Текст книги "Кровь с молоком"

Автор книги: Олена Шалена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Женщины в клетке столпились вокруг скрученного тельца и успокаивали, как могли. Милка теряла ребенка, о чем говорила характерная боль и обильное кровоизлияние. Ойме пыталась облегчить ее страдания, но в ее арсенале были только слова.

_____________________________

Такс… Я просто ссылки дам тех произведений, что влияли:

Наталья Шнейдер "Аларика"

Гетманчук Людмила, "Мир под крылом дракона"

Глава 3. Если бы козла отпущения можно было еще и доить!

Милка впала в полную апатию. Ее мало интересовало происходящее вокруг, она просто лежала на полу, уставившись в одну точку. Девушки, запертые вместе с ней в клетке, пытались о бедняжке заботиться, уговаривая поесть или согреться, но она не реагировала даже на доброту. Перед глазами плыли картины, но сознание отказывалось их воспринимать, а человеческие голоса слились в один сплошной гул. Деревенская дурочка не могла принять такой реальности, смириться и жить в ней. Хотелось, чтобы этот кошмар побыстрее закончился.

Однажды, смутно знакомые руки подняли, ухватили подмышки и куда-то понесли. Яркий свет ударил в глаза, а пальцы цеплялись за острые холодные камушки на дороге. Воспаленный мозг подсказывал, что девушки куда-то ее несут. Она слышала крики и тихий плач, который потом сменился гамом людских голосов. Она впервые осмотрелась. Грязные люди стояли ширенгами вдоль дороги, по которой ходили придирчиво осматривающие их "покупатели". Перед самыми важными почти танцевали "торговцы" с хитрыми взглядами. Одним из таких оказался Рукин. Он на все лады расхваливал девушек, что ехали с ней в большом металлическом, и теперь она это знала точно, гробу.

Вот где впервые девушка увидела городских жителей – остроухих беловолосых и в тоже время темнокожих дроу в ладных костюмах из черной кожи с неимоверным количеством ремешков и карманов, светлых эльфов с длинными локонами в струящихся платьях, длиннобородых низких, но крепких гномов с суровым взглядом, а еще много разных странных людей, кои в ее деревне не встречались. Если бы она просто шла между ними по улице, то не переставала бы восхищаться и удивляться, но стоя в шеренге рабов, выставленных на продажу, она словно покрылась дымкой безразличия.

Противно наблюдать, как женщины пытаются понравиться, проходившему мимо мужчине в дорогом камзоле и с отвисшим брюхом. "Явно не закупщик из борделя", – появилась откуда-то мысль. Милка мотнула головой и опять потеряла к происходящему интерес, уставившись в пол. Главная задача – не упасть, хотя холод пробрал уже до кости, а вскоре даже неяркое зимнее солнце прекратило освещать измученное лицо. Отрешенно девушка поняла, что перед ней кто-то стоит.

– Эта, – послышался мужской голос. – Кто, откуда?

– Из провинции, – охотно ответил Рукин. – Кровь с молоком!

– Да где ты видел такое молоко? Одна кислятина с плесенью!

– О, сударь, сами знаете, что последний торговый день в этом году! Летом они краше яблочка, а зимой…

– Сколько ты за эту гниль хочешь?

Мила передернулась и попыталась отклониться, но тут же поняла, стоит ей лишиться поддержки плеч Ойме и Анны – она просто свалиться на землю.

– Сколько б не хотел, – послышался шипящий старческий женский голос, – мое дело!

– Драк… госпожа Зорна! – начал удивленно Рукин. – Какими судьбами?

– Да щас меня судьба в это убогое место приведет! Я по делу! А девку, – тут Милка почувствовала, что цепкие пальцы открыли ей рот, для осмотра зубов, – забираю.

– Но позвольте! – начал господин в камзоле. – Я первый…

– Был первый, стал последний! – накинулась на него женщина.

– Да как вы со мной разговариваете?! Вы хоть знаете, кто я такой?!?

– А вы знаете, кто я такая? – сурово спросила женщина. Странно было видеть, как невысокая старушка в одежде мало чем отличающейся от лохмотьев угрожает уважаемому горожанину. Тут слуга подпрыгнул к уху господина, выражение лица которого тут же изменилось, после чего они оба спешно ретировались. – То-то же, – удовлетворенно сказала женщина и уставилась на Милку.

– Госпожа Зорна, для меня такая честь… – жаворонком разлился Рукин.

– Молчать! – резко прикрикнула на него женщина и опять обратилась к Милке. – Ты кто такая? Откуда?

– Из деревни, – начал Рукин.

– Я сказала – молчать! – а потом снова повернулась к "говорящему товару". – Ну?

– Из Боржичей.

– Родные?

Милка вспомнила перспективы, которые предлагал ей отчим и глаза девушки наполнились крупными слезами. Выходит, что бордель в городе, что свинюшник дома – одна судьба.

– Понятно, – вдруг мягче сказала госпожа Зорна. – Готовить умеешь?

– Да, – пискнула Милка. – Каши, супы, мясо жаркое, хлеб и пироги…

– Такая малая, а все умеешь? – с чего-то удивилась госпожа Зорна. – Не то, что наши, городские… Чего ж так?

– У меня шесть маленьких дома, седьмой на подходе, – тут слезы не удержались и в два ручейка размазали грязь по щекам, – им. Пока дома жила.

Госпожа Зорна кивнула и бросила Рукину:

– Девку я покупаю.

– Конечно-конечно! Только никаких денег! Так сказать, подарок от фирмы!

– Хех! Фирму нашел! Не надо мне бесплатно! Плохая примета. На тебе десять медяков!

Десять медяков это цена упитанной уточки.

Вместо того, чтобы оскорбиться, Рукин почтительно раскланялся, даже более усердно, чем перед богатым господином.

– Ну, мелкая, пошли, – сказал она и отвернулась, чтобы уйти, но Милка не сдвинулась с места, тогда старуха вернулась и крепко схватила ее за руку, со словами: "Пошли, кому говорят" – потащила с рынка прочь.

Мила в последний раз оглянулась на вереницу женщин. Ойме и Анна украдкой помахали, другие женщины попытались улыбнуться, даже Тамара кивнула на прощание. Милка одними губами прошептала "спасибо вам" и повернулась вперед.

У девушки не осталось сил, чтобы вырваться и бежать. Да и куда бежать в этом страшном месте? Если госпожой Зорной руководило Дело, то ее, сироту деревенскую, по свету гоняла одна лишь Судьба.

Глаза не подымались выше дороги, заваленной грязным снегом или покрытой скользким льдом. Слишком устала. Чтобы замечать что-то другое. Ничто ее больше не интересовало. Одного хотелось – дойти и упасть. Шли женщины долго, небось весь город прошли или того дальше. Уже даже солнышко стало садиться, – как-никак зима.

Тут послышалось:

– Ну, потерпи. Пришли уже, – девушка подняла глаза и увидела темную каменную стену с железными воротами. Старуха постучала сильным кулаком по холодной стали.

– Кто-о такой?!? – спросил бравый голос.

– Свои! Открывай, дубина! – огрызнулась госпожа Зорна.

– А, дра… то есть, госпожа Зорна!

– А ты ожидал государя увидеть? – хмыкнула старуха. – Открывай!

Заскрипели засовы и в воротах, открылась маленькая калитка.

– А это кто с тобой? Не положено!

– Все положено! Это моя новая помощница!

– Зачем?

– Коли жрать охота, пропустишь! Я, между прочим не паучиха, чтобы все одна делать! З дороги, балда!

– Так никакой инструкции…

– Будет тебе инструкция, только завтра.

– Вот завтра пусть и приходит.

– Не май месяц! Ты на нее посмотри! Вся в грязи да в крови! Что с ней за ночь станет?

– У меня приказ!

– Я тебе щас дам приказ! – она пригрозила кулаком, который так звучно стучал по воротам.

– Что тут у вас происходит? – спросил громовой голос.

Милка аж вся сжалась, спрятав голову в плечи. Говорящий оказался высоким мужчиной, закутанным в плащ с капюшоном.

– Этот балбес не пускает мою помощницу! – взорвалась Зорна, нисколечко не смутившись грозного мужчины.

– Так приказа нет, чтобы ее на территорию пущать! – кинулся оправдываться солдат. – Права не имею!

– Он прав, Зорна, – сурово сказал мужчина.

– Нет приказа? – и не подумала смутиться старуха. – А ну служивый, неси бумагу! Щас мы тебе приказ напишем!

– Ты не имеешь права писать такие документы, – вкрадчиво напомнил мужчина в плаще. – Это пять лет каторги.

– А кто про меня говорит? Я-то кто? А вот коли глава службы безопасности такую бумагу напишет… ей не то, что сюда, в замок дорогу кленовыми листьями устелют!

– У меня времени нет, – буркнул мужчина.

– Ничего пять минут не решают, – уперла руки в бока старуха.

– Ладно, – неохотно сказал "глава службы безопасности". – Ей, стража. Пустить, – капюшон коротко повернулся в сторону Милки, подыскивая слово, поясняющее, кем же та является, но так и не определившись, крикнул: – Пустите ее.

– Но, ваше благородие, приказа-то нет!

– Завтра будет, – сказал мужчина и быстро выскочил за калитку.

– Но… – начал охранник.

– Я ж тебе сказала, служивый: завтра, все завтра, – пропела довольная старуха, похлопав по нашивке герба королевства, затем, опять вцепившись в руку Милки, потащила ее за собой, оставив солдата грызть ногти из-за нарушения устава.

Тем временем они прошли толстую стену и большой открытый двор, посреди которого стоял совсем небольшой домик. Милка подумала, что в нем старуха и живет, но строение оказалось всего лишь… лестницей вниз.

От удивления у девушки аж проснулось любопытство:

– Бабушка, а где мы?

Женщина аж запнулась, а потом резко повернулась к Миле:

– Бабушка! Да я на девушку еще откликаюсь!

– Простите, госпожа Зорна.

– Ох, непуть… – покачала головой та, но не сердито, а скорее сочувствующе. – Мы в Холодном Колодце.

У Милки тут же отнялся не только язык, но и ноги. Зорна обернулась на чуть ли не мертвую от страха девушку:

– Что случилось? Чего столбом стала?

– Но я же ничего не сделала… Я не преступница!

– Ну… как сказал бы господин, которого мы видели у ворот: это еще не известно, – нахмурилась женщина.

– Я правда ничего не сделала! – заплакала Мила. – Я не могу! Не хочу! Да что ж это такое со всеми!

– Не Боржичи? – спокойно спросила Зорна.

– Нет, – кивнула Милка, вжавшись в стену. – Много-много не Боржичи!

– Да не боись ты! Никто тебя за решетку больше не посадит. Поняла?

Милка отчаянно замотала головой, еще больше вжавшись в стену.

– А теперь послушай меня, малявка. Ты вон еле на ногах держишься, но я тебя купила не потому, что хочу сделать что-то гнусное, как большинство на том рынке. Приглянулась ты мне.

– Чем? – удивилась Милка.

– Да тем, что на мужиков не заглядывалась, а это в нашем деле самое важное. Ты ж пойми, дуреха, что преступников, что здесь сидят, не на рынке купили, а за дело поймали. Мы же с тобой тут только работаем. Вернее, я работаю, а ты – будешь.

– Работать? – удивилась девушка. – Кем?

– Кем-кем, – перекривляла ее женщина. – Не тем, кем ты подумала! Кухарками! Помощница мне нужна, а у тебя босоногой детворы полон дом был, а значит руки из того места, что мне нужно растут. С готовкой справишься, лист осиновый? Каши наварить да мяса натушить?

Милка кивнула.

– Вот и славно. А теперь пошли, подлечим тебя, а-то совсем ты мне не нравишься.

______________________________

Отголоски:

Александра Руда "Кнопка" и частично "Ола и Отто" Олу и Отто ищите в книжных:)

Снежкова Isolda "Рысь на поводке"

Juliya "Никогда не прощу"!!!Внимание – не окончено!!!

Глава 4. Был бы козёл, а морковка всегда найдется

Госпожа Зорна не позволяла Милке вставать еще неделю, а для экономии времени бросила ее тюфяк прямо на широкую лавку в своей обширной кухне.

– Что ж с тобой случилось-то? – приговаривала она, уверенным движением помешивая большой чан. – Побили, вижу, и переохладилась – тоже. Но видела я такие случаи, не так тяжко тебе быть должно, а уж тем более с моей волшебной настойкой.

Милка тихонько заплакала, уткнувшись в подушку, но тут почувствовала, как сильная морщинистая рука гладит ее по головке.

– Ну, не плачь. Теперь ты тут, в безопасности, а я никому тебя в обиду не дам! Иль это тебе не дракониха Зорна говорит?

– Кто? – удивилась Милка.

– А поди не знаю, как меня весь город за глаза кличет. Ладно, пойду следить, а то подгорит и наши мужички совсем зачахнут.

Милка далеко не таким представляла себе Холодный Колодец – самую страшную тюрьму страны. В Боржичах думали, что это натуральный колодец, куда сбрасывают людей, провинившихся перед королем. Ведь недаром говорят: "бросили в тюрьму". Никто и не думал, что это огромное подземное помещение с камерами, расположенными по спирали. И уж точно никто не предполагал о распорядке дня! Милка со своего скромного тюфяка могла судить только о кормежке. На завтрак – кусок хлеба с чаем, обед – мясо и гарнир, а на ужин – каша. Побывав за пазухой у работорговцев, Мила поняла, что злодеи, оказывается, далеко не последние люди в государстве.

– А ты думала? – удивилась Зорна. – Голодные мужики, они же еще злее, чем просто злые мужики! А если их вкусно кормить, они поди и не будут так сильно пакостить.

На восьмой день Милка устроила бунт, после которого Зорне пришлось доверить девушке хоть какую-то работу. На обед она разделала мясо, а вечернюю кашу вообще сварила сама. Причем так, как делала малышне, а не следуя методике поварихи.

На следующее утро Зорна явилась с раздачи в очень странном настроении.

– Это ж ты вчера кашу варила, – сказала она скорее утвердительно.

– Да, – ответила девушка, снимая шум с бульона. – Случилось чего? Не ладная?

– Да так, ничего… – пожала та плечами. – Хочешь ужин сама раздать?

Милка замялась.

– Да не робей ты! Все равно придется. Не сегодня, так завтра.

У Милки тут же пропало настроение. Еще бы! Она воров и убийц даже никогда не видела! Хотя она тут же вспомнила о работорговцах и ей совсем худо стало.

– Все у тебя выйдет! – уверенно сказала Зорна и подняла кулак: – Главное, во, где их держать! Ты птичка вольная, а они, дураки, попались!

Мила попробовала так же смело кивнуть, но на самом деле той уверенности не чувствовала. Она успокаивала себя весь день и в конце концов решила, что будет двигаться тихо, как мышка. Может ее никто и не заметит…

Но стоило ей выехать с каталкой, как тут же послышался мужской окрик:

– Ей, смотрите, кто пожаловал!

Тут же со всех сторон послышался топот ног – все заключенные как один прилипли к решетчатым дверцам своих камер.

– У-у-у, какая!

– Птичка!

– Конфетка!

– Так бы и съел не прожевывая!

Милка попыталась отключить слух, но мужчины, кажется, устроили соревнование, кому быстрее удастся вывести ее из себя или схватить за руку. Девушка даже не обращала внимания на тех, кто пытался ее извести, просто хотелось разлить кашу по мискам поскорее и убежать подальше. А еще столько кругов… Пять! Столько же, сколько этажей.

Тут она отвлеклась и один из заключенных таки поймал ее за руку и подтащил ближе:

– Так это ты кашку варишь, да? – задорно спросил дедок с блестящими глазами. – А интересно, сама такая же вкусненькая, как твоя кашка?

Вокруг послышались похвалы и одобрительные возгласы, а Милка из-за всех сил начала выдираться, что никак не удавалось. У дедка мертвая хватка.

– А ну пусти девку! – очнулся охранник.

– Как скажешь, служивый, – совсем не по старчески улыбнулся дедок и Милка тут же почувствовала, что ее никто не держит. Ощутила она это в полете, потому что отчаянная борьба уже не встречала никакого сопротивления. Упав с черпаком на пол, она заплакала. Как же она ненавидела этих нелюдей! Она же поесть им принесла, а они с ней так, словно она веселить пришла! Оставшийся круг она просто плакала, утираясь рукавом под вопли что-то вроде: "Иди сюда, я тебя успокою!", что сопровождались гнусным хихиканьем.

Вернувшись на кухню, она упала на свой тюфяк и звучно зарыдала. Зорна недолго наблюдала за этим безобразием и села рядом:

– Что было?

– Они меня освистали, гадости кричали, за руки хватали! Ой, боюсь я их, Зорнушка!

– Та че этих оболтусов бояться?!? – искренне удивилась женщина. – А черпак на что тяжелый? Не для удобства же! По рукам бахнула – оно что-то поняло! – женщина опять погладила девушку по голове. – Ты знаешь что? Пригрози им. На место поставь, чтобы знали, что ты – самый важный человек в их жизни, а они тебя так обижают.

– Не могу я, – захныкала Милка. – Боюсь, мочи нет!

– Так ты не то, что ударить… даже накричать боишься?

Девушка энергично закивала.

– Хм… нет, нельзя вот так приходить с раздачи и рыдать! Знаешь что, пойдешь на рынок продукты покупать. Всю неделю ходить будешь, поди чему-нибудь тебя научит.

– Чему? – удивилась девушка. Она всегда думала, что рынок это что-то вроде веселой ярмарки. Что там страшного может быть?

– Сама поймешь. Только учти – денег у тебя ограничено, а купить нужно много чего – наш зверинец кормить. Продукты должны быть хорошие. Ладные, поняла? От твоего выбора жизнь всех заключенных зависит. Они не могут сами выйти на рынок и купить, что им нравиться, так что придется тебе за них всех горой стоять. Но помни, что бы они тебе сегодня не кричали, симпатичных мордашек они не видели давненько, так что строго их не суди, поняла?

Милка кивнула, но после пережитого рассуждать о благе преступников…

– Какие они ни были, они люди, поняла? Они как рабы – в клетке.

Воспоминания нахлынули на девушку, скрыв с головой. Права Зорна, нельзя завтра плохих продуктов купить!

Только не так уж это оказалось просто. Торговцы на рынке не ликом шиты, продавали что похуже и что подороже, а девушка не могла вот так просто покупать плохие товары. Она все вспоминала людей в клетках, что обходила вчера и сама не заметила, как переругалась со всеми торговцами на рынке, не стыдясь ни ора, ни выражений:

– Да кто ж есть такое будет?!? – возмущалась Милка. – Такое и корове не предложишь, а вы такие деньжищи просите!

– А ты видала корову-то, гадость малолетняя? Бери что дают, или проваливай восвояси!

Милка надулась индюком и тут ее как прорвало:

– Вы хоть знаете, для кого я продукты покупаю? Для Холодного Колодца! Не были там никогда? А я устроить могу! Вот позову главу службы безо… – она на секунду замялась, – безопасти! Будете знать! Он вам живо расскажет, что для людей, а что для свиней!

После такого громогласного заявления, торговля пошла как по маслу. А солдаты, которых снарядила с ней повариха всю обратную дорогу ржали почище их лошадей. Но Милка все равно была собой довольна – купила все что намеревалась, да еще и сдачи принесла столько, что даже Дракониха Зорна посмотрела на девочку с уважением.

Вечером она не стала со страхом смотреть на каталку для ужина, а взялась за нее твердыми, хоть и влажноватыми ручками.

Сегодня вопли были еще более откровенными – небось подготовились за сутки. Милка не слушала, она считала про себя, стараясь не обращать внимание на порывы убежать что есть мочи куда подальше. Вот она налила первую порцию и хотела уже отдать в алчущие руки, но потом отступила на пару шагов и крикнула:

– Агов! Люди, знаете, где я сегодня была?!!

– Расскажи нам, милая!

– Да подробностей грязных побольше, птичка!

– Я была на рынке-ярмарке и покупала харчи не для кого-нибудь, а для вас! Отвоевывала самое ладное… Но знаете что? Если вы будете так ко мне относиться, то я не буду больше с торговцами спорить! Просто буду брать, что дают и из того и готовить! Одну гниль будете есть, понятно? – она попыталась вложить в эти слова всю свою строгость, но вышло довольно жалко, но несмотря на интонацию вокруг стояла тишина. – Давайте, покуда мы обязаны видеться, не портить друг другу жизнь. Так будет хорошо и правильно. А я стараться буду, варить вкуснее прежнего, но и вы зарок дайте!

– Хорошо, птичка, я обещаю, – вдруг сказал один из заключенных.

– Да ладно, не серчай, – сказал другой.

– Мы же не со зла, – послышался откуда-то голос.

– И не птичка я, не конфетка и не яблочко! Мила меня зовут! – в последнюю очередь добавила девушка, и пошла с возиком разливать кашу по плошкам. Подходя к новой двери, она слышала все новые и новые извинения от дроу, гномов, одного эльфа и множества людей. Больше всего она боялась подходить к камере деда, который ее вчера так грубо схватил, но он даже с нар не встал, просто кивнул, а глаза его ярко блеснули.

Счастливая, она покатилась с возиком наверх, к кухне, но тут наткнулась на пост солдат, которые тоже с удовольствием уплетали ее кашу и чему-то смеялись.

– Слушай, Мила! Ты молодец! Как их! Дракониха бы обзавидовалась!

– А кашу лучше моей матушки готовишь!

– Только вот одно плохо – много рабочих мест создаешь.

– Как это? – искренне удивилась Милка.

– Да мы про главу службы королевской пасти! – и все пятеро заржали.

– Но я не назначала! – растерялась девушка.

– А как же "Безо пасть"?

– Так это… я сама его видела в первый день!

Парни засмеялись еще сильнее прежнего.

– Что? – обиделась Милка. Такой хороший день, у нее почти все получилось, а с нее все равно смеются.

Один из солдат справился с собой:

– Да ладно вам, парни! Не ржите! Иль не она нас тут всех кормит?

– А Дракониха? – поддел другой.

– Ну, Дракониха такой вкусной каши не каждый день сварит! А ты, Мила, запомни, что не "безопасти", – опять послышались смешки, – а "безопасности". Глава службы безопасности Его Величества. Он же Сэтвок Шанар. Теперь скажи сама.

– Сэт…

– Сначала скажи.

– Глава… глава службы безопа…сности Его Величества Сэтвок Шанар.

– Вот и умница! Одно дело на рынке во все горло орать, а другое – в глаза его командиром пасти назвать!

Парни опять развеселились. Некоторые даже согнулись пополам от смеха.

– Шутки-шутками, а он человек серьезный. Даже страшный.

– И безжалостный. Он не только дела расследует, но и допросами руководит. Говорят, нет такого существа, будь то человек, дроу или эльф, которое он не мог бы расколоть. Будь тот магом или кем по хуже. Говорят, после его допросов люди с ума сходят…

– Да-да, еще неизвестно как бы он отреагировал на такое заявление.

– Мог бы и рядышком с этими посадить! – он кивнул на камеры.

– Точно. Так что ты, Поварешка, поосторожнее. В конце концов, мы в самой суровой тюрьме работаем.

– Не сказала бы я, что так уж она сурова, – сморщилась Мила. – Тут и не так уж холодно и кормят… Чего суровая-то?

– Потому что для магов и колдунов, – шепотом сказал один из солдат. – Кстати, меня Тим зовут.

– А меня Донах и не все тут колдуны – фыркнул второй живо участвующий в беседе. – Просто это единственное место, где их держать можно. Видишь, внизу большой камень лежит – вот он-то и не позволяет магу разойтись в полную силу. Всю магию на себя тянет.

Милка уставилась на ничем не примечательный огромный валун.

– Понятно, – потянула она, хотя на самом деле ей ничего не было понятно.

– Раньше тут все жестче было. Заключенные от холода и от голода умирали, но как Дракониха появилась, так и отопление наладили и кормить стали справно. Хозяйская она женщина и суровая, потому и уважают ее все, от мала до велика, что в этих стенах, а что за их пределами.

Вот в это Милка поверила охотно.

Прикатив на кухню тележку, она быстро помыла кастрюлю и черпак и уселась на тюфяк, болтая ногами.

– Что смотришь? – удивилась Зорна. – Да еще и улыбаешься?

– Они почти все передо мной извинились, – ответила Милка со счастливым личиком. – Некоторые ничего не сказали, отвернулись, но хоть не стали смеяться как вчера, а другие так хвалили, что я не знала куда себя девать-то…

– А все потому что большинство простые парни из обычных семей и они ценят простые вещи – как вкусная каша и теплый хлеб, а другие, аристократы… они думают, что так и должно быть. Спесь с них никто не собьет, только голод и страх, а тут они такого не дождутся.

– Почему? – удивилась Милка. – Это же тюрьма.

– Они тоже люди, – твердо сказала женщина и стала еще более тщательно вытирать чан полотенцем.

Милка же залезла с ногами на тюфяк и наблюдала, как гаснут угольки в очаге.

– Ты бы лучше взяла тюфяк, да в комнату свою отнесла.

– Мне и здесь хорошо, – лениво ответила девушка.

– Ну, смотри… – ответила повариха, а потом что-то вспомнив, залезла в карман передника: – Чуть не забыла! Это тебе, – и протянула ей несколько монеток.

– Что это? – удивилась Милка.

– Что-что, плата твоя! Рано еще, но я авансом, ведь без денег своих скучно по базарам ходить.

– Но разве рабыням деньги положены? – удивилась Милка.

– А ты и не рабыня, – как ни в чем не бывало пожала плечами Зорна. – Просто работница в тюрьме. Я Шанара заставила таки приказ подписать, да все забывала тебе сказать. То ты болела, то плакала…

– Но я меньше недели работаю!

– Вот и будешь знать, что отрабатываешь, – деловито ответила женщина и продолжила свое занятие.

___________________________________

"Гарри Поттер и узник Азкабана"