Текст книги "В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года"

Автор книги: Ольга Щербатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Предисловие

Писать вводное слово к путевым запискам княгини Ольги Александровны Щербатовой «В стране вулканов» о ее путешествии по острову Ява в 1893 году – дело по-своему нелегкое. Понимая, что будущему читателю почти или вовсе ничего не известно об этом экзотическом крае, предусмотрительная путешественница дала себе труд изучить ряд капитальных работ о Малайском архипелаге и предпослала собственно запискам обстоятельный очерк истории, географических и природных условий, административного и политического устройства той страны, которая в годы колониального господства официально называлась Нидерландской Индией, а 17 августа 1945 года стала независимым государством – Республикой Индонезией, ныне с четвертым по численности населением в мире (свыше 220 миллионов человек).

Благодаря этому очерку достоянием наших соотечественников в конце XIX века стали многие ранее неизвестные сведения о национальном характере людей, населяющих архипелаг и его главный остров Яву, и многие нюансы отношений между голландской администрацией колонии и подданными «Ее Нидерландского Величества» на Малайском архипелаге.

Отчасти почерпнутые из иностранных источников, отчасти, видимо, полученные из бесед с колониальными чиновниками, эти сведения о системе управления колонией и характерные черточки местного политического обихода представляют интерес и в наше время, воссоздавая весьма существенные черты колорита колониальной эпохи в истории Индонезии.

Ольга Александровна таким образом вооружила современников и нынешнего читателя достаточными знаниями, чтобы следовать за ней по дорогам Явы и делиться своими впечатлениями и о природе этих мест, и о встречах с самыми различными людьми. Заметим, что русская княгиня усердно изучала малайский язык и, хотя и не без некоторых трудностей, особенно поначалу, могла общаться с местным населением.

В нелегкое по тем временам путешествие по Яве Ольга Александровна пустилась вместе с мужем – князем Александром Григорьевичем (в записках супруги он фигурирует под инициалом «С.»). Их фамилию мы можем встретить в любом сколько-нибудь обстоятельном источнике по истории дореволюционной России, ее носили министры, губернаторы, тайные советники, высокие придворные чины. Александр Григорьевич Щербатов родился в 1850 году. Окончил Петербургский университет. Участвовал в русско-турецкой войне 1877–78 годов в качестве уполномоченного Красного Креста, за что был награжден орденом Святого Владимира IV степени – наградой по тем временам достаточно почетной, несмотря на малую степень. В 1888–91 годах он был предводителем дворянства Рузского уезда Московской губернии, в 1891 году – уполномоченным по общественным работам в связи с борьбой с голодом в Самарской губернии, а с 1892 года – председателем Императорского Московского общества сельского хозяйства. В 1899 году удостоен придворного звания «камергер», а в 1904 году назначен главноуполномоченным Красного Креста на русско-японской войне. Скончался Александр Григорьевич в 1915 году.

Ольга Александровна (родилась в 1857 году) сочетала в себе кровь двух знаменитейших российских династий – Строгановых и Васильчиковых. В Петербурге на Невском проспекте и поныне красуется великолепный дворец, где прошло ее детство.

Вместе с мужем она совершила несколько путешествий, в результате которых появились на свет ее книги «По Индии и Цейлону» и «Верхом на родину бедуинов в поисках кровных арабских лошадей». Предлагаемая ныне вниманию современного российского читателя книга «В стране вулканов» вышла, таким образом, из-под пера опытной путешественницы и не менее опытного автора. О.А. Щербатова была наделена художественным стилем, и некоторые ее описания путевых впечатлений вызывают в памяти опубликованные несколькими десятилетиями раньше путевые записки И.А. Гончарова «Фрегат „Паллада“» с их простой и изысканной манерой изложения.

Ольга Александровна скончалась в июле 1944 года в Париже, где она жила в эмиграции, будучи пенсионером «Русского дома»: Почти до самого конца с ней рядом была ее верная Серафима, которую она упоминает на страницах книги.

Повторим, путешествие по Яве было не из легких, несмотря на сравнительно молодой возраст супругов, и то, что они избрали уже в третий раз подобный маршрут, делает честь их уму и любознательности. И когда Ольга Александровна упоминает, что в один из дней они пробыли в пути 12 часов, из которых 10 часов – в седле, то у людей, знающих не понаслышке, что такое солнце и влажность в тропиках, возникает представление о сиятельной чете, далекое от тривиального образа изнеженных и сибаритствующих аристократов. Автор чрезвычайно скрупулезна в своих описаниях: если она пишет о растительности, то рядом с художественным изображением цветов и деревьев почти везде указаны их латинские названия, высота места дается с точностью до одного фута, водоизмещение корабля – до одной тонны, а о статях местных лошадей она говорит с ощутимым знанием дела. Это бережное отношение к фактам придает запискам О.А. Щербатовой особую ценность в глазах специалистов и всех читателей.

Однако некоторые места в книге нуждаются в комментариях. Это прежде всего касается тех оценок, которые Ольга Александровна дает методам и результатам голландского колониального правления в Нидерландской Индии. Когда она в заключительных словах своей книги воздает хвалу «благосостоянию и довольству жителей прекрасной Явы под симпатичным управлением голландцев», то эта пастораль звучит диссонансом с ею же самой описанными отношениями между «туземным» населением и белыми господами. Русскую аристократку не шокирует то обстоятельство, что местные жители обязаны приседать при встрече с белыми людьми – ей это кажется «прекомичным». Но вспомним, что в самой России едва минуло тридцать лет после отмены крепостного права, и наверняка в домашнем быту княгиню окружали либо ее бывшие крепостные, либо их дети. Сословный инстинкт Ольги Александровны явно чувствуется в ее отношении к подданным Нидерландской короны.

Автор с полным доверием повторяет панегирики в адрес введенной голландцами в 1830 году системы принудительного возделывания экспортных сельскохозяйственных культур. На деле эта система принесла метрополии 900 миллионов гульденов прибыли, а крестьянам Явы – голод и обнищание, и в 1860-х годах именно по причине ее губительности от нее пришлось отказаться. К сожалению, в перечне источников, использованных О.А. Щербатовой, нет книги, написанной в те годы голландскимавтором Э.Д. Деккером «Макс Хавелаар, или кофейные аукционые Нидерландского торгового общества». Он выпустил ее в свет как раз в 1860 году под псевдонимом Мультатули (Многострадальный) и с беспощадной откровенностью описал подлинные отношения между коренными жителями колонии и колониальными властями. В книгах по истории Нидерландской Индии, которые прочла Ольга Александровна, наверняка упоминалось и о том, что практически вся колониальная история Инсулинды (островной Индии) была отмечена почти непрерывными восстаниями населения против чужеземцев. Даже в то время, когда супруги Щербатовы путешествовали по Яве, в Аче, на севере Суматры, колониальная армия вела кровопролитные бои против непокорившихся народностей.

Интересные и наводящие на многие размышления наблюдения О.А. Щербатовой относятся к культурной политике Нидерландов в колонии. Она с полным основанием пишет о том, что «голландцы, предаваясь своим колонизаторским инстинктам, никогда не проявляли ни малейших поползновений разрушать все встречавшееся им на пути и резко изменять существующий порядок или заменять его новым». Они «предпочитали пользоваться прежними правителями и сохранять местные обычаи, применяя их в выгоду себе». Отметим это наблюдение как весьма ценное объективное свидетельство того, что консервация традиционной архаики (весьма экзотичной в глазах путешественников, но с определенного исторического момента вредоносной для развития нации) была сознательной и своекорыстной политикой метрополии, так же, как и сохранение невежества. Из цифр, приведенных Ольгой Александровной, следует, что на обучение одного европейского школьника в Нидерландской Индии затрачивалось примерно 160 гульденов в год, а одного «туземного» ученика только 32 гульдена, т. е. в пять раз меньше, хотя и эта «урезанная» форма образования была доступна лишь немногим.

Как и многие другие авторы, писавшие и пишущие об Индонезии, а ранее о Нидерландской Индии, О.А. Щербатова отмечает синкретизм религиозных воззрений жителей Явы (в нашей стране она в этом смысле была едва ли не первой). Скорее всего, ее впечатления были в основном почерпнуты из иностранных источников – для собственных наблюдений у нее попросту не было реальных возможностей. Она пишет, что «влияние магометанства (в Нидерландской Индии – А.Д.) самое поверхностное и религия эта не укоренилась, по-видимому, в сердцах яванцев. Лучшим доказательством холодности их в деле религии служит отсутствие всякой ненависти к европейцам как к неверующим (подчеркнуто О.А. Щербатовой)».Действительно, религиозная нетерпимость в ее чистом виде несвойственна большинству этносов Индонезии, хотя до 90 процентов населения исповедуют ислам, в том числе и на Яве. Надо полагать, что автор усмотрела существенную разницу между ситуацией в Нидерландской Индии и на Арабском Востоке, где они с мужем до этого побывали.

Но положение коренным образом меняется, когда иноверец выступает в роли угнетателя, эксплуататора или просто оскорбителя. В этом случае мусульманин в религиозных канонах и в религиозной морали ищет справедливости, подтверждения неправоты своего противника и, наконец, подтверждения своего права на отмщение. И тогда дихотомия «правый – виноватый» переводится в плоскость «правоверный – неверный» и происходит всплеск религиозного фанатизма, часто несоизмеримый с повседневной ролью религии в жизни того или иного индивида или этноса. (Принято считать, что на Яве не более трети верующих мусульман выполняют все без исключения требования шариата.) Примечательно в этой связи, что ни автохтонные верования, ни сохранившиеся существенные элементы индуистской культуры, ни тем более завезенное колонизаторами христианство никогда не выступали в качестве духовного оформления антиколониальной борьбы (исключение составили индуисты на острове Бали). Под знаменами же ислама индонезийцы не раз выступали против колонизаторов.

«Жизнь протекает беззаботно, – пишет Ольга Александровна, – в стране, где холод, голод и засуха неизвестны. Пища им доставляется всегда удачными посевами риса и множеством плодов, даруемых им круглый год самой природой, почти без всякого с их стороны труда… патриархальное управление голландцев не обременяет их ни излишними налогами, ни работами, поэтому неудивительно, что при таких обстоятельствах они относятся беспечно ко всему в жизни».

Наверное, наша соотечественница была не первой и уж во всяком случае не последней, кто полагал, что роскошная природа влажных тропиков дарит свои плоды человеку без всякого с его стороны труда, хотя в одном месте она мельком говорит о трудолюбии яванцев. Но даже в ее описании возделывание риса – это тяжелый, кропотливый повседневный труд «от зари до зари» на 35-градусной жаре. Холодов индонезийский крестьянин и впрямь не знает, по крайней мере, в нашем понимание этого слова, а вот засуха и, как ее последствие, – голод – поражают острова архипелага отнюдь не редко. Что же касается «патриархального управления» голландцев, то как раз к концу XIX века нарастает процесс обезземеливания крестьян, в частности, за счет перехода лучших земель крупным плантациям, падает производство риса при росте объема экспортных культур.

Думается далее, что европеец, попавший на тропические острова, порой смешивает два понятия – трудолюбие и темперамент. Экваториальный климат располагает к неторопливости, некоторой замедленности в движениях, иначе здесь быстро выбьешься из сил. Медлительность населения стран тропического пояса отнюдь не есть или, во всяком случае, далеко не всегда есть леность. Вместе с тем, справедливо и другое: нельзя отрицать, что запросы людей, их жизненные цели, требовательность к количеству и качеству материальных благ, представление о соотношении материального и духовного действительно существенно отличаются от психологии носителей европейской культуры. В значительной мере это определяется сдерживающим влиянием, которое оказало на развитие индонезийского общества голландское колониальное правление, но списывать все трудности развития только за счет этого фактора значило бы грешить против истины.

Не можем отказать себе в удовольствии привести еще одну пространную выдержку из записок О.А. Щербатовой, где она говорит «об услужливости и вежливости яванцев, всегда готовых отложить свое личное дело, чтобы прийти на помощь другим, черта характера тем более удивительная в неразвитом простом туземце, что она встречается лишь в виде исключения даже между цивилизованными нациями». Конечно, за минувшие сто с лишним лет многое изменилось в Индонезии, как изменились и сами ее жители, но изначальная доброжелательность и готовность прийти на помощь, способность помнить добро остаются чертами национального характера. Что же касается «неразвитости» яванцев, то немного найдется этносов, которым была бы присуща столь сложная и изощренная система представлений об окружающем мире и месте, которое занимает человек вообще и данный индивид, в частности, в этом мире, о связи человека с окружающей средой и о всеобщей гармонии как одной из высших целей и способах ее достижения.

Ольга Александровна именует всех коренных жителей Нидерландской Индии малайцами, как и многие другие авторы, писавшие об этой стране в то время. Отчасти это объясняется тем, что речь шла о населении Малайского архипелага, отчасти тем, что именно малайский язык стал средством межэтнического общения на архипелаге. Но, строго говоря, малайцы как этнос составляют лишь сравнительно небольшую часть населения прежней Нидерландской Индии и нынешней Индонезии (менее шести процентов).

При подготовке книги к переизданию полностью сохранен литературный стиль автора, характерный для языка образованных кругов в России конца XIX века. Уточнения коснулись только орфографии и знаков препинания, да и то не везде: сохранены некоторые случаи «экзотического» словоупотребления (например, «джунгл» вместо «джунгли»), а также написания личных имен, географических названий и заимствований из малайского языка (последние иногда грешат неточностями). Постраничные сноски и комментарии принадлежат как автору, что оговаривается в каждом случае, так и редакции.

А.Ю. Другов, доктор политических наук.

Глава I

Малайский архипелаг, в состав которого входит Ява, – цель нашего путешествия, находится всецело вне района стран, посещаемых большинством туристов; вследствие чего он до сих пор сравнительно малоизвестен, и весьма немногие отдают себе ясный отчет и о громадном пространстве, занимаемом этим архипелагом, и о богатстве его флоры, своеобразии его жителей, их нравов, обычаев и проч. Между тем Малайский архипелаг, по своему объему, равняется некоторым материкам, а многие из его островов, каждый в отдельности, больше Франции или Австрии.

«Расположенная на экваторе и омываемая теплыми водами тропических океанов, эта часть мира имеет более равномерно жаркий и сырой климат, чем какая-либо другая часть земного шара, и изобилует натуральными произведениями, неизвестными в иных странах. Богатейшие плоды и драгоценнейшие пряности природны ей. Она производит гигантские цветы Rafflesia,великие зелено-крылатые Ornithoptera(царица между породами бабочек), человекообразных оранг-утангов [1]1
  Орангутан, что по-малайски означает «лесной человек».


[Закрыть]и роскошных райских птиц. Она населена своеобразной и интересной расой людей – малайцами [2]2
  Население Малайского архипелага насчитывает более 360 народностей и этнических групп. Собственно малайцы представляют собой лишь один из этносов, причем не самый многочисленный.


[Закрыть], не встречающимися нигде за пределами этого архипелага, названного поэтому Малайским». [3]3
  Автор взяла абзац в кавычки: по-видимому, это цитата из книги А.Р. Уоллеса «Малайский архипелаг» ( The Malay Archipelago by A.R. Wallace).


[Закрыть]

Уоллес [4]4
  Уоллес, Алфред Рассел (1823–1913) – английский естествоиспытатель.


[Закрыть], по данным, основанным большею частию на распределении животного царства, считает входящим в состав Малайского архипелага: Малайский полуостров [5]5
  Современное название – полуостров Малакка.


[Закрыть], Филиппинские острова на севере, Никобарские на западе и Соломонские [6]6
  Соломоновы острова.


[Закрыть]на востоке. Все большие острова, включенные в эти пределы, соединенные между собою неисчислимыми мелкими островками, так что, по-видимому, ни один из них не изолирован от других. Все имеют ровный и очень схожий между собою климат и все покрыты роскошной лесной растительностью, производя, таким образом, впечатление одного неразделенного целого, все части которого тесно связаны между собою.

Тот же автор первый доказал, что Малайский архипелаг, по причинам, изложенным ниже, может быть разделен на две почти равные по пространству части, явственно рознящиеся друг от друга в естественных произведениях и действительно принадлежащие двум различным первобытным подразделениям земли. В состав одной, названной Индо-Малайской, входят: Малайский полуостров, Суматра, Ява, Борнео [7]7
  Современное название, принятое гл. обр. в Индонезии, – остров Калимантан.


[Закрыть], Филиппинские острова и междулежащие мелкие островки; в состав другой – Целебес [8]8
  Современное название – остров Сулавеси.


[Закрыть], Новая Гвинея, Ломбок, Тимор и проч. острова. Подразделение это основывается на различии в глубине окружающих морей и на контрастах: геологических, растительных, естественных произведений и человеческих рас.

Различие в глубине морей.– Еще в 1846году г-ном Виндзор-Ерлом было указано на то, что чрезвычайно мелкое море соединяет большие острова Суматру, Яву и Борнео с азиатским материком, с которым они в общих чертах сходятся и по естественным произведениям. За пределами этих островов начинаются океанские бездны, простирающиеся до берегов Австралии. Подобные же морские пропасти окружают всю Австро-Малайскую часть архипелага и только между Новою Гвинеей и Австралиею простирается более мелкое море; эта же часть характеризуется присутствием мешконосных пород животных.

Геологические контрасты.– Один из главных вулканических поясов земного шара проходит через весь архипелаг, производя разительные контрасты в пейзажах вулканических и невулканических островов. Изогнутая линия, отмеченная десятками действующих и сотнями потухших вулканов, ясно выделяется на всем протяжении островов Суматры, Явы, Банды, Амбойны, Батчиана, Тидора и Джилоло до острова Морти [9]9
  Современное написание – Амбон Бачан, Тидоре, Джайлоло и Моротай.


[Закрыть]. Здесь происходит легкий, но наглядный перерыв, приблизительно в 200 миль к западу, откуда на севере Целебеса, вулканический пояс возобновляется и тянется до северной оконечности Филиппинских островов. От крайнего восточного изгиба этого пояса на островах Банда простирается на 1000 миль невулканическая область, после которой в Новой Гвинее другой вулканический пояс берет свое начало и проходит через Новую Британию, Новую Ирландию [10]10
  Вулканические о-ва в Тихом ок. в архипелаге Бисмарка.


[Закрыть]и Соломонские острова до восточных пределов архипелага.

На всем пространстве, занимаемом вышесказанным рядом огнедышащих гор, землетрясения самое обычное явление: легкие сотрясения повторяются в промежутке нескольких недель или месяцев, а более сильные, действующие опустошительно на целые селения и нередко сопровождаемые человеческими жертвами, случаются почти ежегодно в той или другой части архипелага. Извержения же вулканов до того часты и страшны своими последствиями, что рассказы о них наполнили бы целую книгу.

По всей этой громадной линии вулканов заметны, более или менее осязательно, следы повышения и оседания земли. Цепь островов к югу от Суматры, часть южного прибрежья Явы, острова к востоку от нее, часть Тимора, Молуккских островов и др. состоят в значительной степени из приподнятых коралловых скал одинакового происхождения с теми, которые образуются и теперь в соседних морях. Уоллес говорит, что во многих местах, где он делал наблюдения над поверхностью каменных гряд, свежий вид раковин всегда поражал его, так как по их наружности можно было бы заключить, что они выступили из-под воды лишь за несколько лет назад. В действительности, весьма вероятно, что эти образования состоялись в течение последних столетий.

Соединенная длина вулканических поясов приблизительно в 90 градусов или около четверти всего диаметра земного шара; ширина же их около 50 миль, но на расстоянии двухсот миль, в каждую сторону от них, заметно их действие, проявляющееся приподнятыми недавно коралловыми скалами и также недавно осевшими рифами. В самом центре или фокусе наибольшего изгиба вулканического пояса находится остров Борнео, на котором не найдены до сих пор никакие признаки современной вулканической деятельности и где землетрясения, столь характеристичные для окружающих стран, вовсе неизвестны. Остров Новая Гвинея, Малайский полуостров и Целебес, за исключением северной его оконечности, находятся тоже вне района вулканических проявлений.

Ввиду всего вышесказанного, как справедливо замечает Уоллес, было бы естественно подразделить архипелаг на вулканические и невулканические страны и можно было бы ожидать, что подобное подразделение соответствовало бы некоторым различиям в характере растительности и фауны. Оно действительно так, но только в весьма ограниченных размерах, так как, несмотря на громадное развитие подземных огненных сил, нагромоздившее цепи гор в десять или двенадцать тысяч футов [11]11
  1 фут = 30,48 см.


[Закрыть]вышины, расторгнувшее материки и воздвигнувшее острова из океана, оно обладает всеми свойствами недавнего действия, не успевшего еще изгладить следы более древнего распределения воды и суши.

Растительные контрасты.– Вполне естественно, что расположенные непосредственно на экваторе и окруженные обширными океанами различные острова архипелага почти всегда покрыты от уровня моря до вершин высочайших гор богатой лесной растительностью. Это общее правило. Единственное исключение составляют остров Тимор и окружающие его мелкие островки, которые не имеют вовсе таких лесов, какие существуют на других островах. На Тиморе преобладают столь типичные для Австралии экалиптусы [12]12
  Эвкалипты.


[Закрыть], а также сандальные деревья, акации и, в меньшем количестве, другие разновидности; все они хотя и разбросанные повсюду более или менее густо, численностью своею не достигают размеров лесов.

Различие в видах органической жизни.– Чтобы понять всю важность этого разряда фактов и его отношений к прежнему распределению воды и суши, необходимо ознакомиться с выводами, к которым пришли геологи и естествоиспытатели в других частях света. Всеми признано теперь, что, во-первых, нынешнее распределение живых существ на земном шаре является, главным образом, результатом последнего ряда происшедших в нем изменений. Во-вторых, из геологии мы узнаем, что поверхность земли и распределение воды и суши повсюду медленно изменяется даже и в настоящее время; та же наука учит нас и тому, что органические виды, населяющие эту поверхность, одинаково подвергались постепенным переменам в продолжение всех известных нам периодов. Было бы излишне говорить что-либо о том, как те или другие перемены произошли; касательно этого вопроса могут быть разногласия, но все мнения сходятся в том, что с самых ранних геологических эпох и до нынешнего дня подобные изменения действительно происходили и до сих пор происходят. Итак, если считать эти два положения доказанными, то к ним может быть непосредственно отнесена большая часть теперешних особенностей и аномалий распределения видов растительного и животного царства.

Англия отделена от материка весьма мелким морем и, с незначительными исключениями, все ее четвероногие, птицы, насекомые и растения встречаются и в Европе. Корсика и Сардиния, отделенные от Италии гораздо более глубоким морем, рознятся с последней очень существенно в органических формах. Между Кубой и Юкатаном [13]13
  П-ов Юкатан расположен на юго-востоке Мексики, с Кубой его разделяет Юкатанский пролив.


[Закрыть]морской канал еще глубже и шире и различия между ними несравненно разительнее, так что многие растения и животные Кубы свойственны только ей. Отделенный от Африки глубоким проливом в триста миль ширины Мадагаскар отличается совершенно своеобразными чертами, несомненно указывающими на глубокую древность, в которую он был отторжен от материка, и заставляющими даже сомневаться в возможности абсолютного когда-либо соединения этой страны.

Большинство натуралистов допускает теперь, что эти факты могут быть объяснены лишь большим или меньшим временем, истекшим после возникновения островов из океана или после отделения их от ближайшей земли, причем указанием в том или другом случае служит вообще (хотя не всегда) глубина промежуточного моря.

Возвращаясь к Малайскому архипелагу, мы находим, что все значительное пространство моря, отделяющее Суматру, Борнео и Яву друг от друга и от Малакки и Сиама, настолько мелко, что суда могут стать на якорь в любой части его, так как оно редко превышает тридцать шесть саженей глубины. Если поэтому эти острова были разъединены один от другого и от материка оседанием межлежащих пространств земли, то мы ввиду небольшой глубины, на которую осела земля, заключаем, что расторжение произошло сравнительно недавно. Следует также заметить, что в гигантской цепи вулканов Суматры и Явы мы находим достаточно причин для объяснения такого оседания – громадное количество выбрасываемых ими веществ весьма вероятно разрушает основы окружающей местности.

Но изучение естественной истории этих стран снабжает нас наиболее вескими доказательствами того, что эти обширные острова должны были когда-то входить в состав материка и могли быть отделены только в весьма недавнюю геологическую эпоху. Слон и тапир Суматры и Борнео, носорог Суматры и родственные ему виды носорогов на Яве, дикий скот Борнео и порода скота, так долго считавшаяся свойственной только Яве, как известно теперь, населяют ту или другую часть Южной Азии. Ни одно из этих крупных животных не могло никоим образом перейти через морские проливы, разделяющие в настоящее время эти страны, и их присутствие явно указывает на то, что должно было существовать сообщение по суше до возникновения их в той или другой местности. Из меньших млекопитающихся значительная часть одинаково имеется как и на каждом острове архипелага, так и на материке Азии. Птицы и насекомые подтверждают вышеприведенное мнение, так как всякое семейство и почти каждый род находимые на каком-либо острове, имеют представителей своих и на Азиатском материке. Птицы служат лучшим признаком для определения правильности распределения согласно известным естественным законам; хотя на первый взгляд кажется, что водные границы, удерживающие четвероногих, не должны были бы представлять препятствий для птиц, но на деле выходит не так и, исключая водяных перелетных пород, местонахождение остальных так же строго ограничивается проливами и рукавами морей, как и четвероногих. Из островов, о которых мы говорим, наиболее убедительный пример Явы, отличающейся тем, что она обладает многими птицами, никогда не переходящими на Суматру, хотя их разделяет пролив, имеющий лишь пятнадцать миль ширины и по которому разбросаны другие мелкие островки.

Общий результат, к которому мы таким образом приходим, тот, что острова Ява, Суматра и Борнео схожи по своим естественным произведениям со смежными частями материка почти настолько же, насколько это возможно для отдельных частей столь большого материка, как Азия, даже если бы они не были отделены от него морем. Это близкое сходство в связи с фактом, что морское пространство, их отделяющее, обладает такой равномерной и незначительной глубиной и, наконец, существование обширной цепи вулканов, которые, выкинув огромное количество подземных веществ и создав обширное плоскогорье и высокие горные хребты, дают нам истинную причину одновременного оседания почвы, – все указывает, несомненно, на то, что в весьма недавнюю геологическую эпоху Азиатский материк простирался далеко за теперешние свои пределы к юго-востоку, включая о-ва Яву, Борнео и Суматру и доходя, вероятно, до нынешней линии 86-саженной глубины моря.

Переходя затем к остальной части архипелага, мы увидим, что все острова на восток от Целебеса и Ломбока имеют столь же сходства с Австралией и Новою Гвинеею, сколько западные с Азиею. Всем известно, что фауна и флора Австралии отличаются от азиатских более, чем таковые же которой-либо из четырех главных частей света между собою. Фауна Австралии оригинальна: она не имеет ни обезьян, ни кошек, ни тигров, волков, медведей или гиен, а также оленей или антилоп, овец и рогатого скота, ни слонов, лошадей, белок или кроликов, словом, ни одного из тех знакомых типов четвероногих, которые встречаются во всех остальных частях света. Взамен этих она обладает только мешконосными породами [14]14
  Семейство сумчатых.


[Закрыть]животных – кенгуру и опоссумами. Птицы ее почти столь же своеобразны. Вместо существующих во все мире дятлов и фазанов, которых у нее нет, ей природны какатуи [15]15
  Какаду.


[Закрыть], щетковатые индейки, медовые кукушки, щеткоязычные лори [16]16
  Кистеязычный попугай.


[Закрыть], вовсе неизвестные в каких бы то ни было других странах. Все эти разительные особенности присущи и островам, входящим в состав Австро-Малайского подразделения архипелага.

Большой контраст между двумя подразделениями архипелага нигде так резко не сказывается, как при переходе с о-ва Бали на о-в Ломбок. В Бали есть дрозды, дятлы и иволги; переходя же в Ломбок, последних более не видно и их заменяют какатуи, медовые кукушки, щетковатые индейки и др. Пролив здесь всего в пятнадцать миль ширины; причем глубина его у Бали в сорок две сажени, а у берегов Ломбока в восемьдесят пять саженей: таким образом в два часа времени можно перейти от одного великого подразделения земли к другому, разнящегося своей животной жизнею настолько же, насколько Европа разнится от Америки.

Вышеприведенные факты убеждают нас в том, что все острова на восток от Явы и Борнео, исключая, может быть, Целебеса, по происхождению своему суть составные части прежнего Австралийского или Тихоокеанского материка, хотя весьма сомнительно, чтобы они когда-либо были соединены с ним. Этот материк, по всем вероятностям, был раздроблен не только раньше, чем западные острова отделились от Азии, но должно быть раньше даже, чем крайняя юго-восточная часть Азии выдвинулась из-под вод океана, так как известно, что большая часть Явы и Борнео сравнительно недавней геологической формации.

Различие человеческих рас.– Малайский архипелаг населен двумя вполне различными типами человеческой расы, разнящимися между собою как в физическом, так и в умственном и нравственном отношениях. Один из них – малайский населяет Индо-Малайское подразделение архипелага, другой – папуанский [17]17
  Папуасский.


[Закрыть]– Австро-Малайское [18]18
  В настоящее время ученые здесь выделяют этносы, относящиеся к южно-азиатскому (южно-монгольскому) расовому типу (более 96 % населения) и к папуасско-меланезийской (аустронезийской) расе.


[Закрыть]. Проводя линию раздела географического распределения этих рас, мы находим, что она близко соответствует той, которая разделяет и распределение видов органической жизни.