Текст книги "Они где-то рядом"

Автор книги: Олесь Жилинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Не-а,– с ленцой ответил Галушко, увлекая за собою товарища,– то была разминка, а сейчас будет завтрак. У меня в дороге разгулялся аппетит. Переживания, эмоции и все такое…– аргументировал Коля страстные позывы желудка к чему-нибудь съестному, желательно вкусному и в больших количествах.

– Да, покушать ты мастак. Прямо – таки гений обжорства. Твое брюшко – лишнее тому доказательство.

– Что есть, то есть,– согласно покивал головой Коля и добавил,– талант не спрячешь.

Через некоторое время он с преогромным удовольствием уплетал горячие пельмени, какой-то салат, украшенный горделиво торчащим кверху пучком укропа, и все это запивал томатным соком. Бориско лениво потягивал кофе и с каждой минутой томительного ожидания нужного им авиарейса все заметнее нервничал, то и дело бросая быстрый взгляд на табло настенных электронных часов.

– Господи, больше всего на свете ненавижу бессмысленное ничегонеделание в ожидании чего-нибудь.

– Гм,– поперхнулся Коля,– вот это слог. Браво, Сан Саныч. -Николай, перестань шутить!– вспылил профессор. -Ты чего так разнервничался? Прилетят они, не беспокойся,– мягко сказал Галушко, желая успокоить друга. -Да, ты уверен в этом? А я вот нет!– продолжал накручивать себя старик и, встав из-за стола, нервно переминался с ноги на ногу,– вдруг что-то сорвется, пойдет не так, как надо? Я не в силах терпеть эту пытку ожиданием.

– Ты как ребенок. Неужели сам не понимаешь, что говоришь глупости?

– Это почему еще глупости?

– Да потому: контракт подписал, аванс получил. Заметь, солидный,– подчеркнул Коля последнюю фразу интонацией,– так что будь уверен, прилетят всенепременно. Твоя репутация и ученые звания не повод, чтобы просто так раскидываться деньгами. Прилетят и заставят отработать все до последней копейки.

– Да, ты прав,– задумчиво посопев, ответил вмиг успокоившийся Бориско.

Он облегченно плюхнулся в кресло и даже допил свой кофе. За болтовней о том, о сем оставшееся время пролетело быстро. Они даже слегка вздрогнули, когда бесстрастный женский голос из динамиков объявил о долгожданной посадке самолета, прилетевшего из Милана. Одновременно подскочив, они бросились вниз и смешались с толпой таких же встречающих.

И вот перед глазами старика Бориско и его спутника возникли, как из другого мира явились, долгожданные гости. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы безошибочно признать в них иностранцев: в стильных, явно дорогих расстегнутых пальто, строгих костюмах и галстуках. Белизна их сорочек слепила глаза. Еще Николай обратил внимание на обувь – «Балли». Приблизительную стоимость таких туфель он помнил еще со времен прежней жизни в Москве.

– Однако,– уважительно протянул Коля, увидев двух мужчин, деликатно пропускающих снующих туда-сюда людей и вопросительно осматривающихся вокруг.

– Вот они!– как ужаленный, подскочил Бориско и решительно бросился в людской водоворот,– я узнал их. Пошли быстрее.

Коля с силой дернул друга за руку.

– Иди спокойно. У европейцев не принято суетиться. Рискуешь прослыть ветреным. Тебе нужна такая репутация?

Старик подчинился, перейдя с бега на шаг. Один бог ведает, скольких сил ему это стоило.

– Добрый день. Меня зовут Николо Веллара,– произнес с легким акцентом, но не коверкая слов тот, что пониже ростом,– а это мой заместитель, Георгий Кандалаки.

– Меня зовут Александр Бориско,– взял инициативу в свои руки профессор и кивнул в сторону,– Николай Галушко.

Вежливо здороваясь, Коля подключил все свои мыслительно-дедуктивные способности, чтобы понять, что за люди перед ним, и выбрать соответствующую линию поведения.

И Кандалаки, и Веллара излучали флюиды уверенности в себе и своих силах. Без сомнения, занимают высокое положение на родине. Подчеркнуто вежливы и дружелюбны, но никакой фамильярности не потерпят. Это ясно как божий день. Платят щедро, но не простят даже мелких, незначительных упущений в работе.

«В общем, знай, Коля, свое место и не забывай, кто ты есть: наемный служащий»,– подвел Галушко черту своим умозаключениям и решил, что в отношении иностранцев следует быть предельно корректным и искренним. Их основной интерес– Сан Саныч и его находки.

Только теперь он увидел еще четверых в неброской одежде. Ненавязчиво, но зорко они следили за встречающими. В этой молчаливой четверке за версту чувствовались решительность, воля и скрытая сила.

«Оп-па»,– прикусив язык, мысленно восхитился Николай профессионализмом охраны гостей, а то, что это так, он ничуть не сомневался. Мало того, он видел не тупых мордоворотов, как у Тиграна, а профессионалов экстракласса. Встречать таких ему еще не доводилось. От восхищения Коля даже рот приоткрыл.

– Это наши ассистенты,– перехватив его взгляд, мягко произнес Веллара.

«Угу»,– подумал Коля: «Причем в прошлом явно офицеры спецназа».

Получив свой драгоценный груз и наняв носильщика с тележкой, всей группой вышли из шумного аэропорта на улицу. В лицо тут же пахнуло весенней свежестью, а солнце, подобравшись к зениту, припекало довольно сильно.

– Наши автомобили на стоянке. Мне нужен еще один водитель,– вежливо обратился Николай к Велларе,– еще мне надо знать, кто каким автомобилем будет управлять.

– Майкл,– негромко позвал Николо, и за спиной Галушко тут же возник великан с непроницаемым лицом.

– Да, сэр,– густым басом ответил ассистент по-русски.

– Ты поведешь микроавтобус, а мы с Георгием поедем в автомобиле … ммм…– замялся Веллара.

– Николай,– напомнил он свое имя.

– Да-да, прошу прощения за свою забывчивость. Слишком утомительным был перелет. Мы с вами почти тезки. Вы, очевидно, хорошо водите машину и знаете горную дорогу?

– Да, конечно.

– Так вот, мы поедем с вами.

– Хозяин-барин,– ответил Галушко пословицей на странное, на его взгляд, распоряжение.

Никак не ожидал, что его мрачное подозрение не подтвердится и он все же будет управлять «Туарегом».

Веллара замолчал, напряженно думая о чем-то своем, а затем спросил:

– Простите, Николай, не могу понять смысл ваших слов. Почему барин и чего именно хозяин?

– Это просто пословица. В данном случае означает согласие,– комментировать скрытый смысл он, конечно же, не стал.

«Вот черт, хорошо не ляпнул – чем бы дитя ни тешилось…»,– отругал Коля свою болтливость и дал себе зарок быть более внимательным к тому, что говорит.

– Ах да,– облегченно вздохнул почти тезка, – устное народное творчество. Я слышал, что все русские любят его. Впрочем, как и мы, итальянцы.

В скором времени, загрузив микроавтобус под завязку тяжелыми коробками с аппаратурой, расселись по авто и тронулись в путь. На этот раз Коля не гнал автомобиль, ехал не спеша. Во – первых, пассажиры важные, а во вторых, опасался, что отстанет Майкл, не знающий дороги.

Весь путь проделали молча, лишь изредка перебрасываясь короткими, ничего не значащими фразами. С разговорами Коля и Сан Саныч не спешили, справедливо рассудив, что, если гости сами того захотят, тогда и обратятся.

И вот показалось село Червоне, раскинувшееся на пологом холме, сплошь заросшем уже зеленеющей травой. Среди неказистых однотипных домов жилище Николая резко выделялось своей нарядностью и ухоженностью.

Первым делом Кандалаки и Веллара осмотрели дом и двор.

– Выбирайте себе любую комнату,– гостеприимно предложил им Николай,– а я пока приготовлю обед.

– С обедом спешить не стоит. Сначала работа,– и, посмотрев на растерявшегося Галушко, добавил,– мы поели в самолете. Сегодня мы намерены оборудовать полевой лагерь, а завтра начнем работу.

Николай неопределенно пожал плечами и пошел помогать выгружать ящики, а Сан Саныч удовлетворенно хмыкнул. Такой подход к делу ему явно был по душе.

Веллара отвел Кандалаки в сторонку. Даже если бы Коля и Сан Саныч могли услышать их диалог, а говорили они очень тихо, то все равно ничего не смогли бы понять, так как не знали итальянского.

–Георгий, вы с Майклом остаетесь здесь,– отдавал распоряжения Николо,– первым делом установите систему слежения и антенну. «Жучки» и видеокамеры установите по всему дому и периметру двора.

– Да, сэр,– по – военному четко отвечал грек.

– Помните, они всегда и везде должны быть под нашим неусыпным наблюдением. Оба. Днем и ночью. В кровати и в туалете, где угодно.

– Да, сэр. Я помню инструкции.

– После этого приступайте к настройке сканера на частоту работы головного мозга профессора Бориско, и знаете что…– задумался Веллара, а затем, приняв решение, добавил,– а также Николая Галушко.

– Но ведь объект наблюдения – Бориско.

– Знаю, Георгий, знаю, но я изучил отчет Майкла о личности Галушко. Он далеко не так прост, каким кажется на первый взгляд. Все может быть…

– Неужели вы думаете, что он способен войти в состояние измененного сознания и подключиться к Х-полю? Галушко показался мне человеком ограниченным и угрюмым. Для контакта необходимы другие качества.

– И все же, сбрасывать его со счетов не стоит, а угрюмость… Вы читали отчет и помните историю его бегства из Москвы.

– Да, сэр. Читал и помню. До сих пор не понимаю, как Майклу удается такая работа,– с восхищением в голосе произнес Кандалаки последнюю фразу.

– Разведчик,– туманно пояснил Веллара,– однако вернемся к нашим текущим делам. Аппаратуру в полевом лагере я настрою сам. Как только закончу, сразу же позвоню вам, и немедленно принимайтесь за настройку видеосвязи. К завтрашнему утру все должно быть готово. Все ясно?

– Дополнительные параметры на Х–поле?

– Думаю, что к вечеру я закончу необходимые расчеты. Дополнительные данные введу в систему сам. Простите, Георгий, но эту часть эксперимента я никому не доверю. Ведь это дело всей моей жизни,– и с мелькнувшей вдруг тоской в глазах еще тише добавил,– и Каннингема. Пусть земля ему будет пухом.

Грек неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь нарушить внезапно возникшую паузу. Весь вид Веллары говорил о глубокой скорби.

– Ладно, не время грустить,– тряхнул седеющей головой итальянец,– даст бог, мы добьемся цели. Тогда жертвы не окажутся напрасными.

– Еще одно, сэр.

– Что?– повернулся к нему всем телом Веллара.

– В своем первом отчете о поездке на Украину и встрече с профессором Бориско я указывал на то, что уровень жизни здесь невысок.

– Да, я помню.

–Меня беспокоят условия контракта. Даже по нашим меркам хорошие деньги. Боюсь, как бы они не заподозрили что-то неладное.

– Для волнения нет причин. Нашу наживку они проглотили основательно, и это главное. Деньги – тот крючок, с которого они не смогут соскочить.

… … …

Рабочий кабинет дона Марчано был огромен, как и вся его загородная вилла. По размерам он вполне тянул на бальную залу в каком-нибудь средневековом замке. Впрочем, вилла по внешнему виду и напоминала замок, но, в отличие от мрачных и неприступных творений зодчих времен кровавой инквизиции, построена была во вполне современном стиле. Престарелый Марчано ценил простор и комфорт во всем, что его окружало. Глава жестокого неаполитанского клана боготворил роскошь.

Стены виллы были искусно отделаны мрамором, а огромные окна украшала удивительной красоты фигурная резьба. Полы его комнат устилали ковры ручной работы, на стенах висело холодное оружие, самому неказистому из которого было по меньшей мере триста лет. Мебель дон Марчано признавал только ту, что была изготовлена из ценных пород дерева, опять-таки вручную и обязательно с золотой инкрустацией. Одевался исключительно у дорогих, всемирно известных кутюрье. Будь то костюм или белье, сорочка или галстук, изготовлялись обязательно по индивидульному заказу. Дон Марчано тщательно и даже ревниво следил за своим внешним видом, всеми фибрами своей души желая походить на человека из высшего общества.

Тем не менее, плебейское происхождение упорно вылезало наружу, как ни пытался он скрыть от окружающих это обстоятельство. Никакие деньги не могли изменить его. Речь, походка, мясистое лицо и маленькие злые глазки упорно кричали о том, что их обладатель – простолюдин.

В свои шестьдесят пять лет мафиози сильно располнел, отчего сильно потел при ходьбе и тяжело дышал. В последнее время частенько пошаливало сердце, и он даже ненадолго ложился в клинику. Произошло это досадное событие после крупного инцидента с участием Чарльза Гринвуда и шефа службы безопасности института Майкла. Старый «дон» очень не любил вспоминать о той истории, а те, кто в силу любопытства или по иной причине, пытались узнать подробности, почему-то исчезли. Навсегда.

Удобно развалясь в кресле и насупив косматые брови, старик лениво наблюдал, как его любимый племянник, Витторио Марчано, разливал в миниатюрные, с наперсток, чашечки кофе. Сторонний наблюдатель никогда бы не догадался, что от воли этих двоих зависят жизни тысяч людей. Между тем дядя, а впоследствии и его племянник прослыли едва ли не самыми жестокими и коварными главарями итальянской мафии, для полиции – неуловимыми. Не потому, что прятались где-то, о нет, их место жительства ни для кого не являлось секретом, а потому, что доказать их причастность к убийствам, наркоторговле и многому, многому другому до сих пор не удавалось. Никому.

Витторио, в отличие от дяди, во внешних атрибутах чурался роскоши, в быту обходился минимумом необходимого, щеголял в дешевых костюмах, купленных в супермаркете, и даже дом его был точно таким, как и тысячи других домов в Неаполе и его окрестностях. Его единственной страстью была власть, безраздельная и безграничная. Умный, циничный и дальновидный племянник по праву занял место преемника, и Витторио знал, что придет день, когда он возглавит клан Марчано.

Ему было всего тридцать два года. От покойного отца ему достался высокий рост и черные, как смоль, курчавые волосы. А вот от матери, погибшей вместе с отцом, едва сыну исполнилось два года, удивительно выразительные синие глаза и милое, нежное лицо. Это был красивый молодой человек, но тонкие губы, которые редко трогала улыбка, и внимательный взгляд с прищуром несколько портили впечатление о нем как о мечтательном романтике. Напротив, Витторио был прагматиком до мозга костей, целеустремленным и безжалостным ко всем, кто осмеливался стать ему помехой в чем бы то ни было.

Два мафиози не спеша пили густой, черный кофе и вполголоса обсуждали детали семейного бизнеса. Дела шли в гору, принося очередные миллионы, настроение у обоих было приподнятое.

– И последнее, дядя,– закончив отчет о проделанной работе, коснулся Витторио темы, которая волновала его сейчас больше всего,– люди Чарльза Гринвуда сегодня вылетели на Украину, в Крым. Наш человек на таможне составил список их багажа: высокоточное измерительное оборудование, средства связи и компьютеры. Хотя официальная цель их поездки – археологические раскопки вблизи бухты Ласпи.

– Что за раскопки?– спросил дядя будничным голосом и потянулся к кофейнику.

Витторио понял: дядя крайне заинтересован.

– Прошу,– почтительно подал он старику чашечку с очередной порцией кофе.

Врачи категорически настаивали на том, чтобы он и думать забыл об этом напитке. Предупреждали, что его больное сердце когда-нибудь не справится с повышенным содержанием кофеина в его немолодом организме, но упрямый старик пропускал их мрачные предостережения мимо ушей.

– Еще чего,– как-то в узком кругу бурчал мафиози,– да скорее солнце будет всходить с запада на восток, чем я перестану пить кофе.

Племянник возражал лишь для виду, изредка, справедливо рассудив, что своим упорством дядя скорее отправится в мир иной и освободит тем самым трон всесильного мафиози для него, Витторио.

– Не так давно,– продолжил молодой человек,– русский ученый, профессор Бориско, отыскал следы «солнцепоклонников». Статьи об этом появились во многих научных изданиях. Георгий Кандалаки от имени Гринвуда заключил с русским контракт.

– Что за контракт?

– Они финансируют раскопки, выпускают документальный фильм и книгу.

– Продолжай.

– Кандалаки заключил контракт буквально через две недели после своей первой встречи с русским, а еще через две недели, то есть сегодня, люди из института во главе с Велларой вылетели на Украину. Мне показалась подозрительной такая спешка. Тем более что институт Гринвуда – это высокие технологии. Они не занимаются историей.

– Да, действительно странно,– задумчиво глядя в окно, тихо произнес дядя,– тем более что полетел и Веллара, а ведь он второе лицо в организации Гринвуда. Очень странно.

Витторио молчал, ждал, когда дядя разрешит продолжить рассказ. Неписаный кодекс поведения со старшим по чину, пусть и родственником, преемник исполнял неукоснительно. Таковы правила.

– Ты показывал список с таможни Гюнтеру?

– Да, показывал.

– И что сказал Гюнтер?

– Точно такой набор оборудования они использовали семь лет назад, во время эксперимента с Франческо Тотти.

– Напомни, что с ним произошло.

– Он сошел с ума и через три дня умер в психиатрической лечебнице. Очень интересен тот факт, что эксперимент начался вскоре после возвращения Георгия Кандалаки из путешествия по странам Востока и Азии.

– Он собирал сведения о «солнцепоклонниках»?

– Совершенно верно, дядя.

– А теперь этот русский, и все повторяется вновь?

– Да.

– Витторио, скажи, дорогой, откуда у тебя сведения о контракте и всем прочем?– спросил старик с плохо скрытой тревогой в голосе,– ты знаешь, кто такие Гринвуд и Майкл? Они не потерпят вмешательства в свои дела, а воевать умеют…

– Не беспокойтесь, дядя. Все намного проще,– поспешил успокоить старика племянник,– Алессандро Моринелли подсунул греку девочку и с ее помощью уговорил его помочь нам. Георгий передал копию отчета о поездке на Украину, контракта и фотографии.

– Что, Кандалаки клюнул на проститутку?

– Не совсем так, она его первая юношеская любовь, и он до сих пор ее любит. Вот на этом и сыграл Моринелли. Убедил, что мы опасаемся конкуренции со стороны Гринвуда в туристическом бизнесе.

– Поверил?

– Да. Тем более что мы действительно вкладываем деньги в строительство отелей на Украине, в Крыму. Как видите, никакого шпионажа. Я так же, как и вы, не хочу войны с Гринвудом.

– Что с девкой?

– Передозировка. Опасно оставлять в живых.

– Да, так будет спокойнее, а грек не проболтается. Побоится. Тем более что секретов Гринвуда не раскрывал, но использовать его больше нельзя. Слишком рискованно.

– Да, дядя. Я полностью с вами согласен.

– Витторио, твоя информация слишком интересная. Мне кажется, надо ехать на Украину. Загадка Х-поля не дает мне спокойно спать…

(продолжение следует)