Текст книги "Его девочка (СИ)"
Автор книги: Олеся Егорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13. Шумилов
– Я никуда не пойду, пока он не очнётся! – слышится упрямый голос Оксаны. И сразу представляется она, ставшая в позу, со сжатыми кулачками, и гневным выражением на ангельском личике.
– Да спит он ещё, ты же видишь. Иди хоть поешь что-нибудь. Там кафешка внизу есть. Ребята тебя проводят. Голодная же. – Второй голос Игоря.
– Не пойду. Вот очнётся и поем. А если будет тянуть, пусть потом винит себя в моей голодной смерти. – Вот упёртая. Как перестану быть ходячим зомби, получит у меня.
– Оксан, ну что случится, если он очнётся без тебя? Я передам, что ты тут как злая техничка охраняла его покой, – устало говорит Игорь. Злая техничка? Я бы сейчас даже посмеялся, если бы не был таким ватным. Да и в голове всё плывёт, как в калейдоскопе.
– Мне просто важно знать, что с ним всё в порядке.
– Да знаю я всё, знаю. Чокнутая ты. Но Сане я завидую, такую барышню в себя вл… – не успевает договорить Игорь, потому что Оксана его резко перебивает.
– Не чокнутая я. И вообще. Шли бы вы сами… Поесть.
– Ладно, как знаешь. Я внизу, если что – звони.
Звук удаляющихся шагов свидетельствовал о том, что Игорь ушел. Как же хочется открыть глаза и посмотреть на Оксану. Переживает моя девочка. Или это просто чувство вины. Вспомнил, что она говорила перед тем, как я отключился. Знаю, что всё-таки что-то чувствует. Но умом понимаю, что не того она мужчину выбрала. Со мной как на пороховой бочке. Хотя разве был у неё выбор. Я же, как катком по её жизни проехался, не спрашивая разрешения и её мнения. Чувствую касание её ладошки к своей руке, затем прижимается своими тёплыми губами. Не целует, просто проводит по тыльной стороне ладони. И так хочется подняться, сжать её в своих руках. Но я даже веки поднять не могу.
– Прости меня, пожалуйста, – шепчет так тихо, что сложно разобрать слова. – Я такая дура. Когда увидела фотографию твоей невесты. Ты так на неё смотрел, а я не смогла это выдержать. Я знаю, что она часть твоего прошлого. И знаю, что у нас с тобой нет будущего. Ты же никогда не полюбишь такую, как я. Но ты настоящий. Ты спас мне жизнь. Знаешь, за меня никто никогда не заступался раньше. Даже когда не нужно было рисковать своей жизнью. А ты сделал это для меня. Я так благодарна тебе за это. Но сейчас ты лежишь здесь из-за меня, а я ничего не могу сделать. Проснись, пожалуйста. Мне так страшно смотреть на то, как ты спишь. Как будто ты никогда глаза не откроешь. Я пока врача ждала, тысячу раз представила, что тебя не станет. И тысячу раз испытала дикую боль. Вернись ко мне, ты мне нужен. – И она говорила и говорила, а я снова погружался в сон под её ласковыми ладонями. Не знаю что это, но отпускать её не хочется. Никогда.
Снова вынырнул из темноты, ощущая тупую боль в груди. Приоткрыл глаза, чтобы осмотреться. Больничная палата, тусклый свет от ночника. За окнами темно. На кресле рядом, поджав под себя ноги, спит Оксана. Попытался приподняться, и меня пронзила дикая боль, отчего упал обратно и глухо застонал. Тут же подскочила с кресла и бросилась ко мне.
– Больно? – смотрит на меня заплаканными испуганными глазами, и пальцы дрожат.
– Немного. Давно мы здесь?
– Тебя привезли утром. Сейчас ночь.
– Устала?
– Немного, – вторит мне.
Дальше просто молчим. Она нервно теребит дрожащими пальцами поясок на халате, и кусает опухшие губы. А я смотрю на неё. Даже такая как сейчас, она красива, пусть заплаканная и уставшая. Боится на меня глаза поднять. Так смело спорила с Игорем, а на меня не может даже посмотреть.
– Не вини себя.
– Что? – Отвлекается от своих мыслей. Даже не догадывается, что я её слышал. И дико бесит, что она мне не открывается, кому угодно, но только не мне.
– У тебя взгляд виноватый, – решаю не сознаваться, будем считать это исповедью.
– Потому что я виновата. Если бы не убежала, если бы ты меня не прикрыл, ты не был бы на грани жизни и смерти несколько часов назад. Если бы не Андрей, я вообще бы ничего не смогла сделать. Саш, мне так страшно было. Смотрела на тебя, на кровь, и не знала, что делать. – И снова глаза наполняются слезами.
– Наклонись ко мне. – Послушно наклоняется, а я так долгожданно касаюсь пальцами её лица. – Я не хочу с тобой сейчас спорить. Пока ещё тяжело говорить. Просто знай, даже если бы я наверняка знал, что умру. Я сделал бы то же самое. И ещё. Я не люблю Лику. А теперь позови медсестру и Игоря.
Уходит, а я уже жалею. Лучше чувствовать эту боль, чем отпускать её. В палату заходит медсестра, даёт обезболивающее и воду. Из-за её спины маячит Игорь, ждёт пока уйдёт. Разговор у нас предстоит не для чужих ушей.
– Здарова брат. Как ты? – смотрит серьёзно, уже не тот весельчак, как обычно.
– Жив. Рассказывай.
– Пробили мы его по всем каналам. Везде тупики. Андрей его грохнул, по-другому никак было. Так что он нам теперь ничего не расскажет. Надо от обратного идти. У меня только две версии. Либо это от Паши. Он и про Оксану знает, и сам знаешь, что хочет отомстить. Либо это Маврин. Твой приезд ему поперек горла, он тут без тебя не хило развернулся. Мои ребята проверили бухгалтерию компании, в общем, процентов тридцать прибыли шли мимо тебя. В квартире твоей прослушка, кто её оставил тоже выяснить не удалось. А теперь давай по вариантам, что делать. Так же как на облаве в офисе нельзя, тут надо тоньше. Твои варианты?
– Маврина я уволю. Это выведет его из себя, и тогда он допустит ошибку. Если это он конечно. С Пашей сложнее. Ты сам как думаешь?
– Мы его пока пробиваем. Информации никакой нет. Он чистенький, во всём. Ищем. Слушай, у меня дом за городом есть. Вам бы пока спрятаться. Я прислугу распустил, продукты туда завёз. С Аркадьевичем договорился, он сам будет приезжать на осмотр раз в два дня. Посидите, отдохнёте, тем более компания у тебя приятная. Боевая девка. От тебя ни на шаг не отходила, а аж завидовать начал. Цени.
– Ценю. Слушай, чё ты со мной возишься так? Не в обиду. Просто интересно. – Уже давно задаюсь вопросом о его поведении. В такое дерьмо из-за меня влез. Понятно, что дружили раньше. Только вот это было давно.
– Да чёрт его знает Сань. Люблю когда люди мне должны. А если честно, я тоже эту гниду, которая твоих родителей убила, порвать хочу. Они ко мне всегда как к родному. Помнишь, я на третьем курсе с отцом поругался и жил у вас почти год? Они ведь ни слова не сказали, тётя Оля ещё плакала, когда я съезжал. А её какая-то тварь… Найдём, я с тобой до конца, брат.
– Я понял. Спасибо. Мама тебя правда любила. А насчёт дачи согласен, только просьба у меня будет. Прикупи нам одежды, а то я пока не очень готов к передвижениям. – В этот момент у Игоря звонит телефон.
– Да. Что?!! Я тебя порву. Как вы могли её упустить? С кем?! Сейчас буду. – Поворачивается ко мне и замолкает.
– Говори. – А у самого перед глазами плывёт.
– Оксана вышла из здания пять минут назад. Новенький мой её проморгал, только вот она не одна вышла.
– С кем?!
– С Пашей.
****************
Ну всё, доигралась девочка. Найду и накажу. Главное найти. У меня уже почти не оставалось сомнений, что всю эту игру затеял Паша. Подлый ублюдок. У нас с ним свои счёты, зачем впутывать в это Оксану. Он заметил её ещё на приёме, но почему ещё тогда не воспользовался ситуацией. Какого хрена она вообще сейчас к нему вышла?! Неужели она настолько наивна. Или всё же наивен я, и она не просто так появилась в моей жизни. Ладно, всё это можно спросить у него самого. Сейчас главное вернуть мою девочку, если конечно ещё не слишком поздно. Прошло 10 минут с тех пор как люди Игоря сорвались на поиски. Машины Паши около здания не было. Это означало, что он уже увёз её, или он приехал не на своей машине. Камеры, установленные на территории клиники, не распространялись на парковку, поэтому ответ на этот вопрос мы узнать не могли. Я продумал уже десятки вариантов развития событий, прежде чем услышал в коридоре её голос, её звонкий смех, и голос Паши. Сорвал провода, не обращая внимания на мерзкий визг приборов, установленных в палате, и пошёл в коридор. Слабость и головокружение не давали мне спокойно идти, но сейчас самым главным было перехватить их. Распахиваю дверь, и встречаюсь с удивлённым взглядом Паши.
– Какого хрена здесь происходит, Паша?! – рычу ему в лицо, и уверен, сейчас на моём лице звериный оскал.
– Шумилов? Не знал, что ты здесь. Мы с Оксаной встретились в холле и решили попить кофе. Если ты об этом.
– Не знал, говоришь? Зайдёшь? – отхожу от двери, жестом приглашая его внутрь.
– Зайду, почему бы и нет.
Заходит в палату, и следом за ним с испуганным и виноватым выражением лица проходит Оксана. Останавливаю её предупреждающим жестом и подзываю к себе только что подошедшего Андрея.
– С тобой Оксана мы поговорим позже. Андрей, присмотришь за ней? Попытается улизнуть, разрешаю связать. Захлопываю дверь и поворачиваюсь к Шварцу.
– А теперь Паша, давай на чистоту. Я знаю причину твоей ненависти ко мне. Мы обсуждали это множество раз. И ты прекрасно знаешь, что я не меньше тебя ненавижу себя за это. Но тебе не кажется, что мы можем сами в этом разобраться? – Стоять уже не осталось сил, на повязке проступило алое пятно крови, поэтому присаживаюсь обратно на кровать. – Вот он я, перед тобой. Как ты, наверное, заметил, не в самой лучшей физической форме. Я даже могу приказать своим людям не трогать тебя, когда ты выйдешь. Какого чёрта ты втягиваешь девчонку?! Разберись с этим как мужик.
– Шумилов, если ты сейчас не заткнёшься, я решу, что у тебя съехала крыша. Не скрою, большой и светлой братской любви я к тебе не испытываю. Но о чём ты вообще?! Мы встретились с Оксаной случайно, и да, она мне нравится как женщина. Если бы ты её уже не прибрал к рукам, думаю, я бы этим воспользовался.
– Следи за языком, Паша!
– Ты никогда не отличался приличным воспитанием, Саша. Продолжим. Прошло три года. И за это время я понял, что ты не мог ничего сделать. Ты потерял даже больше, чем я. Ярость прошла, и ненависть, наверное, тоже. Я никогда не скажу тебе, что ты ни в чём не виноват. Это не так, и ты прекрасно это знаешь. Лика никогда не была тебе нужна. Это она с детства любила тебя, как сумасшедшая. Я был против вашего брака. Но отец ничего не хотел слушать. Во всяком случае, мстить я тебе уже давно не планирую. А теперь, может, ты мне объяснишь, что происходит? – Паша выглядел абсолютно спокойным. Ничего не выдавало в нём того фанатика, яро желавшего моей смерти. Что ж, думаю, стоит объяснить. В любом случае, если это его рук дело, он и так знает все детали. Если же нет, возможно, он сможет мне помочь. Так что я ничего не теряю. Он вращается в тех же кругах, что и наша семья, когда-то. Возможно, у него есть информация.
Но продолжить нам не дали, дверь в палату распахнулась, впуская медсестру, Игоря и врача.
– Всё в порядке? – спрашивает Игорь, а медсестра уже настойчиво укладывает меня на кровать, заново подключая все приборы.
– Да, мы просто беседуем. И я бы попросил нас оставить на некоторое время. Борис Аркадьевич, – читаю на бейдже врача, – думаю я доживу до вашего возвращения через двадцать минут.
Врач сдержанно кивает и палата снова пустеет, а мы продолжаем разговор.
– На Оксану сегодня совершили покушение. Как ты понимаешь, зацепили меня вместо неё.
– Прикрыл собой? – усмехается Паша.
– Да. Мне около месяца угрожают и пытаются развалить компанию. Может ты слышал что-то от Эдгара о врагах отца? – даже какая-то призрачная надежда появилась, может действительно поможет.
– Он уже три года не говорит о твоём отце. Но раньше он часто говорил про Маврина. О том, что он завидовал всю жизнь ему, так как компания была в руках твоего отца, а Маврин так и остался на побегушках. Конечно, он сам в этом виноват, но видимо до сих пор не понимает этого. Думаю это его рук дело.
– Об этом я и так догадывался. Но в любом случае спасибо тебе. Прости за Лику. Хотя я сам себя никогда не прощу. И ещё. Про Оксану забудь. Она моя. – Зверь внутри меня начинал просыпаться, как только вспоминал их рядом.
– Да понял я. Видел бы ты свою рожу, когда в коридор вышел. Она там, наверное, до сих пор от страха трясётся. Ладно, мне пора. Я вообще к матери сюда пришел. Она здесь год уже лежит. После смерти Лики она быстро сдалась. В общем, когда диагностировали рак мозга, отец всего пару месяцев потерпел, и сюда её отправил. Её уже частично парализовало, но благодаря врачам она хотя бы ещё жива. Не знаю сколько ещё протянет.
– Мне жаль.
– Себя пожалей. Бывай. – Потух Паша, не только мне оказывается хреново.
Ещё некоторое время лежал, обдумывая последние события и слова Паши. Если он прав, и это Маврин, то надо действовать. Он конечно уже не остановится, слишком далеко зашёл. Главное его разозлить. Человек в ярости больше склонен допускать ошибки.
Взял с тумбочки телефон, и набрал знакомый номер.
– Добрый вечер, Дмитрий Павлович. Не разбудил?
– Нет, Саша, тебе я всегда рад. – Даже через трубку чувствую, как у него скулы сводит от наигранной улыбки.
– Тогда приезжай, пообщаемся. Адрес я тебе в смс скину.
Пока ждал Маврина, меня обследовал врач, к счастью моя прогулка не сильно сказалась на здоровье. Чего не скажешь о нервном состоянии. Оксану я запретил к себе пускать. Понимал, что сейчас сорвусь на неё. И только сильнее отдалю её от себя. Хотя в любом случае девочку нужно наказать. В следующий раз пусть думает, прежде чем подвергать свою жизнь опасности. И что ещё хуже – заставлять меня испытывать ревность. Маврин приехал быстро. Довольный, с коньяком и апельсинами. Сукин сын, как будто не он меня отправил на больничную койку. Но это мы скоро узнаем.
– Присаживайся, Дмитрий Павлович. Разговор у нас будет короткий, и информативный.
– Присмотреть за компанией пока ты тут отдыхаешь? Так мог и по телефону сказать, я к этому привык. – И только сейчас я понял, как же давно хотел стереть эту самодовольную ухмылку с его лица.
– Нет. Ты уволен.
– Чтооо?! – лицо Маврина вытянулось от удивления и шока.
– Что слышал. Давай только по-тихому, и без истерик. Думаешь я никогда бы не узнал о твоих махинациях? Тридцать процентов! Не жирно ли тебе будет, Маврин?
– За то, сколько я впахивал на вашу компанию не жирно! – зло выплюнул мне в лицо. Даже не пытается оправдаться.
– Знаешь, отец был прав. Ты никогда не был достоин быть партнёром. Только шавкой на побегушках. Мозгов у тебя мало. Ты же прекрасно понимал, что я всё узнаю со временем. Или был настолько самонадеян? Впрочем, это уже не важно. Вещи твои привезёт водитель. С этого дня в компании ты в чёрном списке. И я надеюсь, ты будешь достаточно умён, чтобы не устраивать шумиху в прессе.
– Ты хоть понимаешь, что творишь, щенок?! – О да, он в ярости. – Я ж тебя раздавлю! Я терпел тебя только в память о твоём отце. И потому что ты официальный владелец компании. На самом деле всё здесь моё!!! – Эффект достигнут. Маврин брызжет слюной, и уже не разбирается в выражениях. Хватает коньяк, откупоривает крышку.
– Пошёл вон! Отмечать будешь дома. – Заканчиваю я разговор.
– Мальчишка! Ты ещё пожалеешь! – уходит, прихватив с собой бутылку и в ярости захлопывая дверь так, что та чуть не слетает с петель.
Спустя час мы уже едем по трассе на дачу Игоря. Оксана сидит со мной на заднем сидении, но держится на максимальном расстоянии. Она буквально вжалась в боковую дверь, как будто в любой момент готова сбежать. Несколько раз пыталась заговорить со мной, но я обрубал все её попытки. Пора воспитывать мою строптивую малышку. И пока Маврин будет продолжать вести свою войну, мы с тобой, девочка моя, поиграем в мою. И надеюсь на этот раз, нам никто не будет мешать.
Глава 14. Оксана
В машине было темно, и я, воспользовавшись этим, рассматривала Шумилова. Он выглядел так, будто утром и не был при смерти. Хотя сейчас была глубокая ночь, и прошли уже почти сутки с того страшного момента. Никогда не забуду этот его взгляд, будто он принял свою смерть, и даже ей рад. Сейчас он держался ровно, и даже расслабленно, если говорить о теле. Лицо же его казалось ещё старше, чем обычно. На лбу пролегли морщинки, а челюсти он сжал так, что скулы стали ещё более резкими. Таким злым я Сашу ещё не видела. Я и сама понимала, что поступила опрометчиво. Но всё-таки нельзя же ТАК реагировать. Как с цепи сорвался. Да, я должна была предупредить о том, что выйду с Пашей, но поняла, что у меня даже телефона с собой нет, назад возвращаться не хотелось. Да и тем более мы просто хотели попить кофе, а там медсестра и Игорь, всё равно не скоро освободятся. Закрыв глаза, прокручивала в голове встречу с Пашей.
Когда вышла из палаты Шумилова, решила спуститься вниз к автомату с кофе. Последствия этого дня давали о себе знать. Тело ломило от усталости и очень хотелось спать. Пока шла по коридору, услышала отдалённо знакомый голос.
– Эй, Золушка! Куда спешишь? – обернулась на голос и поняла, что это Павел. Мы познакомились с ним на приёме компании.
– Здравствуйте, Павел. А почему Золушка?
– Ну как же, мы встретились с вами на балу, вы были прекрасны. Пока все сходится, Оксана? – какая у него добрая улыбка по сравнению с вечной угрюмостью Саши.
– Возможно.
– Только Золушка сбежала, оставив туфельку. А вы оставили моё разбитое сердце, – и картинно вздохнув, схватился за левую часть груди. – До сих пор не бьётся. Хотите проверить?
– Нет, Павел, представим, что я вам поверила.
– А если честно вы очень грустная и задумчивая, просто хотел вас развеселить. Какими судьбами здесь?
– Немного приболела, – решила соврать я. Почему-то интуитивно чувствовала – ему не нужно знать с кем я здесь.
– А я здесь…по делам. Судя по тому, куда вы направлялись, вы шли за кофе? В местной кафешке он очень вкусный. Пойдёмте, Оксана, вы всё равно должны мне свидание. Вы ведь тогда так и не пришли. – Он так укоризненно посмотрел на меня, что я зарделась от стыда и чувства вины. И под их давлением согласилась. А ведь я совсем забыла, что так и не сходила с ним на свидание. И мой телефон тогда остался в офисе. Он наверняка звонил.
– Простите меня, так сложились обстоятельства.
– Я вас и не виню. Просто кофе. – Улыбаясь, прервал меня он, и мы пошли к выходу.
В кафе было достаточно тихо и безлюдно. Несколько минут мы просто молчали, думая каждый о своём. Первым тишину прервал Паша.
– Оксана, мы ведь так и не поговорили тогда. Я обещал вам рассказать про Лику.
– Не нужно, я всё уже знаю. Кроме одного. Кем она вам приходилась? – прерываю его и вижу, как при имени Лики промелькнула боль на его лице.
– Моя сестра. И что же вы знаете?
– Она погибла, вместе с семьёй Шумилова. И вы, видимо ненавидите его за это. Мне очень жаль, правда. Но мне хотелось бы вам кое-что сказать. Он не простил себя за это. До сих пор. И это не даёт ему жить дальше. Отпустите ему эту боль. Сам он никогда этого не забудет. Уж поверьте, я знаю толк в чувстве вины. – Павел смотрит на меня очень внимательно. Эмоции меняются на его лице. Хмурое лицо постепенно становится более расслабленным, даже усталым.
– Вы очень умны, Оксана. Таким молодым девушкам не присущи столь серьёзные размышления. Но я не хочу спрашивать вас о прошлом. Мудрость даётся через боль и потери, согласен. Я простил, наверное, уже всех, кроме того, кто её убил. Я не виню Сашу, но так сложилось, что если бы не он, Лика была бы жива. Просто он всегда у меня будет связан с её смертью.
– Понимаю вас, и не виню. Каждый из вас по-своему прав.
– Скажите, Оксана, у меня есть шанс? Или у вас всё слишком серьёзно? – Он смотрел на меня с надеждой.
А я не знала, что ответить. Разве у меня у самой был шанс? Моим первым мужчиной стал Шумилов. Жёсткий, разбитый, с ужасным прошлым. Он ничего не говорил мне о нас, просто брал то, что хотел. А я отдавала, с радостью, и щедростью. Отдавала, и ни о чём не просила взамен. Я не знала, что будет, когда всё это закончится. Но сейчас мне хотелось отдаваться тем моментам, что у меня есть.
– У нас всё слишком сложно. Мне жаль, что мы не познакомились раньше. – А жаль ли?
– Нет, это к лучшему. Вы бы всё равно встретили Шумилова, и влюбились в него. А я был бы ещё более несчастен. Пойдёмте, я вас провожу. Уже поздно.
По пути назад он старался меня развеселить, рассказывая смешные истории о себе. Мы не говорили уже о прошлом, и о наших отношениях. Мне даже в какой-то момент стало спокойно и радостно. Все недавние события немного отошли на другой план. Я смотрела на Пашу, на его очаровательную улыбку. Наверное, он мог бы мне понравиться. В прошлой жизни, где-то за чертой, которая разделила её на «до» и «после». Только моё веселье оборвалось ровно в тот момент, когда дверь палаты Саши открылась, и он вывалился из неё с таким выражением лица, что мне стало страшно.
Из размышлений меня вырвал звук гравия под колесами. Скорость замедлилась, так что, видимо, мы прибыли на место. Мы молча вышли из машины, и проследовали в дом. Оглядевшись вокруг, я поразилась. Среди лесной глуши, в свете фонарей, возвышался огромный современный особняк. Он скрывался за высоким забором, окруженный самым прекрасным садом, из всех, что я видела. Всё вокруг было пропитано абсолютной, мёртвой тишиной. Водитель проводил нас внутрь, показывая комнаты, в которых мы могли поселиться. Я думала, что сейчас мы останемся одни, и возможно, спокойно поговорим. Но Саша распорядился иначе. По его приказу мои вещи сложили в одну комнату, а сам же он отправился в другую. Запер дверь, и больше не выходил. А наш водитель удалился из дома, оставляя меня одну, в этой звенящей тишине. За всю ночь я так и не смогла уснуть. Несмотря на то, что кровать оказалась очень уютной и манящей, сон никак не желал ко мне приходить. И как только за окнами занялся рассвет, я решительно вышла из комнаты. Но по мере того, как я приближалась к его спальне, решимость отчаянно таяла. Что вообще я ему скажу? Что наплевала на просьбы, на всю опасность, что нас окружала, и на такой ценный подарок от него, как жизнь? Снова подвергла себя опасности? Ушла с человеком, который его ненавидит? Всё это звучало настолько глупо, что я даже сама не могла найти себе оправданий. Прислонившись к стене у двери, я стояла, надеясь услышать хоть что-то, что подтверждало, что он в порядке. Может быть, отправить туда водителя, или взять у него ключи от комнаты. Что-то же нужно делать. Вдруг ему стало хуже, я не прощу себе этого. Уже собиралась идти за помощью, когда за дверью послышался шорох. Сейчас или никогда, Оксана, вы должны поговорить. Замахнулась кулаком, чтобы постучать в дверь, но в этот момент она распахнулась сама. На пороге стоял Шумилов. Бледный, с синяками под глазами, безумно уставший, и без единой эмоции на лице. Смотрел на меня так, словно я пустое место, и он удивлён увидеть меня здесь. Вопросительно поднял бровь, видимо ожидая от меня причину визита.
– Нам нужно поговорить, – сбивчиво произнесла я.
– Нам не о чем говорить, Оксана. Ты здесь ради своей безопасности. Это всё. – И захлопнул дверь, так и оставив меня стоять на пороге. Было ощущение, что ту тонкую нить, что между нами образовалась, он распахал одним ударом лезвия ножа. Или это уже сделала я. Только боли в душе всё равно кто это сделал. Я хотела к нему, злому, властному, любому. Просто хотела побыть в его руках и обо всём забыть. Но я сама всё разрушила. Сама.
***************
С тех пор как мы приехали в этот дом, прошло уже больше недели. К нам каждый день приезжал Борис Аркадьевич, проводил в спальне Саши около часа и уезжал. Он неизменно был вежлив и всегда отвечал на все мои вопросы касательно своего пациента. Саша активно шёл на поправку, но так и не спешил покидать своё заточение. Еду нам привозил один из людей Игоря. Часть он оставлял на кухне, а часть относил в спальню Шумилова. А я старалась хоть чем-то занять себя. Я часами бродила по дому, изучала каждую его деталь, дизайн комнат, мебель. Возможно, во мне говорил профессиональный интерес, а возможно, я просто пыталась отвлечь себя. Потому что каждый день я неизменно приходила к одной и той же комнате. Слушала шорохи, раздающиеся за дверью, звук работающего телевизора, иногда приглушенный голос. А иногда я физически чувствовала его близость, словно он стоял по ту сторону двери. Естественно я не могла этого чувствовать на самом деле, но мне хотелось думать, что он тоже скучает. И в эти минуты та самая тонкая нить снова протягивалась между нами. Я надеялась, что в следующий миг он откроет дверь, сгребёт меня в объятья, и снова скажет «ты моя». Но каждый новый день повторялся, как и предыдущий. Много времени я проводила на зимней веранде. Она была очень уютной. Мягкие диваны, кресла, где можно было часами наблюдать за хлопьями снега, мягко падающими с неба на заснеженный сад. И в такие моменты я много думала, разум, как никогда, был чист и свеж. Я пыталась понять его, но каждый раз упиралась в бронированную дверь его сознания. Я никогда не пойму, что творится в его голове. Мне хотелось найти ему оправдание. Но я не могла. Я не помню, в какой именно день мои чувства к нему сменились злобой. Точнее нет, не сменились. Они ей дополнились. С каждым днём моё состояние становилось хуже. Какой-то внутренний озноб не давал мне покоя. Я всё больше времени проводила в кровати и меня одолевали вялость и сонливость. И сегодня все чувства, наполнявшие меня, перелились через край. Дождавшись, когда приедет Борис Аркадьевич, я проследовала за ним до заветной двери. Врач, как всегда, постучался и оповестил о своём визите, после чего послышался звук открывающегося замка. У меня было лишь несколько секунд для действий, словно случайно задеваю чемодан в его руках, и пока Борис Аркадьевич отвлекается, чтобы поднять его содержимое, проскальзываю в комнату и закрываю за собой дверь. Замираю, так и не обернувшись лицом в комнату, так как понимаю, что сейчас сделала глупость. Он же не хотел видеть меня всё это время, зачем я вообще к нему пришла. Но я знаю ответ, просто чтобы посмотреть ему в глаза.
– Ну, здравствуй, Оксана, – и сердце защемило от его, до боли знакомого голоса, – проходи, раз пришла.
Поворачиваюсь к нему, молча, не в силах что-либо ответить и меня накрывает волной боли и трепета. Он осунулся, похудел, всегда гладко выбритый подбородок покрыла недельная щетина, но от этого он не стал менее привлекательным. Он стоит всего лишь в метре от меня, и так хочется протянуть к нему руку, но я всё так же стою, боясь даже пошевелиться. Он решает всё за меня. Делает шаг в мою сторону, затем обхватывает за талию своей сильной рукой и резко притягивает к себе, впечатав в свою грудь. Одет только в пижамные штаны, и я щекой ощущаю его горячую кожу. Смотрю на аккуратный кусочек медицинского пластыря, прикрывающий его ранение, и неосознанно веду кончиками пальцев вокруг него. Саша запускает руку в мои волосы, осторожно, даже с каким-то трепетом массирует мой затылок. Наклоняется, и шумно вдыхая воздух, прижимается к макушке губами, зарываясь в копну непослушных волос.
– Ты пахнешь ягодами, как и в нашу первую встречу. Твой запах сводит меня с ума. Зачем ты пришла, Оксана? – и как будто наваждение разом схлынуло с меня после этого вопроса.
– Зачем?! – упираюсь руками в его грудь, и отталкиваюсь от него. – Ты ещё спрашиваешь зачем? Шумилов, я жила спокойно до встречи с тобой, но ты ворвался и проехался катком по моей жизни! Ты даже ни разу не поинтересовался моими чувствами! За неделю меня два раза пытались убить, а всё потому что ты просто не удосужился объяснить мне всё, что происходит вокруг нас. Я сижу здесь взаперти, и ты снова меня игнорируешь! Я ненавижу тебя за это всё! Ненавижу! – И меня уже накрывает истерика, он тянет ко мне руку, в попытке снова привлечь к себе, а я начинаю отбиваться. Бью его наотмашь, попадая по рукам, груди, лицу. Но, кажется, он даже не замечает эти удары. Чувствую, как меня накрывает усталость, и обессилено падаю на ковёр, больно ударяясь коленями. Слёзы градом льются по щекам, я смотрю на него, и хочется одновременно ударить и обнять. И я не знаю, какое из желаний больше перевешивает. – Ненавижу… – уже еле слышно шепчу я.
Садится рядом, тянется ко мне снова, а я отдёргиваюсь, словно от удара.
– Настолько тебе противен? – горько усмехается Саша, а я настолько устала морально за это время, что даже не хочу ему отвечать. Даже голову к нему не поднимаю. – Я отпущу тебя, как только это всё закончится. Уже поздно что-то менять сейчас, но потом я смогу освободить тебя. Потерпи, малышка.
– Не хочу.
– Придётся, девочка. Я и так, кажется, избавил тебя от своего общества. Потерпи, – снова повторяет он, а сам с силой притягивает меня к себе, сморит в глаза, наполненные слезами, обхватывает мою голову своей большой рукой, и поглаживает щёку большим пальцем, вытирая слёзы.
– Не хочу, чтоб ты меня отпускал.
– Почему?
– Потому что люблю тебя, – успеваю сказать я, прежде чем подумать. Его взгляд на миг меняется, между бровей пролегла морщинка, и он уже открывает рот, чтобы ответить мне, когда я понимаю, что сознание начинает медленно ускользать от меня.
– Оксана? – смотрит на меня испуганно, но я не успеваю ответить, и погружаюсь в темноту.
От запаха нашатырного спирта прихожу в себя, и вижу перед собой добродушное лицо Бориса Аркадьевича, Саши в комнате нет.
– От стыда в обморок упала, маленькая обманщица? – смеётся он.
– Это ж надо, пожилого человека, вот так вот провести вокруг пальца. Не стыдно?
– Стыдно немножко.
– Ну хоть немножко. Давно у тебя обмороки?
– Первый раз.
– Проблемы с аппетитом, тошнота, сонливость?
– Да, всё это есть. Это наверное стресс после пережитого.
– Хорошо, Оксана, сейчас я возьму у тебя кровь на анализ и дам тебе успокоительное. Ты немного поспишь, а когда проснёшься, мы всё обсудим.
После того как врач сделал всё необходимое, я быстро уснула. Не знаю, сколько прошло времени, но когда проснулась, было уже темно. Я лежала одна, в тёмной комнате, а из приоткрытой двери слышались голоса.
– Вы уверенны, что ей не повредит лекарство, что вы ввели? – это голос Саши.
– Это нежелательно, но в её ситуации мне пришлось. Она истощена морально, всё-таки сколько девочке пришлось пережить. Вы должны ей всё рассказать, и в ближайшие дни направить её на обследование. Лекарства ей давать не нужно, полный покой и забота. – О чём говорит Борис Аркадьевич? Что со мной? Хотела встать, но руки и ноги не слушались, а я снова начала проваливаться в сон. Затем послышались удаляющиеся шаги, но через несколько минут кто-то вернулся. Матрас рядом со мной продавился, и я почувствовала тёплое дыхание на макушке. А затем тихий, едва разборчивый шёпот.
– Прости меня, моя маленькая. Я так много ошибок сделал. Просто знай, я тебя тоже. Я тебя тоже…
