Текст книги "Другой взгляд (СИ)"
Автор книги: Ольга Боярышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Пора! – с предвкушением произнес он и громко захлопнул книгу.
“ Неужели все будет так легко” – подумал я и, достав свой меч, двинулся к Шольцу.
Не дойдя до круга всего пару шагов я увидел, как с другой стороны вспыхнула молния и отбросила Николаса на пару метров. Забавно, что тот до этого превратился в Аландора.
– Что за …? – обернулся на звук Щольц. – Блоклор? – удивился он и заозирался по сторонам, я еле успел припасть к земле и стать невидимым. – Стало быть ты сбежал? Бросил все и отправился за мной? Позорище! – выплюнул он.
– Позорище?! – изумился Аландор, отряхивая с себя снег. – Это говорит мне тот, кто все это устроил? И ради чего, Гордон? Ради чего столько смертей?
– Тебе ли не знать ради чего? Каково это жить всю жизнь в тени отца? Бездарь у такого человека, как он. Только не говори, что не понимаешь меня. Но раз уж ты пришел, то можешь посмотреть, как я стану самым величественным человеком на земле. И не пытайся сюда проникнуть, сквозь круг тебе все равно это не удастся.
– Ты знаешь, Гордон, не смотря на отсутствие дара, я никогда не чувствовал себя бездарем. Я очень много сделал для страны и людей.
– Что-то я не заметил большой благодарности от народа, – съехидничал он.
– А мне это и не нужно. Меня уважают мои друзья и коллеги, чего не скажешь про тебя. Так может дело не в одаренности, а в характере? Скорее всего так и есть, у тебя просто гнилой характер. У тебя нет друзей, ты никому не нужен.
– Заткнись, – прошипел Шольц, теряя терпение.
– Каково это, родиться и жить с одаренными братьями и сестрами? Наверное даже у самого младшего оказался дар, пусть простенький, но он был, но только не у тебя. Изгой, белая ворона. Позор для родителей, – продолжал давить Алан, распаляя врага.
– Закрой рот, – Гордон кинулся было на Алана, но добежав до края круга, успел остановиться. И сцепив кулаки, засмеялся. – Молодец, я почти повелся. Так уж и быть, начну с кристалла силы и первым же делом прикончу тебя.
– Трус! – бросил Алан.
Шольц занял исходную позицию в середине круга и, достав с кармана красный кристалл, приложил его к левому запястью.
– Прокно дьяно сепоа …., – забубнил он и кристалл ярко сияя, начал вживляться ему в руку. – Делто мувалоччи …, – мужчина упал на колени и схватившись за руку, превозмогая боль, продолжал повторять слова заклинания.
Я попытался палкой повредить рисунок пентаграммы, но он не поддавался и наконец, мужчина громко заорал. Затем повернулся к Алану и, потирая свою руку, создал подобие улыбки на лице.
– По крайней мере, удовольствия тебе это не доставило, – обреченно сказал Аландор и враг тут же пустил в него убийственную молнию.
– Не-е-ет! – закричал я и почувствовал, как все правое плечо ужалило жаром и одновременно леденящим холодом.
– Морт нет, – Ник бросился ко мне, превращаясь в себя и ощупывая мою руку. – Зачем? Зачем? – бормотал он, снимая с меня обугленный плащ.
– Я храню вашу безопасность любой ценой, – прохрипел я, чувствуя безумную боль.
– Как это? – подал голос Шольц. Он был явно обескуражен происходящим: кидал молнию в Алана, который превратился в другого человека, да еще и попал в невидимку, которого здесь вообще не должно было быть.
Мы обернулись к нему, но он уже дрожащей рукой доставал зеленый кристалл и впопыхах, сняв верхнюю одежду, приложил его к груди.
– Прокно дьяно сепоа …, – быстро затараторил он и вдруг громко заорал, но видимо решив, что так и должно быть, попытался продолжить. – Делто мувааа, – из его горла с неприятным бульканьем потекла кровь и он замер.
– Ошибочка, господин Гордон? – нарушил тишину Ник. Ему была в ответ тишина. – Надо было сначала мозги себе добавить, а не бессмертие, урод, – выплюнул он.
Я хмыкнул и начал проваливаться в тягучую темноту. Последней, очень абсурдной мыслью было – ” Может вживить себе желтый кристалл, а что? Буду самым умным”.
Глава 15
Невнятные голоса ворвались в моё очнувшееся сознание и вместе с этим, обрушили шквал воспоминаний о недавних событиях. А может уже и не недавних? Сколько я так лежу? Виола?! Как она? Последняя мысль заставила немедленно открыть глаза. Тусклый свет, исходящий от огня в камине, выделил очертания двух фигур, сидевших на краю моей кровати.
– Серьёзно?! А я и не знала, – шепотом удивлялась одна.
– Говорю тебе, Дора, у неё точно есть еще один сын, которого сразу после родов забрал состоятельный отец.
– Потому-то госпожа Помфри и приглядывается к юношам семнадцати лет? Она ищет сына?
– Да. А вовсе не потому, что любит молоденьких юнцов соблазнять.
– Бедняжка, – печально вздохнула сестра.
Я не выдержал этой пытки:
– Какой ужасный способ заставить больного мужчину прийти в себя! Решили замучить меня городскими сплетнями?
– Морт?! – первая кинулась ко мне на шею сестра. – Ты очнулся?! Как же мы рады! Правда Виола?
– Очень рады, – улыбнулась она и, сжав мою руку, крепко её обняла.
– Я, наверное, пойду на кухню, принесу тебе покушать, заодно позову Аландора и Эдвина, – смущаясь Дора вышла из комнаты.
– Как ты? – я переплел наши пальцы рук просто радуясь тому, что она рядом.
– Я-то хорошо, – отмахнулась она. – А вот ты меня очень напугал, – она надула губки. – Очнулась, а возле моей постели топчется взволнованный Николас и полуобморочная Дороти. Естественно я подумала о самом страшном, но хвала небесам все оказалось не так серьезно, – она твердо посмотрела мне в глаза, но слегка дрогнувшая губа, выдала её с потрохами.
– Что с моей рукой? – я сразу, как очнулся, понял, что не чувствую её, но подумал, что это может быть от обезболивающих трав и не стал себя напрасно накручивать. – Вы там хоть не оттяпали её? – я попытался левой рукой убрать с себя одеяло.
– Дурачок! – меня слегка треснули по ноге. – Не оттяпали, конечно, но когда Николас рассказывал что с тобой произошло и как он тебя бессознательного вез утром на лошади обратно, то мне становилось дурно.
– Так что там с рукой? – я все же убрал одеяло и увидел полностью перебинтованную марлей свою правую руку.
– Она была полностью в ожогах, но лекарь сказал, что резать не надо, а вот будет в ней чувствительность или нет вопрос времени. А ты можешь пошевелить хотя бы пальцами?
– Похоже нет. Я вообще её не чувствую, – остаться без рабочей руки ужасная участь, но не такая как если бы Гордон убил меня. Я невольно пошевелил всеми остальными конечностями перепроверяя их, так, на всякий случай. В этот момент в комнату вошел Аландор.
– Очнулся? – спросил он сонный, но счастливый.
– Куда я денусь, – улыбнулся я и глянул на часы – два ночи. – Получается я в отключке был сутки?
– Вообще-то двое суток, – ответил он и сел на кровать с другой стороны от Виолы. – Там Дороти на кухню кажется бежала? Виола может вы и мне что-то захватите поесть?
– Ой, ладно уж, секреты у них от меня, – но все же встала и, чмокнув меня в щечку, вышла.
– Чем там все закончилось?
– поинтересовался я.
– А ты не помнишь?
– Кажется Шольц все же вживил себе Ишину подделку и упал замертво. Больше ничего не помню.
– Да, все так и было. Когда ты отключился, Шольц уже точно не дышал. Я забрал у него красный кристалл и поджег там все к пеням колючим. Такое зарево стояло, я еле успел отъехать, а оно еще и как взорвется синим пламенем, – он превратился в Николаса и протянул мне два кристалла: желтый – дающий знание и зеленый – бессмертие. Я даже не знаю чего бы мне хотелось пожелать из этого себе самому, хотя нет, знаю – ничего.
– Что тут было за два дня?
– Что было? Суды были, причём групповые. И похороны, к сожалению тоже групповые. Начали отстраивать и расчищать Замок. Будет лучше прежнего за счет особо бурных горожан.
– Кто бы мог подумать, что народ так легко заставить идти у человека, имеющего деньги, на поводу и идти против своих же людей, против своей совести, – начал злиться я и мне показалось, что я даже почувствовал легкое жжение в правой руке.
– Морт, не суди их так строго, – снисходительно сказал он, за что получил мой скептический взгляд в свою сторону. – Ну, посуди сам: им сказали, что их правитель обманщик вот они и взбунтовались воями правды, но ведь это и оказалась правда и не будь у нас такой способности, как у Виолы, то боюсь, правитель Аландор Блоклор был бы уже казнен и прославился бы как мерзавец. Никто бы и не вспомнил о его былых заслугах перед народом. А так он останется героем, который вчера возможно должен был погибнуть. Люди всего лишь стремились к правосудию. Это не те законы, к которым ты так привык, Морт. Это законы жизни и мы должны радоваться, что все так закончилось, – на это воцарилась тишина моего с ним несогласия.
Молчание нарушили вошедшие девушки с подносами еды и все печальное перешло на второй план.
– Спасибо тебе Морт, – произнес Ник, когда с едой было покончено, а девушки вновь удалились на кухню и взглянул на мою неподвижно лежащую руку. – Ты мог и не делать этого, но сделал. Поэтому ты должен меня понять … , – он замялся.
– Ты о чём? – не понял я.
– Скажи, а ты правда ничего не чувствуешь правой рукой?
– Нет. Пока нет, но может быть чувствительность вернется.
– Полагаю, что вернется, – заулыбался он. – Но ты только не злись на меня, хорошо? – а я все больше впадал в недоумение, на что же он намекает. – Я когда на поляне увидел твою руку, то понял что её уже не спасти и скорее всего тебе грозит ампутация. А вот книга этого Гордона лежала открытой на той самой странице. Ему то уж было все равно, да и тебе тогда было от этого не больно, – быстро продолжал тараторить он, пока мой мозг наконец, не выдал догадку. – Понимаешь, ты мой друг, ты мне жизнь спас, я видимо находился в шоковом состоянии и возможно не совсем соображал что делаю …
– Подожди, – перебил я его. – Не хочешь ли ты сказать, что ты провел ритуал с моей рукой и красным кристаллом?
– Да, – и как-то по детски улыбнулся, осторожно касаясь моей руки. – Он точно там.
Я, не веря своим ушам, сглотнул и вновь прислушался к ощущением в моей руке. Нет, не так – к своей всемогущей и всесильной руке и ничего не почувствовав, рассмеялся. Это был вновь, такой не свойственный мне, истерический, переходящий в иронический смех.
– Моя убийственно крутая рука не может пошевелить и пальцем Ник, – отсмеявшись провозгласил я.
– Ну, это мы еще посмотрим, – уверенно улыбнулся мой друг и ушел, велев отдыхать и набираться сил.
Спустя полгода.
– Готово, – выдохнули мастера и отошли к остальной толпе, любуясь своим произведением искусства.
– Красота, – восхитилась женская часть, стоявшая в холле Замка.
– Она заслужила это, – сказала Дороти.
Рядом с ней стоял Эдвин и Тихон, которым было тяжелее всего смотреть на каменный памятник одиннадцатилетней девочки. Скульптура была выполнена во весь её рост, а точность выполнения заставляла думать, что это живая Иша стоит перед тобой и украдкой смотрит в сторону своей любимой оранжереи. Не хватало только одной детали.
– Мы вернемся сюда ночью, когда все уйдут, – прошептал я сестре. Она кивнула и покрепче сжала зеленый кристалл.
Дождавшись когда Замок опустеет, мы малой компанией вернулись на то же место.
– Спасибо тебе! – прошептал Николас и поднес кристалл к каменной руке памятника, чтоб вставить его туда и намертво закрепить.
Дора, Эдвин, я и Виола стояли позади него, как вдруг памятник осветился зеленым и тут же погас.
– Вот это да, – сказала Виола. – Это чем ты так закрепил его?
– Я еще ничего не успел сделать, только лишь вложил кристалл в руку, а он уже как прирос, – в недоумении проговорил Ник.
– Прирос, – повторил кто-то и мы начали оборачиваться, но не поняли, кто это сказал.
– Вы тоже это слышали? – спросила Дора. – Или я уже совсем мозгами поехала?
– Я тоже слышал её голос, – сказал я и покосился на памятник. – Но это не возможно.
– Возможно, – спокойно произнес голос Иши. – Подождите, я сейчас, – и все затихло.
– Иша, это ты? – отошел от шока Эдвин, глядя на статую.
– Сейчас, сейчас, – отозвался памятник. – О, как интересно! О!
– Что с тобой происходит? – не выдержала Виола.
– Эх, ладно, потом узнаю, – смиловалась Иша. – Я жива! Нет, я не совсем жива, но я есть Замок или ну как бы вам объяснить. Понимаете, я только пришла в себя, а тут такой поток информации, – загомонила она. – Дороти, не плачь, все в порядке. Это даже очень интересно. Тем более что тебе сейчас нельзя волноваться, – после последней фразы у Доры слезы, как рукой сняло, а Эдвин уставился на её живот. – Ой, кажется, мне еще не стоило это тебе говорить.
– Ничего-ничего, Иша, это уже вторая прекрасная новость за сегодня, – засиял Эдвин и обнял Дороти.
– Я тоже рада, что у меня будет братик, – Иша запнулась.
– Кажется, кто-то слишком много теперь знает, но привычка болтать никуда так и не делась, – строго сказал я.
– Простите, господин Морт, это сильнее меня, вы же как никто должны это знать, – и по всему холлу раздался звонкий, добрый, девичий смех, к которому присоединились и все остальные.
Перспектива иметь в Замке Духа в роли всезнающей и неугомонно болтающей Иши конечно немного пугала, но как сказала она: ” Так решил Замок” и мы были рады, что она выжила, тем более таким чудесным способом. Надо только об этом поаккуратнее рассказать Тихону, а то старик может подумать, что у него слуховые галлюцинации. Я уверен, что со временем наша бессмертная девочка научится сдерживать свои эмоции и будет незаменимым помощником для всех глав государства.
Кстати, о главах государства: тайная подготовка к внезапным похоронам шла полным ходом и планировалась на ближайшую дождливую погоду, чтоб подрамматичней было. Самым яростным поклонником этого занятия был конечно, Николас, он так устал от этой лжи, хотел наконец-то освободиться и жить своей жизнью. Он очень надеялся, что новый правитель будет поистине достоин этой должности. Иша на это лишь усмехалась и косо намекала на его близкое знакомство с будущим народным избранником.
Эпилог
Похороны были пышные. Все рыдали, охали и лишь телохранители главы государства стояли с гордо поднятой головой….
“– Такого человека не стало…”
“– Кто же теперь его заменит ….”.
“– Великий был человек…” – звучало со всех сторон и лишь тихий женский шепот никто так и не расслышал, кроме того кому он адресовался:
– Так куда вы подевали кристаллы? Морт? Я ведь не отстану.
Тот лишь усмехнулся своей молодой жене и снова натянул маску скорби по усопшему, зная, что когда все разойдутся, он влезет в склеп и поможет своему другу, вполне живому, выбраться из тяжеленного и неподъемного для обычных людей саркофага и подменит на тело истинного его обладателя.
