Текст книги "Катюша"
Автор книги: Ольга Абдуллаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 3
Сама не своя
Февраль 1936 года. До Великой Отечественной Войны чуть больше пяти лет.
Предмартовские снежинки уже не такие колючие, как январские или декабрьские. Стоять под их градом вовсе не холодно, а даже очень красиво. Пожалуй, это и есть то время, когда чувствуешь себя, словно в зимней сказке. К тому же из-за сонных облаков солнышко проглядывает чаще, так что даже не холодно. Так наверняка подумает каждый, кто сидит в теплой квартире, согреваясь, при первом желании горячим чаем. Однако Катя вовсе не чувствовала себя сказочной феей, которой выпала удивительная возможность полюбоваться солнцем в феврале по другую сторону окна. Зябко сжимая плечи скрещенными руками, наша путешественница переступает с ноги на ногу, чтобы создать видимость хоть какого-то движения и согреться. Теперь-то ей ясно как никогда, что пальто с февралем сочетаются скверно, пальцы без перчаток продрогли и скоро отвалятся, а в голове шумит северный ветер, который, знай себе, посвистывает то в одном ухе, то в другом. Но это еще полбеды! Как же она не подумала, что в летное училище так просто не допускают. Теперь вот стой перед ограждением и жди, пока какой-нибудь курсант выйдет, а ведь это неизвестно когда. Если учесть к тому же, что курсанты могут оказаться такими же непробиваемыми, как парень на посту, проверяющий пропуска, у Кати нет шансов. Как уж она уговаривала, упрашивала, ничего не действовало. Напоследок девушка полушепотом проворчала «Как хорошо, что я не твоя девушка! Я скорее начну есть снег, чем поверю, что кто-то может влюбиться в такого бесчувственного чурбана!».
Отойдя в сторону, Катя сделала вид, будто уходит, но на самом деле идти ей было некуда. До сумерек оставался примерно час, а до отчаяния – и того меньше. Готовая окончательно пасть духом, девушка отмеряла шагами остатки собственного терпения, как вдруг услышала знакомый голос. Обернувшись, Катя увидела того, кто снился ей этой ночью и почти каждую ночь – своего Алешку. В форме он выглядел еще мужественнее, еще красивее. Гостья словно снова влюбилась в него, почувствовав прилив нежности. Сама не отдавая себе отчета в том, что делает, Катя бросилась к любимому и крепко обеими руками обняла его за плечи. Не ожидавший Катиного появления Алексей свалился в снежный сугроб, которых, несмотря на февральские оттепели, еще хватало вокруг. Берет девушки сбился на бок, шапка Алексея слетела, они лежали на снегу, еще не осознавая, что видят друг друга.
– Катюшка, неужели ты?! – большими горячими ладонями Леша прикасался к голове девушки, гладил волосы, раскрасневшиеся щеки. А Катя не могла говорить, она только смеялась, счастливая как по волшебству. Вот теперь-то она может сказать, что верит в сказку. Только реальность слишком быстро напомнила о себе голосом командира. Молодые ребята шли под руководством старшего лейтенанта, мужчины лет 35 с худыми щеками и блеклыми серо-зелеными глазами. Его нельзя было назвать ни красавцем, ни уродом, скорее, просто – обычным. И только здесь, исполняя роль наставника, учителя, этот человек самоутверждался. Тон, манеры, движения – все отдавало жесткостью.
– Сержант Дробышев, как вы можете вести себя подобным образом в присутствии старшего по званию? А вы, барышня, что здесь забыли? Если вам так хочется поваляться в снегу, то будьте добры делать это в другом месте.
Катя выпрямилась, встав вслед за Алексеем, отряхнулась и прямо в глаза посмотрела старшему лейтенанту. Для нее он вовсе не был грозным и страшным начальником, а потому без тени сомнения она сказала:
– Вы знаете, я бы с удовольствием, как вы говорите, повалялась в другом месте, но дело в том, что снег у вас здесь совершенно особенный, я просто не смогла устоять!
На такую реплику хрупкой девушки, неизвестно откуда появившейся, да еще противостоящей лейтенанту, курсанты, наблюдавшие за всем действием, дружно рассмеялись. Алексей, не ожидавший, что Катя скажет нечто подобное, хотел заступиться за нее, чтобы принять весь удар гнева лейтенанта на себя, но не успел. Старший лейтенант круто развернулся спиной к зачинщице беспорядка и стремительным шагом начал удаляться в сторону академического корпуса. Один из курсантов, немного приземистый и полноватый молодой человек с искрящимися радостью глазами, подошел к Алексею и Кате.
– Ну, друг, как я понимаю, эта Снегурочка по твою душу пришла, а значит, ты просто обязан нас с ней познакомить, – за спиной товарища послышались еще голоса курсантов, которые одобряли подобную идею, подходили ближе. Такое внимание смутило Алексея больше, чем Катю, но он не подал виду. В конце концов, он просто обязан гордиться своей девушкой, раз ради него она приехала сюда. Широко улыбаясь, парень сказал громко, с воодушевлением:
– Знакомьтесь, ребята, моя невеста Екатерина Смирнова. Москвичка, умница. Будущий педагог.
Теперь пришел черед Кати смущаться. Дрожащими то ли от холода, то ли от волнения пальцами, девушка пыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы. На нее были устремлены десятки глаз. Одни улыбались приветливо, другие натянуто, но Кате все равно было приятно находится здесь, потому что рядом Лешка. Тот самый курсант, что подошел первым, весело прокомментировал:
– А я – Петр, будем знакомы, – все ребята по очереди назвали свои имена, – Да, нашему старшему лейтенанту педагог бы не помешал, хороших манер ему явно недостает, так что, ты как раз вовремя! – Леша с Катей засмеялись вместе с ребятами. Вдруг веселье резко оборвалось. Леша неожиданно осознал, что в помещение то Катю не допустят, ведь она мало того что не курсант академии, так еще и девушка! Высказав эти мысли вслух, парень встревоженно посмотрел на любимую – не на улице же ей теперь ночевать. Казалось бы, все пропало, но Катя вдруг выдала идею, показавшуюся на первый взгляд абсурдной:
– Послушайте, ребят! А что если мне просто взять и стать как вы? – встретив непонимающие взгляды, девушка вдохновленно принялась объяснять: – Все просто! Главное – мне нужна такая же форма, как и у вас, а если стать похожей, то в такой куче меня и не заметят! Если доберусь до Лешиной комнаты, то спрячусь в шкафу или на крайний случай, под кроватью, как вам, а?
Леша отрицательно покачал головой. Для него это было слишком рискованно, а вот Петр поддержал. Для него все мероприятие представлялось приключением, которых здесь не хватает, сплошные занятия да практики. Парень подмигнул Кате, приступив к бомбардировке товарища мощными аргументами.
– Леш, да Катя просто гений у тебя! Вот что я тебе скажу – ты счастливчик! Во-первых, потому что у тебя есть такая решительная девушка, во-вторых, мы живем с тобой в одной комнате, а значит, проблем не будет, потому что я за вас, и, в-третьих, – это удачный отъезд нашего соседа, то есть третья койка свободна, вот что значит вовремя ретироваться! Так что, прятать Катюху в шкафу или под кроватью не придется!
Последний довод добил Алексея, он решился на подмену. Остальные ребята вроде как тоже одобряли план, кто-то из них даже говорил о том, что непременно переймет его, чтобы также прошла в академию и его девушка. В общем, дело оставалось за малым – раздобыть форму. Но и тут выручила одежда уехавшего соседа. Петр сбегал за ней, сделав вид, что возвращается после занятий, стройно маршируя с другими курсантами. Алеша остался с Катей за ограждением. Катя теперь без смущения прижалась к любимому, вдыхая его запах.
– Скажи, а это правда? То, что ты назвал меня невестой?
– Конечно, правда, разве ты не веришь?
– Не верю, потому что это будет когда… – закончить фразу ей помешал подоспевший Петр. Он выглядел довольным и взволнованным от того, что становится важным действующим лицом в разыгрываемом спектакле.
– Переодевайся в комнатке пропускающего дежурного, – напутствовал Катю Лешин друг, – Только давай скорее, чтобы я успел, а то этот дежурный – такой зануда.
Катя поддержала идею. Втроем они подошли к пропускному пункту, только девушка пряталась за спинами молодых людей. По счастью на улице стемнело, так что Катю было невидно, особенно за широкими спинами курсантов. И вот в игру вступили Петя с Лешей. Они принялись расспрашивать дежурного о том, не видел ли он сегодня такую-то девушку. Дежурный подтвердил. Тогда они дружно принялись рассуждать о том, что современные девушки совсем распустились, готовы достать где угодно. Курсантам повезло, что дежурный оказался очень правильным, а потому тоже усердно принялся осуждать современные нравы, приплетя сюда не только Катю, но и почти всю молодежь. Дело чуть не дошло до споров, когда Катя, наконец, появилась в форме курсанта. Волосы были собраны под шапкой, плечи немного обвисли. Сапоги были на несколько размеров больше. При этом девушка старалась выглядеть серьезнее, важнее, и от этого производила еще более комичное впечатление. Леша с Петей чуть не лопались от смеха, но дежурный, не обладавший чувством юмора, только рассердился. Он сделал замечание, что если курсант снова опоздает, то его не впустят. Катя согласно кивнула, проугукав нечто невнятное. Дежурному не особо хотелось разбираться, а потому он пропустил ребят внутрь. Удачно миновав того строгого старшего лейтенанта, Катя прямиком отправилась в комнату Петра, Алексея и отсутствующего соседа под предлогом плохого самочувствия для старших по званию. Так как в курсе дела были лишь курсанты-летчики, а остальные – инженеры, техники и прочие обучающиеся в академии не входили в число посвященных, то такая отговорка была принята как правдивая. Катя дожидалась Лешу в по-спартански обставленной комнатке в восемь квадратных моторов. Небольшой стол, три железные кровати по углам, несколько стульев, шкаф для вещей с тремя полками и таким же количеством вешалок для верхней одежды – вот и все убранство помещения. Смотрелось это все не так уютно, как домашняя обстановка, но тоже выглядело неплохо. Катя так устала от всех волнений, что незаметно заснула на одной из кроватей и проснулась только от чего-то теплого, окутывающего голову. Это Леша гладил девушку по волосам, пристально всматриваясь в лицо любимой. За полгода она повзрослела, стала еще более женственной, притягательной. Когда Катя окончательно проснулась, оказалось, что Петра нет в комнате. Но задать вопрос о тактичном исчезновении товарища Катя не смогла, потому что Леша уже целовал ее. Долго и жарко. С каждым поцелуем и вдохом притяжение между молодыми людьми нарастало, так что желание раствориться друг в друге скоро достигло пика. Все преграды были разрушены, все одежды сброшены. Этой ночью они вместе открыли новые стороны любви, которая теперь тоже повзрослела вместе с Катей. Когда влюбленные, наконец, выплеснули накопившуюся страсть и уже лежали в объятиях темноты и друг друга, Катя тихонько прошептала: «Вот теперь я по-настоящему твоя невеста».
Глава 4
От ворот поворот и смертельный отвар
Такого скандала как в тот мартовский понедельник 1936 года дом на улице Грушевая еще не слышал и не видел. Отец семейства, Смирнов Николай Анатольевич, ругался последними словами. Соседи удивлялись, как в такой интеллигентной с виду семье могут так выражаться. Можно сказать, что вся репутация рухнула, как только загулявшая дочь (это известно кто – Катя Смирнова), вернулась от своего летчика. Теперь-то уж всему дому было известно, что Катин отец думает об этом летчике, которому все крылышки пообломать нужно, да и еще кое-что отрезать не помешало бы, чтоб девчонок молодых не соблазнял. Девушка упиралась как могла, отстаивала себя, но потом не выдержала:
– Да, папа, да, если хочешь знать, между нами все было! И я несказанно рада этому, слышишь? Потому что люблю его, и он меня любит. И наши чувства стоили того, чтобы сказаться в институте больной, чтобы ехать вдаль, чтобы прыгать в окно, лишь бы нажаловавшиеся на Лешку курсанты не поймали нас. Это все того стоило и я ни о чем не жалею!
Бедный Сергей Анатольевич осел на стул, схватившись за сердце. Он чувствовал, как у него подскочило давление, в висках застучало. Никогда не мог представить честный труженик, что его единственная дочь превратится в обманщицу, беглянку, что будет дерзить отцу, в конце концов.
– Натали, – позвал он супругу, – накапай мне валерьянки. А лучше – чего покрепче, иначе все это я не переживу!
Подтянутая стройная женщина несмотря на свои «за сорок» управлялась быстро с домашними делами, выглядела моложе и никогда не перечила мужу. Это были ее самые лучшие качества. В остальном же приверженность правилам общества, страх перемен делали ее жесткой, если не сказать бездушной. Вот и сейчас, вместо того, чтобы поддержать дочь, она поспешила угодить Сергею Анатольевичу. Катя смотрела на все это и понимала, что теперь видит перед собой истинное лицо матери. Теперь девушке даже стало казаться, что повисни она с отцом перед пропастью, мама спасет отца, а не ее.
От внезапно открывшейся правды сердце больно защемило. Сейчас Кате бы тоже не помешало что-то крепкое, чтобы успокоиться. Однако о спокойствии даже и думать не приходилось, потому как Сергей Анатольевич продолжал кричать, правда, теперь не так связно. Было что-то в его речи про исключение из партии, про несмываемый позор, про то, что он даже готов отречься от дочери после всего что случилось. Последние слова поразили Катю своей жестокостью. Вот уж что бы ни было, но сама она никогда бы не решилась сказать такое родному человеку. С пылающим от обиды лицом девушка выбежала на улицу. Куда бежать? Она все в том же пальто, которое не успела снять после приезда, потому что как только горе-путешественница переступила порог, стартовал скандал. Вариант только один – переждать события у соседа Димки. Хоть он – изрядный задира и трус, и еще с детства таким был, но зато не откажет в ночевке. А завтра Катя придумает, как быть. Может, напишет заявление на предоставление общежития при институте, станет по вечерам подрабатывать… Далеко унестись в своих планах у девушки не получилось – остановил мамин голос. Кате подумалось, что сейчас та станет уговаривать ее вернуться дочь домой, они поговорят по-хорошему, и все устроится.
– Дочь, слушай, – женщина старалась отдышаться, – ты не возвращайся домой, пока отец сердится. Переночуй у друзей, у подружки… я дам тебе знать, когда можно будет вернуться.
Чего-чего, но такого напутствия Катя не ожидала. Глотая слезы, она устремилась в противоположную от дома сторону, больше не слушая маминых слов. Глупенькая, размечталась, что мама сможет понять ее, поддержит чувства дочери и разделит радость, ведь и сама любила когда-то. Впрочем, может и не любила. По крайней мере, если и любила, то вовсе не так как любит Катя. Думая обо всем этом, девушка несколько раз пробежалась по парку, который находился совсем близко, а потом вернулась к дому, только теперь поднялась не в свой подъезд, а в Димкин. Бесполезно гадать, пустит-не пустит, нужно просто идти. Квартира у них – трехкомнатная, так что, местечко для Кати найдется. Но когда дверь открылась, оказалось, что в Димкиной квартире отыскалось место для его девушки Насти, нескольких незнакомых девчонок и Женьки. Вот его-то Катя не ожидала здесь встретить, потому что Женька обычно сторонился таких посиделок, предпочитая проводить время в более красивых местах с более интересными людьми. Димка приветствовал знакомую как всегда с подколом:
– Ну что, лягушка-путешественница, хорошо отдохнула? Полетала с летчиком-то?
– Не волнуйся, до Марса долетела!
Димка присвистнул, желавший продолжить препирательства, но Женя остановил его.
– Катюш, проходи. Что-то случилось у тебя? – на этот вопрос девушка только горько вздохнула, не решаясь сказать о том, для чего пришла. Но на Катино счастье Женя и сам обо всем догадался.
– Димыч, ты ведь будешь рад, если Катя здесь переночует? Ты с дамой удалишься к себе, а мы с Катей останемся в большой комнате, я лягу на полу, а Катюшку пристроим на диване, – Женины слова звучали так, словно он не спрашивал разрешения, а утверждал, все сам за всех решив. И Дима не возражал. Двоих девушек, с которыми Катя так и не успела познакомиться, отправили в срочном порядке по домам, благо, что это были Димины соседки, так что идти им предстояло всего на два этажа ниже. Неожиданная гостья пыталась протестовать против того, чтобы Женя спал на полу, но других вариантов не было, потому как хоть и уехали Димины родители к родственникам на неделю, он строго запретил, по его выражению «осквернять родительское ложе». Катя никогда бы не подумала, что он способен на такие фразы.
Когда комната погрузилась в темноту, Катя дала волю слезам. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя так одиноко как сегодня. Спит в чужой постели, ушла от родителей, внезапно тоже оказавшихся чужими, слушает Димкины охи-вздохи за стенкой и Настино кокетливое хихиканье. Почему не она сейчас так же вот милуется с Лешкой? Почему он далеко?
Девушка злилась на себя, на него, на свою любовь за то, что все они – Катя, Леша, любовь между ними – такие нескладные, такие несчастные. Стоило закрыть глаза, как в памяти всплывала их самая первая ночь, когда они стали единым целым, так что и не разделить. Снова вспоминались жаркие объятия, обнаженные тела, слова, которые никогда не перестанут говорить друг другу люди во все времена. И вдруг ощущения прикосновений стали настолько явными, что Катя даже вздрогнула. Резко открыв глаза, она увидела перед собой темный силуэт – это был Женька. Секунду назад он гладил Катю по головке, по плечам, спине, а вот теперь отдернул руку.
– Мне показалось, что ты плакала. Я хотел успокоить тебя, не подумай ничего плохого, пожалуйста.
– Не подумаю. У меня все хорошо, тебе, наверное, приснился плохой сон. Я не плачу – в Катиных словах, хоть и произносимых шепотом, чувствовалась жесткость. Женя все понял. Он снова спустился на пол и, пристроившись на матрасе, через час заснул. Катя же до утра не сомкнула глаз.
Последующие 28 ночей недосыпа, в течение которых Катя мыкалась от подруги к другу, спала в чужих квартирах, не на своем месте, все время тревожилась, наконец, дали о себе знать на лекции по педагогике, когда преподаватель, запорошенный словно снегом, сединой волос, попросил Катю назвать методологический аппарат изучаемого предмета. Девушка встала, не поднимая головы, сердце от испуга так и стремилось выскочить из горла. Только она открыла рот, чтобы хоть что-то наболтать строгому преподавателю, как все перед глазами поплыло.
Парта изменила плоскость с вертикальной на горизонтальную, и темнота выплеснулась, словно черная акварельная краска на белый лист. Катя потеряла сознание, а когда очнулась, то с первого раза не могла разобраться, где находится. Наконец, до нее дошло, что она – в больничной палате, а женщина, стоящая у окна – это ее мама. Словно почувствовав, что дочь очнулась, женщина подошла к Катиной постели. Лицо ее было белее больничных стен, но голос, когда она заговорила, звучал твердо.
– Врачи сказали, что ты ждешь ребенка. Уже четыре с половиной недели. Срок небольшой, но для того, чтобы найти хорошего специалиста у нас с отцом не хватит средств. Так что, – Катина мама замялась, – придется испробовать другой вариант.
Другим вариантом оказалась какая-то деревенская бабулька, к которой Катю повезли этим же вечером после выписки из больницы. Пока три часа тряслись в дороге, мама старательно внушала Кате, что родить она успеет всегда, что сейчас нужно встать на ноги, определиться по жизни. Что Алексей сперва должен закончить учебу, и она тоже. У Кати отчего-то не было сил возражать. Она испытывала только одно чувство – страх перед тем, что ждет ее впереди. Девушка еще не могла понять, что значит стать матерью, а потому безропотно согласилась ехать в неизвестную даль, чтобы там, окунувшись в запахи травок, в виды старины, забыться крепким сном на теплой печи.
Единственным, что Катя запомнила, были морщинистые руки старушки-знахарки, подававшей ей мисочку с каким-то неприятным питьем, а потом большое алое пятно крови на льняной в васильках простыне. Это пятно расползалось словно Катина душа – израненная и бесформенная. После приезда мама позовет Катю домой.
Для Алексея Катина поездка останется тайной, которую та не решится открыть любимому еще долгих 17 лет…
Глава 5
Это страшное слово – война
Май 1941 года. До начала Велико Отечественной Войны остался месяц.
Маленький воробышек прыгал по дорожке в поисках хлебных крошек или семян, которыми можно угоститься. Он привык сам добывать себе пропитание, потому что был старшим птенцом в большой воробьиной семье, а этим можно гордиться. Вообще, надо сказать, что воробьем быть чрезвычайно опасно: ты – такой маленький, что прохожие так и норовят не заметить тебя, пуская пыль в глаза от ботинок, свободолюбивые кошки ни с того ни с сего вдруг придумают потаскать тебя за хвост, а уж о собаках и говорить нечего. Хорошо хоть для последних воробьиное мясцо не представляет ценности, так что можно прыгать возле какого-нибудь лохматого Тузика или Бобика, не опасаясь быть съеденным, главное – слишком близко к носатой морде пса не подбираться.
Зато, несмотря на все невзгоды воробьиной жизни, можно радоваться тому, как тепло греет солнышко, как замечательно перелетать с ветки на ветку, и пусть ты мал, но есть существа, большие по размеру, которые не умеют летать. К примеру, те же кошки с собаками или люди. Маленький воробышек знал, что люди тоже любят собираться в стайки, как этим майским днем. Птенец видел, как молодые люди и девушки что-то оживленно обсуждают, стоя у репродуктора. Кажется, какое-то важное сообщение. Воробышек залетел внутрь большой воронки уличного репродуктора, из которой доносились обычно голоса дикторов по радио, передававших последние новости. Но вместо какого-то важного послания, из прибора полились звуки танго. Воробей, не ожидавший такого подвоха, а настроившийся исключительно на политические и общественные новости, стремительно вылетел из репродуктора. Внизу послышались оживленные голоса и смех, но птенцу было уже не до них, он чувствовал себя обманутым.
– Неужели ты веришь, что Советский Союз и Германия заключили настоящий мир? Этому Гитлеру верить нельзя.
– Катька, какой же ты скептик! Есть соглашение, которое ни один политик в здравом уме не нарушит, – Женя успокаивающе смотрел на подругу.
– Вот то-то и оно. В здравом или не в здравом, это еще большой вопрос, – девушка не унималась в своем ворчании.
– Послушай, вот у меня к тебе вопрос так вопрос – что там с Лешкой? Он ведь, кажется, тоже заканчивает летное свое?
– Да, заканчивает, – видно было по вспыхнувшему от смущения лицу Кати, что перемена разговора пришлась ей по душе. – Приезжает на днях, чтобы мы вместе отметили мой и его выпускной. Скажу тебе по секрету, что этим летом мы с ним собираемся расписаться!
Восторженный Катин взгляд говорил о ее счастье красноречивее любых слов, так что она даже не заметила поникшего выражения на Женькином лице. А парень старательно маскировал разочарование улыбкой радости.
– Меня-то пригласите на свадьбу в качестве свидетеля?
– Конечно, да, Женек! Леша будет только «за»! Ты главное – подружку себе присмотри.
«Уже присмотрел, только она не моя», – с тоской подумал парень, а потом принялся весело шутить, как это обычно случалось, когда ему было особенно скверно на душе.
После выпускного в институте, завершения торжественной части, ребята дружной компанией отправились к старосте группы в гости, посидеть в домашней обстановке, потанцевать, пообщаться. Однако Кате с Женей было не до особого веселья. Они ждали вместе одного и того же человека. Катя – с любовью и трепетом, а Женя – с завистью и тревогой. Как бы там ни было, ожидание сделало молодых людей неспокойными, так что, они не способны были в полной мере после сложных экзаменов и волнений насладиться отдыхом и радостью от новых начинаний. Наконец, Кате надоело так бездейственно ждать, и она побежала к Леше домой, не зная, будет ли в этом смысл. Двери открыла его мама, Алевтина Викторовна, которая в отличие от родителей девушки, души не чаяла в избраннице сына. Катя обняла женщину, принеся с собой запахи приближающегося лета, цветов и молодости.
– Проходи, Катенька! Что это ты не веселишься с друзьями? У вас ведь выпускной сегодня?
– Выпускной, да мне не до него, честно говоря! Алеша когда обещал приехать, вы знаете? – Катя с мольбой в голосе смотрела на Алевтину Викторовну, которая уже расставляла на кухонном столе чашки, настаивая ароматный чай с мятой и кипятя воду.
– Не знаю, дорогая моя! Может, сегодня приедет, а может – на днях. Сама уж изволновалась!
– Тогда давайте вместе волноваться? Если вместе, то это уже не так волнительно, правда-правда! – Катя тепло обняла женщину, обе засмеялись. Весь вечер они просидели в небольшой уютной кухоньке, рассуждая обо всем на свете.
Катя, сама не зная как, рассказала о своих мытарствах в самом начале Алешиного отъезда, о том, как родители были против, чтобы дочь встречалась с будущим летчиком. Единственное, о чем сказать язык не повернулся – это аборт. Да и хорошо, что сделать это не получилось, потому как к вечеру вернулся отец семейства, Александр Афанасьевич, а при нем о таких тонкостях говорить было ну уж совсем неудобно. Ночью Катя засыпала с мыслями о любимом, как и все предыдущие ночи.
Утром семейство Дробышевых (и Катя в том числе, которая вот-вот станет частью этой семьи), проснулись от громкого крика зеленого волнистого попугайчика, который жил в квартире. Птичка кричала почти как человек: «Вставать пора, вставать порра!». Хозяин дома принялся ругать питомца за столь раннее пробуждение, громкие крики. Попугай летал по комнатам, словно реактивный самолет, то по-птичьи голосил, то по-человечьи. Наконец причина такого оживленного поведения птицы была обнаружена – в дверь громко стучали. Алевтина Викторовна, на ходу одевая тапочки с халатом, поспешила открыть дверь столь раннему гостю. При этом женщина немного ворчала: «Кого это там принесло в седьмом часу утра?». Она-то грешила на хулиганов, которым делать нечего или на какого-нибудь заплутавшего человека, но когда открыла дверь, возглас радости и удивления сам собой вырвался из груди.
На пороге стоял ее сын Алексей. Он словно стал выше, лицо округлилось, все черты и движения стали по-настоящему мужественными. Парень бросил на пол сумку с вещами и крепко обнял мать, немного даже приподнял, отчего женщина звонко заойкала, засмеялась. Навстречу сыну вышел отец. Теперь он чувствовал мужчину в своей кровиночке, в крепком рукопожатии Алексея жили сила и уверенность, которых раньше не было в мальчике. Катя, которая не совсем еще проснулась, слыша голос любимого, представляла, что это только сон, а потому не вышла его встречать. Когда родные люди наобнимались, насмотрелись друг на друга, Алексей осторожно прошел в свою комнату, где нежилась в постели его Катюшка. Светлые волосы расплескались по подушке, ноги согнуты, а руки сведены вместе, так что казалось, будто спит маленькая девочка, свернувшаяся калачиком, будто защищающаяся от тревог с невзгодами, которые таит в себе пробуждение. Леша присел на край кровати. Прикоснуться к этой хрупкой девушке, которая не испугалась расстояний, приезжала к нему на протяжении всех этих лет, для него сейчас было не только высшей наградой, но и чем-то непостижимым. Он боялся разрушить ее покой, потревожить.
С минуту оставаясь неподвижным, боясь даже дышать, Леша все же решился тихонько погладить любимую по голове. Окуная пальцы в мягкие пряди льняных локонов, парень чувствовал, что отыскал, наконец, свою судьбу, которая теперь единственная для него по жизни. От такой нежности, разливавшейся реками теплоты по всему телу, Катя проснулась окончательно. Как же она удивилась, когда перед собой увидела своего любимого летчика. Ее губы разомкнулись и сложились в улыбку, полную радостного восхищения. Теплые руки, словно две белые птицы, легли осторожно на плечи парня. Несколько секунд они не говорили ни слова, просто смотрели друг в другу в глаза, а потом Катя прошептала:
– Ты ко мне прямо с неба прилетел, мой летчик?
Леша отозвался.
– Прямо к тебе и прямо с неба.
– Навсегда?
– Навсегда.
Точка в этом коротком, но таком значимом для молодых людей диалоге была поставлена долгим горячим поцелуем, в котором слились любящие души. Им казалось, что весь мир для них поет свои песни, для них распускаются цветы, светит солнце. Чтобы насладиться свободой, выбежать навстречу южному ветру, влюбленные, недолго думая, отправились загород, в Подмосковье к озеру. Оно странным образом походило на пейзаж из детства, того самого, в котором было спасение Кати, плотина, детская дружба, а потом и любовь. Место, которое облюбовали Катя с Лешей, утопало в море зелени, где каждый солнечный лучик казался невероятно ярким и теплым. Если какой-то из них попадал на гладь озера, то оно словно взрывалось подобно вулкану сотнями блестящих искр. В такой красоте хотелось находиться часами, но дождаться здесь заката молодым людям не удалось. Внезапно будто гром, десятикратно прибавленный в громкости, сотряс молчаливую природу. Катя вздрогнула. Испуганный взгляд девушки говорил вместо слов, как она напугана, как ей хочется знать, что происходит. Но Леша дать ответа не мог, потому что сам не ожидал ничего подобного. Тогда все стихло также неожиданно, но тревога долго отдавалась эхом в их сердцах и вскоре подтвердилась: когда через месяц, нагостившись у родственников, Катя и Леша вернулись домой, их ждало известие не меньшее по силе, чем странный гром на исходе мая. По всей стране было объявлено военное положение, а 24 июня 1941 года Алеша получил повестку с призывом на фронт. Катя долго плакала, не находила себе места. Ей казалось странным, почему это Леша такой спокойный, уверенный. Как можно быть таким, когда разлука фактически стоит на пороге, разве это верно? Девушка лихорадочно придумывала, что предпринять, чтобы любимого не забрали на фронт. После трех бессонных ночей ей в голову пришла идея – то ли сумасшедшая, то ли гениальная…
