Текст книги "Над рекой правды (ЛП)"

Автор книги: Ольга Чигиринская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

После долгого молчания из священнической части исповедальни донеслось:

‒ И у тебя хватило наглости не только прийти сюда, но и осквернять Таинство исповеди?

‒ Я искренне исповедуюсь, сударыня. Моя вина в том, что я переборщил с самозащитой, и я в этом каюсь. Нигде не сказано, что священник сам должен быть безгрешен. Это, в конце концов, невозможно. Официально. Я исповедуюсь искренне, потому что чувствую свою вину. А вы?

‒ Если бы твое покаяние было искренним, ты бы уже сдался полиции.

‒ Полиция уже направляется сюда. Скажите, вы правда думаете, что я украл данные для синоби, или просто так сказали своим людям, чтоб совесть их не очень беспокоила?

‒ Убирайся вон.

‒ Вы же так хотели меня схватить, а теперь прогоняете? Ну же. У меня есть то, что вы ищете. Только у меня. Ни у кого другого. Вам нужно? Попробуйте взять.

‒ Решил поднять бучу в храме Божьем?

‒ Данные записаны в нейроствол, нейроствол у меня в затылке, соединен с гипоталамусом. В крови появится наркотик – данные сгорят. Я потеряю сознание – данные сгорят. Я умру – данные сгорят. Будет превышен болевой порог – данные сгорят. У меня на голове рабский шлем – данные сгорят. Но вы можете получить их, если убедите меня их отдать.

Недолгое молчание.

‒ Ты понятия не имеешь, во что влез.

‒ Именно это я и хочу исправить. Какие эксперименты проводились в секторе Сатори? Что такое Тифон? Почему Синдэн в это влез?

‒ Эта информация не предназначена для синоби и их приспешников. Если ты действительно верный сын Церкви и Империи, если ты не продался Рива, ты отдашь данные тем, кому они принадлежат, без объяснений, без условий, ради Божьей любви, покорно и смиренно.

‒ Кому я должен отдать данные? Кому они принадлежат?

‒ Отдай их мне, этого достаточно.

‒ У меня другая идея. Что если я полечу на Эрин и отдам их в собственные руки императору Брендану? Как верный сын Империи?

Долгое молчание. Кажется, госпожа командор не считает, что император Брендан будет достойным адресатом.

‒ Делай как знаешь, ‒ раздалось наконец. ‒ Ты мне противен.

… Я тоже не жду вашего одобрения, госпожа, лишь бы вы передали весточку тому, кто вас на меня натравил.

‒ Слава Иисусу Христу, ‒ кто-то вошел в двери храма. ‒ Офицер Айдан Сиван. Господин Йонои, командор Фоукс, вы тут? Нам нужно поговорить.

В кабинете командора Фоукс стоял кидо несколько устаревшей (а разве кто-то жертвует в Синдэн что-то новое?) модели «Конхобар». Дик с уважением поглядывал на панцирь, покрытый боевыми царапинами и вмятинами. Конечно, царапины по возможности полировали, а вмятины выправляли, но следы всё равно оставались. Дик тайком шепнул Сабатону проверить этот панцирь, и узнал, что он совершенно боеспособный, заряженный, хоть и не имеет вмонтированного оружия.

Командора Фоукс никто не учил, как вести себя на допросах. Она знала только одну тактику: все отрицать. Нет, не отдавала охране никаких приказов. Нет, не знает, кто такой Йонои Райан… Ну, то есть, знает, что он Ричард Суна, но не узнала его, когда он вошел. О чем говорили? Тайна исповеди.

Офицер Сиван повернулся к Дику, тот развел руками.

‒ Тайна исповеди.

‒ Мне кажется странным, господин Йонои, что вы пришли исповедаться к человеку, который, с большой вероятностью, отдал приказ на вас напасть.

‒ Ну, Господь говорил: когда согрешит брат твой, иди и скажи ему между собой и им самим.

‒ А вы всегда поступаете как говорит Господь?

‒ Стараюсь.

На лице командора Фоукс отразилось отвращение. Офицер Сиван этого не пропустил.

‒ В чем дело, преподобная мать? У вас другое мнение об убеждениях господина Йонои?

‒ У меня нет желания обсуждать здесь убеждения господина Йонои. Если у вас есть повод арестовать меня – арестуйте. Если нет – будьте добры покинуть храм Господень.

‒ Капитан, к парадному и черному входам храма одновременно подъехали два кара. Из них выходят вооруженные люди.

Дик вскочил.

‒ Закрой двери!

‒ С чего бы? ‒ усмехнулась госпожа Фоукс.

Двери в храме с лязгом позакрывались: Сабатон не стал ждать, пока Фоукс отдаст команду.

Дик пояснил:

‒ Сюда идут убийцы.

Из-за дверей, из храма, раздались выстрелы и звук падения тела. Охранник? Началась перестрелка. Фоукс выхватила из стола плазменник и флорд.

‒ Капитан, два охранника убиты, воспользуйтесь вентиляционным отверстием.

‒ Стоять! ‒ крикнула Фоукс, наводя на Дика плазменник.

‒ Вы целитесь в гражданского в присутствии офицера полиции, ‒ очень спокойно сказал Сиван.

‒ Они и вас убьют, ‒ добавил Дик.

‒ Я поклялась отдать жизнь за правое дело, ‒ ответила женщина.

‒ Вы уверены, что оно правое? ‒ Дик шагнул в сторону. Он не рассчитывал переубедить командора, просто Сабатон сказал ее отвлечь.

‒ Стой! ‒ Фоукс повернулась за плазменником, и в тот же миг ее кидо поднял руку и изо всех сил ударил ее по затылку.

Дик кувырком уклонился от выстрела и ударил женщину ногами по руке, выбивая оружие.

‒ Они выжигают дверь плазменными гранатами, ‒ сказал Сабатон.

‒ Горис, Горис, десятый сектор, третий круг, вооруженное нападение на командорию Синдэна, прошу подкрепление! – кричал в сантор-линк Сиван.

Дик взял плазменник и поднял флорд.

В коридоре громко хлопнуло, дверь кабинета выгнулась наружу: взорвавшись, плазменная граната создала «вакуумный пузырь». Следующего выстрела дверь не выдержит, это было понятно.

‒ Лезьте в кидо! ‒ крикнул Дик Сивану.

‒ А вы?

Дик выстрелил из плазменника в пол широким рассеиванием, прожигая дыру.

Панцирь гостеприимно раскрылся перед полицейским.

‒ Я не умею пользоваться этой штукой!

‒ Лезьте, холера! ‒ заорал Дик, положил плазменник на стол, схватил Фоукс за воротник и прыгнул в дыру, таща женщину за собой. Услышал, как закрылся панцирь. Больше ничего не услышал: заложило уши. Дыхание выбило, лицо и руки обожгло. Он зажимал флорд в зубах всю дорогу, пока тащил Фоукс по низкому техническому коридору, и не знал, кричал или нет. Воняло горелой плотью, но он не знал – от него или от нее. Признаков жизни она не подавала, была как мешок с опилками, и когда Дик уперся спиной в тупик и отпустил ее, она обмякла.

‒ Сабатон, ‒ шепнул Дик.

‒ Двое убиты, двое сбежали, ‒ доложил Сабатон. ‒ Я вывожу офицера Сивана из здания и возвращаюсь за вами.

‒ Хорошо.

‒ Интенсивность болевых ощущений превысила указанный порог, но я взял на себя смелость не уничтожать данные в нейростволе.

‒ Молодец.

‒ Господин Сиван интересуется, жива ли командор Фоукс?

Дик нащупал шею женщины, влип пальцами в сукровицу и обожженную кожу. Если бы он был не в режиме, его бы вывернуло и еще долго колотило от волны детских воспоминаний, но он был в режиме, поэтому терпеливо нащупывал пульс, пока окончательно не убедился, что его нет.

За правое дело или нет – но командор Фоукс умерла.

‒ Итак, это твой дружбан, который управлял кидо, управлялся и в поезде?

‒ Какой еще дружбан? ‒ удивился Дик. ‒ Это же вы надели кидо, взяли плазменник и положили двоих из четырех убийц. Куча народу вас видела.

‒ Парень, не играй со мной!

Дик начал намазываться противоожоговым гелем лицо и воспользовался этой паузой, чтоб сформулировать ответ.

‒ Я не играю. Я просто умею быть благодарным.

‒ Или практичным?

‒ Иногда это одно и то же.

Офицер Сиван выругался. Честно говоря, он ругался без устали, всё время с того момента, как Сабатон вывел его, закованного в панцирь, на убийц, и начал свою войну. Дик не осуждал его, потому что стресс есть стресс. Идти на врага в кидо по собственной воле, подвергаясь риску быть зажаренным, словно рак в скорлупе – это одно. Играть роль пассажира в кидо, которым управляет искин – совсем другое.

Жизнь на станции Серенити была на самом деле спокойной; такой спокойной, что полиция не носила летального оружия, пользуясь в крайних случаях дубинками и станнерами. Население станции не учиняло ничего более серьезного, чем пьяная драка, уже более восьми лет, и проникновение таинственного хакера в транспортную систему, приведшее до многочисленных травм пассажиров, было самым серьезным преступлением за всю практику офицера Сивана, пока сегодня его едва не сожгли живьем в командории Синдэна.

‒ Послушайте, ‒ сказал Дик. ‒ Я оказался совершенным дураком. Думал, что человек, охотящийся за данными в моей голове, хочет их получить. А он лишь хотел, чтоб их не получил никто. Первая попытка там, в вагоне, имела целью убедиться, действительно ли данные у меня. Только это им было нужно, и оставалось меня убить.

‒ Что за данные? ‒ спросил Сиван.

‒ Не знаю.

Сиван хлопнул ладонью по столу.

‒ У меня пять трупов на руках, парень. Мне нужно нечто большее, чем «не знаю».

‒ Материалы астрофизических исследований. Не спрашивайте подробнее, это ворох неупорядоченных данных, в котором торчит игла. Я уже дважды наткнулся на нее, но до сих пор не нашел.

‒ Что тебе сказала Фоукс?

‒ Почти ничего, но из этого ничего ясно, что Синдэн в этом дерьме по самые уши.

‒ Как ты получил эти данные?

‒ Ансибль-пакетом.

‒ И какого черта ты его принял?

‒ Потому что я такой дурак – когда получаю отравленное яблочко, не могу передать его другому.

‒ Значит, на самом деле ты прибыл сюда для этого. Не на похороны старухи.

Дик развел обожженными руками. Не так уж и страшно обожженными, только пузыри пошли, да и всё, заживет без следа. Командору Фоукс досталось больше. Дика передернуло. Выходить из режима, наверное, пока не стоит.

‒ Почему ты сразу не обратился в полицию?

‒Потому что не было времени! Едва я вылез из корабля, на меня набросились эти идиоты. А из больницы я сбежал, потому что… честно говоря, вы б хотели, чтоб те четверо заглянули в больницу? Слушайте, я думаю, что, узнав про смерть командора, эти шестеро расколются. Особенно тот, кто первый испугался и назвал ее имя…

‒ Не учи отца трахаться, ‒ отбрил Сиван. Задумался и добавил:

‒ Мне не нравится, что сказала госпожа командор. Про правое дело.

‒ Мне тоже.

Офицер Сиван немного помолчал.

‒ Ты мог запрыгнуть в кидо сам.

Дик пожал плечами. Сиван кивнул:

‒ Да, мог.

‒ Задержите меня, ‒ вдруг сказал Дик.

‒ Что?

‒ Задержите. Вы подозреваете меня в диверсии на транспорте, это очень серьезная статья.

‒ У меня никаких оснований подозревать тебя, ты жертва, ‒ оскалился Сиван.

‒ Я могу сделать признание.

‒ Да неужели?

‒ Систему по моей просьбе сломала Алишандра Нерсес. Задержите нас обоих.

‒ Почему ты не хочешь поехать в посольство? И убраться побыстрее в Академию на Айфе?

‒ Потому что человек, который на меня охотится, достанет меня и там.

‒ Ты знаешь, кто это?

‒ Я не могу разбрасываться обвинениями, пока у меня нет доказательств.

‒ Доказательства – это мое дело. Из нас двоих именно я полицейский, если ты не забыл. Говори.

Дик назвал имя. Увидел на лице Сивана ту самую гримасу недоверия, которую и ожидал.

‒ Они учились в ИВКА вместе с командором Фоукс, ‒ сказал Дик.

‒ Пять тысяч людей учились в ИВКА вместе с командором Фоукс. Каждая большая шишка в Имперском домене училась в ИВКА. Это ничего не значит.

‒ Да, но эти двое точно дружили. Загляните в реестры. Это общедоступные данные, я их получил за считанные минуты…. ‒ Дик закрыл глаза и покрутил головой. ‒ Сегодня ты обнимаешься с человеком, завтра просишь его сделать для тебя грязное дело, послезавтра посылаешь к нему убийц. Это паскудно даже по стандартам Картаго.

Сиван почесал нос. Он понимал: если Дик прав, все ресурсы очень мощной спецслужбы могут – и будут – использованы для того, чтоб навсегда закрыть рот трем вавилонянам и одному полицейскому.

‒ Он действует очень решительно. Я так понимаю, что у него мало времени. И ставки каждый час повышаются.

‒ Пари, что самое позднее через несколько часов на вас надавят сверху, чтобы вы передали меня во флотскую СБ?

Сиван прищурился, глядя на Дика.

‒ Я не так богат, чтоб заключать пари.

‒ Я тоже.

‒ А говорят, что ты очень состоятелен.

‒ Нет, у меня средний достаток. По стандартам имперского домена – даже очень средний.

‒ У тебя есть собственный корабль. Не каждый владеет собственным кораблем.

‒ Не каждый заплатит ту цену, которую заплатил я. К тому же, это Рива. Для Рива не иметь корабля – это как для рома на Старой Земле не иметь коня. Или для американца – не иметь махины…

‒ Махины? ‒ удивился Сиван.

‒ Машины, ‒ подсказал Сабатон.

‒ Машины, ‒ поправился Дик.

‒ Слушай, мне кажется, что ты сейчас упадешь. Идем, ‒ Сиван взял Дика за плечо. ‒ Уговорил: я задерживаю тебя на двадцать четыре часа по подозрению в диверсии.

В полицейском участке Серенити задержанных угощали едой из полицейского кафетерия. Дику принесли хлебную коробку с тяханом, кружку крем-супа и кружку колады. Всё было вкусным, хотя Дик и не привык есть тяхан ложкой. Кружки и ложка тоже были из прессованого белка, и Дик, подумав, съел и их. Его тело в ближайшее время нуждалось во всех возможных резервах.

‒ Капитан, ‒ проявился Сабатон.

‒ Да.

‒ Вы назвали меня другом и товарищем. Несколько раз. Это было искренне или для людей?

‒ Ты мониторишь мой пульс, состав крови и прочее. Ты мне скажи.

‒ Когда вы врете в режиме, ваши параметры не меняются.

‒ Тогда почему ты спрашиваешь меня сейчас? Когда я в режиме?

‒ Потому что мне может не выпасть шанс спросить вас, когда вы будете не в режиме. В течение ближайших суток вам лучше не выходить из режима.

‒ А больше суток я могу и не продержаться?

‒ Именно так.

‒ Ну, благодарю за честность.

‒ Значит, считаете ли вы меня в самом деле товарищем?

Дик немного подумал.

‒ Да. Наверное, да. Хотя я, кажется, тогда сам довольно хреновый товарищ…

‒ Это неважно. А считать меня товарищем неуместно. Я вещь. Искин минус второго уровня.

‒ У меня длинная история с персонами, которые считают себя вещами.

‒ Да, я знаю. Но я и правда вещь. Это безусловно.

‒ Давай обсудим это в следующий раз. Я хочу спать. Разбуди меня через четыре часа. Если найдешь что-то важное – в любой момент.

‒ Слушаюсь, капитан.

Дик растянулся на лежанке. С тех пор, как он в последний раз спал, прошло тридцать три часа. С тех пор, как получил люлей в вагоне – одиннадцать часов. С тех пор, как его, обожженного, выволок из командории Сабатон – два с половиной часа. Достаточно времени, чтоб адреналин выдохся, но настоящее заживление еще не началось.

Неудивительно, что ему приснилось, будто он лежит на берегу моря, и Бет с Майлзом обкладывают его со всех сторон теплой галькой. Иногда Бет брала слишком тяжелые камни, причинявшие немного боли, но она не хотела ничего плохого, и это была игра, Бет с Майлзом смеялись, и он смеялся. Они обложили его камнями всего, по самую шею, и тело начало затекать, но он ничего не говорил, потому что ему казалось, что он может освободиться в любой момент. Но едва они пошли к морю насобирать новых цветных камешков, Дик попытался подняться – и не смог.

Он стал звать Бет и Майлза, но они не слышали. Он ясно видел обоих – два четких силуэта на фоне моря, такого сияющего, что даже их золотистые волосы казались темным нимбом в том сиянии. Бет одной рукой искала камешки, а другой придерживала большой живот. Майлз бегал кругами вокруг нее, а за ними вставала огромная волна, губительный вал двигался на них, и Дик кричал им, а они не слышали; он дергался изо всех сил, но не мог выбраться из-под груды наваленных камней.

Проснулся, задыхаясь.

‒ Вот зачем? ‒ вопросил в потолок.

‒ Вы мне, капитан? ‒ отозвался Сабатон.

‒ Нет, Ему. Разве нельзя показать хоть раз просто хороший сон, без кошмаров?

‒ Думаю, сверхсущности тут не при чем. Ваше подсознание реагирует на повреждения вашего тела. Вы спали три часа одиннадцать минут. Разбудить вас через сорок девять минут, или назначите больший срок?

‒ В анализе данных есть какой-то прогресс?

‒ Недостаточный, чтоб я решил вас побеспокоить.

‒ Все равно говори.

‒ При экспериментах в поясе Сатори погиб не только пилот. Погиб целый корабль, барка «Ангарад», порт приписки Анзуд. На нем путешествовал Директор Бейл с семьей. Об этом не упоминается в записях с «Вестника рассвета», описана только сигнатура погибшего корабля, но я сверился с общим реестром – и это наверняка «Ангарад».

Дик проглотил слюну. Сабатон не разбудил его из-за этой новости, потому что не очень разбирался в политике и не понимал, какого шороху наведет в Вавилоне известие о том, что «архитектор мира» Директор Бейл погиб два месяца назад в секторе Сатори совсем не просто так.

Да, у команды «Вестника рассвета» было отличное алиби – корабль находился в секторе Дурги и вообще не нес никакого вооружения. Но Дик знал, что в межпространстве пилоты могут убивать друг друга. Он сам участвовал в ментальных поединках, и хотя смертельный удар так и не нанес, но искренне этого желал. Правда, убив пилота, ты не уничтожаешь корабль, но на вопрос «можно ли убить кого-то, находясь от него в надцати парсеках», ответ положительный: если два корабля заходят в одну дискретную зону и пилоты убивают друг друга, оба корабля может выбросить из межпространства аккурат в те секторы, откуда они вошли. Может выбросить еще в ниссэн, если навигатор вовремя не сбавит скорость, но примем, что этого не случилось, как факт… Итак, выброшенный из межпространства никем не управляемый корабль может налететь на астероид или… Нет, черт побери, такая дрянь может случиться в Пыльном Мешке или подобном месте, но никак не в секторе Сатори. Астероидный пояс там локализуется довольно четко, и он довольно плотный; чтоб врезаться в него, нужно целиться специально.

Но там что-то взрывалось, и таки крепко взрывалось. «Ангарад» могла влететь под обломки… или даже под самый взрыв. Хотя какого черта «Вестник Рассвета» не поставил бакен с предупреждением всем кораблям, что проходят через Сатори, что тут проводят какие-то опасные исследования? Словом, стало немного более понятно, почему кто-то так хочет замести всё дело под ковер. Если пройдет слух, что исследовательский корабль Синдэна – даже случайно! – уничтожил барку одного из членов Вавилонского Директората… поправка – наиболее ненавистного дому Рива члена Вавилонского Директората… Дик невесело засмеялся.

‒ Что вызвало такую реакцию, капитан? Разве мое сообщение содержит юмористические моменты?

‒ Я представил себе звезду примерно как Тубан или Альциона… Целиком из говна. И как она налетает на турбину орбитального радиуса, которая крутится примерно… со скоростью тысячу оборотов в секунду…

‒ Это очень бессмысленное представление. Конструкцию такого размера невозможно и в целом бессмысленно строить, а время, нужное для накопления человеческих экскрементов в соответствующем объеме…

‒ У тебя просто плохо с метафорами.

‒О, я понимаю метафоры. И если речь идет о построении чисто умозрительной конструкции… то всё равно нужно выяснить, под каким углом и в какой секции воображаемого круга случилось столкновения, чтоб описать последствия…

‒ Они будут крайне отвратными.

‒ Отвратнее самой возможности существования звезды целиком из экскрементов?

Дик усмехнулся.

‒ Ты классный.

…Исповедуясь у командора Фоукс, он рассматривал возможность вывести себя и других из-под удара, просто скинув данные в университетскую сеть Имперского домена. Пусть ученые братья лорда Августина разбираются, что к чему.

Но теперь этот путь был закрыт. Разве что дела повернутся так погано, что межзвездный дипломатический скандал со всеми вытекающими будет казаться лучшим вариантом.

Он снова задремал, на сей раз без сновидений, проснулся по сигналу Сабатона и с пробуждением к нему пришла еще одна мысль: именно так погиб корабль Аэши Ли: вошел в межпространство и не вышел.

Он сел, скривился от боли, встал и начал разминать мышцы. На середине ката Сабатон сообщил:

‒ Пришел запрос на передачу вашего дела и собственно вас в юрисдикцию СБ Космофлота.

‒ Сейчас будет весело, ‒ Дик не прервал упражнение. ‒ Дай мне Ройе.

‒ Наконец! – отозвался за ухом Ройе после двух сигналов. ‒ Итак, ты услышал глас разума и сидишь в полиции. По всем каналам крутят видео пожара в командории. Новости тебя обожают. Однокашники забили все каналы связи, все волнуются за тебя. С твоей стороны будет очень неразумно покидать участок.

‒ Я знаю, но меня могут заставить.

‒ Кто? ‒ быстро спросил Ройе.

‒ Меня требует СБ Космофлота.

‒ Сопротивляйся как можешь, притворись больным, если нужно – устрой какое-нибудь преступление, но дождись меня. Я еду.

‒ Клянусь, сэр, что я никогда отсюда не денусь, ‒ пообещал Дик.

Через несколько минут за ним пришли.

В сопровождении долговязого сержанта он вернулся в тот же кабинет для допросов, где его уже ожидали Сиван, начальница Сивана капитан Зора, в присутствии которой проходил первый допрос, и какая-то пожилая женщина в строгом, даже пафосном костюме.

‒ Добрый день, господин Йонои, ‒ сказала она. ‒ Я майор Кесада из Главного управления борьбы с терроризмом СБ Космофлота. Будьте добры поставить здесь вашу подпись и приложить руку.

‒ Добрый день, мистрис Кесада, ‒ ответил Дик. ‒ Почему это я должен что-то подписывать?

‒ Потому что мы передаем ваше дело в ведение управления СБ Космофлота.

‒ Та-та-та, ‒ сказал Сиван. ‒ Никто никуда никого не передает. Это мой задержанный, суд назначен сегодня на четыре, и пока не будет оглашено решение суда, парень никуда отсюда не пойдет. Вам нужно его допросить? Допрашивайте тут, на месте, тут есть всё, что нужно.

‒ Офицер Сиван, вы, кажется, не отдаете себе отчета в серьезности ситуации, ‒ сказала капитан Зора.

‒ Кто, я? Мне сегодня едва не поджарили жопу. Если для тебя это несерьезно, то что тогда серьезно? Говорю вам, Йонои отсюда пойдет только в суд, а из суда – туда, куда скажет судья. Под стражу – значит, под стражу, на волю – значит, на волю. ‒ Сиван повернулся к Кесаде. ‒ Вам нужного его допросить? Тут Родос, тут и допрашивайте.

‒ Ты с ума сошел? Ты понимаешь, какую смолу нам за шиворот нальют? ‒ Зора скрестила руки на груди.

‒ У меня на руках пять трупов! ‒ рявкнул Сиван. ‒ По городу шатаются два ублюдка с плазменным гранатометом! И я должен их найти, пока трупов не стало больше! А вы забираете у меня ключевого свидетеля?

‒ Лейтенант Сиван, эти ублюдки называются террористами, и заниматься ими должен наш департамент, ‒ гнула своё Кесада. ‒ Это вы удерживаете ключевого свидетеля!

‒ Я? Удерживаю? Вот он сидит! Перед вашими глазами! Хотите допросить – допрашивайте, кто вам мешает?

‒ Ты мешаешь, ‒ капитан Зора взяла Сивана за локоть и потащила к дверям. Тот пошел, но уже в самих дверях развернулся.

‒ Я буду наблюдать! И если вы позволите себе хоть одно лишнее движение… ‒ он прицелился пальцем в Кесаду.

‒ Ну хорошо, ‒ госпожа Кесада села за стол напротив Дика. ‒ Скажите, юноша, где сейчас находится ваш корабль Сабатон?

Дик сделал резкое движение шеей, связки хрустнули и пришли в более комфортную позицию.

Развалившись на стуле, Дик закинул руки за голову и сообщил госпоже Кесаде:

‒ Без своего адвоката я и слова не скажу.

‒ Вы что, издеваетесь надо мной? ‒ возмутилась она.

‒ Нет, ‒ горячо возразил Дик. ‒ Хотя-а… Да, все-таки да. Вы только что дважды в течение одной минуты попытались изнасиловать закон. К тому же брутально, без предварительных ласк, лубрикантов или хотя бы чашечки сакэ. В вашем возрасте это позор, майор. Совесть совестью, кому Бог дал, кому нет, но ведь профессиональные навыки нужно иметь. Не то что б я такого раньше не видел, но, Бога ради, это Имперский домен! Где стиль? Где класс?

О Сабатоне Дик не упомянул, потому что эту чиновницу наверняка разыграли втемную: если не удастся вытянуть парня из участка, пусть хотя бы скажет, где его корабль.

На лице майора Кесады были написаны возмущение, гнев и обещание расплаты – но маленькими буковками, мгновенным углублением мимических морщинок. Талантливой госпожа Кесада не была, но как чиновник лицом владела. Хотя Дику уже надоело сталкиваться с пешками, он хотел наконец увидеть шахматиста.

‒ Кажется, юноша, вы не так хорошо разбираетесь в законах, как притворяетесь, ‒ неторопливо проговорила она. ‒ Вам угрожает от двух до шести лет тюрьмы за транспортную диверсию и проникновение в систему управления с конфискацией орудия преступления – вашего корабля. Вы можете поспособствовать улучшению вашей судьбы, если добровольно сдадите свой корабль и подробно расскажете, что сподвигло вас совершить преступление. Конечно, есть смягчающие обстоятельства – например, самозащита. Но нам следует знать все подробности дела, иначе мы ничего не сможем для вас сделать.

Дик нагло зевнул на весь рот, едва прикрывшись кулаком

‒ Майор, мне было пятнадцать, когда меня осудили на смертную казнь. А перед казнью повесили голышом за руки в глайдер-порту и восемь минут пороли на глазах тысяч людей, так что кровь во все стороны брызгами летела. Хотите меня чем-то напугать – лучше учите домашнее задание и не позорьте свое государственное учреждение. А еще лучше – вернитесь к тому, кто вас послал, и скажите ему, чтоб прислал кого-то покомпетентнее. Или пострашнее, если он хочет прибегнуть к запугиваниям. А я, наверное, еще немного посплю.

И он снова закинул руки за голову и прикрыл глаза.

Слышал, как майор Кесада вышла в коридор, как набирает индекс сантор-линка.

‒ Адресат – глава центрального полицейского управления, ‒ сказал Сабатон. ‒ Прослушать разговор?

‒ Да, ‒ ответил Дик.

‒ Ничего не вышло, ‒ сказала майор. ‒ Сиван говорит, что до суда Йонои останется в участке, Йонои ведет себя нагло. Сиван полностью на его стороне. Ждем адвоката. И я от души вам советую как можно лучше подготовить к суду требования и весь пакет документов, потому что очень не люблю, когда меня стыдят наглые сопляки.

‒ Хорошо, ‒ отозвался знакомый голос. ‒ Оставайтесь там, ждите адвоката. Им скорее всего будет Ройе. Осторожнее, это опытный волк. Документы будут.

Дик усмехнулся.

Значит, после того, как Сабатон поуправлял мобильным панцирем и положил двух киллеров, противник допер, что в игре есть еще один игрок, и уничтожать Дика, Шану и Ройе, пока есть Сабатон, не имеет смысла. Да, Сабатон по имперским законам – вещь, свидетельствовать в суде он не может, но ему и не нужно, достаточно просто скинуть в сеть всё, что он получил. Бум! Звезда из говна и орбитального размаха турбина.

Но тактика брутального насилия себя не оправдала, и к тому же дело получило огласку. Значит, тактику решили поменять. Запихать Дика в тюрьму СБ – и даже не в тюрьму, а в какой-нибудь изолятор на базе подготовки или на корабле. Уничтожить данные в его нейростволе. Уничтожить Сабатон. И далее всё, что скажут Дик, Шана или Ройе, превращается в больные фантазии двух вавилонян, да еще и из Дома Рива, и одного предателя-запроданца. Убийцы, шляющиеся по городу? Убийц найдут. И бьюсь об заклад на что угодно, они будут отчаянно сопротивляться захвату, и погибнут при сопротивлении.

Нет. Что-то не так. Выводы неверные, потому что не хватает общей картины.

«Нужно было инсталлировать полноценный интерфейс, сейчас ты слишком связан необходимостью разговаривать с Сабатоном вслух».

«И окончательно превратиться в Моро?»

«Идиот. Не интерфейс делал из Моро Моро».

Дверь открылась, вошел Сиван. Дик узнал его шаги.

‒ Ты что, правда спишь? ‒ Сиван отодвинул стул, сел. ‒ Значит, так. Эксперты разобрали на молекулы двух убийц из командории. Знаешь, кто они?

Дик не давал Сабатону приказ вламываться в полицейскую сеть. Но ответить на этот вопрос попытался и без того:

‒ Никто, ‒ он открыл глаза. ‒ О них нет данных ни в списках станционеров, ни в списках пассажиров, ни транзитных, никаких. ДНК не индексируется. Оружие не прослеживается. Угадал?

‒ Ну-у-у…. угадал, но не угадал. Да, в списках пассажиров их нет. ДНК индексируется, но это до задницы, потому что они генетические близнецы. Боевые морлоки класса «Кухулин». Оружие не прослеживается до точки последней продажи, но сделано на Картаго, с клеймом дома Сога. Говняно выглядит, а?

Дик был вынужден признать, что слово «говняно» – это еще очень мягкая формулировка. Во рту посолонело.

‒ А самое мерзкое то, ‒ продолжал Сиван, ‒ что я знаю только один способ притаранить в Серенити человеческое существо без регистрации, индексации и прочего такого. Догадываешься?

‒ Дипломатический транспорт, ‒ Дик проглотил соленую слюну. ‒ Шлюзы посольства на «Дельте».

‒ Можешь это пояснить?

‒ В посольстве «крот». Предатель.

‒ Парень, тебе будет трудно убедить общество, что в посольстве только один предатель. Едва эта фифа из СБ получит данные экспертизы – а она их вот-вот получит – судебное постановление о выдаче тебя под стражу и в руки СБ, считай, в ее кармане. Какие идеи?

Дик заколебался перед тем, как ответить, но решил, что предупредить Сивана будет честно, и лучше уже выглядеть мальчиком, который кричал «Волки!», чем быть подлецом, который не предостерег союзника перед губительной волной.

‒ Только одна. Я до сих пор думал, что закопать под ковер пять трупов в таком месте, как Серенити, будет очень сложно. Просто невозможно. Но я ошибался. Пять трупов легко закопать под ковер из пятисот тысяч трупов.

Сиван до боли стиснул зубы. Население Серенити состояло из пятисот с лишним тысяч.

Талита Куми делала задание по логистике, когда пришел вызов по внутреннему сантор-линку Академии. Талита включила связь. Изображение не появилось, но был голос, неуверенный юношеский баритон:

‒ Семьдесят девять. Рогатый колдун поднимает костяной нож.

Талита хотела спросить «Кто ты?», но ей перехватило дыхание.

‒ Сорок четыре, ‒ продолжал голос. ‒ Из морской пены и звезд рождается зверь. Тридцать. Небесная танцовщица на фоне мраморного леса. Девяносто пять. Алхимику не измерить силы северного ветра.

При первых словах Талите захотелось орать и бежать подальше от этого сантора, из этой комнаты, прочь с острова. При следующих этот первоначальный позыв угасал, вытесненный искусственным покоем. При последних покорность и готовность достигли точки абсолюта. Она была готова и ждала приказа.

‒ Встречай меня возле оружейной, ‒ спешно сказал парень. После чего почти простонал: ‒ Боже, что я делаю! – и выключил связь.

Сержанта Радуту и других нападавших держали не в участке, а в следственном изоляторе. На то, чтобы привести ее в участок, придерживаясь всех формальностей, ушло сорок минут – значит, еще сорок оставалось на допрос.

Глядя на Ройе, никто б сейчас не сказал, что этого человека прозвали Детонатором. Ему больше было бы к лицу сравнение с сантором, или с каким-то высокоточным прибором, не имеющем нервов и не знающем ошибок.

‒ Стелла Радута – ваша сестра?

‒ Да, – ответила женщина.

‒ Вы встречались по меньшей мере дважды с того дня, как она перешла на «Вестник Рассвета». Что она рассказывала вам о проекте «Тифон»?

‒ Ничего. Она знала, что такое военная тайна.

‒ Вы врете, ‒ спокойно сказал Ройе. ‒ И считаете, что ваше вранье как-то послужит Империи и Богу. Оно послужит лишь массовому убийству ваших соотечественников и одноверцев.