Текст книги "Утро 2020 года"

Автор книги: Олег Северюхин

Глава 4

После обеда ко мне в палату вошли два молодых человека в строгих костюмах, белых рубашках и темных галстуках. На лацканах их пиджаков поблескивали золоченые барельефные головки незабвенного Феликса Эдмундовича Дзержинского. Один к одному, сотрудники ФСБ из моего времени. Впрочем, черт его знает, как сейчас эта организация называется, но как бы она ни называлась, название «кэгэбэшник» им не отмыть никогда, если не будет произведена полная реорганизация этой организации и сотрудникам не будут на каждом шагу вдалбливать в голову, что они не «дзержинцы» с горячей головой, холодными руками и чистым сердцем.

С собой молодые люди привезли большую дорожную сумку, специально приспособленную для перевозки костюмов и других вещей делового человека. Привезенный темно-серый костюм был моден в мое время. Рубашка в тон костюму, кремового цвета, шелковый галстук красного цвета с черными полосками. Черные длинноносые полуботинки на тонкой подошве завершали гардероб. Вероятно, мода на полуботинки изменилась, потому что на прибывших сотрудниках были остроносые полуботинки, модные в 60-е годы прошлого столетия. Мода идет по кругу и классический стиль никогда не выйдет из моды.

Из клиники я ушел, ни с кем не прощаясь. Визит Нины Ивановны и был этим прощанием с клиникой.

У крыльца нас ждала черная машина марки BMW. Марку я определил по форме радиатора, хотя и при мне «новая Волга» откуда-то заимела почти такой же радиатор (бывает, что какому-нибудь конструктору снится открытие, сделанное лет пятьдесят назад), но то, что эта машина не нашего производства – точно. Что такое тринадцать лет? Как говорил Хайям: «твой приход и уход не имеют значения, просто муха в окно залетела на миг». И для истории тринадцать лет одно мгновение. Разве за мгновение можно наладить автопром, который не могли наладить почти сто лет.

Я ехал по городу и не узнавал его. Нет, что-то знакомое проглядывалось, но изменений очень много. Стало больше асфальтированных дорог. И качество асфальта улучшилось. Красивые остановочные комплексы. Нет на привычном месте вышки телевизионного центра. Университетский городок более осовременился, но одежда студентов особым шиком не отличалась. Много молодых людей, одетых как хиппи в США в прошлом веке. Мы так и продолжаем идти по пройденному западными странами пути, никак не можем выровняться с ними. Сразу пытаемся решить все задачи, прекрасно понимая, что даже невод вытаскивается постепенно, а не вырывается из воды весь сразу.

У входа во второй корпус университета стояло человек тридцать молодежи и какой-то молодой человек в джинсовой куртке что-то то ли кричал, то ли пел, энергично отбивая такт взмахами руки. Я попросил остановиться и послушать. Оказывается, студент читал стихи. На память я никогда не жаловался и стихотворение запомнил дословно, потому что оно было достаточно складное и, кажется, отображало студенческую психологию и обстановку в стране.

 
Мы пионеры свободной России,
Дети республик, районов и сел,
Слышите нас, от природы глухие,
Кто нынче к власти в России пришел?
На каравай мы все рты разеваем,
Больше ухватишь – богаче живешь,
Жизнь свою сделаем маленьким раем,
Деньги лопатой греби молодежь.
Вырубим лес под площадку для гольфа,
Лес-круглячок на платформы в Китай,
Купим мы тачку, такую как «Вольво»,
Телок посадим, ты, друг, не зевай.
Что будет дальше, нам все по колено,
Травки покурим и словим мы кайф,
Это у вас был кумиром Джон Леннон,
Нам хватит сисек и песен про «лайф».
Мы вас за «бабки» активно поддержим,
Стены замажем и дом подожжем,
И по рогам кому надо мы врежем
В солнечный день и под сильным дождем.
 

Как всегда. Благодатная база и почва для революционных и террористических веяний среди полуграмотной молодежи. Почему полуграмотной? Базовых знаний у людей нет, есть обрывки прошлых знаний и самоуверенность в том, что только они знают, как нужно жить. Это самая опасная категория недоучек, озлобленных на всё. Я помню времена, когда прежний СССР поддерживал все террористические группировки левого толка, а «миротворцы» из США поддерживали террористические группировки правого толка, организовав между собой войну террористов. В конце концов, террористы вышли из-под контроля и стали «мочить» тех, кто их поддерживал. Если баловаться с ножом, то обязательно этим ножом и поранишься. Это аксиома. Попытки договориться с террористами привели к тому, что террор только усилился. Израиль сбил острие терроризма, но на Израиль обрушились «общечеловеки» Запада, взяв под свое крыло террористов и усилив эмиграцию в свои страны выходцев из стран-террористов. И все для того, чтобы любым путем противодействовать тогдашнему СССР.

Вот сейчас сижу и думаю про СССР, который развалился в 1990 году, а уже через тридцать лет по телевизору говорят, что у нас снова СССР. Что же случилось, кто мне все объяснит и куда меня везут? Задавать вопросы не имеет смысла: мои спутники имеют задачу сопровождать меня, иначе бы мне уже давно были даны необходимые разъяснения.

Мы проехали через весь город и въехали в поселок, который имеет цветочное название, но в народе назывался по фамилии министра промышленности областного правительства.

Проехав через большой поселок с роскошными коттеджами, мы подъехали к дому, стоящему в конце дороги, можно сказать, прямо в гуще соснового бора. Место целебное. Фитонциды так и летают в воздухе, выискивая болезнетворные бактерии. Для подъезда к дому пришлось делать поворот почти на девяносто градусов, а рядом с дорогой лежал продолговатый бетонный блок. Понятно. Здесь живет какой-то местный босс и при строительстве были учтены нормы защиты от террористов на автомобилях.

Металлические ворота бесшумно распахнулись и мы въехали на территорию двухэтажного особняка с башенками в готическом стиле. Неудивительно в области, где есть специальный национальный немецкий район. У ворот я заметил охрану. В военной форме, но в форме были какие-то странности. Ладно, потом рассмотрим, может быть, это просто военизированная охрана, а не военнослужащие.

Объехав круглую клумбу, автомашина остановилась у входа. Меня встретил такой же, как и мои спутники, молодой человек в строгом костюме и предложил пройти в дом.

Обстановка в особняке достаточно шикарная. Не буду вам ее описывать. Все, у кого есть деньги, отделывают свои дома так, как им хочется и если взяться описывать интерьеры особняков олигархов и бизнесменов поменьше, то не хватит ни времени, ни бумаги, чтобы все описать и потом выслушать вопрос: а зачем вы все это описывали?

По центральной лестнице мы поднялись на второй этаж, где в уютной гостиной у горящего камина сидели трое мужчин в возрасте старше пятидесяти лет.

Глава 5

– Здравствуйте, здравствуйте, Николай Иванович. Вы, наверное, меня не помните, а ведь мы с Вами вместе работали в областной администрации. Я был тогда безвестным специалистом первой категории, а Вы маститым начальником отдела в солидном министерстве экономики. Идет время и времена меняются. Вот и каламбур образовался, – весело заговорил мужчина, моложе всех по возрасту, одетый в норвежский пуловер, серую рубашку без галстука, серые брюки и легкие коричневые полуботинки. Чувствовалось, что он и является хозяином особняка. – Да, времена прошли, а тут столько произошло, что вероятно, придется немало порассказать, чтобы Вы хоть немного ориентировались в том, что происходит. Давайте я вам сначала представлю тех, кто здесь присутствует. Николай Петрович, министр иностранных дел и внешней торговли Омской суверенной республики, Петр Николаевич – директор республиканской службы безопасности. Так и знал, что вас сильно удивлю. Я – Президент Сибирской суверенной республики. Всенародно избранный. А сейчас я немного расскажу, что же все-таки у нас произошло.

В те времена, когда с вами случилось несчастье, Россию ругали об отсутствии демократии, снова называли ее империей, а в самой России было неравное положение между регионами, что приводило к межрегиональным противоречиям. Национальным республикам давали особые преференции, чтобы никто не обвинил федеральный центр в ущемлении национальностей. Кроме того, повсеместно стояли административные барьеры для развития предпринимательства, а наведению порядка в стране мешала межпартийная борьба и конкуренция. Президенты менялись и вместе с ними менялся и политический курс. Преемственности власти не было. Да и регионы могли бы самостоятельно решать многие вопросы, которые на себя брал федеральный центр.

Вы, вероятно, помните, что весь мир гадал, кто же придет к власти в 2008 году. С использованием административного ресурса, давайте не будем ханжами, партия власти одерживала победы на выборах в регионах. Шло триумфальное шествие партийной власти по всей России. Выборы в Государственную Думу в декабре 2007 года создали абсолютное, можно сказать, стопроцентное конституционное большинство партии власти в парламенте. Коммунисты и либеральные демократы с трудом преодолели семипроцентный барьер и имели представительство для того, чтобы можно было говорить о плюрализме мнений. Остальное – все просто. Некоторые горячие головы предлагали внести изменения в Конституцию, чтобы узаконить третий срок для института президентской власти или увеличить срок президентства до семи лет. А зачем это нужно? Если вносить изменения в Конституцию, то нужно вносить кардинальные изменения. И наша партия внесла предложения о восстановлении статьи 6 Конституции о руководящей и направляющей роли партии власти, о союзном договоре и предоставлении суверенитета всем субъектам Российской Федерации. Все субъекты федерации стали независимыми республиками со своими органами управления и правом на решение всех внутренних и внешних вопросов. 89 республик. Все республики подписывают союзный договор и образовывают Союз Свободных Суверенных Республик. СССР. Скажите, как ностальгически звучит? И все это произошло демократическим путем всенародно избранным парламентом при тайном голосовании депутатов за внесения изменений в Конституцию. Функции обороны, внешних сношений передаются Союзному центру, остальное все в руках республик. Гимн так и пелся и сейчас поется – «союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…» Партия власти создала Центральный Комитет во главе с Генеральным секретарем. И нынешний генсек отказался от своей партийной должности и стал просто лидером нации. Скромно и со вкусом. В каждой республике есть свой комитет во главе с Первым секретарем. И ни за что не угадаете, кто у нас в области, извините в республике, Первый секретарь правящей партии. Ваш покорный слуга. На последнем съезде избрали. Вот и приходится совмещать две должности. В принципе, это не противоречит ни Конституции СССР, ни Конституции нашей республики. У меня как раз заканчивается второй срок нахождения в должности президента и логическим продолжением, то есть преемственностью политики, является переход президента в руководство партии, а потом можно будет снова баллотироваться в президенты. Точно так же обстоит дело и в центре. Но зато как мы американцам нос утерли? У них 51 штат, а у нас 89 республик. У них США, а у нас СССР. И флаг мы несколько изменили: на белом фоне 89 красных звезд – звездно-полосатый флаг бывшей Российской Федерации. Американцы аж на жопе волоски дергать начали. Критикуя нас, они автоматически критикуют себя. У них дядя Сэм, а у нас дядя Вася. Боятся они нашей непредсказуемости и все от того, что не верят нам, а мы им, потому что они нас могут и продать ни за понюх табаку. А все потому, что поэт один прописал про нас:

 
Нет в России конституций,
Остается все, как встарь,
И без западных инструкций
Правит русский государь.
На него глядят с опаской,
Вдруг найдет какая блажь,
Сала с Сечи Запорожской
Принеси ему, ублажь.
То трясутся в страхе турки,
То молчит угрюмый швед,
Облетают штукатурки
От салютов в честь побед.
Повоюет, ляжет в спячку,
Проведет ли крестный ход,
Чтоб потом пороть горячку,
Созывая всех в поход.
 

Написал, гляньте-ка, всего-то ничего, а эти строчки в анналы занесли и читают их наравне с Достоевским, как характеристику России и ее целей. Это нас проинформировали в бюллетене ЦК ЕП СССР.

А вот это? Как это понимать?

 
По утрам в России тихо,
Вниз глядит смурной народ,
Это значит, дремлет лихо,
Или в поле где бредет.
Вот несется это лихо,
На всю улицу гармонь,
Отойди-ка, сторожиха,
Выходи, мой конь-огонь.
Разукрашена повозка,
Залихватский громкий свист,
Ты не бойся, черноока,
Тресни в душу, гармонист.
Расступайтесь шире люди,
Воли требует душа,
Боже мой, какие груди,
До чего ж ты хороша!
И пошло у нас веселье,
И стоит стена к стене,
Красной льется акварелью
Кровь по ранней седине.
Отливай кипящей юшки,
Дури хватит без вина,
Пропадем и за понюшку,
Жизнь сегодня нам дана.
Обнимаю девку красную,
Так целует горячо,
Под главу ее прекрасную
Подставляю я плечо.
Утром встанем где-то в сене,
Что же чувствует душа?
В этой жизни многоженец,
До чего ж ты хороша!
 

Ну, где такое можно увидеть? Кто сейчас бьется стенка на стенку? Кто с гармошкой на лошадях по улице едет? Нет, это сплошная клевета на Россию.

– Извините, – вмешался в разговор я, – я понимаю, что Вы хотите меня просветить об обстановке в России, извините в СССР, но при чем здесь это все, стихи, песни? Кто я такой, чтобы мне устраивать приемы на высшем уровне? Вы считаете, что я знаю какую-то тайну и раскрою ее за бочку варенья и корзину печенья?

– Ну вот, Николай Иванович, Вы уже и обиделись, а стихи-то я читал Ваши. Это Вы их написали и разместили в Интернете, а империалисты их взяли и прочитали, перевели на все возможные языки и взяли к себе на вооружение. Все наши аналитики считают, что это Ваши стихи. И всю Вашу поэму о России читают в списках по всей России, то есть СССР. Интернет мы прищучили как рассадник враждебной нам идеологии и как средство передачи разведывательной информации военного и политического характера. И вообще, выход в Интернет у нас под особым контролем. А всем талантливым поэтам и писателям мы помогаем. Учредили им новые премии и предоставляем возможность печатать свои произведения. Это так, для информации. Более подробно Вам расскажут в Москве, столице нашей Родины. Ваши попутчики Вас и проводят. Кстати, мы провели денежную реформу. Один наш рубль равен семидесяти шести американским центам. Водка стоит два рубля восемьдесят семь копеек. Колбаса вареная – два рубля двадцать копеек. На такси – посадка двадцать копеек, один километр – двадцать копеек. Мороженое на палочке «эскимо» от семи до четырнадцати копеек. Коробка спичек – одна копейка! Что скажете?

– Да, наверное, ничего говорить не буду. Не понимаю я ничего. Честно говоря, зря я проснулся. Думал, за тринадцать лет мы уже перегнали все страны Европы и наступаем на пятки США, а в СССР как всегда – «кибернетика – продажная девка империализма».

– Да как Вы смеете так говорить! В СССР самый прогрессивный строй в мире, обеспечивающий свободное развитие любого индивидуума, работающего на благо своей Родины. Наш человек – это гордость человечества будущего без пороков, которые были в нашем обществе. Это вы, бывшие коммунисты, спокойно отнеслись к тому, что настоящий СССР развалился как домик из кубиков. Мы больше не допустим этого. И подумайте над тем, кто Вы и кем будете в СССР. Я Вас больше не задерживаю. Директор службы безопасности Вам дальше все разъяснит.

Хозяин особняка встал и вышел.

Глава 6

Вслед за хозяином особняка встали и вышли Петр Николаевич – директор республиканской службы безопасности и Николай Петрович – министр иностранных дел суверенной республики. Я совершенно не оправдал их надежд и им нечего доложить в Москву. Скажут, что я закоренелый враг режима, не готовый к сотрудничеству. Кто его знает, что произошло за эти тринадцать лет. Вполне возможно, что люди, с которыми я встречался, это внесудебная «тройка», которая сейчас определяет мне срок на лесоповале. Если есть лесоповал, то, значит, начали развивать заброшенную лесную промышленность республики. Или наоборот? Если развивается лесная промышленность, то есть лесоповал. Интересно, что еще вернулось вместе с первыми секретарями?

В комнату вошли мои сопровождающие и молча кивнули головой – на выход. Так же молча я им показал свои руки – как мол, наручники надевать будете или надо их за спину заложить. Мне молча махнули рукой – иди, как знаешь.

В машину сели как положено: сначала на заднее сидение сел один человек, рядом с ним я, затем рядом со мной еще один человек. Место рядом с водителем оказалось пустым. Машина потихоньку начала выезжать в сторону трассы, соединяющей областной, простите – центр новой республики с РК (крупной державой на границе с республикой). На трассе скорость увеличилась и я услышал как водитель замурлыкал какую-то мелодию. Один из сопровождающих толкнул его в плечо и покрутил пальцем у виска. Водитель замолчал. Я так и понял, что начальников среди них не было, водитель сделал что-то непозволительное в моем присутствии, за что они могут получить нагоняй от своего начальства.

Через какое-то время мы свернули с трассы и вдалеке засветились характерные здания аэропорта. Аэропорт был большой, но самолетов на нем было немного. Взлетающих и заходящих на посадку самолетов я не видел. Все было так же, как и до аварии. Тогда, правда, аэропорт был в черте города и в день пролетало четыре-пять самолетов. Власти искали инвесторов для постройки нового международного аэропорта. Вероятно, мы и были на территории этого аэропорта. Что сделаешь, если город наш отошел в сторону от исторических торговых путей и остался в стороне от финансовых потоков. И все это было еще в том СССР.

Тогда руководство КПСС (коммунистической партии) выбрало нынешнюю суверенную республику в качестве научного центра России и намеревалось там построить академический городок в стороне от промышленного центра на живописном берегу старинной реки. Но партийное руководство слишком сильно озаботилось интересами трудящихся и своих дач и выступило против создания научного центра в области. Москва без слов перенацелила все финансовые потоки на соседнюю область, которая ухватилась за идею научного центра. Вместе с научным центром было построено и метро, все транспортные развязки и даже управление железной дороги перевели в этот город. Не сильно развитое хозяйство досталось моему бывшему коллеге. Правда, сколько я ни напрягался, так и не вспомнил, где он работал. Вообще-то все органы власти являются мощными инкубаторами по взращиванию руководящих кадров. Не надо мантулиться на производстве или постигать глубины науки, достаточно устроиться секретаршей или электриком, к примеру, во властный орган и через некоторое время мы видим перспективного руководящего работника, осваивающего науку управления в других органах власти. Нужно только иметь какую-то связь с этой властью, лучше, конечно, родственную. Я помню одного главу Центробанка, которая начала простым специалистом Центробанка и выросла до руководителя первого банка всей страны. А если бы она начала свою карьеру с должности кассира отделения Сбербанка в каком-нибудь захолустном районе, смогла бы она вырасти до председателя Центробанка? При хорошей лапе смогла бы, и служба в захолустье была бы засчитана как акт героизма и была бы отмечена высшей наградой государства, о которой работники периферийных сберкасс даже мечтать не могут. При народной власти всегда так. Власть сама по себе и народ сам по себе. В других странах народа нет. Есть население, которое должно жить в человеческих условиях. Ему предоставляют возможность заработать на свою жизнь, причем заработать столько, сколько он этого сам пожелает. Кто не может сам зарабатывать, тот нанимается на работу. Кто физически не может работать – получает пособие, на которое можно прожить. И пенсии зарабатываются такие, чтобы можно было и дальше жить полноценной жизнью, а не перебиваться с хлеба на воду, чтобы не быть выброшенным на улицу из своего жилья.

Что-то я все о грустном. Вполне возможно, что за время моего отсутствия все переменилось и люди живут многократно лучше и нечего власть подозревать в чем-то нехорошем.

В аэропорту мы подъехали к отдельному входу, на котором была прибита табличка красного цвета с золотыми буквами: «Зал VIP и делегаций». Ну, слава Богу. Если есть избранные, то в России не изменилось ничего. И вы, друзья, как ни садитесь, а дворянские крови не смешиваются с кровью крепостных крестьян и работных людей. Что позволено Юпитеру, то не дозволено быку.