Текст книги "М - 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Таругин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Здравия желаю!

Старший лейтенант резко обернулся, взглянув на подбежавшего откуда-то со стороны ближайших развалин бойца. Поскольку никаких знаков различия на практически белой от кирпичной или цементной пыли стеганой куртке не имелось, Алексеев продолжил молча разглядывать защитника плацдарма. Исцарапанная не то, что до грунтовки – до самого металла – каска, припорошенная все той же вездесущей пылью. На правом плече, стволом вниз, висит ППШ с дисковым магазином; изодранный на локтях ватник крест-накрест перепоясан ремнями портупеи и полевой сумки – похоже, все-таки офицер. Ну, да, вон и кобура имеется, просто сползла почти на поясницу, сразу и не заметишь. За поясной ремень, рядом с брезентовым подсумком на пару запасных дисков, рукоятками заткнуты две трофейные гранаты-«колотухи». Боевой мужик, сразу видно! Впрочем, никаких других тут и быть не может – как, собственно, и на Малой земле…

И потому Степан быстро козырнул, представившись:

– Старший лейтенант Алексеев, морская пехота! Прибыли к вам в подкрепление.

– Ох, ну, наконец-то! Как же мы вас ждали-то! – эмоционально и излишне громко – похоже, недавно контузило – выдохнул тот, сверкнув белозубой улыбкой на чумазом, почти черном от копоти и грязи лице. И тут же осекся, мгновенно став серьезным:

– Виноват, тарщ старший лейтенант! Разрешите представиться, лейтенант Гавриленков, командир взвода сто…

– Отставить, – отмахнулся старлей, первым протягивая ладонь. – Звать-то тебя как, лейтенант?

– Даней… то есть, Даниилом, – ответил тот, с видимой опаской пожимая затянутую тактической перчаткой с жесткими защитными накладками руку.

– А меня, стало быть, Степаном кличут, – усмехнулся в ответ морской пехотинец, старательно делая вид, что не замечает повышенного интереса нового знакомого к невиданной экипировке и оружию. – Вводи, так сказать, в курс дела, товарищ лейтенант! Куда бежать, в кого стрелять, и что тут у вас вообще происходит? Только быстро, в двух словах, времени мало.

– Да бежать пока что никуда и не нужно, морячки наши так здорово по фрицам врезали, особенно, когда «Катюшами» долбить стали, что те уж с добрых полчаса вперед не лезут. А обстановку я сейчас доведу, – покопавшись в планшетке, Гавриленков вытащил… ну, картой назвать это было бы сложно, скорее, план городских кварталов. Собственно, у Алексеева подобный тоже имелся, причем, куда как более подробный и актуальный. Поскольку был составлен буквально час назад на основании серии снимков, полученных с помощью оснащенного ПНВ беспилотника.

Завистливо взглянув на распечатанный на лазерном принтере лист, Даниил только хмыкнул:

– Ого, даже разрушенные здания и непроходимые улицы указаны? Откуда такое богатство, тарщ старший лейтенант?

– Данные вчерашней авиаразведки, – озвучил заранее заготовленную версию Степан. – Да не вздыхай, и тебе подобный выдам, у меня копия имеется. Ладно, давай, показывай, что да как.

– Показываю. Вот тут все в полном порядке, прорвать оборону немцы так и не сумели, так что держимся пока. Зато здесь и здесь, – черный от намертво въевшегося в кожу оружейного масла и пороховой гари палец ткнулся в карту, – прорвались, гады. Если бы не корабельные «Катюши» с главным калибром, могли б и дальше продвинуться, но сейчас попритихли. Самое опасное направление – вот это, никак нельзя дать им перерезать шоссе, поскольку именно по нему и придет подмога. Вокруг господствующие высоты, туда их тоже пустить категорически невозможно, иначе совсем беда. Правда, по светлому времени наши обещали авиацией помочь, но не факт, от погоды зависит.

– Бронетехника?

– Танки и артсамоходы у них имеются, хоть и не шибко много. Местность сам представляешь, тут особенно не покатаешься, так что используют их, в основном, для ближней поддержки. По зданиям, где наши закрепились, лупят, огневые точки прямой наводкой давят. Мы б их и сами давно пожгли, да нечем – пушки почти все повыбили, а с гранатой не подберешься, пехота прикрывает. Не румыны, кстати, а именно немцы, так что имей в виду. Воюют грамотно.

– В курсе, – отмахнулся Степан. – Значит, наша задача – ударить в этих направлениях, и отбросить фрицев? В частности, ударом на правом фланге обезопасить Сухумское шоссе от захвата противником? – Алексеев отчеркнул указанные Гавриленковым квадраты красным перманентным маркером, вызвав очередной завистливо-удивленный взгляд пехотинца. – После чего закрепиться и вместе с вами дождаться подхода подкрепления?

– Именно так. Справитесь, товарищ старший лейтенант? – Гавриленков несколько раз сморгнул покрасневшими, слезящимися от усталости и дыма глазами.

– Сделаем, – серьезно кивнул Алексеев, достав из полевой сумки еще две карты Новороссийска и окраин, одну в точности такую же, на которую он только что переносил обстановку, другую поменьше масштабом, но зато захватывающую не только восточные кварталы, но и прилегающую местность.

– Держи, Дань, вот эту передашь командованию плацдарма, а вторую, как и обещал, можешь оставить себе, пригодится. Я б тебе и фломаст… этот химический карандаш подарил, да самому нужен, извини. Да, насчет взаимодействия, чуть не забыл, – Степан протянул Даниилу сложенный вдвое лист:

– Таблица подачи световых сигналов ракетами. Все, бывай, после боя увидимся!

Отвернувшись от собирающегося еще что-то сказать или спросить лейтенанта, Степан вытащил портативную рацию, вызывая командиров второго и третьего взводов. Связь, как и обещал капитан второго ранга, исправно работала – в отличие от немецкой, которую сейчас во всех диапазонах активно давили системами РЭБ. Ну, по крайней мере, очень хотелось бы на это надеяться, поскольку никакой возможности проверить не имеется. Хотя… отчего ж не имеется?

– Лейтенант, еще вопрос – радиосвязь у вас есть?

– Нет, – помотал тот головой, с любопытством разглядывая непонятную штуковину в руках Степана. – Уже минут с двадцать одни сплошные помехи. Видать, немцы что-то мудрят. А у вас, я так вижу, связь имеется?

– Вот и хорошо, – улыбнулся в ответ Алексеев, подмигнув лейтенанту. – Только никакие это не фрицы шалят, так командованию и передай. Потерпите немного, скоро все заработает.

С похвальной быстротой сложив два и два, Гавриленков пораженно захлопал глазами:

– Так это вы сделали?!

– Мы, – не стал спорить старлей. – Так нужно. Не привык фашист без радио воевать, вот мы его на этом и подловим…

– «Первый», здесь «второй» тебя слышу. На месте, – сообщила радиостанция голосом лейтенанта Рукина.

Следом отрапортовал командир третьего взвода Бределев:

– «Первый», «третий» на точке. Арту сопроводил, готова, получает инфу с беспилотника и кораблей. Цели обнаружены, локализованы, огонь по готовности. Дорогу расчистят.

– Принял, – с облегчением выдохнул старлей. – Работаем по плану «раз», без изменений. Квадраты «10-1» и «10-4», «третий» в прикрытии и на подстраховке. В случае чего, работаешь по квадрату «10-2». Пять минут. Воюем, пацаны! Конец связи…

Глава 16

ПЛАН «РАЗ»

Новороссийск, район цемзавода «Октябрь», 23 февраля 1943 года

Помянутый старшим лейтенантом «план раз», в кратчайшие сроки разработанный совместно с предками, предполагал массированную атаку в наиболее угрожающих направлениях сразу после работы артиллерии. Конечно, четыре 122-мм самоходки с нежным цветочным названием «Гвоздика», принятых на вооружение в далеком (для Степана, понятно) семидесятом году прошлого века – не столь уж и великая сила даже по меркам сорок третьего года. Вот только не в случае, когда наводчики 2С1 в режиме реального времени получают целеуказания с беспилотных летательных аппаратов и корабельных комплексов обнаружения целей и управления огнем. Особенно с учетом наличия в боеукладках корректируемых осколочно-фугасных снарядов с полуактивной головкой самонаведения «Китолов-2М», способных с первого выстрела поразить любую мишень, будь то хоть танк или самоходка, хоть укрепленная огневая точка. Впрочем, пока высокотехнологичные боеприпасы не использовали, поскольку их было совсем немного, всего по пять штук на ствол, придерживая на крайний случай.

Справедливости ради нужно признать, что помимо первого варианта существовал еще и резервный. Если к моменту высадки гитлеровцы все-таки сумеют прорвать советскую оборону на всем протяжении, и возникнет угроза окружения и отсечения десанта от моря, что делало невозможным его своевременную амбаркацию, планировалось нанести мощный удар всеми доступными огневыми средствами. Как корабельными, включая и крылатые ракеты в противокорабельном оснащении, позволяющем поражать и объекты на суше, так и местными, с задействованием авиации и дальнобойной артиллерии. Что оказалось бы крайне неприятным сюрпризом как для фрицев, так и для Ставки, вне всякого сомнения, имевшей касательно «Калибров» далеко идущие планы, особенно актуальные ввиду продолжающейся наступательной операции «Звезда» в районе Харькова. Именно поэтому старлей, убедившись, что работать придется именно по основному варианту, облегченно и вздохнул, прекрасно понимая, что столь расточительное разбазаривание сверхценного и немногочисленного ракетного оружия однозначно вызовет крайне негативную реакцию со стороны товарища Сталина. Да и свою главную задачу морские пехотинцы в этом случае, скорее всего, не выполнят, поскольку ни о каком наступлении речь уже идти не будет – исключительно об обороне с целью удержать хотя бы часть плацдарма и не допустить попадания секретной техники в руки противника.

Однако пока все шло достаточно неплохо: сбитые с толку отвлекающим маневром торпедных катеров, ошарашенные ракетно-артиллерийским ударом береговых батарей и корабельных орудий с РСЗО, фашисты высадку откровенно прошляпили. И Алексеев со своими боевыми товарищами отнюдь не собирался предоставлять им возможность прийти в себя и подготовиться к отражению внезапной атаки…

Дождавшись, когда впереди перестанут гулко бумкать, подсвечивая короткими всполохами низкие тучи, разрывы осколочно-фугасных снарядов, Степан улыбнулся:

– Все, мужики, отстрелялась артель, дальше уж наша работа! К бою!

Найдя взглядом высунувшегося из люка Никифорова, скомандовал:

– Санька, бэтэр отогнать вон за те развалины, задраиться, слушать эфир. Если что, подберете нас. Но без прямого приказа вперед не соваться, ясно? Против фрицевского панцера, даже легкого, «восьмидесятка» не катит, мигом спалят.

– В тылу, значит, отсиживаться? – надулся мехвод. – Вон, как саушки лупили – там, поди, ничего целого и не осталось. И никого.

– Арте нашей я, конечно, доверяю, но и фрицев тоже успел изучить, – мотнул головой старлей. – Уж, что-что, а воевать умеют туго – уцелеет какой-нибудь сраный панцер – и полыхнете, как спичка. Да и насчет тыла особо не обольщайся, Санек, тут везде передовая. Все, заводись и убирай «коробочку», чтоб на открытом месте не маячила.

Заметив в нескольких метрах сержанта госбезопасности, который все это время, словно бы случайно (угу, вот прям взял, и поверил, счас!), постоянно оказывался где-то неподалеку, морпех мысленно хмыкнул, призывно махнув рукой:

– Товарищ сержант, оставьте парочку бойцов для прикрытия бэтээра, а то мало ли что.

– Сделаем, – без тени улыбки кивнул Климкин, подав знак автоматчикам из своего отделения. – Казимов, Дончу, укройтесь вон там и там, глядеть в оба! Присмотрите за броневиком, чтоб никакая фашистская сволочь не подобралась. В случае чего, поможете товарищам танкистам отбиться. И вот еще, возьмите у Волгина еще несколько гранат, пусть в запасе будут. Выполнять, мухой! Правильно, тарщ старший лейтенант? Жаль, пулемета лишнего не имеется, «Дегтярей» у нас всего четыре штуки, никак не могу оставить.

– Правильно, сержант, спасибо! Поднимайте своих людей, сейчас выдвигаемся. Кстати, насчет пулемета, – нырнув в нутро «восьмидесятки», старлей вытянул за приклад трофейный эмгэшник, следом за которым появились два патронных короба и сумка с запасным стволом.

– Держи, сержант, еще на Малой земле затрофеили. Нам он, по-большому счету, без надобности, поскольку нештатное оружие, а вам, глядишь, и сгодится. К нему почти полтыщи патронов и сменный ствол, тоже лишним не будет.

И, припомнив популярную на просторах всемирной сети фразу, с усмешкой добавил:

– Не благодари.

– Ого, знатный трофей! – оценил Климкин. – Я тогда в прикрытии бронемашины ДП оставлю, а этот с собой возьмем, согласны, тарщ старший лейтенант? Тут и боезапаса поболе, да и мощнее он.

– Сам решай, подарок же, – пожал плечами Степан. – Левчук? Ты где?

– Туточки я, командир, куды ж мне деться? Да и остальные тоже в наличии. Двигаем?

– Двигаем, Ильич, однозначно. Потопаем первыми, причем исключительно ножками, поскольку бэтр тут оставим. Вроде как разведка. Ну, а остальные следом, под прикрытием брони. Вон, видишь те пару домишек в три этажа? Собственно, уже в два. Не нравятся они мне, больно уж удачно стоят. Правда, по ним тоже пару фугасок прилетело, но все равно не нравятся.

При этом морпех подумал, что тут, понятно, не Грозный девяносто пятого, и никто не станет садить по «коробочкам» из РПГ, но и подстраховаться стоило. Да и защита у «бэхи» отнюдь не танковая, кинут из окна связку гранат или саперный заряд – и амба, полыхнет факелом, оправдывая свое печальное название^[19]. Да хоть бы и из пулемета бронебойными по крыше десантного отделения и люкам долбанут, тоже мало не покажется, там всей брони аж целых пять миллиметров. Метров со ста наверняка пробьет.

– Потому наша с тобой задача, – продолжил морпех, – убедиться, что оттуда никаких огнестрельных сюрпризов не случится, когда броня по переулку между зданиями пойдет. Ну, а дальше – стремительной, как говорится, атакой захватываем позиции на соседних улочках, выбиваем уцелевших фрицев, ежели таковые обнаружатся, выходим к шоссе и удерживаем его до подхода подкрепления. Вопросы, предложения?

– Да понятно все, старшой, – хмыкнул Левчук. – Впервой, что ли? Кто с тобой, кто со мной? Или не станем делить?

Поколебавшись секунду, Степан ответил:

– Обязательно станем, Ильич, твои-то всяко поопытнее. Аникеева с Ивченко я б забрал, если не против. Ванька с сержантом моим, Васильевым, вроде бы общий язык нашел, пока в бэтре катались. Трусит пацан маленько, поддержать нужно, чтобы не дрогнул. Да и снайпер мне не помешает, штатный-то мой, Степанов, на борту остался.

– Добро, – согласился старшина. – Тогда мы с Никифором на пару пойдем. Кого из твоих со мной пошлешь?

– Иванова с Семеновым. За последним пригляди краем глаза, в прошлый раз шибко его дохлый фриц напугал, не пообвыкся пока. А Гришка – нормально, без истерик.

– Принял, – серьезно кивнул старшина. – Пригляжу, понятно, тоже не впервой. Пошли, что ль?

– Угу, погнали. Отработать нужно быстро, пока фриц от артналета не оклемался и в себя не пришел. Вперед…

* * *

Настоящий бой, как выяснил сержант Васильев, пах сгоревшим тротилом и кирпичной (или цементной, хрен ее разберешь) пылью, напрочь забивающей ноздри и противно хрустящей на зубах. А не успевшей осесть после разрывов стадвадцатимиллиметровых снарядов, как минимум один из которых угодил в это здание, пыли было много, очень много. Особенно на первом этаже, куда морские пехотинцы ворвались со стороны полуобвалившегося главного входа.

А еще затянувшая разрушенный холл – или как там это помещение правильно называется? – пыль внезапно полыхнула тусклыми светлячками выстрелов. Если б не намертво вбитые боевые рефлексы, Ленька, вполне вероятно, тут бы и остался. Но многочисленные тренировки не подвели, и сержант, уйдя перекатом влево, огрызнулся недлинной очередью. Справа татакнул «семьдесят четвертый» ефрейтора Олежки Старостина, прикрывая рванувшиеся в пыльное марево быстрые тени остальных атакующих морпехов. Заполошно протарахтел прожорливый ППШ Аникеева, несколько раз отработал короткими сериями с осечкой в три патрона автомат старшего лейтенанта, вслед за хриплым выкриком «бойся!» где-то в дальнем углу гулко хлопнула ручная граната, и все стихло.

– Ивченко, держи лестницу на второй этаж, мы пока этот подчистим, – раздался спокойный голос Алексеева. – Бойцы, за мной, работаем.

Длинный и широкий коридор с множеством дверей, за полгода боев выбитых ударной волной многочисленных взрывов авиабомб и снарядов. Некоторые еще косо держатся на покореженных петлях, преграждая проход, но большинство валяется на замусоренном полу, покрытом толстым слоем пыли, каменного крошева и штукатурки. Морские пехотинцы идут парами, страхуя друг друга, вдоль обеих стен. Васильев с Аникеевым – левой, старший лейтенант со Старостиным – правой. Первое помещение, загроможденное изломанной, белесой от цементной пыли мебелью, пусто. Второе тоже. В третьем обнаруживается подозрительное движение, и внутри летит граната. Взрыв выметывает из дверного проема клуб дыма, и комнату крест-накрест пересекают две очереди, одна из пистолета-пулемета, вторая – из АК. Работающее в каком-то особом ритме сознание автоматически фиксирует, как пули выбивают из стен пыльные фонтанчики, плюясь щепой, дырявят опрокинутые шкафы и разбитые канцелярские столы.

Первым ворвавшийся в комнату Аникеев подскакивает к пытающемуся подняться с пола оглушенному гранатой гитлеровцу, пинком выбивает из его рук карабин, стреляя в упор. Враг опрокидывается на спину. Готов. Прикрывающий товарища Ленька тоже жмет на спуск, всаживая несколько пуль во второго, лежащего ничком у дальней стены. В принципе, патроны можно было и не тратить, и без того понятно, что фашист мертв, но законтролить нужно. Быстро оглядевшись – больше никого нет, чисто, – товарищи вываливаются обратно в коридор, едва не столкнувшись при этом с Алексеевым. Старший лейтенант, мазнув по лицу бойца быстрым взглядом, коротко хлопает Васильева по наплечнику бронежилета:

– Нормально? Вот и хорошо. Погнали дальше, тут еще комнат полно. И гранаты не экономь, наши броники винтовочную пулю в упор не держат. Вперед.

– Так точно, – хрипло выдыхает Леонид, успевая мельком позавидовать спокойствию командира. Вот бы и ему так! С другой стороны, чему удивляться? Сам ведь рассказывал, как с немцами воевал. И даже – просто офигеть можно! – в самом настоящем плену побывал, ухитрившись оттуда благополучно сбежать, попутно завалив всех фашистов и вызволив товарищей по несчастью. Да и после таких дел наворотил, что хоть сейчас высокобюджетный боевик с кучей крутых спецэффектов снимай. Основанный, блин, на реальных событиях! Даже название придумывать не нужно – «Морпех» вполне сойдет. Ну, или, допустим, «Морпех» в тылу врага». И звучит, и по смыслу сразу понятно, о чем и о ком фильм…

Подивившись неожиданному выверту сознания – самое время об этом думать, ага! – сержант Васильев, на ощупь проверив положение переводчика огня, осторожно двинулся дальше по коридору…

В следующем помещении снова пусто, как и еще в одном. Под ребристыми подошвами берцев похрустывает каменное крошево, рассыпаются упавшие с потолка пласты штукатурки. Справа гулко бумкает эргэдэха, коротко трещат «калаши» – Алексеев с ефрейтором тоже кого-то обнаружили, проводя быструю зачистку.

– Закрыто, – озадаченно хмыкает Аникеев, толкнув стволом пистолета-пулемета чудом уцелевшую дверь.

– Открывается-то внутрь, – пожимает плечами Васильев. – Давай так, я ее вышибу, а ты гранату кинешь. Дальше работаем как обычно.

– Идет, – соглашается товарищ, вытаскивая из брезентового подсумка «эфку» и сводя вместе усики предохранительной чеки. – Все, готов.

– Хотя, знаешь, погоди-ка, – отступив под прикрытие стены, Леонид давит затыльником приклада на ручку замка, несильно пихая дверь ногой. – Она ж не заперта…

Договорить морпех не успевает: дверное полотно буквально взрывается выбитой щепой, покрываясь десятками отверстий; прошивающие доски, словно картон, пули бьют в противоположную стену.

– Давай! – орет сержант, и Иван закидывает в узкую щель хлопнувшую запалом гранату. – Бойся!

«Ду-д-дух»! – ударная волна захлопывает дверь, с силой – аж накладки сорвало – впечатывая ее в косяк. Новый пинок, и бойцы врываются в затянутое дымом помещение. Принадлежащие разным временам «Шпагин» с «Калашниковым» грохочут в унисон, на несколько секунд превращая комнату в абсолютно неприспособленное для жизни место. Кто-то громко стонет, ругаясь по-немецки, с металлическим лязгом рушится на пол нечто громоздкое. Васильев опускает автомат, пытаясь понять, пора ли менять магазин. Осматривается. На полу валяется опрокинувшийся пулемет на треноге, рядом – двое фрицев, судя по изодранным то ли пулями, то ли осколками шинелям, мертвых. Еще один сидит, поджав к груди согнутые колени, в дальнем углу, рядом с разбитым патронным ящиком и смятыми взрывом, изрешеченными мелкими осколками коробками с запасными лентами. Этот еще жив, окровавленными руками зажимая рваную рану на животе и сдавленно подвывая от боли – судя по вывороченному, измочаленному паркету, граната рванула буквально в метре, разнеся ящик с боеприпасами, разбросав патроны и пулеметные ленты и напичкав Schütze-drei^[20] смертоносными кусочками чугуна. Коротко щелкает одиночным ППШ, и подносчик боеприпасов роняет голову на грудь, боком сползая по окровавленной, покрытой оспинами свежих попаданий стене. Пробитая навылет каска, коротко подпрыгнув, сползает, прикрывая изодранное осколками, обезображенное лицо.

– Проверь этих, – сдавленно выдыхает Аникеев, возясь с пистолетом-пулеметом. – И это, братишка, ты б тоже магазин поменял, а?

– Сейчас, – с трудом подавив все-таки накатившую тошноту, сержант торопливо отводит от убитого взгляд, опускает флажок предохранителя до упора и жмет на спуск. Выстрел. И сухой щелчок бойка следом – патроны, таки, закончились. Выдернув из кармашка разгрузки новый магазин, Леонид пихает его в приемник, лязгает затворной рамой. Второго немца «контролит» Аникеев, уже успевший перезарядиться.

– Пошли дальше, – на правах старшего по званию, командует Васильев. – Вань, ты чего делаешь? Некогда.

– Сейчас, – морпех вытаскивает из поясной кобуры одного из пулеметчиков пистолет и запасную обойму. – Твой трофей, держи. А у меня еще с прошлого боя имеется.

Сержант на чистом автомате прячет оружие в боковой карман разгрузки – думать о том, на кой ему вообще сдался этот артефакт, тупо некогда.

– Вперед!

Спустя несколько минут морские пехотинцы возвращаются в холл. Все целы, нет ни погибших, ни раненых. Трофеев, кроме прихваченного рачительным Ванькой пистолета, тоже не имеется – да они и не нужны. Важно исключительно время, которое начинает ощутимо поджимать – три бээмпэ с остальными бойцами взвода уже вползают в узкий проезд-переулочек, словно стенами ущелья зажатый полуразрушенными зданиями. Осталось проверить второй этаж.

– Никого, тарщ командир, – не дожидаясь вопроса, рапортует Ивченко, устроившийся под прикрытием стены, откуда лестничный пролет виден на всем протяжении. – Тихо, как в морге в обеденный перерыв. Разрешите с вами?

– Не разрешаю, – буркнул Алексеев. – Там тебе с этой дурой особо не развернуться, так что прикрывай, мы быстро. Бойцы, порядок прежний. Все перезарядились? Тогда вперед, три минуты, максимум пять. Броня на подходе, запаздываем. Приготовить гранаты. Погнали!

Усыпанная обломками лестница с погнутыми, местами напрочь выломанными перилами, причудливым кружевом свисающими вниз. И новый коридор, в точности повторяющий тот, что располагался этажом ниже. Вот только воевать практически не с кем, часть комнат полностью завалена обломками при обрушении перекрытий третьего этажа, да и угодивший в угол здания снаряд «Гвоздики» добавил разрушений. Но немцы тут тоже имелись – Васильев насчитал пятерых, засыпанных битым кирпичом и словно снегом запорошенных известкой, и оттого уже не представляющих никакой опасности. Похоже, всех накрыло одним снарядом: в той самой комнате с развороченной взрывом наружной стеной, куда и прилетел осколочно-фугасный «гостинец». Так что, спасибо «артельщикам», сами того не ведая помогли!

Обстреляли их с Аникеевым всего один раз, в самом конце коридора. Неприцельно, правда, но пришлось торопливо вжиматься в стену. Вот только как поступить со стрелком (или стрелками – поди, пойми, сколько их там внутри), было не совсем понятно: чтобы приблизиться к дверному проему, пришлось бы перебираться через обвалившуюся плиту потолочного перекрытия, косо перегородившую коридор. Либо поверху, превращаясь в легкую мишень, либо ползком, рискуя попасть под свои же осколки. Ну, или бросать гранату прямо отсюда, надеясь, что она ни во что не врежется и не отскочит обратно. Леонид разочарованно взглянул на так ни разу и не использованный подствольник: эх, сейчас бы пальнуть «ВОГом», и всех делов – так ведь не взведется, зараза! Никак не взведется, тут всего расстояния от силы метров пять, а у него минимальная дистанция постановки на боевой взвод – десять. Обидно, блин…

– Чего тупим, товарищи морпехи? – деловито осведомился догнавший бойцов старший лейтенант, оценивая обстановку. – Понятно. Все, дуйте вниз, сам справлюсь. Ну, кому сказал? Живо! Времени нет!

Вытащив из-за пояса трофейную «колотушку», видимо, прихваченную по пути у одного из пострелянных фашистов, Степан привычно скрутил заглушку, вытряхнув из рукоятки фарфоровый бублик. Резко дернув, покачал гранату в руке, примеряясь, и почти без замаха отправил в направлении цели. Ударившись о покосившийся дверной косяк, М24 изменила траекторию, залетев в комнату. Спустя несколько секунд внутри негромко бахнуло, выбросив в коридор клуб дыма и пыли.

– Ловкость рук и никакого мошенства, – удовлетворенно хмыкнул старлей. – И еще длинная ручка и долго горящий запал. Учись, Олежка… так, не понял, а вы тут чего забыли?! – последнее относилось к Васильеву с Аникеевым, с искренним любопытством наблюдавшим за происходящим. – Интересно им, совсем страх потеряли! А ну, бегом марш!..

Ссыпавшись на первый этаж и вызвав Семенова с Ивановым, Степан выслушал короткий доклад и удовлетворенно кивнул – в соседнем здании тоже все прошло чисто и без потерь, да и немцев там оказалось меньше. Да и какие еще, нафиг, потери, если с ними Левчук? У старшины не забалуешь и на дурную пулю не нарвешься, не тот он человек. Вот и ладушки, значит, здесь броня пройдет спокойно, а дальше таких откровенно стремных мест не предвидится, поскольку и уцелевших зданий меньше, и артиллерия поработала на славу…

Возле здания Алексеев столкнулся – какая неожиданность, угу! – с сержантом госбезопасности Климкиным в сопровождении троих автоматчиков. Торопливо откозырявшись, тот доложил:

– Тарщ старший лейтенант, давайте вон на тот танк, там как раз местечко имеется. В доме чисто, или послать бойцов проверить?

– Не нужно, – отмахнулся Степан. – Справились. А с трофеями нехай местные разбираются, им нужнее. Поехали.

И, призывно махнув своим бойцам, первым забрался на броню притормозившей «бэхи», плавно качнувшейся вперед-назад всеми своими четырнадцатью тоннами.

– Левчук, давай на броню, метров с двести прокатимся, дальше снова ножками! Только держитесь покрепче, поручней тут не имеется. Вон примерно там, где огрызок фабричной трубы торчит, спешиваемся и дальше действуем, как обговаривали.

Выйдя в общий канал, добавил:

– Здесь «первый», атака. Заходим в квадрат, работаем, «броня» маневрирует и прикрывает огнем. «Второй», на позиции? Принял, начинайте одновременно с нами, атака. Па-а-аехали!

Вытащив из разгрузки одноразовый тубус РСП-30 с лаконичной надписью на лакированном боку «многозвезд. зеленого огня», открутил колпачок и, дернув за кольцо терочного воспламенительного устройства, выпустил в серое рассветное небо тройную зеленую звездку, дублируя приказ для не оснащенных радиосвязью «местных» бойцов. С усмешкой прикинув при этом, что еще какой-то месяц назад картонка реактивного сигнального патрона уж точно никоим образом не ассоциировалась у него с немецкой осколочной гранатой. Зато теперь – однозначно и навсегда, уж больно похоже. Если благополучно вернется в свое время, до конца жизни будет прикидывать, не заденет ли кого случайными осколками. Вот, как прямо сейчас, например. Поскольку скользнула самым краешком сознания подобная мысль, скользнула, чего уж там…

А потом отвлекаться на пространные размышления стало просто некогда, поскольку начался бой. Тот самый, ради которого все они здесь, собственно говоря, и оказались…

Глава 17

БОЙ

Новороссийск, район цемзавода «Октябрь», 23 февраля 1943 года

Несколько лет назад, еще во времена беззаботной курсантской юности, будущему старлею Алексееву довелось поучаствовать в общественно-полезном труде, сиречь – разборке архива училищной библиотеки. Не одному, понятно, а вместе с однокурсниками. Фронт работ оказался прост и незамысловат: морпехам предстояло перетаскать в бортовой «Урал» несколько тонн макулатуры, в которую за несколько прошедших десятилетий превратились старые книги и подшивки газет и журналов еще советской поры. Чего тут только не было! И учебники по истории КПСС, и материалы многочисленных партийных съездов, и труды генеральных секретарей, среди которых с большим отрывом от коллег по цеху лидировал «дорогой Леонид Ильич». Красные и бордовые, реже синие или зеленые обложки, обязательное золотое тиснение, убористый текст, в зародыше отбивающий у читателя всякое желание углубляться в суть написанного, занимающие десятки страниц предметные указатели и тематические оглавления. Еще и тяжеленные, зараза, пока в кузов перекидаешь, семь потов сойдет! А вот более ранних книг, времен «кукурузника», а то и самого товарища Сталина, увы, в наличии не имелось, иначе Степан обязательно прихватил парочку последних на память – история же! Лично для него – так уже практически былинная. Да и отец, большой поклонник Иосифа Виссарионовича, однозначно бы оценил, выделив на книжной полке почетное место. Но – увы, видимо, списали еще в семидесятых.

Куда больше курсанта Алексеева заинтересовали журнальные подшивки. «Военно-исторический журнал», «Знаменосец», «Военный вестник», «Радио», «Авиация и космонавтика», «Вокруг света», «Зарубежное военное обозрение» и такое же, но уже с приставкой «советское», и многие другие. Вот последнее название и запало в память особо. Поскольку Валька Степашкин, на тот исторический момент лучший друг, решил выпендриться и прихватил сразу четыре годовых подшивки этого самого «Советского военного обозрения». И, разумеется, не удержал, споткнувшись и выронив пыльный груз в нескольких метрах от грузовика. Стягивающие слежавшиеся стопки бечевки благополучно лопнули от непредусмотренной нагрузки, и журналы разлетелись в радиусе нескольких метров. Пришлось помогать – не бросать же товарища в беде? Пока подбирал, из чистого любопытства проглядел несколько глянцевых страниц. Большинство фотографий, сделанных на многочисленных маневрах, которые в те далекие уже годы проводились регулярно и с куда как большим размахом, нежели сейчас, были откровенно постановочными. Не изобилующие излишними подробностями подписи соответствовали: «советские зенитчики готовятся отразить воздушную атаку», «танкисты-гвардейцы Н-ского полка на марше», «морская пехота стремительным броском овладевает удерживаемым условным противником плацдармом», «в полете – советские истребители-перехватчики», «мотострелки атакуют при поддержке бронетехники».