Текст книги "В омут твоих глаз (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ходу. Тимошин, покачнувшись, разулся и пошёл за ней, держась за стену, чтобы не упасть.

Включив ночник, рыжая обернулась к парню:

– А ты шикарен!

– А у тебя тушь размазалась, но ты всё равно красотка.

– Иди ко мне.

Дважды Антону повторять было не нужно, и он приблизился к своей бывшей учительнице, скинув с

плеч ветровку и оставшись в светлой рубашке.

Притянув к себе хрупкое тело, он наклонился, осторожно касаясь её губ, пробуя, смешивая запахи

алкоголя, исходящие от них обоих. Конечно, он не забыл ощущения женского тела в своих руках, но

всё-таки немного отвык и теперь пытался встряхнуть свои воспоминания, изучая Аню.

Движения, которые когда-то было доведены до автоматизма, сейчас давались не так легко, потому

что его пальцы ещё хранили прикосновения к крепкому мужскому торсу, а приличное количество

выпитого в принципе не может быть помощником в подобной ситуации.

– Помоги мне, – тихо прошептав на ухо Валеевой, он сжал зубами серьгу в мочке и оттянул.

– Написать за тебя сочинение? – рыжуха хохотнула и отступила к постели, расстёгивая

непослушными пальцами мелкие пуговицы на кофте.

– Я буду записывать под диктовку, – блондин внимательно следил за каждым её движением, любуясь стройностью точёной фигурки.

– Начинай, – Аня оголила плечи и позволила тряпке самой съехать вниз по рукам и упасть на пол.

– Как скажете, Анна Сергеевна, – усмехнувшись, первокурсник подошёл к рыжей и мягко толкнул её

на кровать, нависая сверху на вытянутых руках. – Знаете, вы всегда были моим любимым учителем.

– Я была им только две недели, – Валеева бормотала, а её руки уже шарили под рубашкой Антона, исследуя торс.

– Этого хватило, – выпрямившись, Тимошин разделся по пояс и расстегнул ремень, чтобы не

мучиться после. – Солнечная, – прошептав одними губами, он снова наклонился и провёл ладонью

по небольшой груди, затянутой в бюстгальтер.

– Чёрт, сними уже с меня это дерьмо! – рыжая нетерпеливо дёрнулась.

Блондин, подсунув руку ей под спину, расстегнул вечно раздражающие парней крючки на белье и

выполнил просьбу Ани, отбросив лифчик в угол кровати.

Женская грудь, всегда так манящая его, в этот момент казалась чем-то диковинным, новым, и Антон

с интересом изучал её упругость языком, лаская гладкую кожу и временами прикусывая

выступающие горошины сосков.

Девушка разбавляла тихие стоны отборным пятиэтажным и требовала продолжения, царапая

длинными ногтями широкие плечи.

Пробормотав что-то под нос, Тимошин кое-как справился с пуговицей и молнией на узких джинсах

партнёрши и завалился немного набок, давая ей возможность приподнять бёдра, чтобы облегчить

дальнейшее раздевание. Вдвоём они с трудом стянули с Ани проклятые штаны, прилипшие к телу

второй кожей, и зацепили вместе с ними кружевные стринги , отправив в далёкий полёт под кровать.

– Надеюсь, оно того стоит, – прошипела Валеева, борясь с ширинкой на брюках своего бывшего

ученика.

– Вот и узнаем, – посмеявшись над мучениями рыжей, блондин сам избавил себя от оставшейся

одежды и навалился на девушку, впиваясь в её губы крепким поцелуем, пахнущим водкой и

орешками, которые обычно употребляют под пиво.

– Ну? – рыжуха заёрзала, оторвавшись от чужих губ. – Чего ты там?

– Бля, – Антон просунул руку между их телами и скривился, – он спит.

– Твою мать, ты издеваешься? Дай сюда! – обхватив вялый член тонкими пальцами, Валеева сделала

несколько резких движений, крепче сжимая его, но безрезультатно.

– Говорил же, – Тимошин запыхтел, упираясь в постель одной рукой, а другую пристроив поверх

Аниной.

Совместными усилиями они пытались привести ствол в боевую готовность, но он явно был не

согласен с ними в этом решении.

– Я тебя не возбуждаю?

– Возбуждаешь.

– Я и вижу! – рыжая фыркнула. – Я мозоли такими темпами натру!

– Он боится! Ты слишком настойчива! – первокурсник едва сдерживал смех.

– Глаза боятся – руки делают! Суй!

– Как?!

– Молча!

– Он выскользнет!

– А ты постарайся!

– Не получается!

– Импотент!

– Попрошу без оскорблений!

– Долго мне ещё в раскоряку тут валяться и член твой мять?

– Бля, не могу! – хохоча, Антон придавил девушку всем своим весом.

– Идиот! – ругаясь, Аня кое-как выползла из-под тушки своего бывшего ученика.– Из-за таких, как

ты, в женских тумбочках появляются вибраторы!

Девушка ещё долго бранилась и возмущалась, а потом как-то резко затихла и засопела, закинув на

Тимошина ногу и устроив голову на его груди. Видимо, алкоголь, который уже начал выветриваться

из парня, на неё действовал сильнее и попросту вырубил.

Закинув одну руку за голову и обняв другой обнажённое стройное тело, блондин изучал тёмный

потолок. Его мозг постепенно начинал работать, с радостью предоставляя реальность

происходящего. Нет, Антона совсем не испугало то, что они могли бы переспать сейчас. Почему бы

нет? Одноразовый секс, который был необходим обоим, чтобы забыться. Кто сказал, что он всегда

портит дружбу? Бывают моменты, когда по-другому нельзя. Гораздо больше его волновало то, что

ничего не вышло, что его организм пошёл в отказку , будто он пятнадцатилетний пацан, разнервничавшийся из-за первого раза. И ведь не было такого, что он думал о ком-то другом в этот

момент, он думал именно об Ане, жмущейся к нему и желающей его. Может, всему виной долгое

отсутствие секса и алкоголь? А разве раньше такого не бывало? Ему никогда не мешало спиртное, гуляющее по крови, чтобы трахнуть кого-то. Сейчас он оплошал, облажался по полной. А мысли

возвращались на несколько месяцев назад, когда он практически каждую ночь кувыркался с Глебом, кожа к коже, запах к запаху. Глеб. Уж он точно не страдал такими проблемами, натягивая свою

крашеную потаскушку на кровати, которую когда-то делил с Тимошиным. Противно.

***

Савкин метался, как раненый зверь в клетке, сжимая в руке телефон:

– Сука, уёбок, мразь, падла!

– Глеб, – Ярик заглянул в комнату, – Артём уснул с трудом, не ори так, пожалуйста.

– Отвали!

– Что с тобой? – Мартинов сел в кресло, поджав под себя ноги.

– Ничего.

– Успокойся, ты разбудишь сына.

– И ты меня учить взялся? – шатен сощурился, буравя взглядом любовника.

– Нет, но я не хочу снова успокаивать твоего ребёнка, который теперь боится тебя и трясётся от

одного только голоса.

– Глупости!

– Ты не видел! Ты был слишком занят собственной злостью и срывал её на всех!

– Ты разговорился слишком.

– Глеб, очнись! – Ярослав покачал головой. – Ты ведёшь себя, как идиот. Заметь, как влюблённый

идиот, – последнее он проговорил совсем тихо.

– Не неси чушь! В моей жизни больше нет этого сопляка!

– Я завидую этому парню.

– Почему?

– Потому что он может вызывать у тебя целую бурю эмоций.

– Яр, я...

– Не надо, – Мартинов оборвал студента. – Я просто хочу быть рядом, пока у меня есть эта

возможность. Я понимаю, что не гожусь даже на роль его замены. Да, мне больно, мне, чёрт возьми, херово, но, в то же время я счастлив, потому что сейчас ты рядом.

– Странный ты.

– Нет, просто мои детские мечты ты разбил уже давно.

– И почему ты здесь?

– Потому что ты позвал.

– Тебя устраивает такое положение?

– Быть твоей личной шлюхой не так уж плохо, – Ярик пожал плечами.

– А самому не противно о себе такое говорить? – Савкин присел на край кровати.

– А разве это не так? Ты зовёшь, и я иду. Ты пинаешь, и я ухожу побитый, чтобы броситься обратно

по первому свисту. Шлюха и есть.

– А другие?

– Глеб, тело требует своего. Естественно, я не жду тебя у окна, роняя слёзы.

– Значит, не всё потеряно, – шатен усмехнулся.

– Я просто устал пытаться, понимаешь? Я подстраивался под тебя, но всё равно не мог получить

ничего, кроме секса.

– Прости.

– Сердцу не прикажешь.

– Знаешь, я всегда считал тебя тупой бабой.

– Меня все таким считают.

– Почему не хочешь доказать обратное?

– А зачем? Я действительно женственный, мне нравится это, я никогда не хотел быть брутальным

мужиком с трёхдневной щетиной. Брр, – Мартинова перекосило.

– Но ты мог бы одеваться менее ярко.

– И потерять себя? Я такой, Глеб.

– Наверное, это прозвучит странно, но я уважаю тебя.

– Спасибо, это уже много, – Ярослав поднялся и подошёл к Савкину. – Хочешь?

– Чего? – студент посмотрел на парня и чертыхнулся: – Бля, я совсем забыл, там же...

– Что случилось?

– Ничего, я разберусь. Мне нужно уйти, ладно?

– Оставь ключи на всякий случай, если не вернёшься к утру.

– С чего ты взял?

– Просто оставь мне экземпляр Антона.

– Зачем?

– С Артёмом прогуляюсь, воздухом свежим подышу.

– Хорошо. Но я всё равно вернусь скоро.

– И всё же.

– Я положу в коридоре на тумбочку.

– Спокойной ночи, – Ярик быстро поцеловал шатена в колючую щёку и пошёл к двери. – Я в ванной

буду, закроешь сам.

– Спокойной ночи, – Савкин задумчиво проводил взглядом узкую спину в свободной футболке.

***

Антон осторожно отодвинулся от сопящей Ани и встал с кровати, потягиваясь. Жутко хотелось

курить, и он, нашарив сигареты в кармане валяющихся на полу джинсов, вышел из комнаты.

Распахнув окно на кухне, Тимошин уселся на подоконник, ёжась от ворвавшегося ночного ветра и

закуривая. Горький дым смешивался с отвратительным привкусом алкоголя, создавая адскую смесь, но окончательно прочищая мозги.

До его слуха донесся щелчок замка и торопливые шаги по коридору, остановившиеся в проходе.

– Тебя легко найти по этой вони, – неожиданно включившийся свет больно резанул по глазам, и

блондин зажмурился на несколько секунд.

– Теперь ты врываешься в чужие квартиры? – проморгавшись , он пристально посмотрел на

разъярённого Глеба.

– Где она?

– Спит, – Антон выдохнул серый дым в уличную темноту.

Преодолев расстояние между ними в несколько шагов, Савкин рывком сдёрнул парня с подоконника

и, отобрав сигарету, выбросил её за окно.

– Охуел? – Тимошин дёрнулся, стряхивая с себя тяжёлую руку.

– Зачем? – шатен провёл пальцами по царапинам на обнажённом плече и с силой сжал его. – Зачем

ты сделал это? Мне назло?

– Ты много возомнил о себе, – первокурсник невольно поморщился от неприятных ощущений. – На

тебе свет клином не сошёлся.

– Это повод чтобы прыгать в койку к Аньке?

– Ты же тащишь в свою всякую шваль.

– Ты подумал о Нике? Или тебе плевать на всех, эгоистичный ублюдок?

– А если плевать? – голубые омуты вспыхнули. – Тебя это не касается.

– Она моя подруга!

– И моя.

– Друзей не трахают.

– И такое бывает.

– Какое же ты дерьмо!

– Из твоих уст звучит как комплимент, – Антон поёжился от холода и облизал пересохшие губы.

– Скажи, тебя волнуют чувства других людей? Или ты готов давить всех ради собственного

удовольствия?

– Такое ощущение, что я само зло во плоти.

– Нет, просто ты заигравшийся сопляк.

– Давно не сопляк, – разозлившись, Тимошин оттолкнул шатена и захлопнул окно. – Ты меня достал.

– Знал бы ты, как я жалею, что мы познакомились.

– Аналогично, – не стесняясь своей наготы, первокурсник выпрямился во весь рост. – Если бы не

было тебя, я был бы счастлив.

– Как земля таких уродов носит? – Глеб склонил голову, усмехаясь. – А я верил, что ты особенный.

– Прогадал ты, Савушка.

– Вижу.

– Зачем ты пришёл? Хотел спасти подругу от монстра?

– Жаль, что не успел.

– Ну, извини, я не планировал ждать тебя.

– Мразь ты, Тош, какая же ты мразь.

– Может, просто забудем о существовании друг друга?

– Хороший вариант, только этого я тебе не прощу.

– А мне твоё прощение не нужно, – Антон скривил губы.

– Ненавижу тебя.

– Взаимно.

Несколько глухих ударов сердца, пока звучные шаги не затихнут за входной дверью. Только тогда, оказавшись в полной тишине, Тимошин опустился на пол, плюхнувшись на голую задницу, и

обхватил голову руками, часто дыша и сглатывая.

Вот и всё. Всё закончилось. Когда Глеб пришёл, уже было ясно, что бессмысленно раскрывать ему

правду. Эта правда больше не нужна никому. Конец их истории оказался каким-то грязным, скомканным, затоптанным и раздавленным.

Обидно? Нет, больно…

Глава 9

Аня с трудом разлепила глаза и застонала, едва шевеля прилипшим к нёбу языком. Голова

раскалывалась, будто по ней хорошенько врезали кувалдой. Взгляд не желал быстро фокусироваться

и выдавал лишь размытые картинки. Проморгавшись , девушка повернулась и расширила глаза в

ужасе, увидев растрёпанный светлый затылок.

– Мать твою, кто это? – голос был хриплым и срывающимся.

Некто заворочался и перевалился на спину, позволив рыжей разглядеть знакомый профиль и

ужаснуться ещё больше.

– Тимошин? Блядь, – Валеева затрясла парня, – вставай! Тимошин!

– Чего ты так орёшь? – Антон приоткрыл один глаз, скосив на бывшую учительницу и заткнулся, осознав, что ночью вернулся в её спальню после разговора с Глебом и даже не нашёл в себе сил

натянуть трусы. – Ох…

– Какого хера? – забыв от шока о головной боли, Аня заорала дурным голосом: – Ты чего в моей

постели делаешь?

– А ты не помнишь? – блондин сощурился и приподнялся, оперевшись на локти.

– Что я должна помнить? – рыжуха скользнула взглядом по обнажённому торсу первокурсника, заглянула под одеяло и подавилась воплем: – Нет!

– Угу, – пожав плечами, Тимошин сел на кровати, не пытаясь прикрыться. – Не ори, ладно? Голова

трещит.

– Мы не могли, мы не могли, нет, – девушка чуть ли не волосы на себе рвала, впутывая в них

пальцы.

– Я курить, – потянувшись, Антон встал, нагнулся, поднимая с пола боксеры, и быстро натянул их.

– Я с тобой, – Валеева, завернувшись в скомканную за ночь простынь, первой вышла из спальни, шлёпая по полу босыми ногами.

Бывший ученик проследовал за ней, опустив голову и вспоминая произошедшее.

Открыв окно, Аня закурила, нервно теребя в пальцах тонкую сигарету и косясь на угрюмого

блондина.

– И? – она первой нарушила напряжённую тишину.

– Что?

– Ты знаешь, о чём я.

– Как можно напиться так, чтобы на утро не помнить, трахался ты или нет? – Тимошин затянулся и

выпустил клуб дыма, распространяя вокруг запах табака.

– Как видишь, можно.

– Успокойся.

– Конечно, а в чём проблема? Подумаешь, переспала по пьяни с бывшим учеником, которого считаю

своим другом. Вот херня-то!

– Ничего не было.

– Совсем?

– Ань, ты уснула раньше, чем мы совершили глупость.

– Да ладно? – рыжая приоткрыла рот. – Ты был так плох, что я вырубилась?

– Нет, ты была слишком пьяна, – блондин посмотрел в хмурое утреннее небо и поморщился. – Бля, я

был ужасен.

– Расскажешь?

– А надо?

– Мне интересно.

– У меня не встал.

– Звучит, как оскорбление, – рыжуха выбросила окурок в окно.

– Твоей вины не было. Ты прекрасна.

– Глеб, да?

– Не знаю, солнечная. Сам понять не могу.

– Вам поговорить нужно.

– Уже.

– В смысле?

– Он был здесь ночью.

– Чего? – Валеева вскрикнула.

– Не вопи. Забыли, всё кончено.

– Не верю.

– Придётся поверить.

Когда Антон ушёл, Аня не знала, куда деть себя и чем заняться. Ей требовалось проветриться и

выбросить из головы мысли о том, что она чуть не совершила этой ночью. Ничего лучше, чем

позвонить Денису, она не придумала.

– Да, – Маркелов ответил не сразу.

– Привет. Спишь?

– Нет.

– Занят?

– Если честно, да. Ты что-то хотела?

– Прогуляться.

– Хм, – парень помолчал немного. – Хорошо.

– Где встретимся?

– Давай на платформе?

– Зачем?

– В Москву сгоняем, тошнит уже от родных улиц.

– Давай.

– Через час.

– Я успею.

– Отлично. У турникетов.

– До встречи.

– Ага.

Валеева поспешно одевалась, поглядывая в окно. Погода переставала радовать, становилось

холоднее с каждым днём.

Накинув тонкий плащ и намотав шарф, она выскочила из квартиры и торопливо пошла на

остановку. К счастью, в выходной день пробок в это время не намечалось, но задерживаться

совершенно не хотелось.

На удивление, она не опоздала, но Денис всё равно пришёл раньше и уже взял билеты.

– Пошли, электричка через три минуты, – схватив девушку за руку, Маркелов рванул к турникетам, пропустил её и проскользнул в соседний, снова сжав пальцами узкую ладонь.

Ступеньки проносились перед глазами, пока они бежали, поднимаясь на мост и лавируя между

людьми. Спускаться было легче, но скользкие подошвы сапог подводили Валееву. На платформу они

влетели в тот момент, когда электричка уже подъехала. Втолкнув рыжую в тамбур, Денис заскочил

следом, и двери за его спиной с грохотом съехались.

– Успели, – парень перевёл дыхание

– Вот это пробежка, – Аня прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. – В такие моменты

жалею, что курю.

– А ты бросай.

– Я подумаю. Куда едем?

– В Царики.

– Там круто, давно не была.

– Я тоже. Появился повод, почему нет.

– Согласна.

До Царицыно ребята добрались быстро, несмотря на то, что Валеева тормозила в метро, как заезжий

турист, пялясь по сторонам.

В эту пору парк практически терял свою привлекательность и пышность, но даже увядающие

деревья не могли испортить общей атмосферы. Аня посетовала на то, что фонтан уже отключили, но

Маркелов пообещал ей приятную прогулку вокруг озера, и она воодушевилась.

Они брели по узкой дорожке, разговаривая о музыке и кино. Рыжуха часто забегала вперёд и

начинала доказывать свою правоту, активно жестикулируя руками и смеша своего бывшего ученика.

Беззаботно, спокойно, тепло.

Со стороны можно было принять их за молодую пару, но только со стороны. Внутри Валеевой было

место лишь для одного человека, сейчас такого далёкого, но навсегда родного. И Денису не нужно

было объяснять что-то, он прекрасно понимал, он ощущал, чувствовал, и от этого оставался

неприятный горький осадок. Его юношеское увлечение красивой учительницей никуда не делось, но

и предел он ясно видел, не позволяя себе какие-то вольности. Если бы не это чувство, возникшее у

парня, они могли бы стать друзьями, потому что между ними были лёгкость и отсутствие

неловкости.

Время летело быстро, стремительно, не давая опомниться.

– Чёрт! – Денис посмотрел на дисплей телефона. – Мы загулялись.

– Да? Я даже не заметила.

– Перекусим?

– С удовольствием.

– Куда пойдём?

– А давай в суши?

– Ненавижу всё, что связано с рыбой.

– Пицца?

– Отлично!

– Тогда в Патио, ты как?

– Хорошая идея.

– Поехали, тут нет.

– Поехали.

***

Антон тихо вошёл в квартиру, стараясь не привлекать внимания, но ему не удалось незаметно

скрыться в своей комнате.

– Ты где был? – высокий голос его матери резанул по ушам.

– Какая разница?

– Пройди на кухню.

– Я устал.

– У нас гости.

– Мне плевать.

– Не огрызайся!

– Он пришёл? – блондин передёрнул плечами, узнав деда.

– Чёрт.

– Мы ждём! – Роман Владимирович прикрикнул из кухни.

– Чего он хочет?

– Не заставляй семью ждать, – Анастасия Викторовна поджала губы.

– Всем привет, – первокурсник шагнул в открытую дверь, хмуро посмотрев на отца и деда.

– И где ты шлялся? – Алексей Романович сдвинул брови, буравя сына взглядом.

– С каких пор тебя это волнует?

– С тех самых, – повисла неловкая пауза.

– Ты был у Савкина? – зам.декана сложил руки на столе в замок.

– С какой стати? Ведь ты постарался, чтобы я не приближался к нему, – Антон сел на стул, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Ему нужно было держаться, не показать слабину, не

прогнуться.

– Хочешь сказать, что ты послушал меня?

– Ты не оставил мне выбора.

– Где ты был?

– Заело?

– Не хами.

– Скажи, тебе в кайф ломать меня? – блондин растянул губы в усмешке.

– Тебя никто не ломает, – Роман Владимирович всё больше мрачнел. – Это для твоего блага.

– Какого блага? Какого, мать вашу, блага? – первокурсник вскочил на ноги. – Кто дал вам право

решать за меня? Кто?

– Это болезнь, – Анастасия Викторовна подала голос от двери.

– Это вы все больные!

– Антон! – его отец ударил кулаком по столу.

– Что? Решил показать, кто в доме хозяин? Не опоздал ли?

– Щенок!

– Вы всю мою жизнь только тем и занимались, что растили из меня идеального человека. Да мне

вместо сказок с детства энциклопедии читали!

– Ты должен поблагодарить родителей, они вложили в тебя лучшее, – зам.декана чеканил слова.

– О, конечно! Я им благодарен, а тебе особенно! Ведь это ты влез в мои отношения и рассказал о них

матери с отцом.

– Это не отношения!

– А что?

– Извращение! – пожилой мужчина брезгливо поморщился.

– Не тебе решать, как мне жить!

– Мы хотим помочь тебе, – Алексей Романович поднялся и, обогнув стол, подошёл к сыну.

– Помочь? Тем, что заставили меня сделать больно человеку, которого я меньше всего хотел ранить?

Тем, что вынудили отказаться от того, что было дорого мне?

– Это всё юность, – дед махнул рукой.

– А ведь Савкин был твоим любимчиком.

– Я не знал, что он развращает моего внука.

– А с чего ты взял, что он меня развращал?

– Тебе не было восемнадцати.

– Ага, именно на это ты давил, шантажируя меня.

– Нужно было остановить эту мерзость.

– А не мерзко использовать маленького ребёнка, угрожая лишить его отца родительских прав и

засудить?

– У него мать есть.

– Эта тварь, которая рассказала тебе о нас с Глебом, чёртова наркоманка, ненавидящая Артёма!

– Мне она показалась приличной девушкой.

– Ты видел то, что хотел видеть, – Антон снова опустился на стул, а его отец отошёл к жене.

– Мой внук должен выздороветь. Я использую любые средства и методы.

– Это не я болен, а ты. Ни один нормальный человек не станет давить на другого при помощи

ребёнка.

– Бессмысленный разговор. Я уже давно сказал тебе всё, что думаю. Если я увижу тебя рядом с этим

извращенцем, то он вылетит из университета, а органы опеки узнают интересные подробности его

жизни и ещё раз подумают, правильно ли они поступили, когда подписывали документы. Кстати, это

ведь было совсем недавно, можно поковыряться в делах и выяснить, всё ли было законно с этим

усыновлением.

– Мразь. Какая же ты мразь, – блондин сжал кулаки. – А ты не боишься Михаила Савкина?

– Не думаю, что этот зажравшийся бизнесмен будет отрываться от своих грязных делишек ради

какого-то мальчишки.

– По себе судишь? Ты не знаешь нашу семью.

– Нашу? – Роман Владимирович удивлённо вскинул брови.

Первокурсник запнулся, осознав, что именно сказал, а потом растянул губы в широкой улыбке и

ровно произнёс:

– Да. Они моя семья.

– Ты с ума сошёл! – Анастасия Викторовна заохала, а её муж скрипнул зубами от злости.

– Я вылечу тебя.

– Удачи.

Глава 10

– Кленова , что с тобой, а? – Марина трясла подругу за плечо.

– Ничего, – Маша уставилась в учебник, изображая интерес к геометрии.

– Кому ты врёшь?

– Всё в порядке.

– А серьёзно?

– Корнилова! Сама не хочешь заниматься и других отвлекаешь! – Ангелина Витальевна, типичный

образец учителя советской закалки, сурово смотрела из-под толстых линз очков.

– Извините, – Марина притворно смутилась и опустила взгляд.

– Молодёжь! – женщина покачала головой и вернулась к объяснению материала.

Маша не видела ничего перед собой. Обычно говорят: «смотришь в книгу, а видишь фигу». Именно

так и было. Максим не объявлялся после того разговора с её отцом, не звонил сам и не отвечал на её

звонки. Майор Кленов отмалчивался на вопросы дочери и хмурился, будто она затрагивала

запретную тему. Хотелось ясности, понимания происходящего, но никто не спешил выложить ей

желаемое.

Она надоела ему? Конечно, он взрослый парень, у него свои друзья и интересы, а он, по доброте

душевной, возился с ней, как с маленьким ребёнком. Обидно. Рядом с ним она выросла, потеряв

прежнюю наивность и посмотрев на мир чистым взглядом, не затуманенным розовыми стеклами, налепленных на нос очков. Нет, она не утратила своей неиспорченности , просто научилась видеть

грязь в людях. Только романтичность, свойственная многим юным девушкам, никуда не ушла. Да и

могла ли она исчезнуть, когда рядом с ней был настоящий принц? Может, не такой, как в сказках, не

на белом коне, а с растрёпанными рыжими волосами, задорным смехом, россыпью веснушек на

бледной коже и с кучей интересных историй на любой случай. Было бы странно, если бы она не

влюбилась в человека, находившегося рядом всё своё свободное время и по-доброму заботящегося о

ней.

Кленова не увлекалась дамскими романчиками, в которых бушуют страсти, но и ей были не чужды

земные желания. Ей тоже хотелось чего-то яркого, пылающего, обжигающего – ей хотелось ответа на

свои чувства. Наверное, это слишком требовательно, слишком много после того, что Максим уже

сделал для неё. Маша всегда думала о чувствах других, а не о своих. Возможно, прояви она хоть

немного эгоизма, и он сдался бы, но, разве это значило бы что-то? Было бы, как тогда, в конце весны, запомнившейся ей навсегда: порыв, поцелуй со вкусом его злости и её отчаяния, крепко сжимающие

тело руки и трепет в груди. Жалость, не более того. А нужно было больше – всё и сразу, целиком, без

остатка. За эти месяцы она изменилась, как внутренне, так и внешне, заметно преобразившись.

Теперь она не была похожа на забитую серую мышку-зубрилку, а часто ловила на себе изучающие

заинтересованные взгляды парней, которые прежде, если и обращались к ней, то лишь с просьбой

списать домашку. Нет, она не стала прекрасным лебедем, переродившимся из гадкого утёнка, но

заметно похорошела, стоило только перестать носить бесформенные блузки и юбки времён

пионерских галстуков. Приёмная мать с восторгом приняла такие перемены и всячески поощряла

девочку, отец пожимал плечами, но старался сунуть дочери чуть больше на карманные расходы, насколько могла позволить зарплата честного мента. Её брат, получая фотографии в письмах, во

время телефонных разговоров шутил, что ему теперь отбивать от неё ухажёров, как назойливых мух.

Брат. Маша скучала по Нику. Едва обретя близкого человека, она тут же потеряла его, внезапно, неожиданно, спонтанно. Алишеров ошеломил своим решением всех окружающих, только его отчим

одобрительно хмыкнул и выдал что-то из серии: «настоящий мужик должен послужить стране». А

Кленова думала о своей бывшей учительнице, видела её страдания и испытывала жуткое чувство

стыда за брата, поступившего так со своей девушкой.

– Очнись! – Марина дёрнула одноклассницу за рукав тонкой голубой кофты. – Звонок был, все ушли

уже.

Кленова обвела взглядом опустевший класс и поднялась из-за парты:

– Задумалась, прости. Что у нас по расписанию?

– Поражаюсь я тебе, – подруга покачала головой. – Не витай в облаках. Физкультура у нас.

– У меня освобождение.

– Так совместно с параллелью, просто посидишь, пошли.

– Ладно.

Когда они зашли в спортивный зал, ребята из обоих одиннадцатых уже разминались, гоняя мяч, а

девушки ободряли их визгами.

– Привет! – Абрамов отвлёкся от игры и присоединился к двум подружкам.

– Привет, – Маша невесомо прикоснулась губами к его щеке, то же проделала и Марина с другой

стороны. В последнее время это стало какой-то традицией при встрече с людьми, входящими в их

круг общения, значительно расширившийся в этом учебном году.

– Я в малине, – Сергей засмеялся и обернулся к парням: – Сдохните от зависти, лузеры !

Дружный хохот прервал вошедший физрук.

– По какому поводу веселье? – Вадим Алексеевич скрестил руки на груди.

– Радуемся вашему уроку. – Корнилова чуть ли не мурлыкала, пожирая взглядом учителя.

– Я немного поубавлю вашу радость, – Воронов улыбнулся. – Построились!

– Вечно вы всё обламываете, – Абрамов печально вздохнул и вместе с Мариной двинулся к

остальным, оставив Машу, удобно устроившуюся на лавке в самом углу.

– Кленова , ты бы хоть иногда занималась, не повредит.

– Мне нельзя.

– В разумных пределах можно, – со знанием дела проговорил физрук и, дунув в свисток, рявкнул: – В

две шеренги, демоны, вы же тут не поместитесь иначе!

На седьмом круге бега по залу, Корнилова еле передвигала ногами, а, бегущий впереди неё Сергей, оборачиваясь, подмигивал и подбадривал своими колкими шуточками.

– Слабаки! – Вадим Алексеевич раздражённо фыркнул. – Ещё три круга!

– Садист, – прошипел кто-то.

– Ещё хоть слово, и я добавлю! – Воронов довольно ухмыльнулся, получив желаемую тишину, нарушаемую только топотом и тяжёлым дыханием учеников.

– Почему девочки бегают столько же, сколько и мальчики? – не выдержав, возмутилась

запыхавшаяся Марина.

– Корнилова, ты же хочешь выглядеть хорошо и не растолстеть? Это вам вместо вредных диет и

голодовок.

– Я и так хорошо выгляжу! – девушка резко остановилась и чуть не упала от толчка в спину, потому

что Стас из параллельного не успел тормознуть.

– Тебе так кажется. Ещё два круга осталось, побежали! – физрук хлопнул в ладоши, подгоняя.

– Не по зубам орешек? – обернувшись, Абрамов оскалился.

– Пошёл ты! – Корнилова тряхнула светлым хвостом, стянутым резинкой на затылке, и продолжила

бег, стараясь не обращать внимания на покалывание в боку.

Вадим Алексеевич позволил школьникам передохнуть несколько минут и устроил разминку, вызвав

волну возмущений, которую остановил, намекнув на повторную пробежку.

Разбитые и измотанные, одиннадцатиклассники сползали на пол по стенам, устраивались на лавках

и на матах. Блаженство снова оборвал физрук.

– Мальчики против девочек, – он выбросил в центр зала баскетбольный мяч.

– Сил нет! – взвыл Абрамов, устраивая голову на плече Марины.

– Будешь ныть, отправлю в женскую команду. Все встали!

– И что ты в нём нашла? – поднявшись с лавки, Сергей протянул руку и помог встать подруге. – Он

же скотина!

– Жутко сексуальная скотина, – Корнилова бросила взгляд на учителя. – Божественно хорош.

– Что не прощает ему сволочного характера.

– Идеальных людей нет.

– Есть.

– И кто же?

– Не имеет значения, – Абрамов пошёл к парням, дёрнув плечом.

– Интересно, – пробормотала девушка, загадочно улыбаясь.

– Эй! – физрук щёлкнул пальцами перед её лицом. – Очнись, красавица!

– Ой!

– Команда ждёт, хватит мечтать.

– Извините.

***

Сергей стоял под душем, опустив голову. Одноклассники, быстро ополоснувшись, уже ушли, а он

не спешил. Нужно было время, чтобы привести мысли, так внезапно накатившие, в порядок.

Идеальный человек. Антон. Даже его имя было каким-то особенным, приятно ласкающим слух и

мягко перекатывающимся на языке. Когда это началось? Наверное, тогда, когда Абрамов перевёлся в

новую школу, переехав в другой район. Не было никакой любви с первого взгляда, было желание

приблизиться к чему-то запретному, коснуться, дотянуться до звезды, которой сиял Тимошин.

Такого ещё не было. Не возникало странного лёгкого чувства внутри, периодически давящего и

выкручивающего наизнанку. Да и вообще, подобное влечение к парню пугало поначалу. А потом он

привык. Слабые люди всегда стараются найти защиту у более сильного, такой защитой и опорой был

Антон. Он шёл по коридору, расправив плечи и засунув руки в карманы, высоко задрав подбородок и

улыбаясь яркими глазами, в которых читалось превосходство над окружающими. В тот момент

Абрамов, новенький, тощий парнишка с отросшими крашеными в чёрный патлами , пропал. Он

всегда был острым на язык, за что получал в прежней школе, да и в этой доставалось первое время, но перед этим блондином терялся, тушевался. Лишь однажды, собрав всё своё скромное мужество в

кулак, он подошёл и повёл себя, как какая-то потаскуха, готовая раздвинуть ноги по первому