Текст книги "М - 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Таругин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Именно эта фотка, яркая и эффектная, на весь срединный разворот, отчего-то и запомнилась больше других. Впереди танк Т-54 одного из первых выпусков, еще без эжектора на конце ствола (журнал оказался за семьдесят какой-то там год), следом по учебному полю движутся несколько БМП-1, за которыми, едва ли не обгоняя «бэхи», бегут, азартно пуляя холостыми патронами, помянутые мотострелки в шинелях и касках. Не слишком реально, понятно, поскольку за подобную атаку в полный рост местного ротного или комбата после подсчета потерь благополучно отправили бы под трибунал, зато выглядит впечатляюще, и подписи вполне соответствует. А что танк, мягко говоря, староват? Ну так секретность же, с которой в Союзе всегда перегибали палку. Журнал-то аж на семи языках издавался, широко распространяясь по всему свету – вдруг коварный супостат углядит на фото какой Совершенно Секретный Секрет, случайно попавший в кадр?..

Отчего Степан сейчас вспомнил об этом давным-давно канувшем в лету журнале? Да исключительно потому, что их нынешняя атака приблизительно так и выглядела. Не настолько картинно, разумеется, но в общем и целом достаточно похоже.

Впереди расстилалось достаточно широкое пространство, за полгода боев превращенное стараниями артиллерии противоборствующих сторон в безжизненный пустырь. Собственно, та самая передовая. Уцелевших зданий практически не осталось, одни каменные развалы не выше первого этажа, зато во множестве имелись траншеи и укрепленные огневые точки рубежа обороны, захваченные гитлеровцами в ходе утреннего наступления. Правда сейчас, после площадного накрытия корабельной РСЗО и прицельной работы стомиллиметровок А-190-01 и четырех «Гвоздик», огонь которых корректировали БПЛА и корабельные системы управления огнем, почти все из них молчали, представляя собой дымящиеся воронки. Обнаружилась и битая бронетехника, так что не обманул лейтенант Гавриленков, рассказывая, что броня у немцев имеется. Точнее, имелась в недавнем времени.

В бинокль Степан насчитал три танка и парочку знакомых по прошлым приключениям угловатых штурмгешутц, причем под понятие «подбитых», то бишь поврежденных и подлежащих возможному восстановлению, подходила лишь одна самоходка, которой близкий разрыв снес гусеницу и разворотил ходовую. Остальные панцеры были однозначно и без вариантов уничтожены прямыми попаданиями, представляя собой просто груды пылающего искореженного металла – артиллеристом старлей не являлся, но примерно представлял, что может сделать с танком осколочно-фугасный снаряд гаубичного калибра с последующей детонацией боекомплекта. Вывернутые едва ли не наизнанку корпуса, сорванные башни, разбросанные на десятки метров искореженные бронелисты и элементы ходовой… похоже, наводчики корабельных «соток» и 2С1 свой хлеб с маслом и прочей копченой колбаской кушали не зря. Да и сидящие на борту кораблей операторы дронов и СУО – тоже. Грамотно отработали, что уж тут, однозначный респект и прочая уважуха. Вот только вряд ли они все местное панцерваффе на ноль помножили, кто-то вполне мог и уцелеть, затаившись в руинах, так что расслабляться не то, что рано, но и смертельно опасно…

Однако пока три БМП, словно на той самой фотографии, осторожно перли вперед, огибая преграждавшие путь кирпичные развалы и поводя из стороны в сторону длинными хоботками тридцатимиллиметровых орудий. Спешившиеся морпехи вместе с бойцами НКВД топали следом. Не в полный рост и неприцельно пуляя в белый свет, как в копеечку, разумеется, а прикрываясь броней и передвигаясь короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Первые метров сто удалось преодолеть вообще практически без стрельбы, лишь изредка вступая в короткие стычки с одиночными группами уцелевших фрицев с прочими румынами, причем последних оказалось значительно больше. Да и особого сопротивления еще не отошедшие от последствий сразу нескольких артналетов гитлеровцы не оказывали. Опять же, БМП сыграли свою роль – вид трех атакующих незнакомых танков, приземистых и ведущих автоматический огонь из башенных пушек, отнюдь не настраивал мамалыжников на боевой лад. Все незнакомое вообще пугает, а если оно еще и на гусеницах – тем более.

Вот только подвалы под разрушенными зданиями никуда не делись. И переждать там огневой налет, пусть даже с применением ракетного оружия, вполне реально. В чем, собственно, и убедились атакующие морпехи…

– Твою мать, – эмоционально сообщил Степан, отпихнув замешкавшегося Старостина под прикрытие широкой кормы бээмпэ, по броне которой, высекая неяркие искры и визгливо уходя в рикошет, тут же ударили пулеметные пули. Остальные торопливо попадали на землю, тоже отреагировав на внезапную опасность. Стараясь не отстать от неторопливо прущей вперед «бэхи», старлей быстро пересчитал своих бойцов: вроде все целы, никого не зацепило – уже хорошо.

Не дожидаясь приказа, наводчик-оператор довернул башню и открыл огонь, нащупывая цель – 2А42 ударила короткой очередью, следом еще одной. Закувыркались по броне дымящиеся гильзы, и превращенное в импровизированную амбразуру узкое подвальное окошко, в глубине которого пульсировал тусклый светлячок дульного пламени, полыхнуло вспышками разрывов, окутавшись дымом и пылью. Капец пулеметчику, можно даже не проверять, тридцатимиллиметровый осколочно-фугасный зажигательный снаряд с легкостью дырявит кирпичную стену или бетонную плиту межэтажного перекрытия. Да и с немецкими торпедными катерами неплохо расправляется, как показали недавние события. Там, правда, пушка совсем другая, зато снаряд по своим характеристикам практически такой же. Да и калибр совпадает, не говоря уж о прочем конечном эффекте.

– Командир, – подскочил Левчук. – Вон туда глянь, где труба порушенная, которую ты ориентиром назначил. Танк там, я успел заметить, прежде чем по нам пулеметчик долбанул.

– Ильич, не ошибаешься? – на несколько секунд высунувшись из-за кормы БМП, Алексеев взглянул в указанном направлении. Восьмикратный бинокль рывком приблизил картинку, однако никакого танка Степан не разглядел. – Не вижу ни фига. Точно? Или привиделось?

– Точно, старшой, – пожал плечами старшина. – Есть там панцер ихний, однозначно. Просто сейчас в обход вон той руины поехал, смотри, куда показываю. А как ее объедет, так в аккурат во фланг нам зайдет.

– Принял, – Алексеев выдернул рацию. – Танк какой был, не разглядел? Легкий или средний?

– Да точь-в-точь такой, на каком ты из ихнего тыла недавно прикатил. Не удивлюсь, ежели так и вовсе из той же самой части.

– Средний, значит, – кивнул Степан, выходя в эфир. – Совсем плохо. Для него наши «бэхи» на один укус, с любой дистанции спалит.

– Всей «броне», обнаружен вражеский танк. Удаление двести метров, правее двадцать ориентира «труба». «Коробочка-раз», доверни, встречай первой, «вторая», ускорься, бьешь в борт, прикрываешь «первую». Огонь бронебойными по ходовой, смотровым приборам, стволу. Работайте, прикроем огнем. «Тройке» не отвлекаться, сбросить скорость, держать левый фланг, продолжать атаку.

Старлей нашел взглядом Семенова, призывно махнув рукой:

– Слушаю, тарщ старший лейтенант? – отрапортовался подбежавший морпех.

– Бери с собой Гришку Иванова, и дуйте вон туда, видишь, где кусок стены торчит? Если «коробочки» фрицевский панцер не загасят, отработаете из РПГ. На полигоне ты даже из «Мухи» отличный результат показывал, а уж с «двадцать шестого»^[21] точно не смажешь, тут всего метров сто пятьдесят будет. Давайте, живенько. Отстреляетесь – и догоняйте, только аккуратно, кругом недобитых фрицев полно, сами только что видели.

– Не волнуйтесь, мы ваших бойцов прикроем, – подал голос сержант госбезопасности, как водится снова оказавшийся рядом. – Пусть спокойно работают.

– Добро, – не стал ни удивляться, ни спорить Степан – с чего б вдруг? Этим ребятам как раз-таки абсолютно невыгодно, чтобы погиб кто-то из «гостей из будущего». Хотя, о том, кто они на самом деле такие, ни Климкин, ни его бойцы, скорее всего, не в курсе – не тот уровень доступа к информации. Хотя, догадываются, понятно, что не все так просто, поскольку мозги имеются. – Тогда слушай еще одно задание. Вон ту трубу видишь? Верхушку ей снесло, но нижняя площадка уцелела, как и лестница к ней. Отправь-ка туда бойца поглазастей, с биноклем и ракетницей. Вдруг чего интересного углядит – сверху, наверняка, не только весь этот сектор как на ладони, но и шоссе просматривается. Световые сигналы мы обговорили. Только пусть особо не высовывается, укрыться там практически негде, а у фашистов тоже глаза есть.

И подумал при этом «беспилотники – это, конечно, пипец, как высокотехнологично и круто, вот только фрицевский танк отчего-то благополучно прошляпили. И фиг его разберет, чего еще не заметили. Так что энкавэдист с биноклем – оно как-то понадежней будет. Его б еще нормальной радиосвязью обеспечить, но чего нет, того нет».

– Сделаем, – коротко кивнул Климкин, о чем-то быстро переговорив со своими бойцами, двое из которых тут же рванули следом за морскими пехотинцами, а еще один, обменяв у сержанта свой вещмешок на чехол с биноклем, закинул за спину пистолет-пулемет и двинулся в обход ближайших руин в направлении полуразрушенной фабричной трубы…

БМП-2 с позывным «коробочка-1», с хрустом давя и раскидывая узкими гусеницами битый кирпич, развернулась вправо, готовясь встретить огнем новую опасность. «Двойка» добавила газу, по широкой дуге обгоняя бронированную товарку и заходя этой самой опасности в борт. Ну, теоретически заходя – Левчук мог и ошибиться. Нет, не насчет того, имеется ли там вообще этот самый Panzerkampfwagen, разумеется (в подобных вопросах Степан доверял старшине едва ли не больше, нежели самому себе), а касаемо его нынешнего маршрута. Мало ли, куда он может свернуть?

Однако наблюдательный Семен Ильич не ошибся. И когда из-за превратившегося в каменный холм разрушенного здания появился до боли знакомый угловатый силуэт, старлей даже как-то слегка расслабился… ну, образно говоря, конечно. Поскольку всерьез расслабляться при появлении немецкого среднего танка, вооруженного 7,5-см пушкой KwK 40 L/43, знаете ли, смахивает на серьезную склонность к суицидальному поведению. Лишь бы сейчас наводчики не сплоховали, зевнув фрица – на что способен обученный экипаж панцерваффе, морпех знал не понаслышке. Но, очень на то похоже, не сплоховали и не зевнули. «Единичка» тормознула, не решившись пулять с ходу. Башня сделала пол-оборота, и автоматическая пушка выдала первую, пока еще пристрелочную очередь. Удачную, кстати: лобовая броня Pz-IV расцвела короткими вспышками попаданий и росчерками рикошетов, скорее всего, без пробития. Насколько помнил старший лейтенант, лобовая защита у «четверки» – миллиметров пятьдесят, что по корпусу, что по башне. Бортовая – около тридцати, что при стрельбе с дистанции меньше полукилометра уже дает хоть какой-то, пусть и достаточно эфемерный, шанс.

Собственно, он еще там, на борту БДК, об этом говорил – мол, даже не старайтесь пробить, сносите гусянки, гасите приборы наблюдения, старайтесь вывести из строя орудие. Судя по всему, оператор-наводчик первой вступившей в бой «бэхи» оказался внимательным слушателем, поэтому вторая очередь пришлась уже по ходовой. Со вполне ожидаемым результатом: гусеницы немецких танков даже обычное 14,5-мм ПТР уверенно рвало, что уж говорить про вдвое больший калибр? Фрицу не то, что гусянку раскатало, расколошматив на отдельные траки, так еще и ведущую «звездочку» привело в полную профнепригодность. Крутнувшись на месте, панцер замер, окутавшись сизым дымом работающего на холостых оборотах движка. Граненая башня пришла в движение, нащупывая противника, и пришедший в себя – точнее, осознавший, что сейчас произойдет, – Алексеев заорал в микрофон:

– «Коробка-раз», ходу! Три секунды, две!!!

Мехвод не подвел, и бээмпэ резко дернулась, задним ходом уходя, практически, выпрыгивая, из вражеского прицела. Вовремя – фашистский наводчик тоже выстрелил, запоздав буквально на какое-то мгновение, и бронебойный лишь чиркнул по наклонной крыше МТО, снеся фару и волноотражательный щиток, и подняв невысокий фонтан щебня в недалеких руинах. И тут же бортовая броня вражеского танка снова полыхнула десятками высверков: слегка припозднившаяся «двойка» вышла во фланг, с ходу ударив длинной очередью. Насколько фатальными оказались (и оказались ли вообще) эти попадания, старлей так никогда и не узнал. Поскольку добравшийся до позиции Валька Семенов не стал выяснять, «загасили» ли «бэхи» вражеский танк или нет – в реальном бою на подобное, как правило, просто нет времени. Поэтому просто разложил гранатомет в боевое положение, поднял мушку и стойку диоптрического прицела, выдернул из корпуса ударно-спускового механизма чеку и выстрелил, привычно поместив контур цели в прицельное поле. После чего панцеркампфваген тупо перестал существовать вместе со всем экипажем – кумулятивная граната угодила прямиком в боеукладку, о точном расположении которой морской пехотинец, если уж начистоту, даже и понятия не имел…

– Нормально отработал, тарщ командир? – задыхаясь, выпалил Семенов, привалившись спиной к куцему огрызку кирпичной стены, за которой укрывался старший лейтенант. Догнавший товарища Иванов бросил на землю отстрелянный тубус, показав Валентину кулак:

– В следующий раз сам таскай! Сказано ж было, с собой забирать!

– Нормально, – согласился Алексеев. – Ты куда целился-то?

– Так просто по контуру, – отдышавшись, пожал плечами морской пехотинец. – Что там той брони? Полста миллиметров, максимум восемьдесят на последних модификациях.

– Экой ты знаток панцерваффе, оказывается, – хмыкнул старлей.

– Так он все свободное время в «танчики» режется, – жизнерадостно заржал Иванов. – Как фриц полыхнул, орать начал «есть пробитие, экипаж погиб, машина уничтожена». Накрыло Вальку, мама не горюй! Видать, оттого и «трубу» выкинул, вместо, чтобы с собой прихватить.

Степан промолчал, понимающе усмехнувшись: еще б не накрыло! Впервые в жизни спалить реальный танк – это вам не два пальца об асфальт, как говорится. Сам, помнится, офигел, чтобы грубее не выразиться. Так офигел, что аж в госпитале с контузией оказался, когда боекомплект рванул. А потом как-то пообвыкся. Особенно, когда сам внутри подобной бронекоробки покатался да из пушки пострелял…

Вот только бой при этом не закончился, наоборот, полыхнув с новой силой. То ли гитлеровцы и на самом деле ожидали от танковой атаки (угу, силами аж целой одной бронемашины, даже не смешно!) некоего впечатляющего эффекта, то ли просто так совпало, что, скорее всего, но со стороны выхода к шоссе, куда и пробивались морские пехотинцы, неожиданно ударили минометы. Не слишком плотно и не великого калибра, судя по разрывам, миллиметров в пятьдесят, но все равно неприятно. Особенно с учетом нескольких пулеметов, поддержанных ружейным огнем. Морпехи снова залегли, используя местные укрытия. Бойцы стрелкового полка НКВД последовали их примеру – про себя Алексеев привычно называл их «вованами»^[22], но исключительно про себя, поскольку догадывался, что подобного термина в этом времени еще не существует.

Ну, и как ему сейчас поступить? Продолжать переть вперед, прогрызая пусть и хилую, построенную наспех, но все ж таки оборону противника? А вот хренушки! Это раньше он отвечал исключительно за самого себя или своих разведчиков, в большинстве своем уже успевших повоевать, а сейчас от его решения зависят жизни почти трех десятков необстрелянных пацанов, для большинства из которых это первый бой. И потому сейчас старлей Алексеев сделает все возможное, а если понадобится, то и невозможное, чтобы он не стал для них последним! Так что, коль у нас тут современная высокотехнологичная война, будем этим пользоваться. По крайней мере, до тех пор, пока у «саушек» боекомплект не закончится:

– «Броня», всем номерам – стоп. «Клумба», здесь «первый», прошу поддержать огнем, – Степан сверился с картой городских кварталов. – Квадрат «10-1», отметка «14–17», левее три, нет, четыре. Минометная позиция, скопление живой силы, возможно наличие бронетехники. На отметке «12» фабричная труба, там мой наблюдатель, работайте аккуратно. Картинку получаете, или обозначиться ракетами?

– Здесь «клумба», вас видим, – подтвердила «арта» после небольшой задержки – видимо, сверялись с передаваемыми с дронов данными. – Не нужно ракет, даю пристрелочный дым, ловите. Насчет трубы – понял, не тронем. На связи.

Спустя примерно полминуты над головой курлыкнул снаряд и метрах в двухстах вспух мутно-белый дымный султан.

– Еще на три левее и на полста дальше, – прикинул Степан, снова взглянув на карту. – Можно штатным. Дай!

Взрыв – насколько понимал старлей, примерно там, откуда фрицы и кидались минами.

– Вроде норм, отработайте по всему сектору до отметки «20».

– Принял, ловите восьмерку, если нужно, кинем еще столько же, но это уже почти все, что осталось. Удачи!

Бум! Бум! Бу-б-бум! Бум! – удары разрывающихся в двух сотнях метров осколочно-фугасных снарядов затянули ближнюю перспективу дымно-пыльным маревом. И еще одна серия, тоже из четырех попаданий, улегшаяся веером немногим дальше. На левом фланге что-то эффектно полыхнуло, выбросив вверх фонтан жирного бензинового пламени – похоже, снаряд угодил во что-то, куда большее, нежели просто минометная позиция. Попали – не попали, сейчас не столь и важно: главное, фашиста шуганули, заставив прекратить огонь и спрятаться. А про то, что у САУ боеприпасы на исходе, они в любом случае не знают.

– Всем атака! Вперед!..

Несколькими улочками, ведущими к Сухумскому шоссе и превращенными в последний рубеж обороны, овладели быстро и практически без потерь, потеряв всего двоих убитыми и пятерых ранеными. Да и серьезного сопротивления после работы 2С1 уже практически не оказывалось – переданный самоходными гаубицами намек гитлеровцы истолковали правильно, особенно румыны. Немцы оказались не настолько впечатлительными, и потому сражались до последнего. Но потихоньку дожали и их – где огнем автоматических пушек боевых машин пехоты, где прицельными выстрелами из РПГ-7, снаряженных осколочно-фугасными или термобарическими выстрелами, где обычными ручными гранатами.

Когда зачищали захваченный плацдарм, Степан между делом выяснил, что столь жарко полыхнуло во время короткого артналета. Сюда подходила одна из веток местной железной дороги, видимо, для того, чтобы было удобнее грузить в вагоны готовую продукцию. Последнее предположение подтверждалось наличием нескольких погрузочных площадок и полуразрушенного… ну, пусть будет склада, или как там его правильно назвать? Ангаром, пакгаузом? Короче, достаточно обширного строения, под просевшими, частично разрушенными артударами сводами которого фрицы и спрятали две самоходки и полугусеничный бронетранспортер. В одну из штурмгешутц, угодил, пробив многострадальную крышу, осколочно-фугасный подарок, превратив ее в огненный факел, вызвавший детонацию боекомплекта. Вторая же практически не пострадала, однако поучаствовать в бою тоже не смогла, хоть и попыталась покинуть укрытие – близкий взрыв повредил двигатель и ходовую. Ну, а у бэтра так и вовсе не имелось ни малейшего шанса даже просто выехать наружу – лишившаяся хода «штуга» тупо перегородила дорогу.

Вот, собственно, и ответ, отчего БПЛА не заметили вражескую броню – наверняка, и уничтоженный реактивной гранатой танк перед боем тоже укрывался в этом складе. А фрицы, так уж выходит, и на самом деле надеялись на поддержку брони – танк, две САУ и бронетранспортер по местным меркам – немалая сила. И если б с ними столкнулись три легкобронированных «бэхи», результат оказался бы вполне предсказуемым. Короче, еще раз спасибо «артели», столь вовремя уложившей один из ОФС точнехонько в боевую рубку немецкой самоходки. А что случайно и неприцельно? Ну, так на реальной войне и не такое случается, так что проставляться в любом случае придется…

Сформировав из бойцов НКВД (формально сержант ГБ Климкин подчинялся морпехам, непосредственно отвечающим за проводимую операцию) несколько групп и отправив их прочесывать окрестности, Алексеев связался со вторым взводом, выяснив, что у лейтенанта Рукина тоже все в порядке. В отличие от него, Сашка справился своими силами, не вызывая артподдержку. Правда, потерял одну БМП, которую сейчас уже буксировали к побережью, дабы после прихода корабля погрузить на борт и эвакуировать. Третий взвод, оставленный в прикрытии «Клумбы» и в бою не участвовавший, оставался в качестве резерва на случай непредвиденного развития ситуации. Хотя, в то, что фрицы вдруг взбрыкнут, старлей, откровенно говоря, ни разу не верил. Особенно, после того, как над головами прошло несколько звеньев штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков, вываливших свой смертоносный груз где-то примерно в километре – командование фронтом все-таки прислало обещанную авиаподдержку. И Степан отчего-то не сомневался, что разведданные и целеуказания для них поступили с борта фрегата «Адмирал Григорович», в режиме реального времени находящегося на связи со штабом Закавказского фронта и ЧГВ. В конце концов, помимо обеспечения их высадки, у разведывательных дронов и другие задачи имелись…

Доложившись на корабль о выполнении задания, старший лейтенант устало оглядел окруживших его бойцов, подмигнув Левчуку:

– Старшина, а ты, часом, не забыл, какой сегодня день? С праздником, мужики! С днем Красной Армии!..

Эпилог

Москва, Кремль, 23 февраля 1943 года, утро

– Значит, справились? – удовлетворенно кивнул Иосиф Виссарионович, выслушав короткий доклад.

– Так точно, товарищ Сталин! – кивнул наркомвнудел. – Противник со значительными потерями отброшен на исходные позиции. В ходе боевых действий серьезно повреждена одна из бронемашин, ее уже отбуксировали на побережье для погрузки на десантный корабль. Захвачено больше сотни пленных, в основном, румынских пехотинцев, и несколько единиц вражеской бронетехники. Реактивные системы и артиллерия, как корабельная, так и самоходная, отработали выше всяких похвал. Наши потери минимальны, десять бойцов убитыми и вдвое больше ранеными. Из числа «гостей» погибло трое морских пехотинцев, ранены пятеро.

– Корабельная – эти те две башенные установки калибром в сто миллиметров? – заинтересовался Вождь. – Неужели всего две пушки могли сколько-нибудь серьезно повлиять на ход боя? Пусть даже они и скорострельные?

– Насколько я понял, дело вовсе не в скорострельности, а в том, что буквально каждый их выстрел корректировался и наводился индивидуально.

– С этих, как там их называют? «Без-пилот-ников»? – практически по слогам произнес Иосиф Виссарионович непривычное слово.

– И не только, еще и при помощи электронной системы управления огнем и специальных радиолокационных станций. Точной информации по ним пока не имеется, но, полагаю, после возвращения кораблей в Геленджик наши научные специалисты во всем подробно разберутся и представят подробный отчет. Так же в воздухе находился палубный вертолет, но его роль до конца пока не выяснена. Вероятнее всего, занимался разведкой.

– Хорошо. Значит, на этот раз пронесло. Но больше ничего подобного ни при каких обстоятельствах случиться не должно! Вообще ни при каких, Лаврентий! И отвечать станешь лично! Подписать все необходимые документы о дальнейшем сотрудничестве с нашими… гостями, необходимо как можно скорее. Наш представитель уже в Геленджике?

– Так точно, майор Шохин благополучно долетел еще три часа назад, и сейчас дожидается прибытия корабельной группы. Кстати, эшелон с бронемашинами и артсамоходом прибыл в Кубинку, разгружается. Завтра можно будет осмотреть технику.

– Понятно, – задумчиво сообщил Иосиф Виссарионович. – Ладно, с этим разобрались. Скоро прибудет маршал Шапошников, послушаем, что удалось сделать насчет Харькова. А сейчас… – товарищ Сталин неожиданно взглянул наркомвнуделу прямо в глаза. – Сейчас хочу показать тебе кое-какие документы, Лаврентий. Откуда они у меня, полагаю объяснять не нужно? Вот и хорошо. Да ты присаживайся, разговор серьезный. Или куда-то спешишь? Тогда можем позже поговорить. Ты ведь никуда из Москвы уезжать не собираешься?

– Н…никак нет, товарищ Сталин, – шумно сглотнув, ответил народный комиссар, ощутив, как неприятно засосало под ложечкой. Подобный взгляд, не сулящий собеседнику ничего хорошего, ему был знаком. Еще и эта фраза насчет отъезда… да что ж там такого может быть, в этих документах?! Хотя… понятно, что: информация из будущего, разумеется. Причем, касающаяся в том числе и лично народного комиссара внутренних дел Берию Лаврентия Павловича. Вот только проблема в том, что он даже приблизительно не представляет, какая именно информация! Неужели там, в недалеком будущем, он натворил что-то, пошедшее вразрез с планами самого товарища Сталина?!

Неторопливо раскурив трубку, до сего момента мирно лежавшую на краю пепельницы, хозяин кабинета усмехнулся:

– Испугался, Лаврентий Павлович? Можешь не отвечать, я бы на твоем месте тоже испугался. Но ты не переживай, тебя потомки отчего-то очень хвалят. Говорят, хорошо работал, помог нам атомную бомбу построить и космическими ракетами занимался. Так что сегодня не о тебе речь пойдет.

И добавил про себя:

«А насчет пятьдесят третьего года мы еще с тобой поговорим, Лаврентий. Но не сейчас, а лет через семь-восемь, поскольку пока слишком рано. Да и мне самому нужно еще во многом разобраться, уж больно много спорных моментов в той самой папке оказалось»…

Москва, Кремль, семьдесят девять лет спустя

Президент не выдержал примерно на середине доклада:

– Да вы что там, с ума все посходили, что ли?! Что значит «пропали»? Как могут «пропасть» три боевых корабля в собственных территориальных водах и в нескольких милях от берега?! Куда пропасть, каким образом? Там что, был шторм в девять баллов? Цунами неведомым образом возникло? Инопланетяне похитили?

– Никак нет, – чуть нервно помотал головой министр обороны. – Море штилевое, волнение практически отсутствовало. Корабли просто вошли в полосу тумана и… исчезли. Одновременно они перестали пеленговаться во всех диапазонах и выходить на связь, пропали с радаров береговых систем. Подтверждение со спутников слежения нами уже получено.

– И что именно подтвердили спутники? – криво усмехнулся Президент, успокаиваясь.

Раскрыв принесенную с собой папку, глава Минобороны выложил на столешницу несколько высококачественных фотографий:

– Вот, это подробная раскадровка. Разрешите пояснить?

– Поясняйте, – отмахнулся хозяин кабинета.

– На первом снимке четко видно, как корабли подходят к этому, гм, «туману». В голове ордера идет БДК «Новочеркасск», вот он. Следом – сторожевик «Адмирал Григорович» и МРК «Грайворон». Кстати, полоса крайне узкая, буквально десяток-другой метров, но достаточно протяженная, судя по масштабированию, не менее полукилометра.

– Туман – вот эта самая размытая полосочка? – удивленно хмыкнул собеседник, ткнув в снимок торцом простого карандаша. – Да ее с такой высоты даже разглядеть проблематично! Десять-двадцать метров, говорите? При том, что длина бэдэка по корпусу около сотни? И как же он там поместился, в этом тумане?

– Совершенно верно. Только он там никак не помещался, Владимир Владимирович. Взгляните на пару следующих кадров, снятых с интервалом в тридцать секунд. Он просто исчез. Коснулся этого марева – и исчез. Абсолютно то же самое произошло и с остальными кораблями, снимки с пятого по восьмой. Приближение, касание носовой оконечностью – и все, собственно. Начиная с девятого кадра – просто чистое море. Ни тумана, ни кораблей. Обратите внимание – кильватерные следы обрываются именно в той точке, где находилась полоса этого тумана. Снимок номер девять, видите? Их словно бы обрезает.

– Приехали, – глухо буркнул Президент. – Точнее, приплыли. Давай подробности, в первую очередь по основному вооружению.

– На борту десантного корабля – рота морской пехоты со своей техникой и средствами усиления, СКР и малый ракетный шли со штатным вооружением, по восемь «Калибров-НК» на каждом. Плюс двадцать четыре ракеты ЗРК «Штиль-1», минно-торпедное и противолодочное оружие на «Григоровиче».

– Надеюсь, спецбоеприпасов к «Калибрам» там нет?

– Разумеется, нет. Все ракеты в обычной комплектации, с фугасной боевой частью. Официально корабельная группа принимает участие в маневрах, проводимых в рамках внезапной проверки боеготовности по ЮВО и ЧФ. Но поскольку ситуация в регионе, стараниями наших стратегических партнеров по блоку НАТО, – словосочетание «стратегических партнеров» генерал армии не произнес – буквально выплюнул сквозь зубы, – уже который месяц весьма напряженная, было принято решение не заменять БЧ на инертные.

– Вот, кстати, что насчет этих самых партнеров? – глава государства тоже умел интонировать нужные слова. – Уже знают?

– Похоже, пока нет. В момент… инцидента спутников потенциального противника над этим квадратом не было, разведывательные самолеты в воздухе не зафиксированы. Повезло.

– Знать бы еще, кому и в чем… – невесело вздохнул Президент. – С подобными чудесами, чего доброго, не то, что в инопланетян поверишь, но и во всяких попаданцев во времени и пространстве. Ладно, что конкретно предпринимается для выяснения обстоятельств этого, как ты выразился, инцидента?

– Силами флота продолжается прочесывание акватории, хоть я и не вижу в подобном ни малейшего смысла. В местах базирования кораблей и пункте постоянной дислокации 382-го отдельного батальона морской пехоты в Темрюке проводятся опросы личного состава и вспомогательного персонала – возможно, перед выходом в море свидетели заметили нечто странное или подозрительное. Кроме того…

Министр обороны не договорил, прерванный неожиданно завибрировавшим в кармане сотовым телефоном:

– Вот как раз старший одной из групп на связь вышел, той, что по Темрюку работает. Разрешите?

– Пожалуйста, – отмахнулся собеседник, снова занявшись изучением спутниковых фотоснимков.

– Да, слушаю. Что? Это точно?! Принял, информацию немедленно ко мне, а его самого отправить спецбортом в Москву! Тоже немедленно! Жду.

Встретившись с заинтересованным взглядом Президента, глава военного ведомства слегка неуверенно сообщил:

– Владимир Владимирович, командир 382-го ОБМП подполковник Ткачев утверждает, что может объяснить, что именно произошло с кораблями!..

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ

notes

1

ВОП – взрывоопасный предмет.

2

Пчелин имеет в виду МПЛ-50, носимую малую пехотную лопату длиной 50 сантиметров, в просторечье обычно называемую «саперной лопаткой».

3

Алексеев-старший имеет в виду дату окончательного вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана (на тот момент – Демократической Республики Афганистан, ДРА), произошедшего 15 февраля 1989 года.