Текст книги "Синдром отмены"
Автор книги: Олег Жилкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Мне вдруг стало не по себе, от того, что я занимаюсь сексом с профессионалкой без презерватива, у которой до десятка клиентов за сутки, и я рискую заразить свою супругу.
– Послушай, – осторожно поинтересовался я у нее. – а это легально то, чем мы занимаемся?
Женщина тут же остановилась и сделала вид, что не понимает о чем я ее спрашиваю.
– Скажи, – пытался я спасти ситуацию – а тебе хоть самой нравиться то, чем ты занимаешься, или это бизнес?
– Да-да, расскажите, пожалуйста, вам доставляет удовольствие секс или вы об этом не думаете? – неожиданно подлетела к ней с расспросами хипстерского вида парочка, которая то ли проводила социологический опрос, то ли собирала материал для газеты.
Моя партнёрша ни слова не говоря встала с постели и начала одеваться. Я стал оправдываться, мол, я не знал, что это за место, и какого рода услуги здесь оказываются.
Как только женщина оделась и вышла, ко мне подошли два похожих на карликов сутенера, и стали грубо выталкивать меня на улицу, угрожая расправой.
– Послушайте, – возмутился я – как вы обращаетесь с клиентами!
– Давай, козел, вали отсюда, иначе мы сами тебе сейчас отымеем! – сказал мне один из них, и даже попытался пнуть меня под зад ногой.
Я схватил его за горло, и, повалив на диван, принялся душить.
– Слышь, ты, урод, я вас не боюсь, меня вам не запугать, вам следует организовать свой бизнес по правилам, а потом уже требовать с клиентов оплаты за свои услуги.
– Эй, помоги мне, этот козел совсем оборзел! – попытался получить поддержку карлик от своего товарища, но тот разлегся на диване и не реагировал на его крики.
– Ты лучше слушай, и запоминай, что он тебе говорит, это поможет нам составить методичку на будущее – отвечал он ему вяло.
Я выбрался из подпольного борделя на улицу, и тут же, зайдя в ближайшую аптеку, купил себе упаковку миромистина. Чувствовал я себя скверно. Вечером я рассказал всю историю жене, на что она философски заметила, что это будет мне уроком, жаль только, что я подставил под удар не только себя, но и ее.
– Ничего, – подвела она итог – прими лекарство и расслабься, – вначале будет покалывать, но со временем пройдет. Ты мой кобелёк, мало тебе приключений!
– Да ладно, я даже с ней не трахнулся.
– Я понимаю, что это тебя гложет. – посмеялась она.
– Клянусь, это больше никогда не повторится! – горячо обещал я ей, – Это было ужасно!
Проснувшись, я с облегчением понял, что это был всего лишь сон. Сон, который бы я никогда не хотел пережить наяву, но который дал мне в полной мере ощутить себя участником древнего ритуала продажной любви.
На следующий день я получил ответ от издательства: «К сожалению, мы не будем публиковать вашу книгу». Мне показалось, или в ответе скрывалось раздражение? К чему такая категоричность? Это ответ на мой последний пятый по счету роман. До сих пор ответы были менее категоричные, и даже сулящие надежду: «На рассмотрение произведений авторов уходит до полугода и если вы нас заинтересуете, то....» На этот раз ответ пришел уже через неделю. Я обескуражен, но с другой стороны, это нисколько не умерило мой энтузиазм. Нет, действительно, пять книг за семь месяцев это слишком много. Я пишу как автомат, в среднем два месяца на один роман на семи авторских листах. Такой нагрузки не выдержит ни одно издательство.
Но мне пятьдесят пять и я тороплюсь. 55 – я бы выбил эти цифры у себя на груди крупным, бросающимся в глаза шрифтом. Я шел вчера по улице города, и мне хотелось кричать всем встречным людям в лицо: МНЕ ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ! Бродский умер в пятьдесят пять. Сегодня у него день рождения. Я не люблю Бродского, не люблю его манеры читать собственные стихи, но больше всего я не люблю почитателей поэзии Бродского, которые собираются, чтобы прочесть его стихи, в память о нем. Я не люблю любые коллективные действия, имеющие отношения к поэзии. Я тоже пишу стихи с четырнадцати лет, но у меня никогда не было почитателей. Те немногие люди, которым нравится моя проза отводят глаза, когда я спрашиваю их мнение о своих стихах. Но между тем, поэзию я начал писать раньше чем прозу. На самом деле, первое свое стихотворение я написал в семь лет: «Опять звучат по радио слов: оставлен город Минск, Смоленск, Вязьма.» Город Вязьма я нашел на карте, оно подходило по рифме с городом «слова», что говорит уже о каком-то опыте сочинений и о реализме в подходе. Я подбирал соседние друг другу города и не использовал топонимы за Уральским хребтом, поскольку ориентировался на карту боев 1941 года.
К прозе меня приучала мама. Она заставляла меня вести дневник происшествий и писать объяснительные за все случаи своего дурного поведения. Одну из записок я запомнил на всю жизнь.
«Когда я вошел в класс, Оля Быковская ударила меня грязной тряпкой по голове. Все засмеялись и я вырвал тряпку у нее из рук и ударил ее по голове. Пускай теперь посмеется!»
Из объяснительной видно, что я рос строптивым мальчиком и не давал себя в обиду, не делая исключений даже для девочек. Оля Быковская была красивой высокой девочкой, нам было восемнадцать лет на двоих. Сколько себя помню, мне постоянно приходилось драться. Однажды мне сломали нос, в ответ я прокусил противнику бровь и он залил мне футболку своей кровью, которую, придя домой, я выдавал за вишневый сок.
Пятьдесят пять – классный возраст. Возможно, это лучший возраст у меня в жизни. Если Бродский умер в пятьдесят пять, то я только начал жить. У меня не так много времени в запасе, поэтому я немного тороплюсь, но это наполняет каждую минуту моей жизни смыслом и энергией. У меня нет времени на продолжительные творческие кризисы. Я преодолел линию прибоя. Никто не в состоянии понять моих чувств, и даже господа из редакций, отвечающие мне отказом. Черт с ними! Я пишу не для признания, мое признание дело решенное, мне нужно успеть завалить редакцию работой на несколько лет вперед после моей смерти. В этом много мальчишеского, но я действительно впервые задумался о том, что хочу стать писателем лет в девять, когда страстно хотел сочинить повесть о своем одиночестве накануне своего дня рождения. Я переживал острое, саднящее чувство, которое требовало выражения. Не прошло и полувека, и я нашел форму для своего высказывания. Мальчишки обидчивы, но упрямы. Упрямство способно заставить работать над целью, не считаясь с тем, что на это может уйти вся жизнь. Вся жизнь это много. Это серьезная цена, которую я заплатил, и теперь вправе претендовать на успех. Пусть это будет известность, а не богатство или любовь публики, на которые я не рассчитываю. Зачем? Просто, потому что я этого хочу. А я всегда добивался того, чего хотел, пусть это и сбывалось как насмешка или даже наказание. По-сути, это такой долгий спор с Богом, призывающим меня ко смирению. Нет, я давно вышел из-под контроля. У меня нет родителей, я не боюсь за жизнь своих детей, я не боюсь урона для своей репутации, я не боюсь за честь семьи, мне не дорого свое имя – у меня его нет, – меня совершенно не чем шантажировать, я плевать хотел на мнение окружающих, и поэтому заслуживаю самого худшего наказания – чтобы о моих слабостях и грехах узнало как можно больше людей на Земле.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
