Текст книги "Витязь в камуфляже (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

И заржал, оглоед. А Тошка и Прохор переглянулись с Риком и Реджи... и радостным хором взвыли:

– Йез-з-з!

Рик даже вскинул над головой большие пальцы обеих рук.

– Издеваетесь?! – свирепо осведомился Хан, глотнув рассола прямо из банки. У него даже в ушах зазвенело.

– Ну, а кому ещё рулить? – Цыган театрально развёл руками. – Слав, реально смотри на вещи. Больше некому. Ты у нас тут самый умный. Культур-мультур опять же. И по-английски шпрехаешь, как Шекспир Уильям. И юрфак закончил. И герой, – он опять перешёл с русского на английский, – всех спас, как Чёрный плащ. И вообще красивый.

– Издеваетесь, точно, – безнадёжно и беспомощно повторил Хан. Он как-то сразу понял, что соскочить не удастся, придётся принимать командование тонущим кораблём. Репутацию предприятия Кэп, конечно, своей подлянкой попортил, но – тут Цыган был прав – история чудесного спасения звёздных американцев уже получила в Интернете широкую огласку, и можно было надеяться, что корабль всё-таки выплывет.

Однако сейчас Хан не хотел об этом думать. Просто не мог. У него и без того башка трещала, как грецкий орех в безжалостной ладони.

К вечеру, когда все домработы были закончены, Цыган обеспокоенно спросил:

– Нам, может, тут остаться?

– Да на фига, – Хан благодарно потрепал его по плечу. Он знал, что дома Цыгана дожидается беременная жена, Прохора – двое спиногрызов, а Тошку – девушка. Они и так отдали Хану и его випам кучу времени и сил, а назавтра всех ждало дежурство на разных объектах.

– Я сейчас сигналку включу, – заверил парней Хан, – и мы все спать завалимся. Сил уже никаких нет. А вы езжайте по домам, мужики. Спасибо вам.

– Ну смотри, – озабоченно сказал Цыган.

Все трое обнялись с Ханом и Лордом, пожали руки американцам и отчалили на «крузаке» Прохора, громадном, как трамвай.

Когда ворота за ними закрылись, Реджи, Рик и Хан посмотрели друг на друга.

– Идите, правда, ребята, отдыхайте, – мягко велел Хан. – Мы чёрт-те сколько уже на ногах. Идите, идите.

И те послушно, гуськом, как в детском садике, поднялись по наружной лестнице в спальни. Хан тем временем включил сигнализацию, отправил Лорда во двор и рухнул на кровать в своей комнате за кухней, даже не разбирая постели и не раздеваясь.

Сил и правда не осталось. Но сон не шёл. И дело было не в том, что болел разбитый бок и ободранные о скалу руки. Болело и заходилось от тоски сердце.

«Кризис и санкции. А таких клиентов, как эти извращенцы, сам Господь велел драть...»

«Как говаривал в своё время Иосиф Виссарионович, других писателей у нас для вас нет. Ведь ты бы не согласился?»

«Я отчасти даже рад, что они тебя не ухайдокали...»

«Что-то ты так активно за этого пидора и его мадам вступаешься, просто как за родных...»

Голос Кэпа всё звучал и звучал у него в голове.

Кто-то осторожно поскрёбся в его дверь, почти неслышно. Хан подумал почему-то, что это, наверное, Реджи – за столом она то и дело с тревогой на него взирала, несмотря на весёлую болтовню про «бан-ник».

– Входи, – устало разрешил он, спуская ноги с кровати, и потёр обеими ладонями лицо.

Но это оказался Рик.

* * *

Вот кому пришлось гораздо хуже, чем Хану, хотя в больнице ему выдали обезболивающее. Его симпатичное лицо ещё сильнее распухло, и вообще он был похож на жертву автокатастрофы. Хан только языком сожалеюще цокнул, разглядывая его.

– Чего не спишь? Больно? – сочувственно спросил он и встал.

Рик качнул головой и коротко отозвался:

– Неважно. Тебе больнее.

Голос его был тихим и хриплым, а взгляд – тревожным.

Хан мгновенно понял, о чём он толкует. Вернее, о ком.

– Мы же воевали вместе. Он меня прикрывал. Всегда. Всегда, – глухо и сбивчиво проговорил он, чувствуя, как садится голос. – Полковник наш рождён был хватом, слуга царю, отец солдатам... – пробормотал он по-русски и стиснул зубы. – И тут... из-за бабла... просто из-за бабла... это хуже, чем когда меня духи подстрелили, – он с силой выдохнул, пытаясь успокоиться, и кое-как улыбнулся. – Ничего, я тогда выжил и сейчас выкарабкаюсь. Ты не переживай...

Он запнулся.

Рик стоял так близко, что он чувствовал тепло его тела. И смотрел в упор. Не шевелясь. Не произнося ни слова. Но Хан вдруг понял, зачем тот пришёл сюда – понял так ясно, как если бы Рик сам об этом сказал.

Он пришёл его утешить. Так, как умел. Как хотел

Хан затаил дыхание.

«Химия».

«Ты отдаёшь человеку себя. Как и он. Это полное доверие, абсолютное...»

Так, всё. Хорош.

Он сцепил руки за спиной, чтобы не коснуться Рика. Чтобы не задеть собственный спусковой крючок. Прикусил губу на миг. И спросил почти беззаботно:

– Ты обезболивающее принимал?

– Нет ещё, – тоже помедлив, чуть удивлённо отозвался Рик.

– Это хорошо, – вздохнул Хан и шагнул мимо него к двери. – Тогда пошли. Узнаешь, как русские мужики в горе утешаются и от рефлексий избавляются. Давай, пошли.

Рик снова помолчал. Потом глубоко вздохнул и поднял на Хана потемневший взгляд. У того даже сердце защемило, таким растерянным и беззащитным он был... но он решительно потянул Рика за собой.

Они спустились по лестнице в столовую, и Рик, натянуто улыбаясь запёкшимся ртом, подошёл к кухонному бару. Распахнул его, достал бутылку «Белой лошади» и взвесил в ладони:

– Ты про это?

– Поставь фигню на место, – командирским голосом распорядился Хан, чуть усмехнувшись. – Сейчас ты будешь инициирован в настоящие русские мужики. Только Реджи надо взять с собой. И Лорда. Нельзя их тут одних больше оставлять.

Он думал, что Реджи придётся нести на руках, но она, к его изумлению, сбежала по лестнице бодро, как девчонка, едва Рик ей позвонил, – открылось второе дыхание, как у остальных. Лорд следовал за ней.

Они вышли наружу, и Хан снова поставил дом на охрану. Все пошли через лесок, светя перед собой фонариками и время от времени почёсываясь. Комаров в лесу никто не отменил, но в траве трещали кузнечики, и тёплый ветер пах летом и солнцем.

Когда они подошли к посёлку, Хан смело постучал в окошко крайней избы, зайдя в маленький, чисто выметенный, но даже не огороженный дворик. Остальные озадаченно и неловко топтались позади него.

– Баб Маш, – торопливо сказал Хан, когда из-за оконной створки высунулась старушечья голова, повязанная белым платком. – Самогонка есть?..

Самогонка нашлась. Хан не зря привёл гостей именно сюда. Баба Маша гнала лучшую в посёлке табуретовку.

Они сели пить её там же, на длинной лавке вдоль стола в избе бабы Маши, которая молча поставила перед ними на выскобленную добела столешницу литровую бутыль с прозрачной жидкостью, миску с квашеной капустой и солёными огурцами. А ещё – корзинку с крупно нарезанной ковригой ржаного хлеба, гнутые вилки и три гранёных стакана. Потом подумала и добавила ещё один.

Лорд, усевшись на домотканый половик, внимательно и с укоризной взирал на это безобразие.

Хан первым опрокинул в себя содержимое своего стакана, коротко выдохнул, крякнул, покрутил головой и смачно хрупнул огурцом. Рик смело последовал его примеру, но всё-таки закашлялся, и Хан заботливо постучал его по спине.

Реджи с опаской понюхала свой стакан и простонала:

– Какой ужас!

Посмотрела на Рика, на Хана... и осушила стакан одним глотком. Хан быстро подсунул ей огурец.

– Молодчина, девка! – басом одобрила баба Маша и тоже выпила. Отломила кусочек хлеба, сунула в рот и строго добавила: – Ну вот, остальное пусть мужики пьют. А нам хватит. Мы пока споём.

Она размотала свой платок – на плечи ей упали седые жидкие косы – оперлась на стол локтями и завела сильным грудным голосом:

– Ой, то не вечер, то не вечер, мне малым-мало спалось...

И Хан подхватил, глядя, как у Реджи, которая тоже облокотилась на стол, по бледным щекам покатились слёзы. По щекам, по рукам, капая на столешницу.

– Ха-ани... – прорыдала она, отчаянно взирая на него.

«Ох, пропадёт, он говорил, твоя буйна голова...»

– Всё хорошо, Реджи, – прошептал Хан. Протянул руку и утёр ей слёзы тыльной стороной ладони, как маленькой. И встретил внимательный взгляд Рика.

Обратно они возвращались той же протоптанной тропинкой, покачиваясь и спотыкаясь. Тропинка плясала под ногами. Рик тащил на руках Реджи, и Хан всё боялся, что тот её уронит, но Рик упрямо мотал башкой и свою сладко уснувшую режиссёршу Хану не отдавал. Трезвый Лорд бежал впереди, беспокойно косился на них и изредка осуждающе взлаивал.

Но они всё-таки дошли до дома благополучно. И даже разобрались с сигналкой, которая Хана к тому времени изрядно задолбала. «Что это, в самом деле, то разуюсь, то обуюсь, на себя в воде любуюсь», – с досадой думал он, кое-как объясняясь с дежурной на пульте. Он не помнил, кто там сегодня, Марьяна или Аня.

Попав наконец в дом, Хан из последних сил загнал Рика и Реджи в собственную спальню – на второй этаж те вряд ли сумели бы подняться, – а сам завалился на узкий диванчик у кухонного стола и заснул беспробудным сном.

Самогонка бабы Маши и песня помогли.

Гештальт закрылся.

Всё закончилось.

* * *

Ещё через два дня Хан, Реджи, Рик и Лорд стояли в международном аэропорту столицы Сибири и смотрели друг на друга.

Рик был в тёмных очках, закрывавших синяк под глазом, в бейсболке и потёртых джинсах. Студент студентом, только подгулявший и вляпавшийся в историю. Реджи со своими камерами на плече казалась растерянной и нахохлившейся, как маленькая грустная птица.

Они молчали. Что уж тут было говорить?

Но Рик нашёл, что сказать.

– Мы тебе пришлём приглашение, – решительно заявил он, в упор глядя на обалдевшего Хана. – Тебе и Лорду.

Лорд, услышав своё имя, бойко завилял хвостом.

– Э-э... – только и протянул Хан.

– Нью-Йорк посмотришь, – с жаром продолжал Рик, не слушая этого невнятного мычания. – Теперь наша очередь тебя поить. И вообще... Я уже скучаю.

Реджи расцвела, засмеялась и торжественно обняла Хана, а потом Лорда. Рик же сперва обнял Лорда, а потом Хана. Крепко. Очень крепко. Потёрся о его щёку здоровой щекой, разомкнул объятия и шагнул прочь. Хан смущённо чмокнул Реджи в макушку, и та поспешила за своей звездой.

Они ещё помахали руками из зоны досмотра и исчезли из виду.

«Вот и всё», – подумал Хан растерянно.

«Ничего не всё», – прочёл он в весёлых глазах Лорда.

– Так что, поедем, что ли? – нерешительно осведомился Хан, и Лорд радостно подмёл лохматым хвостом аэропортовский бетон.

– Вот же пижон, – укорил его Хан, сам начиная улыбаться. – Того и гляди, пристрастишься по Америкам раскатывать. Ну, я ещё подумаю. Пошли, чего стоять? Работы полно, за нас никто не сделает.

И они пошли.

КОНЕЦ