Текст книги "Каторжанин (СИ)"

Автор книги: Олег Дуденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Минуточку, вставил Григорий, идею с мистификацией я категорически опровергаю. Для подобного шоу необходимо оборудование, да такое, какого в нашем городе нет, да и быть не может. Я в свое время занимался оборудованием кафе и дискотек. Хорошая осветительная аппаратура стоит таких денег, что мама родная! И это простые прожектора с моторчиками. Но то, что я видел ночью... это, это, я просто не знаю что это. И скажу вам честно, были в моей жизни разные моменты, но вот сегодня, сейчас, я словно просветлел душей.

– Это меня и пугает, сказал Аверин, понимаете все, что вы говорите все это так, и меня переполняет восторг и счастье. Но я начинаю ловить себя на мысли, что перестаю все трезво и критически осмысливать. Космические пришельцы это понятно, с этим я согласен и подобный поворот событий я допускал всегда, но каторжанин из неизвестной галактики и дарящий бессмертие, это слишком.

Ирина внимательно посмотрела на Павла Петровича, вновь налила коньяка, он как-то быстро закончился, глубоко вздохнула и сказала:

– Во-первых, у вас еще выпить есть? Во-вторых, вас как профессора, пожалуй, самой точной науки я прекрасно понимаю. Бессмертие у вас в голове просто не укладывается.

– Не в этом дело, нервно перебил ее профессор, понимаете, несколько лет назад у нас в институте училось два студента, что попали под влияние "Белого братства", все это трагически закончилось...

– Ну как вы можете сравнивать.

Сказал Григорий и встал со стула. Он прошелся по комнате. Бездумно взял с книжной полки керамическую рыбку и принялся вертеть ее в руках.

– Как вы можете сравнивать этого человека, которого вы самолично освобождали от проволоки и того придурка с полотенцем на голове, что назвал себя Иисусом. А кстати как насчет еще коньячка. Может, сходим в магазин, заодно и проветримся.

– Кроме того, послушаем, что люди на улицах говорят, согласилась Ирина.

– Мне нравиться наша компания, сказал профессор и затем шутливо добавил, имитируя голос знаменитого актера:

– Так зародился тройственный союз в простонародье именуемый бандой.

Двое мужчин и женщина некоторое время просто гуляли по улице, всматривались в лица и прислушивались, о чем говорят окружающие. Но люди вокруг просто безмолвствовали, словно и не было того странного ночного происшествия. И гробовому молчанию толпы легко можно было дать объяснение. Улицы были просто переполнены патрулями: как полицейскими, так и военными, кроме того среди прохожих часто мелькали странные типы одетые во все темное и в чьей профессии не приходилось сомневаться. Никогда еще представители специальных и секретных служб не работали так безалаберно. Хотя впрочем, вполне возможно они и сами все делали для того чтобы быть заметными. Это дисциплинирует народ и не позволяет ему болтать лишнего. Пусть каждый видит, что незримое око старшего брата наблюдает за тобой и его карающий меч вынут из ножен. В центральном гастрономе как всегда было многолюдно, но не было привычного гомона и суеты, и любой вошедший с улицы видя все это, невольно дисциплинировался, как дошкольник в присутствии строгого воспитателя. А как же иначе? Возле каждой кассы стоял полицейский и в каждой очереди присутствовали люди в штатском, даже вслух говорить не хотелось. Троица после короткого совещания купила две бутылки коньяка, все-таки стресс и поспешно покинула магазин.

И только вновь оказавшись на квартире у профессора, вновь все заговорили разом:

– Ну, вы представляете, прямо как в лагере. И откуда столько военных?! А филеры вы обратили внимание сколько их?! Явно пришла помощь из столицы. А интересно, город покинуть можно? Сомневаюсь. Дороги заблокированы и все рейсы отменены. А какие затравленные взгляды у прохожих?! Вы просто себя не видели. Ну прямо тебе старые времена вернулись.

Затем все на некоторое время замолчали. Первой заговорила Ирина.

– Послушайте профессор, а вы помните те старые времена.

– Смотря какие?

– Ну не имперские конечно.

Аверин усмехнулся и сказал:

– Те времена, которые нынче называют тиранией, лично я помню как нечто светлое.

Ирина фыркнула и добавила язвительно:

– Ну конечно всем людям их детство и молодость кажутся чем-то светлым.

– Тут вы не правы. И мне есть с чем сравнивать. Большинство революционеров, несмотря на все их заскоки, были людьми честными и действительно мечтающих о светлом будущем человечества. Это гораздо позже к власти пришли стяжатели и хапуги и это они устроили "первый поворот", затем "разворот" и в итоге приступили к построению нового демократического общества. И вот эту демократию мы с вами сейчас наблюдали.

– Ну а как быть с тысячами невинно расстрелянных и осужденных.

– Ну прежде всего все цифры террора многократно завышены либералами и демократами. А что касается невинных... Понимаете в то время врагов действительно было много а подлых людей и предателей еще больше, а казнокрадов и просто воров тьма тьмущая. И с ними боролись. Пускай не самыми гуманными методами...

Ирина не выдержала и перебила Павла Петровича:

– Ну а вы сами, вот сейчас, хотели бы вернуться в то время, только не ребенком, а взрослым.

– Без сомнения.

Ответил профессор, не задумываясь. Журналистка на миг лишилась дара речи, и потому Аверин поспешно попытался все объяснить.

– А почему бы и нет. С какой стати я должен был быть непременно репрессирован. Миллионы людей жили, честно работая, и были уверены в завтрашнем дне. Потому как с каждым годом условия труда и быта улучшались, а цены смею вам заметить, снижались.

– Да ведь тогда слова лишнего сказать нельзя было, вспылила журналистка.

– Ага. А вот сегодня на улице просто сотни митингов.

Вступил в разговор Григорий. Профессор от этих слов вслух засмеялся, да так что прямо слезы выступили, его поддержал Мелехов. Ирина же покраснев от гнева, метала глазами молнии в обоих и даже подумывала уйти, хлопнув на прощание дверьми. Павел Петрович вовремя спохватился и опять пригласил всех за стол.

– Друзья мои не будем ссориться у нас общая цель и нам многое необходимо обсудить.

Первое время, просто молча, попивали коньяк маленькими глоточками, и казалось каждый думает о своем.

– Ой, господа и дамы не нравиться мне сложившаяся ситуация, сказал Григорий.

– Что вы имеете ввиду?

Спросил Аверин. Ирина была еще сильно обижена и потому временно не принимала участия в разговоре, но с интересом слушала.

Мелехов слегка сдвинулся вперед и заговорил полушепотом, словно боялся, что его подслушают:

– Вот вы давеча говорили об одной принеприятнейшей истории. Но вряд ли вам известна вся подноготная этого случая. Все дело в том, что в нашем городе все взятки проходят через господина прокурора. И во всех вузах и других государственных учреждениях действуют коррупционные схемы, которые замыкаются на нем. И ваш Глащук был не исключение. Он регулярно отсылал конверты куда следует. Но на следствии, по глупости, попытался припугнуть своих патронов разоблачением, потому-то и схлопотал не один год, а семь лет с конфискацией. Мало того я доподлинно знаю, что в тюрьме ему будут созданы такие условия, что выйдет оттуда он лишь вперед ногами. Чтобы другим неповадно было.

Глаза Ирины заблестели. Но ей было дико слышать подобные речи от такого еще совсем молодого человека, потому она и спросила недоверчиво.

– А вы что имеете дело с правоохранительными органами?

Григорий помялся некоторое время, а затем откровенно ответил:

– Я бы сказал косвенное. Ну хорошо, раз такая пьянка, то давайте на частоту.

Мелехов наполнил рюмки, сам со всеми чокнулся и резко опрокинул свою порцию в рот. Посидел некоторое время в задумчивости и начал:

– Должен вам заметить, что я по профессии игрок. Игрок в карты или по блатному "катала", причем старой формации и не смотрите на меня так недоверчиво я гораздо старше, чем выгляжу.

При этих словах Григорий достал из кармана колоду карт, и она принялась буквально летать в его руках.

– Но умение сдать себе нужные карты далеко не самое главное в моей работе. Главное это ИГРА, я имею в виду артистизм. Надо показать окружающим, что ты неумеха или просто "лох".

Карты в руках Мелехова словно споткнулись. Он продолжал неловко перемешивать колоду, при этом постоянно роняя ту или иную карту. Потом быстро раздал всем троим. Профессор получил три туза; Ирина туз, десятку и девятку по пике; себе он роздал три шестерки самый сильный расклад.

– Но и это не главное. Главное впереди. Казино и прочие игорные заведения я и мои коллеги посещаем редко. Мы собираемся в "катранах" это подпольные игорные дома, где ставки ограничивает только "банк". То есть я могу поставить столько, сколько денег на кону в данный момент, то есть удвоить сумму, и следующий игрок может поступить также. Заигравшись можно поднять "банк" до космических высот и потому надо все время следить за соперниками и изучать каждого. Наши игрища затягиваются на всю ночь, а иной раз и на сутки. Чтобы отвлечь соперника, какие только разговоры у нас не ведутся. А чтобы отвлечь человека надо говорить правду иначе реакция будет обратной. В "катранах" собираются самые разные люди и на вот таких вот посиделках я собрал немало сведений про нашего прокурора. Прежде всего, послушайте одну поучительную историю.

Григорий еще раз сам налил, сам со всеми, чокнулся и выпил. По всему было видно, что парень разволновался, хотя держать себя в руках он умел.

– Так вот, началось все как в песне. Служили два товарища. И койки у них были рядом. Все знают, кто прошел армию, что самые тяжелые – это первые и последние полгода, потому как время тянется словно резина. Но если первые полгода молодой солдат спит как убитый, то в последние шесть месяцев к постоянной тоске по дому подключается еще и бессонница. О чем только не переговорили бессонными ночами два товарища? И вот в одну из ночей один товарищ раскрыл другому страшную тайну. Нужно отметить, что служили наши товарищи в глухой тайге на венном полигоне. Оба водители. Один на тягаче другой на бензовозе. За бензином надо было ездить аж за триста километров. И солдатик устроил себе маленький бизнес. Когда он ехал порожняком подвозил старушек с близлежащего села почти до города, до рынка. Чтобы не попасться Военной авто инспекции старушек и их корзинки он прятал в цистерну оставляя крышки полуоткрытыми, закрепляя их специальными упорами. Но однажды заднее колесо машины попало в выбоину и крышки плотно захлопнулись. В общем, довез до места назначения паренек два трупа. Ну что делать, развернул он машину и опять поехал в тайгу. Пропотев два часа, он припрятал трупы в овраге вместе с корзинами. Слава богу, что движения в тех местах почти нет. Вот эту тайну и рассказал один товарищ другому, так как не находил себе места. Товарищ утешил друга, как мог и случай тот забылся бы, если бы он годы спустя не окончил школу милиции, и не оказался молодым участковым именно в том самом селе, откуда пропали две старушки. Это его шанс, понял молодой участковый. Иначе из тайги ему не выбраться. И что вы думаете? Он таки с блеском раскрыл старое дело о пропаже. Его, конечно, заметили и повысили. И вот теперь этот паренек многие годы спустя стал нашим прокурором. И в том, что этот человек для достижения собственной цели не остановиться ни перед чем вы, я думаю, не сомневаетесь. Так вот до меня дошли еще слухи, что прокурор затеял чистку в городе. И сейчас идеальный повод устранить неугодных.

Григорий замолчал. Ирина посмотрела на него с явным вызовом и сказала:

– Ну и для чего ты нам все это рассказал?! Хочешь, чтобы мы отступились?!

На этот раз Мелехов ощутил жгучую обиду. Но перед ним была женщина, причем очень привлекательная и потому он, сдерживая гнев, сказал:

– Ни в коем случае. Я просто хочу, чтобы вы все знали, с кем мы имеем дело и проявили максимум осторожности. А то, что за всем этим стоит именно прокурор, я не сомневаюсь. Но вот только не в его это правилах, раскрывать все карты. И что он доложил в столицу, я ума не приложу?

– Друзья мои, обрадовался профессор, а ведь мы на этом можем сыграть.

– То есть нам необходимо выйти на столицу, подхватила журналист.

– Только еще раз прошу вас, обратите внимание, с кем мы имеем дело. Человек он жестокий, подлый и беспринципный, потому мы должны действовать предельно осторожно.

– И еще, нам не известны его связи в столице, сказала Ирина, подавив в себе журналиста и проявив вершину благоразумия.

– А нам его связи и не нужны. Нам нужны его недруги, сказал профессор.

– Согласна, поддержала Ирина, думаю, в столице не любят когда от них что-то скрывают, особенно "такое".

– Ну вы как дети малые, сказал Мелехов, да какая нам разница под чьим колпаком мы будем, под столичным или под прокурорским. Тут надо заходить с другой стороны.

– Что вы предлагаете?

Строго спросил профессор. Не любил он когда его сравнивали с ребенком. Его бывшая жена иногда так говорила: "Ну ты прямо как ребенок". И его это ужасно раздражало, хотя он почти всегда сдерживался.

– Не знаю.

Откровенно признался Григорий. Повисла прямо-таки гнетущая тишина, которую вдруг прервала Ирина. Она уже забыла про все свои обиды и потому прямо таки взвизгнула от радости:

– Ребята, кажется, у меня родилась идея. Прежде всего, нам нужна легальность.

– Это как это?

Удивился Григорий. Как это можно легально бороться с государственной машиной, которая никогда легально не действовала, все свои закулисные интрижки эти люди проворачивали тайно и скрытно. Правда, последнее время, изрядно обнаглев, они стали и воровать и убивать, почти не прячась. Это как с тем адвокатом, который застрелился двумя выстрелами в затылок.

Ирина сидела, сияла как новый пятак и загадочно улыбалась. Затем спросила у Аверина:

– Послушайте профессор, вы были хоть раз в Индии?

– Ну а причем здесь Индия?

– Ну так все-таки?

– Ну положим, был два раза. И оба раза на конференции. Я, знаете ли, математик с мировым именем.

Журналистка вскочила на ноги.

– Ну так это просто великолепно. Слушайте свою новую легенду. В Индии вы встретили просветленного брамина, который вам указал правильным путь и открыл великие тайны нетрадиционного врачевания. И отныне вы не профессор математики Аверин Павел Петрович, а ....

Ира на миг задумалась, затем ее глаза вновь блеснули и она торжественно сказала:

– Вы любимый ученик великого брамина Пурита – блаженного, просветленный гуру Верин Птолемей Первый или как-то так, детали обсудим, но суть вы уловили.

– Категорически нет, ответил Павел Петрович.

– Но почему?

– Прежде всего, это обман, а обманывать, я с детства не приучен. И самое главное, какой из меня просветленный или брамин. Я материалист до мозга костей.

– То есть вы совсем не верите, что там есть нечто неизведанное?

Спросил Григорий, указывая пальцем в потолок. Профессор повторил его жест и сказал, плохо скрывая иронию:

– Ну положим ТАМ что-то и есть но единственная магия в какую я верю это студенческая магия.

– Это еще что такое, спросила Ира явно заинтригованная.

Профессор откашлялся, хитро улыбнулся и сказал:

– Знаете ли, в нашем институте есть два туалета, для преподавателей, недалеко от моего кабинета, куда негласным законом студентам заходить запрещается. Но вот перед сессией некоторые из них под страхом отчисления стараются туда проникнуть, чтобы оставить надпись. Только не подумайте это не какая-то гадость или критика. Там как бы студенты дают обещания. Ну вот самые запоминающиеся: "Если я сдам сессию, пропью всю стипендию" или "Если сдам сопромат куплю Наташке огромный букет роз" ну и так далее и среди студентов бытует легенда, что если не выполнить данное обещание максимум через месяц отчислят. И знаете, я им верю.

Григорий засмеялся и сказал:

– Да нет профессор вы прямо-таки адепт магии, причем уже готовый.

После этих слов засмеялись все трое, и некоторое время просто выпивали и закусывали, все-таки стресс есть стресс. Примерно около часа провели в непринужденных беседах. Неожиданно Павел Петрович как-то замкнулся сам в себе, Мелехов и Ирина деликатно оставили его наедине с собой. Но продолжалось это не долго, неожиданно профессор словно прозрел и сказал:

– А вы знаете Ира, двухуровневая организация это же классика подполья. На виду некая общественная организация, скрывающая за своей вывеской революционеров.

Можно сказать, что именно в эту минуту и начал свою работу "Центр нетрадиционной медицины".