могла, потому что ее губы и язык не слушались ее, и последней осознанной мыслью было: ну вот, а он еще говорит, что не ангел…
Сон номер два начался со стука в дверь.
Вообразив, что это пришел передумавший он, Алена поспешно вскочила с кровати, но запуталась в длинном пледе, в который была завернута, словно кавказская невеста в ковер, и грохнулась на пол, больно ударившись коленом.
Между тем от все более и более сильного стука дверь отворилась сама (она, оказывается, была не заперта, чего в реальности быть никак не могло), и на пороге возникли возбужденные и чем-то сильно недовольные Ира и Наташа.
Чего также не могло быть в действительности. Алена была совершенно уверена, что они сейчас, в самый разгар новогодней ночи, веселятся от души на дискотеке или в баре или, на худой конец, просаживают монеты в игровых автоматах. В общем, по выражению Иры, оттягиваются по полной программе.
Во сне же они остановились на пороге ее номера, с изумлением глядя на барахтавшуюся на полу Алену. Когда же она, слегка рассердившись, попросила о помощи и совместными усилиями плед был развернут, они забросали ее совершенно бессмысленными вопросами.
Что, она просто спала? Одна? А куда подевался ее бармен? И почему она спала в одежде? И почему не заперла дверь? А куда подевался бармен? А зачем она так завернулась в плед или это ее завернули? И куда, наконец, подевался этот бармен?
– Да ну вас… – Алена, укладываясь в постель, блаженно вытянула ушибленную ногу, – идите уже… к своим олигархам. А это – мойсон! Сейчас сюда придет мой бар… Мужчина моей мечты, и ваше присутствие здесь совершенно необязательно!
– Слушай, – Наталья толкнула Ирину в бок, – по-моему, тут пахнет коньяком.
– А это не от нас? – Ирина шумно втянула воздух тонкими, нервными, как у породистой лошади, ноздрями. – Хотя нет, мы же коньяк не пили, это Грубин вылакал один целую бутылку…
– Вот-вот, и идите к своему Грубину, – пробормотала Алена, поворачиваясь на другой бок.
– Ну вот все и разъяснилось, она ведь никогда раньше не пила коньяк. – Наталья заботливо укрыла Алену пледом, очень осторожно, чтобы та опять не запуталась. – Все, Алена, мы уходим.
– Только если мужчина твоей мечты прибудет на летающей тарелке, – усмехнулась от двери Ирина, – ты уж не улетай с ним, не попрощавшись с нами, хорошо?
– Во всяком случае, не улетай дальше ближайшего бара!
«Глупенькие, – подумала Алена, снова засыпая. – Бедненькие, ничего-то вы не понимаете! Ну все, уходите уже, я хочу вернуться в мой первый сон!»
* * *
Утром 1 января Алена заставила себя встать, пойти в ванную, умыться и почистить зубы. Мелькнула даже мысль о бодрящем холодном душе, но все тело, особенно ушибленная коленка, жалобно взвыло, и Алена решила отложить душ на потом. Где-нибудь до весны. Или еще лучше до лета.
«Как бы узнать, что из всего произошедшего ночью приснилось, а что было на самом деле», – размышляла Алена, критически разглядывая себя в зеркале. Решила не краситься: лишь чуть-чуть подвела брови тонким коричневым карандашиком и мазнула по губам бледно-розовой помадой.
В ресторанном зале никого не было. Блюда шведского стола стояли нетронутые, и никто не потягивался и не зевал за столиком над чашкой кофе.
«Где он может быть? – Алена положила в тарелку мюсли и обезжиренный творог. – Наверное, спит в номере… Знать бы еще, который он, этот номер…»
Рука дрогнула, и девушка пролила на белоснежную скатерть несколько капель апельсинового сока.
Нет, конечно же,она не пошла бы прямо к нему.
Но она могла бы прогуливаться где-нибудь неподалеку от его двери.
Однако вполне возможно, что он вовсе и не спит. Что он уже встал и находится сейчас где-то в отеле.
Алена ведь почти сразу почувствовала в нем родственную душу, а это значит, что он, как и она, жаворонок, а не сова. И что по утрам он, скорее всего, не валяется в постели и не бездельничает.
Алена закрыла глаза и попыталась представить себя на его месте. Это оказалось довольно трудно, потому что Аленин опыт знакомства с мужчинами был, скажем прямо, невелик, несмотря на ее приятную внешность, кроткий (ну в основном кроткий!) характер и 24, почти уже 25 лет.
То ли она сторонилась мужчин, то ли, наоборот, мужчины – ее, было в точности неизвестно. Скорее всего, последнее. Мужчины ведь в большинстве своем далеко не дураки, и одного взгляда в чистые и серьезные Аленины глаза чаще всего было достаточно, чтобы понять: легких однодневных отношений с этой девушкой завязать не удастся. А предлагать отношения длительные и серьезные было опасно – она ведь могла и согласиться. Или, хуже того, отказать – что всегда крайне неприятно для чувствительного мужского самолюбия.
«Ну хорошо, предположим, он не спит и уже позавтракал, – размышляла Алена, помешивая ложечкой остывающий до нужной кондиции кофе. – Куда он мог пойти? На лыжах вряд ли, еще совсем темно, и рассветет не раньше чем через час. В библиотеку, посидеть в Интернете? В тренажерный зал? В бассейн?»
Алена выбрала библиотеку.
И ошиблась.
* * *
Также ошибкой было думать, что она первая из гостей проснулась этим утром. Кое-кто проснулся значительно раньше и успел позавтракать.
Двигаясь томно и расслабленно, то и дело прикладываясь к захваченной из холодильника президентского номера бутылке минеральной воды, Саша Голубев спускался по лестнице в цокольный этаж. Ему не надо было искать Александра Васильевича, потому что он совершенно точно знал, где тот обычно проводит утренние часы.
Как-то раз в Сашином присутствии шефа спросили, что позволяет ему сохранять безупречную физическую форму и не болеть даже в самый разгар эпидемии гриппа. На что шеф с абсолютно серьезным видом ответил, что две вещи: лень и жадность.
Когда же Саша вместе с дамой-корреспондентом, которой шеф в виде исключения согласился дать интервью, вытаращил на него глаза, Александр Васильевич сказал:
– Мне лень таскать на себе лишние килограммы, поэтому я занимаюсь спортом и стараюсь не переедать. И мне жаль тратить деньги на врачей, поэтому я слежу за своим здоровьем, не курю и практически не пью.
Саша постоял немного перед дверью, ведущей в тренажерный зал, пробормотал себе под нос: «Нет, сегодня среда» – и повернул к входу в бассейн.
Шеф и в самом деле находился там. Мощными гребками технически совершенного брасса он отрабатывал обязательную двухсотметровую программу – 4 раза туда и 4 раза обратно.
Больше в бассейне никого не было.
Саша присел на корточки на краю и помахал шефу рукой. Ждать пришлось недолго. Александр Васильевич вылез рядом с Сашей, снял очки и шапочку и, фыркая от удовольствия, принялся растираться жестким массажным полотенцем. Саша одобрительно оглядел его блестящие от воды литые мускулы, сравнил его брюшной пресс со своим, уже слегка обмякшим, и подумал, что в последнее время он, Саша, несколько расслабился по части еды, выпивки, женщин и прочих развлечений.
«Сто как минимум отжиманий на кулаках, и еще надо будет хорошенько поработать со штангой…»
– Ну, Саша, как дела? – Шеф облачился в купальный халат и, затянув пояс на узкой, как у юноши, талии (Саша снова завистливо вздохнул), устроился рядом с ним. – Нравится быть президентом?
– Не, не особенно. Очень уж все пристают, очень уж всем чего-то от меня надо…
Шеф подмигнул ему, жестом попросил бутылку с остатками минералки и осушил ее одним глотком.
– Вот вчера всё лезли трое, – продолжал Саша, – один предлагал на пару основать холдинг, а другой, наоборот, просил денег на собственный ресторан. Третий, тот вообще наглый такой: посмотрите, говорит, уважаемый Александр Васильевич, мой проектик по замене холодильного оборудования на выгодных условиях… Так и вился вокруг, хотя и видел, что я с девушками: подойдет, будто ненарочно бумажками своими в воздухе потрясет – ах, извините, вы заняты, ну я потом подойду… Едва в сауну за нами не увязался…
– А ты был в сауне? С девушками?
– Ну да, – Саша смущенно потупил глаза. – С девушками тоже… непонятно, чего им нужно…
– А ты разве не догадываешься?
– Ну я же не могу вот так сразу… – Саша густо покраснел.
– Не можешь чего? – Александр Васильевич слегка приподнял темную, идеального рисунка бровь.
– Ну… этого…
Шеф продолжал какое-то время смотреть на него вопросительно, но потом сжалился:
– На самом деле девушки хотят выйти за тебя замуж. Или получить от тебя деньги. Или чаще всего и то и другое вместе.
– Что же мне делать? – испугался Саша. – Не хочу я на них жениться, да и денег особенных у меня нет!
– Н-да, задача, – Александр Васильевич сделал вид, что задумался.
– То есть они веселые и вообще, но…
– Да-да, я понимаю.
– И обижать их тоже не хочется…
– А знаешь что? Предложи им работу в нашей компании. Приличные должности с хорошим окладом.
– А вы что, согласились бы их взять?
– Почему бы и нет? С испытательным сроком, разумеется. Вдруг они окажутся хорошими специалистами…
– Ну да, блондиночка говорила, что очень хорошо готовит, а рыженькая – что здорово разбирается во всяких там интерьерах!
– Ну вот видишь!
– И тогда они это… перестанут хотеть за меня замуж?
– Гм, вряд ли… Но ты можешь сказать, что у тебя есть невеста.
– Но у меня нет никакой невесты!
– У тебя нет, а у Александра Грубина, возможно, есть.
– Что, правда? – Саша даже подскочил на месте от неожиданности. – Вы собираетесь снова жениться?!
– Все может быть… – Александр Васильевич легко вскочил на ноги, похлопал Сашу по плечу и ушел в душевую.
Саша так и остался с раскрытым ртом до тех пор, пока в бассейн не зашла очень хорошенькая темноволосая и голубоглазая девушка. Она задержала взгляд на Саше не более секунды, разочарованно вздохнула и вышла. Саша, машинально выпрямившись во весь рост, сделал глоток из пустой бутылки и закашлялся.
Симпатичную девушку сменил давешний автор проекта по замене холодильного оборудования. Увидев Сашу, он приятнейшим образом осклабился и потянул из кармана уже несколько потрепанные бумаги.
Саша швырнул в него бутылкой и, вытянув вперед голову, как бык на корриде, удрал через низенькую дверь запасного выхода.
* * *
Алена, не подозревая, что пару раз была буквально в двух шагах от Александра, продолжала бродить по отелю. Заглянула она и в бар и там, преодолев застенчивость, попыталась навести справки у зевавшего за стойкой молодого человека. Молодой человек, оживившись, сказал, что он и есть бармен Александр, и предложил Алене чаю с медом, лимоном и корицей. Алена чай выпила, но от предложений присесть, поговорить, сходить куда-нибудь, когда у молодого человека окончится смена, отказалась – мягко, но решительно.
Вкус корицы напомнил ей вчерашний огненный напиток. И егопоцелуи. От этого воспоминания Алену бросило в дрожь. И тут же возникло острое сожаление – время уходит, а она все одна, вместо того чтобы проводить эти часы с ним.
«Что же это такое, – в смятении думала Алена, усаживаясь на диванчик в холле второго этажа, как раз напротив панорамного окна с видом на озеро. – Почему я никак не могу сосредоточиться и решить такую простенькую задачку – в небольшом в общем-то отеле найти человека… Пойти, что ли, к портье и прямо спросить, в каком номере он остановился? И какая разница, что обо мне подумают?»
Алена приподнялась было с дивана, но тут же села обратно. Не получится. Фамилию-то его она не знает… Описание внешности тоже вряд ли поможет. Девочки говорили, что под вечер прибыл целый автобус с финнами: все как один блондины, многие высокие и некоторые довольно чисто говорят по-русски. Сказать разве, что не финн, а наоборот, очень, очень красив… Нет! Должен быть другой путь! Алена прижала ладони к заалевшим щекам и уставилась на светлеющую полоску неба над озером.
А может, он тоже ищет ее?
Но в коридоре было пусто, тихо, сумрачно, и ничья тень не застыла в ожидании у ее двери.
«Надо просто идти по следу, – подумала Алена. – Надо воспроизвести вчерашний день. Я встретила его в лесу, значит, надо взять лыжи и идти в лес. И если это не случайность, а судьба, я снова встречу его там».
* * *
Время до окончательного рассвета Алена решила скоротать за чтением. Это всегда успокаивало ее, даже если описываемое в книге было далеко от переживаемого ею в данный момент.
«Багдад, весна, ночной бродяга калиф, шустрый великий визирь, Ясмин… Мне бы ваши проблемы», – подумала девушка.
* * *
– Я легко договорился с Максуфом, – начал рассказ Джафар, когда они, сопровождаемые предрассветным птичьим гомоном, возвращались к дворцовой площади. – Посоветовал ему хорошую мазь от воспаления глаз (у бедняги застарелый гнойный конъюнктивит) и добавил пару весомых серебряных аргументов. Так что Максуф был просто счастлив препроводить меня в дом луноликой, благоухающей, как весна…
– Ты видел ее? – жадно перебил его калиф.
– Нет, мой господин. Как и подобает благочестивой мусульманке, она стояла за занавеской. Но я слышал ее голос, я чувствовал запах ее благовоний, а уходя, удостоился гонорара, протянутого самой прелестной в мире ручкой…
– Джафар!
– Да, повелитель… Но прежде чем вы примете решение отрубить мне голову, позвольте закончить…
– Будь краток, своей неторопливой обстоятельностью ты разрываешь мне душу!
– У служанки не оказалось перелома, – невозмутимо продолжил Джафар, когда они прокрались мимо дремлющих дворцовых стражников, по дворцовому рву, в котором давно уже не было воды, к незаметной снаружи потайной двери. – И вывиха не оказалось тоже. Она просто подвернула ногу. Я наложил мягкую повязку, прописал полный покой…
Калиф, оказавшись в своем кабинете, сорвал с себя перевязь с мечом, отшвырнул в сторону, упал в кресло.
– Для скорейшего выздоровления служанки Зульфии я посоветовал одно очень хорошее растирание из тибетских трав. И пообещал сделать его лично и доставить сегодня вечером.
– Ага! А узнал ты, кто эта женщина?
– Разумеется, повелитель… – Тут Джафар позволил себе несколько расслабиться. – Эту женщину зовут Ясмин, и она вдова одного мелкого чиновника из судейской управы. Судя по всему, она безупречного поведения: каждый вечер, как только спадет жара, она в сопровождении верных слуг ходит молиться на могилу мужа на западном кладбище.
– Западное кладбище? – удивился калиф. – Это же далеко от ее дома… Ходит каждый день, пешком… По всей видимости, она очень любила своего мужа?
– Не совсем… – Джафар позволил себе усмехнуться. – Когда госпожа Ясмин удалилась в свои покои, благодарная Зульфия тут же, без всякого давления с моей стороны, выболтала все. Оказывается, Ясмин даже не видела до свадьбы своего мужа. Да и на свадьбе не успела рассмотреть, потому что он скоропостижно скончался прямо во время пира.
– Да? – оживился калиф. – То есть ты хочешь сказать, она…
– Кто может знать это наверняка, – философски отозвался Джафар, – кроме самой женщины? Со свадьбы, столь неудачно или столь удачно, если угодно повелителю, закончившейся похоронами, прошло два месяца. Кто знает, что могло произойти?
– Н-да, – произнес в задумчивости калиф, – все может быть. А что еще сообщила тебе не в меру болтливая служанка?
– Ее госпожа ходит на кладбище вовсе не оттого, что так сильно была привязана к несостоявшемуся мужу. Она плачет о своей загубленной, как ей кажется, молодой жизни. Ну и еще потому, что такое поведение внушило уважение некоторым особо настойчивым поклонникам, и они хотя бы временно оставили ее в покое.
– Джафар, – после некоторой паузы провозгласил калиф. – Мне нравится эта женщина. Очень нравится.
– К вечеру она будет доставлена в гарем повелителя, – механически отозвался великий визирь.
– Джафар, – возразил калиф с несвойственной ему кротостью. – Ты не понял. Мне не нужна еще одна невольница. Я хочу, чтобы она сама пожелала стать моею.
– Любая женщина Багдада мечтает стать вашей, повелитель…
– Я хочу, чтобы она сама пожелала стать моей, – повторил калиф. Он стремительно подошел к большому, распахнутому настежь венецианскому окну, за которым уже шумел дневной суетой величайший город мусульманского мира. – Я хочу, чтобы она полюбила меня. Не зная, кто я такой.
* * *
Джафару показалось, что он ослышался. Однако дальнейшие слова повелителя рассеяли всякие сомнения:
– Понимаешь, у меня раньше не было нужды добиваться любви женщины. Ты должен мне помочь. Придумай, как мне познакомиться с ней и расположить к себе ее сердце. Срок тебе даю до полудня.
– О, повелитель! Лучше отрубите мне голову сразу!
– Ну хорошо, – смягчился калиф, – до заката солнца. Ты ведь обещал отнести снадобье для служанки, вот и отнесешь!
* * *
На сей раз Джафар появился в кабинете, не дожидаясь сигнала шелкового шнурка.
– Придумал? – Калиф весь день провел как на иголках.
– Слава Аллаху, господу миров! Слава нашему повелителю калифу, хранителю священного Корана, властелину всех подлунных земель, господину своего века!
– Джафар, – поморщился калиф, – здесь, кроме нас с тобой, никого нет. Давай без предисловий!
– Если будет угодно повелителю правоверных…
– Джафар!
– Ну как скажете… В общем, чтобы достигнуть желаемого, вам придется на некоторое время превратиться в здешнего купца, торговца благовониями по имени Али.
– Почему именно в него?
– Ну, во-первых, этот купец имеет наглость несколько походить внешне на повелителя правоверных… Не более, разумеется, чем отражение луны в грязной луже походит на саму луну…
– Ага! А во-вторых?
– Во-вторых, у этого купца месяц назад умерла жена. И ее по воле Аллаха похоронили на западном кладбище, как раз напротив гробницы мужа Ясмин.
– Ага! – Глаза калифа заблестели.
– Ясмин, по моему разумению, из тех женщин, в которых теплые чувства к мужчинам рождаются из сочувствия, сострадания и жалости. И если повелитель, то есть я хочу сказать, купец Али придет сегодня молиться на могилу супруги, Ясмин, возможно, и обратит внимание на его возвышенную печаль…
– Ага, – в третий раз произнес калиф и милостиво похлопал Джафара по плечу. – А что, если туда же заявится и настоящий Али?
– Это невозможно, – покачал головой Джафар. – Настоящий Али ни разу после похорон не был на могиле жены. И даже если бы у него именно сегодня возникло такое желание, он все равно не смог бы его осуществить.
– Почему?
– Потому что сегодня ему была предложена очень выгодная торговая сделка и он с первым же караваном отбыл в Дамаск.
– Дамаск – это далеко, – одобрил калиф, отыскивая в потайном шкафу белую чалму.
* * *
Алена, усмехнувшись, захлопнула книгу и снова посмотрела в окно. Светлая полоска на небе стала заметно шире, а снег окрасился в нежно-розовые и голубые тона.
Пора!
Алена неторопливо оделась так же, как и вчера: теплый свитер, куртка и лыжные брюки. Сунула в карман перчатки, остановилась на минутку перед зеркалом, выпустила из-под шапочки пушистую каштановую челку.
В дверь тихо постучали.
«Ах, как некстати, – подумала Алена. – Ну что им опять от меня нужно?»
И лишь потом сообразила, что Ира с Наташей едва ли стали бы стучать тихо.
Сердце екнуло. Успокаивая себя, увещевая, уговаривая, что рано радоваться, что это, скорее всего, горничная пришла убирать номер, девушка повернула ручку.
На пороге стоял он.
В лыжном комбинезоне. И уже с лыжами в руках. С двумяпарами лыж.
– Ну что, идем?
Будто они расстались пять минут назад и обо всем уже договорились.
«Если это сон номер три, – думала Алена, спускаясь следом за Александром по боковой лестнице, – то я хочу остаться в нем. Навсегда! Я не хочу просыпаться. А если это явь, то я не хочу больше видеть снов. Никогда».
* * *
Алена не была бы настоящей женщиной, если бы после часа скольжения по пронизанному солнцем, хрустально-голубому и празднично-тихому лесу не спросила, а куда, собственно, они направляются. И что такое у него в рюкзаке (небольшом, но все же не для термоса с глинтвейном).
– Да, – подтвердил Александр, – сегодня там нет глинтвейна. Зато есть другие необходимые вещи.
На первый же вопрос не ответил вовсе.
Заинтригованная, Алена слегка надулась и замолчала. И молчала целых десять минут.
– Вот мы и прибыли, – сказал Александр, когда Алена уже решила объявить, что замерзла, устала и дальше не пойдет – сядет вот тут прямо на снег и не двинется.
«Какая я умница, что не стала капризничать, – похвалила она себя. – Стало быть, мы уже прибыли. Вот только куда?»
– Осталось лишь подняться на эту небольшую горку, – добавил Александр.
Алена едва удержалась, чтобы не застонать. Подняться? На эту упирающуюся в небо, поросшую елками огромную заснеженную гору? На лыжах? Без вертолета? Она раскрыла было рот, чтобы… Ну чтобы высказать ему все то, что давно бы уже высказала любая нормальная женщина. Но тут ей вспомнилась сказка про Настеньку и Морозко. Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? Ох, тепло, тепло, голубчик Морозушко…
Ага…
– С удовольствием, – сказала Алена, взглянув на Александра отважно и прямо.
Он же лишь одобрительно кивнул, и в его серых глазах отразилось бледно-золотое солнце.
* * *
На самом деле все оказалось довольно просто.
Сбоку от горы была пологая и удобная лестница с заботливо очищенными от снега и льда ступеньками. Александр поднял на плечо свои и Аленины лыжи и палки, взял Алену за руку и повел наверх.
– Ой! – восхитилась Алена, когда неспешный и приятный подъем закончился. – Это что, терем Деда Мороза?
– Не совсем. Это загородный дом моего друга. Он сейчас в отъезде и просил заглянуть сюда, проверить, все ли в порядке.
Ничего себе загородный дом – целый дворец, продолжала изумляться Алена, пока Александр набирал код на воротах. Ворота были низкие, ажурные, легкие и служили скорее для украшения, чем для отделения своей территории от чужой. Да и код был простенький, шестизначный – Алена без труда, совершенно машинально запомнила его.
Кто бы ни был этот отсутствующий друг, он явно не боялся непрошеных гостей.
Дом тоже выглядел легкомысленно – с резной верандой, огромными, без решеток окнами первого этажа и простой деревянной дверью, покрытой изящной резьбой. Александр открыл ее одним прикосновением магнитного ключа.
«Там, должно быть, холодно», – засомневалась Алена, глядя на несерьезные окна. От этой мысли сразу заныло ушибленное колено.
Александр, войдя следом за ней в действительно прохладную полутьму, защелкал какими-то рычажками на стене. Почти сразу на Алену пошла волна теплого, полного новогодними запахами (хвоя, мандарины, шампанское) воздуха. В углу заиграла льдистыми голубыми и зелеными огоньками настоящая, растущая в кадке, елка.
По приятно поскрипывающей, светлого янтарного дерева лестнице Алена была приведена на второй этаж.
– Это комната для гостей. – Александр открыл дверь в широкое, залитое солнечным светом пространство размером с Аленину квартиру. – Отдыхай. Будет холодно – пульт от камина лежит рядом с пультом от телевизора. Ванная там. И вот еще что… – Александр достал из рюкзака сверток и протянул его Алене. – Мой друг живет один, и в его доме нет никакой женской одежды. Поэтому я захватил это на случай, если тебе захочется переодеться к обеду.
– Подожди! – Алена схватила его за рукав. – Я буду здесь греться и отдыхать, а ты… Что будешь делать ты?
– Готовить обед, разумеется. У меня, между прочим, высшее кулинарное образование.
Алена замешкалась всего на секунду. Этого оказалось достаточно, чтобы он мягко высвободился и начал спускаться.
– А где же ты возьмешь продукты? – крикнула она, перегнувшись через перила.
– Схожу в лес, подстрелю что-нибудь, – не оборачиваясь, ответил Александр.
Алена с досады даже топнула ножкой. Потом рассмеялась и вернулась в комнату. У двери сняла ботинки, на вешалку в виде оленьих рогов аккуратно повесила шарф, шапочку и куртку. И, лишь усевшись на широкую, покрытую белыми шкурами кровать, принялась за сверток.
* * *
«Ну что там может быть такого особенного, – уговаривала себя Алена, когда ее пальцы, вместо того чтобы неторопливо и спокойно развязать бечевку, принимались дергать и тянуть ее в разные стороны. – Ну захватил он из отеля какой-нибудь купальный халат и, возможно, тапочки. Ну молодец. Далеко не всякий мужчина (наверное!) позаботился бы о таких вещах. Чего спешить-то? Для чего пытаться прощупать содержимое сквозь тройной слой плотной бумаги? И уж тем более разрывать ее? А вот для чего…»
Алену восхитило белое шелковое платье. И белые туфли на небольшом, самом что ни на есть подходящем – 3,5 см – каблуке. И белый, обтянутый шелком продолговатый футляр.
Она мигом скинула всю одежду, оставшись в практичных и удобных спортивных трусиках и лифчике. Пожалев, что не надела более тонкое, отделанное кружевом белье, благоговейно облачилась в платье и влезла босыми ногами в туфли.
Платье оказалось чуть-чуть тесноватым в бедрах и чуть-чуть свободным в груди. Но лишь чуть, лишь самую малость.
«Глазомер у Александра точный. Или у него просто был большой опыт?»
Размышляя, глазомер или опыт, Алена прошлась вдоль зеркала по пушистому белому ковру. Туфли были без задников, с тоненьким ремешком, охватывающим пятку, и оттого сидели идеально, нигде не жали и не сваливались с ноги.
На белый футляр девушка старалась не смотреть.
Это повелось еще с детства: когда маленькая Алена разбирала сложенные под елкой новогодние подарки, один из них, самый загадочный, самый многообещающий, в самой красивой упаковке, она всегда оставляла под конец. Иногда подарок оставался нетронутым целых десять минут после остальных, и только потом девочка с невозмутимым видом, но с трепетом в сердце принималась за его глянцевую обертку.
Алена перед зеркалом подвигала плечами в пышных прозрачных рукавах, немного опустила вырез и решила, что выглядит сногсшибательно. Общему ошеломляющему впечатлению несколько мешал торчавший край хлопчатобумажного лифчика в горошек.
«А ну его совсем, этот лифчик, – решила Алена. – Умно сшитое платье все равно создает иллюзию, что у меня не первый размер, а второй».
Для пущего эффекта, для достижения полной и совершенной уже неотразимости она решила принять душ и заново вымыть и уложить примятые лыжной шапочкой волосы.
Но сначала (выдержки было проявлено уже достаточно) она вскрыла белый футляр.
* * *
– У меня есть для вас подарок, – важно заявил Саша, когда они сели обедать. Обед был сервирован прямо в президентском номере. Кроме того, Саша распорядился доставить из оранжереи свежие розы и орхидеи и заменить практичные, в стиле техно тарелки и блюда на розовый с золотом богемский фарфор XIX века.
Щурясь на все это великолепие, Ирина с Натальей потягивали ледяной аперитив – кампари с грейпфрутовым соком. Они ждали.
