355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Ерёмин » Дорога в Небо. Книга первая. Мечты, как звезды » Текст книги (страница 3)
Дорога в Небо. Книга первая. Мечты, как звезды
  • Текст добавлен: 1 декабря 2018, 00:30

Текст книги "Дорога в Небо. Книга первая. Мечты, как звезды"


Автор книги: Олег Ерёмин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Потому что в начале июня погиб Андрей.

Я помню, как достала из почтового ящика это письмо. Почему-то сразу стало не по себе. Мама открыла его, прочитала, и как подкошенная упала на диван. Сжалась, зарыдала. Я сразу все поняла. Села рядом с ней, уткнулась во вздрагивающее плечо и заревела.

Так мы и плакали с ней на пару.

Вечером пришел отец. Веселый и немного пьяный. Он что-то говорил в прихожей, пока мама не ошарашила его новостью. Отец буквально потемнел лицом.

Брата я так и не увидела. Его привезли в закрытом металлическом гробу и в тот же день похоронили. Может и хорошо. Я запомнила его живым. А то, что от него осталось, наверное, было очень страшным. Его командир написал, что рядом с Андреем взорвался артиллерийский снаряд. Я потом все-таки прочитала письмо. Оно было написано от руки, корявым подчерком, но, мне подумалось, что это лучше, чем, если бы оно было отпечатано.

После этого стало как-то пусто и очень-очень тоскливо. Отец сильно запил. Он и раньше часто прикладывался к бутылке, а теперь почти от нее не отлипает. Мама сначала отнеслась к этому с пониманием, но время шло, а ничего не менялось. Хорошо еще, что он у нас не буйный. Только болтливым становится и быстро укладывается спать. Но все равно это неприятно и даже страшновато. То есть я понимаю, что он никогда мне ничего плохого не сделает, но ничего не могу с собой поделать, шарахаюсь от него.

И не только от него. Я превратилась в такую трусиху! С девочками еще ничего, а если в компании парень, то сторонюсь, или вообще ухожу домой. Вообще, я все больше времени провожу дома. Это лето стало черным. Каникулы тянутся нестерпимо долго. На море я была всего один раз. Отец, совершив над собой усилие, обошелся целые выходные без водки и свозил нас с мамой аж под Черноморское. Было это двенадцатого августа, и мы заодно отпраздновали второй раз мой день рождения. Жалко, не смогли пожарить шашлыки. Пограничники и так трижды к нам наведывались и не разрешили разводить костер. Так что мы просто посидели допоздна на пустынном берегу. А утром уехали обратно.

Мне очень сильно не хватает брата. Я постоянно забываюсь, и думаю: «Вот надо будет ему эту анимэшку показать!», или «Потом спрошу его…». Мы не были образцовыми братом и сестрой, часто ругались, иногда он доводил меня до слез. Но это не важно. Пусть бы хоть каждый день меня шпынял!

В школу я пошла даже с удовольствием. И первые дни были почти нормальными. Только почему-то меня сторонились, и какие-то перешептывания я замечала. А потом, в один из дней, ко мне подошел Витька Солнцеух, по прозвищу «Солнце с ушами», двоечник и задира. И спросил с какой-то развязностью:

– А, правда, что тебя укры поймали и в овощебазе держали?

Я кивнула.

– А ты им всем дала?

Как с разбега на стену налетела. Стою, открыв рот, не знаю что ответить, а из глаз – слезы.

– Ага! Значит, правда! – радостно подскочил мелкий и вредный Серега Новиков.

– А расскажи, как ты им? – продолжил Солнце и потянул ко мне руку.

Меня скрутила обида, стыд и ужас, я, не разбирая дороги, кинулась от них, по пути чуть не упала, столкнувшись с Дашкой, выскочила за дверь и побежала по коридору. Заперлась в кабинке в туалете и долго там рыдала.

Я, наверное, пол урока там просидела. Возвращение в класс было даже невозможно себе представить. Я дождалась перемены и только тогда шмыгнула за рюкзачком. За спиной, от стайки пацанов – гыгыканье.

А девчонки шушукаются и косятся на меня. И, самое обидное – Даша и Вера с ними, прячут глаза и усиленно стараются показать, что меня не замечают.

Схватив рюкзак, я опрометью выбежала из школы.

На следующий день я сделала вид, что иду учиться, а сама спряталась неподалеку и, дождавшись, когда родители уйдут на работу, вернулась домой.

Так продолжалось еще три дня. А потом наша классная позвонила маме и спросила, почему меня нет на занятиях?

Я не хотела, но скандал произошел. У Витьки вызвали к директору маму. А потом на классном часе Валентина Ивановна строго потребовала: «Чтобы никто не приставал к Беляковой! Девочке и так столько пришлось пережить, а вы ее доводите!»

И за мной закрепилась еще и «слава» ябеды. Ну и разозленное «Ушастое Солнце», которому видимо круто прилетело от родителей, продолжил меня доставать. Ему хватило хитрости делать это незаметно. Ну, почти незаметно. Но от этого было не менее паршиво. А потом он открыл для себя великолепный способ. На переменах просто проходил рядом и касался меня, якобы невзначай. А у меня каждый раз холодный комок в животе и такая паника, что я еле удерживалась, чтобы не убежать с криками. А иногда и не удерживалась. Опять запиралась в туалете.

На следующем классном часе Валентина Ивановна опять заговорила обо мне, на что «Ушастое Солнце» сделал невинные глаза и обиженно пробурчал:

– А чё я? Я к ней приставал, что ли?! Больно надо! Она вообще психованная!

И половина класса загалдела, что так и есть, Белякова сама виновата. А вторая половина поглядывала на меня с неприязнью и легкой жалостью. Как на уродца какого-то.

И ничего не изменилось. Только теперь пугать меня начали почти все мальчишки. А девчонки даже обижались, что на них я так не реагирую, и устраивали всякие каверзы. И я все это терпела. Потому что опять прослыть ябедой было бы совсем невыносимо.

Лучшим временем в школе стали уроки. На них я сидела за своим столом возле стенки, куда меня отсадила Валентина Ивановна и никто не мог меня шпынять. Правда, мне стало очень трудно отвечать у доски. Смотреть на ненавистные рожи одноклассников не хотелось. Так что оценки поползли вниз. Я начала скатываться на тройки. В общем-то, мне было безразлично, но сдаться еще и здесь было как-то совсем обидно. Но я открыла, что могу исправить дело письменными работами. Почти все контрольные писала на отлично. А не очень любимая раньше математика вдруг стала такой простой и понятной. В цифрах и уравнениях нет подлости, предательства, злобы. А за математикой подтянулась и физика. На уроках я успевала решить все задачки, да еще и домашнюю работу сделать.

Учителя, видя такое, стали реже взывать меня к доске. Я чувствовала, как вокруг меня растет и становится все толще стеклянный колпак, отгораживающий меня ото всех остальных.

Тем более что пугать меня пацаны стали меньше. Наверное, им это надоело. К тому же на переменах я быстро уходила и где-нибудь пряталась. Чаще всего в том же туалете, за что заработала от девчонок презрительное прозвище «Туалетная мышь». Пацаны его переиначили грубее и неприличнее.

И, что самое страшное, я начала привыкать к такой жизни. Жизни изгоя.

Мама иногда заговаривала о моем переводе в другую школу. Но у нас в поселке их только две, расположены они рядышком, и я уверена, что там быстро все обо мне узнают и начнется то же самое, только еще хуже.

И… я не буду врать. У меня пару раз появлялись мысли разом все закончить. Но я представила, что будет с мамой… Она сосредоточила на мне всю свою любовь. Раньше она разделялась между мной, братом и отцом, но теперь сфокусировалась на мне одной. А с отцом… Он все так же пил, и мама осторожно выспрашивала меня, с кем бы я осталась, если бы они развелись. Разумеется, с ней, как же иначе?!

А еще с дедушкой и бабушкой. На осенних каникулах мы ездили к ним в Ялту. Я очень люблю маминых родителей. Жалко, что они живут так далеко. И что отцу не нравится у них гостить. У Дедушки с бабушкой большая двухкомнатная квартира в центре Ялты. И, если бы…

Глава 8. Безжизненное небо

19.12.2017

Небо над Украиной

Истребитель старшего лейтенанта Мыскина одиноко патрулировал заданный район. На борту самолета, под фонарем, все так же красовались три желтые звездочки, оконтуренные красным. Впрочем, во всем полку, помимо истребителей Игоря и майора Комова, только у одного экипажа была одна единственная красная звездочка. Украинские самолеты слишком быстро кончились, в большинстве своем даже не взлетев с уничтоженных взрывами крылатых ракет аэродромов.

Правда, где-то через месяц после начала войны, украинцы закупили три десятка стареньких, советской постройки, машин у Польши. Но их буквально растерзали изголодавшиеся по добыче российские асы.

Так что мечта «всего мирового сообщества» о бесполетной зоне над Украиной сбылась. Кроме русских самолетов в небе не было никого.

И в этом были не только плюсы. Теперь для украинских зенитчиков любой летающий объект – мишень. Да, «Эсок» всех уничтожили в первые часы войны, но остались очень мобильные и проворные «Буки». Они быстро разворачивали комплекс, ловили ближайший самолет, выпускали ракеты и пытались подальше уехать и спрятаться. Последнее удавалось очень немногим, и где-то за пару-тройку месяцев почти все «Буки» были уничтожены. Но с десяток самолетов ВКС потеряли. Гораздо большие потери были у штурмовиков, а особенно серьезные – у вертолетчиков. «Стрел» и «Игл» в свое время наклепали множество, да и западное оружие текло на Украину достаточно широким потоком. Так что в войсковых операциях российские генералы старались обходиться только наземными силами и бомбардировщиками, которые работали с большой высоты.

А для истребителей, вроде того, что вел сейчас Игорь Мыскин, дел почти не осталось. Только патрулирование безжизненного неба.

Старший лейтенант заложил пологий разворот. Посмотрел вниз на землю. Он пролетал над севером Николаевской области. В тридцати километрах к востоку виднелись дымы над Кривым Рогом. Там до сих пор идут бои. Украинские добробаты удерживают северо-западные районы. Новороссцы, пытаются их выбить, но без особого успеха. Вооруженные силы России вообще стараются не участвовать в городских боях.

С В первые же дни войны бронированные кулаки русской армии проломили фронт, посадили противника в пять котлов и разлились по украинским равнинам слету уничтожая всех, кто пробовал сопротивляться, но обходя стороной крупные населенные пункты. Исключение сделали только для Харькова и Одессы, которые захватили молниеносными штурмами. А остальные города предоставили освобождать новороссцам.

В том же самом Харькове быстренько было сформировано правительство Новороссийской Конфедерации, в которую вошли все взятые под контроль территории. А армия, основу которой составляли ветераны ЛДНР, наполняемая новобранцами из Херсонской, Харьковской, Николаевской и прочих республик, быстрыми темпами росла и крепла. Тем более что с оружием проблем не было. России даже не пришлось особенно запускать «военторг», достаточно было того, что Конфедерации передавали всю трофейную технику, которой было огромное количество.

Котлы просуществовали недолго. Последним сдался Перекопский. Его, кстати, захлопнули первым. Уже на вторую ночь после начала войны массированный воздушный десант на юге Херсонщины разорвал все коммуникации, а пришедшие на смену отчаянно обороняющимся десантникам танковая и две мотострелковые дивизии, прорвавшиеся севернее Мариуполя, окончательно завершили окружение.

Потом два месяца Перекоп утюжили всем, чем только можно и нельзя, включая кассетные и вакуумные бомбы. Украинцы сражались упорно, напомнив, что на самом деле – они те же русские, и умеют драться до конца. Но, конец этот всегда когда-то настает.

Игорь выровнял самолет. Сейчас он летел на север к Черкассам. И дальше, вглубь «неподконтрольной территории».

Россия не стала, как это предрекали всяческие аналитики, за пару дней захватывать Киев, а за две недели – Львов. Зачем? Городские бои это самое страшное, что только есть на войне. Именно поэтому их оставили Новороссцам. А российская армия остановилась на северных и западных границах Конфедерации, не давая приблизиться к себе войскам противника. Нечастые атаки отбивались жестоко, остатки артиллерии изничтожались. Так что, по сути дела, война уже завершилась, хотя никто и не собирался заключать мир. Просто у противника не осталось ничего серьезного, чтобы противостоять войскам России. Старенькая техника, которую слали их друзья из НАТО, была в паршивом состоянии, а большая часть промышленных предприятий, на которых ее можно было бы реанимировать, теперь у Новороссии. А помогать современной бронетехникой американцы и их союзники стеснялись, особенно после того как несколько колонн «абрамсов» и «леопардов» были уничтожены сразу после пересечения ими Украинской границы.

Да и союзников у США сильно поубавилось. Марин Ле Пен заявила, что ни в коем случае не собирается воевать с Россией, и Франция, как когда-то при Де Голле, вышла из военного блока НАТО. То же самое сделали Греция, Турция, Австрия и Венгрия. Германия бурлила антивоенными митингами.

Но, самой большой потерей для США стала Япония. Клинтон очень неудачно высказалась на одном из своих выступлений, в конце мая. Она умудрилась сказать, что лишь благодаря бомбардировкам Хиросимы и Нагасаки Япония вступила на путь демократии. И, если потребуется заплатить за идеалы свободы, она уверена, японцы сделают это снова. А еще она сказала, что Япония форпост сил света. Заслон от злобных России, Китая и Северной Кореи.

Этот «заслон» ей не простили. Япония не просто возмутилась, она взорвалась. Быть щитом, за которым прячутся американцы – слишком обидно. Да и вообще за 70 лет фактической оккупации накопилось столько всего… И вот теперь там у власти блок из коммунистов, социал-демократов и всевозможных патриотических партий. Новый премьер сразу же пригрозил, что если США не начнут вывод всех своих баз, то Япония объявят им войну. И в подтверждение своих слов приказал блокировать базы силами самообороны.

Так что мир там внизу, под Су-27, менялся, и очень быстро. Также как, вполне возможно, будет меняться и его страна.

Адмирала Серпухова не отправили в отставку и не отдали под трибунал. Этого с завываниями требовали западные державы, и, сделать это – значит, пойти у них на поводу и выказать слабость. Флотоводца просто опять перевели на прежнюю должность начальника штаба флота, назначив командующим другого адмирала.

Но месяц назад Геннадий Серпухов подал в отставку. А на прошлой неделе сформированный Фронт Левых Сил объявил, что выдвигает «победителя шестого флота» кандидатом на предстоящие президентские выборы. И, как бы ни утверждали соцопросы, у него есть все шансы победить выдвиженца от «партии власти». Тем более, что самый главный претендент погиб в одном из немногих терактов, которые удалось осуществить украинским спецслужбам. Так что и сам Игорь, и почти поголовно другие летчики полка будут голосовать за «своего адмирала».

Резкий сигнал сообщил, что самолет облучается радаром. Приборы показали азимут и расстояние – двадцать три километра к западу.

Игорь, встрепенулся, выругался, предельно круто, с почти семикратной перегрузкой, развернул самолет на восток. Как в том единственном воздушном бою, в конце маневра включил форсаж.

Второй пилот сбросил ловушки, потому что увидел, как из района действия радара взлетели две ракеты.

«Черт! Вот невезуха! А думали у них «Буки» кончились!»

Перегрузка вдавливала Игоря в спинку сиденья, а самолет, перейдя на сверхзвук, продолжал набирать скорость, стараясь оторваться от цепких, но недальнобойных ракет. Они «сдулись» в трех километрах за хвостом, клюнули вниз и понеслись к земле. А с самого края экрана радара наперерез ему поползли три точки: эскортный МиГ и два Су-34. Спешат отбомбиться по переданным Игорем координатам. Скорее всего, и этой установке хана.

Игорь только сейчас заметил, как сильно сжимает рукоять штурвала.

«Да, адреналинчику я хапнул неслабо!»

Пилот расслабился и уменьшил тягу. Запросил центр о дальнейших действиях, получил приказ возвращаться домой и взял курс на родной аэродром.

Глава 9. Геймерша

02.04.2018

Район Сугинами, Токио, Япония

Две ракеты приближались с разных сторон. Хана сбросила последнюю ловушку и резко развернула истребитель навстречу дальней. Загорелся и запищал индикатор перегрузки. Настигающая ее сзади ракета рыскнула и взорвалась в облаке фольги, не причинив ущерба. А вторая ракета близко. Она идет почти лоб в лоб. Но именно – почти! Девочка еще довернула самолет, ракета, теряя цель, попыталась все-таки поразить истребитель. Но поворот был для нее слишком крутым, автоматика не сработала и длинная сигара сломалась пополам и канула вниз к далекому океану.

– Уф! – выдохнула девочка и устремила свой Митцубиси F-2 в направлении последнего уцелевшего самолета противника.

Ракет не осталось ни у нее, ни у врага, так что предстоял ближний бой на пушках. Придется попотеть, но Хана была уверена в победе.

Она давно уже изучила искусственный интеллект управляющий МиГами и знала, как его обставить.

Пять минут отчаянного маневрирования. Девочка, повторяя развороты своего самолета, наклоняется из стороны в сторону, тихонько урчит, подражая звуку двигателя, вскрикивает, когда очереди из вражеской пушки проносятся рядом с фонарем. Но скоро МиГ противника вспыхивает и, кувыркаясь, падает в океанские волны. А внизу экрана появляется надпись: «Миссия выполнена, возвращайтесь на базу».

Остается только посадить самолет на аэродром, но это вообще легкотня!

Девочка откинулась на кресле, с наслаждением потянулась и повела самолет к виднеющемуся впереди берегу, любуясь прекрасно нарисованным видом.

Хана взглянула на часы. 12:48. До занятий в бассейне еще больше часа, а идти до него всего-то минут десять, так что можно еще одну миссию выполнить.

Какая все-таки хорошая вещь – каникулы! Вернее, неделя между пятым и шестым классами. Все тесты сданы, никаких заданий, и можно всласть поиграть на компьютере.

Отец все-таки купил его. Новый премьер исполнил предвыборное обещание и заставил всех работодателей оплатить время, что провели их работники в забастовках и на митингах. Так что хватило и залатать дыры в семейном бюджете, и дочку порадовать подарком. Правда, господин Хаякава поставил жесткое условие: «Если хоть немного ухудшишь учебу или начнешь отлынивать от тренировок по плаванию, за компьютер не пущу!»

Ну что ж, пришлось напрячься и в спорте и в школе. И пятый класс Хана окончила прекрасно, да еще и заняла второе место по брассу в районе. И теперь может играть сколько душе угодно!

Когда перед новым годом у нее появился компьютер, девочка просадила все скопившиеся карманные деньги и накупила целую кучу игр. Но хваленые ММОРПГ оказались ужасно скучными, так же как и их офлайновые коллеги. Убивать сотни мобов, собирать всякие клыки и волшебные цветочки было таким же нудным занятием, как уроки английского языка. «Симсы», о которых тараторили ее подружки – тоже глупая игра. Ну что интересного в том, чтобы наблюдать, как маленькие человечки живут обычной жизнью и заставлять их делать то, что они и без того должны хотеть? Видеоновеллы вызывали чуть ли не тошноту своей тупой романтикой. Стратегии, наоборот, показались одиннадцатилетней девочке слишком заумными.

Зато она открыла для себя симуляторы. Танки, корабли и самолеты.

Было непередаваемо классно управлять почти настоящими боевыми машинами, разбираться в тонкостях тактики, технических особенностях. И вот так летать в нарисованном, но таком прекрасном небе!

Жалко только поделиться этим не с кем. Подружки недоуменно слушают и косятся как на ненормальную. Грустно. Но не с мальчишками же обсуждать игры?!

Так что Хана перестала рассказывать о своем увлечении. В конце концов – это ее личное дело!

Глава 10. Недетское увлечение

15.05.2018

Бад Вихар, Дели, Индия

А вот Киран Чаудхари в последнее время почти перестал играть на компьютере. После того, как они с отцом восстановили его, Киран выпросил у папы целых сто рупий и отправился на тот самый радиорынок, где они покупали запчасти.

Еще в тот раз он заприметил пару лоточников, торговавших старыми компакт-дисками. И сейчас он завис над ними, наверное, часа на два. В огромных плоских деревянных ящиках рядами стояли несметные богатства – потрепанные и поцарапанные пластиковые коробочки с «ДиВиДи» и «СиДи» дисками. Киран перебирал их, с вожделением рассматривал яркие картинки, а затем внимательно читал системные требования. Они обычно были написаны мелким шрифтом на задней стороне коробок.

Отец подробно рассказал сыну, что там должно быть указано, чтобы игра пошла на их древнем аппарате. Компьютер был, конца девяностых годов. Процессор К-6, «целых» 32 мегабайта оперативной памяти, жесткий диск на смешные 8 гигабайт.

На некоторых дисках системных требований не было, и мальчик спросил совет у продавца. Тот с жалостью посмотрел на него, и со словами:

– Угораздило же тебя такую древность заполучить!

Сам принялся копаться в своем товаре, иногда замирая на несколько секунд с какой-нибудь игрой в руках, ностальгически ее разглядывая.

В общем, они отложили с десяток коробочек, и торговец, расщедрившись, отдал их все за те самые сто рупий. При этом он ворчал, что от сердца отрывает и надо бы раза в три больше запросить. Но, вообще-то, он был рад их продать. Ведь таких допотопных компьютеров как у этого мальчугана практически не осталось в живых. Да и малец ему нравился: такой мелкий, а что-то уже понимает и общается с взрослыми без страха и скованности.

Киран притащил добытое богатство домой и вечером они с отцом на пару взялись устанавливать игры.

В классе, когда Киран похвастался, что у него дома есть комп, сначала все принялись ему дружно завидовать, но потом Махавир лениво так осведомился: «А что за машина?» и, услышав ответ, безапелляционно прокомментировал: «Металлолом. Выброси его лучше». Ну да, у его отца почти новый есть. И пацаны в классе разделились почти пополам. Одни насмехались, другие завидовали и просились в гости.

Некоторые приятели так и повадились ходить к Кирану и играть на его компе. Иногда они так увлекались, что мальчику приходилось силой их выволакивать из-за экрана и выгонять. Впрочем, он был добрым и компанейским, так что посиделки за компьютером не прекращались несколько месяцев. Но к весне они постепенно угасли. У двоих ребят из его класса появились дома игровые приставки, и ватага перебралась к ним. Звали и Кирана, но тот гордо отказывался. Не предавать же своего старенького, но все-таки друга.

Киран относился к компу, как к питомцу – очень смышленому, но глупенькому. И удивлялся рассказам отца, как много могут компьютеры делать. Ему было обидно, что его – такой несмышленыш, и месяц назад в начале марта, очередной раз копаясь в лотке продавца дисков, его взгляд зацепился за коробочку с громким названием: «Величайшие языки программирования, от бейсика до си++». Повертев ее в руках, Киран почему-то отложил ее в сторону. Торговец удивленно поднял бровь, но ничего не сказал.

Дома папа тоже удивился такой покупке:

– Зачем тебе это?

– Я хочу, чтобы мой Компи поумнел, как те компьютеры, о которых ты мне рассказывал.

Отец хмыкнул и, покопавшись в ящике комода, достал парочку книжек. Протянул сыну:

– Держи, я по ним в колледже учился. Только сомневаюсь я, что ты что-нибудь из них поймешь.

Киран, чуть прищурившись, взглянул на отца и кивнул, принимая вызов.

Да, разобраться в книгах по основам программирования мальчику, которому только-только исполнилось десять лет, было неимоверно трудно. Но, к удивлению отца, он с этим справился и через неделю гордо продемонстрировал простенькую программку на бейсике, которая отвечала на заранее придуманные вопросы.

«Как тебя зовут?»

«Компи»

«Какая твоя любимая игра?»

«Много! В каком жанре?»

«Стрелялки»

«Анреал. Ну, еще Херетик»

И так далее.

– Вот видишь! Я уже могу с Компи разговаривать! – радовался Киран.

Отец рассмеялся.

Но через месяц Киран установил «Дельфи», и Викрам Чаудхари пересмотрел свое мнение о сыне. И решил, что пора задуматься о переводе его в более серьезную школу. Пусть даже платную.

Глава 11. Перевернуть страницу

28.08.2018

Ялта, Республика Крым

Не знаю, как я смогла пережить седьмой класс. Сколько слез пролила дома в подушку и в школьном туалете? У меня даже появилась любимая кабинка, в которой я закрывалась. Нет, конечно, я старалась найти более подходящие места, чтобы пережидать перемены. Хорошо японцам – у них для этого есть крыши школ. Но наш чердак, разумеется, был заперт. И мне пришлось подыскивать себе какие-нибудь не слишком людные уголки. Правда, потом, когда меня почти оставили в покое, я просто оставалась в классе и сидела за своим столом в крайнем от окон ряду.

Учебу к концу года я более-менее подтянула, закончила год с почти одними четверками. Даже по литературе, которую чуть не завалила. В основном из-за стихов. Я совершенно разучилась их читать. Запоминала их легко, но, как только выходила к доске, начинала запинаться и бубнить безо всякого выражения. А вот по истории и физкультуре я тройки все-таки схлопотала. Обидно, конечно. Ведь историю я знаю хорошо, но контрольных по ней у нас почти не устраивали, и приходилось отвечать у доски, ежась под взглядами одноклассников.

Ну да ладно! Больше мне в эту школу не ходить!

В апреле мама и отец развелись. Без особых скандалов, хотя и разругавшись вдрызг. Мама сразу же подала в суд на раздел имущества. Отец оставил себе машину. Конечно, он ведь столько в нее вложил сил и труда! Все-таки его считают лучшим автослесарем в поселке. А квартиру и прочее имущество суд постановил продать и разделить деньги. Нам причиталось больше половины.

Как только закончилась учеба, мама отвезла меня к дедушке с бабушкой в Ялту, а сама вернулась в Раздольное. Квартиру и мебель она продала на удивление быстро и за хорошие деньги. Перед самыми выборами тогдашний премьер сделал широкий жест, выплатив компенсации всем, кто потерял жилье во время боев за Перекоп. Мама продала нашу трехкомнатную хрущевку беженцам из Армянска и уже в середине июля приехала в Ялту.

У нас неожиданно появилось очень много денег! Часть из них мама положила в банк, мне на учебу и «приданное», как она шутила. Надеюсь, оно мне никогда не понадобиться! Общения с мужской половиной мира мне хватило на всю жизнь.

С бабушкой Олей и дедушкой Сергеем жить было просто чудесно! Я очень их люблю, и они меня тоже. Так что во всяческой заботе я просто купалась. А еще купалась в море. Если честно, оно мне даже немного надоедать начало. От Раздольного до моря километров пять – больше часа идти пешком. Поэтому мы с подружками ходили на него всего несколько раз за лето. Да отец разиков пять вывозил нас на машине. И купание в море я воспринимала как чудо, до которого очень непросто добраться. Вроде альпинизма, когда, чтобы залезть на гору, нужно попотеть.

А тут до ближайшего пляжа пять минут неспешной прогулки!

Отдыхающих в этом году еще немного. Конечно, не тот мертвый сезон, что был в семнадцатом, но и толп нет. Так что мы с дедушкой и бабушкой ходили не далеко. Обычно мы купались утром или вечером, но я все равно основательно загорела.

А, когда приехала мама, начался вообще праздник! Она возила меня по разным интересным местам, кормила в кафешках, накупила кучу красивой одежды. А еще подарила мне на день рождения новый навороченный смартфон. Я сопротивлялась:

– Зачем он мне?! Я и по старенькому могу тебе звонить!

– Пусть будет! Перед подружками похвастаешься!

– Так у меня подружек нету, – чуть насуплено ответила я. После предательства Даши и Веры мне совершенно не хочется ни с кем сближаться. Ни в реале, ни в социалках.

– Ничего, заведешь в новой школе! – уверенно заявила мама.

Мама записала меня в престижную гимназию имени Чехова, она совсем недалеко от нашего дома, минут пять ходьбы вверх по переулкам.

Кстати, я живу тоже на улице Чехова! Этот древний писатель просто преследует меня! Мне даже стало интересно, что и как он писал. Тем более что и по программе его задали на лето. У дедушки с бабушкой целых три шкафа книг, в том числе есть и собрание сочинений Антона Павловича. Ага, я даже как его зовут, запомнила. Я вытащила томик из середины и прочитала пару рассказов. Мне не понравилось. Скучно и как-то противно читать. Не люблю, когда на людей смотрят свысока, как на любопытных букашек, которые копошатся под ногами. Пришлось заедать неприятное послевкусие «Рыцарями сорока островов» Лукьяненко. Хорошо, что дедушка любит фантастику, и таких книг у них тоже много.

А еще по соседству с нашим домом настоящие развалины! Живописные такие. Старинный трехэтажный дом, вернее, оставшиеся от него стены, заросшие кустами и молодыми деревцами. Мне очень хотелось исследовать эти руины, но было боязно. Мало ли кто может там обитать… В общем, я так и не решилась, только поглядываю на них, когда прохожу мимо.

Кстати, гимназия, в которую я пойду осенью – тоже в старом доме. Ей почти полтораста лет! Здание удивительно красивое, каменное, с закругленными вверху окнами, высокими потолками и старинным паркетом.

Мне даже страшно в таком месте учиться. Хотя, страшно по другой причине, конечно. Вот одену я первого сентября новую школьную форму с вышитым вензелем – переплетенными буквой «Я» и «Г», приду в восьмой «А» класс и… И, что? Как мне себя вести? Смогу ли я начать жизнь с чистого листа? Что мне делась с моей андрофобией?

Да, я давно уже нашла в интернете название своей болезни. «Паническая боязнь мужчин». Даже когда парни просто рядом со мной, мне не по себе. А уж если ко мне прикасаются, так я просто обмираю от страха.

Надо как-то с этим бороться. Но как?

Мама сводила меня пару раз к психологу. Но что с него толку? Ну, поговорили, ну сказал он мне кучу правильных слов. Посоветовал упражнения для тренинга. Но я о них и без него в сети вычитала.

Мама предложила мне заняться спортом. И я согласилась. Конечно, поздно в четырнадцать лет начинать чем-то всерьез заниматься, но мне ведь не для медалей нужно! Я хочу почувствовать уверенность. И в случае чего суметь за себя постоять.

Мы с мамой обошли множество спортивных секций. Я отвергла мамины вздохи о спортивной гимнастике, синхронном плавании и прочих девчоночьих видах спорта.

Тогда мама предложила мне пойти на единоборства. Но я, как только представила, что какой-нибудь мальчик будет делать мне захваты, так гусиной кожей покрылась с ног до головы и чуть сознание не потеряла. А бокс или тхэквондо меня пугают. Я все-таки трусиха и боюсь боли. А там ведь будут бить со всей силы, пусть и в перчатках.

– А что ты думаешь насчет фехтования? – осведомилась мама.

Я замотала головой.

– Оно какое-то игрушечное. Я видела по телеку соревнования. Шпаги тонюсенькие, спортсмены пытаются друг друга коснуться кончиками. Это совсем не то, что было во времена мушкетеров или пиратов. Вот если бы пойти на кэндо…

– Кэндо? – переспросила мама. А что это?

– Ну, японское фехтование на мечах. Помнишь в анимэшках, что я тебе показывала?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю