Текст книги "Баллада о байкере"

Автор книги: Олег Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Мне нравится делать еду. Я всю жизнь зарабатывал, делал занятия не для души, сейчас же могу отвести душу. Кушай на здоровье! – И он, посмеиваясь, уходил на кухню, чтобы через минуту принести какую-то хитрую специю, от которой во рту разгорался сладкий огонь.

В выходные я валялся на пляже, разок сходил в крепость, дважды вместе с Ингваром смотался за шампанским в Новый Свет. Юстиниан с переменным успехом кадрил барышень. Дэйзи… Дэйзи нашла кавалера из цивилов. Он застрял из-за нее в Крыму почти на месяц. Они вместе катались по Южному Берегу, после чего Лерка рассказывала о красотах Алупки, неоновых огнях Ялты и невероятно извилистой дороге между Алуштой и Судаком. Дорогу ту я помнил по одному из прошлых визитов и радовался, что нам не надо каждый день таскаться по ней в Тувак.

Дни тянулись, речки мелели, солнце заливало жаром полуостров. За два месяца на дороге ни нам, ни коллегам по пулу не пришлось стрелять, хотя все знали о столкновениях возле Кефе и Акъяра. Обошлось без жертв.

С давешним водителем грузовичка даже успели познакомиться, и он теперь, завидев байкеров, сам тормозил на обочине и помахивал кепочкой из окна.

Практически идиллия.

Уже привычный участок между Эль-Бузлу и Сувук-Сув. Извилистая дорога, подступающий к обочине лес, плохая внешняя радиосвязь. Каждый раз тут напрягался: самое удобное место для нападения. Правый поворот на 90 градусов – и одна рука тут же тормозит байк, а вторая выхватывает пистолет. За спиной вопят шины автобуса. В эфире взволнованные голоса Ингвара и Юстиниана: «Что у тебя?»

Тут – страшно.

Автобус на обочине, возле него мотоциклы и тела райдов. Асфальт усеян гильзами, кустарник посечен и пожжен выстрелами. Парни отчаянно оборонялись, но не выстояли. В автобусе, кажется, никого нет.

Отщелкивали секунды, спинной мозг ожидал нападения в любой момент. Не мешкать, вывести пассажиров из опасного места! И предупредить идущих сзади.

– Водитель! Пусть задернут шторы! Дэйзи – хвост, Ингвар, Юс – назад, отрезайте движение, чтоб больше никто не сунулся. Выйдете в зону связи – вызывайте подмогу. Все, вперед!

«Априлия» и «Ява» круто развернулись и помчались обратно к Эль-Бузлу. Дэйзи откатила «Харлей» на замыкающую.

– Готова.

– Максимальная скорость. Двинули.

Байк рявкнул и тронулся – мимо тел, мимо раскуроченного автобуса. Надо потом вернуться, осмотреть место и нормально попрощаться с ребятами. Но сейчас – доставить бедняг туристов в Судак.

Ни разу дорога еще не казалась такой длинной. Очень сложно вести байк по горной дороге и постоянно держать наготове оружие.

Сзади ахнул выстрел.

– Дэйзи?!

– Порядок. Нервы. Перестраховалась.

Горы медленно расступались. Мы делали не менее восьмидесяти километров в час, достаточно высокая скорость для пассажирского транспорта в горах. Наконец показался указатель «Taraq Taş». Одновременно с ним появилась связь.

– Змей, прием?

– Слушаю, Ингвар.

– Стоим в Сувук-Сала, торм-мозим райдов. Свьязались с нашими в Аксмесджите, там все на ушах стоят, из Судака успели доложить о потерявшемся автобусе. Дальнейшие распоряжен-ния?

– Пока оставайтесь на месте. Сами в Судак не рвитесь, ждите подкрепление.

– Понял, отбой свьязи.

Что все на ушах стоят, подтвердилось на ближайшей развилке. Из Судака в клубах пыли мчались полицейские и армейские машины. Я проводил их взглядом и, наконец, вернул пистолет в кобуру.

На автостанции шумели взволнованные туристы, пытались узнать, из-за чего не отправляются автобусы, грозились карами за опоздания на поезда и самолеты. Толпа слегка притихла, когда на парковку прибыл наш автобус. Минута – и все ринулись ко мне:

– Что произошло?

– Почему не едем?

– Там авария, да?

– Где вы шляетесь, у меня поезд!

Я молчал и не снимал шлем. Вокруг Дэйзи собралась не менее крикливая группа.

Выручили застрявшие на автостанции райды. Они оттеснили пассажиров, и мы с Лерой смогли закатить байки во внутренний дворик автостанции.

Шлем прикипел к голове, еле стянул чертову амуницию. Посмотрел на угрюмые лица парней. Кто-то сунул банку пива.

– Глотни.

Руки нещадно тряслись, банка выбивала дробь об зубы. Ни вкуса, ни алкоголя…

– Все погибли? – спросил высокий мужчина в куртке с нашивками Днепропетровского союза.

Я кивнул. Прокашлялся.

– Там без шансов. И люди из автобуса пропали.

Стал на ноги, почувствовал, как они подгибаются. Все-таки людей сопровождать – не железные чушки возить. Сильно меня задело. На трассу хватило выдержки, теперь организм брал свое. Нетвердым шагом приплелся к коммутатору, с третьего раза попал карточкой в прорезь.

В наушнике раздался голос Эльмиры:

– Змей, прием. Рейсы на Акмесджит будут следовать через Коктебель и Старый Крым.

– Понял. Новый рейс пока не беру.

– Понимаю. Оставайтесь на связи, канал тринадцать.

Вернулся к мотоциклу. Коллеги расспрашивали Дэйзи. Лера держалась молодцом. Невольно вспомнилась Алиана – все же хорошо, что ее здесь нет. Меньше поводов для волнения. Их и так скоро будет предостаточно.

– Кто сейчас выезжает?

– Мы, – ответил кто-то из «Галичан».

– С вами до развилки проедем, надо с автостанции выскочить, там не закончили… Дэйзи, ты со мной?

– Странный вопрос, Змей.

– Змей, – в разговор вклинился днепропетровец, – сделай все как надо. И… – он помолчал, – мы этого так не оставим.

– И сами будьте осторожны.

На развилке перед Тарак-Ташем разделились. Битком набитые автобусы свернули направо, а я и Дэйзи продолжили движение по Кефесскому шоссе.

Далеко не продвинулись – сразу же за населенным пунктом стоял кордон.

– Закрыто.

– Нам необходимо попасть в Сувук-Сув.

– Закрыто. Чрезвычайная ситуация.

– Я знаю. Мы ее и обнаружили.

– Не могу пропустить.

– Так свяжитесь с теми, кто может, – вскипел я. – Уверен, у вашего начальства как раз есть к нам вопросы.

Полицейский вытащил рацию и быстро заговорил по-крымски. Дэйзи нервно сжимала «Роршах». Интересно, пропустят нас или нет?

Байкерская этика велит останавливаться возле погибших. Мы этого не сделали – и теперь в сердце словно засела заноза.

– Ваш карта, – обратился ко мне представитель закона.

Я вытащил чип «Кырым Транспорт», полицейский сунул его в ридер.

– Луценко – вы?

– Да.

– А девушка?

– Романова, – ответила Дэйзи.

– Где Лицитис и Давыдов?

– В Сувук-Сала.

– Понятно. Пропуск назначаю сейчас, на месте ждет майор Мустафа Садри. И не думайте что-либо творить.

Я кивнул. Полицейский на листе блокнота черкнул пару строк, вырвал лист и протянул мне.

– Езжайте.

Миновали еще два кордона. У каждого нас останавливали, изучали бумажку, связывались по спутниковой рации и со скрипом пропускали. Вот нужный поворот, несколько машин перед ним. Суровые парни в камуфляже и с автоматами преградили дорогу. Я медленно достал бумажку-пропуск.

– Мы к майору Садри.

Старший кивнул.

– Мотоциклы оставьте тут. Идем.

Оставив байки на обочине, двинулись за военным. За поворотом картина почти не изменилась: автобус, мотоциклы, но тела убрали. На месте происшествия деловито сновали люди в форме.

Нас провели к автобусу. В нем царил беспорядок: перевернутые сумки, брошенные вещи и бутылки с водой. В водительском кресле расположился смуглый брюнет с майорскими погонами. Он просматривал что-то на планшете, подключив его к автобусной системе круиз-контроля. Наш проводник козырнул, отчитался на крымском. Я разобрал только фамилии. Майор поднял глаза. Его лицо казалось смутно знакомым.

Отпустив провожатого, он обратился к нам:

– Проходите, садитесь.

Я дернулся. Внутрь очень не хотелось. Пересилив неприятное ощущение, я зашел и сел на первое сиденье. Дэйзи расположилась через проход от меня. По ее лицу я не мог прочесть, нервничает она или нет.

– Хорошо, что сами пришли. В любом случае вас бы вызвали на допрос.

– Вообще-то наш долг – вернуться к погибшим товарищам, – проворчал я. – Если уж сразу не удалось исполнить все по кодексу. Я беспокоюсь о жизни пассажиров, потому…

– И правильно сделали, господин… Луценко, да?

– Можете называть меня Змей.

– Змей. Да. Расскажите, что вы увидели.

– Особо и рассказывать нечего.

Я пересказал майору наш путь от Эль-Бузлу, первые впечатления и действия.

– Мои ребята сейчас в Сувук-Сала. Разрешите им проехать сюда.

– Да, я распоряжусь.

– И еще, – я посмотрел капитану в глаза, – мы должны проститься с погибшими.

– Пойдемте.

Майор вылез из водительской двери. Дэйзи схватила меня за локоть:

– Тебе тоже его лицо знакомо?

– Да. Но не могу понять откуда.

Мы вышли из автобуса. Мустафа Садри провел нас к фургончику, попутно рассказывая:

– На той дороге, – он махнул в сторону примыкающей грунтовки, – стояла машина. Мы нашли кирпичи, вероятно, ими подпирались колеса. Бандиты ждали в кустах, ваши коллеги попали под перекрестный огонь. Сочувствую, у них не было шансов. Тем не менее в кустах обнаружили следы крови. Как минимум несколько террористов ранены. Совершенно идиотское нападение, – лицо Садри стало жестким, – не представляю, какие безумцы могли так поступить.

– Вымогатели? Террористы?

– Версии разные. Расследование только началось.

Майор открыл дверь фургона. Внутри лежали черные мешки характерной формы. Черт, все равно сложно привыкнуть к виду смерти.

– Майор, скажите, вы в мешки не клали флаги байк-клубов?

– Что, простите?

– По нашей традиции ребят хоронят с флагами. Они лежат в особой сумке при каждом байке. Вы не находили их?

– Нет.

– Дэйзи, соберешь? Майор, позволите?

– Да, разумеется.

Лера ушла к мотоциклам, Садри остался у дверей. Я залез в фургон, расстегнул молнию на одном из мешков. На меня глянуло бескровное лицо. Парнишка, наверное, мой одногодок, но в смерти выглядит совсем молодым и удивленным.

– Прощай, – шепнул я.

Дэйзи принесла флаги. Один байк-клуб, цвета незнакомы. Я уложил знамена в мешки.

– Майор, вы не в курсе, когда похороны?

– Вероятно, завтра. Кстати, Змей, мы ожидаем вашу четверку в полиции для официальной дачи показаний. Тоже завтра, улица Партизанская, десять, если не знаете.

– Будем. И все же, майор…

– Да?

– Что вы об этом думаете? Неофициально так сказать.

Садри развел руками:

– Не имею права разглашать. Но случай вопиющий, им будут заниматься очень тщательно. Тут на карте стоит престиж Крыма. Грабили, не без того, однако за последние годы нашими и вашими стараниями инцидентов почти нет. Но никогда не похищали, да и убийств давно не припомню, – майор непроизвольно сжал кулак. – Завтра не забудьте явиться, лучше с утра. Сейчас выдам пропуск на Лицитиса и Давыдова, можете их подождать здесь. Извините, я вас оставляю.

Он кивнул и ушел к штабной машине. Мы остались у фургона. Лера вытащила сигареты, закурила. Я заметил, что у нее слегка дрожат руки.

– Ты как?

– Нормально, – она выпустила дым. – Сейчас накатило «мы могли быть на их месте». Скоро пройдет. Мы на чьем угодно месте могли быть.

– Пойдем к байкам.

– Угу.

Асфальт под ногами слегка проминался.

– Как думаешь, что с пассажирами? – спросила Дэйзи.

– Одно ясно: если их хотели просто убить и ограбить, то логично делать это прямо у автобуса. А так – вещи на месте, тел не видно.

– Может, им кто-то помешал? По дороге машина ехала, мало ли. Тела могут быть в лесу. Куда-то отвели и там убили.

– Не знаю, может, и так. Давай посмотрим, есть ли отсюда другой путь.

До приезда Ингвара и Юса изучили карту. По грунтовке теоретически можно выскочить как на южнобережную трассу Судак – Алушта, так и вернуться в степную часть полуострова.

За поворотом послышался Сашкин голос. Кажется, он порывался осмотреть все сам. Сходил за ним. Юс щеголял синяком на лице.

– Это что у тебя?

– Да эт так… останавливал! Прикинь, Змеюка, стою на повороте, машу, мол, нельзя туда, там фигня, ору практически, а они все мимо. Татарин один как влепит из окна, я думал – все, ща если не копыта, то что-то еще откину. Ингвар его тормознул, объяснил по-человечески, не бил почти. Потом мы байки на трассу поставили, хана была бы «Явушке», да тут копы из Карасува примчались, перекрыли дорогу. Ну и нас попридержали, за излишнюю резвость. Потом отпустили, сказали, что вы нас ждете. Ингвар, ты чего молчишь?

– Все так и было, – кивнул латыш, – сказал-ли, нам показания давать. Это так?

– Так, – признал я. – Но завтра. А сейчас двинули обратно, надо в себя прийти.

Мы приехали в «Джазыбели», разместились на привычном втором этаже. Заказали еду и немного водки – помянуть.

Чуть позже, выждав тактичную паузу, к столику подсел хозяин заведения.

– Говорят, это вы нашли автобус?

– Мы.

– Ужасное преступление. Когда мерзавцев поймают – их казнят. Нет прощения.

Лера присмотрелась к старому татарину. Ее лицо просветлело:

– Вахид Каримович, скажите, нет ли у вас родственника по имени Мустафа Садри?

– Как же нет? Есть, еще какой родственник, мой старший сын!

– Мы сегодня с ним разговаривали, – сказала Дэйзи, – и никак не могли понять, почему его лицо так знакомо. Это он увлекается мотоциклами?

– Нет, мотоциклами увлекается младший, Рахмат. Так вы виделись с Мустафой?

– Он, похоже, ведет дело.

– Наверное, скоро заберут. Сложное оно. Какой удар по Крыму, в новостях только и говорят.

– Кто это мог сделать? – встрял Юстиниан. – Фундаменталисты какие-нибудь? Террористы?

– Горячий парень, – вздохнул Вахид и отодвинулся. – Сразу террористами бросается. Как тебе такая версия: кто-то хочет опозорить Крым и отобрать туристов? Тут желающих много – слобожане с Азовом, русские.

– Не может быть! Наши на такое неспособны!

– Александр, уймись.

Юс заткнулся и открыл рот. Дэйзи никогда не называла его полным именем. Я взял инициативу в свои руки:

– Вахид Каримович, байкерскому сообществу важно, чтобы были покараны убийцы наших товарищей. Кем они окажутся – вопрос другой. Многие хотят отомстить, и если такой шанс представится – мы им воспользуемся. Кроме того, – я помолчал, – мы умеем воевать. Может, не так хорошо, как профессиональные военные, живущие в этих местах, но если понадобится помощь, думаю, полиция и армия сможет рассчитывать на байкеров.

Татарин встал.

– Хорошо сказал. А теперь ешьте, не буду мешать.

Когда на лестнице затихли шаги Вахида, спокойный латыш отвесил Сашке подзатыльник.

– Ингвар, ты чего?

– Следи за язиком. Много болтаешь.

– Зато ты вообще ничего не сказал.

– И не надо было.

– Да что вы с этим татарином носитесь?

– Юс, ты не понял? – прищурилась Дэйзи. – У Вахида сын работает в полиции. Это шанс быть в курсе дела. Отец и сын могут обговорить это преступление, да наверняка обговорят! Вот и пусть Вахид передаст ему мнение байкеров, а не одного мелкого подростка с комплексами.

– Чего? Ну ты вообще…

– Хватит. – Я хлопнул ладонью по столу. – И еще нам завтра в управление МВД. Можешь подумать об этом на досуге.

Ночью я долго ворочался, проваливался в полудрему и тут же выныривал обратно, спасаясь от навязчивых ярких кошмаров. Во сне злополучный поворот проходил наш конверт. В очередной раз пригрезилась автоматная очередь, и я почувствовал, как к телу медленно летит свинец. Невыносимо. Вскочил с дивана, схватил пачку сигарет и вывалился во двор.

Странное время. Ночь еще не закончилась, но под звездным небом разлито ощущение рассвета. Нет, восток не начал светлеть и птицы еще не запели. Пожалуй, чуть-чуть изменился цвет неба, в нем появился едва уловимый оттенок фиолетового, но даже этой малости хватало, чтобы понять – солнце уже близко.

Я закурил и уселся на диван-качалку. Скрипнула дверь. Кому еще не спится?

– Куришь? Дай сигарету.

Дэйзи устроилась рядом, затянулась.

– Будешь завтра предлагать услуги байкеров?

– Уверен, в Акмесджите об этом давно договорились. Надо утром связаться с офисом, проверить. Да и вообще узнать, как там обстановка. Вечером глухо было.

– Смогут ли наши продавить смертную казнь для террористов?

– Все зависит от того, кто стоит за нападением, – сказал я, правой рукой обнимая Дэйзи. Она положила голову мне на плечо. – Если это граждане Крыма – то, вероятно, да. Если все же прав Каримыч, то всякие экстрадиции и прочая туфта займет время.

– Хорошо бы поучаствовать в охоте на уродов. Чтоб с гарантией.

Постепенно расчирикались птицы. Под их голоса уже не хотелось обсуждать смерть и насилие. Так в обнимку мы и заснули. Видимо, мое подсознание не желало будить девушку, поэтому кошмары меня больше не посещали.

Утренняя сводка из Акмесджита не принесла новостей. Президент центрального байк-клуба всю ночь просидел на совещании у силовиков, но решения вопроса так и не дождался. Официальных версий не выдвинули, пассажиров объявили «пропавшими без вести».

Юстиниан дулся и не разговаривал. Это пусть, главное, чтобы он в полиции не вспыхнул и не стал громоздить версии.

Допрос или, как его назвал местный полковник, интервью, продлился несколько часов. Мне даже показалось, что наша четверка и является главными подозреваемыми в нападении. Благо хоть водителя и пассажиров опросили вчера, такое алиби сложно оспорить. Наконец, полковник сменил гнев на милость.

Секретарша вернула чип «Кырым Транспорт», объяснив, что сегодняшнее отсутствие на трассе отрабатывать не придется.

В коридоре столкнулись с майором Садри.

– А, Змей. Как прошло интервью?

– Терпимо. Скажите, майор, появились ли новости? Уж очень хочется поквитаться с негодяями.

Мустафа оценивающе взглянул на меня. Явно разговаривал с отцом и в курсе вчерашней беседы.

– Вероятно, пассажиров пересадили в другой транспорт и увезли. Это самый очевидный вывод. Сейчас ищем, куда их отправили. Пожалуй, все, что могу сообщить.

– Понимаю. Майор, – теперь пришла моя очередь смотреть в глаза, – знайте, вы можете рассчитывать на наше оружие.

Садри кивнул и ушел. Ингвар задумчиво почесал нос:

– Недоговарифает.

– Конечно.

Ноуты мигали индикаторами – новое сообщение по байкерской сети. Красный маркер – редко такой попадается.

Я прочитал. Перечитал еще раз.

Как правило, байкер открывает стрельбу первым только в случае абсолютно очевидной опасности. В сообщении от акмесджитского офиса содержалось разрешение на стрельбу по любой цели. Под ответственность стреляющего, конечно. Не только имидж Крыма поставлен под угрозу, способность байкеров защищать конвои тоже пошатнулась. Вот и дано разрешение на крайние меры.

– Дела…

– Теперь повеселимся. Лишь бы без жертв обошлось. А то подстрелишь какого-нибудь растяпу… – Юс хмурился. – Провоцировать будут, на обочине обязательно какая-нибудь сволочь обнаружится.

– Ничего не попишешь. Смотреть придется больше чем в оба.

До вечера других сообщений не появилось. Люди на пляже и набережной выглядели встревоженными, держались группами и подозрительно смотрели по сторонам.

Когда на следующий день мы прибыли на автостанцию, я не сразу понял, что происходит. Домик окружили люди с чемоданами, недовольство читалось на лицах и в жестах. Снял шлем, сразу расслышал крики:

– Мы хотим уехать!

– Дайте больше автобусов!

– Вы что, не понимаете?!

– У меня двое детей!

Байкерскую стоянку охраняли парни в форме. Они молча оглядели нашу команду и пропустили за ограду. Там сидели несколько райдов.

– Привет. Что тут происходит?

– Эти, – кивок в сторону, – с ума посходили. Телевизора наслушались, мозги из попкорна. Вчера так промывали, ек их дери. Теперь истерички хотят на «Большую землю». Автобусы штурмуют. «Титаник»! – байкер сплюнул и добавил еще пару слов.

– Паникеры, – злобно процедил другой, потирая щеку. – На людей бросаются. Вам сейчас ехать? Ну, удачи.

– Спасибо. На трассе как?

– Вроде чисто.

Я подошел к терминалу, провел картой по прорези.

– Эльмира здесь.

– Змей на связи.

– Змей, здравствуйте. – Из голоса диспетчера испарилась обычная жизнерадостность. – Следующий рейс через двадцать минут, автобус двадцать один пятнадцать, через Коктебель. Помогите водителю с посадкой. Он объяснит. Канал для связи одиннадцать.

Она отключилась. Ожил громкоговоритель:

– Начинается посадка на рейс в двенадцать двадцать пять до Акмесджита. Автобус двадцать один пятнадцать. Просим пассажиров с билетами пройти на посадку.

Эльмира выделила голосом слова «с билетами». Сразу стало ясно, на какую помощь рассчитывают транспортники. И покурить не успею. Эх, ладно.

– Идем. Шлемы сразу наденьте.

С погрузкой сумок кое-как управились, но затем пришлось организовать посадку людей в автобус. Ингвар и я стояли возле дверей, Дэйзи на ступеньках, Юс помогал водителю проверять билеты.

Ни о какой очереди речи не шло. То и дело приходилось блокировать туристов, пытавшихся всеми правдами и неправдами забраться в автобус. Без мощного латыша вряд ли удалось бы справиться с задачей. Уж наслушались…

– Ироды! Душегубы! Продались хачам!

– Что, пропадать теперь в вашем Крыму?!

– Пропустите беременную! Неужели не пустите беременную?! Девушка, – это к Дэйзи, – хоть вы-то должны понимать, пропустите!

– Позакрывались шлемами! Что, стыдно русским людям в лицо смотреть?!

– Нелюдь. И даже девка с ними заодно.

Эльмира по громкоговорителю просила всех успокоиться. Ее мало кто слушал. Водитель, проверив, на месте ли пассажиры с билетами, дал добро на посадку остальных. Сколько поместятся. Дэйзи еле успела выскочить: толпа ринулась на штурм.

Автобус заполнился за несколько секунд. Там глухо перебранивались, кто-то визгливо требовал уступить место, его посылали в дальние странствования.

Водитель забрался в кабину, закрыл двери. Глухо ропща, туристы отошли от автобуса.

Одиннадцатый канал.

– Водитель, мы берем байки и гоним.

– Поторопитес. Надо ехат скорэй.

Я переключился на внутренний:

– Ну что?

– Дурдом, – выдохнула Дэйзи. – Руки чесались взять пистолет.

– Нельзя так, – Ингвар сама рассудительность, – они просто напуган-ны.

– Конечно, нельзя, – горько ответила Лера. – Но от этого не легче.

– Ладно вам, – Юс говорил без обычных шуточек. – Где гарантия, что мы бы не вели себя так же?

– Нет такой гарантии. Пора ехать.

Мотоциклы загудели, мы вырулили со стоянки, взяли автобус в конверт и двинулись к Кефесскому кольцу.

Такого накала я не мог припомнить за все годы райдерства. Постоянное напряжение давало знать – два раза бахнул по кустам. Дэйзи и Юстиниан тоже стреляли, даже сверхвыдержанный Ингвар разрядил пушку.

На вокзале стояли шум и суета, туристы пытались уехать из страны. Обратный рейс делали с полупустым автобусом, пассажиры хватали нас за руки и спрашивали, безопасно ли вообще ехать. Отвечали, мол, все под контролем, меры принимаются, в Судаке вас никто не тронет.

Ошалевшие от рабочего дня, тяжело потопали на пляж. Даже разговаривать не хотелось. По дороге к морю все выразил Юс одной репликой: «Если сегодня такой день, то что будет завтра?»

Набережная казалась полупустой, особенно на фоне позавчерашней активности. Отдыхающие пытались веселиться, смеялись, но их глаза нет-нет да мрачнели. На самом пляже совсем пустынно: два паренька лет десяти, бросающие камешки на дальность, да небольшая группа дам околопенсионного возраста.

Женщины настороженно оглядели нас, попутно с неодобрением оценив ниточки Леркиного бикини, и продолжили разговор. Слышались отдельные реплики:

– Ужас, что творится. На автостанциях страх, эти билетов не продают…

– …наживаются на нас. Знаете, сколько теперь до вокзала на машине доехать? За десять тысяч предлагают везти! И ведь платят!

Я потянулся за сигаретой. Конечно, платят. Паника – вещь страшная. Кажется, местные понимают, что сезон резко заканчивается, и берут по полной.

– Это ж уму непостижимо! Что с них взять, с нехристей?

– А слышали, говорят, захватили еще два автобуса? Да-да, под Ялтой. И так нагло, на глазах у людей. А власти скрывают и рты затыкают. По телевидению так и сказали. Не по их, по нашему ТВ.

– Как можно, как можно?!

Выдохнул дым. Сплетни, слухи. Благодатная почва. И верные носители информационной заразы тут как тут.

– А вы слышали, нашли три головы. Вроде как пассажиров захваченного автобуса.

– Вот власти, все скрывают! Еще и мордовороты эти на мотоциклах их защищают. Вот помяните мое слово – окажется, что ими все и устроено, они на стороне этих…

Юстиниан вскочил. Перекошенное лицо плавилось от ярости, звериный оскал разорвал улыбку, глаза сузились и потемнели. Дэйзи, мгновенно оценив ситуацию, взлетела на ноги и ухватила Сашкину шею в локтевой захват.

– Дорогой! – нарочито громко, чтобы слышали дамы. – Идем купаться, пока совсем не стемнело!

И потащила Сашу к воде, не отпуская шеи и не давая ему опомниться. Юс, кажется, пришел в себя: приобнял Дэйзи и бодро потрусил в море.

Ингвар тихо заметил:

– Не удивлюсь, если зафтра придется немношко руками помахать.

– Лишь бы только руками.

Утренние новости не утешали. Пассажиров не нашли, требований никто не выдвигал. Байкеры за сутки убили несколько овец и собак, среагировав на движение у обочины.

Толпа возле автостанции шумела еще сильнее. В рейс отправляли два автобуса, но желающие уехать все равно не помещались. Латыш оказался прав – руки пустили в ход, отталкивая озлобленных мужчин и женщин в истерике.

– Еще немного – и даже спецназ не поможет. Неповоротливые безопасники в Крыму. – Вместе с голосом Юса тихо слышалась «Баллада о древнерусском воине».

– Змей, ты сегодня завтракал в «Джазе»? Каримыч ничего не говорил, может, какие-то вести от его сына?

– Нет, Лер, его вообще не было в ресторане.

– Отпрафляем-мся?

– Да. Эльмира, мы поехали.

Привычная асфальтовая лента дороги понеслась под колеса. В наушнике приглушенно слышались гитарные риффы и неразборчивый гул из салонов автобусов.

Прошли Кефесское кольцо, двинулись по шоссе. На обочине, возле знака «черта города», стояли две женщины с детьми и сумками. Видимо, тоже хотят выбраться.

Внезапно одна из них, схватив за руку ребенка, выбежала на дорогу. Решила собой остановить автобус. Дура!

– Гаси! Бааалин!

Пушку в кобуру, руль левее. Хоть бы ты не металась! В наушниках крики пассажиров, набравший ход автобус резко сбрасывает скорость, в переполненном салоне наверняка будет пара ушибов и растяжений. Хорошо, если только их.

Дэйзи коротко матерится. Ее «Харлей» изящно развернулся и десантировал райду в кювет. Юс готов стрелять.

Вытормозились.

– Водитель, как салон?

– Целы. – Голос его с трудом различим на фоне «не дрова везешь».

– Юс, прикрывай.

Я сорвал шлем и бросился к Лерке. Возле нее уже появился Ингвар.

Но тут женщина-камикадзе вцепилась в левую руку.

– Заберите нас! Неужели вас только ребенок может пронять? Заберите, не оставляйте!

Отчаяние, гнев, страх, надежда смотрят из ее глаз. Пацан у нее хороший. Он, слава богу, не осознал, что на самом деле произошло. В пуговке наушника голос водителя спрашивает, открывать ли двери. Пассажиры, узнав причину остановки, одновременно готовы и «забрать бедняжку», и намылить ей шею. Вторых больше.

Я отбросил ее руку и молча подошел к Дэйзи. Она сидела, сняв шлем и опустив голову. Пепельные волосы закрывали лицо, Ингвар поддерживал ее за плечи.

– Ты как?

– Нормально, – голос ее звучал глухо. – Сейчас мушки перед глазами исчезнут и поедем.

Подбежали «террористки».

– Дайте нам уехать, пожалуйста! На вокзале не втиснуться в автобусы! Детей пожалейте, они же не виноваты!

Дэйзи подняла голову и убрала волосы с лица. Из ее рта текла тонкая струйка крови. Дамы заткнулись.

– Ребенка зачем на дорогу потащила, коза?

Женщина оторопела.

– Что?

– Я у тебя, коза ты гребаная, спрашиваю: ребенка зачем на дорогу потащила? Под колесами гибнуть? Невелика честь. Парни, помогите с байком.

Я помог Дэйзи встать и она, прихрамывая, выбралась на трассу, куда Ингвар выкатил «Харлей». Байк не пострадал.

«Мать-героиня» пришла в себя:

– Почему вы меня оскорбляете?!

Дэйзи молча вытащила пистолет. Пора вмешаться.

– Так, хорош.

Латыш аккуратно перехватил руку и вынул из нее оружие. Дэйзи не сопротивлялась.

– Водители, мы можем их взять?

– По одной с ребенком в каждый попробуем.

– Если их там придавят – мы не в претензии.

К Акмесджиту пришлось гнать. Еще не хватало, чтобы за нами охотились опоздавшие на поезд. За рейс Дэйзи разрядила пару обойм. Нервная у нас работка. Пусть лучше спустит пар, моря-то в степи нет, охладить пыл нечем.

Вокзали мейдан живо напомнил кадры из военной хроники. Площадь запружена людьми с чемоданами, рюкзаками и сумками. Военные в черной форме с оружием в руках охраняют здание вокзала. Очередь к кассам тонет в гуще народа, оккупировавшей «мавританский дворик».

Сложно поверить, что это происходит на самом деле.

Диктор объявил посадку на поезд до Новгорода через Харьков и Москву. К четвертому пути тут же двинулась толпа, заполнив переходы. Самые отчаянные бежали напрямик, прыгая на рельсы и форсируя перроны.

Показался медленно идущий блокщит, затем электровоз с вагонами. От гудков локомотива закладывало уши. Море людей волновалось на узкой платформе.

– Не могу на это смотреть, – сказала Дэйзи. – Та же автостанция, только в десятки раз хуже. В сотни. Толпа. Ненавижу бездумную толпу! Интересно, они и к самолетам на шасси цепляются?

– Цветочек, так ты не смотри, – Юс демонстративно отвернулся. – Нам легче. У нас есть байки и пушки. Можем слинять и пристрелить того, кто мешает. У них этого нет – потому и паникуют. И злятся на нас между делом. Кстати, не пора ли убраться? А то неуютно здесь.

– Прямо даже непохоже на тебя, Юс.

– Брось, Змеюка, я все-таки чуток учился и понимаю местами, что к чему.

– Факт. Сейчас перекурим и отправляемся.

Автобус на Судак совершенно пуст.

Вернувшись после второго рейса на Акмесджит, мы застали множество райдов на стоянке. У двоих руки висели на перевязи, многие были с пластырями на лицах.

– Что тут случилось?

– Буйные попались. Усмирять пришлось.

– Нэподалик знайшлы голову. Нихто нэ знае, чи то когось зи зныклых бэз вэсты, алэ люды скыпилы, – разъяснил один из «Галичан».

– Дурдом, – сплюнул я.

– Мы решили собраться и посоветоваться. Дальше так продолжаться не может.

Самый старший райд, седой глава днепропетровского клуба прав. Еще день-другой – и либо нас порвут, либо мы, защищаясь, пристрелим человека, виновного лишь в неистовом желании убраться отсюда. Это понимали все: и вожаки, и члены байк-клубов, и вольные райды.

– У нас эпицентр волнений. В районе Акъяра люди ведут себя гораздо спокойнее, это понятно, трагедия произошла тут, а не у них. Бродят слухи о захвате еще нескольких автобусов, но Акмесджит не подтверждает эту информацию.

– Они могут скрывать? – спросил кто-то из молодых.

– Нет, – ответил вожак, – внутри сообщества скрывать – преступно.

Со стороны Алуштинского шоссе послышался гул двух моторов. Судя по звуку, кто-то из наших, на «Хондах». Действительно, через несколько секунд на площадку въехали два байка. На них райдили парень и девушка в ярко-красных куртках. Когда они сняли шлемы, стало ясно: брат и сестра. Рыжие волосы, вздернутые носы.

– Привет. Я – Джинджер, – обратилась к собранию девушка. – Это Макс. Приехали из Капсихора. Кажется, мы знаем, как решить нашу проблему.