Текст книги "Тени Пусана: Нищие Улицы (СИ)"

Автор книги: Олег Яцула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

С виду передо мной самая обыкновенная забегаловка, коих на улицах как грязи. Но разве будь она обычной, пришёл бы я сюда? Особенность этого места заключается в его владельце, алчном старике Чхве Ёнджэ, который уже несколько десятилетий владеет им. На первом этаже здесь лапшичная, и судя по тому как урчит мой живот, сначала я посижу тут. На цокольном же этаже заведения Ёнджэ находится крупная ростовщическая контора, о которой знают все здешние. Старикашка Чхве очень любит деньги, настолько любит, что не прочь и поугрожать людям. Учитывая бедность вокруг и как непросто беднякам получить займ в банке, с каждым годом бизнес старика все больше процветает. Лично я его за это не уважаю, но и не порицаю. Каждый заёмщик заранее знает с чем ему придётся столкнуться, и в этом вопросе старик Чхве никогда и никого не обманывает.

С самим Ёнджэ мы никогда не были друзьями, да и признаться честно, иногда мне даже хотелось врезать ему, уж слишком ворчлив этот трухлявый пень. Нас связывали лишь деловые отношения, и не более. Однако, несмотря на все это, волей неволей мы сблизились. Время, беспощадное время сблизило нас. За десятилетия совместной деятельности хочешь не хочешь, а начнёшь приятельствовать даже с вредным засранцем вроде Чхве.

Погрузившись в свои мысли, я сам не заметил, как ноги по памяти приволокли меня к моему любимому месту в этой забегаловке. Да, иногда я тут всё же ел. Запах рамёна и поджаренной свинины, ругань пары пьяниц откуда-то со стороны, шум от громко работающего телевизора в углу. На моем лице невольно расплылась довольная улыбка, а в животе заурчало. Такая привычная и приятная обстановка.

– Порцию рамёна* и кимбап*, пожалуйста!

Я громко озвучил заказ, проигнорировав косые взгляды местных. Действительно довольно необычное явление. В этом районе редко можно было встретить школьников, а особенно поодиночке, да и в такой темный час, когда Пусан заливает как из ведра. Знали бы эти олухи за соседним столиком, что я ужинал и выпивал здесь, когда они еще пешком под стол ходили. Ащщщ…

– Малыш, расплатиться-то будет чем? – обратилась ко мне девушка лет так тридцати, принеся заказ.

Кажется, если мне не изменяет память, это племянница Ёнджэ, Ханыль. Давненько я её не видел, так выросла. Кажется, еще совсем недавно дядя затащил её на работу в эту лапшичную вместо учебы в колледже, но прошло уже столько лет. Черты лица Ханыль остались все такими же привлекательными, но в уголках глаз уже начинали выступать первые морщинки. Возраст никого не щадит. Никого, кроме меня. Улыбнувшись своим мыслям, я поднялся из-за стола и поклонился девушке.

– Да, не волнуйтесь, аджума*! – «Это тебе за малыша, Ханыль. Совсем жить надоело⁈»

– Аджума⁈ Мне кажется, тебе пора купить очки, мальчик, – обиженно надув губы и вскинув брови, девушка недовольно поправила волосы, но не стала продолжать диалог с таким нагловатым юношей, лишь бы не привлекать внимание к этому неприятному для нее инциденту. Вместо того чтобы ругаться, она принесла еду и демонстративно нависла надо мной, не желая уходить. Пришлось расплатиться раньше, чем первый кусочек еды оказался в моём рту.

Тарелки опустели буквально за несколько минут. Любая еда действительно становится вкуснее всего, когда ты ужасно голоден.

Странное дело, раньше съеденной мной порции мне хватило бы, чтобы насытиться, но сейчас голод лишь слегка притупился. Видимо так и должно быть, молодому телу требуется куда больше пищи. И я был бы не против повторить порцию рамёна, однако я здесь не совсем за этим. Вторая, более крупная заначка, предназначенная для самых крайних случаев, находится именно здесь, запрятана буквально под носом у ростовщика Чхве. Узнай он, что на самом деле находится у него на передержке, боюсь нашим приятельским отношениям пришёл бы конец. А так, он считает что держит у себя лишь малозначащий ящик, даже без содержимого, настолько он лёгкий. Осталось мне только придумать, как заполучить его, ведь теперь мне вряд ли кто-то поверит, если я заявлю, что я – погибший Ким Му Хён. Впрочем, у меня есть один вариант, который должен сработать.

– Извините, – подозвав к себе Ханыль с вежливой улыбкой, будто извиняясь за свою выходку, я сделал новый заказ. – Я хочу заказать макколи* на пятерых, будьте добры.

Нет, мне никто не подал бы макколи просто так, да и пить я пока что не собирался. Это кодовая фраза, которую когда-то придумал Чхве Ёнджэ, чтобы встречать особенных гостей на пороге своей конторы. В его лапшичной столы рассчитаны не больше чем на четверых. И если пришедший гость заказывает макколи на пятерых, это означает, что он желает заглянуть на огонёк к самому ростовщику. Мне оставалось лишь усмехнуться, заметив смятение на лице ничего не подозревавшей Ханыль.

– Вы не ошиблись, молодой человек? – неуверенным тоном спросила она, оглянувшись по сторонам, будто убедившись, что их никто не слышит больше.

– Нуна*, отведите меня к вашему дяде, Чхве Ёнджэ, пожалуйста. Я должен обсудить с ним нечто крайне важное, и поскорее.

Повезло, что племянница Чхве не начала ругаться и решилась провести меня к дяде. Судя по её лицу, она сильно удивилась моей осведомлённости. Светлый зал лапшичной сменился полутьмой ведущих вниз коридоров. Забегаловка снаружи кажется действительно небольшой, но стоит только зайти за шторы, разделявшие зал и ростовщическую контору, как ты будто попадаешь в совсем другой мир. Здесь больше не пахнет ароматной едой, а воздух пропитан ароматами табака, пыли и сырости. Давненько я здесь не был, но в целом, ничего и не изменилось. Мне даже проводница не нужна была, и сам бы нашёл дорогу к кабинету в конторке Чхве. У него внутри тоже всё на своих местах, та же старая мебель, ковры под ногами и семейные фотографии семьи на полках. К слову, сам он тоже никак не поменялся. Вот уж кто-кто, а он словно замер во времени.

Чхве Ёнджэ – до жути вредный тип, хоть с виду и выглядит добрым старичком, но на деле тот еще скряга и скупердяй. Однако, пусть у него и скверный характер, но он верен своим принципам. Они у него тоже, своеобразные.

– Аджосси*, к вам гость, – Ханыль поклонилась своему дяде и скрылась за дверью, что со скрипом закрылась, оставив их наедине.

Я подошел чуть ближе к письменному столу, за которым сидел Чхве. Он не очень рад меня видеть, но все же любопытно рассматривает моё лицо и не прогоняет прочь. Не самый плохой расклад. Настроение у старика бывает и куда хуже. А это значит, что у меня есть все шансы на успех.

– Кто ты такой и почему заявился ко мне? – грубый тон не заставил себя ждать. Ёнджэ не доверяет незнакомцам, что в общем-то странно, учитывая характер его работы. – Хочешь денег? Учти, я редко даю в долг малолеткам. У вас сроду денег нет, чтобы потом вытряхивать…

Несмотря на неприятные слова, я не обманывался, Чхве во мне заинтересован. Слова о том, что он редко даёт в долг малолёткам чистая ложь. На моей памяти он ни одному пацану денег на руки не выдал. Но он говорит со мной, я в его кабинете, хотя прочих он бы уже выгнал взашей. И кажется, я догадываюсь, чем вызван этот заинтересованный взгляд, который был сосредоточен на моем лице. По молодости мы часто работали вместе с Ёнджэ, и если этому хрычу не отбило память, то он узнал подозрительно знакомые черты.

– Нет, аджосси, я пришёл не за этим. Вы ведь знаете, кто такой Ким Му Хён по прозвищу Тень? – заданный мною вопрос подогрел интерес ростовщика, так что тот наклонился вперед и с большим усердием принялся сканировать глазами моё лицо, словно пытался сравнить его с образом из своих воспоминаний.

– Допустим. Я знал этого гаденыша с молодых лет, я даже кое-чем ему обязан. Только такое дело, малец, недавно…

– Он погиб, я знаю, – нарочно перебил я Чхве, заметив на лице старика тень печали. Я не мог подумать, что его действительно хоть немного заденет случившееся. Сосредоточившись на диалоге, я свел брови к переносице, чтобы показать боль от утраты так же, как это сделал сам Ёнджэ. – Ким Му Хён… Ким Му Хён мой родной отец.

Я не стал говорить больше ни единого слова, позволил собеседнику переварить информацию. К тому же, чем больше лжи, тем сложнее все держать под контролем. Пусть старик сам себе додумает остальное. Так будет проще. В конце концов, мы не были настолько близки, чтобы он обязан был знать о существовании у меня сына.

– Му Хён ничего не рассказывал мне о тебе, – старик окинул меня взглядом, наполненным недоверием. Похоже, мои шансы на победу стали чуточку ниже. – Зная этого парня, он мог скрыть все, что душе угодно, но ребенок? Серьезно? Мальчишка, либо ты действительно его сын, либо уйдешь отсюда с переломами. Я не позволю наживаться на своем товарище.

– Аджоси, не горячитесь, я могу доказать, – произнёс я нарочито спокойным тоном, выставив руку вперёд.

Скользнув взглядом по мрачному кабинету, в углах которого царила тьма, я сделал глубокий вдох, и, сосредоточившись, применил свой дар. К кончикам моих пальцев ту же секунду стали притягиваться тени, собираясь сгустками в воздухе и просачиваясь в мою кожу. Рука, которую я держал перед собой, стала чернее ночи, а в самом кабинете значительно похолодало, так, что изо рта пошел пар. Удивительно, что сейчас мне не потребовалось прилагать каких-то особых усилий, чтобы применить свой дар. Я чувствую прилив сил, а не их упадок, как раньше.

– Эй-эй, достаточно, – Чхве махнул рукой и поежился от внезапного холода, его тон теперь не был таким настороженным, а взгляд сменился добродушным. – Видимо, Му Хён действительно твой отец. Не зря ведь говорят, что дар передаётся лишь по крови. Да и похож ты на своего старика в молодости, словно вылитая копия. Верю тебе, парень, верю. Поражает наглость твоего старика, все это время скрывал от меня своего отпрыска! Ащщщ… Даже перед смертью не удосужился зайти и пропустить по стаканчику… Как тебя зовут-то хоть, малец?

– Э, – опешив, я почесал затылок и сказал первое, что пришло в голову. – Ким Донхён.

– Ким Донхён значит, дай угадаю, пришел за пожитками отца? Наверняка этот урод Чан Дэ Хи ничего не оставил, это в его стиле. Он не скорпион, а скользкий мерзкий змей, черт его побери, – Ёнджэ поднялся со своего кресла и позвал меня за собой.

Чхве Ёнджэ потянулся к шее и снял с неё ключ на шнурке. Им он открыл потайную дверцу, за которой пряталась небольшая ниша и сейф. Сейф он открывать не стал, нужный мне ящик стоял рядом. Старик вручил мне его, словно для него эта деревяшка ничего и не значила. Для меня же ящик означал отличный старт в моей новой жизни.

Между тем, заметив, что я в школьной форме, Ёнджэ по-старчески посмеялся, будто вспоминая свою молодость, и заговорил:

– Тебе ведь на днях на учебу, верно? Это хорошее дело, Донхён, твой отец наверняка гордился тобой, – ростовщик опирается о деревянную дверь и продолжает. – Сам-то он в школу вовсе не ходил, кто знает, может все было бы иначе, будь у него образование. Тебе есть где переночевать? Перед учёбой тебе стоит хорошо выспаться! Если хочешь, могу тебе комнату выделить, за скромную плату. Или тебя поди мать ждёт? Кстати, кто она хоть? Кто та, что покорила сердце Му Хёна?

– Мама мертва, как и отец, – резко обрываю я речь старика Чхве. – Прошу прощения, аджоси. Эти пару дней выдались крайне тяжёлыми для меня. Я потерял не только отца. И я буду благодарен вам за комнату, пусть даже за скромную плату.

– Кхм, да, хорошо. Моя племянница тебя проведёт. Сейчас позову её.

Старик Чхве тянется к телефону, а я между тем думаю. А может и правда стоит пойти учиться?

* * *

Кесэкки – Коварный идиот, придурок.

Чеболь – южнокорейская форма финансово-промышленных групп. Конгломерат, представляющий собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся в собственности определённых семей и под единым административным и финансовым контролем.

Ченсо – одаренный на службе Чеболя, в обязанности которого входит зачистка каверн от различных монстров.

Рамён – японское блюдо с пшеничной лапшой. Представляет собой недорогое блюдо быстрого питания, обладающее большой энергетической ценностью. Считается блюдом японской, китайской и корейской кухонь.

Кимбап – популярное блюдо корейской кухни, представляет собой роллы, завернутые в сушеные прессованные листы «морской капусты», наполненные приготовленным на пару рисом, с добавлением начинки, нарезанной или выложенной полосками, обычно квашеных овощей, рыбы, морепродуктов, ветчины и омлета.

Аджума – обращение к старшей по возрасту или замужней женщине. Также в Корее это своеобразный стереотип активной женщины пенсионного возраста.

Макколи – корейское рисовое вино.

Нуна – обращение младшего брата к старшей сестре.

Аджоси – уважительное обращение к мужчине, который старше по возрасту.

Глава 3

Комнатушка, что была любезно и за скромную плату выделена мне стариком Чхве, оказалась непримечательна. Помещение три на три метра в старом доме через дорогу от лапшичной. Дощатый скрипучий пол, ободранные стены, минимум мебели. Единственная яркая деталь, окно, но и оно затянуто паутиной, а на подоконнике, да и на всех плоских поверхностям толстый слой пыли. Тут явно давно никто не прибирался. Как я и сказал, мебели тут самый минимум, но спасибо и за то, что она вообще тут есть. В углу комнаты расположилась старая скрипучая кровать, а прямо рядом с ней встал высокий, и такой же старый шкаф. Апартаменты, мягко скажем, на троечку. Но меня все устраивало. По сравнению с теми условиями, где мне порой приходилось спать во время моей первой молодости, это даже хоромы. Чёрт, да тут ведь и соседей нет, если не считать насекомых под плинтусом. На первое время точно сойдёт.

Не успел я толком расположиться в своём новом жилище, как внезапно раздался стук. Не дожидаясь моего разрешения, дверь начала открывать, и внутрь заглянула Ханыль. Она молча вошла и остановилась у входа. Странно, она ведь всего пять минут назад привела меня сюда. Неужели забыла что-то отдать или рассказать? Только спустя пару мгновений до меня, наконец, доходит, что она держит в руках поднос с чайником из которого идёт пар и на всю комнату разливается аромат трав и женьшеня. Что это, попытка подружиться? Или что-то ещё? Почему ты, женщина, смотришь на меня с такой жалостью, словно я котёнок, которого ты увидела на улице под дождём?

Между тем, Ханыль поискала взглядом стол, но не найдя его, подошла прямо к подоконнику и поставила чайник и чашку туда. Какое-то время она ещё держала руками чайник, то поворачивая его, то пододвигая, словно желая убедиться, что он не упадёт. Но на деле это не более чем стеснение. Пусть Ханыль уже и взрослая девушка, даже скорее женщина, но как и в детстве, она осталась достаточно робким человеком.

– Нуна… – я все же прервал эту тишину первым, но тут резко оказался прерван сам.

– Это поможет тебе убрать из мыслей лишнюю тревогу и успокоиться, Донхён. Выпей несколько чашек и ложись отдыхать, хорошо? – Ханыль мягко улыбнулась, глядя на меня. – Извини за сегодняшнее в лапшичной, это было глупо с моей стороны. Мне стоило сначала…

Следующие слова она тараторила, оправдываясь и неуверенно шагая из стороны в сторону. Чувство вины терзало её за такую бестактность к бедному мальчишке вроде меня, что остался совсем один и просто пришел в единственное место, где его могли бы принять и не гнать в шею. Мне даже как-то неловко стало за своё враньё. Однако, пока что иначе я поступить не мог.

– Нуна, – я сказал чуть громче, привлекая её внимание на себя. Она останавливается и замирает на мгновение, наблюдая, как я поднялся с постели и поклонился. – Спасибо вам за заботу.

– Доброй ночи, Донхён, тебе действительно стоит хорошо отдохнуть, – она по-доброму треплет мои волосы и скрывается за дверью, оставляя меня одного. Удивительно добрая девушка.

Глубокая ночь уже окутала Пусан, а мне всё не спалось. Это так странно, еще пару дней назад каждый мой вечер заканчивался ровно в девять, ведь сил хватало едва-едва, и даже лишние пять-десять минут бодрствования для меня становились испытанием. Сейчас же, если верить часам на смартфоне, время уже перевалило за час ночи, а я как лежал в постели, впившись взглядом в потолок, так и лежу. Мне кажется, что даже в такое время, мне хватит сил и горы свернуть, и надрать задницу Дэ Хи, и ещё останется запал на то, чтобы перебить его ручных псов.

Кипящие внутри чувства и мысли не давали покоя, и даже чудодейственный чай от Ханыль не мог успокоить меня. Что это? Жажда мести и справедливости или просто подростковые гормоны, которые бьют через край? Возможно, все вместе. Что бы это ни было, во мне сейчас мощь пятерых прежних Ким Му Хёнов. С этим действительно можно работать. Мне выпал шанс все исправить, а раз так, то можно и отложить сон на некоторое время.

Я зажег свет в этой небольшой комнатке, однако что с ним, что без него, разница была совсем небольшой. Я прекрасно видел и без света, а его использование, всего лишь дело привычки. Когда всем вокруг тебя нужен свет, а тебе нет, ты поневоле подстраиваешься под остальных. Так что сейчас, посидев под тусклой лампой каких-то десять секунд, я её просто выключил. Зачем она мне, если моих парней нет рядом?

Злость от утраты накатила волной, заставив меня сжать кулаки. Тени затрепетали по углам, пугливо отступив прочь. И не зря они так сделали, знают, что я могу их порвать и превратить в чёртово ничто!

Кхм. А ведь, похоже, что гормоны во мне и правда играют не по-детски. Давненько я так не злился. Даже дар словно бы стал ощущаться чуточку яснее и понятнее. К слову, про дар. Его бы стоило проверить. Уже сейчас понятно, что он стал сильнее. Но насколько сильно увеличился мой потенциал? И что вообще такое этот дар?

Ответ на этот вопрос отсылает нас в не столь далёкое прошлое, во времена японской оккупации Кореи, а точнее, в 1943 год. В тот год на территорию корейского полуострова упал крупный метеорит. Его приземление на нашу землю ознаменовало целую новую эпоху. Что-то этот камень сломал в мироустройстве, отчего повсеместно начали возникать подпространственные каверны. Каверны породили монстров и ресурсы, а вместе с ними возникли и дары. Кто и как распределил их среди людей непонятно, но ясно лишь то, что дары появились у коренных корейцев, чьи рода жили на этой земле столетиями. Иностранцы, как бы они не старались, дарами завладеть не смогли. Даже дети иноземцев, зачатые вместе с владетелем дара не получают эту силу по наследству. И всё бы хорошо, но дар, какой бы он необычный и мощный ни был, не делает человека всесильным. Одна пуля, пущенная одарённому в лоб, точно также принесёт ему смерть, как принесла бы её и простому крестьянину. В этом плане, мы такие же, как и все прочие люди. В остальном же, разница между нами зависит от типа дара. А их, как известно, не меньше пары десятков. Самый известный из всех даров, дар огня, он подвластен семье, стоящей во главе Чеболя Хёндай. Их компания, Хёндай Моторс, основана в 1957 году, спустя четырнадцать лет после падения метеорита на полуостров. В то же время, у них появился яркий, сильный, обладающий даром огня наследник. Именно он, маленький несовершеннолетний наследник семьи пошёл и собственноручно сжёг врагов своих родичей. Но не будем погружаться в хитросплетения и интриги бизнеса. Появился наследник и появился, чего бухтеть. В те времена вообще много чего появилось. Только вот, к сожалению, дары не дали Корее свободу. Союзники выгнали Японию с полуострова после победы во второй мировой, но и не подумали уходить. Они заняли Корею, пусть и более гуманным способом. Что касается моего дара, то для меня он стал и даром, и проклятьем.

Долгое время коалиция западных стран держала Корею под строгим надзором именно из-за одарённых. Всё же, как к этому вопросу не подходи, а угрозу одарённые для захватчиков составляли. В этом деле враг пошёл на хитрость, позволяя семьям одарённых возвышаться над простыми людьми, разводя их по разные стороны баррикад. И поскольку большинство семей с дарами изначально считали себя выше прочих, этот расчёт оказался верным. А я, я никогда не был особенным, скорее даже наоборот. Я был как многие. Я чувствовал единение со своим народом. И когда во мне проснулся дар, я едва не начал презирать сам себя. Благо, что вовремя одумался и поставил эту силу себе на службу. Именно из-за дара я бросил школу, ведь всех учащихся раз в полгода проверяли на наличие потусторонних сил. Характер же моей силы предопределил мою дальнейшую судьбу. Тьма, тени и холод, вот моя стезя.

Уже в шестнадцать я встал во главе своей маленькой банды, набранной из таких же беспризорных парней, как и я сам. Моё лидерство никто не смел оспорить, ведь я был физически сильнее, а ещё мог управлять тенями. Они укрывали меня, словно одеялом, пряча от посторонних глаз. А когда нужно, они нападали на моих врагов, обжигая тех потусторонним холодом. Благодаря этому, банда Трёх Холмов быстро набрала силу.

Прежде всего, мы обеспечили наш район безопасностью, освободили его от гнёта прочих банд и уберегали его и мирных граждан от уродов по типу тех же Скорпионов или банды Семи Звезд. За это местные жители сами несли нам деньги, желая помочь, ведь мы никого не грабили, не били, а лишь помогали. Затем, став чуть старше, я установил связи с несколькими чеболями, вернее, с отдельными уполномоченными их лицами, которые позволяли нам поставлять их ресурсы заграницу не совсем законным образом. Благодаря им мы имели стабильный доход и много связей. Все работало как часы, а нас уважали.

Одарённый во главе банды – редкость, крайняя редкость. Обычно это давало нам особые преимущества. Я был молод и силен, нередко собственноручно выполнял задачи и в каждой вылазке лично обеспечивал силовое прикрытие. Мне не требовалось прилагать больших усилий в драках. Мой дар не был развит полностью, но этого хватало, чтобы внушить врагам страх перед моей силой. Меня прозвали Тенью. Для врагов я и был той самой тенью, что следовала по пятам, куда бы ты ни шел. От меня нельзя было избавиться, и я всегда был за их спинами, источая холод и мрак. Со мной было проще договориться, нежели сражаться. И если бы не мой относительно миролюбивый характер, я мог бы воевать и воевать, наживаясь на проигрышах своих врагов.

Так все и было. Правда, лишь до определенного момента. Не до конца развитый дар стал постепенно угасать с возрастом. Впрочем, я и сам стал угасать, а вместе с тем начало падать и могущество банды Трех Холмов. Без меня парни не так хорошо справлялись, а я все чаще отсиживался в тылу, предпочитая следить за всем издалека. Возраст давал о себе знать. Старые банды становились все влиятельнее, стали появляться новые, а нас понемногу вытесняли. В последний год я решил, что стоит начать искать себе преемника. Да только не успел, нас просто растоптали. И дар мой ничем мне не помог. Стоило думать головой в более молодом возрасте и развивать его, хотя бы пытаться…

Злись не злись, а прошлое уже не изменить. Но если я могу повлиять на настоящее сейчас, то способен и построить светлое будущее, каким хочу его видеть. Все же мне не просто так повезло выжить, когда шансы были практически на нуле. И раз так, то почему бы не погонять дар на полную катушку прямо сейчас?

Первый и самый простой приём, помимо пассивного улучшенного зрения в темноте, это насыщение тьмой. Я сам его так обозвал, ещё в детстве, с тех пор название и не думал менять. По сути, я просто тяну тени со всех сторон в свою руку, она чернеет, и я могу ей кого-то ударить. Элементарный приём. Удар получается сильнее, быстрее, и как дополнительный эффект, враг получает обморожение. В драке очень полезно. Но это далеко не мой предел мечтаний, так что попробуем что-нибудь посложнее, возможно, даже самое сложное из того что было доступно мне раньше.

Лет эдак в двадцать пять, я использовал этот приём довольно часто. Материализация тени. Тянешь одну конкретную тень на себя и заставляешь её своей волей проявиться в физическом плане. Ведут себя такие тени как зверьки. Иногда они ярятся, иногда трусят, но чаще конечно трусят. Меня они почти всегда боялись. Вот и сейчас одна такая дрожит у меня на ладони, словно я ей зла желаю. Но вот что забавно, даже в двадцать пять, на пике своей силы, я чувствовал лёгкую усталость от использования материализации. А сейчас ничего, совсем. Тень у меня на руке, а я словно и не сделал ничего.

– Эй, малыш, принесёшь мне печенье? – прошу я тень на своей ладони об услуге.

Дрожащий комок на мгновение замирает, а затем беззвучно и чрезвычайно стремительно уносится прочь, чтобы спустя пару секунд вернуться. В руках у едва оформившейся тени печенька. Одна.

– Спасибо, – беру я печенье и взамен капаю на теневого зверька толику своей силы, источаемую мной лёгким волевым усилием.

– Бр-буль, – издаёт довольный звук тень и слегка трётся о мои пальцы.

– Давай так, принеси мне деньги, вот такие бумажки, – показываю я мальцу купюру из кармана. – Пять штук таких бумажек. И тогда получишь ещё силы.

Едва тень дослушивает приказ, как исчезает. И появляется. И вновь исчезает. И вновь появляется. Каждый раз её появление приносит мне по пять тысяч вон. Не весть, какие деньги, но ведь и я попросил об услуге, дав для примера купюру именно в пять тысяч. Не люблю воровать, тем более здесь, в бедном районе. Вот если в банк нагрянуть, можно неплохо разжиться деньгами.

– Вот твоя награда, малыш, – капаю я силой на тень, чьи контуры стали явно куда более отчетливыми, чем раньше. – А теперь, за ещё одну каплю, верни как было.

Тени плевать на странность приказа. Она выполняет условие нашего договора и возвращает деньги обратно их владельцам. Я же прислушиваюсь к себе и понимаю, что совсем не устал. Вообще. То что раньше, даже на пике сил, заставило бы меня выдохнуться, сейчас не чувствуется как хоть какая-то нагрузка!

Подёргав свой дар ещё так и эдак, я пришёл к выводу, что стал сильнее себя прежнего как минимум на порядок. У меня банально не нашлось таких приёмов, чтобы заставить себя устать. И это меня бесспорно порадовало.

Прикинув, что спать мне всё ещё совсем не хочется, я отложил попытки понять пределы своей новой силы и решил заняться кое-чем другим. А именно, я решил вскрыть ящик, который так долго находился на передержке у Чхве Ёнджэ. Удивительно, что у меня действительно получилось уберечь что-то в целости у этого старика на хранении. Однако если подумать, я приложил немало усилий, создавая этот тайник. С виду эта коробка больше напоминает предмет декора, созданный для хранения всякой мелочи. Резное темное дерево выглядит дорого, но если присмотреться, то становится понятно, что это обычная дешевка, которую можно приобрести в любой лавке. Сам ящик закрыт на небольшой замок, висящий тут скорее для вида. Сломать его очень просто, однако поломка сразу же бросится в глаза. Ёнджэ пусть и алчен, но с головой дружит. Ему незачем было ссориться со мной, да и к тому же, наверняка, прежде чем проверить содержимое ящика, он его встряхнул. А трясти там, собственно, и нечего. Все вещи я закрепил скотчем ко дну и стенкам ящика, чтобы при «проверке» ничего не заинтересовало старикашку.

– Да уж, Чхве Ёнджэ, не думал, что моя уловка сработает на тебе, – пробурчал я себе под нос с улыбкой, вскрывая ящик.

Хотя, может быть, я просто наговариваю на старика? Во время разговора мне показалось, что ему было не все равно на мою смерть. Может, он не такой уж и кретин, каким я его считал. Если подумать, он и моему несуществующему сыну помог. Отдал ящик, который хранил у себя, предоставил комнату, пусть и не совсем бесплатно, меня даже чаем успели напоить. Хмыкнув от своих мыслей, я решил перестать порицать давнего знакомого. Все мы не без греха.

Внутри ящика, как и ожидалось, нашлась моя старая записная книжка. Полезная вещица. В ней я зашифровал номер и пароль от анонимного счета, откуда я могу хоть сейчас снять деньги, был бы доступ в интернет и карта для вывода. Также тут имеются некоторые мои записи о других бандах и кавернах. Не сказать, что записи шибко важные, но информация, скажем так, не рядовая. Будет полезно перечитать старые заметки, особенно в свете грядущих событий.

Старая записная книжка, это ещё не всё, что тут хранилось. В свертке, пожелтевшей от времени бумаги, нашедшемся там же, находился крошечный пузырек, буквально не больше фаланги моего пальца. Внутри него порошок голубоватого оттенка, который заставил меня улыбнуться и поблагодарить себя прошлого за предусмотрительность.

Это вещество, один из самых дорогих ресурсов каверн. Такой вот пузырёк стоит больше десятка миллионов вон. Мне он достался по случаю, и поскольку сбыт этого ресурса строжайше контролируется, реализовать его не получилось. На деле, никакой это не порошок, это пыльца одного крайне редкого цветочка, растущего исключительно в самых больших и оттого самых опасных кавернах. И пыльца эта обладает крайне удивительными свойствами. При вдыхании её обычным человеком, эта пыльца способна убить всего за несколько секунд, превратив его легкие в кровавые пузырящиеся ошмётки. Но цена её, конечно, обоснована не этим. Она нужна одарённым, вот и всё. Вдыхание пыльцы, помноженное на постоянные тренировки, помогает значительно усилить дар. Все знаменитые ченсо, доказывающие свою доблесть в кавернах, с самого детства поглощают пыльцу, ну и некоторые другие ресурсы. Без них они не были бы столь сильны. Впрочем, есть здесь и загвоздка, помимо цены за пузырёк. Эта пыльца помогает развивать дар только до двадцатилетия, если организм будет старше хоть на день, одарённый просто снюхает пыльцу за десятки миллионов вон за просто так. Благо, что хоть не умрёт.

Ай да я! В будущее смотрел как в воду. Да, мне этот пузырек никак не продать, даже на черном рынке, но этого и не нужно теперь делать. Я могу и сам воспользоваться им! По ощущениям, мне явно не больше шестнадцати!

Ящик я захлопнул в благодушном настроении. Теперь у меня есть деньги на первое время, опыт и моя сила. Это гораздо лучше, чем то, с чем я начинал в свою первую молодость. Осталось сформировать чёткий план действий и приступить к его реализации. И уж не знаю как насчёт остальных пунктов плана, но самый первый мне уже известен.

Уже утром я должен заняться своими документами, которых сейчас у меня просто нет. Без них мне не жить нормально, любое столкновение с полицией и мне придется отвечать на такое количество вопросов, на которые я не смогу придумать столько лживых ответов. Да и разжиться каким-нибудь жильем стоит. Под крылом у Чхве неплохо, но больно как-то грязновато. Пару дней здесь можно перекантоваться, а дальше стоит сменить квартирку.