Текст книги "Дорога в Небо. Книга третья. Работа над облаками"

Автор книги: Олег Ерёмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Конечно, одним кораблем два астероида не потянуть. Но ведь, где один построен, там и второй можно собрать. Дело лишь в ресурсах и деньгах. А в астероиды Страна Восходящего Солнца вцепилась всеми руками-ногами-зубами.

Федор вздохнул, загоняя в глубокий чулан несбыточную мечту о полете к Психее. Не возьмут его старика в эту экспедиции. Вот Ёшиюки, может быть, слетает, если он, Федор, сумеет передать молодому планетологу весь свой опыт и любовь к космосу.

Глава 7. Монтажница-высотница

14.08.2056

возле поселка Улу-Юл, Томская область, РСФСР

Сначала меня на высоту не хотели пускать. Пришлось качать права:

– А как же закон о допустимом риске?!

– Да… плевал я этот закон! – чуть было не выматерился мой бригадир Андрей Семенович. Но, в последний момент, спохватился.

– Вы мою квалификацию видели?! – наседала я, подпустив в голос скандальные нотки.

– Видал я твою квалификацию! Во всех позах! – не унимался старый рабочий. – Вот… шмякнешься с сорока метров и останется от красивой молодой девчонки мешок с костями!

– Мешок? – переспросила я, прищурившись а-ля Хаякава.

– Мешочек, – поправился Семеныч. – Но это сути не влияет!

– Да не свалюсь я с вашей конструкции разлюбимой! – с отчаяньем заявила я.

Мне что теперь всю вахту сидеть на земле и ключи подавать?

– Семеныч, – подал голос Виктор – симпатичный парень с русой бородой. – Да пусти ты девчонку погеройствовать. Сам же таким был лет… э-э… тридцать назад. А я, честное пионерское, глаз с нее не спущу. За каждым чихом следить буду.

– Тебе бы только с молодой красотки глаз не спускать, – проворчал бригадир, и я с радостью услышала в его тоне нотки капитуляции.

– Пусть смотрит, я не против, – подбавив кокетства, разрешила я, а у самой ушки запылали.

– Ладно, – Семеныч отвернулся. – Только гляди, Витюня, я с тебя, если что, семь шкур спущу!

– Ура! – тихо порадовалась я, не удержалась и чмокнула бригадира в плохо выбритую колючую щеку.

С высоты пятнадцатиэтажного дома открывался невероятно красивый вид на стройплощадку, вагончики рабочего городка и пологие сопки, покрытые тайгой. Они уходили вдаль, куда хватал глаз. Ветер, никогда не прекращающийся на высоте, забирался под каску, ероша волосы на затылке. Я их увязываю в хвостик, и тот вечно торчит сзади щекоча мне шею. Надо бы постричься под мальчишку, но все лень. И потом, мне тогда какую-нибудь новую кличку придумают вместо «Кобылки». А она мне нравится, потому что я по восточному календарю почти что лошадь.

Да и вообще люблю я этих зверей. Платонической любовью. Потому как в окрестностях Звездного как назло ни одной конной школы нет, а ездить специально на занятия мне не позволяет природная ленивость.

В общем, пускай мой черный конский хвостик живет дальше. Тем более, что стрижка тоже требует времени и сил. А их у меня после рабочего дня совсем не остается. Вечером, после ужина, доползаю до нашего женского вагончика и валюсь на койку без задних ног. Ребята даже обижаются, что я на посиделки не хожу почти. Но трудовая жизнь оказалась для меня слишком тяжелой.

И это замечательно! Вот такой труд – он стоит усталости и лишений цивилизации. Когда видишь, как на глазах поднимаются установки и корпуса будущего завода, и к этому приложены твои руки, такая гордость пробирает!

Я перестегнула один из карабинов страховочной системы на следующую анкерную скобу, перебралась на пару метров вправо. Достала с пояса СВЧ-излучатель и принялась дальше обрабатывать сварной шов.

Неровный зазубренный валик, оставленный сварщиком, идущим впереди, под не видимым выхлопом моей горелки оплывает, делается аккуратным и зализанным. И еще более прочным. Молекулярная перестройка, однако. Теперь пластометаллические листы прорвутся где угодно, только не в месте соединения.

Глупая работа в наше время роботов-аватаров и строительных дронов?

Может быть. Но, зато, какая классная и приносящая радость.

Хорошо, что у нас в стране роботизацию ограничивают и оставили такие вот профессии для людей.

Тем более что монтажников-высотников, вроде Семеныча, Витьки и меня, влюбленных в истинно мужской – хе-хе – труд, достаточно!

Конкурс сюда на строительство Улу-Юльского органо-химкомбината был страшенный. Если бы не мой супер-красный диплом и куча дополнительных корочек, не пробилась бы.

Да, училище я закончила на одни пятерки. Даже по математике и английскому! Вот что значит настоящее интересное занятие.

Я как представлю своих бывших одноклассников, сидящих в душных классах, ну, или сейчас, в студенческих аудиториях, и корпящих над нудными предметами, так такая жалость накатывает.

То ли дело я! Занятия в мастерских, изучение всякого хитрого инструмента. Программирование настоящих промышленных 3Д-принтеров. Не тех бытовых игрушек, которыми я в детстве увлекалась, а огромных, создающих детали из самых разных материалов от резины до сверхпрочных пластмасс и сплавов. Причем, с плавными переходами из одного материала в другой.

Я на таком курсовую год назад исполняла. Красотень!

Или тестирование и настройка умных датчиков и хитрых приборов.

Мне пришлось, правда, до деканата дойти, чтобы разрешили прослушать курс пуско-наладки.

– Да, другой факультет, но я же на своем без четверок учусь! Еще несколько дополнительных курсов пройду спокойно!

– Несколько? – поднял бровь, ну прям как это любит делать тё-Настя, зам декана. – Мы, кажется, об одном сейчас говорим.

– Ну, – я потупилась, почти по-настоящему, завозила носком туфли по ламинату. – Мне бы еще сварные работы в объёме конструкционщиков изучить. И, у них же, высотные…

– Да-а, Камэнаси… Тебе палец в рот не клади. Всю руку сжуешь, – покачал головой зам декана. – Ты уверена, что не надорвёшься?

– Не-а! У меня организм молодой, выносливый! – сообщила я.

– Ну что с тобой делать?.. Ладно, дам я тебе разрешение, но, чуть что – сразу же отменю его.

– Согласна! – заявила я. – Если хотите, я буду каждые две недели у врачей проверяться у па… дя… В Центре подготовки космонавтов.

Это я на добивание, чтобы помнили, чья воспитанница. Не хорошо блатом пользоваться, но я ведь в благих целях!

Вот так у меня помимо диплома образовалась еще куча всяких сертификатов и корочек, благодаря которым я смогла прорваться на вахту в Улу-Юл.

На трехмесячную, правда. В октябре придется возвращаться в Королёв. У меня, вообще-то, распределение в один из сборочных цехов «Энергии». Меня и сюда не хотели отпускать, но я надавила на комсомольскую совесть, которая где-то валяется в пыльном ящике, давно мною позабытая, и воззвала к человеколюбию.

Человек в лице начальника учебной части училища послушал меня и неохотно согласился дать отсрочку на время вахты и провести ее как последипломную практику.

Но, когда она закончится, предстоит мне минимум на два года осесть в Королёве – крутить гайки и программировать роботов на заводе корпорации «Энергия».

И опять я вернусь в наш дом в Голубом Лесу, на радость тете и дяде.

По правде говоря, сюда я записалась не только потому, что мечтала о рабочей романтике. Мне давно уже хотелось попробовать самостоятельную жизнь. Так, чтобы вдали от дома, от друзей и знакомых. В совершенно новом коллективе.

Страшно было, но буквально свербило в одном месте.

Как оказалось, боялась я зря. Приняли меня просто замечательно. Правда, не обошлось без покровительственного отношения. Я превратилась в дочь полка какую-то. Все заботятся, при мне стараются не материться, насколько это возможно, конечно. Чуть ли не половина мужчин за мной аккуратно так ухаживают. Причем, по джентльменскому соглашению, не переходят на что-то более серьезное.

А я от всего этого тащусь, как удав по пачке дуста!

Впрочем, к подобному я привыкла и в училище.

У нас группа на три четверти из парней была, так что девушки всегда были в центре внимания.

Сама не понимаю, почему так и не закрутила за все три года ни одного романа.

Ведь целых трое ребят пробовали подбить ко мне клинья, и еще двое посматривали. Беда в том, что мне из всех них всерьез нравился только тот, что посматривал.

Дима сидел за соседнем столом, на первом курсе тихонько помогал мне решать контрольные по математике, пока я сама не подтянулась. А я, в отместку, исправляла чудовищные ашипки в его сочинениях.

Такой вот симбиоз, наполненный электричеством. Которое так и не разрядилось ни молнией, ни даже куцым разрядником. Я все ждала, когда же он преодолеет свою робость. Даже пыталась его подталкивать, создавая ситуации, когда мы были вдвоем. Но, увы…

Если честно, то на выпускном я разрыдалась не только потому, что было жалко расставаться с подружками и одногруппниками, но и от этой несбывшейся пэтэушной любви.

Вот так.

И сейчас меня вполне устраивает то, как складываются мои отношения в коллективе третьей монтажной бригады. Легкий щекочущий самолюбие флирт и ничего серьезного, о чем бы потом пришлось горевать при расставании.

Вообще, мне самостоятельная жизнь понравилась, но дома все равно лучше. Так что я решила, что не буду переселяться, когда вернусь, в общежитие в Королёве.

И продолжу каждый день ездить туда на электричке. За три года учебы я к этому привыкла. Да и дорога занимает ненамного больше времени, чем пеший маршрут от дома до школы. Особенно в плохую погоду, когда мне все же приходилось давать кругаля на транспорте, а не скользить по дорожке на лыжах или пешочком по осеннему или весеннему лесу.

Но это будет еще через два месяца!

Долгие и трудные. Но такие романтичные!

Дикая тайга, чистейший воздух. Необустроенный быт. А, главное – такая вот работа, высоко-высоко над землей, продуваемая ветрами, тяжелая и интересная.

Обидно только, что с подружками, особенно теми, школьными, этим не поделишься. Не поймут. Да еще и будут ужасаться от одной мысли, что их подвесят на тоненьких страховочных стропах на жуткой высоте.

А мне нипочём. У меня вообще страха высоты нету.

Вернее, он совсем слабенький, как раз такой, чтобы четко и строго следить за техникой безопасности.

Витя это быстро понял, и теперь присматривает за мной не с целью обезопасить, а просто потому, что ему нравится на меня, красивую, смотреть.

Ну и пусть. От меня не убудет, а женское самолюбие это тешит и сердечко волнует.

Кстати о сердечке.

Сейчас у меня небольшой перерывчик, пока этот самый Витя заканчивает сварку очередного листа оболочки химреактора. Позвоню-ка я одному человеку.

Я подтянула левую стропу, расслабилась, сидя в подвесной системе. Достала из кармашка трубочку коммуникатора, растянула экранчик и набрала номер, по которому давно уже не звонила.

Он откликнулся через долгую минуту.

– Привет, Майка! Извини, я на тренинге был.

– Тогда, может, позже?

– Нет, все нормально, он как раз закончился. У меня есть целых семь минут свободного времени.

– Тогда сядь и отдохни, а то на тебе лица нет, одна морда осталась, – ехидно сказала я.

Вид у Станислава Бойченко, действительно, был всклокоченный и усталый.

– Зато творя мордашка цветущая и румяная, – заявил Славик. – Где это ты, кстати.

– Гляди и завидуй, – я плавно покрутила камерой комма. – Правда, шикарная картина?

– Это ты на такой высотище?! – поразился молодой человек.

– Ага, завербовалась на строительство Улу-Юльского комбината! – похвасталась я.

– Настоящая монтажница-высотница! – похвалил Славик.

– А еще комсомолка, отличника и красавица! – перечислила я свои достоинства.

– Куда мне до тебя…

– Может в космос? – задумчиво предположила я. – Скажем, это… на Марс?

– Вот только это и остается, – широко улыбнулся космонавт.

– У тебя, когда старт?

– Девятнадцатого сентября. Ты приедешь проводить?

– Не смогу, – огорченно сообщала я. – Просто ужасть как хочется на прощание повиснуть на тебе и расцеловать, но вахта – есть вахта.

– Пролетарка, – еще раз улыбнулся он, но мне показалась, что в глазах промелькнула тень сожаления.

Может он взаправду не был бы против, если бы я осуществила свою угрозу о поцелуе?

– Гегемонка, – я подбоченилась.

На фоне распростершегося за моей спиной простора это выглядело, наверное, впечатляюще.

– Я ужасно рад, что ты позвонила. И, вообще, тебя видеть, – серьезно сказал Славик. – Ты молодчинка, и я горжусь знакомству с вами, мадмуазель.

И опять в его глазах при этих словах что-то неясное мелькнуло.

– Э… Мы так и будем друг другом гордиться на расстоянии, или все-таки когда-нибудь сблизимся? – кокетливо и двусмысленно осведомилась я.

– Заразка ты, все-таки. Вся в тетю!

– В Анастасию Сергеевну? – округлила я свои узкие раскосые глаза в притворном ужасе.

– Нет, в Хану Хаякаву.

– Ага. Я ее очень люблю, – сообщила я. – Кстати, месяц назад, перед вахтой, поговорили по дальней связи.

– Жалко, я с ней почти не знаком. Но очень даже наслышан.

– Вот вернешься с Марса, и они тоже как раз со своей Лютеции прилетят. Я вас познакомлю!

– Ловлю на слове! – Славик скосил куда-то взгляд. – Ладно, Майка, мне надо бежать дальше. Удачи тебе!

– И тебе хорошего полета!

Отбой связи.

А я вишу себе на высоте в сорок метров и отчего-то реву.

Глава 8. Homo homini lupus est

02.09.2056

мыс Канаверал

«Человек человеку волк» – эта фраза на латыни давно уже стала негласным девизом центра подготовки астронавтов НАСА.

Ни одна космическая держава не подходила к тренировке кандидатов в космонавты с такой жестокостью, как Американский Союз.

Даже Китай, который выжимал из кандидатов в тайконавты все соки и отбраковывал до половины из их числа, не шел ни в какое сравнение с американцами.

Будущих покорителей космоса набирали раз в пять больше, чем требовалось. И, бывало, к концу третьего года их не хватало.

Многие отсеивались на тестах и экзаменах, кого-то выгоняли врачи. А кто-то, как Паола…

Но большинство уходили сами, не выдержав нагрузок или попросту испугавшись.

Так, после того забега в скафандрах, когда компаньонку Гэрри оставили умирать от удушья в наглухо задраенном скафандре, ушли сразу четверо претендентов на звание астронавтов.

Гэрри остался.

Он был в ярости, и всерьез подумывал, не прихватить ли из своего бокса стоящую в углу скорострелку и разрядить ее в функционеров НАСА.

Но справился с эмоциями. В конце концов Паола, когда подавала документы в НАСА, знала, что может не дожить до космоса. И еще – Гэрри был американцем.

Он с детства привык к мысли, что его жизнь в любой момент может оборваться от автоматной очереди какой-нибудь «черной пантеры», что регулярно выбирались на охоту за белыми из соседнего «Черного пятна». Или оказаться в супермаркете, который решил подорвать исламский фундаменталист. Или в той же школе попасть под пули слетевшего с катушек пацана.

Такое происходило так часто, что в федеральных новостях уже перестали об этом рассказывать. Слишком много идиотов, свихнувшихся на виртуальных стрелялках или накачавшихся наркотиками.

Впрочем, у соседей по континенту, что на атлантическом, что на тихоокеанском побережье, были сходные проблемы. И это, несмотря на то, что оружие там купить гораздо сложнее, а полицейских во много раз больше.

В Американском Союзе, кроме городских шерифов, блюстителей закона почти что и не было.

Зато был сайт министерства внутренних дел, на котором любой гражданин мог посмотреть почем голова того или иного преступника. И кое-кто неплохо зарабатывал, охотясь на них.

А те же самые школьные стрелки или террористы в большинстве своем погибали от пуль обычных людей.

У Гэрри кроме скорострелки был пистолет Смит-Вессон, который он всегда держал в бардачке машины, а, иногда, и в кобуре подмышкой. Парень весьма метко стрелял, регулярно тренируясь в тире.

Правда, за всю свою жизнь ему так и не пришлось ловить на мушку живого человека. В школе приятели подбивали его отправиться вместе с куклусами на левый берег Миссисипи. И, если бы отец не выпорол тогда свое чадо, кто знает… Но сам Стивен Дункинс во время гражданской войны нарезал на прикладе СИГ-716 две дюжины насечек. И еще две добавил в 42-м, лично пристрелив грабителей, что попытались выставить придорожный магазин.

– Запомни, сын, это всё жертвы во имя здоровья нации! – часто говорил мэр городка Хелена Запад Хелена. – Во всех умных государствах это понимают. Вот у русских есть закон о допустимом риске, который разрешает даже подросткам заниматься экстремальным спортом или ходить в опасные походы по ихней Сибири. А япошки возродили испытания самураев. И только те, кто проходит их и остается живым, может поступить на государственную службу или пойти служить в армию и полицию. Но мы впереди планеты всей! Наш вооруженный народ – самый свободный в Мире!

Гэрри вспомнил напыщенные речи отца и усмехнулся.

Два дня назад он позвонил домой и сообщил своему старику:

– Папа, через неделю я улетаю в космос. Буду бурить Фобос.

Стив Дункинс пожевал тонкими губами и произнес:

– Я всегда знал, сынок, что ты вырастешь настоящим человеком. Зря ты не звонил раньше. Я давно уже хотел тебе это сказать.

– Спасибо, отец, – улыбнулся сын. – Когда вернусь, обязательно приеду домой, повидаться.

– Я буду ждать.

И бывший лейтенант-комендор «Трунстуна», один из четырех выживших в том бою с русскими, быстро нажал кнопку отбоя связи.

Но Гэрри успел заметить, как предательски блеснули две капельки в углах его глаз.

И был благодарен своему родителю за них.

Больше Гэрри Дункинса на Земле не удерживало ничего.

Со своей девушкой – Дженнифер – он простился месяц назад, пообещав, что не будет в обиде, если она не станет его ждать. Отцу позвонил.

Теперь молодому горнопроходчику предстояла дорога на мыс Канаверал, посадка в челнок, что доставит его на орбиту и три месяца полета до орбиты Марса, по которой крутился таинственный спутник Фобос, так и не раскрывший до сих пор людям свои тайны.

Глава 9. Колобок

03.02.2057

где-то в Московской области, РСФСР

Тимур проводил дочку до школы.

В этом не было никакой необходимости. Восьмилетняя второклашка Ришима была вполне самостоятельной личностью. Она строго следила за своим отцом, напоминала ему, чтобы он не забывал о домашних делах, и сама делала все большую их часть.

Второй причиной не слишком опекать дочку было то, что единственная школа располагалась в самом центре поселка, в трехстах метрах от их домика. Заблудиться просто невозможно, автомобильного движения почти никакого.

Ну а третья причина состояла в том, что поселок Сенокосный был одним из самых охраняемых объектов не только России, но и Мира.

Все дело в учреждении, расположившемся в этом тихом и живописном уголке Московской области. Учреждении, в котором так или иначе работали практически все жители поселка.

Киберцентр КГБ РСФСР. Те самые отделы «К» и «ВР».

Разумеется, Тимур Бадамшин тоже служил в этом ведомстве. Буквально месяц назад ему присвоили звание капитана КГБ, чем бывший кандидат в космонавты тайно гордился. Сам подсмеивался над этим, но лишь отчасти.

Без толики здоровой амбициозности он бы не сумел почти прорваться в космос, не стал бы помощником самого Кирана Чаудхари. Молодой мужчина привык всю жизнь самому себе доказывать собственную силу.

А то, что относился к этому с иронией, так это только в плюс.

– Пока, папа! – Риши шагнула в калитку школьного двора, помахала красной варежкой.

– Пока! – ответил Тимур, и, не удержался, напомнил: – Не забудь сказать Анастасии Викторовне, чтобы отметила тебя на круглосуточную!

– Пфе! – фыркнула пигалица, но явно утвердительно.

Школа была с функциями интерната.

Хотя обычно офицеры спецслужбы отправлялись в командировки не во враждебные государства, а в виртуал, но, бывало, детей приходилось оставлять надолго.

Вот и сейчас Тимур не знал, сколько времени продлится операция, так что решил подстраховаться.

Колобок катился по дорожке.

Он регулярно этим занимался. Каждый день Бабка и Дедка скребли по сусекам и изготовляли хлебного гомункула. И тот, по заранее известному маршруту, объезжал стороной незадачливых лесных жителей, чтобы закончить свое путешествие в желудке Лисы Патрикеевны. Было сказочным чудом, что рыжая плутовка при этом не растолстела как бочонок.

Но сегодня все было не так.

Первым пал заяц. Мохнатого гурмана буквально разорвало на клочочки, а челюсть, с торчащими длинными резцами, оказалась на верхушке ёлочки, под которой так любил сидеть грызун.

Потом наступила очередь Серого волка. Не того, что дружил с Иванушкой, и родичи которого так полюбились Добрым Молодцам в качестве ездовых пэтов. Этот волк был заточен на то, чтобы произносить фразу «Колобок-Колобок, я тебя съем!», громко щелкать зубами, а потом безуспешно охотиться на Зайку Серенького Под Ёлочкой Сидящего.

Не судьба была лесному санитару бегать сегодня за своим протагонистом. Вернее, они разделили одну и ту же судьбу.

Волчья шкура украсила осину. А под ней Колобок не поленился нацарапать на песочке корявыми буквами: «Шкура ничейноя. Каму нада бирите!»

Впрочем, на халявный лут никто так и не позарился.

Следующим по сценарию шел медведь.

Шел, себе, шел Михайло Потапыч… Пока не встретил на кривой дорожке Колобка. Медведь облизнулся. Ему страсть как захотелось свежей колобкятинки. Пробурчав что-то нечленораздельное, Михайло махнул когтястой лапищей, пытаясь ухватить пончика-переростка.

Мишка так и не понял, каким образом он оказался летящим по воздуху. Злобная выпечка проводила взглядом удаляющегося в голубое весеннее небо лесного великана, дождалась его возвращения – с треском ломаемых деревьев и грохотом разметавшихся камней, и продолжила путь мимо неаппетитной бурой кучи костей и клочков меха.

И пришла пора Лисы.

Патрикеевна, завидев приближающегося хлебушка, забрызганного чем-то красным, принялась по инерции восхищаться чудесными вокальными данными Колобка, но замолчала на полуслове, сообразив, что тот приближается в зловещей тишине.

Лишь быстрая реакция спасла рыжую от гибели.

Она оранжевой молнией отскочила в сторону. Высоко подпрыгнула и всеми четырьмя лапками обхватила горизонтальную ветку дуба.

Снизу послышалось: «пинг-понг» и «клац-клац». Лиса скосила глаз и увидела, как миникаравайчик подпрыгивает и пытается поймать зубами ее пушистый хвост. Пришлось его постыдным образом поджимать.

Колобок, поняв, что с Лисой не выгорает, плюнул в нее хлебным катышком и покатился дальше.

В направлении границы с Тридевятым Царством.

А Лиса, выждав немного, извернувшись как кошка, спрыгнула вниз.

Неторопливо, но целеустремленно последовала за нахальным хлебом.

– Товарищ полковник, аномальный объект движется в предсказанном направлении.

– Продолжайте действовать по плану!

На пограничном камне Тридесятого Государства руническими знаками было выдолблено:

«Направо пойдешь – Х… найдешь.

Прямо пойдешь – кота потеряешь.

Налево пойдешь – к Кощею попадешь».

Слово, начинающееся с буквы «х», было тщательно отцензурено зубилом.

Лиса остановилась лишь на мгновение.

Было ясно, что обзаводиться новым органом Колобку нафиг надо, кота у него тоже в наличии не имеется, а цель хлебного террориста не вызывала сомнения.

Левая дорожка ныряла в Дремучий Лес и проходила через Чащобу Непролазную. Ну, для кого как, а для ловкого рыжего родственника песца – вполне себе пролазную.

Вдалеке Патрикеевна услышала:

– Эй, Чудища Лесные! Выходи по одному! Я вас скопом ХХХ!

Лиса поморщилась на матерное слово и осторожно выглянула из-за десятиобхватного ствола дуба, опоясанного толстой «цепью из желтого металла».

В центре маленькой полянки стоял Колобок. Ну, то есть лежал, поскольку ногами этот кошмар пекаря обзавестись не пожелал.

Высоко вверху в кроне дуба что-то зашуршало, и из ветвей свалилась не то рыбина, не то девица. Булькнулась, почти без брызг, прямо в центр небольшого, но глубокого бочажка, высунула наружу торс с едва прикрытым зелеными волосами бюстом десятого размера.

А из леса выбрался старый пенек – Леший. Обросший кореньями и веточками. А рядом с ним нечто непонятное и отвратное на вид: все в ярко-зеленой вонючей слизи.

«Кикимора Болотная», – подумала Лиса.

– Трое на одного, да?! – обиженно и скандально вопросил Колобок.

Трое супротивников одновременно ухмыльнулись.

И понеслось!

Поляну испятнали мерзкого вида и запаха лужи, поползли из земли плети корней, полетели по воздуху струи воды, превращаясь в остры стрелы ледяные.

Но Колобок не слакал. Он в лужах не стоял, под корнями подныривал, от стрел уворачивался.

И жестко дамажил!

И ушла Кикимора, лишившаяся головы, в лес, словно зомби басурманский какой-то.

Леший, завязанный по канонам БДСМ в узел своими же корнями, был брошен в самую вонючую лужу и теперь в ней медленно растворялся.

А Русалка… Русалка осознала, что является рыбой лишь наполовину.

Так что бултыхнулась полудева, то есть уже полуженщина, обратно в бочажок, стеная о поруганной чести.

Лиса тихонько хмыкнула:

«Да, направо Колобку идти было без надобности!»

– Эффективность минибоссов?

– Не выше нуля.

– Удалось что-нибудь новое узнать об объекте?

– Очень мало, товарищ полковник. Аналитики работают.

– Приступайте к следующему этапу!

– Ох и вой поднимется после операции…

– Возместим!

На красную площадь Китеж-града вышел царь Салтан.

И завопил, прижимая к груди зажатую в кулак кожаную кепку:

– Товарищи! Сказочное отечество в опасности! Встанем как один на защиту земли русской и веры языческой! Не дадим супостату укатывать наши нивы и пашни!

И останавливались как вкопанные Добры Молодцы и Красны Девицы. Замирали не мигая, своими душами, далеко отсель обитающими, впитывая инфу о глобальном эвенте.

А потом, встрепенувшись, шли стройными рядами и нестройными толпами к порталам, чтобы переместиться на поле брани.

Тем временем Колобок выкатился из Леса Дремучего. Тропинка резко перешла в дорожку, вымощенную желто-оранжевым кирпичом.

По краям ее тут и там стояли маленькие аккуратненькие домики. Все они были пусты, а в крошечных садиках-огородиках были видны следы спешной эвакуации.

Лиса все так же следовала за хулиганским хлебом. Ее рыжая шерстка почти сливалась с оранжевой дорогой, надежно камуфлируя Патрикеевну.

Впереди показался пологий холм.

Колобок застыл на его вершине, как памятник футбольному мячу. Лисица с трудом подавила желание подкрасться и отвесить хорошего пинка.

Но не до шуточек ей было, и мелкая хищница тихонечко обошла хлебный катышек стороной. Взглянула на широкую долину, распростёршуюся внизу.

Там, между голубых ленточек ручьев, на зеленом ковре трав толпилась толпа рати невиданной. Да всё то были Добры Молодцы и Красны Девицы. Кто в посконных белых рубахах с вышивкой, кто в кольчугах, подметающих подолами землю, а кто и в панцирных доспехах.

И оружие у них было самое разное, от вил и грабель боевых до мечей кладенцов и посохов наимагических.

Да еще и многие ратники восседали на зверях своих верных. Волках серых да грифонах низколетящих, страусах механических и елифантах грузных… Каких только пэтов не было! Ан нет! Знамо каких! Никто не катался на колобкообразных гомункулах.

Но, чуяло лисье сердце, что после этих событий выпустит компания-разработчик патч с этим самым ездовым животным! Почему-то пришел ей в голову образ шара надувного, с ручками, на коем можно весело прыгать, усевшись задом.

А рать в долине пыталась изобразить боевые порядки.

Трудно и криво сиё выходило.

Привыкли Добры Девицы и Красны Молодцы сольно гамиться или в пати маленькие сбиваться. Лишь изредка ходили они рейдом на босса какого-нибудь крутого, но тоже шоблой невеликой и не особо сплоченной.

Но худо-бедно, подгоняемые зычными криками и руганью нецензурной рейдлидеров, выстроились защитнички земли исконно сказочной.

Впереди – жиденькая извилистая линия из «танков» могучих, в броню закованных.

За ними толпа нестройная из всех, кому не попадя. А сзади лучники с тугими луками, да маги-волшебники, своими посохами помахивающие.

Колобок качнулся и, медленно набирая скорость, покатился к войску невиданному.

И с каждой саженью подрастал он на вершок.

Вскоре на защитников Русского Леса катился румяный и пышущий жаром каравай.

Кошмар пекаря надвигался на оторопевших вояк, ввергая их в состояние ступором называемое.

Но опомнились бойцы рати русской, казахской, венгерской и даже английской. И наполнился воздух стрелами да заклинаниями.

Вот только согласованность действий была ниже самой глубокой гномьей шахты! Стрелы сгорали от файерболов, которые с шипением испарялись в струях воды, что была в девичестве растопленными копьями ледяными. И весь этот бедлам пронизывали ветвистые молнии, которые разбивали в пыль каменные глыбы.

Как вы думаете, хорошо ли было воинам рати сказочной, когда на их головы вылилось целое море горячей грязи?

«Нэт, нэ хорошо», – как сказал бы один товарищ с трубкой, если бы самооткопался из-под кремлевской стены и оказался здесь.

Но он не откопался, а бойцам некогда было материть безруких и безголовых дэдэшников. Потому что Колобочище уже было ростом с терем царский.

Импровизированный каток, одуряюще пахнущий свежевыпеченным хлебом, налетел на войско, втаптывая бойцов по самую шею в теплую жижу. Проехав сквозь боевые порядки и учинив геноцид над магами, Колобок принялся кататься по месту сечи.

Вскоре все поле брани представляло собой нечто похожее на гигантскую грядку, из которой торчали многочисленные шлемы Добрых Молодцов, и развевались по ветерку длинные русые волосы Красных Девиц.

«Что и следовало ожидать, – вздохнула про себя Патрикеевна, и побежала легкой трусцой, лавируя между торчащими из грязи головами. Те одна за другой исчезали с негромкими хлопками и облачками искорок.

Игроки разлогинивались.

Но не все.

Один Добрый Молодец с трудом выбрался из жижи, и теперь стоял на четвереньках.

Лиса как раз пробегала рядом, когда царь Солтан применил предпоследний довод королей.

Первым в звене несся Змей Горыныч о семи главах.

По бокам и немного сзади следовали двое его сыновей-трехглавиков.

А замыкали построение три внука, у каждого из которых в основании единственной шеи виднелись почки еще не проклюнувшихся головок. Что вид имело срамной.

Ящеры заложили вираж, легли на крыло и вошли в пике.

Вниз понеслись потоки огня, превращающего кирпич дорожки в стеклянистые лужи.

Но Колобок стал от обжига лишь краше и румянее.

Видя такое безобразие, змеи небесные пошли в когтепашную и головопашную.

Они нацелили на хлебушек остры когти, разогнались до сверхзвуковой скорости и ударили слитно, все разом.

Поднялось облако пыли, взметнулись вырванные с корнем деревья, искорками засверкали разбившиеся в осколки остекленевшие кирпичи.

А когда осело облако это, любой мог бы увидеть, что лежат болезные рептилоиды с шеями, завязанными в сложные морские узлы и торчащими вверх толстыми когтястыми лапками.

Любой, кроме Лисы.

Ибо перед финальным бабахом накрыла Патрикеевну тьма.

Теплая и мягкая.

С трудом выцарапавшись из нее и, мотая башкой, чтобы прийти в себя, пушистая зверушка обнаружила, что давешний Добрый Молодец героически спас ее, прикрыв телом своим.