355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Куц » Азовское осадное сидение 1641 года (Оборона донскими казаками крепости Азов) » Текст книги (страница 4)
Азовское осадное сидение 1641 года (Оборона донскими казаками крепости Азов)
  • Текст добавлен: 21 февраля 2018, 10:00

Текст книги "Азовское осадное сидение 1641 года (Оборона донскими казаками крепости Азов)"


Автор книги: Олег Куц


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Турецкое осадное сооружение, возможно, применявшееся и под Азовом (праздничный макет). (Из указ. книги X. Йылдыза).

Документ, о котором идет речь, опубликован, но при этом в исторической литературе малоизвестен[135]135
  Акты Московского государства. Т. 2. СПб., 1894. С. 122–123. – Любопытно, что данный документ неверно озаглавлен публикаторами. У них он назван следующим образом: «Отписка валуйского воеводы о получении им вестей, что донские казаки взяли в Азове городок Ташколов». Правильнее, думается, его следовало бы назвать так: «Отписка воеводы г. Валуек о взятии турками и крымцами Топракова города у казаков в Азове и отступлении последних в Ташкалов городок». Публикаторы документа, как видим, нечетко представляли себе ситуацию, при которой возникло данное известие.


[Закрыть]
. Согласно показаниям Е. Еремеева и Г. Герасимова, когда они были на Дону в казачьем городке Каргалах, при них 6 августа сюда из казачьего Черкасского городка приехали донские казаки Василий Волдырь и Иван Тамбовец сообщившие во время расспроса на кругу в Каргалах следующее. При казаках В. Волдыре и И. Тамбовце, 3 августа из Азова в Черкасский городок «прибежало» два запорожских казака. Запорожцы показали, что 2 августа при них «турские и крымские люди» с помощью «земляного насыпного вала» взяли Топраков город (в документе – «Топракалов»), причем в ходе этих событий был ранен донской войсковой атаман Наум Васильев, который вскоре от раны умер[136]136
  Начальный этап обороны Азова возглавлял донской войсковой атаман Наум Васильев (прозвище Шелудяк). Он же возглавил одну из первых вылазок казаков из Азова 25 июня (Донские дела. Кн. 2. Стб. 214). Сообщение запорожских казаков о смерти Н. Васильева неверно: он остался в живых и фигурирует на Дону еще долгое время спустя. В данном случае, возможно, речь может идти о ранении. Если упомянутые запорожские казаки ничего не путают, следующим войсковым атаманом в Азове (см. ниже) стал Тимофей Яковлев (Лебяжья Шея), затем – Иван Каторжный, и лишь уже после него – Осип Петров (Калуженин).


[Закрыть]
. В тот же день (2 августа) войсковым атаманом был избран Тимофей Лебяжья Шея, который укрепился («сел в осаде») с казаками «в Азове (и) в Ташколове городке»[137]137
  Союз «и» добавлен нами по смыслу.


[Закрыть]
. Сообщалось также о серьезных потерях казачьей стороны в ходе боев (и, в частности, «на приступах»), а также сильном обстреле с земляного вала и стен захваченного турками Топракова города донских казаков, засевших в Азове и Ташкалове[138]138
  Акты Московского государства. Т. 2. С. 122–123. «На приступех» – в ходе приступов турецкой стороны к городу.


[Закрыть]
.

Указанный документ уникален в том отношении, что он дает нам дату оставления казаками Топракова города – 2 августа. Несмотря на то, что данное известие было зафиксировано лишь после того, как оно прошло через вторые и третьи руки, точность датировки позволяет, на наш взгляд, с доверием отнестись к указанной в документе дате. Таким образом, хотя в исторической литературе принято говорить о достаточно быстром отступлении казаков из Топракова города, выходит, однако, что осажденные удерживали его больше месяца. Данное обстоятельство в определенной степени меняет наши представления о ходе Азовского осадного сидения 1641 г. Получается, что последний был более драматичным, чем это представлялось ранее на основе Поэтической и Документальной повестей: казаки весь июль удерживали Топраков, но затем все-таки были вынуждены оставить его. Думается, именно в связи с данным фактором борьба сторон за город приобретает еще большее ожесточение, вследствие чего, на наш взгляд, и представляется целесообразным разделить ход обороны Азова два периода – до падения Топракова города и после него.

Различные представители турецкой армии: 1, 2 – янычарские офицеры: чорбаджи и его помощник (одабаши); 3 – старший офицер корпуса янычар; 4 – чин младшего командного состава, объявлявший в турецкой армии приказы и постановления; 5 – офицер турецкой военной полиции; 6 – латник, кольчужник (из указ. книги X. Йылдыза).

Если к началу августа 1641 г. турецкой стороне наконец удается достичь определенных успехов в борьбе за Азов, то в несколько более ранее время ситуация, безусловно, была для нее совершенно неутешительна, что хорошо видно по отпискам из Стамбула в Москву русских гонцов Богдана Лыкова и Афанасия Букалова. Так, сведения из их первой отписки о положении под Азовом были получены гонцами в «Царьграде» не позднее 9 августа, когда в турецкую столицу пришло донесение командования осаждающих Азов турецких войск с просьбой о дополнительной присылке к ним боеприпасов и ратных людей. Русские гонцы писали, что, согласно разговорам в Стамбуле, осаждать Азов в совокупности было отправлено более 150 тысяч человек (имеются в виду «всякие» воинские люди, включая татар), ныне же от них осталось едва 50 тысяч, остальные перебиты казаками. Далее Б. Лыков и А. Букалов сообщают о проведенных осаждающими «четырех приступах болших», в ходе которых был убит паша г. Кафы, 40–50 «чербачеев» и другие «начальные люди»; кроме того, казаки в это время «и иных каторжных людей побили много» – речь идет, судя по всему, прежде всего о янычарах. Причем казаки, согласно отписке русских гонцов, из крепости днем и ночью «чинят частые выласки» (вылазки) и осаждающих «всегда… побивают»[139]139
  РГАДА. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 1. Стб. 1640 г. № 1. Л. 107. – Ср.: Л. 140–141.


[Закрыть]
.

Под «чербачеями» следует понимать, безусловно, чорбаджи – офицеров примерно в чине капитана, являвшихся командирами ода («казармы») – низшего отдельного подразделения турецких войск. Если данное число потерянных турками чорбаджи близко к действительному, то турецкие силы действительно несли катастрофические потери. Согласно отписке русских гонцов, из-под Азова, прося присылки «пороху, пушечных ядер и свинцу», писали в Стамбул, что «к Азову де приступать нечем». При этом, по словам турок, «с кем мы ни воевали – в Кизылбашех под Богдатом многие бои бывали, и с полским королем, и с ыными великими государи, а такой де победы (т. е. поражения. – О. К.) и великой шкоты турским людем не бывало ни от кого, как ныне от таких малых людей – и то де еще царь московской держитца правды, что никакие помочи им не чинит». «И ни от которые стороны такова опасенья не имеют, как от Азова», – завершали в своей отписке передачу азовских известий Б. Лыков и А. Букалов[140]140
  Там же. Л. 108.


[Закрыть]
.

Следует сказать о датировке сообщения о четырех турецких приступах. Чтобы добраться морем от Азова до Стамбула, требовалось примерно две недели (см. ниже). То есть данные «вести» с места боев были отправлены где-то в конце июля. В это время под Азовом, по-видимому, продолжался 16-дневный обстрел казаков со второго земляного вала, что, возможно, сопровождалось ожесточенными вылазками с казачьей стороны против осаждающих. Однако есть сведения, что неутешительные известия от турецкого командования поступали из-под Азова в Стамбул и несколько ранее. Так, в своей следующей отписке из турецкой столицы Б. Лыков и А. Букалов писали, что в Стамбуле «от везиря заказ крепкой гонцом, которые с отписками (из-под Азова. – О. К.) приезжают – отнюдь бы никому ничего не сказывали». Причем, как писали в Москву русские гонцы, еще до прибытия известий в турецкую столицу о ходе осады 9 августа «сперва де приехали было два гонца и стали вести в миру сказывати, и везирь де велел их тотчас казнить»[141]141
  Там же. Л. 144.


[Закрыть]
. Таким образом, возможно, сведения о четырех приступах были получены в Стамбуле не 9 августа, а несколько ранее. В этом случае отправку известий о них из-под Азова следует предположительно датировать примерно серединой июля, что несколько более логично, поскольку, думается, именно в это время ход боевых действий под Азовом для турок был гораздо менее утешителен, чем к концу данного месяца, когда к катастрофе была близка уже скорее казачья сторона.

Глава 3
Второй период обороны Азова
(август-сентябрь)

После отступления из Топракова города положение «азовских сидельцев», согласно упоминавшимся сведениям, исходившим от двух запорожских казаков, бежавших в это время из Азова в Черкасский городок, было не из лучших. Казаки потеряли все орудия, которые находились в Топракове на башнях и пряслах, – эти орудия были захвачены турками. Упомянутые запорожцы показывали также, что турки и татары с земляного вала и стен захваченного Топракова города «безпрестанно» стреляют из «большого наряда»[142]142
  «Большой наряд» – тяжелая (осадная) артиллерия.


[Закрыть]
по казакам, засевшим в Ташкалове городке. Сообщалось также, что в осаде находится около одной тысячи человек. Казаки в осаде и во время приступов понесли значительные потери: многих из них «турские и крымские люди побили, а иных поранили», причем «многие» от ран умерли, констатировали упомянутые запорожские казаки[143]143
  Акты Московского государства. Т. 2. С. 123.


[Закрыть]
.

Раскопки азовских укреплений (1936 г.).

Может возникнуть вопрос: не преувеличено ли поражение казаков? Ведь их было гораздо больше одной тысячи. Да и отступление из Топракова города не было, безусловно, для казаков неожиданным. Так, уже упоминавшийся К. Петров показывал позднее в расспросе, что после того, как казаки оставили Топраков, они с помощью подкопа взорвали вошедших в этот «город» турок, разом потерявших более трех тысяч человек. В подлиннике этот рассказ звучит так: «…А турские де люди при нем, Куземке, с первого приходу[144]144
  «С первого приходу» – вероятно, с первого же приступа после каких-то событий (возможно, бомбардировки).


[Закрыть]
взяли Топраков город и у церкви Ивана Предтечи поставили восмь знамен. И у казаков де был в тот Топраков город подкоп и в подкопе стояло зелье (порох. – О. К). И как де в тот Топраков город прошли турские многие люди, и казаки, запаля в подкопе зелье, и турских людей тем подкопом побили тысечи с три и болши»[145]145
  Новосельский А. А. Борьба… С. 286. РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 260. – Как уже упоминалось, в книгах А.А. Новосельского и Н. А. Мининкова Кузьма Петров ошибочно именуется Кузьмой Федоровым.


[Закрыть]
. Согласно еще одному известию, казаки сами оставили этот город «за безлюдством» (см. ниже)[146]146
  РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 117 (Показания в Астрахани И. Острикова и А. Юдина, основанные на расспросе ими в ногайских улусах татарина Оллака).


[Закрыть]
. Таким образом, падение Топракова, похоже, предвиделось казаками. Однако данный эпизод все же не вошел в казачьи повести об обороне Азова. И едва ли случайно, что примерно в это время проходят переговоры казаков с турками о сдаче Азова, причем ведутся они на довольно тяжелых для казаков условиях. В целом отметим, что казаки, по-видимому, допускали возможность оставления данной части города, хотя при отступлении и понесли некоторые потери в людях.

Теперь остановимся на переговорах турецкой стороны с казаками. Об этих переговорах говорится в расспросных речах в Астрахани отряда И. Ильина[147]147
  Отряд в составе астраханских конных стрельцов во главе с Иваном Ильиным и татар (всего 15 человек) был послан из Астрахани во второй половине июля или начале августа 1641 г. в низовые казачьи городки с целью сбора информации о положении дел на Дону и близ него. Под Черкасским городком, осажденным крымцами и ногайцами, данному отряду удалось захватить ночью «у конских стад» ногайского татарина, который, помимо хода переговоров, в целом о ходе вооруженной борьбы под Азовом дал сведения, уже известные нам из других источников.


[Закрыть]
. В документе сообщается, что в один из моментов осады (в какой именно, неясно) турки и крымцы «посылали» к донским казакам, чтобы они вышли из Азова в свои городки и сулили вознаграждение. Казаки в ответ выдвинули требование, чтобы осаждавшие вернули казакам отбитые у них под Азовом струги; тогда они уйдут из города. Однако турки и крымцы настаивали, чтобы казаки «из Азова вышли в свои казачьи городки степью пеши и без ружья». В результате донские казаки заявили, что «хотя де им в Азове до последнего всем помереть, а пешим и без ружья в городки свои не хаживать» и Азова не сдавать[148]148
  РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 99-100.


[Закрыть]
. Время возвращения данного отряда в Астрахань – 30 августа.

Шеф-повар янычарской кухни (из указ. книги X. Йылдыза).

Учитывая то обстоятельство, что дорога с низовьев Дона занимала примерно от десяти дней до двух недель[149]149
  См., например: РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1637 г. № 1. Л. 39. -11 дней от Азова до Астрахани добиралась станица Р. Родионова, ехавшая, безусловно, «наскоро». (Там же. Стб. 1641 г. № 1. Л. 35.) Езда с телегами занимала примерно до трех недель. (Там же. Стб. 1637 г. № 1. Л. 136).


[Закрыть]
, доставленные в Астрахань отрядом И. Ильина «вести» о положении дел на Дону следует датировать не позднее середины августа.

Гораздо более ярко, но несколько иначе содержание переговоров на основе показаний ногайского татарина Оллака передают расспросные речи И. Острикова и А. Юдина. Здесь переговоры представлены следующим образом. Начав последние по собственной инициативе («да турские де… люди присылали к донским казаком…»), осаждающая сторона предложила казакам покинуть Азов, выйдя из него «без ружья, и без жон, и без детей». В ответ казаки посылали к турецким пашам казака, обещая отдать Азов лишь в том случае, если их выпустят из Азова «з женами, и з детми и, з животы (имуществом. – О. К.)». В противном же случае, заявляли казаки, им «Азова не отдавать, и помереть всем заодно. А будет де им, донским казаком, сидеть в Азове невмочь, и они де донские казаки наставят в городе под стенами бочки (з) зельем, и те бочки запалят, и городовые де стены взорвут – хотя де их донских казаков и побьет, а живы им не дадутца»[150]150
  Там же. Стб. 1641 г. № 1. Л. 116–117.


[Закрыть]
.

Н. А. Мининков считает, что казаки использовали эти переговоры в качестве передышки[151]151
  Мининков Н. А. Донское казачество… С. 388.


[Закрыть]
. На наш взгляд, однако, они являются в первую очередь свидетельством того, насколько тяжелым было положение казаков в Азове на конец июля – начало августа 1641 г. По крайней мере, думается, формулировки казачьих заявлений в данном и предыдущем документах недвусмысленно говорят об этом. В обоих случаях турки практически не оставляют казакам шансов выйти из Азова целыми – они не дают им уйти на судах (то есть без контроля турок), а требуют отдаться в турецкие руки без всяких гарантий для казачьей стороны. На наш взгляд, все это недвусмысленно говорит об определенных надеждах со стороны осаждавших с успехом завершить начатое дело.

Дальнейшие события осады, точнее, их последовательность, в разных источниках даются по-разному В наиболее общем плане о событиях под Азовом в августе 1641 г. сообщает Поэтическая повесть. Ее автор, опуская взятие турками Топракова города, смешивает, несомненно, обстрел турецкой стороной казачьих укреплений в июле (длившийся, по его сообщению, 16 суток – «шеснатцать дней и шеснатцать нощей») и обстрел казачьих укреплений в августе (о последнем чуть далее)[152]152
  В Поэтической повести, если читать ее, не зная документальных источников об Азовском осадном сидении, невольно чувствуется некоторый провал в содержании, недосказанность относительно момента обстрелов крепости турецкой стороной и разрушения ею крепостных укреплений. Автор повести говорит, что обстрелы длились 16 дней, но ведь осада крепости продолжалась три месяца. Остается неясно, что же происходило в остальное время – неужели только подкопная война и турецкие приступы завершающего этапа осады?


[Закрыть]
. В ходе обстрела, согласно Повести, были разрушены до самого основания («по подошву самую») укрепления Азова. Казаки в это время, согласно данному источнику, укрывались под землей «в ямах», то есть подземных убежищах. Как говорит автор Повести, под землей казаки сделали «покои великие», «дворы себе потайные», откуда повели под турок 28 подкопов. Согласно Повести, данная мера была ответным шагом на турецкие обстрелы крепости. С помощью этих подкопов казаки «ночною порою» выходили на вылазки под турецкие таборы (то есть к турецкому лагерю)[153]153
  Согласно свидетельствам Документальной повести и Эвлии Челеби, турецкий лагерь находился в полутора верстах от Азова вне пределов досягаемости казачьей артиллерии.


[Закрыть]
, нагоняя на осаждающих и, в частности, «на их пехоту янычан» (то есть на янычар), «великой страх» и нанося туркам в людях «урон болшой»[154]154
  Воинские повести, 1985. С. 422. – О расстоянии до турецкого лагеря см.: Орлов А.С. Исторические и поэтические повести об Азове. С. 86; Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. С. 29.


[Закрыть]
.

Поэтическая повесть рассказывает, что затем и турки, глядя на действенность казачьей тактики, повели 17 своих подкопов[155]155
  Согласно Документальной повести (см.: Орлов А. С. Исторические и поэтические повести об Азове. С. 87) и тексту Поэтической, опубликованному в 1949 г., турецких подкопов было 17 (Воинские повести, 1949. С. 75). По списку Поэтической повести, изданному в 1985 г., их было 7 (Воинские повести, 1985. С. 442). Число «семь» употреблено в данном случае скорее всего как сакральное. Сказанное относится, по-видимому, и к численности, согласно этому списку, осажденных в Азове казаков. В частности, в двух местах данного текста сказано, что казаки противостояли огромным турецким силам «семью тысящи», то есть семью тысячами. См.: Там же. С. 434–435, 441.


[Закрыть]
, пытаясь проникнуть на обороняемую казаками территорию или, как выражается автор Повести, «проити в ямы наши». Казаки все эти подкопы «устерегли» и взорвали их, вновь перебив «многие тысящи» неприятеля. На этом турки, согласно Повести, прекратили подкопную войну[156]156
  В тексте Поэтической повести издания 1949 г. добавлено, что казаки под турецкие подкопы подвели свои и затем взорвали их: Воинские повести, 1949. С. 75. – Насколько данное сообщение соответствует действительности, трудно сказать. По крайней мере, в документальных источниках ни о чем подобном не упоминается.


[Закрыть]
. Далее автор оговаривается, что всего под город было 24 приступа «всеми людьми», однако уже не столь «жестоких и смелых», как первый приступ[157]157
  Воинские повести, 1985. С. 442.


[Закрыть]
. Таким образом, согласно автору Поэтической повести выходит, что обстрелы крепости и подкопная война совмещались с прямыми штурмами Азова.

В документальных источниках ход событий под Азовом в августе 1641 г. представлен более подробно. Прежде всего о нем известно из расспросных речей в Астрахани свидетелей этих событий, татар-новокрещенов К. Петрова и И. Новокрещена, а также из сведений о ходе осады, полученных русскими посланниками И. Остриковым и А. Юдиным в ногайских улусах от приехавшего в эти улусы из-под Азова ногайского татарина Оллака.

Во время расспроса в Астрахани К. Петров[158]158
  Обстоятельства того, как и когда Кузьма Петров оказался под Азовом, не вполне ясны. Согласно его позднейшим расспросным речам в Астрахани, он был послан в ногайские улусы вместе с сыном боярским И. Остриковым и толмачом А. Юдиным. Однако позже, во время расспроса в Москве, К. Петров показывал, что он был отправлен из Астрахани «о Петрове дни», то есть в конце июня. Это сообщение резко расходится с показаниями документа № 9, согласно которому посланники И. Остриков и А. Юдин были отправлены в ногайские улусы только 6 августа 1641 г. В своих же расспросных речах К. Петров показывал, что турки «при нем Куземке» взяли Топраков город. Это случилось, как мы знаем, в первых числах августа, то есть раньше, чем, согласно отписке астраханских воевод в Москву, выехали из Астрахани И. Остриков и А. Юдин. На наш взгляд, возможны два объяснения данного противоречия: либо в источнике стоит неверная дата отправки И. Острикова и А. Юдина, либо они ездили в ногайские улусы дважды. В ногайских улусах русских посланников отпустили, хотя вернуть татар на кочевья близ Астрахани им не удалось, а К. Петрова татары повезли с собой сначала под Азов, а затем в Крым. Из-под Крыма ему удалось бежать, добыв двух лошадей, и затем он через Азов вернулся в Астрахань.


[Закрыть]
 показывал, что после занятия турецкой стороной Топракова города и взрыва в нем казаками с помощью заранее проведенного подкопа «тысечи с три и болши» неприятельских воинов турки штурмовали Азов и Ташкалов, но неудачно. Об этом приступе имеются некоторые подробности. В частности, К. Петров сообщал, что турки, заметав ров около городовых стен камышом и землей, пошли на приступ. Казаки со стен обливали штурмующих «человечьим калом» и «многих турских людей побили» (перебили). После этого, согласно документу, «подошли блиско городовые стены турские люди шанцами[159]159
  Шанцы – окопы.


[Закрыть]
и привели к городовой стене земляной вал», из пушек сбив затем городовые стены «до подошвы» (до основания). Казаки же выкопали в городе «ров, и ото рву зделали острог. И заметав тот острог землею и сами вкопався в ямах, сидели от турских людей в осаде»[160]160
  РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 261.


[Закрыть]
.

Буквально в тех же словах и выражениях о данных событиях сообщали в Астрахани сын боярский И. Остриков и толмач А. Юдин. 6 августа они были посланы отсюда с грамотой в ногайские улусы, покочевавшие было к Азову, с целью уговорить татарских мурз вернуться с кочевьями обратно. И. Остриков и А. Юдин вернулись 13 сентября и, согласно их расспросным речам, в татарские кочевья где-то на пути к Азову, в которых находились на тот момент посланники, из-под Азова приехал бывший астраханский татарин по имени Оллак (Аллак), сообщивший И. Острикову и толмачу А. Юдину относительно ситуации под этим городом следующую информацию. Во время приступа турки, заметав камышом и засыпав землей ров, шедший вокруг города, приступали к Азову. Казаки во время этого приступа обливали турок со стен («з города») «варом (кипятком. – О. К.) и человечьим калом» и «на том <…> приступе многих турских людей побили». После этого турки били по Азову «ис снаряду» (из пушек), «и зубцы и башни збили» – осталась лишь одна башня со стороны Дона[161]161
  Там же. Л. 112, 116–117.


[Закрыть]
.

Янычарские офицеры (Из книги: История Османского государства, общества и цивилизации. Т. 1. М., 2006).

Еще раз подчеркнем, что здесь четко видим, безусловно, уже второй, произошедший в августе этап обстрелов Азова, в отличие от первого – июльского (поскольку второй этап, о котором говорит К. Петров, имел место уже после падения Топракова города, то есть после 2 августа). Причем если июльский обстрел в основном велся, надо полагать, по Топракову городу, то в августе дальнейшему разрушению подверглись, по-видимому, Азов и Ташкалов. Отметим также, что турки, согласно показаниям К. Петрова, не просто обстреливали город, а били по нему едва ли не в упор, да еще из осадной артиллерии и с высоты вала. Казаки же в это время, «выкопав в городе ров, и ото рву зделали острог», который, «заметав землею» (то есть создав внутри крепости земляной вал со рвом), сами вкопались в землю и сидели «в ямах». Далее К. Петров говорит о попытках турецкой стороны подвести под казачьи укрепления подкопы и противодействие этому казаков: «…И турские де люди подводили под них подкопы. И азовские де казаки у турских людей подкопы перекопывали, а иные подкопы азовских казаков турских людей с подкопы сходились, и многих турских людей в подкопах побили. Да азовские ж казаки подводили подкопы под стену за город, и на те места наманя турских людей, зелье в подкопах зажигали, и тем турских многих людей побивали»[162]162
  Новосельский А. А. Борьба… С. 286; РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 260–262. – Как уже упоминалось, в книгах А.А. Новосельского и Н.А. Мининкова Кузьма Петров ошибочно именуется Кузьмой Федоровым.


[Закрыть]
.

Здесь очень интересно известие о том, что в ряде случаев навстречу турецким подземным ходам казаки вели свои; в итоге это заканчивалось схватками под землей, в ходе которых казаки, согласно сообщению К. Петрова, «многих турских людей в подкопах побили». В реальность последнего известия верится с трудом, однако оно подтверждается другими источниками. Так, в войсковой отписке от конца сентября – начала октября 1641 г.[163]163
  РГАДА. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 1. Стб. 1642 г. № 1. Л. 4–5.


[Закрыть]
казаки сообщали в Москву, что у них с турками «бои в подкопах были из самопалов великие»[164]164
  Данная фраза дословно: казаки «подкопы под их (турок. – О. К.) валы и под пушки копали, и много де они (казаки и турки. – О. К.) в подкопех сходились, и бои в подкопех были из самопалов великие».


[Закрыть]
. Наконец, сами казаки, согласно К. Петрову, подводили подкопы на вражескую территорию и, приманив на заранее определенные места силы неприятеля, «зелье» в подкопах зажигали, «и тем многих турских людей побивали (убивали. – О. К.)», причем некоторых из турецких воинов, по показаниям К. Петрова, силой взрыва даже бросало к казакам в город и «за Дон»[165]165
  Там же. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 261–262.


[Закрыть]
. В расспросных речах И. Новокрещена уточняется, что турки приманивались на нужное место с помощью вылазок (см. ниже). По-видимому, вылазки производились и в ходе приступов турецкой стороны к городу. Так, в Документальной повести сказано, что казаки во время приступов («в приступное время») подкопами и вылазками «турских всяких людей бесчисленно много побили»[166]166
  Орлов А.С. Исторические и поэтические повести об Азове. С. 87.


[Закрыть]
.

Осада Азова в год взятия его русскими войсками. Гравюра по оригинальному плану Э. Ф. фон Боргсдорфа 1696 г.

В какое время началась эта подземная война, К. Петров не говорит. Нет сомнения, что со стороны казаков она велась с самого начала боев под Азовом: взрывы начались уже во время первого приступа турок. Однако в какой период осады к этой войне активно подключилась турецкая сторона, из расспросных речей К. Петрова не вполне ясно. Если понимать показания астраханского стрельца буквально, исходя из простой последовательности передаваемых им в расспросных речах событий, то из документа следует, что подкопные мероприятия турок начались уже после второго этапа обстрелов крепости.

Пролить дополнительный свет на данный вопрос могут отчасти расспросные речи в Астрахани еще одного свидетеля событий – И. Новокрещена[167]167
  Ситуация с отправкой И. Новокрещена под Азов не менее туманна, чем и в случае с К. Петровым. Согласно отписке в Москву астраханских воевод, И. Новокрещен был отправлен из Астрахани «под Азов в турские и крымские полки в лазутчиках», с заданием «росмотреть всего и проведать подлинных вестей». Время отправки – то же 6 августа 1641 г. Был ли отправлен И. Новокрещен с посланниками И. Остриковым и А. Юдиным или отдельно, в документе не отмечено. Как уже упоминалось, целью посланников И. Острикова и А. Юдина было догнать ушедшие в дальние кочевья, находившиеся на полпути от Астрахани к Азову, улусы ряда мурз Большой Ногайской орды (это были улусы Чубармамет-мурзы Тинмаметева, Навруз-мурзы, а также ряда других мурз) и призвать их вернуться к Астрахани. Выполнить эту задачу посланникам не удалось: данные ногайские улусы к тому времени уже подошли к Азову. Однако И. Новокрещен, согласно его позднейшим показаниям в Астрахани, до этих улусов добрался. Там его узнали, некоторое время держали связанным и привезли под Азов, однако после того, как И. Новокрещен заявил, что из Астрахани он сбежал и хочет снова быть «в бусурманской вере», его освободили. После этого он некоторое время «жил <…> под Азовом в турских и в крымских полках», вернувшись обратно в Астрахань 17 октября. Таким образом, время появления И. Новокрещена под Азовом остается неясным. Возможно, он мог и не быть свидетелем ряда событий, о которых сообщается в его расспросных речах, приведя информацию о таковых, почерпнутую под Азовом из рассказов очевидцев из мусульманского лагеря.


[Закрыть]
. В чем-то его рассказ повторяет предыдущий, в чем-то дополняет его. Рассказ И. Новокрещена начинается, по-видимому, с событий, последовавших после взятия турками Топракова города: «…А как де турские паши с турскими людми и с янычены… от городовые стены стояли поодаль, и подводили под Азов три подкопа ис степи, и к Азову долгое время не приступали. И азовские де казаки, уведав то что турские люди ведут под них подкопы, и перекопали от Азова подкоп поперег, и обыскали два подкопа. И в тех де подкопах азовские казаки вынели зелье, и побили в тех подкопах 70 человек, и к Азову тех подкопов довести не дали». Далее, согласно расспросным речам И. Новокрещена, «турские де люди, и яныченя… после тех подкопов, заметав подле городовые стены ров камышем и землею, и подвели к городу земляной вал, и ис пушек городовые стены от степи, и от моря, и с приходу от бояраков збили до подошвы. И башни збиты все ж до подошвы, и в городе в Азове полаты, и дугени, и избы збиты до подошвы, толко остались изретка каменные полаты»[168]168
  РГАДА. Ф. 127 (Сношения России с ногайскими татарами). 1641. № 1. Л. 237. «Бояраки» – овраги. «Дугени» – каменные здания торговых лавок. «Яныченя» – янычары, составлявшие значительную часть турецкого войска.


[Закрыть]
.

Таким образом, данные, полученные из первых рук – от очевидцев-стрельцов, более или менее полно освещают события, происходившие под Азовом после падения Топракова города (то есть в августе). Один из главных моментов в обеих выдержках – подведение турками к Азову земляного вала и затем разрушение с помощью этого вала азовских укреплений. Из Поэтической повести нам известно о более чем двухнедельном обстреле крепости в июле. Однако данные обстрелы явно относятся не к этому времени. Согласно показаниям К. Петрова, они происходят уже после падения Топракова города (то есть после 2 августа), а по данным расспросных речей И. Новокрещена, эти обстрелы были тесно связаны с подкопной войной, последовав сразу после нее. По Повестям же обстрелы города в июле начались после возведения в короткий срок турецкой стороной вала и их начало никак не было связано с борьбой под землей. Таким образом, данные документы (наряду со сведениями, полученными И. Остриковым и А. Юдиным от ногайского татарина Оллака) четко, по нашему мнению, фиксируют новый (по отношению к июльскому), второй этап обстрелов Азова, произошедший в августе.

В конце своего рассказа о событиях под Азовом И. Новокрещен подводит своеобразный итог драматической борьбе за город: «И стояли де турские люди около рва в пяти саженех. И азовские де казаки, вкопався в Азове (в землю. – О. К.), сидели в ямах. А покаместа городовые стены были целы, и азовские де казаки з городовые стены с турскими людми бились, и ис наряду по них стреляли, и подкопы из города за земляной вал подводили. И поставя в подкопех зелье, выйдя на вылоски и намоня турских людей на те подкопы, зелье зажигали; и теми подкопы (подкопами. – О. К.) многих турских людей побили. И тем де они, азовские казаки, от турских и от крымских людей отсиделись»[169]169
  Там же. Л. 237–238.


[Закрыть]
.

Итак, если вести речь о последовательности событий в двух данных сообщениях, то в показаниях К. Петрова сначала говорится о неудачном приступе турецкой стороны к Азову и Ташкалову, затем – о подведении турками к городу земляного вала, разрушении ими крепостных стен, устройстве казаками новых укреплений, и только потом следует рассказ о борьбе под землей. Расспросные речи И. Новокрещена передают события несколько иначе. В них сначала сообщается о развертывании подкопной борьбы и лишь затем говорится о турецком земляном вале и уничтожении азовских стен.

Таким образом, из показаний И. Новокрещена выходит, что подкопная война была развернута казаками, пока еще были целы стены, в то время как в расспросе К. Петрова об этой войне говорится как о следствии разрушения турками городских укреплений (так же представляет дело и Поэтическая повесть). Здесь неизбежно возникает проблема: какой из источников верно отражает последовательность событий под Азовом в августе, или, точнее, когда все-таки начался этап подкопной («земляной») борьбы? На наш взгляд, вряд ли следует скрупулезно выискивать ответ на этот вопрос: известия как К. Петрова, так и И. Новокрещена скорее отражают, думается, ход борьбы за август в целом. Возможно также, что ведение подкопов со стороны турок могло происходить и в ходе других этапов борьбы за крепость. Со стороны же казаков подкопная война велась все время – взрывы начались уже с самого начала боев, и в этом отношении можно вспомнить казачьи замыслы еще до начала осады взорвать турецкий вал с помощью подкопов.

Здесь необходимо упомянуть еще об одном способе борьбы казаков с турецкими подкопами. В расспросных речах К. Петрова (см. выше) говорится, что казаки у турок «подкопы перекопывали». Ответ на вопрос, в чем состоял смысл этого мероприятия, можно найти в записках Э. Челеби. В частности, Эвлия пишет: «С какой бы стороны к ним (казакам. – О. К.) не подбирались с подкопом и миной, они (казаки. – О. К.)… отыскивали подкопы и за ночь забрасывали вырытую из подкопов землю обратно»[170]170
  Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. С. 31–32.


[Закрыть]
. Поскольку подкопы под оборонительные сооружения велись, судя по всему, из ближайших к этим сооружениям траншей и рвов осаждающей стороны, то для осажденных оставалась возможность, каким-либо путем узнав о месте ведения подкопа, совершить вылазку туда, скажем, ночью. И поскольку место ведения подкопа держалось в строгом секрете, а работы по его созданию, надо полагать, тщательно маскировались, то ночью надлежащей охраны там могло и не быть.

В ходе второго (августовского) этапа обстрелов, уже после прекращения турками попыток подвести под казачьи укрепления подкопы, турецкая сторона, согласно Поэтической повести, предприняла обстрел казачьей земляной крепости (или, как говорит автор Повести, казачьих «ям») «огненными чинеными ядрами». Последние причиняли казакам, зарывшимся в землю от обстрелов, «тесноты» и потерь даже больше, чем приступы («пуще приступов»), «побивая» и «опаливая» многих из осажденных. Следует добавить, что в Азове находились также женщины и дети, о которых шла речь во время переговоров с турками и которым тоже приходилось терпеть вместе с казаками все ужасы и лишения осады[171]171
  Сообщение С. М. Соловьева и других авторов о том, что в Азове во время осады находилось 800 женщин, в исторических документах не встречается и восходит к запискам К. Крюйса. Источники своих записок К. Крюйс не называет, и, поскольку это были, по-видимому, устные рассказы, данные сведения едва ли можно признать достоверными. К примеру, численность казачьей стороны в ходе осады К. Крюйс определяет в 1400 человек, но это известие вступает в резкое противоречие с документальными данными. См.: Крюйс К. Розыскания о Доне, Азовском море, Воронеже и Азове, учиненные в 1699 г. // Отечественные записки, издаваемые Павлом Свиньиным. Ч. 20. СПб., 1824. С. 191.


[Закрыть]
. Однако и данная мера не принесла осаждающим успеха.

Ситуация под Азовом не позднее чем на конец августа зафиксирована в сведениях, полученных И. Остриковым и А. Юдиным от ногайского татарина Оллака. Упомянутый татарин показывал, что на момент отъезда его из-под Азова, примерно в конце этого месяца, турецкие войска к городу «приступали по многие дни», но приступами Азова не взяли. Казаки же в это время, констатировал очевидец, «выходя из Азова подлазами, турских людей побивают»[172]172
  РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 116.


[Закрыть]
. Речь идет о казачьих подземных ходах и осуществлявшихся с их помощью казачьих вылазках. (Касательно приступов также, возможно, говорится о событиях августа, хотя не исключено, что приступы к крепости могли происходить и в июле.) На время отъезда из-под Азова Оллака казаки сидели «в дву городех – в Азове, да в Шакале (Ташколе. – О. К.)», покинув Топраков город «сами за безлюдством»[173]173
  Там же. Л. 117. – О быстром оставлении казаками после начала осады Топракова города, как принято считать в литературе (см., в частности: Мининков Н.А. Донское казачество… С. 387. Тихонов Ю.А. Азовское сидение // Вопросы истории. 1970. № 8. С. 107), данный источник не сообщает.


[Закрыть]
, то есть из-за нехватки людей[174]174
  Далее идут сведения об уже приводившихся переговорах казаков с турками, после чего говорится о ссоре («брани») между турецкими пашами и крымским «царем» по вопросу о безуспешной и длительной осаде города. Последнее известие позволяет датировать (на основании документа № 10) время отъезда из-под Азова упомянутого татарина примерно концом августа. При этом сам расспрос состоялся с учетом времени прибытия посланников в Астрахань (13 сентября) не позднее первых чисел сентября 1641 г., а скорее всего, также где-то в конце августа.


[Закрыть]
.

В целом казачья тактика в ходе борьбы за Азов в августе представляется весьма разнообразной. Так, Э. Челеби пишет о нападениях казаков на турок через ходы, сделанные казаками в частоколах и завалах осаждающей стороны (см. чуть ниже). Постоянные военные хитрости, неожиданные военные решения казачьей стороны неоднократно ставили турок в тупик. Поистине титанический размах оборонительных мероприятий казаков сказался в создании позади разбитых крепостных стен рва и земляного вала, разрушить которые была не в силах осадная артиллерия турецкой стороны. Возможно, земляные работы казаков (как и укрепление разрушенных оборонительных сооружений после турецких приступов) велись ночами, что может объяснять упоминание в Повестях ночных обстрелов крепости турками.

Надо заметить, что некоторые элементы борьбы, использовавшиеся сторонами под Азовом и способные вызвать удивление (если не изумление) у современного читателя, встречаются в рассматриваемую эпоху и в других случаях осады крепостей. Так, прием ведения осажденными подкопов (иначе – «слуховых ходов») навстречу подкопам противника имел место в 1581 г. во время осады Пскова войсками Стефана Батория[175]175
  См.: Воинские повести, 1985. С. 336. – В источнике (Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков) говорится, что некоторые литовские подкопы сошлись с русскими «слуховыми ходами», но о боях под землей при этом не сообщается.


[Закрыть]
. Возведение дополнительных укреплений позади стен предпринималось осажденной стороной как во время указанной осады Пскова, так и в ходе обороны Троице-Сергиевого монастыря в 1608–1610 гг. Обливание же противника со стен города «человечьим калом» видим и при обороне Пскова от войск С. Батория, причем в источнике говорится, что разведенные водой нечистоты еще и доводились до кипения[176]176
  Там же. С. 318, 332; Тюменцев И. О. Очерки по истории обороны Троице-Сергиевой лавры в 1608–1610 гг. Волгоград, 1995. С. 58.


[Закрыть]
.

Тем не менее, говоря о некоторой характерности для своего времени ряда боевых приемов сторон, нельзя упускать из виду главное, а именно – несопоставимость под Азовом численности сторон и невероятный накал боевых действий. Также надо принять во внимание не совсем обычный для своего времени прием возведения осаждающей стороной земляного вала и последовавший вслед за тем необычайной силы обстрел крепости, практически уничтоживший ее стены и башни. Трудно также привести пример из истории осад городов, где велась бы с подобной интенсивностью и подкопная война.

Данные русских источников о борьбе за Азов в августе очень интересно сопоставить с записками турецкого автора. Итак, в ходе обстрелов крепости, говорит Эвлия, от нее остались только три башни, остальные укрепления были разбиты и разрушены до основания. Однако, продолжает автор, осажденные в крепости казаки «зарылись в землю и устроили там свою ставку», укрывшись таким образом от пушечного огня турок и обеспечив неприступность крепости. С какой бы стороны ни подбирались к ним с подкопом и миной, казаки, «как кроты», отыскивали подкопы; более того, их знатоки минного дела прибегали «ко всяким ухищрениям» и сами устраивали подкопы. В искусстве делать последние, говорит Эвлия, казаки проявили «гораздо большее умение, чем земляные мыши»[177]177
  Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. С. 31–32.


[Закрыть]
.

Далее, как сообщает Э. Челеби, события начали приобретать неблагоприятный для турок оборот. Дело в том, что, пока шла эта подкопная война, турецкие воины бездействовали, и среди них стали возникать «различные толки и пересуды» о неудачном ходе осады. Казаки же в это время, по словам Эвлии, перехватывают инициативу. Несколько ранее в его записках говорится о неудачной попытке якобы четырех тысяч казаков из донских городков прорваться на сорока судах в Азов. Тогда казаки, как пишет автор, попали в турецкую засаду, располагавшую артиллерийскими орудиями. В итоге они были разбиты и перетоплены, а выбравшиеся на берег попали в плен. Однако затем казаки отказались от посылки подкреплений на судах – каждую ночь в крепость стали переправляться, по словам Эвлии, по 500–600 казаков, которые, раздевшись и погрузившись в воды реки Дон, плыли, дыша с помощью взятой в рот камышинки. И, пока бездействовали турецкие воины, осажденные в Азове стали постепенно набираться свежих сил[178]178
  Здесь, безусловно, видим значительное преувеличение численности казачьих подкреплений.


[Закрыть]
. День ото дня воинственность казаков росла, пишет далее Эвлия, и они начали совершать налеты на турецкие окопы, а также предпринимать ночные нападения, укрываясь затем под землей. «Без всякого страха ходили (казаки. – О. К.) по подземным ходам, проделывали отверстия в частоколах, в завалах и убивали выдвинувшихся вперед» турецких воинов.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю