355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Трувинс » Неоновые блики (СИ) » Текст книги (страница 5)
Неоновые блики (СИ)
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 16:01

Текст книги "Неоновые блики (СИ)"


Автор книги: Олег Трувинс


Жанры:

   

Ужасы

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Петр подошел к остановке. Смахнув пыль, он устало присел на скамейку. Опустил голову и задумался.

«Странное дело… Такое ощущение, что все – и санитары в морге, и кладбищенские работники – все они словно торопились, старались поскорей избавиться от Вероники. Как будто чего-то боялись. Да еще эти странные слова, которые произнес бригадир… «Не верь тем бредням, что болтают о ней местные…». Что, интересно, он имел в виду? Но самое главное! Почему никто так и не пришел проститься с Вероникой? Ни к моргу, ни на кладбище? Ну ладно – нет друзей, бывает. Но какие-то знакомые…, соседи…, коллеги, в конце концов, у нее же были? Что ж это за люди-то такие? Как же так можно?..»

Петр осуждающе помотал головой. Сидеть было холодновато. Он встал и, разминаясь, покрутил руками и поприседал. Посмотрел на часы. Засунув руки в карманы пальто, принялся ходить взад-вперед по обочине. На его часах было всего полдевятого. Вокруг, куда хватало глаз, виднелись все те же черные колхозные поля, на которые он уже успел вдоволь насмотреться накануне – во время поездки на такси от аэропорта до Н-бурга. Однообразный, мрачноватый пейзаж дополняло абсолютно пустое полотно шоссе и высоченное черное дерево, одиноко торчащее в ста метрах от остановки в сторону поля. На голых ветках дерева Петр разглядел несколько неподвижных ворон.

«Пейзажик тоже так себе, на любителя», – усмехнулся он, – «на той стороне от шоссе – кладбище, на этой – черное поле и черное дерево с черными воронами».

От вязкой тишины звенело в ушах. Через десять минут непрерывной ходьбы Петр внезапно остановился и замер. Он уставился на одинокое дерево и приложил ладонь к правому уху, старательно прислушиваясь. Ему вдруг показалось, что где-то вдалеке слышится женский голос. Через секунду он понял, что не ошибся – со стороны дерева снова послышался все тот же испуганный голос. Несмотря на то, что слова были слышны довольно отчетливо, Петр не понял ни единого слова, потому что он не знал того языка, на котором говорила невидимая ему незнакомка.

– Aident il! [1]1
  Фран.: Помогите!


[Закрыть]
– снова тревожно выкрикнула невидимка со стороны дерева.

«Это точно не голос Леры. И это точно не английский… Французский, что ли? Интонации такие, как будто о помощи просит. Вроде никого не видно… Может быть, за деревом спряталась?»

Не раздумывая, он быстрым шагом направился к дереву. Дерево все приближалось, но Петр по-прежнему никого не видел. Не доходя до дерева двадцати метров, он опасливо прошел вокруг него по большому кругу. Никого!

Женский голос тоже пропал. Зато проснулись вороны. Они шумно взлетели и принялись угрожающе кружить вокруг Петра, по очереди приближаясь к его голове на очень близкое расстояние.

– Ухожу, ухожу, – выкрикнул Петр, сильно озадаченный своими вновь появившимися голосовыми галлюцинациями, и вдруг увидел, что на нижней ветке дерева осталась сидеть одна-единственная, очень крупная ворона. Подчиняясь какому-то странному, непреодолимому любопытству, Петр медленно подошел к дереву. Ворона сидела не двигаясь, плотно закрыв глаза. Остальные, словно пытаясь помешать Петру, с громким криком носились позади него, но теперь подлететь ближе им мешали колючие черные ветки.

Петр протянул руку и пощелкал пальцами прямо перед клювом вороны:

– А ну-ка открой глаза! Слышишь меня?! Или не слышишь?! Это ты, что ли?!

Ворона медленно открыла глаза и печально посмотрела на него своей левой блестящей пуговицей. В следующую секунду Петр вздрогнул, а по его спине от страха побежали мурашки. Он вдруг резко развернулся на 180 градусов и как сайгак помчался к остановке. Его любопытство было не случайным. Неизвестно каким образом, но он еще издали заподозрил в этой большой черной вороне ту самую, которая вчера утром принесла в его московскую квартиру плохие новости. Непонятный ужас от того, что здесь, в пригороде Н-бурга, он увидел ту же ворону, которую еще вчера видел в Москве, полностью отключил какую-либо способность соображать. Единственное, на что он сейчас был способен – ничего не замечая вокруг, стремглав нестись по полю, как можно подальше от этого дерева и этой черной вороны. Остальные вороны какое-то время преследовали Петра, стараясь клюнуть его в затылок, но, убедившись, что он убегает, наконец-то отстали от его головы, вернулись, и заняли свои места на дереве.

Добежав до остановки, Петр замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Стремительный бег как следует встряхнул ему мозги:

«Тьфу ты… Совсем с ума сошел?! Ворону по глазам узнал! Идиот! Валерьянку надо пить! Ф-у-у-у… Совсем я расклеился… Что-то я стал часто пугаться. Только и делаю, что бегаю… То от газеты, то от ветра, то от вороны… Как-то надо собраться… Так ведь нельзя…»

В эту секунду он увидел вдали свет фар.

Через несколько минут к остановке бодро подкатил старенький желтый автобус ПАЗ-ик с очень веселым тюнингом, вероятней всего, от своего же водителя. Над лобовым стеклом виднелась красная полупрозрачная полоса с гордой надписью «RALLI», на решетке радиатора красовалась гигантская псевдомерседесовская эмблема, аж с четырьмя лучами, а над круглыми фарами торчали черные пластиковые накладки, сильно смахивающие на обильно накрашенные ресницы, из-за чего у ПАЗ-ика получился очень смешной «удивленный» вид. Довершали картину ярко-зеленые занавески на всех окнах, с бахромой, и черные «спортивные» колпаки на колесах.

«Удивляется, что до сих пор на ногах. Тьфу, на ходу», – подумал Петр о ПАЗ-ике, словно это было живое существо.

Дверь распахнулась, и Петр вошел в хорошо прогретый салон. Он протянул водителю сторублевую купюру и получил сдачу. Быстро окинув взглядом салон автобуса, он сел на свободный диванчик, прямо за водителем, от которого его отделяла пластиковая перегородка «под дерево».

Салон «удивленного» ПАЗ-ика оказался наполовину пуст. Основную часть пассажиров составляли пожилые и очень пожилые женщины, рядом с которыми, прямо на узком проходе, стояли объемистые мешки и сумки.

«Вероятнее всего на городской рынок едут. Чем-нибудь торговать», – предположил Петр, и зевнул, – «до Н-бурга как минимум двадцать минут. Успею немного вздремнуть»

Он поднял один край шарфа, прислонил его к холодному окну и прижал головой. Однообразный пейзаж усыплял получше хорошего снотворного. Глаза у Петра закрылись сами собой, и он задремал…

– …Вероника Иванова… Ведьма… Из-за нее на город пало проклятие… Эти серые тучи упадут на землю… Раздавят Н-бург к чертовой бабушке… Из-за этих сучек все…

Какое-то время Петр не понимал, слышит ли он эти странные слова наяву, или же они ему снятся.

Наконец, он окончательно проснулся, потянулся и посмотрел на часы. Оказалось, что спал он всего десять минут. Он подтянул уползающий вниз по стеклу шарф и снова закрыл глаза… Внезапно, прямо за своей спиной, он снова услышал тихий шелестящий шепот:

– Может, закончится все на этой Веронике… Может, уйдут тучи… Получила же она по заслугам, эта гадина… Может, город теперь будет прощен…

У Петра похолодело в груди. Он понял, что этот разговор ему не приснился. Кто-то прямо за его спиной разговаривал о его погибшей родственнице, Веронике Ивановой. И судя по всему, эти люди говорили о ней очень неприятные, и даже страшные вещи. Чтобы не спугнуть собеседников, Петр провел отвлекающий маневр. Он потянулся, энергично потер лицо и, как бы разминая затекшую шею, сделал несколько поворотов головой, пару раз докрутив шею настолько, что смог боковым зрением увидеть своих шепчущихся соседей по автобусу. Вернее, соседок. Прямо за ним сидели две полные пожилые женщины в одинаковых белых вязаных шапках с полупрозрачными, постоянно колыхающимися ореолами пуха вокруг круглых голов. Склонив головы, и приблизившись друг к другу очень близко, почти касаясь лбами, бабушки безостановочно шептались о том, что сейчас волновало Петра больше всего – о какой-то страшной тайне, связанной с Вероникой.

Все то время, которое оставалось до города, Петр теперь занимался тем, что силился уловить суть разговора. Однако надрывный рев автобуса словно нарочно не позволил ему подслушать бабушек.

Автобус подъехал к автовокзалу и Петр сделал небольшое резюме всему тому, что ему все-таки удалось услышать. Чаще всего в зловещем шепоте бабушек повторялись следующие слова и фразы: «ведьмы», «нечисть», «тучи», «тьма накроет город», «сдохли, сучки, а туда им и дорога, сами виноваты».

Мягко говоря, Петр был очень озадачен. Как может быть связана его несчастная родственница и все эти «тучи», «ведьмы» и «нечисти», он категорически не понимал. Единственное, что он для себя сейчас уяснил почти на сто процентов, так это то, что все его подозрения, касающиеся странной гибели Вероники, далеко не надуманы – что-то во всей этой истории было явно нечисто…

Автобус остановился и Петр, пребывающий в мрачной задумчивости, вышел на улицу. Едва он ступил ногами на асфальт, как из автобуса послышался голос одной из тех бабушек, которые только что сидели позади него:

– Эй, милок, ты в шарфе, помоги-ка нам мешки спустить.

«Ага, сейчас!», – равнодушно подумал Петр и сделал вид, что не услышал. Даже не обернувшись, он засунул руки в карманы и направился к газетному киоску, видневшемуся за ближайшим перекрестком.

– Ах ты… пижон хренов, – донесся до него истеричный крик второй бабушки, – да чтоб тебе пусто было…

Петр с силой сжал зубы и продолжил невозмутимо удаляться от автобуса.

– Девка, а не мужик…, – снова долетел до него бабушкин крик.

Петр посмотрел по сторонам и перешел дорогу.

– Нацепил шарф!.. И-и-ишь ты!.. Клоун!.. Да чтоб у тебя руки отсохли…, – услышал он напоследок.

«Дался вам всем этот шарф! Разве непонятно? В этом сезоне модно носить шарф! Да к тому же, с ним гораздо теплее в вашем холодном и темном городишке!», – зло подумал Петр.

«Тебе что, трудно было помочь бабушкам спустить их мешки с семечками?», – объявился вдруг «правильный Петр».

«Я что, железный? Каждому так помоги, потом с межпозвоночной грыжей валяйся в больнице месяцами!», – парировал «бунтарь».

«Перетрудился? Болтаешься целыми днями туда-сюда… Тунеядец»

«Сам тунеядец! Я бы, может быть, и помог бы… Но ты же слышал, как они говорили о моей и твоей родственнице. Да они ее просто оскорбляли! Как только не называли! И все это они говорили о покойнице! Мыслимо ли? И после всех этих слов я должен был вытаскивать их мешки? Ага, сейчас!»

«А ты хоть что-нибудь знаешь об этой нашей родственнице? А вдруг эти бабули правы?.. Люди просто так говорить не будут. Нет дыма без огня…»

«Говорить об умершем человеке и оскорблять его – это разные вещи. Сам знаешь – о покойниках или хорошо…»

«Я в курсе…»

«Я не знаю, что же такого страшного могла натворить Вероника, чтобы заслужить такие слова. Я знаю одно – она наша даль… Да какая разница – дальняя, близкая! Она наша родственница и точка! И пока у нас нет четких доказательств ее вины, мы просто обязаны ее защищать. А молва, сам знаешь, вполне может оказаться ошибочной. У нас же как – люди сначала сами воздвигнут человека на постамент, радуются ему, рукоплещут… А потом они вдруг в нем по непонятным причинам разочаровываются и давай его с этого постамента низвергать. Чаще как бывает – кто-нибудь один пустит слух, другой подхватит, третий – четвертому, четвертый – пятому и пошло-поехало… И вот уже целыми толпами овладела оголтелая, слепая и абсолютно необоснованная ненависть к тому, кого они еще вчера обожали и боготворили… Очернят человека, ни в чем не разобравшись, как следует смешают его с грязью, сделают его виновником всех своих неудач, нисколько не заботясь о том, что чаще в этих бедах они же сами и виноваты… А дальше что? Через какое-то время выясняется, что этот человек ни в чем, в общем-то, и не виноват… И что его просто-напросто оклеветали, по чьему-то злому умыслу… А человека-то уже и нет… Уничтожен… Морально… или еще как-нибудь… Мало ли таких примеров? Да полным-полно… Так что – молва-молвой, но истина всегда дороже! И правильно делают те, кто защищает свою честь от поругания, невзирая ни на какую молву и «дым от огня»… Вероника, похоже, не успела защититься от слухов… Так что, наверное, за нее это должен сделать я…»

Не найдя, что ответить, «правильный Петр» позорно промолчал. За явным преимуществом перепалка в этот раз закончилась победой «Петра-бунтаря».

Петр подошел к киоску и купил толстую многостраничную федеральную газету и карту улиц Н-бурга, напечатанную в виде маленькой брошюрки.

Плотно свернув газету в трубочку, он засунул ее в карман пальто и отошел за угол киоска. Он осмотрелся. На ближайшей пятиэтажке он увидел табличку с номером дома и названием переулка:

«34. Цветочный переулок»

Он раскрыл карту, нашел в ней «Цветочный переулок» и обнаружил, что, оказывается, он сейчас стоит совсем недалеко от своей гостиницы – всего-то в паре кварталов по Цветочному переулку, который, если верить карте, перпендикулярно вливался в Центральную улицу в двух домах от Центральной гостиницы, справа от нее.

Довольный, что идти совсем недалеко, Петр положил карту в карман и направился вверх по переулку. Сделав всего пару шагов, он вдруг замер, а потом медленно обернулся все к тому же газетному киоску. Ведь только что своим боковым зрением он увидел нечто такое, что просто заставило его, пока еще неосознанно, но пристально всмотреться в стеклянную витрину киоска. Уже через секунду он понял, что именно вернуло его к витрине.

В левом углу витрины лежала газета «Н-бургский вестник». А на ее первой странице была напечатана фотография… радостно улыбающегося тракториста… Того самого, которого Петр прекрасно запомнил, разрывая на мелкие клочки ту вчерашнюю газету, нагло спикировавшую на его голову.

Он подошел вплотную к витрине и вгляделся в газету.

«Передовик Федор Непряхин – гордость Н-бурга», – прочитал он заголовок статьи.

Он заглянул в окошко и поинтересовался у продавщицы:

– Скажите, а вон тот «Н-бургский вестник», он от какого числа?

– Вообще-то, «Н-бургский вестник» – это ежедневная газета, – продавщица сплюнула в круглый кулачок шелуху от семечек и посмотрела на Петра так, словно он спустился с Луны.

– И-и…?

– Что, «и-и…»?

– И от какого числа этот выпуск?

Не ответив, продавщица закинула в рот несколько семечек и, расправляясь с ними, принялась ловко работать нижней челюстью, внимательно разглядывая Петра.

Петр терпеливо ждал. Продавщица сплюнула шелуху в газетный кулечек и ответила наводящим вопросом:

– Ну, а раз это ежедневная газета, то, за какое число должен быть этот выпуск?

– За… сегодняшнее…? – вопросительно ответил Петр.

– Ну, слава Богу! Конечно за сегодняшнее!

– Этого не может быть!

Продавщица недовольно покачала головой, закинула в рот новую порцию семечек и, мелко-мелко работая челюстью, дотянулась до стопки с «Н-бургским вестником».

– На, шам шмотри…, – она протянула Петру газету.

Он взял газету и увидел напечатанную в верхнем левом углу дату – 12 ноября 2011 года.

– Я же ее вчера…, – растерянно начал он, но запнулся и задал новый вопрос:

– А вы не знаете, когда она была напечатана?

– Тьфу, тьфу, тьфу, – быстро сплюнула шелуху продавщица, и уверенно ответила, – ночью, конечно!

– И вчера ее, значит, еще не было? – не унимался Петр, не понимая, как он мог вчера вечером увидеть сегодняшнюю газету.

– Так! Молодой человек! Отойдите от киоска! Не мешайте работать, – разозлилась продавщица, подумав, что Петр над ней издевается.

Пребывающий в полной растерянности, Петр послушно кивнул, выпрямился, и побрел по переулку в сторону гостиницы.

– Эй ты, в шарфе! А ну-ка стой! – заорала вдруг продавщица, каким-то невероятным образом умудрившись высунуть свою крупную голову в маленькое окошко киоска.

Петр остановился и растерянно обернулся.

– А ну верни газету! Хулиганье!

– С виду, вроде, интеллигент. Шарф, вон, нацепил… А все туда же…, – укоризненно выговаривала она Петру, когда тот вернулся и расплатился за «Н-бургский вестник», который он машинально унес с собой.

– Да я случайно… Задумался просто… Извините…, – расстроенно бормотал Петр.

– Знаю я вас… Ишь ты. Задумался он…, – обиженно произнесла продавщица и добавила, – меньше думай – меньше будет проблем!

«Может быть, показалось?..» – растерянно размышлял Петр, шагая к своей гостинице, – «хотя… Фотография, вроде бы, та же. Название статьи тоже очень похоже… Ладно… Будем думать, что показалось…»

Уже через пять минут Петр подходил к гостинице. Погруженный в воспоминания о сегодняшнем утре, очень уж богатом на события, он не особо обращал внимание на все, что творилось вокруг него. И только перед тем, как открыть дверь гостиницы, он вдруг осознал, что на улице темно почти так же, как сегодня ранним утром и вчера вечером. Он тряхнул головой, машинально посмотрел в небо и с непонятной тревогой увидел все те же плотные и очень низкие тучи, которые висели над городом и вчера. Сильный ветер, гулявший по городу со вчерашнего вечера, по непонятным причинам так и не развеял их за все это время.

Больше всего Петра заинтересовала одна хорошо заметная, выпуклая к земле тучка, которая зависла прямо над Центральной улицей и своими четкими краями сильно выделялась среди остальных. Она имела вытянутую овальную форму, и на ней виднелись несколько затемнений. По периметру от нее отходили едва заметные отростки, теряющиеся в бесформенной массе остальных туч.

Петр удивленно покачал головой и прошел в гостиницу. Алла Степановна дремала, сидя в своем кресле и крепко удерживая в руке пульт от телевизора.

Сильно уставший от своих утренних похождений, Петр поднялся в номер. Он кинул обе газеты на журнальный столик, разулся, скинул пальто, свитер, и с облегчением упал на кровать. Настенные часы показывали всего десять двадцать. До встречи с Катей оставалось больше трех часов. Вспомнив о Кате, Петр встал с кровати и подошел к окну. Напротив гостиницы, через дорогу, он увидел зеленоватую неоновую вывеску «Кофейня». Именно там и должна была состояться их встреча. Он отошел от окна, включил чайник и взял из холодильника остатки колбасы и хлеба. Немного перекусив, он приготовил себе чай, поставил горячую кружку на журнальный столик и снова прилег на кровать, развернув федеральную газету. Прочитав ее полностью, отложил в сторону.

Взялся за вторую – «Н-бургский вестник», с улыбающимся трактористом на первой странице. Стараясь не вспоминать, как накануне он убегал от очень похожей газеты, Петр с интересом прочитал все местные новости и добрался до последней страницы. Откинув и эту газету, он присел, взял кружку и задумчиво отпил чай.

Внезапно Петр поставил кружку обратно на столик, да так быстро, что умудрился пролить почти половину чая. Он снова схватил «Н-бургский вестник» и внимательно вгляделся в нижний левый угол последней страницы, который был полностью занят рубрикой «Криминальные новости». То, что его так сильно заинтересовало, напечатано очень мелким шрифтом. Это был коротенький отчет о расследовании, проведенном по поводу несчастного случая на улице Центральная, в результате которого погибла Вероника Иванова:

«… в процессе предварительного расследования, проведенного н-бургскими следователями, совместно с московскими криминалистами, причин для возбуждения уголовного дела выявлено не было. Все конструкции, на котором держался рекламный щит, выполнены в строгом соответствии с требованиями, предписанными для подобных сооружений. Металл креплений не имеет брака, каких либо дефектов и следов внешнего воздействия.

Редакция газеты приносит свои искренние соболезнования родным и близким погибшей»

Пребывая в полном недоумении, Петр машинально перевернул газету, словно надеялся, что где-нибудь на других страницах он обязательно найдет продолжение этой короткой заметки, из которой он так и не понял, почему, все-таки, на Веронику упал этот треклятый щит.

Покрутив газету так и сяк, и, естественно, не обнаружив никакого продолжения, он снова перечитал заметку, после чего, взбешенный, с силой бросил газету в сторону. Плавно покружившись спиралью, она взмахнула обеими половинками и мягко приземлилась на кровать, насмешливо уставившись на него веселыми глазами тракториста. Петр сжал кулаки. Он абсолютно ничего не понимал и из-за этого был страшно раздражен.

«Да почему же он упал?! Что же здесь происходит, в этом темном городишке?! Почему же никто не видит такой очевидной вещи – этот чертов щит не мог так просто упасть! Неужели это непонятно?!», – бились в его голове вопросы, на которые он не мог дать ни одного вразумительного ответа.

Его взгляд упал на тракториста, весело улыбающегося со страницы газеты.

– Смеешься надо мной?! – не выдержав этой издевательской ухмылки, Петр схватил газету и с наслаждением разорвал ее на мелкие клочки.

– Это тебе за вчера и за сегодня… И, на всякий случай, за завтра…, – он победно посмотрел на усыпанный газетными клочками пол и почувствовал, что ему стало гораздо легче.

Он снова подумал о своей ответственности перед Вероникой. О том, что, конечно же, несмотря на родство, Вероника была для него абсолютно незнакомым человеком. Он даже не имел ни малейшего представления о ее внешности, ведь за все то время, которое он провел в Н-бурге, он не увидел ни одной ее фотографии… И конечно же, он мог бы, завершив все дела, преспокойно улететь домой и навсегда забыть и Веронику и этот маленький Н-бург, вместе со всеми его жителями и странными тучками. Но Петр понимал и другое – раз он приходится погибшей при очень странных обстоятельствах Веронике единственным родственником, то именно он и должен расставить все точки над i в этом деле. К этой минуте он уже прекрасно осознавал, что в этом нелепом несчастном случае, убившем Веронику, существует какая-то загадка. Теперь, когда он сложил вместе некоторые эпизоды общения с Катей, странные слова кладбищенского работника, и подслушанный им в автобусе разговор бабушек, он понял, что местные жители относятся к Веронике, мягко говоря, неприязненно. И, судя по всему, связывают с ней нечто страшное, и, кажется, не совсем объяснимое…

Отсутствие какой-либо информации и невозможность логически объяснить происходящие в этом городке события, действовали на Петра угнетающе. Он дал себе слово во что бы то ни стало попытаться выяснить причину гибели Вероники.

«Кто, если не я? – думал он, поглядывая на побелевший от газетных клочков пол, – «ведь у нее, похоже, не было ни одной подруги или друга… Нужно выяснить, в чем обвиняют Веронику горожане и постараться снять с нее все эти обвинения»

Почему-то сейчас он был абсолютно уверен, что Вероника при жизни была кристально чистым человеком.

Парадоксально, но мысль о том, что он просто обязан расследовать это странное дело, не напрягала. А ведь, вполне возможно, ему предстояло взвалить на себя огромный объем работ… Он уже представил себе многочасовое общение с правоохранительными органами и свидетелями, скрупулезное изучение материалов криминалистической экспертизы… Но нет, все это совершенно не пугало. Предстоящее расследование вдруг окончательно успокоило Петра, ведь оно давало хоть какую-то надежду на прояснение во всей этой запутанной истории.

Петр откинулся на спину и немного полежал, обдумывая свои первоочередные шаги в расследовании «темного дела Вероники», а потом, чувствуя, что вот-вот заснет, поставил будильник в своем мобильнике на 13.30…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю