Текст книги "Витязь в камуфляже (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Луконина Олеся Булатовна
Витязь в камуфляже

"Почётна и завидна наша роль,

Не может без охранников король,

Когда идём, дрожит кругом земля.

Всегда мы подле, подле короля!

Ох, рано встаёт охрана!"

(Песенка королевских охранников

из мультфильма "Бременские музыканты")

– Почему я? – скучным голосом осведомился Хан, развалившись в кресле возле директорского стола и вытянув длинные ноги почти на середину кабинета. Мог себе позволить такую фамильярность – в кабинете, да и во всём здании бывшей швейной фабрики, ставшей теперь «бизнес-центром», пристанищем кучи офисов, никого не было, кроме них с Кэпом. Полночь стояла. Глухая сибирская полночь. И кабинет тонул во мраке, только на столе горела старомодная лампа под «ленинским» зелёным абажуром.

В миру Хан звался Вячеславом Темирхановым и служил в охранном агентстве «Витязь» под началом Кэпа – то есть Михал Михалыча Полуэктова, – как когда-то на Кавказе.

– Потому что ты интеллигент, – без раздумий отозвался тот, отхлебнув чаю из большой фаянсовой кружки и тоже откинувшись на спинку своего кресла – большой и наголо бритый, как Брюс Уиллис. Даже усмехался он так же кривовато, а сейчас ещё и ехидно, зараза.

– Звучит как приговор, – пробурчал Хан.

Любой другой из ребят «Витязя», наплевав на субординацию, вместо «Почему я?» спросил бы, не охуело ли часом начальство.

– Ты свободно говоришь по-английски, – не слушая его, продолжал Кэп. – Это раз.

– Грузовик привёз дрова – это два. Ты спикаешь не хуже моего, – ввернул Хан, но Кэп легко отмахнулся:

– Два – ты, как человек интеллигентный, толерантен к... м-м-м... сексуальным меньшинствам.

– Да с чего ты взял? – вяло огрызнулся Хан. – Я, может, втихаря веригами бряцаю.

Он демонстративно подёргал себя за лямки камуфляжной майки-"борцовки", но Кэп снова величаво пропустил этот пассаж мимо ушей и с прежним напором продолжал:

– Без вэ-пэ, с чэ-ю, морально– и стрессоустойчив...

– Беспощаден к врагам рейха, – любезно подсказал Хан голосом Ефима Копеляна.

– И у тебя располагающая внешность, – безапелляционно закончил Кэп свой гнусный панегирик.

– В обсуждаемом контексте это как раз минус, – уныло съязвил Хан, потирая стриженый затылок.

Располагающая внешность, ну надо же! Бесспорно, бабам его крепкая фигура и татарская физиономия, скуластая и зеленоглазая, всегда нравились, но...

– Хватит придуриваться, – доброжелательно, но твёрдо посоветовал Кэп. – Для сопровождения таких своеобразных випов, как эти, ты – кандидатура идеальная, согласись.

Да уж, хотя бы потому, что он всё ещё сидел здесь и слушал, вместо того, чтобы с матюгами хлопнуть дверью, мрачно подумал Хан.

– Уйду в монастырь, – скорбно пригрозил он и залпом допил остывший чай, как водку. – Буду аки горлица.

– Задание выполнишь – дуй себе на здоровье, – отпарировал бессердечный Кэп. – Кстати, монастырь – излюбленное место действия их фильмов. Сеттинг, говоря по-нынешнему. Монастырь или церковь. И ещё войсковая часть.

Хан поперхнулся чаем.

– Ты что, их смотрел?! Эти фильмы?!

В свете настольной лампы массивное лицо Кэпа казалось вырубленным из гранита.

– Само собой. Всегда надо точно знать, с кем имеешь дело. Так что – да, смотрел и тебе настоятельно рекомендую.

– Я как-то... пока не созрел, – пробубнил Хан, обретя дар речи.

– Это работа, – спокойно напомнил Кэп.

– Кстати, о работе, – Хан выпрямился в кресле. – Выходит, я у них буду и переводчиком, и водилой, и телохранителем? Один, без напарника?

– Все отказались, – с сожалением кивнул Кэп. – Справишься, Слав. Если что-то, не дай Бог, пойдёт не так, я самолично прикрою тебе задницу.

– Прозвучало эпичненько... учитывая контекст, – съехидничал Хан и твёрдо добавил: – Удваивай оплату.

– Это за какие же заслуги? У тебя и так тройная ставка, – после секундной паузы невозмутимо напомнил Кэп. – Никаких внештатных ситуаций не предвидится, обычная охрана.

– А за моральный ущерб, – решительно отрезал Хан. – Ребята прознают и будут изгаляться надо мной до конца моих дней. Так что удваивай. Не из своего же ты кармана платишь. Если твоим випам это сильно надо, они согласятся. Хотя я в душе не ебу, нахера им это сдалось – кататься в Сибирь. За новой натурой? Свежатинки захотелось, блядь? Ближе не нашлось?

Кэп терпеливо переждал, пока Хан выпустит пар – тот переходил на русский матерный крайне редко и только с большого психу, – и примирительно произнёс:

– Ладно тебе, Слав. Нас это не касается. Может, у людей творческий кризис. Может, правда чего-то нового захотелось. Другого антуража, например.

– Русская водка, чёрный хлеб, селёдка? – пробурчал Хан, остывая. – Косая сажень и ядрёная вошь? Боян бо вещий златые персты на серебряные струны возлагает?

Заслышав про вещего Бояна, Кэп заметно расслабился – понял, старый лис, что Хан подуспокоился и теперь вряд ли соскочит.

– Нас это не касается, – с нажимом повторил он. – Твоё дело – их сопровождать, помогать ориентироваться в наших реалиях и отваживать тех, кто будет им докучать.

– Гей, славяне? – снова не удержался Хан. – Едва наша «Горбатая гора» прослышит, что они приехали сюда искать новую натуру, мне придётся охранять их с гранатомётом.

– А ты что, разучился с «Мухой» обращаться? – Кэп поднял густые брови с деланным удивлением.

Хан вздохнул и кротко ответствовал:

– Нет. Не разучился. А они снимут номер в отеле или..?

– Дом в Заречье, – лаконично отозвался Кэп. – Как им в гостинице контингент отсматривать?

– От города далековато, – задумчиво констатировал Хан, припомнив просторный элитный особняк на берегу Сибирского водохранилища.

– Ничего, контингент доберётся, – усмехнулся Кэп.

Хан в этом ни секунды не сомневался.

– Тачку какую подготовить? «Лексус»?

Кэп молча кивнул, и Хан поднялся с кресла.

– Только со мной будет Лорд.

– Не возражаю, – пожал могучими плечами Кэп. – Если их это устроит. Они прилетают послезавтра... то есть уже завтра, в семнадцать тридцать. Ступай, чадо, готовься.

– Чтоб тебя... приподняло да грохнуло, старый ты хрыч, – с чувством пробормотал Хан себе под нос, шествуя к двери.

– Ты что-то сказал, я не расслышал? – ласково осведомился Кэп.

– Здоровья тебе пожелал, отче, – Хан распахнул дверь. – Крепкого сибирского здоровья... и кавказского долголетия.

Он посмотрел на свои наручные часы.

До прибытия американской звезды гей-порно Рика Тайлера и его режиссёрши Реджи Белл на гостеприимную сибирскую землю оставалось сорок часов тридцать пять минут.

* * *

По дороге домой Хан поставил на отслеживание по Интернету рейс с американцами, которых ему предстояло охранять. Хотя Рик Тайлер со своей режиссёршей небось ещё только вещички паковали. Но Хан после нескольких лет работы в охранном агентстве «Витязь» привык педантично учитывать каждую мелочь.

Да уж, подсуропил ему заданьице Кэп – Михал Михалыч Полуэктов, господин директор «Витязя», чтоб ему ни дна, ни покрышки. Уж не мог нормальных порнозвездулек подогнать, человеческих баб с накачанными силиконом губищами и сиськами пятого размера, думал Хан, сидя за баранкой своего «ниссана» и мрачно ухмыляясь. Таких бы он с превеликим удовольствием поохранял бы. Но звезда гей-порно!

Его не удивляло то, что все остальные «витязи» от такой чести отказались, послав Кэпа туда, куда солнце не заглядывает, при всём к нему пиетете. В конце концов, все они родились и выросли в каторжанской Сибири, а не в какой-нибудь предельно толерантной Голландии.

Хан никогда не задумывался, толерантен ли он, как безапелляционно утверждал Кэп, просто для него все люди априори были сотворены равными ему, а от зоновских блатных понятий его всегда воротило. Точно, интеллигент сраный, кто ж ещё, мысленно резюмировал он, паркуя машину на стоянке у дома.

Очутившись наконец в своей холостяцкой квартире, Хан налил себе кефира по старой госпитальной привычке, почесал в затылке и сел за комп. Грядущий день следовало посвятить изучению окрестностей дома в Заречье, где должны были поселиться приезжие гости. Ещё надо было изучить места тусовок здешней «Горбатой горы», раз уж порнозвёзды намеревались выбирать там новую натуру. Жизнь Хана обещала расцвести всеми цветами радуги.

Вот только Хан к этому совсем не стремился. Как и к просмотру гей-порно с Риком Тайлером, что велел проделать ему Кэп, в чём, однако, был свой резон.

Всегда надо точно знать, с чем и с кем имеешь дело, как выразился старый лис.

Что ж, ладно.

– Начну блевать, принесёшь тряпку, – сурово велел он Лорду, с любопытством посматривавшему на него яркими карими глазами.

Лорд постучал хвостом по полу в знак понимания.

Этот здоровенный пёс, метис кавказской и немецкой овчарки, на самом деле всё понимал, а выглядел просто устрашающе: лохматый, лобастый, серо-пегий великан. В охране зареченского особняка он станет незаменимым, подумал Хан, рассеянно проверяя электронную почту.

В поисках пресловутого контента он полез сперва в Гугл, а потом закономерно – на порнолаб. Дождавшись, пока скачается первый найденный им фильм режиссёрши Реджи Белл с Риком Тайлером в главной роли, он допил свой кефир и с мученическим вздохом нажал на «Play», впервые в своей тридцатитрёхлетней жизни собираясь посмотреть гей-порно.

Чего только ему не приходилось делать раньше – он убивал, и его убивали, он когда-то жестоко бухал и травокурил, неоднократно кувыркался в постели сразу с парой тёлок, несколько месяцев просидел в яме у «духов» и столько же – в забугорной тюряге, выбрасывался с парашютом из подбитого самолёта, хоронил друзей и прикрывал клиентов от пуль. Но гей-порно он не смотрел никогда.

– Это не страшно, Слава, – с усмешкой пробормотал он, адресуясь самому себе, пока шли первые, совершенно невинные – для, так сказать, разбега и антуража – кадры.

Кэп был прав, когда говорил, что действие в этих фильмах происходит либо в войсковой части, либо в монастыре. Хану попалась войсковая часть. Рик Тайлер в роли солдата-новобранца и суровый капитан, предлагающий ему перепихнуться. Ну зашибись теперь, уныло подумал Хан, виновато покосившись на Лорда. Тот, в свою очередь, посмотрел на него с явным сочувствием и вильнул хвостом, демонстрируя готовность притащить тряпку.

Тряпка, как ни странно, Хану не понадобилась. Более того, он как-то сразу понял, почему и актёры, и режиссёр этих фильмов – баба, что характерно, – мгновенно стали звёздами. Неважно, кому принадлежали голые тела на экране, мужчинам или женщинам, главное, что это не было обычной порнушной скотской случкой. Нежность – вот что вдруг увидел в этом нехитром действе Хан. Простую и тёплую человеческую нежность.

Удивительно.

Впрочем, он заметил ещё кое-что столь же удивительное, о чём сволочуга Кэп подло и злодейски умолчал.

Нехорошо ухмыльнувшись, Хан достал мобильник и подошёл к зеркалу.

– Алло, – бодро гаркнул он в трубку. – Спишь, старче?

– Танцую, – сообщил Кэп сонным голосом. – Чего тебе, чадо?

– Ты почему не предупредил, что у меня типаж точь-в-точь как в их злоебучих фильмах? – вкрадчиво поинтересовался Хан, хмуро рассматривая в зеркале свою поджарую гибкую фигуру, короткий ёжик тёмных волос и татуированные бицепсы.

– Да ну?! – ахнул Кэп с деланным ужасом и отключился, гад такой.

Лежит, небось, сейчас со своей Марь Васильной и ржёт в кулак, подумал Хан.

Сам невольно лыбясь, он вернулся к компу, быстренько отыскал на том же порнолабе фильмец с грудастой брюнеточкой, с чувством подрочил и улёгся в постель. Надо было хорошенько обдумать план дальнейших действий.

Он точно знал, что у соседа, двадцатилетнего балбеса Ромки, есть рэперский прикид и парик с косматыми дредами.

Так что Кэпа, старого провокатора, ждал сюрприз!

* * *

Августовское солнце садилось, красное, как холодильник, распространяя запах полезных витаминов – цитируя классика русского андерграунда. Самолёт с заморскими випами задержался при стоянке в Гамбурге почти на четыре часа, о чём, правда, випы заблаговременно предупредили. Такая трогательная забота о встречающих была Хану внове. По крайней мере, российские звёзды, которых ему доводилось охранять, подобными мелочами никогда не заморачивались.

Возможно, звёзды гей-порно – это совсем другая категория звёзд, подумал Хан с ухмылкой.

В кармане у него завибрировал мобильник – Кэп вышел на связь.

– Улей, улей, я пчела, – жизнерадостно уведомил его Хан.

– Приземлились, – лаконично продублировал Кэп то, что Хан уже услышал от дикторши, мелодично мурлыкающей в аэропортовских динамиках, а также прочёл в мобильном приложении. – Ты на месте, пчела?

Кэп прекрасно знал, что Хан десять минут назад припарковал «лексус» на вип-стоянке аэропорта, но всё равно спросил – для проформы.

– Так точно, товарищ капитан, – лениво отозвался Хан в полной уверенности, что на получение багажа и таможенные формальности у американцев уйдет ещё минут сорок, а то и час.

В сущности, это было даже хорошо, что они так запоздали. Зато Марь Васильна, супруга Кэпа, истая перфекционистка, успела как следует обиходить дом в Заречье, где випам предстояло провести ближайшие две недели. Трудилась она, понятное дело, не одна, а во главе бригады из трёх местных девчонок, привыкших зарабатывать на уборке богатых особняков. Ещё Васильна набила морозилку на кухне собственноручно налепленными пельменями, варениками и мантами, на плите оставила ведёрные кастрюли с борщом и «пуховой» гречневой кашей, а в духовке – румяные пирожки с капустой и яблоками. Если американцам не понравится русская кухня, с вожделением подумал Хан, им же хуже. Пускай пробавляются унылыми харчами из «Макдака» или из какой-нибудь сушильни, а он с чистой совестью будет уплетать творения умелых рук Васильны.

Когда Рик Тайлер и Реджи Белл в сопровождении Кэпа наконец вышли из здания аэропорта, Хан уже стоял возле «лексуса», картинно облокотившись на распахнутую дверцу. Из сабвуферов Шнур радостно извещал автостоянку о том, что много городов у нас в России, нету пальцев столько на ногах.

Свежий вечерний ветерок развевал раскосмаченные дреды тщательно прилаженного Ханом парика. Парик он, как и собирался, реквизировал у соседа Ромки вместе с остальным прикидом: широченными, ржавого цвета, штанами с мотнёй на уровне колен, кислотно-томатной майкой и просторной, словно халат Марь Васильны, лиловой толстовкой. Пришлось вылезти из любимого камуфла и джинсов, но результат того стоил. Хан наслаждался каждой секундой, любуясь, как сбивается с бодрого шага заметивший его Кэп. Как он, явно не веря собственным глазам, переводит растерянный взгляд с Хана на «лексус» и обратно. И как на его загорелом, всегда каменно-невозмутимом лице проявляется целая гамма совершенно неописуемых эмоций: от изумления до священного негодования.

Довольный, как удав, Хан нажатием кнопки заткнул Шнура в сабвуферах и внимательно посмотрел на випов, шагавших рядом с Кэпом.

Звезда Рик Тайлер выглядел точь-в-точь, как в своих фильмах. Точнее, как в затравках своих фильмов, потому что сейчас-то он был полностью одет: в простую светлую футболку, тёмные линялые джинсы и армейские ботинки. Он походил вовсе не на порнозвезду, а скорее на студента-старшекурсника: высокий, застенчиво улыбающийся и милый.

Милый, вот тебе и здрасте.

Это определение раньше никогда не приходило Хану в голову применительно к особям своего пола, но он торопливым пинком отправил эту крамольную мысль на задворки сознания. Милый, ещё чего!

Рик Тайлер собственноручно нёс свой багаж – туго набитую спортивную сумку и рюкзак цвета хаки, свисавший с левого плеча. Зато тележка, которую исправно катил Кэп, была явно нагружена багажом режиссёрши Реджи: огромным чемоданом, несколькими баулами и парой мелких сумарей.

Сама Реджи смотрелась типичной американской туристкой: немолодая, худая, высокая, одетая, как и Рик, в простенькую футболку и джинсы, увешанная камерами. Она оживлённо вертела головой во все стороны, хотя, казалось бы, что интересного можно высмотреть на аэропортовской стоянке? Её короткие, песочного цвета волосы были растрёпаны, на остроносом, каком-то птичьем лице – ни грамма косметики. Страшненькая, в общем, но приятная, мысленно резюмировал Хан и шагнул навстречу приближающейся троице.

– Привет, – непринуждённо сказал он, протягивая руку сперва Реджи, которая с беззастенчивым любопытством уставилась на него, а потом – Рику, чьё рукопожатие оказалось крепким, а взгляд карих глаз – выжидательным и дружелюбным.

Ну, а потом Хан весело повернулся к Кэпу.

– Давай знакомиться, старче, а то ты, я смотрю, меня не узнал, – не удержался он от подколки, хотя обычно старался в присутствии иностранных клиентов по-русски не говорить, соблюдая правила этикета.

– Убью, придурок, – свистящим шёпотом поприветствовал его Кэп, совершенно наплевав на правила этикета. – Вырядился, как... как... – видимо, спохватившись, он оборвал себя на полуслове и громогласно сообщил, разворачиваясь к випам: – Реджи, Рик, это и есть ваш гид и ангел-хранитель – Вячеслав Темирханов!

Он объявил это раскатисто, почти как комментатор на хоккейном матче.

– Хан, – уточнил тот, слегка поморщившись.

– Оу! Хани! – экспрессивно всплеснула руками Реджи. – Я так и буду тебя называть!

Ремень фотоаппарата сполз с её худого плеча, и Хан машинально его подхватил, пробормотав:

– Без проблем, мэм... Реджи.

«Хани». Медовый. Как мило.

– Очень подходящее для него имя. Мы все теперь будем так его называть, – радостно встрял мстительный Кэп, злорадно ухмыляясь, и Хан едва не пнул его под коленку.

– Вы не смотрите, что он этаким попугаем вырядился. Он не рэпер, он настоящий интеллектуал, филолог в третьем поколении. Лингвист! – продолжал тем временем разливаться соловьём бессовестный Кэп. – Свободно изъясняется на пяти языках. Деликатен, дипломатичен. Ни капли спиртного в рот не берёт. На наших... м-м-м... корпоративных вечеринках всегда в углу сидит, книжки читает. Сперва бумажные читал...

– А теперь – берестяные новгородские грамоты, – не вытерпев, ввернул Хан. – И глиняные таблички царя Хаммурапи. Восемнадцатый век до нашей эры. В подлиннике.

– А теперь на электронные перешёл, – не дал сбить себя с толку зараза Кэп. -. Что до личной жизни... – он выдержал многозначительную паузу, во время которой Хан неслышно скрипнул зубами. – Никакой личной жизни. Не женат. Монах, просто монах! Весь отдаётся исключительно работе.

– Оу... – удивлённо и уважительно протянула Реджи, а Рик плотно сжал губы, явно сдерживая улыбку. Вежливый малый, хмуро подумал Хан.

– Насчёт пьянок – надо же кому-то всех по домам развозить, – сдержанно пояснил он и открыл багажник «лексуса», чтобы хоть как-то прервать поток неуместного красноречия своего директора.

Но тот, видать, закусил удила. Упихивая в багажник вип-чемоданы, он как ни в чём не бывало продолжал:

– Вот-вот, заботливый он, надёжный и на всё готов в интересах дела. Мы вместе служили на Кавказе, – добавил он уже серьёзно, отбросив всякое ёрничество.

Это была не та тема, чтобы ёрничать или хвастать ею, и Хан опять незаметно поморщился, хотя прекрасно понимал, что такой послужной список на порядок прибавляет уважения к нему, Кэпу, да и ко всей конторе.

– Война? – быстро спросил Рик, и глаза его вспыхнули. Ого, парень был в курсе, что Россия на Кавказе именно воевала, отметил про себя Хан.

– Контртеррористическая операция, – официальным тоном уточнил Кэп и похлопал Хана по плечу. – Герой! Был тяжело ранен. Награждён правительственными наградами, – прямо-таки с отцовской гордостью присовокупил он, и Хан опять не выдержал:

– Очень тяжело. Осколком в позвоночник, – он демонстративно постучал себя кулаком сзади по пояснице, и Реджи жалобно охнула. – Паралич. Прошёл, но, как следствие, прогрессирующая импотенция. Поэтому никакой интимной жизни.

Тут Кэп наконец заткнулся намертво. Випы тоже притихли. Все трое уставились на Хана во все глаза, едва ли рты не разинув. Потом безмолвно переглянулись.

– Поехали! – лихо, как Гагарин, провозгласил Хан, распахивая перед Риком заднюю дверцу «лексуса». Пора было завязывать с неконструктивным трындежом.

– Я за вами, – отрывисто бросил Кэп, обретя дар речи, оглянулся на свой джип, припаркованный неподалеку, и зашагал к нему какими-то деревянными шагами.

– Не напрягайтесь, – спокойно посоветовал Хан, усаживаясь за руль рядом с Риком, который оставил заднее сиденье в распоряжении Реджи и её аппаратуры, и теперь возился с ремнём безопасности по правую руку от Хана. – Это всё не вам, а моему начальнику было адресовано.

Он стянул с головы чёртов волосатый парик, в котором уже запарился, и небрежно затолкал между сиденьями.

Вот тут, увидев его стриженую башку, Реджи и Рик действительно разинули рты, а потом режиссёрша заливисто, по-девчачьи, прыснула. Рик тоже захохотал, одобрительно вскинув сложенные колечком пальцы.

– Я просто терпеть не могу, когда меня держат за яйца и одновременно суют в глотку бабло, – исчерпывающе пояснил Хан, выруливая со стоянки. – Поэтому захотелось чуток его подразнить. Ну а он завёлся.

Тут ему вдруг пришло в голову, что изящный словооборот про яйца и глотку Рик вполне может принять на свой счёт! Чёрт знает, как у них там всё, в этом клятом порнобизнесе, устроено... Хан в замешательстве покосился на Рика.

Тот смотрел на него в упор карими серьёзными глазами, и Хан уже совсем было собрался выдавить нелепейшие извинения, когда Рик негромко спросил:

– А про импотенцию – тоже неправда?

Глаза его стали тревожными.

Хан только молча кивнул. Язык у него буквально прилип к нёбу. Надо же было такое сморозить! Он чувствовал себя просто каким-то девиантным подростком, выдрючивающимся перед взрослыми, да ещё и умственно отсталым к тому же.

– Эта информация кому была адресована? Нам? – продолжал неумолимо допытываться Рик.

– Ну вроде того, – сокрушённо признался Хан, безуспешно стараясь не покраснеть и глядя теперь исключительно на дорогу. – Извините. Я веду себя как придурок, но только потому, что... – он запнулся.

– Потому что тебе неловко, – решительно закончил за него Рик, и Хан опять внимательно на него посмотрел. – Мы тебя смущаем. Ты боишься, что мы будем тебя каким-то образом домогаться, ты не можешь выстроить линию поведения, а Майкл тебе не помогает, а лишь смущает ещё больше. Нарочно. Зачем он это делает?

– Ему просто нравится меня обстёбывать, так же как и мне его, – пробубнил Хан, сообразив, что речь идёт о Кэпе. То, что его бывший командир звался не только Кэпом, но и Михал Михалычем, как-то забывалось.

– Ха-ани, – сочувственно протянула Реджи, упёршись остреньким подбородком в спинку его кресла, протянула руку и легко погладила Хана по плечу. – Бедный. Так ты традиционалист?

Последнее слово прозвучало в её устах, как диагноз какой-нибудь тяжёлой болезни. Голубые глаза режиссёрши даже повлажнели от избытка эмоций. Очень красивые, кстати, глаза, хоть и не накрашенные, отметил про себя Хан. Глубокие, ясные. Умные.

– Ещё какой... Закоснелый, – он не смог подыскать подходящих английских синонимов словам «замшелый», «посконный» и «домотканый», но, собственно, это была чистая правда.

– Мы не будем тебя специально шокировать! И мы вовсе не собирались тебя... э-э-э... домогаться! – пылко заверила Реджи и снова погладила его по плечу. Она явно не привыкла сдерживать себя в общении со своими актёрами. – Хотя ты очень красивый.

Рик кивнул в знак подтверждения.

– Э-э-э... спасибо, – пробормотал Хан, всё-таки покраснев до ушей. Уши точно покраснели, он чувствовал. Вот чёрт!

– Но ты... не испытываешь отвращения к нам или к тому, чем мы занимаемся? – тревожно выпалила Реджи, округляя глаза. – Потому если человеку приходится постоянно преодолевать отвращение...

– Если бы испытывал, я бы здесь не сидел, – подумав, совершенно искренне заявил Хан, умолчав о том, что прочие сотрудники агентства «Витязь» от таких клиентов наотрез отказались.

– Но ты вынужден здесь сидеть. Это ведь твоя работа, – с совершенно непроницаемым лицом обронил Рик. – Ты сам сказал... про яйца и бабло. Значит, ты всё равно... стремаешься.

Хан покосился на него, вздохнул и ответил прямо:

– Кэп... Майкл, конечно, не оставил мне выбора и поднял мои расценки, но это не помешало бы мне его послать, если бы меня совсем припёрло.

– Тем не менее из-за нас ты вышел из своей зоны комфорта, – с прежней горячностью вмешалась Реджи.

– У нас в России нет зоны комфорта, – через силу ухмыльнулся Хан, понемногу обретая душевное равновесие: всё же «своеобразные» випы оказались очень даже внятными чуваками, – У нас всегда и везде зона дискомфорта. Бороться и искать, найти и не сдаваться.

Рик задумчиво кивнул, будто бы тоже читал в детстве «Двух капитанов» и понимал, о чем идёт речь. Хан вдруг впервые с досадой подумал, что хоть кто-нибудь из пацанов мог бы согласиться пойти к нему в напарники в этом деле, и чёрт с ней, с его персональной тройной ставкой переводчика, водилы и телохранителя. Что за хуйня, нежные все какие оказались, прямо депутаты Госдумы! Из-за этого чистоплюйства у него в напарниках остался только Лорд!

Который, конечно, всё понимал, но...

«Ничего, прорвёмся», – решил Хан. Кашлянул и наконец спросил:

– Вы как к собакам относитесь?

* * *

Рик Тайлер и Реджи Белл, звезда и режиссёр гей-порно, к собакам относились хорошо – и это было несомненным плюсом в их кармы. Даже не просто хорошо относились – они искренне любили собак, если не сказать, обожали. По крайней мере, громадину-Лорда, с королевским величием спустившегося с крыльца зареченского особняка им навстречу, Реджи кинулась тискать с восторженным визгом, не дождавшись негромко сказанного Ханом: «Лорд, свои».

Впрочем, псу достаточно было только переглянуться с Ханом, чтобы это понять. Рик тоже посмотрел сперва на Хана, а потом – на Лорда, словно ожидая, что сейчас будет ему представлен.

Хан хмыкнул и торжественно произнёс:

– Реджи Белл, Рик Тайлер. А это Лорд, ваш второй телохранитель. Можете полагаться на него, как на меня. Только что не разговаривает.

– И правильно делает. Иногда это бывает кстати, – вполголоса съязвил Кэп, проходя в дом со «звёздными» чемоданами в руках, а Рик улыбнулся, словно поняв его, и присел на корточки, чтобы тоже потрепать по загривку Лорда, и без того затисканного экспансивной режиссёршей.

Реджи своих эмоций не скрывала, «найс» и «бьютифул» так и сыпались с её уст, хотя, казалось бы, что такого прекрасного и удивительного было в самом обычном, по америкосовским-то меркам, особняке? Разве что стоял он в сибирской глубинке, среди, можно сказать, тайги, на прибрежном утёсе, спускавшемся к водохранилищу.

Из русской экзотики самыми экзотичными для гостей стали комары и мошка, налетавшие к вечеру. Ну и стряпня Марь Васильны, супруги Кэпа. От этой стряпни обоих випов было за уши не оттащить. Так что быстрожрачка из «Макдака» или сушилен дружно пошла по бороде.

Гости разместились на втором этаже в двух из пяти имевшихся там спален, а Хан с Лордом обосновались внизу, поближе к кухне, по извечной солдатской привычке.

Так и потекли трудовые будни американских порнозвёзд в сибирской глубинке – тихо и мирно, можно сказать, идиллически.

Каждое утро Хан начинал с того, что прилежно шерстил Интернет – не мелькнёт ли где, не дай Бог, инфа про то, что Рик Тайлер и его режиссёрша заявились в Сибирь-матушку искать новую натуру и антураж. Но нет, имена новых клиентов агентства «Витязь» в таком контексте не упоминались нигде.

Трижды в неделю по утрам в особняк приходили две поселковые девчушки, прибиравшие в доме, пока гости завтракали. С ними випы были так же милы и доброжелательны, как с Ханом. По вечерам частенько появлялся Кэп – попроведывать, как он выражался, и дотошно выспрашивал у Хана, как обстоят дела. Директор конторы мог бы так не париться, а просто контролировать своего сотрудника по телефону, но Кэп любил всё самолично держать под контролем. Эту его привычку Хан знал ещё по Кавказу и не обижался. А кроме того, Кэп, благодетель, всякий раз привозил с собой очередную сумку с варениками, пельменями или котлетами от Марь Васильны.

Ну а собственно работа випов заключалась в том, что либо дом в Заречье посещал кто-то из приглашённых ими на кастинг, подолгу беседуя с Риком и Реджи, либо те выезжали на «лексусе» в столицу Сибири – развеяться, опять же инкогнито и в сопровождении Хана. Никакого паломничества «Горбатой горы» в Заречье, к величайшему облегчению Хана, не наблюдалось. Приходили сюда буквально единицы, молодые симпатичные парни и мужики, безо всяких специфических «голубых» загонов, люди как люди, вежливые, робко косившиеся на сурового Лорда и не менее сурового Хана. Всего – Хан педантично вёл учёт – за первую неделю випы приняли двенадцать человек. Даже не по двое в день.

Вот как раз через неделю он не выдержал и полюбопытствовал, почему, собственно, всё так происходит, а Рик, с обычной мягкой улыбкой посмотрев на него, осведомился в ответ:

– Ты думал, мы прямо здесь будем проводить съёмки, что ли?

Хан именно так и думал, но промычал что-то неопределённое.

– Мы уже произвели первоначальный отбор через Сеть, – спокойно пояснил Рик и присел на корточки, чтобы почесать подбежавшего к ним Лорда – они разговаривали во дворе. – Все, кто хотел, уже прислали нам свои ролики, фотоматериалы, и мы побеседовали с каждым в скайпе.

Да уж, далеко простёрли новые технологии руки свои в дела человеческие, подумал Хан словами Ломоносова. Только Михаил Васильевич говорил про науки, а не про технологии.

– А зачем же тогда было ехать в такую даль? – не выдержал Хан. Он и вправду не понимал.

– То виртуальный контакт, а то личный, – всё так же спокойно объяснил Рик. – Я же буду работать с человеком, которого мы выберем, более чем тесно. Должна возникнуть... – он задумался, – некая связь.

– Химия, – машинально подсказал Хан. – Так у нас говорят. Феромоны... гормоны. Флюиды.

Он был рад, что не покраснел опять как дурак, и вообще стоял и рассуждал на такую скользкую тему достаточно непринуждённо.

Рик заулыбался, глядя на него снизу вверх:

– Да, всё правильно. Химия.

Его карие глаза засияли так кротко, будто речь шла не о порносъёмках, а о чём-то куда более возвышенном. О совместном проекте спасения китов, к примеру. Ну или там панд. Детёнышей ламантинов, чёрт подери!

– Послушай, можно, я ещё спрошу, – с некоторым напряжением начал Хан, решив, что раз пошла такая пьянка, нужно резать последний огурец.

Рик, уловив, видимо, это напряжение в его голосе, поднялся, оказавшись с ним лицом к лицу, – они были примерно одного роста – и вопросительно поднял брови:

– Что?

– Как так происходит? – выпалил Хан и осёкся, едва не замычав от идиотизма своей формулировки. – То есть, извини, как это происходит, я знаю. Теоретически. Я посмотрел один ваш фильм. Не целиком, минут десять, – добавил он торопливо.