Текст книги "Стоун-Парк (СИ)"

Автор книги: Ольга Резниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Странное сочетание.

– Согласна. А Вам какие цветы больше всего нравятся?

– Розы… И теперь – еще и соцветия мирта.

Я смущенно улыбнулась.

– А вот душистый горошек означает деликатность, папоротник – доверие, нарцисс – фатовство, камнеломка – дружбу.

Я заметила, что Генри улыбается.

– Что? – смутилась я. – Вам не интересно?

– Что же Вы, как могли такое подумать. Честное слово, мне очень интересно и я все запомнил.

– Да не уж то, – рассмеялась я.

– Да, так и есть. Мирт – читая любовь, фиалки – скромность, кувшинка – равнодушие и холодность, ноготки – ревность, желтая лилия – тщеславная гордость, базилик – богатство.

Я рассмеялась.

– Но, а что? Пусть будет по-нашему. Да? – улыбнулся в ответ Генри.

– Тогда уж благородство.

– Хорошо, базилик – благородство, душистый горошек – деликатность, папоротник – доверие, нарцисс – фатовство, камнеломка – дружба. Правильно?

– Почти, – засмеялась я.

– Как "почти"? А что не так?

– Да, все так, – все еще подавляя смех в себе, закусила я губку.

– Так бы и сразу. Хороший я ученик?

– Отличный.

– Спасибо.

Вновь время мчало куда-то, как неугомонное. Вновь стемнело. Вновь наступила пора прощания.

Но я знала, что наступит завтра – и мы вновь встретимся, вновь будем вместе.

Глава четвертая

Едва на часах пробило полдень, как в Демпсифилд въехала карета.

"Оливия," – раздалось в моей голове. Это она. Я бросилась на встречу.

Дверь распахнулась – и вышел Уолтер.

– Здравствуйте, мистер Демпси.

– Распорядитесь приготовить нашему гостю комнату. И да, мы очень голодны. Пусть поторопятся.

Вдруг за ним показалась фигура незнакомца. Тот улыбнулся и немножко склонился, приветствуя меня:

– Эдвард Мендвуд.

– Эмили Скотт.

Я заметила яростный взгляд Уолтера в свою сторону, взгляд, полный пренебрежения и негодования.

– А мисс Оливия?

– Эмили, неужели я непонятно выразился?

– Простите, что?

– Я дал распоряжение, сделайте милость выполнить.

– Да сэр.

Эдвард ухмыльнулся.

Да уж, в плену удивительного и безумно приятного общества с Генри, я и забыла, почему не люблю людей.

Я отправилась на кухню.

Время пролетело незаметно в круговороте хлопот и забот. Неожиданный приезд гостей выбил большинство нас, жителей поместья Демпси, из колеи. Все, казалось, превратилось в хаос и глупый калейдоскоп.

И только, когда Уолтер, Эдвард и сэр Томас уединились в кабинете, когда основные поручения и задания были выполнены, я поняла, что давно уже пропустила встречу с Генри.

Отправиться сейчас на фонтан было глупостью. Уже темно, и кто будет так долго ждать?

* * *

На следующий день, едва стрелки перевалили за три часа, я помчала туда, где уже давно были мои мысли и душа.

Но Генри здесь не было. Я сидела одна на фонтане, жадно прислушиваясь к малейшим шорохам. Никого. Прошло уже больше двух часов. Нужно возвращаться.

Я чувствовала ком обиды и боли в груди. Не знаю почему, мне хотелось плакать. Генри… Я, с бессмысленным взглядом и раскалывающейся напополам от мыслей головой, поплелась домой. Генри.

На следующий день все опять повторилось. Вот только слез я больше не смогла сдержать. Генри, почему ты исчез? Одна моя промашка, и то не по своей вине, – и ты пропал. Почему?

– Мисс Эмили.

Этот голос поразил меня, словно молния. Я обернулась, но здесь, в зарослях, ничего и никого не было видно, кроме самой природы: листья, ветки, буйные травы и лишь небо над головой.

– Кто здесь?

– Это я, – и вынырнул из гущи Эдвард. Дикий холод и отвращение завладели мной. Мне стало не по себе.

– Я решил прогуляться, и, неожиданно, наткнулся на Вас. Правда, забавно?

– Да.

– А Вы здесь что-то ищете?

– Нет, – поспешила соврать, скрыть правду, я.

– Тогда, если не секрет, что Вы делаете здесь одна среди этих зарослей?

– Прогуливаюсь.

– Ясно, – и он ступил шаг ко мне, оказавшись очень близко.

Вдруг Эдвард перешел на шепот:

– Мисс Эмили, с первого взгляда я был пленен Вашей красотой.

Я увидела, как его руки потянулись ко мне.

– Простите, – отдернулась резко, инстинктивно, и отупила назад.

– Эмили, я… я не могу…

– Мистер Мендвуд, пожалуйста, перестаньте, – заволновалась я. Я не могла поверить, в то, что вижу и слышу.

Но он ступил еще один шаг, оказавшись почти вплотную со мной.

– Эмили.

– Мистер Эдвард, – со злостью сказала я, желая остановить этот абсурд, и вновь попятилась, но вдруг что-то остановило меня – я уткнулась в дерево. Ловушка.

Тот лишь улыбнулся и ступил очередной шаг вперед, ко мне, уже уверенно протягивая руки, хватая меня в объятия.

Я почувствовала слюнявый поцелуй на губах, щеке, шее. Вонь, отвращение, мерзость, адский пожар в душе и теле. От ужаса меня всю затрясло. Я закричала.

– Перестаньте, Эдвард, перестаньте!

– Не сопротивляйся, глупенькая, – и его руки схватили меня крепко, прежде чем я попыталась выскользнуть.

Больно. Омерзительно.

– Пустите меня! Прошу! – я попыталась разорвать его объятия, попыталась ударить, отвлечь его, но безуспешно.

Рыдания с неистовством вырвались наружу. Я визжала:

– Молю, мистер Мендвуд, молю, отпустите меня.

– Ну, ну, моя маленькая…

Приговорена. Конец. Лучше умереть, чем уступить. Отвращение. Ужас. Отчаяние и страх.

Вдруг что-то зашелестело рядом. Я попыталась закричать, но резкий удар Эдварда сбил меня, все поплыло, смешалось. Ужас. Бешеный ужас охватил мое тело и душу.

Еще мгновение и к нам вышел Уолтер.

– Эдвард, я тебя повсюду ищу, – но, едва разобрав, что здесь происходит, застыл в недоумении.

– Уолт, – я почувствовала, как руки Мендвуда ослабли, а потом и вовсе повисли в небрежном объятии. Разрываясь от ужаса и рыданий, я вырвалась и бросилась прочь.

– Уолт, – продолжал тот, уже не обращая на меня внимания, – я все объясню.

– Нет, не надо. Это твое дело…

Я вбежала в свою комнату и закрылась. Боже, как мне страшно и мерзко. Я бросилась к миске водой. Жадно и безжалостно я драла себе полотенцем по лицу, шее, рукам, желая смыть всю ту грязь и гнусность, содрать все это, казалось, даже вместе с кожей… Мне хотелось умереть, забыть это все. Взорваться.

Я терла полотенцем все еще по телу, пока дикая боль не заставила меня остановиться. Отчаянно и с поражением я легла на кровать, жадно поджав под себя ноги и накрыв голову подушкой.

Генри, Генри, где ты? Если ты был рядом, такого никогда бы не случилось. Генри.

Боль разрывала меня изнутри. Слезы рекой лились по щекам, губам, шее. Генри.

Умереть. Хотелось лишь умереть.

* * *

Оказалось, что я все же провалилась в забвение и проспала почти до ночи.

Меня разбудил стук в дверь.

– Эмили, хозяева сердятся, что ты пропала на весь день. Тебе надо хоть показаться. Милая моя. Эмили.

Я собрала последние силы, что бы вдохнуть и ответить:

– Хорошо.

Как не было больно, страшно и отвратительно, я спустилась вниз. В зале сидели сэр Томас, Уолтер и… Эдвард. Они мило распивали спиртные напитки и задушевно беседовали. Рыдания, обида и злость сжали мое горло. Но, а что я ожидала? Ради какой-то прислуги выгонят из дому почитаемого человека? Пусть даже он – гнусный, грязный ублюдок. Но он – друг Уолтера. Богатый друг.

Я мышей умчала на кухню, желая раствориться в толпе и полумраке.

– Эмили, тебе нездоровилось? – от неожиданности меня даже подкинуло на месте. Передо мной стоял сэр Томас, а за ним Эдвард.

– Слегка, но сейчас все уже хорошо. Спасибо, – утопив взгляд в пол, я ждала, когда хозяин уйдет.

– Точно все хорошо? У тебя такой ужасный вид?

– Точно, – подавляя в себе обиду и отвращение, я посмотрела на них.

– Ладно, – тяжело выдохнул Томас и ушел прочь. Весело и ликующе улыбнувшись, за ним отправился и Эдвард.

Мне хотелось умереть. Я плакала всю ночь. Ненавижу. Ненавижу людей.

* * *

Утром меня разбудил тихий стук в окно.

Я жила в меленькой комнатке, похожей на чуланчик, под крышей, почти на третьем этаже.

Что это могло быть?

Послышалось.

Но вдруг этот стук повторился.

Я, сонная, замученная, но все же изумленная, подошла к окну. Внизу, под яблонькой стоял Генри и мило улыбался. Он игриво подбрасывал в руке камушек. Едва увидев меня в окне, мой гость мило и обаятельно поклонился в знак приветствия.

Я бросилась к зеркалу, изумленная, переполненная безумной радостью и счастьем, едва справляясь с дрожью от волнения, расчесалась, умылась и оделась.

Еще мгновение, и я, выпорхнув с крыльца, помчалась в сад.

– Генри…

– Здравствуйте, мисс Эмили.

– Здравствуйте, – от волнения и смущения мне перехватило дыхание.

– Простите, что пропал. Вы тогда не пришли, а потому я не смог оповестить, что буду вынужден исчезнуть на пару дней. Но сейчас я проблему решил, и вновь смогу остаться здесь. Надеюсь, Вы без меня не скучали.

Я лишь робко улыбнулась, опустив свой взгляд.

– Что-то произошло? – заволновался Генри.

– Ничего особенного. – Не рассказывать же ему о том, что даже семья, в которой я живу с детства, посчитала мелочью или моим личным позором, а не Мендвуда.

– Простите, у Вас не совсем здоровый вид.

– Все нормально, мистер Генри.

– Хорошо, – тяжело сглотнув, переходя на более радостный тон, – предлагаю сегодня прогуляться к озерцу. Здесь в лесу, оказывается, затаилось небольшое озеро. Вы знали?

– Слышала, но ни разу не видела.

– Вот и отлично, – заулыбался Генри, – мы это вместе и исправим!

– А Вы знаете, где оно?

– Да.

– Но когда Вы успели отыскать его?

– Это великая тайна, – засмеялся мой ангел.

– Я только отпрошусь.

Я жадно ухватилась за руку моего спутника, не желая оторваться ни на секунду, словно тень вчерашнего монстра все еще меня преследует.

Но общество Генри, его простота, легкость, беспечность, доброта и нежность заставили забыть обо всем. Мы шли вслепую, на ощупь пробираясь сквозь заросли папоротников и прочую гвардию коварного подлеска. Меня вновь охватило такое желанное чувство безопасности. Я снова была счастлива и беззаботна.

– Мисс Эмили, а я, пока был в отъезде, еще нечто узнал о мирте.

– Да? И что это? – было безумно приятно, осознавать, что даже где-то там, далеко, он думал обо мне и о наших беседах.

– Так, в древнем Риме триумф назначался только полководцам, одержавшим полную победу над иноземным врагом. В эпоху империи эта честь предоставлялась лишь императору и его семье. Но существовал и малый триумф, так званая, овация – полководец приносил жертву на горе Альбан, в нескольких милях к югу от Рима, и на следующее утро въезжал в город верхом на коне или входил пешком. И что бы Вы могли подумать? Вместо оливковой гирлянды он надевал венок из мирта. Вот так вот.

– Ха, забавно.

Генри в ответ лишь улыбнулся.

Я почувствовала, что мои ноги начали грузнуть в мягком грунте.

– Генри, мы зашли в болото!

– Как так? – удивился мой спутник, и машинально посмотрел вниз. Его лицо погрустнело, и губки надулись.

– Простите, я и не думал. Там дальше будет твердая земля, обещаю. А вот здесь придется слегка вымазаться.

– Ну, что же…

– Вы позволите мне?

И он робко и напугано приподнял, протягивая ко мне, свои руки.

– Что? – не могла я понять.

– Позвольте я Вас перенесу. Здесь буквально несколько ярдов.

– Но, Генри, я сама справлюсь.

Смущенная, я ступила шаг вперед – и еще больше погрузла в земле. Теперь уже сквозь мох, грунт и траву выступала вода. Мои туфли стали промокать.

– Ой.

– Все же, прошу, позвольте я Вас перенесу. И ничего больше.

Я подняла на него глаза. На мгновение мне стало даже смешно. Его лицо было перекошено в легком отчаянии, ужасе, грусти и смущении. Он весь покраснел.

– Так Вы же сами вымажетесь!

– За меня не переживайте, мисс. Я буду в порядке.

Чем больше я представляла и понимала, что он предлагает сделать, тем больше я поглощалась смущением и радостью.

– Хорошо.

Генри робко подступил ко мне, и смущенно улыбаясь, немножко присел. Еще мгновение – и я была уже на руках. С легкостью и непринужденностью, он поднял меня и шагнул вперед.

Я засмеялась. Он покраснел.

– Простите меня, если что не так.

– Все хорошо, – закусила я смущенно губку.

Удивительно, но у него были холодные руки, я бы даже сказала, ледяные. Возможно, из-за того, что нервничал. У меня тоже такое бывает.

Он нес меня, быстро, умело, грациозно пробираясь через болотистость вперед к просвету. Едва расступились деревья, как перед нами открылся незабываемый, удивительный пейзаж: небольшое озерцо, словно зеркальце, кусочек неба, затерянное среди густого леса. Буквально несколько футов от зарослей – и небольшой песочный берег спускается к чистой воде.

Генри бережно и нежно опустил меня на землю.

– Вот и пришли.

Я замерла от удивления. Действительно, изумительно. Небольшое озерцо разлеглось посреди густого леса. Вокруг, подобно тысячелетней стражи короля, стояли старые, высокие, вековые сосны, ели, буки, дубы, они гордо возвышались над серебристой гладью лесного чуда. На белоснежном песке были заметны следы зверей.

– Это невероятно! Великолепно! – и я бросилась к берегу.

– Я рад, что Вам понравилось.

Вода была прозрачная, чистейшая. Отчетливо было видно дно, пока тьма из-за глубины не скрывала его сущность. Порой мчали ко мне маленькие рыбки, а потом, сделав внезапный и шальной разворот, уплывали прочь.

Я закружилась на месте, осматриваясь по сторонам.

– Генри, это изумительно! Божественно!

Мой спутник только загадочно улыбнулся.

Я села на белом песке, и, бессмысленно играясь с ним, то набирая в ладонь, то высыпая, подобно песочным часам, я вбирала в себя это прекрасное место. Как так возможно? Маленькое прекраснейшее озерцо, окруженное живой стеной вековых деревьев, напоминало больше укромное местечко из сказки, чем реальность. Завораживающее пение птиц, одурманивающие ароматы лесного царства и свежего влажного воздуха у водоема. Я тонула и растворялась.

Генри присел рядом.

Мы молчали.

Вдруг что-то треснуло где-то позади нас.

Я дернулась, и, машинально схватив его за руку, прошептала:

– Что это?

Генри нехотя обернулся назад и прошептал:

– Олень.

– А вдруг не олень?

– А кто? – улыбнулся он.

– Волк…

– Вы же не боитесь природы, мисс Эмили.

– Я за Вас боюсь, – наигранно фыркнула я.

– Ах, спасибо. Но не стоит. Здесь меня нужно больше бояться, чем волков.

– Но все же…

– Я могу пойти разведать.

– Вы думаете, я смогу Вас отпустить? Нет!

Но Генри уже встал и лишь улыбнулся.

– Чего я только не сделаю ради Вашего спокойствия.

– Пожалуйста, я не хочу здесь самой оставаться.

– Да уж, затруднительно будет разорваться на две части, – засмеялся мой спутник.

– Тогда просто останьтесь.

Вдруг что-то вновь треснуло в глуши.

– Думаю, стоит проверить, – и лицо Генри погрустнело.

– Простите, но это глупо меня оставить здесь одну, и броситься безоружному в объятия опасности.

– Лучше уж я остановлю опасность там, чем здесь, подвергая риску Вас.

– Прошу, Генри.

– Доверьтесь мне, Эмили, – и он исчез в гуще леса.

Я сидела, испуганно поджав под себя ноги. Всматривалась вдаль, в лес на том берегу.

Время шло. Генри все не было.

Вдруг что-то зашелестело в нескольких футах от меня – и вышел навстречу мне Эдвард. Эдвард? Эдвард!

Холод и ужас охватили меня. Дикая кошка взобралась по хребту, заживо сдирая кожу. Я стала задыхаться. Медленными, невнятными движениями, но все же я попыталась подняться на ноги и убежать прочь.

– Неужели! Какая встреча, – чуть ли не прошипел от удовольствия тот.

Едва оторвавшись от земли, я зашаталась. Ужас, страх, отчаяние.

– Пожалуйста…

– Ну что Вы… Я не причиню Вам вред.

Я задрожала на месте. Лукавая улыбка и похотливый взгляд. Я рванула в лес. Слезы вырвались наружу, не давая возможности на вход. Я мчала вперед, как от демона. Я боялась даже предположить, что тот погонится за мной.

Но злое чертыханье и приказы остановиться раздавались все ближе и ближе.

– Пожалуйста, – неистово завизжала я.

Но через мгновение он навалился на меня, сбив с ног. Жадное фырканье и тяжелое дыхание. Эдвард, обхватив и сжав до боли, подобно оковам, мои запястья, придавил руки к земле, лишая возможности на сопротивление. Он лежал сверху, вдавив меня лицом в траву.

– Эмили, неужели Вы думаете, что я просто так сижу в этом забытом Богом месте ради птичек, свежего воздуха и прелестного общения с Демпси? Здесь единственная забава – глупые молоденькие дамочки, которые просто жаждут любви. Но встречаются порой и такие, как Вы. Строптивые, гордые. Но и не таких ломали.

Я предприняла попытку вырваться, но тот лишь возбужденно зарычал.

– Ух.

Вдруг он разжал одну руку, желая забраться ею под платье, и я, не теряя ни секунды, схватив побольше земли, листьев и палочек в кулак, швырнула все это прямо ему в лицо. В миг тот схватился обеими руками за глаза, злобно чертыхаясь. Я оттолкнула его тело, сколько было сил, и попыталась выползти на волю. Уже почти приподнялась с колен, как его грубая рука внезапно схватила меня за ногу, дернув к себе. Я завалилась на землю. Сильный удар. В голове начало все темнеть.

Вдруг неистовое утробное рычание раздалось вокруг, что даже птицы в ужасе взлетели с деревьев и испуганно умчали прочь. Я застыла в ужасе, едва что-либо видя перед собой. Вдруг резкий толчок. Я видела, как надо мной пролетело некое чудовище, очертания которого были размыты из-за шальной скорости… Больше не было сил. Все потемнело вокруг, стихло.

* * *

Я уже почти нашел этого глупого заблудшего волка, как вдруг раздался ее крик. Все внутри застыло, запеклось. Я сжался. Еще мгновение – и я летел на этот звук, как на пожар. Нет, словно там угрожали чему-то безумно дорогому мне, жизненно необходимому. Я мчал подобно ветру, едва осознавая свои действия. Еще никогда я не жаждал так скорости, как сейчас. Десятки ярдов – и я ужаснулся. Какой-то… человек напал на Эмили. Мою Эмили! Я зарычал и бросился вперед, не отдавая себе отчет, не сдерживаясь, больше не опасаясь ничего.

Я набросился на это уродище. Схватив за одежду, поднял и отшвырнул от себя на несколько ярдов. Тот лишь отчаянно запищал и стих. Я слышал, что его сердце все еще бьется. Убить… Убить! Хватит себя сдерживать, его стоит убить. Я уже сжался перед прыжком, как вдруг тихий вздох Эмили остановил меня. Словно кипятком обдало, словно тысячи ножей в сердце.

– Эмили, – я бросился к ней. Едва приподняв ее голову, я почувствовал этот безумный запах. Кровь. В голове стало все мутнеть, я терял контроль. Нет, нельзя! Только не сейчас!

На мгновение закрыл глаза, затаив дыхание. А потом, резко взлетев вверх, отрывался от нее и рванул прочь. Еще минута – и маленький олененок попался мне на глаза. Легкое привычное движение – и он приговорен. Я впивался все глубже и глубже зубами в полуживое теплое тело хрупкого невинного животного, ощущая кончиками пальцев его маленькую мягкую шерстку. Вливал в себя все больше этой сладкой жидкости, эликсира жизни, желая заглушить безумный, изумительный аромат и вкус Эмили, жаждая всем сердцем и душой усыпить в себе то, чем я являюсь, усыпить вампира.

Едва я смог контролировать себя, как бросился назад к Эмили. Того урода уже не было. Уполз, скрылся. Она лежала на траве, небрежно разбросив в стороны свои хрупкие ручонки…полужива, истекающая кровью.

– Эмили, Боже мой, Эмили.

Я прижал ее к себе. Еще секунда и, подняв девушку на руки, я удалился прочь.

Я мчал через лес. Но куда?

Я пересек лужайку перед домом, едва сдерживая себя, демонстрируя человеческий бег.

Дверь распахнулась. Выбежала девушка.

– Эмили, Боже, что с моей Эмили?

– Она упала. Ей нужно промыть раны и остановить кровь.

– Идите за мной.

Мы поднялись на третий этаж. По всей видимости, ее комната. Маленький чуланчик на чердаке. Я уложил Эмили на кровать.

Девушка, уже неся с собой миску и полотенца, подошла ближе и принялась рассматривать повреждения.

– Хорошо, кровь уже остановилась. Сейчас промою – и все будет хорошо. Но где Вы ее нашли?

– В лесу.

– Спасибо Вам, что принесли ее.

– Да не за что. Простите, но мне пора.

– Подождите, могу я знать хотя бы Ваше имя?

– Генри, простите еще раз.

– Оливия.

– Очень приятно. Простите, но мне, действительно, пора, – и я вылетел из ее комнаты. Мне было тяжело отпускать Эмили, но этот безумный аромат больше не давал мне возможности находиться там.

Я незаметно выбрался из дома и скрылся в лесу.

Глава пятая

***

Я пришла в себя. Безумно болела голова. Где я? Дома?

Мысли вертелись, как ошалевшие, воспоминания кружились, подобно калейдоскопу. Но все же я помнила. Генри. Озеро. Волк. Эдвард. Рычание чудовища. Не знаю почему, но я догадывалась, кто или что это было. И мне было не страшно. Даже приятно.

Я закачала головой, желая отбросить глупые мысли, но только стало хуже. Теперь еще дикая боль пронзила меня.

Вдруг за дверью раздался крик:

– Что она сделала? Эмили, Эмили!

– Уолтер, что случилось? – я узнала Оливию. Оливия? Она вернулась?

– Найди мне эту гадость!

– Уолтер, что случилось?!!

– Где она?!! – заревел парень.

– Она в своей комнате.

Тяжелые быстрые шаги. А за ними поспешный легкий стук каблучков. Вдруг дверь распахнулась.

– Что ты сделала с Эдвардом?

– Я?

– Да, ты! Он вызвался найти тебя в связи с приездом Оливии, так как тебя вечно нет на месте. Но он вернулся весь избит и в крови. Он умчал отсюда, не сказав ни слова. Я спрашиваю, Эмили Скотт, что ты с ним сделала? – он нагнулся над моим лицом, шипя, выплевывая слова в лицо.

– Я ничего… – испуганно втиснулась головой в подушку.

– Ну, смотри мне. Сегодня же я отправлюсь по него. Если что, если это месть или не знаю что еще, если хоть капля твоей вины, то пеняй на себя.

И Уолтер выбежал из комнаты, едва не сбив с ног сестру. Оливия озадачено уставилась ему вслед, а потом – на меня.

– Эмили, что произошло? Эдвард сбежал, тебя всю в крови принес незнакомец.

– Прошу, Оливия, не сейчас, – я едва сдерживала слезы. Задыхалась. Я закрыла глаза, желая провалиться в небытие, или очнуться. Да, пусть все это будет ночным кошмаром.

Неловкая тишина зависла между нами. Я боялась разомкнуть веки.

– Хорошо, Эмили, – тяжело выдохнула Оливия, – Но если что – зови.

– Спасибо.

И я услышала, как тихонько захлопнулась дверь.

Время бежало, мысли вертелись в голове, безжалостно желая меня взорвать изнутри. Вдруг раздался тихий стук в мое окошко. Знакомый стук.

Сердце сжалось. Я, собравшись с остатками сил, поднялась с кровати.

Но снаружи было темно. Ничего не видно. Я открыла окошко. Но так и не смогла ничего увидеть. Я ступила с поражением шаг назад. Вдруг легкий ветерок раздался и на подоконнике застыл Генри. Я замерла в ожидании.

– Прости, что я так. Но мне нужно было тебя увидеть. И все объяснить.

– Да, – коротко выдавила я из себя и отступила еще шаг назад.

– Спасибо.

Он тихо спрыгнул с подоконника на пол. Странно, ни единого звука не раздалось от этого движения. Страх и волнение засели у меня в груди.

– Только не бойся, прошу.

И Генри ступил шаг ко мне.

– Эмили, присядь, пожалуйста.

Я молча подчинилась. Он сел рядом на кровать.

– Все довольно трудно объяснить. Но я попробую. Мое имя Генри Стоун. Я пропал в ту ночь не по своей вине, а толи по велению судьбы, толи по желанию блудного монстра. Помню, тогда рано стемнело, и пошел дождь. А я все по-прежнему гулял в лесу. Оставалось совсем недалеко до сада Стоун-парка, как вдруг за моей спиной раздался голос. Голос мужчины. Тогда мне он показался стариком. Я думал, что ему была нужна помощь, но нет. Не знаю по каким причинам он выбрал именно меня, но… В ту ночь я видел его первый и последний раз. Сколько я не искал, ничего. Скромные приметы – множество вариантов. Но так вот, в ту ночь этот старик забрал у меня жизнь, забрал жизнь у Генри Стоуна, превратив в непонятное существо, в чудовище. В ту ночь я стал вампиром. Дикая жажда и боль пронзали меня, пока я не наткнулся на чью-то служанку. Я впился в нее зубами и жадно, до последней капли, выпил всю кровь. Когда в глазах посветлело, и разум вернулся, я понял, что сделал и чем стал. Я не смог вернуться домой. Я убежал. Я странствовал много лет, пока не узнал трагическую судьбу своей семьи, пока полностью не сломался, не растратил почти все свое состояние, кроме пару тысяч фунтов и этого заброшенного Стоун-парка. Я остановился. Вернее, мне помогли. Я встретил прекрасного человека, капитана Джонса. Я открыл ему свою тайну, понимая, что если он попытается меня выдать, то придется его убить. Но Джек сдержался, и, наоборот, предложил мне помощь. Он забрал меня на корабль, давая питаться лишь животными и рыбой, их кровью – а это, как для человека отходы есть. Я терпел. Как оказалось, мне нужно не много, лишь раз в месяц неплохую дозу крови и еще, желательно, все остальное время избегать запах этой умопомрачительной жидкости. Мы побывали во многих странах, мирах, если можно так сказать, я видел много людей, культур, других вампиров. Я многому научился и обуздал себя. Спустя семь лет моих скитаний, я снова обрел Генри Стоуна. Но не долго было счастье. Едва я увлекся планами заняться своим делом, как случилось крушение – и мой друг погиб. Я вновь остался один. Богат, известен в определенных кругах, но несчастен. И мне, Эмили, пятьдесят три года. Старый пень, который повстречал прекрасную девушку. Да уж.

Он замолчал на мгновение, тяжело выдохнув.

– Я рассказал тебе все это, ведь наверняка сегодня ты много что поняла. Я буду вынужден просить сохранить мою тайну. Нет, угрожать я никогда не посмею тебе. Я лишь прошу…

– Безусловно, сохраню. Генри. Спасибо тебе.

– За что?

– За все.

Вдруг в мою дверь постучали. В мгновение Генри исчез. Я подбежала к окну, но там был лишь сплошной мрак.

Тяжело сглотнув застрявший в горле комок, находясь все еще в неистовом шоке, я обронила:

– Да.

Дверь отварилась. Зашел Уолтер.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Да.

Он подступил ближе, а потом, осмотревшись, присел на стул рядом с кроватью.

– Ты, наверняка, уже слышала, что вчера у сэра Томаса схватило сердце.

Я попыталась подавить в себе удивление.

– Врачи говорят, что ему осталось недолго. Несколько дней. Так что скоро владельцем Демпсифилда стану я. По праву все достанется мне. Так вот, я устал от того позора, что ты насылаешь на семью Демпси. Я разговаривал с Эдвардом. Я все же его догнал. И узнал, что произошло. Хватит, Эмили. Мне твои интриги уже в горле сидят. Завтра же ты покинешь этот дом. Не знаю, что ты скажешь моей сестре, но пусть даже малейшего намека на истинную причину не будет в твоих словах или взглядах. Это будет полностью твоим решением. И пусть только что-то не так, я выгоню вас обоих. Всем обитателям Демпсифилда известно, что Оливия не дочь Томаса. Так что если ты не желаешь ей бедности и позора, все выполнишь идеально. Прощай.

Уолтер сорвался с места и за секунды скрылся за дверью.

Я провалялась в кровати всю ночь, перебирая сотни доводов, идей и вранья. Но что мне ей сказать? И куда деваться?

Одно лишь разумное мне пришло в голову. Поступить, как Генри со своей семьей много лет назад. Я собрала вещи и до восхода солнца убежала с Демпсифилда прочь. Я напишу ей письмо, позже, как найду место. Я напишу, я придумаю что-нибудь вразумительное.

Крепко сжимая небольшой чемоданчик в руке, я шла через лес. Где-то там, за Стоун-парком есть коттедж миссис Бамред. Она всегда мне была, как родная тетушка. Миссис Джейн должна мне что-нибудь подсказать. Я найду себе работу и место для ночевки. Я справлюсь.

Одно только, что я не увижу Генри. После такого откровения я бесследно пропадаю, сбегаю из дома. Что он подумает? Но как его найти? Знаю, что он поселился в ближайшем городке. Но что это дает?

Неумолимое желание охватило меня увидеть в последний раз фонтан.

Ах, мой миленький родной фонтан. Я буду скучать по тебе. Ты подарил мне столько радости и счастья. Пусть даже опасного. Но я не боюсь Генри. Глупо, абсурдно, но факт.

Здесь было темно и жутковато, потому я отправилась прочь в сторону дома Бамредов. Только сейчас я заметила, что иду по дорожке, недалеко от любимого деревца. Мирт. Пару шагов направо – и вот оно. Уже во многих местах цветы опали. Скоро появятся маленькие беленькие ягодки. Я сорвала веточку на память.

– Что ты здесь делаешь? – от неожиданности, эти слова из ниоткуда, подобно молнии, меня ошарашили. Я подскочила на месте.

– Прости.

Я развернулась на звук.

– Генри.

– Что ты здесь делаешь в такое время? Да еще с чемоданом. Эмили!

Я молчала. Вдруг на меня, подобно цунами, нахлынули мысли и воспоминания. На мгновение меня охватили страх и волнение.

– Ой, прости, – вдруг Генри пристыжено отступил пару шагов назад. – Прости.

– Что ты?

– Ты боишься меня. Я знал, что так и будет.

– Я просто все еще не осознала. Все происходит так быстро. Еще вчера он напал на меня, а сегодня.

– Прости меня, я не должен был оставлять тебя одну. Я даже не мог предполагать.

– Это я виновата. Я должна была тебе рассказать.

– Что рассказать?

* * *

И она, набравшись мужества, шагнула вперед, к нему. Эмили готова была уже раскрыться, как вдруг все воспоминания новой волной нахлынули, еще напористей и безумней, окончательно сбивая с толку, сдавливая и разрывая одновременно. Она, переполненная отчаянием и горем, рухнула на колени, закрыв лицо руками. Боль, горе, обида и ужас вырывались изнутри, подобно взрывам вулкана.

Генри застыл в недоумении. Он хотел обнять ее, успокоить, но в тоже время боялся ее напугать. Ведь теперь она знает, что он – чудовище. Ничем не лучшее того Эдварда, в тысячи раз опаснее и смертоноснее. А еще… он старый глупец, который влюбился в девятнадцатилетнюю девушку. Как он может на что-то надеяться и мечтать. Дружба. Вот их удел. И только.

– Эмили. Прости меня.

– Ты… здесь не причем.

– Тогда что случилось? Расскажи, пожалуйста.

Он робко присел рядом. Непреодолимое желание дотронуться, обнять, успокоить. Но нельзя.

Сквозь слезы и рыдания, проглатывая острые комки и соленую кровь души, она пыталась говорить:

– Пообещай, пообещай, что если я все расскажу, что ты ничего ему не сделаешь? Прошу.

– Эмили, – застыл в ужасе Генри.

– Пообещай.

– Обещаю, я оставлю его в живых.

– Нет, ничего не сделаешь, никакой мести… Пообещай, молю.

Она жадно всматривалась заплаканными глазами ему в душу.

– Обещаю.

– Хорошо, – и переборов очередной взрыв истерики, девушка продолжила. Она рассказывала о встрече с Мендвудом у фонтана, о том, как спас ее Уолтер своим приходом, как Эдвард вновь напал в лесу, как оклеветал ее перед Уолтом, как Демпси младший выгнал ее, как угрожал ей Оливией.

Генри молчал. Его лицо окаменело, застыло, глаза почернели, налившись ненавистью и смертью.

Эмили, борясь с истерикой и обидой, легла на траву. Свернулась калачиком. Генри молчал.

* * *

Постепенно я стала успокаиваться. Его холодная рука нежно гладила мои волосы.

– Не молчи, прошу.

– Ты жестокая.

– Я? Я жестокая?

– Единственное, что я могу сделать в этой жизни безупречно – это уничтожать такую мразь. А ты…

– Прошу, не стоит. Я не хочу, чтобы ты из-за того ублюдка становился монстром, его жизнь накажет.