Текст книги "Сказка Чёрной Луны (СИ)"

Автор книги: Олег Семироль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

–Он же не виноват, что его мать не хочет его – продолжил он.

–А кто виноват? – прерывающимся голосом закричала человек – Я виновата? Чем?

–О чем мы говорим? – в голосе орка прорезался металл. – Ты согласна родить мне сына?

–Да пошел ты к Хафу! – выкрикнула она самое грязное ругательство что знала.

Орк выглядел ошарашенным:

–Спасибо, конечно! Я надеюсь стать достойным этого.

Теперь удивилась она.

–Ты о чем?

–Хафф был великим вождем, он возродил уцелевшие в Смутной Войне племена. Спасибо, что, даже ненавидя меня, ты желаешь мне стать равным Великому. Это достойно воина. Прости, я не ожидал этого от человека.

Человек смотрела на орка с непонятным выражением. Потом закусила губу, чуть поерзала и неожиданно тихо сказала:

–Мне очень надо... – и замолчала.

–Чего? – орк был все ещё ошарашен подобным пожеланием, достойным воина, из уст этого человечьего недоразумения.

–Ну это... – даже в неприятном свете горящего огня, орк заметил как её лицо и уши изменили свой цвет. Что люди могут немного менять цвет своей кожи, орк уже знал. Если долго держать человека под солнцем, то он темнеет. А если неожиданно выйти перед людиком из леса, то белеет... Но эта почему-то краснела. "Что за нелепые существа" – сердился орк.

–Есть? – орк вспомнил, что она не ела почти два заката.

Самка покачала головой, покусывая губу.

–Пить?

Самка ещё немного поерзала на лежанке и совсем тихо, так что даже отлично слышащему орку пришлось перейти на глубинный слух, прошептала:

–Нет... Ну... То что хочется после того, как попьешь.

Орк растерянно хлопал глазами, судорожно пытаясь вспомнить, что ему хочется, после того как он попьет. Да ещё такого, о чем надо говорить тихо. Помолиться каким-то человечьим Богам? Вероятно.

–Давай – деликатно сказал орк, – я не буду мешать.

–Что прямо... здесь? – она глядела на орка блестящими глазенками. Он хорошо научился разбираться в человеческих интонациях – это сильное оружие, его надо было изучить. А он всегда был прилежным учеником. Но эту интонацию он не смог прочитать, слишком много всего намешано.

–А почему бы и нет? – Йоки не помнил всех человечьих Богов, поэтому придал своему голосу побольше удивления. Если вдруг окажется, что он сказал что-то обидное, можно будет сослаться на незнание. Кто их разберет этих богов. А то вон у гномов есть бог, для молитвы которому страдальца-верующего сажают на сталагмит (или сталактит, кто их разберет эти булыги)... Сажают довольно-таки нежным местом, а потом уж как энтот бог решит – успеет страдалец закончить молитву до того как будет совсем поздно, хорошо – не успеет тоже хорошо – богу жертва... Тут Йоки догадался, что имела ввиду человек, под "после того, как попьешь".

Стараясь справиться с расползающимися в дурацкой улыбке губами, чуть приухивая орк прохрюкал:

–Э!!! Подожди... Я кажется, понял, чего тебе хочется "после того, как попьешь". На вашем языке это называется "отлить". Так?

Самка растеряно кивнула. "А не хватит ли?" – голос предков был раздражен, впрочем, как обычно, на то это и голос предков, чтобы не давать совершать неверные поступки, или наказывать за уже совершенные. "Что хватит?" – не понял Йокерит. "Обзывать её, каким-то животным обозначением? Все же мать твоих будущих детей, не эльфийка какая-нить позорная..." – предки как всегда были правы.

–Слушай, а как у вас обращаются... к особям женского пола?

Она опять округлила глаза. И задохнувшимся голосом попросила:

–Пожалуйста, где здесь делают ЭТО!

–За той дверью – Йоки обругал себя ушатым бакланом и показал на нужную дверь.

Девушка неожиданно резво метнулась в том направлении, на ходу стараясь завернуться в плащ, путаясь и спотыкаясь. Орк задумчиво поглядел, как она толкает изо всех сил дверь, и посоветовал:

–Ты лучше её потяни на себя, у меня двери открываются только в одну сторону. Потом сделаю, как ты привыкла...

Дверь громким хлопком прервала его. "Ух, у меня же там гномья система" – вспомнил орк – "а если не разберется?". Выставив уши торчком и прислушиваясь самым глубинным слухом к происходящему в соседней комнате, орк с удовлетворением отметил, что похожи чудо гномьей санитарии (интересно, как переводится это эльфийское ругательство) не стало затруднением для человека. В этот момент чудовищный вопль ударил по настороженным как у летучей мыши ушам орка. Страшный, похожий на предсмертный вопль раненого буйвола, человеческий крик был полон последней прижизненной муки... Понимая, что происходит что-то страшное, преодолевая боль от мгновенно выброшенных когтей, орк одним гигантским прыжком преодолел расстояние до двери и лбом вынес массивную дверь вместе с дубовым косяком. Влетев окруженный фейерверком из щепок, и ослепленный звездочками брызнувшими в глаза от удара, приводя себя в состояние боевого транса, очумевший орк с облегчением увидел, что его (не известно кто, как её звать он придумает после) жива, и запрыгнув на высокую каменную чашу в которую набирают горячую воду для омовения, вопила диким голосом зажмурив глаза и показывая трясущимися руками куда-то на противоположную стену. Орк понимая, что может не успеть отреагировать на возможный удар Неизвестного Ужаса плашмя растянулся на полу, одновременно выбрасывая в сторону предполагаемого врага усиленную когтями руку... В совершенно пустом углу обезумевший от ужаса домашлик, тонко визжа пытался забежать на вертикальную стену, скребя когтями ему удавалось долезть до середины, после чего он снова шлепался на пол, и скуля все сильнее и сильнее, продолжал безнадежные попытки... Шерстка стояла дыбом, глазки были зажмурены, зрелище было бы комичным, если бы не жалость к перепуганному зверьку. Встав с пола и ощупывая вздувающуюся на лбу шишку (все же добротно дверь сделал) орк взяв за шкирку визжащего зверька, точным пинком отправил его в развороченный проем двери. Шерстистым колобком, благодарно взвизгнув, домашлик помчался искать безопасный угол. "Так один есть" – отметил орк. Поглядев на продолжающую орать людику, орк подошел к чаше в которую стекала холодная вода и набрав в рот побольше, брызнул на кричащее существо... Крик сменился воем, в голубоватом свете гномьих, светящихся грибов, которыми освещалась это чудо санитарной мысли, лицо человека казалось похожим на лицо священного призрака Гну, такое же синее, не хватало только вываленного распухшего языка. Белые от ужаса глаза глядели на орка.

–Это Кендер, он сам тебя испугался. – пояснил орк. –Он маленький, а ты вон какая! Прекращай кричать, он теперь неделю от страха не появится.

–Как...как...какой Кен...кен...кендер? – её зубы выбивали странную стучащую мелодию.

Ну да холодная вода, вспомнил орк. Подняв валяющийся на полу плащ, он набросил его на стучащую зубами гостью и, взяв её подмышку, понес в комнату. Придвинув массивный стул к камину, он посадил её.

–Грейся.

–Мне не хо...хо..холодно... – зубовный стук продолжался.

–А чего зубами стучишь? Люди же стучат зубами от холода? – удивился орк.

–И от страха – объяснила она – там мохнатое чудище, я это, а оно меня за ногу хвать!

–Это не чудище, это Кендер – повторил орк – они безобидные, полуразумные. Наверное, просто хотел, чтобы ему спинку почесали.

Вроде бы переставая щелкать зубами, она спросила:

–А это про них детская считалочка:

Кендер, мальчик с ноготок

Спрятал тетеньки чулок,

Нечего его ругать -

Тётя та большая ...

Она закашлялась: – Ну да дальше неинтересно, дети всегда любят дразниться. Она улыбнулась, обнажив, маленькие, белые зубки. Орк отметил про себя, что даже клыков нет, совсем некрасиво, но что делать...

–Папа раз услышал эту считалку, и выдрал меня ремнем, больно так...

–У нас про них говорят, по-другому – задумавшись о своем протянул орк говорят, – была бы дыра, а уж кендер, который в неё залезет всегда найдется.

Человек смотрела в камин.

–А как тебя зовут? – орк вспомнил, что не знает, как её называть "самкой" некрасиво, а по-другому он ещё не придумал как...

–Элия – равнодушно ответила она.

–А что это значит? – орк помнил, чтобы страх опять не взял над ней верх, надо говорить, пусть она забудет о том, что его вид кажется ей отвратителен, эльфийское вранье, то, как он отловил её – отвлечь... Кендера надолго не хватит.

–А что значит твоё имя? – она посмотрела на него, и тут же отвела глаза к огню.

–Между прочим, ты мне так и не представился – начал руки крутить!

"Работает" ликовал орк, она уже не боится его задевать. Все же древние были Великие знатоки, так хорошо разбираться даже в существах совсем не похожих на орков.

–Меня зовут Йокерит, в переводе с древнего "Шутка Судьбы" .

–Странное имя, а моё значит "Подобная эльфам".

–Странное имя, но "Подобная эльфам" будет "Эльмирра" – удивился орк. –Впрочем, мою бабку тоже звали странно: Снежанна, в переводе "Холодный огонь". Говорят, есть места, где огонь замерзает и превращается в красивые, холодные фигуры... Орк поймал на себе задумчивый взгляд.

–Что ты сделаешь со мной?

–Ничего, что может тебе повредить. Я не враг тебе.

Она скривила рот, в подобие орковской ухмылки:

–Не враг... Хозяин? Я ведь теперь рабыня? Ты же меня купил?

"Рано", напомнил себе орк, "осторожнее..."

–Не я тебя купил, мне тебя продали... Твой муж... – орк старался говорить как можно спокойнее, но бурю эмоций вызванную его словами не предвидел.

–Какой муж? – почти срываясь на визг, закричала Элия. –Просто... гад! – задыхаясь, выпалила она.

–Все равно – ответил орк – по нашим законам он твой муж, он продал тебя мне, значит ты теперь член клана Серого Пса-Дождя.

–Очень польщена – внезапно успокоившись, произнесла она.

–Это великая честь – серьезно подтвердил орк, но ты ведешь себя достойно, как подобает женщине клана.

–Это значит, что есть меня ты будешь не один, а с друзьями? Кстати, где они остальные члены? – это прозвучало без доли иронии.

–Клан состоит им меня и тебя, остальные ушли к предкам, на луга Черной Луны – торжественно изрёк орк.

III

Элия смотрела на пламя, веселыми рыжими зверьками носившееся по обугленным поленьям в камине. Ощущение какого-то бредового сна не покидало её. Где-то она слышала, что человек привыкает ко всему, наверное, это правда. Даже уставившийся в огонь орк уже не казался страшным. После того мохнатого ужаса, что схватил её за ногу, орк казался даже милым, во всяком случае знакомый ужас не так пугает... А вообще, все равно. "Вот бы лечь спать и спать, спать, спать... Ни о чем не думая, ничего не помня"... Огонь потрескивал, поедая свою любимую пищу – трупы деревьев. Было уже жарко, да и плащ, который был её единственной одеждой, тоже добавлял тепла, но двигаться не хотелось. Хоть чуть покоя. "Я же теперь член клана" – ехидно подумала она – "хорошо хоть этот клан представляют одно зеленое чудовище и одна глупая, несчастная дура". Почему-то слова орка про то, что её продал муж сильно ударили... Какой он ей муж? "Не обманывай себя, дурка" – зло подумалось ей – "ты мечтала выйти замуж за этого...". Слов для обозначения Вакколла не хватало. Зря она не научилась толком ругаться, вон хотела орка обозвать и то, как оказалось, похвалила. Она усмехнулась. Цена любви – одни слова. А цена ей, горстка сверкающих камешков, вроде тех, что забытыми блестели на огромном столе. Наверное, орк – "Йокерит", поправила она себя, думает, что любого человека можно купить. Вон и ей предлагал камни за то, что она родит ублюдка. Её передернуло, она представила, как это может быть. Вместо Вакколла, зеленокожее чудище, которое сейчас что-то ворочало у неё за спиной... "Да уж лучше жаба, чем такой муж" – что-то зло крикнуло в ней. "Лучше быстрее помереть, чем..." – она задумчиво поглядела в камин. Броситься туда? Будет очень больно, но... А зачем? Все равно не жить... Так хоть чуть-чуть покоя есть. Пока. Можно просто сидеть, ни о чем не думая, и пусть все катится к Черной Луне, куда унесло всех предков. "Его предков, а мои..." – Элия подумала об отце. Что он сейчас думает? Нашли ли они следы орка похитившего её? Сказал ли Вакколл, что произошло. "Держи карман шире, счас семечек насыплю" – что-то сказало ей. "Тра-ля-ля, кажется, я сошла с ума" – решила Элия. Сама с собой беседую. Сижу в гостях у орка. Ненавижу того, кого люблю, а что по-настоящему смешно, так это то, что мне смешно – она улыбнулась. Низкий утробный звук, раздавшийся из её живота, заставил Элию вздрогнуть. Эхом из-за спины буркнул орк:

–Давай поедим, твой ливер требует пищи.

Элия удивленно оглянулась:

–Какой ливер?

Орк чуть смущенно сказал:

–Я пошутить хотел, наверняка ведь тебе врали про то, что злые орки делают из людей колбасы?

–А это неправда? – ехидно спросила девушка. –На тебя глядя, я вполне верю этому!

Голос орка не изменил интонации.

–Когда мы воевали с вами, возможно. Но и ваши воины были не менее жестоки. Война это война.

–Люди и эльфы всегда воевали за правду, за свет! – зло сказала Элия.

–Нет одной правды. У каждого своя правда.

Элия с усилием повернула тяжелое кресло, чтобы видеть орка, но увидела лишь широкую спину обтянутую кожаной курткой – орк с чем-то возился на столе.

–Ты скажешь, орки не жгли наши селения? Не убивали людей, не насильничали женщин?!

–Ты думаешь, люди не жгли наши стойбища, не убивали всех, включая детей? – голос орка был спокоен.

–Но вы первые начали! – чувствуя, что аргументы подходят к концу сказала девушка.

–Даже я не знаю, кто начал это. Может быть и мы... Может быть и вы... Может быть эльфы... Но я знаю, что уже после объявления перемирия, мой клан отправили к предкам. И это были люди, под водительством эльфов. Орки соблюдали договор.

–За что? – тихо спросила Элия.

Орк повернул уродливую голову к ней. Повернутая практически вкруговую голова смотрелась странно и дико. Встретив взгляд девушки, он сказал:

–Просто потому что мы не похожи на вас.

И продолжил спокойно:

–Давай есть. Тебе это надо, ты долго спала.

Элия увидела, что на столе навалена груда еды, в центре возвышался печеный поросенок проколотый огромным ножом больше похожим на меч, на блюдах вокруг целые залежи рыбы, какие-то птицы на тонких веточках, миски с ягодами, какими-то странные плоды, несколько глиняных кувшинов. Когда он это всё успел приготовить?

Орк проследив её взгляд, сказал:

–Не бойся, это не магия. Просто иногда играю в кости с лесными Хранителями. Это всё выиграно честно.

Почувствовав пряный аромат печеного мяса, Элия поняла, что она голодна, как... орк. Придерживая на груди плащ, чтобы не распахнулся, она потащила тяжелый стул к столу.

–А ты все же мерзнешь? – почему-то спросил орк.

"Тут жарко, как в пекле" – подумала Элия – "чего он привязался со своим холодом?"

–Да нет, здесь даже жарко.

Орк посмотрел на неё, если Элия научилась понимать это чучело правильно, то похоже, что удивленно.

–А чего же ты кутаешься в плащ? Он же очень теплый.

Элия раздраженно фыркнула:

–Ты вон разодет, а на мне только этот плащ, что же мне...

–Эй, ты чего творишь?!!! – закричала девушка, увидев, что орк стянул жилет и явно собирается продолжать в том же духе.

–Извини, я ещё не знаю всех людских обычаев, – пробормотал орк, – давно бы объяснила, а то паришься в плаще.

Элия взмолилась Всевышнему, прося послать ей терпения. И понимая, что обед снова откладывается, торопливо, пока штаны не оказались рядом с жилетом, зачастила:

–Не в том дело – я женщина, ты мужчина...

–Я орк – перебил её Йокерит.

–Ну орк, так орк, всё равно мужчина, нам нельзя быть раздетыми! Вот! – перевела дух Элия.

–Не понимаю, – задумался Йоки. – Купалась ты без одежды? Да?

–Да!

–Значит, все же можно быть раздетой? – спросил орк.

–Ты тупой или притворяешься? – разозлилась Элия.

–Не знаю, я просто орк, как может орк быть тупым или острым? – орк смотрел на девушку. Вдруг его клыки показались над толстыми губами – это, кажется, означало радостную улыбку: –Я понял. Ты поэт! Это сравнение орка с клинком, очень красиво и поэтично. Спасибо!

–Ой! – Элии хотелось треснуть по этой жабьей башке, чем-нибудь очень тяжелым – я не про это. В общем, так – по людским обычаям мужчина и женщина, если они находятся рядом, должны быть одеты.

–А зачем ты мне врешь? – удивленно спросил орк. –Я часто видел мужчин рядом с женщинами, и они не всегда были одеты.

–Слушай, это древняя традиция, я потом тебе объясню в каких случаях можно, в каких нельзя. Хорошо? А теперь давай есть! Ладно?

–Ладно – смиренно сказал Йоки. И тут же спросил:

–А зачем быть одетой в теплый плащ, если жарко? Можно что-нибудь не такое теплое надеть.

Мысленно зарычав, Элия стараясь не показать, поднявшееся тестом для пирогов, раздражение, медленно и раздельно сказала:

–Мне... нечего... надеть... когда... ты... меня... схватил... на... мне... не было одежды! Понятно?!! – заорала она.

–Понятно, но с тобой была какая-то одежда, правда, попорченная – орк улыбнулся, – но гномы сделали точную копию.

Элия растерянно смотрела на него.

Орк показал рукой на ещё одну, пока ещё целую дверь, и сказал:

–Твоя одежда, ну и всякие разные женские вещи, что мне попадались, я туда положил. Там и большая чаша с теплой водой стоит, кажется, некоторым людям это тоже нравится.

Элия уже шла, по направлению к заветной двери, какая же женщина променяет просмотр нового гардероба, на банальный обед?

Комната напоминала какой-то склад, что-то вроде подсобного помещения лавочника в их селении. Все тот же голубоватый свет из странных наростов на потолке и стенах, всё то же ощущение нечеловеческого присутствия. В чем дело? Слишком чисто? Пахнет не так, как у людей. Элия не знала. Посредине комнаты была врыта огромная каменная чаша, наполненная водой. Недолго думая, девушка скинула надоевший плащ и погрузилась, в приятно теплую, ласкающую воду... Неожиданное шипение напугало её, поверхность воды вспенилась, и тысячи маленьких пузырьков побежали по коже, принося ощущение полета. Элия почувствовала, что из этой чудесной чаши она выберется не скоро...

Когда она все же появилась в зале полностью отдохнувшая, в привычной и удобной одежде, впервые чувствуя себя по-настоящему чистой и уверенной в себе, орк все так же сидел за столом ожидая её.

Подсев к нему Элия почувствовала, что-то вроде странного чувства вины. Понимая, что смешно жалеть похитившее её чудовище девушка, тем не менее, сказала:

–Извини, я задержалась, там такая чудесная купель.

Орк, выпустив острый коготь и нарезая ломтиками поросенка, ответил:

–Гномы делают такие же для эльфов, ну и для ваших вождей. Правда, мне больше нравится живая вода – река, озеро... Эта вода не пахнет камнем.

Элия промолчала оглядывая стол в поисках приборов. Ничего не было, только среди блюд и кувшинов валялись забытые "цветы камня". И в стол был воткнут меч, ранее торчащий в боку поросенка.

–Йоки, – Элия поймала себя на том, что впервые назвала его по имени – а чем я буду есть у меня то когтей нет.

–А руки? Я тебе порежу, показывая чуть изогнутый коготь, – ухмыльнулся орк. И тихо добавил: – После, если ещё будет нужно, я найду то, чем люди привыкли есть.

Кусок белой, нежной рыбы, который с наслаждением жевала Элия, неожиданно раздумал глотаться. Она вспомнила, что она в плену у страшного чудовища, а не в гостях у доброго дядюшки, друга семьи. И что возможно "после" ей ничего уже не будет нужно... Ни того, чем она привыкла есть, ни всего остального. Элия почувствовала злость. Ну и ладно! Пока она жива, а потом будет потом.

–Эй, Йоки, а чем ты это всё запиваешь?

–Я водой. Но если хочешь, есть молоко. И какой-то сок. Какой не знаю, Хранители уверяли, что вкусный и полезный для человека.

–А вино? – Элия почувствовала желание одурманить себя, чтобы все стало чуть проще, чуть веселее... Как тогда, когда они пили молодое вино с Вакколлом, а потом они... Элия одернула себя, – для неё этот гад уже мертв. О нем надо забыть. Или... Она задумчиво поглядела на сосредоточено жующего орка. А что если попросить его... "Да что за дурацкие мысли лезут тебе в голову, дура" – сказала она себе. И налила в глиняную плошку пресловутого сока...

Когда на столе остались лишь кости, и какие-то полуразломанные фрукты непонятного происхождения, орк сыто рыгнул, распространяя вокруг неповторимое амбре хорошо прожеванного поросенка, поглядел на девушку и сказал:

–Ну вот, поели – теперь можно и поспать!

–А петь и плясать не будем? – съехидничала Элия. Она начала обдумывать мысль о побеге. Не ждать же, в самом деле, когда он её убьет или того хуже снасильничает. Пока это пентюх сыт и благодушен...

–Нет. Петь не будем. Что за пение, если поет одиночка? Вот когда собирается клан...

–Но я же тоже член клана – хитро прищурилась Элия, – спел бы какую-нибудь песню...

Орк хмуро поглядел на неё. И вдруг сказал:

–Хорошо. Это не песня клана, ты пока не знаешь нашего языка, все равно не поймешь о чем. А эта песня... Предки рассказывали, что эта песня появилась ещё до того, как первый орк ступил на эту землю.

Элия задумчиво посмотрела на орка:

–Но ведь, тогда это на очень древнем языке будет? А знаю только человеческий и совсем чуть эльфийский.

–Эту песню я знаю на нескольких языках. Когда-то, ещё до Смутной Войны, все разумные жили в мире. И орки пели свои песни людям, а люди гномам... Потом приплыли на своих остроносых кораблях эльфы... И мир ушел с земли.

–А разве эльфы были не первые, кого создал Бог? – Элия удивленно смотрела на орка.

Орк ухмыльнулся, желтые глаза мерцали в свете плошки, где горела кровь растений.

–Эльфы пришли на эту Землю последними. Вернее приплыли по Большой воде...

–А первыми были орки? – спросила Элия.

–Нет. Первыми были вы, люди. Настоящие хозяева этой земли. Потом сюда прилетели орки.

–Как птицы? – спросила Элия. Ей почему-то привиделся клин уродливых, огромных фигур, машущих черными крыльями, с печальной песней летящий куда-то в темную даль.

Орк тяжело поднялся и пошел к ещё одной двери. "Сколько же здесь всяких дверей?" – подумалось Элии. Орк отодвинул массивный засов и открыл дверь. Из темноты за дверью выскочил пищащий комок и с разбега запрыгнул на стол. Схватив рыбью голову, кендер с наслаждением вгрызся в неё зубами, кося круглым, бело-голубым глазом на Элию. Элия осторожно протянула руку и прикоснулась к мягкой шерстке. Кендер довольно хрюкнул, заглотал рыбий хвост и, потершись о руку девушки, жадно вцепился в какую-то птичью кость.

–Подойди сюда – позвал орк.

Элия подошла к двери и переступила порог. Орк протянул лапу над её головой и закрыл дверь. Темнота обступила их. Постепенно, темнота сменилась сумраком. Элия различила какие-то темные очертания – толи деревья, толи очертания огромных валунов. Свежий запах ночной прохлады напомнил ей о том, что сейчас лето, и что всего лишь несколько лиг назад, она жила в другом мире и была весела и счастлива беззаботной радостью ребенка. Орк рядом сказал:

–Посмотри на небо.

Элия подняла глаза. Над ней жила своей таинственной жизнью ночь. Яркие огоньки звезд мерцали на пушистом бархате неба. Разноцветные моргающие огни напоминали россыпи драгоценных камней, самых красивых драгоценностей мироздания.

–Красиво – сказала девушка.

Орк вздохнул.

–Каждая звезда, это свой мир. Не такой как наш. Но и там живут разные существа. Еще страннее нас. И может кто-то из них сейчас тоже смотрит на звезды. На нас... Веришь?

Элия молчала. Какая разница верит она или нет? Не хотелось думать о сложном. Хотелось знать, что и завтра и много позже она сможет так же посмотреть на небо, на звезды... А так... Элия почувствовало, что в носу защекотало, а ей казалось, что она совсем разучилась плакать или просто выплакала все слезы.

Орк рядом, некрасивым, каким-то хриплым голосом запел, а вернее просто задумчиво проговаривал слова:

Из-за дальних гор, из-за древних гор,

Да серебряной плетью река рассекала степи скулу...

Клинок боли остер, вперив взгляд в костер,

Над обрывом стою... Боги, боги, как берег крут.

Мертвой свастикой в небе орел повис,

Под крылом кричат ледяные ветра,

Я не вижу, но знаю, он смотрит вниз

На холодный цветок моего костра.

Мир припал на брюхо, как волк в кустах,

Мир почувствовал то, что я знаю с весны:

Что приблизилось время огня в небесах,

Что приблизился час восхождения Черной Луны.

Я когда-то был молод – также как ты,

Я ходил путем солнца – так же как ты,

Я был светом и сутью – так же как ты,

Я был частью потока – так же как ты.

Но с тех пор как она подарила мне взор,

Леденящие вихри вошли в мои сны,

И все чаще мне снились обрыв и костер.

И мой танец в сиянии Черной Луны.

Бог мой, это не робот, кто вправе роптать,

Слабой горсти ли праха рядиться с тобой...

Я хочу просто страшно, неслышно сказать:

Ты не дал, я не принял дороги иной,

И в этом мире мне нечего больше терять,

Кроме мертвого чувства предельной вины,

Оттого я пришел сюда петь и плясать -

В восходящих потоках сияния Черной Луны.

Я открыл себе грудь алмазным серпом,

И подставил, бесстыдно смеясь и крича

Обнаженного сердца стучащийся ком

Леденящим невидимым черным лучам.

Ведь в этом мире мне нечего больше терять,

Кроме мертвого чувства предельной вины,

Мне осталось одно – это петь и плясать,

В затопившем Вселенную пламени Черной Луны...

Элия почувствовала, что слезинки все же покатились по щеке. Многие слова в песни были совсем непонятны, хотя вроде бы и человеческие. Но какой-то тоской веяло от этих строк. Тоской древней как мир и страшной как боль. Орк тронул её за плечо:

–Пойдем в дом.

Неожиданно для самой себя, она попросила:

–Давай чуть-чуть постоим. Так...

Под переливающимся, призрачным светом горящего звездами неба, две фигурки казались осколками какой-то давно уставшей звезды. Две пары глаз смотрели на звезды, и многие биллионы глаз или не совсем глаз, могли бы встретить их взгляд, если бы темная бездна междумирья не была бы так черна и глубока...

IV

Йокерит чувствовал рядом с собой тепло Элии. Как всегда после таких песен, где-то внутри него родилась звенящая, печальной нотой одиночества, тоска. Очень захотелось перестать бороться. Обрести покой. Уйти туда, на Черную Луну, где остались все его родичи. Мама, отец, деда, сестренки, братишки (а ведь некоторые даже не успели получить собственные имена), весь его мир – его клан, его семья... Но голос Борхе говорящий: "Можно погибнуть, борясь, но нельзя жить, перестав бороться", "Смерть бойца дарит ему покой, смерть труса не несет в себе ничего, кроме усталости" – как всегда отрезвил его. А Элия похоже его почти перестала бояться. А ведь прошло меньше одного заката. Девушка вдруг спросила:

–Йок, ты хочешь сказать, что орки прилетели оттуда?

–Так говорил Фрос, – ответил орк. Он был Великим вождем, равным Хаффу. Однажды он нашел что-то в Запретных горах. Старики говорят, что это был летучий корабль. А потом Фрос улетел туда, откуда когда-то пришли орки. Он обещал вернуться и принести оружие, оружие, что спасет наши народы от эльфов.

–Наши? – удивилась девушка.

–Ты думаешь, люди свободны? Кто всегда стоит по правую руку ваших вождей? Кто разбирает ваши споры? Кто обучает ваших воинов и командует вашими армиями, – орк снова вздохнул, и закончил, – мы умираем свободными, а вы живете, но живете рабами.

–Но ведь эльфы мудрее, добрее людей и справедливее?

–А кто тебе это сказал? Сами эльфы?

–Йок, а почему вы всегда враждовали с эльфами?

Он посмотрел на неё, для него не было тьмы, и он заметил дорожки влаги на её щеках. Помедлив, он ответил.

–У эльфов нет души. Они почти вечны, но души у них нет. Они неживые.

Девушка удивленно посмотрела в его сторону. "А она ведь почти ничего не видит во тьме" вспомнил орк. И добавил.

–У нас у всех есть душа. У меня. У тебя. Даже у кендеров, есть что-то вроде. У эльфов нет души. И сколько бы красивых сказок они не придумали, они все равно знают, что они неживые.

–Как это?

–Это тоже рассказал Фрос. После того, как восстановил древний корабль.

–Не может быть. Я видела светлых эльфов, они такие же, как мы только красивее, мудрее, добрее...

–Хех – изобразил что-то похожее на смех орк. -Я тоже видел пресветлых эльфов. Их доброту, когда они ради развлечения закапывали живьем орчат. И их мудрость, когда забивали до смерти людей, – орк замолчал. И продолжил хрипящим голосом: – Если разрубить эльфа, то от него не идет запаха уходящей жизни. Они неживые. Я видел гномьих драконов, они похожи на живые существа, но это всего лишь мертвый металл и магия. Эльфы тоже мертвы, даже когда кажутся живыми. Их голубая кровь мертва. Их разум холоден и равнодушен.

Элия рядом вздрогнула и прижала руку к губам. Бедняжка забыла, что тьмы для него не существует. Почему-то вдруг стало важно, чтобы этот человеческий полудетёныш поверил ему.

–Они убили всех моих близких, я всего лишь мстил. Но дело даже не в этом... Я проверял то, что рассказывал Фрос. Знаешь, – последовала длинная пауза, – он, верно, сказал, что нет для эльфа большого оскорбления, чем назвать его "робот".

–А что это значит? – тихо спросила девушка.

–Не знаю, услышав это слово, эльфы перестают быть самыми выдержанными существами в мире, после этого их надо или убивать...

–Или? – эхом подхватила девушка.

–Или они убьют тебя, – закончил орк.

–Ты часто говорил это слово?

–Нет – Йоки, вспоминал эльфов. Горящие ледяным бешенством глаза, бледные длинные лица... Мертвый вкус голубой крови на его клыках... Синеющие губы, гаснущие глаза... Длинные отрезанные уши составившие "Ожерелье Мести". Засада эльфийских рейнджеров... Оперенные зеленым стрелы рвущие его плоть заставляя кровь густеть и гнить от яда... И глаза Смерти, который пришел за ним... Холодные глаза так напоминающие глаза эльфийских бойцов... Потом странные лекари гномов... Подземные дворцы и мертвые животные из металла... Апатия... И осознание того, что месть это мало... Клан должен жить!

Её рука дернула его за рукав.

–А другие орки? Где они...

Орк молчал. Где-то в Запретных горах прятались остатки трех основных кланов. За пустынями Тарсиса, где невозможно жить, а можно лишь выживать в ожидании часа, когда священная жажда мести будет утолена. А четвертый клан... Существует до тех пор, пока жив хоть один боец помнящий Тень Черной Луны на тотеме Пса-Дождя.

–В Запретных горах. По преданиям туда прилетели первые орки, из своего мира. И что-то прокляло то место. Бессчетное количество лиг, на этих землях гибло всё живое. Потом оттуда вернулся Фрос, нашедший летучий корабль. А когда Смутная война завершилась, туда ушли три клана. Земли по-прежнему отравлены проклятием, но орки уже не умирают, – Йоки прислушался к наполненной звуками ночи.

Охотничьи песни летучих мышей, перекликались с любовными серенадами цикад... Прошуршала крыльями мудрая сова, приговорив к смерти очередную мышь, чей крик оборвал острый коготь птицы.