Текст книги "Кровь с молоком"

Автор книги: Олена Шалена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5. Козлов надо знать в лицо. А если что – в морду!

Вот уже несколько лун Милка работала в самом страшном месте государства, а сама была очень рада, что попала именно сюда. Люди кругом казались ей хорошими, работа ей нравилась, а плата, хоть и была небольшой, но позволяла ей мечтать скопить когда-нибудь достаточно, чтобы…

Тут ее настроение резко ухудшилось, как бывало всегда, когда девушка вспоминала о Бирте. Несмотря на то, что она уже давно жила в Каменной, бывшего жениха ей встретить так и не удалось. Да и толку с ним видится? Дитя их она уберечь не смогла, как же теперь ему на глаза попасться? Нет, не простит он ей греха такого, хоть и не виновата она в своем горе.

Но все равно грустно. Теперь, когда она поняла, насколько Каменная огромный город, она сомневалась, что вообще возможно встретить тут кого-нибудь. Ей казалось, что с этим человеком можно ходить по одной улице каждый день и ни разу его не заметить! А что уж говорить о том, чтобы искать! Нельзя же заходить в каждый двор. А как же насчет тех, кто снимает комнаты под крышей? У них же даже имени порой не спрашивают, абы платили справно! Нет, не получиться у нее ничего. На то есть глава службы безопасности Сэтвок Шанар, о котором она уже слышала даже больше, чем о самой Зорне. Вот он-то кого хочешь отыщет! Этого человека боялись больше, чем короля, потому что он был ушами, а главное – руками Его Величества. Одного его слова, одного взгляда по слухам хватало, чтобы человек никогда больше не увидел солнечного света, а еще скорее – лишился жизни.

Милка боялась его. Его все боялись, вот и она решила, что ей тоже не повредит. Одна Зорна только усмехалась, когда помощница прибегала с новой сплетней о страшном начальнике.

– Ты бы меньше о нем думала, а больше дело бы делала, хотя ты и то и то успеваешь!

– Ну, так как же! Как же не думать, когда такие страшные вещи творятся. А вы, госпожа Зорна, очень смелая, раз так с ним разговаривали!

– А он что, чудище? Нет уж! Такой же человек, как и мы с тобой! Ни дракон, ни Тьмабог, а тоже служащий, как мы. Только его дело разоблачить заговоры и преступников ловить, а наше – накормить, поняла?

– Угу, – кивнула Милка, но думать о страшном человеке не перестала. Он ей представлялся как Тьмабог – страшный, морщинистый, в широком темном плаще – вот накроет и никто света больше не увидит! Аж, жуть берет!

Но после памятной встречи у ворот, глава службы безопасности Сэтвок Шанар, она теперь всегда вспоминала его имя полностью, чтобы в самый ответственный момент не назвать его как-нибудь не так и не сесть рядышком с остальными заключенными, ей не попадался.

Все говорили, что он великий маг и кудесник и что всегда все про всех знает и… девушка оглянулась по сторонам, но на кухне никого кроме них с Зорной не было. Вот и славно, хоть мысли ее не подслушает (что по слухам он тоже умеет).

Милка уже давно раздавала и завтраки, и обеды, и ужины, вернее она отвоевала это право у Зорны, но не потому что ей очень хотелось видеть преступников чаще, а потому что жалела уже немолодую женщину. Мало того, что готовит, так еще и разносит. Одно хорошо – посуду моют либо дежурные, либо провинившееся преступники.

С большинством содержанных у нее установились теплые приятельские отношения. Зорна права, что несмотря на то, что эти люди были способны на страшные преступления, вкусно покушать любили все, да и поболтать многие не против. Самые неконтактные оставались "аристократы", хотя эльфа тоже нужно причислить к их списку. Никто не знал, каково его происхождение, зато вел он себя, словно король в изгнании (а кашу ел только при потушенных факелах). Но Милка не обижалась. Ее вполне устраивала роль – поварешки: пришла-положила-ушла. И все.

Только вот однажды, один из ее милых собеседников очень погрустнел. Бас, так звали дружелюбного великана, даже поздоровался как-то не так. Милка поджала губы, но потом таки спросила:

– Бас, что случилось?

– У меня матушка заболела, – ответил он невесело. – Боюсь, как бы не померла…

– Как же так? – прониклась девушка. – И что? Ничего сделать нельзя?

– Не знаю… я тут, а она там, на воле! И брату никто не сможет ничего передать, – он даже всхлипнул.

– Ну как это никто! Я смогу! Ты только скажи, что передать и я мигом! Все равно вечером свободна.

– Правда? – просиял Бас.

– Конечно!

– Тогда до ужина напишу записку, – сказал он.

– Вот и договорились! – улыбнулась Милка и пошла дальше.

Одно странно, что обычно говорливый дроу из соседней камеры, посмотрел как-то странно и покачал головой, принимая плошку.

Неужели у всех сегодня плохое нестроение?

Милка никогда раньше не ходила по ночной Каменной и оказалось, что очень многое в жизни невольно упустила. Девушка не думала, что ночью может быть так же светло как днем, а тем более, что на свете существует столько странных личностей. Казалось, днем она была в одном городе, а вечером оказалась в совершенно другом!

Повезло, что указанная таверна "Рыба-Меч" находилась в районе, который она хорошо знала, иначе бы остался Бас без вестей о матушке. Зайдя в таверну, девушка осмотрелась и не найдя больших отличий от пивной на постоялом дворе возле родных Боржичей, села за свободный стол, подальше от веселящейся кампании.

Когда она раздавала ужин, Бас сказал, что его брат похожего телосложения и у него на лице есть шрам, а еще он завсегдай именно этого заведения. Ну что ж, осталось только найти похожего человека и спросить не он ли Беланд. Если так, то отдать ему записку и бежать обратно. Никого похожего пока в округе не появилось, зато подошел хозяин и спросил, что она будет заказывать. Девушка робко попросила пива и дала медяк. Хозяин усмехнулся, но ушел выполнять заказ. Уже через пару минут перед ней стояла высокая кружка с густой пивной шапочкой. Она не удержалась и тихонько подула на белые пузырьки, отчего в них образовалась брешь, забава понравилась. Но тут она заметила человека, который заставил ее сердце уйти в пятки – вот он, настоящее живое воплощение Тьмабога – огромный мужчина с изуродованным лицом. Именно тот работорговец, напарник Рукима и Гама! То чудовище, из-за которого умер их с Биртом ребенок.

Милке стало по-настоящему страшно. Только бы он ее не заметил, только бы… но тут взгляд страшных глаз устремился прямо на нее. На миг показалось, что она стала такой же твердой, как и стена, окружавшая Холодный Колодец, и будь он военным тараном, она бы все равно не сдвинулась бы не на пальчик, хотя внутренний голос вовсю приказывал ей бежать.

Наконец, мужчина приблизился и опустил грозные кулаки на ее стол.

– Ты мне кажешься знакомой, – без приветствия начал он.

– Я от Баса, – только и смогла выдавить девушка, но в горле уже пересохло – только бы он ее не убил! Только бы не убил! Тем временем шрам здоровяка странно поморщился, а в глазах появилось новое непонятное выражение, как тут прозвучал громкий приказ:

– Все на пол! Армия Его Величества!

Отовсюду послышались испуганные возгласы и звон посуды, а лицо напротив перекроила ярость:

– Ах ты маленькая сучка! – заорал монстр и потянул руки к Милке.

От страха девушка отклонилась и… потеряла сознание.

Резкий холод и… Милка отрыла глаза и не увидела ничего, кроме темноты и пузырьков воздуха, а лицо невыносимо жгла ледяная вода. Она попыталась сделать вдох, но легкие тут же наполнила холодная жидкость. Крик заполнил ею и глотку. Она тонула, а вынырнуть не удавалось! Причем руки и ноги находились в относительном тепле, но были связаны.

Тут ее подняли и чуть откинули назад. По лицу и волосам текли холодные струйки, а она отплевывалась и в ужасе моргала, пытаясь хоть что-то разглядеть. Темная незнакомая комната, она крепко связана по рукам и ногам, а перед ней большая бадья с ледяной водой. И ее только что туда макали головой, поняла Милка. Она завертелась, пытаясь осмотреться, но тут уставилась на незнакомого мужчину, что сидел рядом с ней на корточках. Короткие черные волосы, серьезное мужественное лицо, и не смотря на позу, в нем скрывалась огромная сила и мощь, а от взгляда кожу неприятно зудило.

– Ну что, красотка, проснулась? – спросил он холодно.

– Вввы-ы ккктто? Ггггде я-аа?

– Неправильный вопрос, – сказал он и снова крепко обхватил ее затылок и с силой сунул голову в воду. Второй раз отхекивалась она еще яростнее.

– Зачем вы это делаете?! – крикнула она, через миг услышала собственное эхо.

– Хочу знать правду, – ответил он бесстрастно. – Ладно. У меня времени мало. Зачем ты встречалась с Беландом Крюком?

– Я не… – и ее голова опять оказалась в воде. Сейчас даже на дольше, чем в предыдущие. Ей казалось, вот-вот захлебнется, но стоило расслабиться, как ее тут же вытаскивали.

– Хорошо плаваешь? – вдруг спросил он. – Хотя ладно, не об этом сейчас. Итак, я слушаю.

– Я-а рработаю в Холодном Колодце, – начала Милка, дрожащим голосом. – Тттам есть заключенный, Бба-ас. Он просил передать записку своему брату Бебеббеланду, потому я пппошла в "Рыббба-Меч".

– Что было в записке?

– У них ббольная матушка, – Мила почти совладала с крупной дрожью, вызванной неласковым пробуждением. – А записку я не читала.

– Больная, говоришь? – ярость исказила итак не слишком дружелюбное лицо и ее голова снова оказалась в бадье, только вот на этот раз она и правду поверила, что умрет, но тут ее снова вытащили назад: – Правду говори! На кого работаешь?

– Дяденька, я правду говорю! Клянусь Лунной Богиней, покровительницей рода женского! Нет! Не надбрбль… – она опять оказалась подводой, а когда вынырнула, злое лицо оказалось совсем рядом.

– ПРАВДУ! Ты же понимаешь, что я тебя тут сгною, паршивка! Хотел помягче, да теперь на куски пойдешь!

Тут она поняла, что знает его. Слышала голос, когда первый раз попала в Холодный Колодец. А значит это… О Великая Богиня! Вот влипла так влипла! Глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар!

– Я не вру! – отчаянно заплакала Милка. – Он так переживал за матушку, что я блюбрррб… А-а-а-а!!!! Честно!!!

– Знаешь, что я ненавижу в людях больше всего? – вкрадчиво спросил самый жуткий человек королевства.

– Нет, – пискнула Милка и кашлянула.

– КОГДА МЕНЯ ДЕРЖАТ ЗА ИДИОТА!

Тут до Милки дошло, что чтоб она ему сейчас не ответила, он не поверит.

– В последний раз спрашиваю: На кого. Ты. Работаешь?!! – яростно крикнул он. – И не рыдай мне тут! А то я сейчас по-своему личико намочу! НА КОГО РАБОТАЕШЬ?!?

Тут где-то послышалась ругань и что-то похожее на драку, затем дверь распахнулась и в комнату влетела Зорна, тут же бросившись к Милке и обняв ее посильнее.

– На кого она работает? – строго спросила женщина. – На тебя, дурень! – а потом повернулась к миле: – Девочка, посмотри на меня! Жива? Ну, слава Богине, что нас бережет! – затем снова повернулась к дознателю: – Да как тебе не стыдно! Ребенка мучить!

– Зорна, ты вмешиваешься не в свое дело! Это государственное расследование!

– С каких это пор государство ведет свои расследования у меня на кухне?!?

– С каких это пор из Холодного Колодца записки передают!!!

– У Баса мама болеет! – заорала Милка, сама себе удивившись. – Он просил брату передать… – и она опять разрыдалась.

– Вот! – сурово подтвердила Зорна.

– Не положено! – рявкнул Глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар.

– Не положено записку матери передать?!? – теперь уже взорвалась Зорна.

– Сама знаешь, кто такой Бас Крюк, – зло ответил Сэтвок Шанар и недовольно добавил: – Еще выяснить нужно, была ли записка!

Милка залезла в карман и вынула сильно помятое и чуть намокшее письмо. Мужчина недоверчиво посмотрел на листок, словно она показала фокус, который он не смог разгадать, забрал добычу и в следующее мгновение глаза уже бежали по строкам, а губы невольно озвучивали:

– Мм. мм… Бел, узнай у аптек…, что за хворь, а я по нашим пошерстю… ммм… найдем костоправа или ведьму…

Тут он замолчал и замер, тупо уставившись в листок под пристальным вниманием двух женщин, что ждали его решения. Он сложил записку, даже не глянув на Милку и Зорну, отвернулся к стене.

– А теперь послушайте меня обе! Никаких записок, никаких родственников, никаких передач, понятно? Тюремные правила еще никто не отменял, а в Холодном Колодце невинных нет, как бы и им, и вам, и нам того не хотелось. Дра… Зорна, будь добра, объясни это своей помощнице, иначе нам придется принять меры!

Он снова замолчал.

– Сэ-э-эт? – ехидно напомнила Зорна.

– Свободны!

– Так точно! – по-солдатски отсалютовала Зорна и потащила Милку к выходу.

Оказалось, что они были в каких-то подземных помещениях рядом с Холодным Колодцем, потому даже на холодный весенний ветер насквозь мокрой выходить не пришлось. Когда они дошли до кухни, Зорна укутала помощницу в теплый плед, руки получили большую чашку заваренных травок, а разговор начался только после того, как повариха удостоверилась, что Милка опять не заболеет:

– И что это было? – спросила она строго.

– Бас просил…

– Милка, девочка, ты не можешь идти на поводу у заключенных! – закатила глаза Зорна. – Один за маму попросит, а другой – в заговор втянет, понимаешь?

– Понимаю, – понуро ответила Мила.

– И что ж ты понимаешь? – скептически спросила женщина. – Небось, все людям веришь! Это правда, я тебя научила, что все заключенные – люди, но не для того, чтобы ты их жалела, а чтобы работу делала совестно!

– Теперь я поняла, что нельзя помогать, чтобы не попасть в беду, – и девушка опять расплакалась.

– Ну ладно тебе слезы лить! Главное, что урок усвоила. Только вот не из всех передряг старая Зорна вытащить может… Ох, боюсь я за тебя!

– Я больше не буду! Страху-то натерпелась!

– Ну…. Сэтвок он может…

– Я не только о нем, – призналась Милка.

– А что, тебя еще кто допрашивал?

– Нет, я брата Баса испугалась, – дрожащим голосом ответила девушка.

– А чего же его бояться? Он же за больную маму переживает.

– Не правда, – голос Милки понизился до шепота. – Он плохой человек.

Зорна села рядом на тюфяк и привычным жестом погладила голову помощнице, а та призналась:

– Это он меня ударил! Он!

– Куда? – спохватилась Зорна. – Надо мазь наложить!

– Не сегодня. Тогда, когда меня продать хотели! Он ударил, больно-пребольно по животу, а я дитятко наше с Биртом потеряла! Умер он во мне! – отрывисто прорыдала Милка и закрыла глаза ладонью. Боль вернулась с новой силой, затмив ежедневную ночную тоску во стократ.

– Ах, – подала голос Зорна и с силой прижала трясущееся тельце к себе. – Бедная, бедная моя девочка!

Повариха терпеливо ждала, пока высохнут слезы и первые страдания хоть чуточку притупятся, а потом прошептала:

– У меня тоже сын умер.

Милка оторвалась от теплой груди и взглянула в морщинистое лицо:

– Как жаль, – отозвалась она, вытирая слезы ладошкой. Ну почему так?!? Зорна такая хорошая женщина! За что Боги прогневались?

– Только мне повезло чуть больше или меньше… прости, коли не так что скажу… Родила я его. Растила. Любила больше жизни… Но жили мы не богато, хоть и в Каменной. Где я не углядела, не знаю, но сын не на ту тропинку ступил… Тут в Холодном Колодце и помер. От голода.

– Как? Его тоже обвинили, как меня?

– Нет, он виноват был. За дело. Точно знаю, что виноват, хоть как мне ни больно это признавать. Мы с его отцом все к честности его приучали, да видно соблазнил его кто-то деньгами. Или завидовал он кому сильно… Не знаю я, не на наших глазах все происходило, потому что ушел он из дому, как с отцом поссорился. Я все думаю, что нужно было на его сторону стать… может, удалось бы отговорить… но нет же! Я тогда правильная была! Честная больно! – Зорна говорила с такой горечью и ожесточением, что Милка ее почти не узнавала. – Ну а потом эти вести. Муж запил сразу, а потом его в подворотне… Решила, что ни одна мать не должна пережить того, что довелось мне. И вот я тут, и, скажу тебе, больше с голоду тут никто не помрет! А коли помучить хочется, на то карцер и Сэтвок Шанар имеются!

______________________

Ем… даже не знаю, кого здесь написать… все идеи из фильмов, к тому же походные:)))

Ну, разве что повториться:

Снежкова Isolda "Рысь на поводке"

Juliya "Никогда не прощу"!!!Внимание – не окончено!!!

Я вообще подумала, что эта писанина может стать чем-то вроде фанфика на те произведения, что в ссылках:)

Глава 6. Если мужчина не был вечером хамом, то утром его назовут козлом

– С момента подписания пакта «О равноправии видов и рас» начался новый период развития миров, который называют… ем… как же его… Эра Равноправия или, как говорили в Боржичах, «После Пакта», – рассказывала Милка, накладывая гречку Тодеусу Фейму, старому и очень умному дроу из тридцать седьмой камеры. – В ней мы сейчас и живем.

– Конечно в ней! – раздраженно ответил Тодеус, пожирая голодными глазами тарелку в ее руках. – Новая же эра не началась! Ты лучше скажи, ты выучила хоть какие-нибудь даты.

– Дядюшка Тодеус, я же работаю! Мне некогда!

– Ой, дурная голова! Образование – вот что главное. От такой ноши, что плечи не болят, а вот польза большая! Ты же хочешь, чтобы тебя считали чем-то большим, чем пылью под ногами! Вот сколько зим прошло со времен пакта?

– Ем… я не знаю!

– Солги, – посоветовал старик, который в ее первую раздачу схватил за руки, сильно напугав.

– Что солгать? – удивилась Милка.

– Придумай. Скажи, что первое в голову взбредет! – оживился он, но внимательней взглянув на девушку, покачал головой: – Или не надо. А то у тебя, Поварешка, в голове, как в чистом казанке…

– А ты, Смык, не учи дурному детё! Пусть зубрит, разуму набирается.

– Пустой голове история не поможет, – хмыкнул тот и протянул руку за своей миской. – Ты бы ее лучше в другой науке понатаскал. Хотя и тут осечка – ни кожи, ни рожи.

Поварешка давно не обижалась на заключенных. Уж лучше правду, чем злой умысел какой. Да и Смыка она слушала в пол-уха. Дедок произносил "речи" редко, но когда говорил, то лучше бы уж молчал.

– А это вы зря! – крикнул бородатый гном из тридцать девятой. – Поварешка у нас девушка хорошая. И кожей, и личиком вышла!

– А ты, Бакли, даже не мечтай! – заржал Смык.

– Дурак, – надулся гном и взял свою порцию.

Милке стало жалко гнома и она решила перевести тему.

– Дядюшка Бакли, а чего вы на третьем этаже? У вас что, магический дар иметься?

Тут уже заржало пара десятков преступников, что услышали вопрос. Теперь уже обиделась Милка. И что она такого спросила? Ведь все знают – чем ниже этаж, тем ближе к камню Магита. А значит – сдерживающая сила больше. Нехитрая система, но на сегодняшний день самая эффективная против волшебства. Хотя, как по большому секрету сказал охранник Тим, не от всякого, а только от активного, пояснив это тем, что ни ему, ни его коллегам с поджаренной задницей бегать неохота, а сильный колдун и такое может даже без источника силы.

По прошествии времени Милка поняла, почему Глава службы безопасности Сэтвок Шанар запретил приносить передачи. А все потому, что маги не могли использовать свое тело, как источник энергии, ведь иначе оно быстро "сгорает". Для своих темных делишек им нужны накопители, которые бывают природные и рукотворные. И те и другие бывают разной силы, но про природные ходят действительно невероятные слухи! А чтобы закачать куда-то энергию, нужно пропустить ее через себя, а это тоже здоровью не на пользу, да и пропускная возможность тела небезгранична…

Есть еще магические места, но они все под бдительной охраной государства, хотя в листовках, что продают чумазые маленькие дроу на улицах по медяку, иногда проходят слухи о том, что куда-то кто-то пытался проникнуть.

Поварешка хмыкнула и покатила тележку дальше. Уж лучше она будет учить историю видов народов и рас, чем разбираться в магических артре… артефака… артефактах, во! Кто поймет этих магов?!? Да и людей, сидевших в одной из шестидесяти камер Холодного Колодца? Она точно не в состоянии! Жили бы себе дома, не тужили… жену и деток завели… что еще для полного счастья надо-то? Или родственники у них, как ее отчим? Может и так, только вот больно странно в авантюры с горя ввязываться…

Заключенные ее жалели, особенно после того, как до них докатился слушок о произошедшем в таверне "Рыба-Меч". Первые дни она почти не с кем не разговаривала, все вспоминая жуткий допрос и мужчины поняли, что что-то не так. Они начали ее расспрашивать, но та словно воды в рот набрала. К камере Баса она вообще опасалась подходить. Частично из-за того, что чувствовала перед ним вину, но в большей степени из-за страха перед его жутким братом. Ни о Беланде Крюке, ни о его матери она не знала ровным счетом ничего. Спросить – у псевдоподельника боялась, а у охранников – стеснялась. И уж точно не собиралась идти на поклон к Главе службы безопасности Его Величества Сэтвоку Шанару!

Но стены между Милкой и ее "подопечными" не возникло. Зорна была права, когда говорила, что простые люди ценят простые вещи, а путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Общими усилиями почти сорока человек Поварешке вернули дар речи и интерес тюремной самобытности. Некоторые особо благодарные практически взяли ее под свое крыло, как например Тодеус Фейм считал делом чести вправить ей мозги в нужную сторону. Вдохновленные таким примером преступники обучали ее и другим ремеслам, как, например фокусы или шулерство, тюремный жаргон, приемы самозащиты… Однажды не выдержал даже эльф, когда Мила его спросила:

– Что хотите скушать, курицу или рыбку?

Он обхватил светлую голову изящными руками и завыл волком, после чего накинулся на девушку:

– Ты что, с собакой общаешься?

– Нет, – испугалась девушка.

– Тогда откуда такие выражения? Такой жуткий говор! Ме-ме! – перекривлял он. – Речь должна быть красивой! Протекать как песня, словно дуновение ветерка, а не на бой поварешкой о кастрюлю!

– Простите, – пискнула Милка.

– Уже лучше, – кивнул эльф, а теперь тоже самое, но только с достоинством.

– Простите, – попыталась Милка, как можно выше задирая нос.

– А с лицом что? – строго спросил остроухий.

– Вы же сказали… с достоинством…

– Если будешь так разговаривать, люди подумают, что у тебя болезнь кости. Держи голову прямо, не закидывай назад или в стороны. Да, вот так, а теперь с достоинством и не-е-ежно: "Простите".

– Простите, – Милке показалось, что ее тело сейчас просто взорвется от напряжения.

– Вот! Вот! – обрадовался он. – А-то уши уже вянут! А теперь давай еще попробуем: "Чего соизволите отведать, господин? Сегодня у нас восхитительное куриное мясо! Но и, конечно, рыба удались на славу! Просто тает во рту…"

– Но это долго, – нахмурилась Милка.

– Вот и прекрасно! – воскликнул эльф, хлопнув в ладоши. – Зато запомнишь раз и навсегда!

Под конец раздачи у Милки почти не поворачивался язык. Тяжкое это дело – говорить по-благородному.

Так проходили дни за днями. Преступники в клетках давно не казались девушке страшными людьми. Она всех воспринимала как неотъемлемую часть жизни, которая почему-то находилась по ту сторону металлических прутьев. Однажды она спустилась к камерам внепланово, чтобы отдать Тодеусу Фейму одолженный учебник, когда увидела странную картину.

Возле тридцать восьмой камеры стояли двое солдат. Тим скомандовал:

– Лицом к стене, руки за спину! Живо.

– А, проклятые, – прохрипел Смык, но подчинился.

Донах открыл камеру, а Тим вывел заключенного, после чего они повели преступника по коридору, как тут Смык толкнул одного, потом другого, но его тут же начали бить в ответ, только на этот раз преимущества у старика не было никакого. Он терпел побои, закрывшись локтями и ругался: – Ах вы, псы позорные!

У Милки остановилось сердце. Да, дедок не лучший из людей, но смотреть, как его бьют – оказалось невыносимо. Книга упала на пол, а девушка бросилась к дерущимся, крича:

– Нет! Не бейте дедушку! Не троньте!!!

Милка с силой врезалась Донаху в бок, потом ей досталась пара ударов локтями, как тут она почувствовала, что кто-то сильно сжимает ей шею. Вот ошарашенные лица Донаха и Тима и злой шепот возле уха:

– А ну назад, а то придушу вашу шавку!

– Пушштше, – только и смогла выдавить она.

Солдаты в растерянности отступили на шаг. Тут сзади послышался топот сапог – это сбегались другие охранники.

– Ей, Смык, пусти Поварешку! – это голос Дорана, командира, о чем ярко оповещали три солнышка на его гербе-нашивке.

– У меня идейка получше, начальничек! Надоело мне тут у вас сладкую кашу жрать! На волю больно охота!

– Ей! Ты же сам понимаешь, что у тебя ничего не выйдет, – напомнил Доран.

– А ты подойди ближе, я тебе мертвую девку вручу… С дороги, гады!

Милка не могла идти, даже дышать удавалось с трудом – мешала рука, плотно обхватившая шею. Как же страшно! Она-то знала, что бандиту не дадут так просто уйти, скорее солдаты сами проткнут ее мечами, чем позволят преступнику выйти за пределы Колодца.

Некоторые заключенные тоже пытались образумить деда:

– Ей! Пусти малявку!

– Ты – дурак! Ее погубишь и себя заодно!

Неужели он сбежит? Или ее убьют раньше, чем она это узнает? О, Великая Лунная Богиня! Но вот они уже в коридоре, что вел на поверхность. Тут Смык обернулся к преследующим его людям и истошно заорал:

– Гады! Пустите, подонки! А-а-а!!!

Милка почувствовала, что рука Смыка переместилась с горла на рот, действуя лучше любого кляпа, а десять охранников смотрели на сие безобразие, явно забавляюсь. Через пару мгновений дед перестал орать и спокойно сказал:

– Дальше я сам, ребята.

– Так точно, сер! – тихо отсалютовал Доран и охранники разошлись.

Милка совершенно не понимала, что происходит. Они не будут останавливать Смыка? Позволят уйти? А что будет с ней? Тут из-под и так не твердых ног ушла земля. Теперь она просто висела в воздухе, поддерживаемая лишь руками Смыка, а тот понес ее прямо… на кухню. Не успела она прийти в себя, как ее грубо бросили прямо на собственный тюфяк.

– А теперь скажи мне, Зорна, что это такое?!?

Милка обернулась волчком и увидела, что в комнате только трое: она, повариха и… глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар!

– А что? – невозмутимо поинтересовалась женщина.

– Эта твоя шавка появилась возле камер в неположенное время! Побила охранников и чуть не организовала побег особо опасного преступника!

– Тебя, что ли? – подняла брови Зорна.

– НЕ СМЕШНО!

– А я и не смеюсь! – тут Зорна уже повернулась к нему лицом и уперла руки в бока: – А теперь послушай меня внимательно! Ты пришел на МОЮ кухню и смеешь МЕНЯ вычитывать?!? Моя помощница не слабоумная! Если у тебя есть что сказать, говори с ней, НО чтобы я не слышала, что ты ее запугиваешь, понятно?!! – после такой пламенной речи она опять отвернулась к кастрюлям.

Глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар немного понаблюдал за ее затылком, а потом повернулся в сторону Милки. "Какой же он высокий! И страшный! Особенно когда так смотрит, будто сейчас… Мама!" – пролетело в голове. От страха Милка забилась в угол.

Тем временем мужчина подошел ближе, по дороге зацепив двумя пальцами стул, который затем поставил спинкой к Милке и оседлал. Он задумчиво ее рассматривал, словно таракана, который нагло ползает перед ним, но которого по непонятной ему самому причине, он не может прихлопнуть.

– Ну? – звучно спросил он.

Милка скукожилась еще больше.

– Простите, – пискнула она, а потом вспомнив науку эльфа, на секунду выпрямила спину и с достоинством молвила: – Простите, – но тут страх фзял свое и она добавила: – дядечка.

– У твоего отца были братья? – спросил он странным тоном.

– Нет.

– А у матери?

Милка отрицательно покачала головой.

– ТОГДА КАКОЙ Я ТЕБЕ ДЯДЕЧКА!!!

От громового голоса аж уши заложило, а мужчина продолжил:

– Это первое. Второе, какого черта ты полезла туда, куда тебя не просили?

– Но дедушку, – грозный взгляд сделала свое дело, – то есть заключенного из тридцать восьмой, Смыка били и я…

– Мне все равно, "что ты", поняла? – грубо оборвал Сэтвок Шанар. – Чтобы я тебя не видел ни с записками, ни с подарками, ни с мамами, ни с "дядями" рядом, поняла? Здесь тюрьма, а не питомник с твоими любимцами! Все эти люди – преступники! Дай им только возможность и они уничтожат всех! Кто поодиночке, а кто всех одним махом! Поняла?

– Да, – она была готова подтвердить все что угодно, лишь бы он на нее не орал.

– Я больше не буду!

– Где-то я это уже слышал, – устало сказал суровый мужчина. – Зорна, и как ты это терпишь?

– А что я? Сам ее стряпню пробовал. Что еще надо? Работящая, ответственная… доверчивая больно, но на то ты и есть, верно?

– Для чего? – удивился он.

– Чтобы никому не доверять! – сказала, как отрезала Зорна. – Видишь ли, есть и другие люди, которые просто делают свою работу и во всем стараются найти хорошее, копят на светлое будущее и пекут солнце-пироги на Великий праздник.

– Что? – теперь удивилась Милка.

– А я что слепая? Не видела, как ты все тесто готовишь да мясо для начинки варишь? Раз цветочек, два цветочек вот почти уже веночек!

– Я не про солнце-пироги, я про то, что откладываю… – смущенно сказала Милка.

– Ты б свои богатства лучше прятала, а не под тюфяк!

Сэтвок Шанар переводил взгляд с одной на другую, а потом мотнул головой и, пошипев что-то вроде "Бабье царство", вылетел из кухни. Зорна проводила его веселым взглядом, тихо сказав:

– Нравишься ты ему.

– Нет, Зорна, он таким волком на меня глядит…

– Ну, не нравилась бы – живого места на тебе не было бы. А он с тобой по-ласковому… Только не понимает совсем. Сильно диковинное ты для него существо.

– Ой, боюсь ты не права, Зорнушка! Не терпит он меня! Ой, не терпит! Поперек горла я ему, как рыбья косточка!

Но слова старой кухарки произвели на девушку впечатление. Решила она, что нужно на один солнце-пирог больше лепить. За ночь она обязательно успеет, чтобы на завтрак к Великому женскому празднику, когда положено дорогим мужчинам румяный пирожок с мясом дарить, даже глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар получил гостинец. Ему, конечно, жена, а может и дети подарят, но Милка чувствовала, что обязана его испечь, пусть он даже выбросит его уличным собакам. А ей-то что? Ей и так почти сто штук лепить!

После бессонной ночи, которую Сэтвок провел над просматриванием поднакопившихся документов, а так же пополнением артефакта пассивной магии морока, что позволяла перевоплощаться в старика Смыка, каково же было его удивление, когда он, выходя из собственного кабинета, поскользнулся на первом солнце-пироге в своей жизни! Самое обидное – пахла выпечка просто превосходно!

________________________

Тут тоже боюсь повториться по поводу вдохновителей:)