Текст книги "Некромантия для чайников (СИ)"

Автор книги: Олеся Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Бездна оказалась неглубока, при падении на каменный пол даже не ушиблась. Наверное, оказавшись в непроглядной тьме мне следовало испугаться. Но сейчас меня захлестнула ярость, отчаянная и всепожирающая. Я сидела на полу и поносила магистра всеми известными ругательствами, на ходу составляя из них новые. Занятие, конечно, бесполезное, но от страха хорошо отвлекает.

Как-то иначе я представляла себе обряд посвящения. Мне почему-то казалось, что магистр должен зажечь свечи, начертить какие-нибудь символы, заставить произнести страшную некромантскую клятву, может быть, кровь мне пустить или напоить своею... Но уж никак не могла предположить, что мне придется несколько часов к ряду просидеть в каменном мешке. Когда мне надоело выкрикивать в адрес магистра проклятия, я осторожно ощупала пол, стены и низкий потолок. Ни входов, ни выходов. Оставалось только ждать, поеживаясь от могильного холода, царящего здесь. Одно радовало, визгов он от меня так и не услышал.

Не знаю, сколько я еще просидела в этой тюрьме, но внезапно тишину прервал голос магистра:

– Что произошло? Что вы сделали? – кажется, он был чем-то обеспокоен, в ответ послышалось странное шуршание, совсем рядом, но могу поклясться, все это время я была здесь одна, – Дайренн! Отзовись и объясни, что происходит? – судя по звуку, он стоял передо мной.

Это я-то должна объяснять, что происходит? Что-то совсем ничего не понимаю. Я вскочила и уже собиралась разразиться гневной тирадой, как вдруг появился свет. Не яркий, что весьма хорошо после абсолютной темноты, и в этом свете я разглядела стол с колбами, ретортами и прочими алхимическими атрибутами, несколько стеллажей с книгами и некое подобие алтаря. А магистр стоял передо мной и сверлил гневным взглядом.

– Может быть, Вы объясните мне, что это вообще было? – продолжала я злиться.

– Что ты сделала с моей нежитью? – строго спросил он.

– Ничего.

Лорд Эрсиэ сделал шаг ближе и схватил за плечи.

– Там, в покоеще, должна была быть нежить. Моя нежить. Дрессированная, – в голосе послышалась обида, будто я его любимую игрушку сломала.

– Никого там не было, – пожала я плечами.

– Ну и как мне проводить обряд инициации? Если ты всю нежить распугала?

– Я ничего не делала!

– Странно, – он отпустил меня и начал мерить комнату шагами, – Очень странно. Я хотел разбудить твою силу. Для этого нужны сильные эмоции. Страх, например. Я это делал не раз, нежить обучена пугать, доводить до нервного срыва, в этом случае зачатки магии даже у самых бездарей просыпались, – лорд остановился передо мной и заглянул в мои глаза, – Но вместо того, чтобы тебя пугать, знаешь, что произошло? – я отрицательно помотала головой, – Нежить спряталась, забившись в ужасе в щели и прикинувшись камнем. Неужели не почувствовала, как они дрожали, когда ты прикасалась к стенам?

– Н-нет, – заикаясь пробормотала я. Ох, раздери меня мрак, я прикасалась к нежити. Голыми руками трогала их мертвые тела, которые только казались камнем. Захотелось срочно вымыть руки, желательно еще и продезинфицировать.

Магистр перестал прожигать меня взглядом, присел на стол, а я так и осталась стоять ошарашенной и боясь пошевелиться. Лорд Эрсиэ меня откровенно пугал, хоть определенно нежитью не был.

– Родовой защиты на тебе нет, – начал рассуждать магистр, – Я бы почувствовал. Могущественных артефактов также. Магии нет. Никакой. Ни нашей, классической, ни ведьмовской, ни даже навыков колдунов. Покоеще я проверял, ничего постороннего там не было. Нежить моя до сих пор дрожит и заикается, показывая костяшками на тебя.

– Лорд Эрсиэ, я правда не знаю, что произошло. Я не хотела...

– Не хотела нежить пугать? – перебил меня магистр, – Не хотела пугать самых жутких тварей из Бездны? Сама понимаешь, о чем говоришь?

– Не очень, – призналась я.

– В покоеще содержатся не обычные поднятые мертвецы. И даже не такие, как Лаэш. Этих тварей я лично притащил из Лэнга, ледяной пустоши, где обитают воплощения страхов, – он нервно откинула назад волосы, перекинул ногу на ногу и отхлебнул из какой-то колбы с голубоватой жидкостью, – Сами воплощения страхов напугались тебя? Вот смотрю на тебя, – пристальный взгляд, – Не такая уж ты и страшная, – и я поняла, что он все время попросту издевался надо мной, набрала воздуха в легкие, собралась возмутиться, но он подошел ближе, склонился к моему лицу, прикрыл свои кошмарные глаза и принюхался, – Запах, – произнес он, – Их отпугнул твой запах.

И тут меня понесло:

– Хотите сказать, что я мало того, что страшная, так еще и вонючая?! – я еле сдерживалась, чтобы не залепить ему пощечину. Взгляд его стал насмешливым, а губы скривились в ухмылке, и он ответил:

– Не меня нежить испугалась, – все также продолжая ухмыляться, а у меня от обиды губы задрожали, – Я сказал, не такая уж ты и страшная. На мой вкус, очень даже ничего, – он как-то странно посмотрел на меня, – А запах вполне приятный, только необычный, так пахнет скошенная трава, собранная в большие кучи, когда еще не подсохла, но уже изрядна пожелтела и начала подгнивать снизу.

– Я пахну, как компостная куча, – недовольно пробурчала я, – Отведите меня в мои комнаты, я приму душ.

Но лорд Эрсиэ не отстранился, позволяя уйти, как мне показалось, вот только назад отводить не спешил, понимая, что одна я попросту заблужусь в лабиринте.

– Завтра помоешься, – насмешливо произнес лорд, – Сегодня я намерен провести посвящение до конца.

И мир вокруг резко изменился. Никаких мерцаний, перемещений через портал или окутывания туманом. Просто в следующий миг я оказалась в смутно знакомой комнате и совершенно одна. Магистр исчез и без него мне как-то сразу стало легче дышать.

В комнате было темно, лишь полная луна светила в окно, такая огромная, что я сразу почувствовала себя маленькой и напуганной. Луна отливала зловещим кроваво-красным оттенком, шумел ветер, а ветви деревьев стучали в окно.

Я огляделась по сторонам в поисках свечи или лучины, и вдруг поняла, почему комната кажется смутно знакомой. Это была моя комната. Папа всегда зажигал для нас магические светильники, но сегодня он не пришел. Я сидела в полной темноте и ждала, когда отец вернется, чтобы зажечь ночник. Смотрела на такую же кровавую луну и слушала стук веток о стекло. Слышала, как мама тихо плачет и не понимала почему. Просто она знала, что папа не вернется. А я еще нет. Потому и ждала. Я тогда еще маленькой была и мне ничего не сказали. Это спустя несколько лет мама призналась, что отец совершил самоубийство, хотя мне до сих пор в это не слишком верится.

С тех пор прошло три года, а я снова стою у окна и гляжу в темноту. Только теперь уже знаю, что папа не придет. А завтра с минимумом вещей мы с мамой сядем на корабль и отправимся в приграничный город Аринкай.

Сзади послышались отчетливые шаги, медленные, скрипучие, словно когти царапали паркет. По телу побежала дрожь, внутри что-то сжалось, холодное и твердое, сердце замерло, а лоб покрылся испариной.

Сжав кулаки, я резко обернулась и увидела это. Жуткое отвратительное чучело зайца с изъеденной молью шерстью, оскаленными зубами и горящими мертвенно-бледным желтоватым огнем глазами. Я помнила этого монстра, он лежал в чулане, и я всегда пряталась, когда-то кто-то из слуг открывал чулан. И сейчас кошмар моего детства жадно клацал зубами и шел прямо на меня.

Хотелось кричать, но голос пропал и вместо крика раздалось шипение, такое громкое и неприятное, что уши заложило, а краем глаза увидела, как в кувшине забурлила вода. И вдруг заяц замер в неестественной позе, а позади меня послышался смех магистра:

– Стоп, стоп, – произнес он сквозь смех, и я поняла, что вновь нахожусь в лаборатории, магистр стоит позади меня и держит меня за талию, – Это и есть твой самый большой страх? Кролик? – он хохотал во весь голос, а я почему-то краснела, – Кролик! Нет, ну надо же! Кролик!

– Зачем Вы это сделали? – возмутилась я.

– Я же говорил, нужно сильное переживание, стресс, любые эмоции. Воссоздал иллюзию из твоего прошлого. Но почему кролик?

– Дело не в кролике, – зло ответила я, – В эту ночь умер мой отец.

Магистр прекратил смеяться. Даже улыбка исчезла с его лица. И совершенно серьезно произнес:

– Прости. Выбирал лишь наиболее сильное переживание. Всей истории заранее не знал. Давно это случилось?

– Мне было тринадцать, – хрипло ответила я, не желая вновь погружаться в воспоминания.

– Зато, – он вдруг улыбнулся, но не ехидно, а как-то по-доброму, – Кажется, магия у тебя будет. Ты говорила, маги у тебя в роду встречались?

– Отец был магом сферы огня, очень сильным, даже служил при дворе...

– И умер? – магистр удивленно вскинул брови, – Сам?

– Не знаю, – солгала я.

– Уж не за отца ли ты мстить собралась? – спросил он, хитро прищурившись.

– Нет, там... – не хотелось бы мне озвучивать историю с самоубийством. Уже привыкла, что это едва ли не позором рода считается.

– Стихийник сферы огня работал при дворе, – он задумчиво отошел к столу и снова глотнул из колбы, – Я ведь мог его знать. Как его звали?

– Мне бы хотелось сохранить инкогнито, – пробормотала я.

– Как знаешь, – равнодушно ответил магистр, – Огонь – самая опасная из стихий. У владеющих магией огня, пламя течет по венам. Огонь порождает огонь.

И в следующую секунду комната вспыхнула багровым пламенем. Магистра не было видно за стеной окружившего меня огня.

"Спокойно, – думала я, – Очередная иллюзия". И думала я так до тех пор, пока от жара не начала плавиться кожа, а легкие не свело от дыма. Тело покрывалось волдырями, которые тут же лопались, изливая кипящую жидкость. Из меня вырвался полный отчаяния крик, и в следующий миг поняла, что это не комната горит, а я полыхаю изнутри. Огонь струится по внутренностям, выжигая всю мою сущность. Страшно и больно. Очень больно.

А потом наступила темнота, спасительная и всепоглощающая.

***

Пробуждение было на удивление приятным. Чувствовала себя хорошо выспавшейся и бодрой, настроение было прекрасным, потому что пришло осознание, что вчерашний кошмар был всего лишь сном. Откинула одело и убедилась, что никаких ожогов нет. Ожогов-то нет, но платье-то на мне то же самое! Выходит, никакой это не сон был.

Резко встала, направилась в душ, жутко разозлившись на магистра. Как он мог так надо мной издеваться? Сначала подсунул самую ужасную ночь из прошлого, высмеивал мои детские страхи, а после заставил почувствовать все прелести сожжения заживо. А ведь я искренне надеялась, что меня будут учить, а не издеваться. К тому же никакого пробуждения магии я не ощущала. Я слышала, как рассказывали те, в ком проснулся дар, что испытывали при этом неземное блаженство, парили над землей, мир обретал яркие краски силовых линий и энергетических потоков. Я же сейчас чувствовала только горячие струи воды, стекающие по тело, а еще желудок начало сводить от голода.

Когда я закончила с водными процедурами, обнаружила, что в комнате меня поджидает Лаэш. Улыбается так хитро и протягивает мне письмо. Даже глаза ее в этот момент показались мне совсем живыми.

"Милая Дайренн! Прошу не держать зла за вчерашний инцидент. Инициация всегда является пренеприятнейшим процессом. Понимаю, какие чувства Вы сейчас должно быть испытываете сейчас. Тем не менее, позвольте пригласить Вас отобедать со мной. Жду Вас в кладбищенском саду у черного склепа через час. Ваш лорд-магистр Дарриан Эрсиэ".

Это он еще и извиняется? Пренепреятнейшим процессом? Да я, может быть, заикаться всю оставшуюся жизнь теперь буду. Письмо я скомкала, подавив желание разорвать его на мелкие клочки. Ни на какой обед я идти не собиралась, у меня вообще сейчас должен быть только завтрак, а никак не обед. К тому же меня сильно напрягал прием пище посреди кладбища с живыми мертвецами. Да и как понимать это "Ваш лорд-магистр Дарриан Эрсиэ"? С чего это он мой?

– Лаэш, – окликнула я, но мертвая девушка успела меня покинуть. Печально, а так хотелось все-таки позавтракать. Выглянула в коридор, но там ее и след простыл.

Ну, не судьба, значит, позавтракать. Вытащила из-под подушки свою книгу и погрузилась в мир мумий и трупных выделений, вернувшись в постель. Заодно и аппетит этим чтивом себе испорчу.

По ноге скользнуло что-то мягкое, вздрогнула и резко развернулась, чтобы увидеть... кошку. Самая обыкновенная кошка мурлыкала и терлась о ступню. Невольно улыбнулась, погладила мохнатую гостью и резко отдернула руку. Кошка взглянула меня красноватыми угольками глаз. Самая обыкновенная мертвая кошка.

С визгом я вскочила с кровати и замерла у двери. Мертвая кошечка умывалась лапкой.

– Лаэш! – крикнула я в открытую дверь. Мне не ответили. Зато кошка перестала умываться и направилась ко мне не переставая мурлыкать.

Я побежала вниз по лестнице, слыша отдаленное мурчание мертвой кошки. Она шла за мной, спокойно, не выражая агрессии, чем еще больше пугала. Все-таки нежити я боялась панически. А еще не к добру вспомнила, что любое, даже самое маленькое умертвие питается кровью. И предпочитает человеческую.

Милая кошечка уже спускалась по лестнице, а я дернула ручку входной двери и выскочила на улицу, только потом осознав, что оказалась не где-нибудь, а на кладбище. Кладбище! Где полно оживших мертвецов, которые куда опаснее кошки!

Полностью поддавшись панике, я побежала, но не по тропинке, а петляя между деревьев и надгробий. А когда заметила фигуру магистра, бросилась к нему, забыв о своих дурацких обидах.

– Лорд Эрсиэ! – выкрикнула я, стремительно приближаясь к нему.

– Дайренн! – улыбаясь, ответил он, – Как я рад, что ты приняла мое приглашение.

Мне стоило больших трудов, чтобы затормозить и не сбить магистра с ног. Тяжело дыша, я замерла буквально у него перед носом.

– Что-то случилось? – участливым тоном поинтересовался магистр.

– Там! – я отчаянно махала рукой в сторону дому, – Там она!

– Кто? – удивленно спросил он.

И тут я заметила приближающееся мохнатое умертвие. Кошка издавала все те же мурлыкающие звуки, шурша лапками по опавшей листве. В ужасе я спряталась за спину магистра.

– Тинка! – воскликнул магистр, я выглянула из-за его локтя и увидела, как он подхватил прыгнувшую на него мертвую кошку, – Тинка, хорошая кошка, – он гладил мохнатую нежить как настоящее животное, а она все также громко мурлыкала. Осторожно вышла из-за его спины, держась чуть поодаль.

– Она... живая?

– Нет, – спокойно ответил лорд Эрсиэ, продолжая гладить трупик кошки.

– Она... опасна?

– Кто? Кошка? – удивился магистр, – Недавно оживил, думал, тебе понравится, – а затем настороженный взгляд на меня, – Постой, ты ее испугалась? Тинку? – улыбка его мне не понравилась, и я промолчала, – Смотри, какая хорошая получилась, – он оторвал от груди умертвие и поднес к моему лицу, я отшатнулась, – Погладь, она как живая.

– Что-то не хочется, – пробормотала я, делая шаг назад.

– Милая Дайренн, как же ты собралась заниматься некромантией, если боишься кошки? – усмехнулся лорд Эрсиэ.

– Я Лаэш не боюсь. Почти.

– И других бояться не стоит.

– Но прежнего ученика ведь сожрали!

– Не в моем замке же. И не днем. Здесь абсолютно безопасно, никто из здешних обитателей не причинит тебе вреда. Тебе бы только брезгливость свою побороть. Дело ведь в этом?

Я кивнула, чувствуя себя виноватой и перед магистром, за то, что все-таки согласился меня обучать, и перед кошкой, которая просто хотела, чтоб ее погладили.

Тинка выскользнула из рук магистра отбежала к могиле, совсем свежей, в отличии от остальных, потерлась о надгробие и жалобно мяукнула.

– Надо же, чувствует, – тихо произнес магистр, взял меня за руку со словами, – Идем.

Кошка продолжала тереться о камень и мяучить, когда мы подошли к облюбованной ею могиле. На камне был изображен молодой парень, немногим старше меня. И... у меня дыхание перехватило. Я его знала.

Теньяр Амданэ приходился дальним родственником старой лекарше из Аринкая. Мы не были близкими друзьями, но его весьма заинтересовала моя незаживающая рана. Госпожа Тирмиллен, лекарша, выдала мне мазь и поспешила выпроводить, уверяя, что все пройдет. Тень ей ассистировал и заподозрил, что со мной что-то не так. Он начал выспрашивать подробности, но я отмалчивалась, помня о наставлениях матери. Лекарша тогда отмахнулась от подозрений парня, а я поспешила убежать. Через несколько дней Теньяр поймал меня на рынке, начал говорить, будто знает, что со мной. Он был крайне встревожен и даже признался, что учится запрещенному искусству управления мертвыми. Тень вытребовал у меня обещание встретиться через три дня у старых городских ворот, сказал, что посоветуется с мастером и сверится с какой-то книгой. Я согласилась и в назначенное время явилась на место встречи, простояла до темноты у ворот, а Тень так и не появился. Тогда я решила, что надо мной в очередной раз глупо подшутили. Раздосадованная, вернулась домой и больше не искала парня. А уж потом до меня дошли слухи, что лорд Эрсиэ остался без ученика. Тогда я не сопоставила факты, а вот теперь...

– Ты его знала? – магистр удивлено поднял бровь, – Хороший был ученик. А погиб глупо. И ведь два года у меня провел.

– Его убили. Умышлено, – едва слышно сказала я.

– Вряд ли. Просто сунулся ночью, куда не следовало. Коротким путем пошел, а там место дурное, нежить самоявленная, там и днем ходить небезопасно.

– Он назначил встречу, какую-то книгу обещал принести. И не пришел.

– И какова же причина ваше встречи? – ехидно поинтересовался магистр.

А я не знала, что сказать. Тень узнал что-то о моей ране, и за это поплатился жизнью. И не подставлю ли я под удар магистра, если расскажу ему?

– Дайренн, не молчи, – строго сказал лорд Эрсиэ, – Что за тайны ты скрываешь?

А я все так же молча смотрела на кошку, ластящуюся к могильному камню, и на глазах наворачивались слезы. Накатило осознание, что Тень погиб из-за меня. И знания по некромантии ему не помогли. Сказать магистру? Или сначала самой выяснить, что это? Найти эту мракову книгу, с которой хотел свериться Тень? Стало страшно, но не за себя. За магистра?..

– Ладно, – лорд Эрсиэ приобнял меня за плечи, – Сам разберусь. Идем, – и он повел меня прочь от могилы своего ученика.

Я не могла вымолвить ни слова, пока мы шли к замку. Магистр что-то говорил, успокаивающе-ободряющее, но я не слышала. В ушах стоял звон, перебиваемый ударами сердца.

Двустворчатые двери с бронзовым декором перед нами распахнул дворецкий, такой же высушенный и выбеленный, как Лаэш. Он поклонился с характерным скрипом, когда мы входили.

Сочетание красного и черного в этом зале мне не понравилось, слишком тревожно становилось, а от выложенного в шахматном порядке черно-белого пола в глазах рябило. И еще меня пугали эти монструозные скульптуры. В полумраке холла казалось, что эти чудища следят за мной.

Магистр заметил мой испуганный взгляд на статуи и произнес:

– Не бойся, они не оживут, пока нет угрозы.

– Оживут?! – ох, тьма тьмущая, – То есть, теоретически они могут ожить?!

– Это защита замка.

– А те, что стоят у моей кровати?

– Они будут хорошо защищать тебя, не волнуйся.

– А вдруг они, ну, не знаю, сломаются? То есть, сбой у них произойдет, и они нападут?

– Такого ни разу не случалась, не переживай. Сейчас это просто камень, – он отпустил мои плечи, подошел к низкорослому рогатому уродцу и постучал по голове. Раздался звук как от пустого глиняного кувшина.

– Это големы? – спросила я, смелее подходя к одному из истуканов.

– А ты образованнее, чем кажешься, – усмехнулся лорд Эрсиэ.

– В столице училась в школе, три года недоучилась.

– Это почему? Отчислили? – ехидно спросил магистр.

– Нет, – ответила я и помрачнела.

– Опять затронул твои тайны, – недовольно пробурчал магистр, но потом снова переключился на рассказ о статуях-защитниках, – Так вот, големы никогда живыми не были. Их из глины лепят, наверное, ты знаешь, раз в школе училась, – снова ехидная улыбка, – А я не гончар, знаешь ли.

Я подошла к очередной скульптуре. Это была женщина, красивое лицо, но излишне клыкастая улыбка развеивала всякие сомнения. Осторожно прикоснулась к искусно высеченным из камня пальцам, очень тонкая работа.

– Их высекал очень искусный мастер, – сказала я.

– Высекал? – рассмеялся магистр, – Я не только не гончар, я еще и не камнетес. Я некромант, если ты забыла. Это трупы.

Я резко отдернула руку.

– Никогда не видела таких существ.

– И не увидишь. Их создал я. И да, по принципу действия это големы. Живыми они никогда не были, – а потом он взял меня за руку и коснулся положил ее на свое создание, я попыталась вырваться, но магистр держал крепко, – Перестань их бояться. Или мы никогда не начнем обучение. Они совсем не противны на ощупь.

Самым несчастным взглядом уставилась на магистра. Даже себе я не могла объяснить, почему испытываю неприязнь к мертвецам. Это все равно, что некоторые боятся лягушек или мышей. Их я, к слову, не боялась, но только живых. Дохлую мышь ни за что бы в руки не взяла. Даже если покойник не воняет, вымыт, забальзамирован, мне все равно было противно. А уж о полуразложившихся трупах и говорить нечего. Ох, мрак вселенский, как же с этим справиться?

– Идем, – магистр наконец отпустил мою руку и направился к лестнице.

На втором этаже было много людей. Мертвых людей, которые тем не менее занимались совершенно обыденными делами, перед большим зеркалом позировала мертвая леди в красивом наряде, служанка протирала перила, еще одна девушка катила перед собой тележку с посудой, совсем тощий, буквально обтянутый кожей скелет, услужливо открыл перед нами дверь.

***

Столовая мне понравилась с первого взгляда. Никакой готики, вполне современная ресторация, вполне уютная. Огромное окно во всю стену открывало вид на темнолесье и горы вдали, освещенные полуденным солнцем так, что вершины их казались золотистыми.

В углу за клавесином сидел очередная мертвая девушка и выводила печальную мелодию ловко постукивая оголенными костяшками фаланг по клавишам.

– Она и при жизни любила музыку, – произнес магистр, – Теперь это единственное, что она может делать.

– Мертвые ничего не помнят о своей жизни? – мне стало очень жаль девушку.

– Некоторые помнят. Зависит от того, насколько сильно разрушилось тело. У классический неупокоенных сохраняется часть ментального тела. Акиленн как раз одна из таких, но все сознание ее погружено в музыку. Она приходит сюда каждый день и играет. Но у большинства слуг даже части прежней личности не сохранено.

Магистр подвел меня к застеленному зеленой скатертью круглому столу, отодвинул стул для меня, а затем сам опустился на свое место. Я не успела увидеть, как перед нами появился мертвец с пожелтевшей кожей. Когда он костлявыми руками раскладывал приборы, я заметила, что на скуле у него кожа лопнула, обнажая кость. Никакой крови, а сама кожа похожа на пергамент. Как-то неприятно пользоваться приборами, к которым прикасался мертвец.

Поймав мой неприязненный взгляд, лорд Эрсиэ произнес:

– Да, не слишком качественная работа, – после уже обращаясь к умертвию, – Мне как обычно и еще красного вина из Эшпры, того, что в желтых бутылках, – а затем повернувшись ко мне, – Есть предпочтение?

– Что-то мне не хочется, – соврала я, опустив глаза и нервно теребя край скатерти. Никак не могла отделаться от мысли, что вилки и ножи касались мертвой кожи. Хотя до этого мне приносила еду Лаэш, и такого отвращения я не испытывала. Удивительное дело, аппетит пропал напрочь, а желудок продолжал ныть.

– Принесите для леди пирог с иртымом, – приказал лорд, проигнорировав мои слова.

Надо же, пирог с иртымом. И как только магистр догадался, что это мое любимое лакомство. Пожалуй, не смогу отказаться, и в подтверждении тому желудок заурчал. Да и пирог не подразумевает пользование столовыми приборами. В столице иртым считался деликатесом, а в Аринкай его не привозили вовсе, и я уже забыла этот чудесный сладкий с едва ощутимой кислинкой вкус диких ягод. Иртым растет лишь на севере и созревает в самый лютый мороз. Рассказывали, что в самую холодную ночь зимы среди снегов распускаются багровые цветы на совсем засохших ветках. А через несколько дней из цветов появляются черные ягоды.

– Как Вы узнали? – поразилась я.

– Что? – лицо лорда отражало непонимание.

– Иртым – мои любимые ягоды.

– Забавно, – магистр загадочно улыбнулся, – Иртым произрастает на мертвых ветвях. Традиционная некромантская ягода. Цветы ее символизируют кровь, а сами ягоды есть кровь мертвая, черная. Более того, человек непосвященный сочтет ее вкус излишне вязким, – у меня глаза едва ли квадратными не стали от удивления. Я с детства любила как сами ягоды, так и варенье, пирожки с иртымом, булочки с иртымовым джемом, сок иртыма. При службе во дворе отец вполне мог себе это позволить. Дорого, вкусно, но не более. В Аттаранте мы многое могли себе позволить.

– Я его с детства люблю, – призналась я и покраснела, будто созналась в чем-то постыдном.

– Интересно, кто приучил тебя к типично некромантском лакомству?

– Отец. Он часто заказывал иртым для меня.

– Стихийник? Любопытно. А кто-то еще питал слабость к иртыму?

Я напрягла память, любимыми ягодами всегда наслаждалась в одиночестве. На светских приемах их не подавали, мама ягоды игнорировала, чтобы папа ими лакомился, тоже не припомню. Кто готовил варенье или пирожки с иртымом я не знала наверняка, предполагала, что наш повар, хотя попросту не задавалась этим вопросом.

– Иртым – не только символ некромантов. В большом количестве он ядовит. Но для серьезного отравления его не меньше ведра нужно съесть. А вот в малых дозах способен сделать некроманта невосприимчивым к смерти. То есть позволяет научиться уходить за грань оставаясь живым. Хотя этому вполне можно научиться и без ягод. Но с иртымом риска меньше. Тебя к чему-то готовили, причем с детства.

Пирог тем временем принесли, и я не стала пускаться в дальнейшие рассуждения, а просто взяла один кусочек, и все мысли растворились в чудесном ягодном вкусе. Совершенно удивительное творение этот пирог. Ягоды остаются целыми, идеально круглыми, никак не деформируются при запекании, лишь выделяют сок, пропитывая воздушное тесто. Я прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом и перекатывая языком ягодки, которые лопались, заполняя рот кисло-сладким соком.

– Надо же, тебе и впрямь нравится, – в его голосе почудилось странное удовлетворение вперемешку с удивлением, и магистр протянул мне наполненный вином бокал, – За начинающую некромантессу.

С настороженностью приняла бокал, принюхалась, мне не приходилось пить вино до этого. Когда мы жили в Аттаранте, вино мне не полагалось пить по возрасту, а в доме дяди алкоголь и вовсе был под запретом из-за религии Ордена Света. Запах вина оказался приятен, немного пряный запах перезрелого винограда. Я сделала маленький глоток. Вино оказалось сладким, чуть терпким, но пить его было легко и приятно. И все-таки я отставила бокал, опасаясь опьянеть. К тому же меня поджидал следующий кусок пирога.

Я наслаждалась вкусом и мысленно рассуждала о странных свойствах иртыма. Ходить грань, оставаясь живым, как сказал магистр. То есть фактически посещать мир мертвых. Или же быть живым и мертвым одновременно. Уж не означает ли это... Ох, мрак!

Едва не подавилась куском пирога, сделала резкий глоток вина, потом еще один.

Мне стало страшно, до слез, до судорог, до темноты в глазах страшно от осознания, что незаживающая рана в моей груди вполне могла быть смертельной. И теперь жизнь во мне поддерживается только благодаря "умению ходить за грань, оставаясь живым".

Я вспоминала как напоролась на стальной прут, когда купалась в реке, как вернулась домой в одной мокрой рубахе, истекающая кровью с торчащей железякой в груди. Мама побледнела, увидев меня, и осела на пол, а дядя, поджав губы, нехотя побрел за лекаршей. Госпожа Тирмиллен тогда сказала, что шансов у меня практически нет, и вообще непонятно, почему я до сих пор в сознании. По ее словам, сердце не могло быть не задето, но каким-то образом продолжало биться. А я плакала, кричала, злилась, что лекарша ничего не делает, а потом со злостью вырвала штырь из собственной груди и только тогда потеряла сознание. А на утро все показалось сном, не было ни следа от боли. Только уже почти три месяца на груди зияет жуткого вида дыра, сочащаяся темной, почти черной кровью.

– Ты побледнела, – произнес магистр.

Наверное, стоит ему все рассказать, но вместо этого я спросила:

– Лорд Эрсиэ, а бывает так, что человек умирает, становится неупокоенным, но сам об этом не знает?

– И как тебе такое в голову пришло? – рассмеялся магистр.

– Про ягоды думала.

– Такого я точно не встречал.

– А если этот человек некромант?

– Даже некроманты умирают. Живой человек состоит не только из физического тела, техрим, помимо этого он связан серебряной нитью, как это принято называть, с мыслящим и чувствующим телами тхен и хемоу. Эти три тела влияют друг на друга. И пока цела серебряная нить, человек не может умереть. Есть особое направление, некросанитация, т.е. некроцелительство, так вот целитель-некромант не лечит физическое тело, он удерживает серебряную нить, а тело излечивается само, пока имеет связь со своим тхен и хемоу. В то же время можно убить человека просто разорвав эту связь. Любой некромант это может.

– А как же тогда оживают мертвые? Или у них уже нет ни мыслящего, ни чувствующего тел?

– Иногда нет совсем, и тогда получается только безвольная кукла, такие у меня тоже есть, но их очень трудно заставить вести себя как людям. Подобные умертвия обычно используются для простых задач, в боевой некромантии, например. Но чтобы сделать мертвеца живым, нужно поймать небольшой остаток от тхен или хемоу и привязать к телу знаком. И чем лучше сохранилось тело, тем более живое поведение у него окажется.

По всему выходило, что я не могу быть умертвием. Магистру я поверила, все-таки он в некромантии разбирался в разы лучше меня, а весь мой опыт сводился к беседе с погибшим учеником да недочитанной книге. Немного успокоившись, я сделала еще глоток вина и потянулась за очередным куском пирога, а магистр уделил внимание своему стейку.

К столу приблизилась женщина, подошла почти бесшумно, очень красивая, несмотря на то, что это тоже был обтянутый кожей скелет. С большими выразительными глазами, почти живыми с легким отблеском красного пламени, распущенные волосы были не выцветшими, а иссиня-черными. А вот вместо ног у нее были кошачьи лапки. Теперь понятно, почему она подошла так тихо.

– Мааагистр Даааарриаааан, – произнесла она скрипучим как не смазанная телега голосом, от которого буквально уши резало, растягивая гласные, – Вааас ожидаааают таааам, – надо же, какой диссонанс между внешностью и голосом. Я не сумела сдержаться и сморщилась от издаваемых ею звуков