Текст книги "Небожитель"

Автор книги: Олена Шалена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Нет. А что? – спросила я невинно.

– Ничего, – выдавил он. Его лицо не выражало отвращения, либо нетерпения. Но почему-то я знала, что несмотря на невозмутимый вид, у него внутри бушуют нешуточный страсти и ожесточенные бои с самим собой.

Я продолжила свое исследование, касаясь щек, лба, бровей. После этого приблизила к нему свою голову, и шумно вдохнула запах, заполняя им все легкие. Выдохнула же я на его лицо, собираясь понаблюдать за реакцией. Когда воздух коснулся его кожи, то тело тут же ответило, мелко задрожав. Он попробовал отпрянуть, но остановился. Через секунду я поняла почему – моя рука все еще была не его шее. Это странное чувство – осознавать свою власть над таким сильным существом.

– Я не железный, Джен, – сказал он строго. Тяжелое дыхание мужчины говорило о том, что я права. Для него это все очень непросто, если не мучительно. Только вот поверить в это сложно… Не может быть, чтобы такая девушка как я вызывала столь сильные чувства у человека, подобного ему! Просто смешно…

– Я заметила, – услышала я собственный голос. А руга сама двинулась вниз к тому месту, где словно бубен, неспокойно билось сильное сердце. Даже ощущая прямое доказательство его чувств под своей рукой, мне все еще трудно было свыкнуться с такой ошеломляющей мыслью.

– Джен… – послышалось словно в дреме.

– Что? – спросила я в столь часто используемой им самим интонации с очень сексуальными нотками.

– Не играй со мной, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Мои губы растянулись в легкой улыбке и я обняла ладонями его голову, касаясь нежной кожи за ушами. Взглянув в самые зеленый глаза на свете, шепнула:

– А кто здесь играет?

После этих слов словно произошел ядерный взрыв. Меня тут же прижали к сильному телу мощные руки, а его губы полностью завладели моими. Их касания с переменным успехом можно было назвать то ласками, то терзаниями и мне оставалось только отвечать на поцелуи с той же изголодавшейся неистовостью. Что может доставить большее удовольствие, чем зарыться пальцами в прекрасные волосы и паять от его ласк? Чтобы это не било, в данный момент эти знания для меня недоступны. До этого момента вседозволенности, я до конца не понимала, насколько сильно жажду близости с ним. Сильная рука поглаживала спину и это казалось таинством исполнения желания, но опять же затруднялась ответить, его или моего. А возможно и обоих одновременно, ведь это немыслимо, когда страсть двух людей накаляла воздух вокруг и никогда бы не во что не вылилась. От мысли, что это сучиться именно сегодня, именно сейчас, все тело затрепетало еще больше…

Вот ослабился узел огромного махрового халата, который бы на мне и как мягкая материя понемногу сползла с плеч, освобождая кожу, словно из плена. Он оторвался от моего рта и я тут же почувствовала, как его губы скользнули по шее вниз в то время, когда его руки, уже раздвинув нижние полы одеяния, ласкали ноги. Потом раздвинув их, скользнул по ногам вверх, притянув меня ближе к себе. Поцелуи стали еще откровеннее и глубже. Стало понятно – дороги назад уже нет. А кому нужны пути к отступлению, если так хорошо? Я подалась вперед, прижавшись к мужскому телу своим, сразу почувствовав его возбуждение своим самым чувствительным местом.

Тем временем руки Кириги продолжили это волнующее путешествие по моему телу. Хотя это скорее завоевание, потому что места, которых касались его пальцы или губы, горели, словно сожженные врагом города. Но в моем случае пламя оказалось очень приятным.

Пояс совсем развязался, чему способствовали бесстыжие сильные руки с собственническими наклонностями. Никогда не думала, что быть плененной настолько приятно и радостно, а сейчас я находилась именно в плену, причем во всех смыслах. Но главными в данный момент оказались путы чувственные, которые вытесняли собой все остальное. Голова совершенно отказывалась думать, а тело просто хотело ощущать. Например, как его пальцы накрыли грудь, заставляя твердеть соски. Казалось, нет ничего эротичнее, чем знать, что в данный момент они покалывают его ладони.

Я думала, что он возьмет меня прямо здесь, на кухне. Эта мысль не вызвала у меня никаких негативный эмоций, только чудо предвкушения и усиление давления внизу живота. Но я ошиблась.

Через секунду меня подхватили на руки и куда-то понесли. Конечный пункт путешествия интересовал мало, особенно если учитывать что к моим прижались его страстные, жаждущие губы, закрепившие окончательную победу вторжением языка. Я и сама не заметила, как оказалась на расстеленной мягкой огромной постели, но одуматься мне все равно не дали. Между поцелуями и ласками я почувствовала, как его рука погладила меня между ног, после чего их развела. Он тут же оказался между ними, придерживая меня за одно колено. Я не знала, для удобства ли ему это или боялся, что я ему откажу. Эта мысль меня заставила усмехнутся, словно самой неимоверной глупости. Мгновение спустя я забыла обо всем, потому что он накрыл меня своим телом и вошел. Мы даже не искали общий ритм, это вышло как-то само собой, естественно, словно дыхание. Когда я была с ним, то каждая клеточка моего тела превращалась в отдельный организм, который обладал сверхчувствительностью, что даже мягкая простыня ощущалась, словно наждачная бумага, что уже говорить о нежных руках или о его теле. Ощущать блаженство можно было всего лишь от прикосновения, а секс с ним был просто невероятным. По крайней мере, таких оргазмов у меня никогда не было и я уверена, что никогда не будет. Не думаю, что еще встречу такого безумно красивого и невероятно опасного человека, который будет говорить или делать хотя бы что-то одно из того, что говорил и делал он. Никто не сможет вызывать у меня страха и благоговения одновременно…

И ни одного я не полюблю так сильно и так безвозвратно, как его.

Дура.

Знаю.

Но разве это для кого-то новости?

Я прижалась к сильному телу рядом со мной и положила ему голову на грудь, рассматривая постельное белье, а потом подняла голову и взглянула на зеленые глаза, которые казалось от меня и не отрывались.

– Ты мне обещал черные шелковые простыни, – пошутила я.

Он только поднял бровь. Я усмехнулась и хотела немного изменить позу, как почувствовала, что стало как-то скользко и темно. Только через секунду я сообразила, что мы лежим уже не на белых хлопчатобумажных, а на таки черных шелковых простынях!

– Невероятно! – прошептала я. – Как ты?.. – но мне закрыли рот властным поцелуем.

– Такие простыни требуют особого отношения, – сказал он, на секунду оторвавшись.

– Это какого же? – слабо спросила я.

– Продолжения банкета, например, – довольно проурчал он, вновь начиная меня ласкать.

Я пошевелилась и подумала, как мне совсем не хочется просыпаться. Тело болело так, словно после тяжелой изматывающей работы. Но расстройства не было, наоборот, все мое существо просто светилось от счастья! Открыв глаза, я глупо улыбнулась, все еще не понимая причину своего хорошего настроения. В первую секунду меня испугало то, что я проснулась в незнакомой комнате, но тут память начала возвращаться. Так вот почему я такая довольная, словно кошка, объевшаяся сметаны! Лицо тут же загорелось и скорее всего залилось краской.

– О, Боже, – прошептала я сама себе и повернулась в сторону другой половины кровати. Она была пуста. Но это ничуть меня не расстроило, а даже обрадовало – есть время прийти в себя. Я набросила одеяло на глаза и тихо захихикала, почувствовав себя маленькой нашкодившей девочкой. И почему я держала раньше на расстоянии? Вот, дура!

Глава 16. Опасные связи

Я сладко потянулась и решила, что нельзя весь день провести в постели, хихикая сама с собой. Так и привыкнуть недолго! Да и потом, интересно куда «виновник торжества» запропастился.

Я встала и подошла к чемодану с моими вещами и глянула, которые он захватил из моей квартиры. Должна сказать, у Кириги странное представление о моем обычном стиле. Я любила удобные трикотажные вещи, причем, что дома, что вне его. Например, на работу вместо уставных белых рубашек постоянно носила тонкие кофточки консервативных цветов…

Хотя, нет, вру. Может быть где-то на Западе и придерживаются строгого дресс-кода, но только не в Украине. Так уж повелось, что мы любим фетиш, а где лучшее место для дефилирования? Конечно на работе!

Лично я не относилась к той группе девушек, которые перед работой чистят перышки минимум два часа, но симпатичные шмотки, цветов далеких от сдержанных, у меня водились. Кажется, Кириги захватил их все! Но мало чего практичного. Хорошо хоть джинсы взял – и на том спасибо! Единственное, в чем оказались учтены мои предпочтения – лыжный костюм. Неудивительно, ведь Кириги видел его на мне, по меньшей мере, два раза, а это значит – чаще, чем всю другую одежду вместе взятую. А вот наличие ванных принадлежностей чуть ли не вознесло меня до небес.

Чистив зубы, я думала о том, как изменилась моя жизнь за такое короткое время. Раньше все было чинно, чуть ли не по графику. Встаешь в семь, зарядка, марафет, работа, кафе или боулинг после, дом – и так каждый день. За исключением четверга, который значился, как "семейный ужин".

Черт!!! Как я могла забыть! Родители!

Я тут же выплюнула пену и побежала одеваться. Родители – это первые, к кому наведается триада! Я натянула джинсы, какую-то кофту, а спортивную куртку просто схватила в охапку и побежала к дверям:

– Ты куда? – послышался спокойный голос.

Я была слишком озабочена собственными мыслями и тревогами, чтобы должно реагировать на реплики любовника. Через секунду я поняла, что дверь все еще заперта.

– Выпусти меня, – крикнула я, отчаянно дергая ручку.

– И не подумаю, – пожал плечами блондин. – Это опасно.

– Послушай, мне очень нужно предупредить родителей! Их убьют, понимаешь?!? Сначала замучают, а потом убьют!!! – я опять попыталась открыть дверь, хоть, как показывал опыт, это было бессмысленно.

– Никто их не тронет, можешь мне поверить, – продолжал спокойный голос.

– Как ты можешь это говорить, если ты здесь, а они там! – мне отчаянно хотелось ему верить, но не получалось. Ставки слишком высоки.

Кириги подошел и мягко отстранил меня от двери:

– За ними приглядывают даже лучше, чем за тобой. Я вчера сделал пару звонков.

– Если ты думаешь, что твои "орлы" смогут их защитить, – я еле владела собой. Воспоминания о той стычке и ведения, навеянные больным воображением, пронеслись перед глазами.

– Никого из триады я не привлекал, если тебя это интересует. У меня есть друзья и помимо мафии. Они следят за твоим домом. Поверь, надежнее этих людей не найти.

– Слабо вериться. Кто они "эти люди"?

– Форесты, – просто сказал он, будто после этого все становилось на свои места.

– Это, что, должно мне о чем-то говорить?

– Нет, – усмехнулся он. – Извини, я иногда забываю, что ты не часть моего мира… Ты не голодна?

– НЕТ!!! – взревела я. – Ты что не понимаешь! Дело касается жизни моих родных!!!

– С ними все будет хорошо! – сказал он, выделяя каждое слово, после чего добавил: – Понятно?

– Не очень, – созналась я, борясь с паникой. – Что это за "форесты" такие?

– Форест – это фамилия. Одно знакомое семейство. Помнишь, я тебе про порыв рассказывал. В общем – они мастера порыва.

– ТЫ!!! – взревела я. – Ты натравил монстров на мою семью! Я тебя ненавижу! Пусти! Если ты думаешь, что схватил меня за руки, это убережет тебя от возмездия, – кричала я, пытаясь пнуть его ногой, – то ты дико ошибаешься!!!

– Никого ни на кого я не натравливал. Они просто проследят, чтобы с твоими родными ничего не случилось. Твои родственники даже не узнают, что за ними следят, обещаю.

На мои глаза навернулись слезы, потому что я опять ему не верила.

– Джен, есть женщины, которым слезы к лицу, но ты не из их числа, – сказал он мягко. – Я тебе даю слово, что с твоих родных не упадет ни один волосок! Ты мне веришь?

– Да, – сказала я неуверенно, потому что очень хотела ему поверить, но и боялась этого тоже. – Но я должна быть с ними.

– Нет, – сказали мне твердо.

– Нет? Если они в безопасности, то почему я не могу быть с ними? Почему вообще не могу выйти отсюда? – начала загораться я. – Я что в тюрьме?!?

– По одной просто причине – мне так спокойнее, – сказал он мягко.

– А мне спокойнее, когда я рядом с родными!!! – возразила я.

– А я сильнее, – сказал он невзначай, – Поэтому будет по-моему.

– Что?!? – возмутилась я. – Это значит, что мне запрещено иметь свое мнение, так получается?

– Ты можешь иметь свое мнение, но будет так, как сказал сильнейший, – пожал плечами Кириги.

– С тобой невыгодно иметь дело, – тихо бухтела я. – Я никогда не буду сильнее тебя! И тебе это прекрасно известно! – сказала я, с силой хлопнув его по мускулистому плечу.

– Но с другой стороны, – задумчиво потянул он, – ты можешь меня уговорить.

– И каким это способом? – скептически сказала я.

– Ну… ты уже знаешь парочку, – улыбнулся он, а я, догадавшись о чем он, покраснела.

– Нечего меня сбивать с толку!!! – сказала я.

– Я сбиваю тебя с толку? – опять усмехнулся он. – Как именно? Вот так? – он придвинулся по мне, прижал к двери и начал ласкать. – Так, что ли?

– Прекрати! – приказала я, но неуверенно.

– Как же я могу прекратить, если не получил утреннего поцелуя от своей женщины?

– Значит, иди к ней и целуйся!

– Уже, – шептал он в мои губы, после чего к ним прижался.

– Ты мне зубы-то не заговаривай! – я решила не поддаваться его чарам.

– Даже не думал, – сказал он с оттенком разочарования.

– Я хочу удостовериться, что с моими родными ничего не случилось!

Кириги поднял одну бровь:

– Мы это уже проходили.

– Да, но ты не открыл дверь!

– И не открою, – пожал он плечами.

Мне только и оставалось, что следить за его удаляющейся фигурой. Нет, только подумать! Несмотря на все, что произошло, со мной до сих пор не считаются! Совсем!

Я, конечно, понимала его точку зрения, но речь шла о людях, которых я люблю больше жизни и это не высокопарные слова. Если можно умереть за кого-то, так это за них. И естественно, они заслуживали того, чтобы я боролась до последнего вздоха.

– Если хочешь знать, то дом твоих родителей сейчас под наблюдением очень опытной команды. Не переживай. Они сильнее меня, – сказал Кириги и двинулся в глубь квартиры.

– Ей! Ты куда? – громко спросила я и пошла за ним.

– Я каждое утро тренируюсь, а сегодня решил нарушить традицию из-за некоторых обстоятельств. Правда, не учел, что это самые "обстоятельства" будут пилить меня с самого утра, поэтому я лучше вернусь к тренировке.

– Как ты можешь думать о тренировке, когда мои родители в опасности?!?

– Сколько еще раз мне повторить одно и тоже? А, малыш? – сказал он, заходя в комнату, где я до сих пор не была. Это оказался действительно небольшой зал, но без тренажеров, как я ожидала. На полу лежал большой мат, а в углу находился столб, обмотанный материей: – Неужели ты думаешь, что если приедешь туда, то что-то измениться? Или, что вы сможете сбежать? Двадцать первый век на дворе. Вас выследят в любом случае, – он так спокойно рассказывал о том, что я в тупике, что мне на секунду стало жутко. И тут я заметила его внимательный взгляд: – Что тебя в этом всем смущает? Никак не могу понять.

– А того, что происходит, – я неопределенно махнула рукой. – Тебе этого мало?

– Это моя жизнь. Она всегда такой была. Обычная ситуация. Еще что?

Обычная?!? В это трудно поверить. Весь мой мир перевернулся в считанные дни, а он говорит, что все это в порядке вещей.

– Меня… меня смущает, что ты… – я искала слова. – Меня смущает, что есть кто-то сильнее тебя.

– Ты мне льстишь, Джен, – усмехнулся Кириги и сел по-турецки на мат. – Или слишком хорошо обо мне думаешь.

– А мне не стоит? – спросила я тихо.

– Я далеко не всесилен, – сказал он и закрыл глаза.

Сейчас, когда он больше походил на монаха, чем на воина, с ним было тяжело согласиться. Что-то от высших сил именно в это мгновение в нем присутствовало. Казалось, что я могу погладить его ауру, ощутить ее, почувствовать тепло. Происходило некое скрытое таинство внутри этого великолепного тела, от чего еще сильнее хотелось приоткрыть завесу тайны его силы.

– Я тебе не мешаю? – уточнила я, тут же прикрыла рот рукой, это было бы не я, если бы не испортила все волшебство момента.

– Нисколько, – ответил он. – Присаживайся.

Я села и стала его рассматривать. Интересно, что он делает. Может, медитирует?

– А почему ты не в позе лотоса сидишь? – сдержаться оказалось делом непосильным.

– Если это для тебя принципиально, – улыбнулся мужчина, и поменял положение ног, не открывая глаз и даже не двигая верхней частью тела.

– Вау! – воскликнула я через минуту, когда речь ко мне вернулась.

– Джен, а ты не хочешь сама немного медитировать? – спросил он.

– Я не умею, – сказала я и продолжила его рассматривать.

– Учись. Просто медитировать и отвечать на вопросы одновременно – сложно.

– Ты же сказал, что я тебе не мешаю! – поддела я его, но на этот раз его глаза открылись.

– Я погорячился с выводами, – ответил он серьезно, а потом усмехнулся.

– Ах, вот как! – возмутилась я и тут же вскочила на ноги, чтобы его проучить.

Мешаю, значит! За мной такое водиться – когда я счастлива, то веду себя глупо. Вернее, неразумнее обычного. Мне хотелось поколотить этого здоровяка, чтобы знал! Что именно ему предстояло усвоить, волновало меньше всего. Просто хотелось рукоприкладства!

– Ей! – окликнул он меня. – Что случилось? Война на дворе?

– Сейчас будет! – зло пообещала я и уже собиралась нанести первый удар, как Кириги молниеносно отскочил в сторону. Мне оставалось только пораженно застыть. Ничего себе! Впервые вижу, чтобы люди настолько быстро двигались!

– У вас в триаде все такие шустрые?

– В триаде – почти никто. Ну… если не считать… в общем, ладно.

– Что? Сказал "А", говори и "Б"!

– Джен, – примирительно сказал он. – Может, лучше подеремся?

– Неплохой уход от ответа, – сказала я и стала в боевую позу.

– Ух! – улыбнулся он. – Не знал, что ты драться умеешь.

– Не умею, – ответила я. – Но позу правильную знаю. Это единственное, что я запомнила с институтских времен. У нас самооборона была вместо физкультуры.

– Все хорошо, только большой палец из кулака высуни – сломаешь.

– Кое-кто умничает! – рыкнула я. – Ну, чего ждешь! Нападай!

Кириги хмыкнул, а потом сделал быстрый удар ногой. Потом еще один, а закончил прыжком с очень мощным приемом. Все произошло во мгновения ока, и я тут же сообразила, что его нога ударила ту воображаемую точку, где должна была бы быть моя голова. Мне бы не поздоровилось, если бы он и вправду решил на меня напасть.

– Понятно, – сказала я, тут же встав в свое обычное положение развернулась к двери.

– Ей, ты куда?

– Медитируй, – бросила я, не оборачиваясь.

– А как же драка? – дразнился он.

– Тут я не выдержала и обернулась, но там, где предположительно должен был находиться собеседник, никого не было. Я недоуменно повернулась опять к двери и тут же уткнулась носом в мужскую грудь.

– Что за…?!? Как ты это сделал?

– Ты не обиделась? – спросил Кириги участливо, положив руки на мои плечи.

– Я… черт! Ты все утро темнишь! Кто ты такой, черт тебя дери?!? И хватит уходить от ответа! Ниндзя?

– Ниндзя – это японское понятие, – пояснил Кириги свой смешок.

– Кириги – японское имя, – парировала я.

– Ладно-ладно, – он сделал примирительный жест. – Если тебе уж так интересно, но могу рассказать. Я – небожитель.

– Если ты думаешь, что мне это что-то говорит… – тут я запнулась. – Бог что ли?

Эта мысль показалась мне настолько нелепой. Если бы он был богом, то я что… Тоже мне Марию нашли! И вообще, насколько помнить зачатие-то было непорочным!

– Нет, конечно, – ответил он, продолжая веселиться. – Просто… близко очень. Для обычных людей, по крайней мере. Форесты, кстати, тоже небожители.

– Послушай, – сказала я в изнеможении. – Что ты мне такое рассказываешь? Да, согласна, поменять цвет простыней может не каждый, прыгать так как ты – тоже… но хватит со мной шутить. Я… я не выдерживаю этого, понимаешь?

– Джен, – прошептал он. – Я знаю, поэтому и ухожу от ответа. Мне тяжело тебе все объяснить просто потому, что ты слишком земная. Слишком далека от того мира, где живу я, где живут Форесты, где живет верхушка триады. У нас своя вселенная, понимаешь? У нас другие законы, другие ценности. Все другое! Оказавшись рядом с тобой… в общем, мне очень хорошо, когда ты рядом, но я понимаю, что ты еще не готова столкнуться с моей реальностью.

Прижимаясь к сильному телу, я пыталась уловить смысл его слов, но он ускользал от меня. Кириги оберегает меня от "своего мира". Возможно даже от своей веры!

– Расскажи мне. Я честно попытаюсь понять, – пообещала я, но уверенности не было. В памяти всплыл разговор в книжном магазине… Уф! Будет непросто!

Кириги погладил меня по щеке и начал:

– Давным-давно жил-был маленький мальчик, – начал "маленький мальчик", усаживаясь на мат и усаживая меня рядом.

– И пошел в школу конг-фу? – вставила я.

– Он был хиленьким пареньком, – продолжал Кириги, не обратив внимания на мою реплику. – Самым слабым из их многодетной китайской семьи.

– А разве сейчас в Китае нет ограничений по количеству детей? – недоумевала я.

– А ты точно хочешь это знать? Или тебе больше по душе самой рассказывать. Знаешь, я не люблю эту историю, поэтому с удовольствием послушаю тебя, – улыбнулся он и поцеловал в висок. – А еще лучше – заняться чем-то поинтереснее…

– Все, молчу! – клятвенно пообещала я и придвинулась ближе.

Кириги явно больше бы устроил иной поворот событий, но все же он продолжил свой рассказ:

– Родители парня были бедны точно так же, как и все крестьяне, а огромное количество ртов делало их жизнь еще тяжелее. Как это обычно бывает, глава семейства, если изможденного человека можно было назвать таковым, запил, что ввергло семью в еще большую бедность. Единственное, что спасало – тяжелая работа в поле, на которую наш герой был негоден. Вскоре мальчика чуть ли не возненавидели все члены семьи, а отец однажды продал проходившему мимо монаху за полбутылки рисовой водки.

– Что? – не ужаснуться от таких вестей было тяжело. – Что же это такое? Рабовладельческий строй какой-то!

Кириги опять поцеловал меня в висок и продолжил.

– Монах оказался небожителем. Это мастера восточных единоборств, которые отказывались подчиняться императорской власти, за что на них уже столетиями велась непрерывная охота. А тем более, если учитывать, что в те времена у власти были… – он запнулся.

– Коммунисты, – услужливо подсказала я. – Хотя… они и сейчас на месте.

Он усмехнулся, но поправил:

– Монголы, – после чего наступила пауза. Я никак не могла понять, какое отношение монголы могли меть к "бедной многодетной китайской семье".

– В правлении Китая есть монголы? – шепотом спросила я.

– Только они и были после нападения Чингисхана, – мягко поправил он.

– И до сих пор остались?!? – удивилась я. – И как китайцы это терпят?!?

– Не до сих пор, а тогда, – улыбнулся он.

– Но это же черт знает когда было!!! Про кого ты мне это все рассказываешь? Я думала, что ты сейчас мне расскажешь о себе… Что это за мальчик?

– Слушай дальше, – ответил Кириги и продолжил: – Налоги гнетущие, власть жестокая и никакого просвета. То были суровые времена. Единственные, кто хоть как-то могли управлять своей судьбой – странствующие воины-небожители. Их немного, и те скрывались в монастыре, затерявшемся в горах Лушань. Именно туда, в "горы небожителей" и направлялся монах вместе со своим новым рабом Чжу Чумбой. Старик оказался великим мастером, но как все гениальные люди, немного сумасшедшим. Правда, у него была и отличительная черта – невероятная жестокость. Возможно, именно поэтому ученики долго не задерживались. И вот однажды он решил, что раб – идеальный ученик. Он не сможет бежать, не сможет оказаться.

– Но… зачем ему было учить маленького Чунбу? – спросила я, до конца уверившись, что Кириги рассказывает о ком-то другом.

– Потому ему никогда не стать настоящим мастером без учеников. Так он был только хорошим воином. А звание "мастер" предполагает наличие последователей. По большому счету, у него не было выбора, но добровольно монах никогда бы не признался.

– И он мучил этого мальчика? – спросила я жалостливым нотками в голосе.

– Это было давно, – ответил Кириги, вытирая слезинку, скатившуюся по моей щеке.

– Все равно… не правильно это как-то! Бедный мальчик!

– Но потом он стал очень сильным, – пожал плечами Кириги. – Ему попался очень требовательный учитель, знавший все его слабые места и бил по ним нещадно. В итоге слабых мест просто не осталось. Остальные ученики монастыря не проявляли и долю того усердия, которое приходилось применять Чунбе, ведь им двигала не мечта, как остальными, а страх. Дикий, животный страх.

– И что же было потом? – спросила я осевшим голосом. Паренька действительно жалко.

– Мальчик прилежно учился и со временем начал превосходить в силе своего учителя. Монахи монастыря поразились такому прогрессу, на который не каждый их них способен, а Чунба просто не хотел, чтобы над ним издевались. Паренек был готов на все, лишь бы избавиться от злобного тирана.

Что-то в его голосе заставило меня прижаться к нему. Даже если он говорил о каком-то другом мальчике из далекого прошлого, слушать такой рассказ и знать, что это реально, очень нелегко.

– Нужно будет почаще тебе рассказывать слезливые истории из моего детства, – сказал он, явно наслаждаясь моим порывом нежности.

– Не говори так! – пристыдила я его и тут до меня начало доходить: – Что значит, твоего?

– То и значит, – улыбнулся он и сделал свой любимый жест – убрал прядь волос с моего лица и завернул их за ухо.

– Но… это невозможно! В Китае коммунисты пришли к власти уже давно! Вначале двадцатого века! Я… я правда не помню, сколько Китаем правили монголы, но дай мне две минуты в Интернете…

– До 1368 года, если быть точным.

– Почему?

– Потому что тогда на престол взошел Чжу Юаньчжан, основатель династии Мин.

– Ты хорошо учил историю, – поникла я. – Мне даже стыдно, – и тут меня ослепила догадка: – ЧЖУ!!! Это же фамилия Чунбы!

– Ну да, Юаньчжану при рождении было дано имя Чунба. И он происходил из бедной крестьянской семьи.

– Но… но как ему удалось стать императором?!?

– Самым популярным способом – государственным переворотом. Собственно, юный Чунба сбежал из монастыря. Сначала бродяжничал, а потом примкнул к разбойникам, которые впоследствии и стали одной из составляющих партизанского движения. Их называли "Красными повязками". Чунбе, который благодаря изменившемуся социальному статусу в то время уже носил имя Синцзун, удалось возглавить это движения и в конечном итоге захватить власть в Китае. Так он и стал императором.

– Я запуталась, – пришлось сознаться, поскольку его речи мне стали совершенно непонятны. – Так ты император?

Он засмеялся.

– А что я должна подумать?!? Ты мне рассказываешь про какого-то мальчика, который жил добрых шесть веков назад, называешь это "историями из своего детства" и еще смеешься, когда я ничего не понимаю!

– Я действительно родился под именем Чжу Чунба, и меня действительно продали за полбутылки рисового пойла, я действительно небожитель, в чем ты имела пару возможностей убедиться, и да, я возглавлял партизанское движение, но я не император.

– Ты хочешь сказать, что тебе… Стоп! Ты хоть понимаешь, что все это за гранью фантастики?

– В вечной жизни нет ничего хорошего, Джен. Это постоянная работа над собой. Адская. Да, я смог этого добиться потому, что так сложилось. Не продай меня отец – ничего бы не было. Возможно, не было бы и Китая. Но… теперь я этому даже рад.

– Чему? Что есть Китай? Ну да… на нем мировое производство держится!

– И не только, – ответил мужчина и нежно погладил меня по плечу. – Мне хватило короткой земной жизни, чтобы понять, что власть над людьми мне не нужна. Перед самой коронацией я поменялся со своим соратником Го Цзысином местами, а сын богача так испугался, что его свергнут с трона, что казнил всех, кто мог засвидетельствовать, что он на самом желе не генерал Чжу, – Кириги усмехнулся словно какой-то шутке. – До меня ему, естественно, так и не удалось добраться. Всех его наемников я оставлял без голов.

– А почему тебе не нужна была власть?

– Начнем с того, что я не старел. Джен, когда все это происходило, я прожил почти шестьдесят лет, а выглядел на двадцать. В учебниках по истории можно узнать о том, что из монастыря я ушел в семнадцать, хотя это не правда. Просто я выглядел молодым, но между моим уходом из монастыря и отказом подчиняться Суну прошел добрый десяток лет. Я был очень сильным небожителем. В то время – самым сильным на горе Ву Дан, где расположился монастырь. Уже тогда я мог управлять своим телом настолько, чтобы жить вечно, если, конечно, этого захочу. А таких результатов добиваются немногие, если не сказать – почти никто. Когда я покинул монастырь – это посчитали предательством, а когда примкнул к обществу Белый Лотос для победы над монголами – стал для всех небожителей заклятым врагом.

– Почему? – удивилась я.

– Небожители – очень сплоченное общество, несмотря на то, что их предшественники – странствующие мастера. На горе Ву Дан свои строгие законы, да и выйти из этой общины можно только после смерти. Единожды вступив на эту тропу, свернуть уже невозможно. А я не хотел такой жизни. Никогда не хотел быть монахом, не хотел быть небожителем… В мечтах я видел все иначе.

– И что это было?

– Не помню, – ответил он после небольшой паузы. – Правда, не помню. Но мне почему-то кажется, мне представлялось что-то вроде этого, – он погладил меня по виску и нежно поцеловал.

Когда он оторвался от моих губ, я заметила:

– В монастыре было тяжело без женщин?

– В монастыре было тяжело без тебя! – засмеялся он.

Я усмехнулась:

– Не хочется тебя разочаровывать, но я родилась в конце прошлого столетия, так что… а то бы вам точно там скучать не пришлось!

Он хищно улыбнулся и начал на меня надвигаться. Я засмеялась и обхватила пальцами его шею, останавливая:

– Ты не договорил!

– Разве?

– Точно! – я судорожно начала пытаться вспомнить, о чем же он умолчал. Вряд ли в ближайшее время его снова потянет на откровенность. Нужно пользоваться моментом:

– Ты сказал, что небожители считают тебя врагом и предателем. Но… они же сейчас охраняют моих родителей… – эта мысль мне откровенно не понравилась.

– Форесты, – поправил он. – Не просто небожители, а Форесты.

– И? – я все еще его не понимала.

– Где-то двести лет назад на горе Ву Дан стало неспокойно. Два великих мастера устроили чуть ли не междоусобицу не только между друг другом, но и между монахами. Монастырь разделился на два лагеря – внешней и внутренней силы. Настоятель не смог разрешить этот спор, вернее войну, и тогда он отослал обоих наставников из монастыря, под мнимым предлогом – найти по ученику из обычных людей, причем он усложнил обоим задачу, сказав, что ученики должны быть европейцами. Каждый из мастеров должен обучить своего последователя так, чтобы встретившись в бою определить лучшую школу. Настоятель специально сделал задачу почти невыполнимой, но оба мастера с ней справились. Правда, не дожили до этого времени.