Текст книги "Ледяное Солнце (СИ)"

Автор книги: Ольга Резниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава Одиннадцатая

* * *

Я пришла в себя лишь уже в постели.

Чужой…. явно не моей постели. Не в моей комнате, не в моем доме.

Гаспар сидел рядом со мной, в кресле, повернувшись к камину. Читал книгу.

Я была голая? Ах, нет, на мне была чужая, мужская белая рубашка.

Без белья? Эй, эй!

– ТЫ ЧТО, МЕНЯ РАЗДЕЛ?

Но он не испугался. Казалось, будто Гаспар давно уже понял, что я не сплю, что едва заметно, но все же ворочаюсь у него в постели, осматривая себя. Он ждал моего крика.

Спокойным, рассудительным тоном отозвался:

– А ты хотела получить воспаление легких?

От возмущения я даже поднялась. Расселась среди царства маленьких подушек и огромного пухового одеяла.

– А то, что теперь голая, сразу убережет меня от этого?

Несла я полную чушь, пытаясь отстоять свою гордость и честь. ГОЛАЯ!!!

– Ты так визжишь, – тут он наконец-то повернул ко мне голову, смотря через плечо, – будто я – какой-то маньяк, насильник, словно я там ничего раньше не видел, а тут вдруг удосужился чести – и уже разгулялся. Я всего лишь тебя переодел. И только.

– Может, других и видел, а меня – нет! Я – это не все, и не другие!

– Неужели? И чем же ты не такая? – ехидно ухмыльнулся и целиком развернулся ко мне, желая лучше рассмотреть мою реакцию.

Ублюдок!

– Я – это я. И точка.

Рассмеялся.

Словно я ребенок.

Словно я несу чушь!

– Ладно, прости, я не хотел тебя обидеть. Я лишь пытался помочь.

– Что-то ты удивительно добрый. Нет, я понимаю твои невероятно преданные заботы о Ракель, о «друге», как ты выразился, – да я не верю в это до сих пор, – но я – совершено незнакомая тебе девушка. Так к чему такая благородство?

Нервно скривился.

Злобно стиснул зубы.

Резко отвернулся.

Выкуси!

– Ты, кажется, страдала там? Так вот лежи молча и страдай дальше, а мне в душу не лезь!

Яростный, гневный, злобный выстрел. Прямиком в душу.

Резко встал из кресла. Подошел к окну, став ко мне спиной.

Боль. Снова боль. Дикая боль.

Невыносимая.

Слезы сами сорвались с глаз.

Разве вас кто звал?

Зачем, зачем выдаете меня?

Я опять легла на кровать. Зарылась в подушки. Спряталась от позора.

Или обиды…

– Уж лучше воспаление, лучше смерть, чем такая гниль добродетелей!!! – прорычала я сквозь боль, сквозь гнев.

Тишина. Гаспар молчал, бессмысленно уставившись в окно.

Уставившись в ночную темень.

Минуты тикали.

Навязчивая тишина сводила с ума.

Мысли врывались в голову, поганя одна другую. И нова воспоминания. И снова…

Мой приговор.

«Женюсь…»

Я скрутилась от боли в калачик.

Скрутилась, прижав коленки к груди.

Ужасная боль.

Невыносимая боль.

Как хотелось выдрать из своей груди сердце, как хотелось вырвать и выбросить вон.

Хочу покоя. Лучше вечная пустота, чем эта дикая, неистовая, сводящая с ума боль.

Месть.

Я смотрела на Гаспара. А в душе эхом трепетало заветное слово «Месть».

Мне бы стало легче. Правда?

Он словно услышал мои мысли.

Обернулся.

Уставился в глаза.

Я замерла.

Один шаг – и будет легче. Намного легче.

Прошу…

Дай мне пилюлю…. пилюлю сладкой лжи.

На одну ночь.

На один раз.

Все просто. Встать. Обнять. Попытаться соблазнить.

Ему секс – а мне лекарство.

А мне глупая, больная месть.

Что ему стоит?

Что?

Глубокий вдох.

Медленно выбралась из-под завалов подушек.

Робко коснулась пальчиками холодного пола.

Он не сводил с меня взгляда.

Ну, дерзай, Эш. Дерзай.

*** (Гаспар)

Не знаю, что сломалось во мне. Что поменялось.

Или что прозрело…

Я смотрел на нее, полуобнаженную, такую хрупкую, надломленную, печальную.

Я смотрел на нее: легкой волны черные локоны пышных волос, глубокие, печальные, блестящие от боли и замешательства карие глазки, маленький, слегка курносый носик, миниатюрные, милые, безумно красивые ручки, – … и сходил с ума.

Я видел в ней все то, что прежде считал обыденностью. Что прежде по-настоящему не замечал.

Я был глупцом, невероятным глупцом.

Вот она, красота, вот она истинная, без лжи и притворства…

Робкий шаг навстречу…

* * *

Он ступил шаг ко мне ближе…

Я восприняла это как ответное желание…

Я все еще мялась в страхе и сомнениях.

Я хочу его. И это не только месть…

Или последней вообще нет?

Робкий шаг вперед.

Гаспар нежно обнял меня за плечи.

Жаркий, обжигающий поцелуй в шею…

Все внутри затрепетало, заныло, взывая к блаженству… к продолжению.

Еще один ласковый поцелуй – и вдруг резко, грубо, властно обняв за талию, прижал меня к своему телу.

Рука уверенно скользнула мне под рубашку, прокладывая жаркую дорожку по моей спине верх, к шее…

Мурашки по коже.

Сладкий поцелуй в губы.

Властно, страстно подхватив меня себе на руки, он ступил на ощупь к кровати.

И снова жаркий поцелуй в шею.

Его твердый язычок коснулся моей кожи, шаловливо выводя замысловатые фигуры.

Пылая от желания, сходя с ума от ожидания, я откинулась назад, пытаясь вдохнуть, впустить в себя хоть каплю воздуха.

Нельзя…

Его рука вновь скользнула по моей спине, повелевающе прижимая мое тело назад к себе.

Еще мгновение – и аккуратно опустив меня на кровать, лег на меня сверху.

Лицо в лицо. Глаза в глаза. Душа в душу.

Секунда жадного взгляда – и его руки страстно разорвали на мне рубашку.

Грудь. Он прильнул к моим соскам своими сладкими губами, заставляя меня кричать от удовольствия.

Нежные, робкие поцелуи сменяли грубые, властные, а затем – снова ласка и нежность.

Я молила о пощаде. Я молила его дать мне то, что требовало тело. Тело и душа. Чего я так хотела. Чего он сам безумно хотел.

Любви.

На мгновение поднявшись надо мной, его рука скользнула у меня по животу.

Еще мгновение – и я почувствовала его внутри себя.

Дикий, дикий безумный экстаз.

Жадный страстный стон.

Мой, его…

Мы оба сливались друг с другом, утопая, растворяясь в небытии.

Блаженство. Отрешенность.

От постоянного удовольствия отключался разум. Казалось, я возвышалась, я взлетала, теряясь где-то там. В неизвестности. В безумии. В счастье.

Он был для меня сейчас всем: и миром, и богом, и счастьем, и болью.

Я отдавала ему всю себя, без остатка. Навсегда.

Он двигался во мне, доводя меня до полного изнеможения, до истинного, бешеного оргазма, до потери сознания, но мне было этого мало, мало… я все равно жадно впивалась пальцами ему в спину, прижимая его сильнее к себе, прижимая, срастаясь навсегда.

Ведь теперь единственное, чего я боюсь в своей жизни – это отпустить, отпустить Гаспара хоть на мгновение…

Хоть на миг…

Глава Двенадцатая

Утро. Одинокое утро.

Утро пустоты и горькой правды.

Я была одна. Гаспара нигде не было.

Одна.

Растаяла ночь – растворилась сказка.

А на что я надеялась?

Удивительно, даже при такой очевидности происходящего что-то предательски ныло внутри, пытаясь верить в розовую мечту.

«Женюсь».

Теперь эти слова не были настолько смертельными, как вчера.

Теперь я знаю, что смогу пережить это.

И пусть пройдут прежде года, чем я смогу без слез вспоминать все, что произошло и что произойдет в ближайшие дни.

Виной тому Гаспар? Или отрезвляющее утро?

Не знаю…

Я выбралась наконец-то из постели.

Я не люблю рассматривать чужие вещи, интерьер чужих квартир, домов, но в этот раз было трудно удержаться.

Я и не знала, что Гаспар такой ценитель старины.

Картины эпохи Возрождения, гипсовые статуи девушек в полный рост, гобеленовые ковры, стол из красного дерева ручной работы. Пурпурные бархатные портьеры и те отдавали здесь девятнадцатым веком.

Что же, Гаспар Дерби, как оказалось, я вас совершенно не знаю…

Я забрела на кухню.

Хоть тут вместо печи плита! Спасибо. Но… Она была настолько идеально чистой, нетронутой, какой может быть только новая, никем ни разу неиспользованная плита.

И вместо погреба – холодильник.

Огромный, двухстворчатый холодильник.

Не сдержалась. Распахнула.

Нет, это уже точно неправдоподобно.

Среди такого невероятного количества полочек и отделений в самом низу одиноко лежала коробка конфет.

Что же…

Вывод сам напрашивается. Он здесь не живет.

Это – так, квартирка для "ночевки".

Но едва я сделала такой вывод, как вдруг очередная мысль убила все хорошее. Все то хорошее, что еще тлело во мне, несмотря на холод за окном и одиночество в душе.

А что, если эта квартира – место для таких ночей, как была эта? Место, куда он приводит своих «макаронин»… Куда привел и меня…

Бррр, стоп, стоп!

Нет, глупости.

Я злобно хлопнула дверкой холодильника.

Так, все, хватит, пора выбираться отсюда, ехать домой, переодеваться и мчать на работу, а то уже и так, наверняка, опоздала.

Удивительно, действительно, удивительно… обойдя все комнаты, я так и не нашла хоть крошечных часов! Это некий протест против времени, или один из «закидонов» любителей старины?

Я торопливо натянула на себя вчерашнее платье.

Плаща в комнате нет.

А обувь? Где моя обувь?

Не могу же я вот так уйти?

…Или могу?

В голове стали взрываться воспоминания, кружиться отрывки фраз, видений.

Я мало, что помнила о вечере. Что было после тех слов, после приговора…

Так, стоп, стоп! Глубокий вдох, мысли – прочь.

Боль – на замок, обиду – вон.

Последний раз зайти в комнату, поправить постель, снова оглядеться по сторонам, что бы ничего своего не забыть.

Рядом с кроватью, на полу валялась записка.

Я сколько здесь крутилась, а заметить ее так и не смогла!

Эш, пора лечится!

Я жадно подхватила с пола бумажку и торопливо развернула.

"Прости, но я вынужден уехать по делам.

Как будешь уходить, захлопни за собой дверь.

Гаспар Дерби"

Острый кол в грудь. Внутри что-то предательски запекло. Сердце обижено сжалось.

«По делам…» «Захлопни дверь…»

СВОЛОЧЬ! УРОД! УБЛЮДОК!

Слезы предательски сорвались с глаз.

Ни секунды больше.

Я не буду в этой квартире ни секунды дольше.

Я бежала босыми ножками по холодным плитам подъезда, едва что замечая перед собой.

Боль, обида, отчаяние разрывало душу, сердце медленно умирало, заикаясь от переизбытка эмоций, так что я едва замечала тот мороз, что пытался свести меня с ума.

Я бежала вперед, нелепо вступая в лужи, грязь, наступая на битые стекла и острые камни.

Я бежала в неизвестность.

ДУРА. ДУРА. ДУРА.

А что ты от него ждала?

Любовь?

Ты – не принцесса, и НИКОГДА ею не станешь.

ОЧНИСЬ! ОЧНИСЬ!

Дура…

Я стояла возле дороги и бессмысленно всматривалась вдаль.

Неожиданно возле меня остановилось такси.

Не сразу до меня дошло, что окошко напротив меня уже умело опустилось вниз и теперь водитель пытается мне что-то вразумить.

Дождь заботливо окутывал меня своими поцелуями, ветер шаловливо ласкал кожу, мороз покусывал душу…

Водителю пришлось, наверно, раза три повторить свои слова, пока я наконец-то не обратила на его внимание.

– Девушка, садитесь уже в машину! Спрячьтесь в тепло, вы же простудитесь! Давайте.

Дверка, видимо, в очередной раз дернулась на меня, пытаясь раскрыться.

Я все еще была в неком помешательстве, но уже смогла дать отчет происходящему, смогла сделать хоть что-то самостоятельное.

– Садитесь же, – жалобно упрашивал водитель.

Рука дрогнула. Я потянулась к двери.

Еще мгновение – и наконец-то села в автомобиль.

Тепло жадно ужалило меня, заставляя поежиться. Холод сражался с жаром, заставляя меня дрожать от гадких ощущений.

– Ну, вот. Так бы и раньше, – заботливо прошептал мужчина и, наклонившись через меня, любезно захлопнул за мной дверь. – Что бы в жизни не происходило, кто бы нас не доводил, все равно все это не стоит ни нашего здоровья, ни уж тем более нашей жизни.

Спасибо…

Хотела, было, прошептать в ответ, но сил хватало лишь на то, что бы успевать проглатывать свои слезы.

– Где ты живешь? Давай я отвезу тебя домой. Примешь теплую ванну, потом укутаешься в одеяло, выпьешь чай – и поймешь, что еще не конец. Что еще будешь счастлива, просто нужно подождать.

Я молчала.

Подобно набегам волн, подобно приливам и отливам океана, я сходила с ума и вновь возвращалась в реальность.

– Так куда поедем?

– Райвен стрит, 5234.

Глубокий вдох.

– Вот и хорошо. И не стоит плакать, не стоит. Я похоронил жену и дочь. Так что… я знаю, что такое боль… Но со временем станет легче… Обещаю…

Эти слова… Слова пронзили меня подобно током. Я неестественно дернулась на месте, едва не подавившись собственной слюной.

В груди все заныло, запекло.

Стыд. Ужасный стыд сдавил мое горло, не давая нормально дышать.

Что же я, со своей правдой ношусь как с невероятным горем, когда все может быть намного хуже. Намного…

Неужели я настолько слабохарактерная, что не могу постоять за себя? Куда же делась моя гордость, мое самолюбие?

Где я, настоящая? Что это за нытик сопливый сейчас сидит вместо меня?

Нет. НЕТ!

Пусть ОНИ плачут, а я буду смеяться.

Хватит быть счастливым за счет моей боли. Хватит!!!

Водитель любезно молчал, внимательно следя за дорогой.

Я же пыталась отыскать в себе остатки бывшей Эшли, отыскать, склеить их и наконец-то уже начать жить дальше.

Без пилюль, без лжи, без ожидания чего-то от кого-то.

Быть цельной, а не чьими-то частями.

Жить своей жизнью, а не чужой. И не в помощь кому-то.

Жить для себя.

Быть собою.

* * *

Еще около получаса – и мы наконец-то подъехали к моему дому.

Глубокий вдох.

Обернулась.

– Спасибо…. спасибо вам за все… Действительно…. большое человеческое спасибо.

– Было бы за что, – мило улыбнулся мужчина.

– Было… и есть. Спасибо. Подождите…. прошу, минут пять…. я только домой по деньги – и расплачусь за поездку…

Водитель поспешно перебил меня:

– Успокойся, иди домой, расслабься, подумай над всем, что происходит в твоей жизни, сделай правильные выводы и… окончательно порви со всеми глупостями, что пытаешься сделать в плену безумия. Пообещай, что больше никогда так не будешь вести себя безрассудно.

Пристыжено улыбнулась.

Уткнулась взглядом в пол.

Покраснела.

– Обещаю…

– Вот и все. А деньги, деньги… Было бы в них счастье… а так…

– Спасибо. Спасибо за то, что Вы есть. Таких людей очень мало, способных помочь, понять, не отвернуться…

– Не отвернуться, – задумчиво повторил мои слова. Горько сглотнул. Опустил, утопил взгляд в пол, – Ах, ладно, – пристыжено оторвался от своих размышлений, или воспоминаний. Печально улыбнулся. Глубокий вдох – и уставился мне в глаза, – Давай, иди. Иди, а то и я сейчас раскисну. Удачи.

– Удачи и вам.

Глава Тринадцатая

Едва я попала домой (благо, что мать была выходная, ведь ключи пропали вместе с сумкой), как целая череда назойливых звонков, требований обрушились на меня, лишая права на «расслабиться», «подумать».

– Эшли РАЙС! Ты что творишь? Уже час дня. Ракель нас порвет на мелкие кусочки, если ты через пять минут не приедешь к ней!

– Пять минут?

– Да, лети хоть на космическом корабле, но что бы в ближайшие полчаса была уже на месте!!!

Короткие гудки.

Нет, я не понимаю. К чему такая истерика? Ребята, специалисты, которые будут все оформлять, отлично справятся и без меня. А то, что я – некое подобие их куратора, дирижера, никак не означает, что без меня у нашего оркестра вместо мелодии получится какофония.

Но долг есть долг. Работа – работой.

Быстро приняв душ, проглотив бутерброд и напялив из одежды первое попавшееся, я выскочила на улицу.

Ну, Ракель Ферер, знали бы вы, как я ненавижу уже ваше торжество, вас, и все, что с вами связано!!!

* * *

Вы когда-нибудь видели генерал-майора женщину?

Ух, не советую.

Иногда мне казалось, что она была в одно и то же время… везде и всюду.

Находясь рядом со мной, занимаясь оформлением беседки, она уже выдавала команды по сервированию пятого стола для дальних родственников жениха.

В общем, ничто не могло улизнуть от ее острого взора, от ее чувствительного слуха или обоняния – нет, это просто невозможно!

Представляете, лично мне пришлось заменить пять букетов, и лишь по той причине, что видите ли, там были лилии, которые сильно «воняли».

ИДИОТИЗМ!!!

* * *

– Уже полчетвертого, а Гаспара все нет!!! – Неожиданно завизжала Ракель.

От испуга я даже подскочила на месте… А дальше, дальше, когда спало оцепенение шока, его имя, имя… вновь прорвало во мне дыру.

До боли закусила губку.

– Неужели все опять повторяется? – я так и не поняла до конца, были эти слова адресованы мне, или же безумные вопли «наедине с собой». – Неужели, он опять кого-то трахнул, и теперь скрывается от нее, прячась по закоулкам. Вот кабель паршивый, – гневно сплюнула свою отраву змеюка Ракель и тут же помчалась куда-то в дом. Видимо, снова кто-то разбил посуду и уникальный слух Ферер это учуял.

Тра… и теперь прячется.

Сердце неистово запекло. В груди схватил невыносимый спазм.

Я пыталась дышать, но боль сильнее.

Я невольно присела на газон, утопив свое лицо в ладонях.

– Эй, Эй, РАЙС! Ты и так сегодня опоздала, так что изволь хотя бы сейчас поработать!!! – не прошло и тридцати секунд, как уже эта гарпия шипела мне в спину, мча либо казнить, либо выдать очередную порцию яда.

Я сильнее.

Сильнее.

Сильнее всего этого.

И пусть болит, и пусть печет. Я буду сильнее.

Встала на ноги. Нарисовала на лице непринужденную, пусть и кривую, улыбку.

– Иду, иду уже, – со лживой радостью прошептала я и торопливо пошагала в сторону альтанки.

* * *

За постоянным бешенством кипящей работы время летит быстро.

А мысли, мои болезненные мысли и переживания любезно меня покинули до самого утра.

Ведь из подготовки свадьбы Ракель домой я явилась только в четыре утра. И это затем, что бы поспать пару часов, и на семь того же утра уже мчать на ее процессию.

Она называла это «приглашением», а я восприняла это, как приказ явится на «работу», ведь если что будет не так, я вынуждена буду тут же исправить.

В общем, перестраховка.

Натащив заранее купленное платье, накрасив глазки чуть ли не всеми цветами радуги… Шучу! Что-то, а макияж я умела налаживать, хотя и не любила. Для меня привычным было подкрасить карандашом края век – и хватит. Но если НУЖНО что-то более экстравагантное – то не без рук. Смогу.

Прическу любезно согласилась сделать мне соседка, парикмахер с огромным стажем. Так что не удивительно, что результат был сногсшибателен.

В общем, с горем пополам, из гадкого утенка я превратилась в женщину.

* * *

Да уж, до венчания еще пару часов, а я уже торчу здесь, жадно выпучив от недосыпа глаза, задыхаясь от нервных срывов из-за недавних событий. Сижу, глупо изображая улыбку и хорошее настроение.

Страшное еще впереди.

То ужасное, когда появится Гаспар. Когда будет либо лгать, либо правдиво игнорировать.

Нет, я буду пытаться его избегать. Избегать, как ошибку, сделанную под влиянием помутнения рассудка. И только!

*** (Гаспар)

Хм, удивительно, как меняется человек под прессом чужих мнений.

Я едва ее узнал.

В шикарном платье, шикарная прическа. Шикарный вид…

Почему же я не впечатлен?

Почему я не пленен ею, как остальные?

Эшли, Эшли, ты открыла мне глаза на красоту в простых вещах, затем предательски стала такой же «картинкой», как и все те девушки, которых знал до тебя.

Ты стала такой же… пустой, или такой и была…

Просто я запутался. Ошибся.

Я думал, ты приверженец правды, ты хочешь быть собой, а не чужим отражением, а оказалось… просто не было или возможности, или повода, чтобы быть такой, как все. Очередным суррогатом. Клоном.

Пустым, гадким клоном чужих пристрастий, чужих пониманий о моде.

О красоте.

*** (Эшли)

Гаспара так и не видела…

Ах, эти туфли, туфли… Сколько же еще вы будете причинять мне боли?

Я обреченно села на стул.

Ах, Боже, как я ненавижу эти условности. Эти элегантные платья, костюмы, каблуки, прически.

Нет, мне нравится… нравится на это смотреть, но самой… Самой я не хочу быть такой! Это не я, не я…

Но я живу в обществе. Обществе, полного правил и условий.

И потом, что мой протест даст? Придя я сюда в своем любимом свитере и джинсах, или широком "мешковидном", как говорит мама, платье, чего бы я добилась? Чего?

Только насмешки гостей.

Или, что еще хуже, причинила бы неловкость, некую боль этой Ракель. Добавила бы ложку дегтя в чужую бочку с медом.

Нет, спасибо…

Я вытерплю. Завтра будет утро. И все станет на свои места…

*** (Гаспар)

Вот и свадебный марш. Гимн надеждам и мечтам.

И снова жених стоит у алтаря. И снова величественное шествие невесты…

Я смотрел на Ракель, но видел в ней лишь…

Соню.

Много прошло лет с того дня. Много.

Много пришлось передумать, понять…

Пожалеть.

Но поступил бы я иначе, верни бы меня сейчас туда?

Нет.

Не бывать свадьбе моей. Не бывать. Не родилась еще та, которая бы заняла пустоту в моем сердце. Нет.

…

Умиленные взгляды собравшихся. Слезы радости на глазах.

Да уж, наверняка, и Ракель была готова разрыдаться от своей сбывающейся сказки…

Не знаю…

Я смотрел на Эшли и давался диву.

Я думал, теперь она ненавидит свадьбы. Но нет. Она тоже заворожено следила за каждым движением молодых.

Странно, позавчера она узнала, что ее любимый ее предал.

Позавчера она сыграла со мной в рулетку, пытаясь убить свою обиду и боль…

А теперь, теперь она, с разодранным сердцем, разбитыми мечтами, снова верит в сказку?

Сколько же ей еще нужно умереть и выжить, что бы разочароваться в жизни так, как я?

Сколько?

*** (Эшли)

Святое… Эта процессия была для меня чем-то святым. Таким безоблачным, невинным, прекрасным, чего я всегда буду хотеть, но боятся сделать.

Ведь едва сама станешь на этот тропу молодоженов, как последняя мечта, последняя сказка разлетится в дребезги.

Не останется больше ничего.

Ничего.

Растает все, как дым, как мираж. Как небыль.

Так, что… я рада пока, что там не я… Что я еще могу смело мечтать, надеяться и верить в свою розовую сказку.

* * *

Настоящий балаган. Голова разрывалась от визга, плясок, криков, музыки и пения гостей.

Оставалось еще немного.

Скоро молодожены уедут в свадебное путешествие.

И все… я смогу смело отправится домой и наконец-то УСНУТЬ!

Гаспар, Гаспар… Я знаю, что ты был на этой свадьбе… Был…

Был, но все же смог меня избежать.

Ни привет, ни пока…