Текст книги "Дорога в Небо. Книга первая. Мечты, как звезды"

Автор книги: Олег Ерёмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ДОРОГА В НЕБО

Олег Ерёмин

Часть 1. РОЖДЕНИЕ БУДУЩЕГО

Интермедия

В июле Советский Союз запустил  две  «». Они должны были подлететь к этому спутнику Марса, провести фотографирование с большим разрешением и посадить на его поверхность автоматическую станцию и робота-попрыгунчика.

1 сентября 1988 года из-за ошибочной команды была потеряна станция «Фобос-1».

27 марта 1989 года – прервалась связь с АМС «Фобос-2». Достоверно причину определить не удалось, предполагается отказ бортового компьютера.

 2011, в рамках программы «» российского космического агентства, состоялся запуск очередной экспедиции к Фобосу, которая должна была в 2014 году доставить образцы грунта со спутника Марса на , но в результате нештатной ситуации (предположительно программного сбоя), станция не была выведена на расчётную , и   упала в Тихий океан.

На 2024 год планируется запуск российского космического аппарата «».

Интересно, удастся ли ему добраться до несчастливого спутника, разобраться, что за странные борозды на его поверхности и что находится в пустотах, занимающих треть объема?

Реальность изменчива. Каждый миг рождается множество Вселенных. Сначала они отличаются на самую малость. Но постепенно расходятся в стороны, как ветви растущего дерева.

Этот мир отпочковался от нашего где-то во второй половине двадцатого века. Сначала различия были совсем незначительными, но в конце лета 2016 года, по второму закону диалектики, количество перешло в качество. Эту реальность стало все быстрее относить от той, в которой мы живем. Но, несмотря на это, мир, описываемый мною, не выходит за пределы возможного. События в нем пошли по другой ветке вероятностей, оставаясь на том же дереве.

Глава 1. Заложница

14.05.2017. 8:05

ПГТ Раздольное, Республика Крым

– Я пошла!

– Пока! Удачной учебы! – отозвалась мама с кухни.

Вполголоса, чтобы отца не будить. Сегодня суббота, и он будет отсыпаться, чуть ли не до обеда.

– Мам! – спохватилась я. – Мы с Дашей и Верой немного погуляем после школы.

– Ладно, – покладисто согласилась мама. – Только, если будешь задерживаться – позвони.

И я убежала.

Ну, то есть быстро, вприпрыжку, сбежала по лестнице с нашего третьего этажа и скорым шагом вышла во двор.

До занятий еще двадцать пять минут, а идти мне минут пятнадцать. Моя школа в самом центре поселка, а живем мы на южной окраине в одной из пятиэтажек.

Я, как обычно, не стала выходить на Евпаторийское шоссе, а пошла западнее, по Гоголя. Так быстрее, да и машин почти совсем нет.

И, вообще, мне нравятся такие тихие зеленые улочки. Особенно субботними утрами, когда все нормальные люди спят и только одинокие школьники плетутся на учебу.

Я поправила на спине рюкзак и двинулась по узким дорожкам между частными домиками. Мой поселок почти весь одноэтажный. Только небольшой микрорайон с несколькими хрущевками, в одной из которых я живу, да многоквартирными двухэтажными домами.

Мимо них я и двигалась. Утро было теплым. Вовсю чувствовалось приближение лета, и я оделась тоже по-летнему. Юбка, гольфы, блузка и форменная жилетка.

Ветер немного холодил голые коленки, но это было даже приятно. И, вообще, настроение у меня было очень хорошее. Суббота, из уроков только английский, русский и история. А потом неделя с хвостиком и – каникулы! Я стану семиклассницей и впереди целое лето! Можно бездельничать, гулять с подружками, ездить или просто ходить пешком на совсем близкое море. А вечерами играть, сколько захочу, на компьютере. Брат, уходя в армию, оставил его в мое полное распоряжение, правда, пригрозив, что если я хоть что-нибудь сотру, то он открутит мне голову, когда вернется. Но я же осторожная! Только несколько игрушек поставила и все. Ну и анимэшки свежие качаю, естественно. Через полгода, когда Андрей демобилизуется, заставлю его все их посмотреть. А вот нечего свою младшую сестру на японщину подсаживать!

Я вышла на угол Гагарина и повернула налево по переулку в сторону Гоголя. Справа очередные домики, слева – пустырь.

С севера, со стороны моря, раздается отчетливый стрекот летающих вертолетов. Наверное, двух или трех. Но я к такому уже привыкла. Все-таки до украинского берега километров двадцать, а там, после отставки президента опять какая-то заварушка. В новостях говорят, что фашисты взяли власть и объявили еще одну мобилизацию. А я беспокоюсь за Андрея. Их часть возле Красноперекопска, почти на самой границе. Скорей бы он вернулся из армии!

Шум вертолетных винтов вроде как приближается. Интересно, кого они ловят?

А еще вон впереди солдаты идут. Шесть человек в камуфляжке с большими рюкзаками и оружием. Странно, что не на броне. Обычно пограничники на БТРах разъезжают, берег патрулируют.

Я чуть замедлила шаг. Почему-то стало тревожно. А военные шагают мне навстречу и лица у них какие-то озабоченные и нервные, что ли.

Посмотрели в мою сторону и о чем-то тихо, но очень напряженно заспорили. Потом один, старший, что-то в полголоса приказал, и ко мне направился молодой парень, высокий и светловолосый.

Я совсем остановилась, глядя на него. Что-то в его походке и взгляде не нравилось. Где-то в животе появился холодок страха.

– Девочка, не подскажешь, как выйти к Сенокосному?

– По проулку, – я махнула рукой назад. – А как выйдете на шоссе, то по нему все прямо.

– Спасибо.

Все это время он продолжал подходить, и вдруг резко скакнул ко мне, крепко схватив за левое предплечье.

– Ай! – вскрикнула я.

– А ну – тихо! – и жесткая ладонь накрыла мой рот, гася крик. – Идем с нами!

Парень выпустил мою руку и двумя движениями скинул с моих плеч рюкзак. Он больно ударил по пятке. Это вывело меня из обморочного оцепенения. Я дернулась в сторону, но сильная рука обхватила меня за плечи, прижала к правому боку солдата.

Что-то твердое и угловатое вдавилось в левый бок. Больно! А шершавая лапища плотно закрывала рот, так что я могла лишь мычать что-то нечленораздельное.

Страх навалился так, что подгибались колени, и, если бы военный меня не держал, я, наверное, рухнула бы на пыльную дорожку.

А парень между тем быстро зашагал, таща меня за собой, к узкой, заросшей бурьяном тропинке, ведущей мимо заброшенного здания конторы овощехозяйства. Остальные четверо обступили нас, прикрывая сзади.

И все-таки нас заметили:

– Эй, куда вы ведете девочку? – раздался позади громкий окрик.

Парень резко развернулся, вынуждая меня сделать то же самое. Я скосила глаза и увидела, что по направлению к нам быстро вышагивает пожилой мужчина в деловом костюме. Лицо его было знакомым, но я не помнила откуда.

– ХХХ! – матерно выругался старший из военных и, сбросив с плеча автомат, вскинул его и нажал на спуск.

Гром выстрелов встряхнул меня, зачесалось в ушах. Очередь опрокинула мужчину навзничь, он коротко дернулся на земле и затих.

– А теперь – ноги! – гаркнул стрелявший.

Мой пленитель разжал ладонь, закрывающую мой рот, взял меня на руки, подхватив под коленки и, тяжело дыша, припустился по тропинке.

Я глубоко вдохнула воздух и закричала.

Парень зыркнул на меня, но не стал ничего говорить. Наверное, после автоматной очереди мои крики их уже не волновали.

Дорожка миновала дом и, через проем в заборе с остатками сломанных ворот, вывела нас на площадку бывшего тепличного хозяйства.

Солдаты уверенно побежали к зданию овощебазы – приземистому, одноэтажному, с плоской крышей. Оно тоже было заброшено. Вдоль стен высились покосившиеся штабеля ящиков, а стекла в узких редких окнах были выбиты.

Один из военных обогнал остальных и с разбега впечатал ногой по хлипкой деревянной двери.

В ней что-то хрустнуло, и она распахнулась внутрь. В пахнущий гнилью и плесенью полумрак.

– Кот, Таркан, Билый – к окнам, держите периметр! – скомандовал старший. – Швидкий – со мной, осмотримся. Звирь, упакуй пленницу!

Военные разбежались, а Звирь разжал руки, и я упала на грязный пол. От удара даже в глазах потемнело. Правое бедро сильно-сильно заболело. Синячища, наверное, будет!

Солдат сбросил с плеч рюкзак и вынул из бокового кармашка моток веревки. Я с ужасом смотрела на него снизу вверх. И вдруг меня как подбросило: «Бежать!»

Я, сначала на четвереньках, выпрямляясь с каждым шагом, кинулась к спасительному яркому прямоугольнику дверного проема.

Но сильные пальцы впились в ворот жилетки, прихватив прядь волос, и рванули назад. Я взвизгнула и опрокинулась на спину.

Сверху навалилось что-то огромное и тяжелое, подмяв под себя, выворачивая руки так, что я вынуждена была перевернуться на живот. Кисти перехлестнула веревка. Она больно врезалась в запястья, стискивая их.

Потом тяжеленный парень уселся на мне верхом, лицом к моим ногам и так же жестко связал лодыжки. Поднялся, подхватил меня подмышки и отволок в темный угол. Кинул в него, сам оставшись стоять, возвышаясь надо мной как башня.

Страх опять скрутил мои внутренности. Он, то усиливался, то чуть ослабевал. А вот сейчас накатил так, что я сжалась в комок, вся дрожа. Слезы, не переставая, текли из глаз, а внутри все закаменело от ужаса. И в то же время я все слышала и понимала.

Из дальнего угла помещения раздалась автоматная очередь. Я вздрогнула всем телом.

– Кот, что там? – крикнул старший.

– Менты, – отозвался боевик. – Я – шуганул.

– Понятно. Ну, будем ждать более серьезных гостей.

– ХХХ-во, что задание провалили, – проворчал Звирь.

– Это как сказать, – откликнулся командир. – План «А» да, провалили, мины не заложили. И засаду на ватников не устроили. А вот план «Бэ» вовсю реализуем.

– То есть?

– Отвлечь на себя внимание и, взяв заложников, тянуть время. Может, другим группам легче будет действовать.

– Ось воно означэ як, – задумчиво протянул Швидкий. – А ми значить в розхид?

– Почему в расход? – не согласился командир. – У нас есть защитница. Так что побузим, а потом уйдем вместе с ней.

– Если будет куда уходить, – тихо проговорил Звирь, усевшись рядом со мной. Обнял меня за плечи, притиснул. – А ты не боись, все образуется.

Но мне от этого почему-то стало еще страшнее.

Я не знаю, сколько прошло времени. Солдаты негромко переговаривались, шутили. Звирь все так же сидел рядом, иногда поглаживая меня по голове. Даже достал бумажный платок и вытер мне лицо. Другие солдаты подсмеивались:

– Хорошую ты себе работенку нашел! Мы тут врагов выцеливаем, а ты с девчонкой.

– Каждому свое! – отшучивался он.

У меня от тугих веревок сильно затекли кисти и стопы. Руки я вообще не чувствовала. Только боль в запястьях. Но я боялась об этом сказать или попросить развязать.

Наконец, снаружи послышался приближающийся шум моторов и погромыхивание.

– Командир, кавалерия пожаловала! – окликнул Кот. – Два БТРа.

– Значит, пора поговорить. Звирь, тащи девчонку к двери.

Парень опять подхватил меня подмышки и, прижимая к себе, неловко откидываясь назад, просеменил к дверному проему. Поднял повыше, закрываясь как щитом, встал напротив него.

После сумрака овощебазы свет ударил по глазам. Я щурилась, пытаясь разглядеть окружающее. Бронемашину, виднеющуюся из-за кирпичного забора. Зеленые шлемы солдат, на мгновение появляющиеся из-за него и тут же прячущиеся.

– Эй, у нас заложница! – Громко прокричал командир диверсантов. – Если что, мы ее прибьем! А еще у нас куча взрывчатки, если рванет, от девчонки ничего не останется. Так что давайте жить мирно!

– Какого ХХХ мирно? – отозвался далекий голос. – Отпустите девочку и по одному без оружия выходите. Тогда ХХХ не будем.

– Ни! Це неможливо! – перешел на украинский командир. – Ми краще тут посидимо.

– Как знаешь! Только девочку не трожьте, а то ХХХ поотрезаем и в ХХХ заткнем!

– Уноси мелкую, – тихо приказал командир Звирю. И тот уволок меня в темноту.

И опять потянулись мучительные минуты или часы. Не знаю. Временами диверсанты принимались стрелять. Короткими скупыми очередями. Но, мне кажется, скорее, чтобы о них не забывали. Военные им не отвечали.

Потом командир боевиков скомандовал:

– Швидкий, Звирь, замените Кота и Билого. Кот с девчонкой.

Швидкий ушел, и вскоре к нам подошел невысокий плотненький мужчина. Он протянул руку Звирю, помогая встать, а сам уселся рядом со мной. Приветливо спросил:

– Тебя как зовут?

– Н-настя… – ответила я. Он был первый, кто со мной заговорил.

– Как самочувствие? Что-нибудь хочешь?

– Руки… и ноги… очень болят, – выдавила я, не в силах больше терпеть.

– Дай-ка посмотрю.

Он развернул меня лицом в угол и завозился с моими руками. Я вскрикнула от резкой боли.

– Звирь! – громко позвал Кот. – Ты что с девушками совсем не умеешь обращаться?

– А что? – ответили из темноты.

– НаХХХ было так веревки затягивать? – и, повернувшись ко мне: – Я сейчас развяжу, только ты никаких глупостей не делай, ладно.

Уж какие там глупости?! Кисти, когда я их поднесла к лицу, повисли как тряпочки. А на запястьях иссиня-красные полосы.

Вскоре руки начали оживать и я об этом очень пожалела. Было так больно, что я не могла даже кричать только скулила, свернувшись в калачик.

А Кот гладил меня по спине.

Потом он нагнулся к моим ногам и тоже развязал.

Командир что-то недовольно проворчал, но мой новый охранник ответил:

– Да куда она убежит? Она и встать-то с полчаса не сможет! А я минут через десять снова ее свяжу, но не так жестко.

Когда боль немного утихла, он протянул мне фляжку, и я, неловко взяв ее все еще непослушными руками, жадно отпила прохладной воды.

– Вот и славно, давай ко мне под крыло.

Он обнял меня за плечи, еще раз погладил по голове, отведя с лица спутанные пряди волос. Сказал:

– А ты красивая. Наверное, мальчики заглядываются.

Я почему-то смутилась.

А он плотнее меня прижал и провел левой рукой по груди. Я вздрогнула.

– О! Уже что-то есть! – обрадовался парень.

Ну да, я одна из первых среди одноклассниц, у кого начала фигура вырисовываться… в нужных местах.

– Кот перестань приставать до дивчини, – послышался незнакомый голос. Это Билый, поняла я.

– А тебе завидно?

– Она ж ще маленька.

– Де нет, вполне себе взрослая девушка, правда, ведь, Настя?

Я в панике сжалась. Мне совсем не нравилось то, к чему идет разговор.

– А давай мы с тобой поиграем, а? Уверен, тебе понравится, – и его рука легла мне на бедро.

– Нет! Не надо! – взвизгнула я, пытаясь вывернуться из внезапно ставшими сильными объятий.

А рука лезет куда-то совеем уже…

Я почти вырвалась, но была схвачена за волосы на затылке.

Кот, больше не изображая дружелюбия, уткнул меня лицом в куртку, так, что мой крик угас, и теперь безжалостно меня лапал.

Это было так невыносимо мерзко, страшно и больно, что я превратилась в бьющегося в агонии зверька.

– Нет! Нет-нет-нет! Спасите! Не надо!!! Ай!!!

– Видпусти ие, козел! – рык Билого.

– А те чё, тоже охота? – с довольным сопением. – Так присоединяйся! Держи ей ноги!

– Ах ти, рик! У мене дочка така!

Рывок, возня надо мной, звуки ударов. Выкрики.

Я, прижав коленки к груди, смотрю снизу-вверх как дерутся двое здоровенных, одетых в одинаковую форму мужчин.

– Прекратить! – орет командир.

Громоподобный выстрел заставляет меня вздрогнуть всем телом.

Кот оседает, держась за живот.

– Придурки! – голос командира тонет в грохоте, который наваливается со всех сторон.

Я вижу, как летят каменные осколки от пробиваемых навылет стен. Как отброшенной куклой падает на груду досок Звирь.

Как командир наставляет на меня черную дыру автоматного дула.

И как Билый в последний момент закрывает меня своим телом. Валится на меня подергивающейся грудой, заливая чем-то теплым, липким, неприятно воняющим.

А затем что-то влетает в дверной проем и ослепительный свет выжигает помещение.

Я жмурюсь, но поздно. Перед глазами ярко-зеленая пелена.

Мамочки!!!

Грохот смолкает, но затем опять накатывает, уже совсем рядом, короткими очередями. Не знаю, сколько это длится. Мне страшно!!! Страшно-страшно-страшно!!!

Грубый голос:

– Вот она, в углу.

Тяжесть от придавливающего меня тела исчезает.

– Она вся в крови, командир, но вроде живая. Девочка, ты как?

Мотаю головой.

Руки, грубые, мужские. Опять меня трогают!

– Не-е-е-ет!!! Пустите!!!

Извиваюсь и даже кусаю за что-то.

– Ай! Зараза! Она кусается!

– Значит, жива, – какой-то усталый голос. – Демичев, тащи сюда доктора.

Я открываю глаза, но все равно ничего не вижу, только яркие пятна, которые двигаются, когда я перевожу взгляд. Но они постепенно тускнеют, и я начинаю различать бродящие и копающиеся в чем-то фигуры. Груды чего-то непонятного. Внезапно до меня доходит, что это мертвые люди. Те, что захватили меня.

Через какое-то время рядом появляется белое расплывчатое пятно. Полузнакомое женское лицо склоняется надо мной. Кажется доктор из скорой помощи, она пару месяцев назад к нам приезжала, когда у папы болело сердце.

– Ну, ну, все прошло.

Мягкая рука, гладит меня по щеке. И я вся тянусь ей навстречу.

– Тебя не ранило? Сможешь встать? Вот так, не торопись.

Я еле удерживаюсь на дрожащих ногах. Хватаюсь за докторшу, почти падаю.

– Давайте я понесу, – мужской голос рядом и опять…

– Нет! Не трогайте!

Так страшно, когда меня касается мужчина!

– Нет уж, я сама, – врачиха подхватывает меня на руки и выносит на улицу. Все вокруг заполняется ярким светом.

Врач тяжело дышит. Я ведь уже тяжелая. Вожусь и прошу меня опустить.

Встаю, продолжая крепко держаться за ее халат. Оглядываюсь. Кругом люди в военной форме. Суетятся, торопятся.

Гром. Далекий и перекатывающийся. Где-то на севере сильная-пресильная гроза. Смотрю в ту сторону непонимающе. Небо от края до края чистое, голубое.

– Что это? – спрашиваю врачиху.

Она вздыхает и произносит только одно слово:

– Война.

Глава 2. Война!

14.05.2017. 11:50

Украина

Исполняющий обязанности президента Украины, стоя на трибуне Верховной Рады, зачитал свой указ.

Украина находится в состоянии войны с Россией. В стране вводится военное положение. Вооруженные силы приступают к отражению агрессии и возвращении оккупированных территорий Донбасса и Крыма.

И полетели заранее подготовленные, в соответствии с планом ведения военной компании, приказы в сконцентрированные на юго-восточных границах войска.

Но еще быстрее эта новость ушла на северо-восток. Ее ждали и к ней тщательно готовились.

И, как только указ главы Украины был обнародован и вступил в действие, российский президент выступил с ответным. Он выразил сожаление агрессией соседнего государства и сообщил, что вооруженные силы России вынуждены обороняться, защищая граждан страны от неспровоцированного нападения.

Оно, почти не спровоцированное нападение, тут же произошло. Украинцы открыли огонь по выдвинувшемуся в их сторону танковому батальону, вынудив его спешно ретироваться.

А еще одним поводом для полновесного ответа стали действия диверсионно-разведывательных групп. Еще с ночи пограничная служба республики Крым засекла множество пересечений границы, главным образом по воде. ДРГ просачивались в Крым, стремясь поскорее добраться до ключевых мест. Дорог, мостов, военных аэродромов, командных пунктов. Лишь парочку из них, очень неудачно наткнувшихся на патрули, уничтожили сходу. За остальными до поры до времени следили. Правда, некоторые, заметив это наблюдение, занервничали. Например, группа, идущая мимо Раздольного к Евпаторийскому шоссе, чтобы заминировать его и устроить засаду, поняв, что ее раскрыли, зашла в поселок, захватила заложницу и укрылась на окраине.

Ее окружили, но до полдвенадцатого не пытались трогать. А потом пришел приказ уничтожать ДРГ противника на месте, стараясь по возможности избегать потерь среди мирного населения.

Капитан Марченко, командовавший операцией, поморщился от этого «по возможности». Но, когда из старого склада раздался приглушенный выстрел, приказал штурмовать объект. Жалко девочку, но приказ есть приказ.

Почти все диверсионные группы были уничтожены тот же день, так и не сумев выполнить задачи, но нескольким отрядам удалось довольно больно укусить противника. А одну операцию украинские спецслужбы провели на пять с плюсом. Заранее внедренные боевики, смогли ускользнуть от бдительного ока ФСБ, и совершили дерзкое нападение на штаб Черноморского Флота. Они смяли охрану и почти полностью уничтожили командование флота вместе со зданием. Но вакуума власти не образовалось. Начальник штаба флота – молодой контр-адмирал Геннадий Серпухов, находился в это время в резервном командном пункте. Теперь его никто не сможет остановить, и тщательно проработанные им планы воплотятся в жизнь.

А тем временем Россия ответила на удар. Почему-то оказались готовыми к старту пара «Днепров», которые в два раза увеличили и без того уже немалую группировку военных спутников-разведчиков. Конечно, их еще требовалось интегрировать в систему. Но она, система, и без того неплохо потрудилась, собрав почти исчерпывающую информацию о расположении военных объектов противоборствующей стороны. И по этим, заранее определенным целям, отработало ракетное оружие. Устремились по непредсказуемо изломанным траекториям «Искандеры», низко, над самой землей, понеслись «Калибры», Х-22-е и Х-55-е. Главной их задачей было сокрушить структуру противовоздушной обороны Украины. И в течение буквально пары часов она почти что перестала существовать.

И только после этого в дело вступили воздушно-космические силы.

Глава 3. Истребитель

14.05.2017. 15:10

Украина

Истребители летели широкой парой. Ведущий в восьмистах метрах слева и немного впереди.

Лейтенант Игорь Мыскин управлял самолетом предельно внимательно. Это был его первый боевой вылет. Молодой пилот лишь год назад окончил Армавирское военное училище. То, что он сейчас летит в небе над Украиной, можно было бы посчитать редким везением, или невезеньем, если бы это не было следствием холодного расчета.

Демонстрационная группа. Это как ловля на живца. Пара Су-27 как бы выманивала на себя остатки противовоздушной обороны противника, уцелевшие после сокрушительного ракетного удара. Наверняка смогли избежать его некоторые мобильные «Буки», может быть не полностью уничтожены С-300, и далеко не все самолеты сгорели на аэродромах.

Поэтому и летят сейчас в «разведывательный» полет самолеты с не слишком ценными из-за малого летного опыта экипажами.

«Хотя, это не совсем так», – сам себя одернул Игорь. Командир звена – майор Комов – очень опытный летчик, целый год летавший в небе Сирии. Так что вполне возможно, что его, Игоря, назначили в этот полет не на убой, а для ускоренного обучения. Тем более что он окончил училище с отличием и уже успел показать себя в полку с хорошей стороны.

А впереди, в двадцати километрах по курсу – Днепр. Он широким разливом вытекает из Каховского водохранилища.

Красиво и тревожно.

– «Барсук-1», «Барсук-1», – голос диспетчера нарочито спокоен. – Три цели. Азимут двести восемьдесят три, удаление двести восемь. Предположительно МиГ-29. Следуйте прежним курсом. На дистанции в сто десять приготовьтесь к маневрированию. С восьмидесяти пускайте «двадцать седьмые» и уходите по азимуту сто сорок. Как понял?

– «Барсук-1», «Медвежонку». Вас понял, – такой же подчеркнуто спокойный ответ командира. – Пускаем двадцать седьмые с восьмидесяти и уходим на сто сорок. «Барсук-2», задачу понял?

– «Барсук-2», «Барсуку-1», – отозвался Игорь. – Вас понял. Продолжаю полет без изменений. Готовлюсь к маневру. «Барсук два второй», подтверди готовность ракет.

– «Барсук два второй», «Барсуку-2», – откликнулся второй пилот, сидящий в метре за спиной Игоря. – Все четыре ракеты готовы.

Привычные переговоры, а сердце громко стучит. Первый бой. Хотя, восемьдесят километров. Противник может уйти, а для Игоря маневр так вообще почти не опасный. Но, мало ли что…

Как ползет время! Самолет несется лишь немного медленнее звука, а пейзаж под ним еле-еле движется. Уходит назад Днепр, проплывает справа Кривой Рог.

– «Барсук-1»! Цели в сто сорока километрах. Азимут двести девяносто восемь. Доворачивают в вашу сторону. Готовьтесь к маневру! – скороговоркой, без обязательных «как понял».

– Ясно! – тоже сократил обычные обращения командир. – Второй, приготовься!

Секунд через двадцать на краю экрана радара появились три отчетливые точки. Они явственно шли встречным курсом, немного быстрее скорости звука, постепенно ускоряясь.

– Вот они, голубчики! – в голосе командира напряжение и азарт. – Второй, тянем до семидесяти.

– Принял.

У Игоря перехватило дыхание. Он не зря получил красный диплом. Помимо того, что великолепно пилотировал и знал назубок технику, но еще и прекрасно умел считать в уме. Семьдесят – это рискованный минимум. Если зазевается или неправильно выполнит маневр, то не уйдет от вражеских ракет. «Хорошо, что у укров старые Р-27-е. Но ракета обычно летит немного дальше заявленных шестидесяти километров. А ему еще разворачиваться. Не зря диспетчер давал указание отстреляться на десять километров раньше. Но в бою решает сам пилот, и командир предпочел пойти на риск.

А тем временем майор Комов спокойным голосом дает наставления:

– Не рви на развороте. Три, максимум четыре же. В конце перейдешь на форсаж, и все будет хорошо, – и, обращаясь ко второму пилоту Игоря: – Ваня, с тебя ловушки.

– Естественно, – отозвался капитан Селиванов – второй пилот, штурман, оператор вооружений и наблюдающий.

А отметки вражеских самолетов ползут по экрану.

– Приготовились! – голос командира звенит от напряжения. – Поехали!

– Пуск! – тут же скомандовал Игорь второму пилоту.

Селиванов не задержался ни на секунду, выпустил одну за другой все четыре ракеты.

Когда с подвески сорвалась третья из них, Игорь повел штурвал влево. Мягко, плавно, заставляя себя не спешить сверх меры. Перегрузка неторопливо, но плотно навалилась, вдавливая в кресло, перехватывая дыхание. Игорь доворачивал штурвал до тех пор, пока не заметил наползающую с краев зрения сероватую пелену. Он очень хорошо переносил перегрузки, поэтому позволил своему самолету развернуться немного круче, чем рекомендовал командир пары.

А мир за стеклопластиком фонаря накренился и плыл в сторону. Вдалеке показалась туманная полоска моря.

На экране радара разворачивается смертельная игра. МиГи отстрелялись секунд на десять-пятнадцать позже, и тут же заложили крутые развороты.

«Жестко!» – подумал Игорь, прикинув, что двое противников взяли вираж с семи или даже с восьмикратной перегрузкой. И, похоже, один из них переусердствовал. Самолет не выходил из разворота – пилот потерял сознание.

Второй самолет принялся маневрировать, пытаясь стряхнуть ракеты. А третий, включив форсаж, спешил покинуть зону поражения.

Кроме того, пространство вокруг и украинских и русских самолетов покрылось рябью помех и ловушек. Но, вряд ли они сильно помогут врагу. Активнно-пассивная головка самонаведения с калмановской фильтрацией на новых российских ракетах – страшная штука.

А ракеты противника уже преодолели половину разделяющего их расстояния. Только бы они не пролетели дальше обычного!

Выводя самолет из разворота, Игорь, одновременно, добавил тягу и, преодолев звуковой барьер, врубил форсаж.

Вражеские ракеты нагоняли «сухих», но все-таки недостаточно быстро и, когда они одна за другой, истратив топливо, клюнули вниз, не долетев буквально пяток километров, Игорь позволил себе вздохнуть полной грудью.

А вот украинцам не повезло. Пилот первого истребителя успел очнуться за несколько секунд до того, как сразу три ракеты изорвали его самолет в клочья.

Второму, закладывающему один противоракетный маневр за другим, удалось стряхнуть две из них, но третья взорвалась над плоскостями, изрешетив их осколками, и продырявив фонарь вместе с телом пилота.

А третий почти убежал.

Он рвал на форсаже, пытаясь выйти из зоны действия ракет. И вышел бы, если бы это были обычные «двадцать седьмые», как у него. Но на самом деле командование расщедрилось и на подвески «сушек» были установлены модифицированные Р-27ЭР повышенной дальности. Так что две ракеты, почти на пределе дальности, догнали МиГ и взорвались за дюзами.

– «Барсук-1», «Медвежонку». Задание выполнено. Все три цели уничтожены, запрашиваю дальнейшие указания, – послышался немного усталый голос командира.

– «Медвежонок», «Барсуку-1», – незнакомый голос в наушниках. – Мы же говорили отстреляться с восьмидесяти километров. Почему нарушили наши указания?

– Так было надежнее, – отозвался командир.

– Вечно ты так! А куда нам теперь девать шесть Р-37-ых? Может на вас перенацелить?

– Упс, – совсем не по-военному высказался командир.

– Ладно, не бойтесь, вы не в фокусе. Вот заставить бы тебя платить за ракеты! Все. Конец связи, – секундная заминка и знакомый голос диспетчера: – «Барсуки», возвращайтесь на базу.

– «Барсук-2», слышал? – спросил командир. – Мы еще и виноватыми остались.

– Ага, – не по-уставному ответил Игорь.

Кто же знал, что в штабе решили подстраховаться и пустили по МиГам ракеты большой дальности.

– Зато мы по три звездочки себе нарисуем, – весело заметил командир. – Правда, желтые, не разбираться же, чья ракета в кого угодила.

Игорь улыбнулся. Командир, конечно, подозревает, что второй Миг сбила его ракета, но не хочет обижать напарника. А три звездочки – это круто!

Глава 4. Морской гамбит

14.05.2017

15:20. Черное море.

Эсминец «Хиггинс» заглушил ходовые двигатели. Он достиг запланированной точки в пятидесяти километрах юго-восточнее Одессы. Это было оптимальное размещение для его задания.

Теперь оставалось ждать глупый русский самолет.

И тот не замедлил с прибытием.

Су-24 морской авиации Черноморского Флота привычно приблизился к чужому кораблю. Облеты американцев давно уже стали обычным делом, каким были во времена Советского Союза. Степень их рискованности зависела от приказов, отдаваемых командованием, и лихости пилотов. На этот раз задание было «не провоцировать», да и пилот был опытный и спокойный.

Но, когда «сушка» подлетела на десяток километров, радар зафиксировал пуск четырех ракет, которые майор Снегирев и без того успел увидеть.

Через десять секунд, самолет разлетелся на пылающие ошметки.

15:24. Вашингтон.

Не успели обломки русского самолета погрузиться на дно Черного моря, как президент Соединенных Штатов Америки Хилари Клинтон начала свое выступление.

…Неспровоцированная агрессия вынудила нас защищаться. Российский самолет, угрожавший нашим морякам, сбит…

…для обеспечения безопасности мы объявляем зону радиусом в 65 миль вокруг эсминца «Хиггинс» бесполетной. Любой летательный объект, который мы сочтем угрозой, будет уничтожен…

…для деэскалации конфликта мы требуем объявление всей территории Украины бесполетной зоной. Мы рассчитываем, что другие члены НАТО поддержат нас в этом…

Круг 65 миль в диаметре на юго-востоке касался берега Крыма, а на северо-востоке доставал до Херсона и Николаева, накрывая значительную часть Украины спасительным зонтиком.