Текст книги "Упал-отжался! Или отбор наоборот! (СИ)"
Автор книги: Олег Ростов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Грубо стащил!
– Наплевать! Главное, что ты теперь голая! А с меня мой костюм ввиде трусов, я сам снимать должен или ты займешься?
– Сам снимай!
– Э, нет. Так дело не пойдет. Это не честно! Снимай! И не щелчком пальцев, а ручками своими, сама! Прикоснись, наконец, к телу своего мужа! Села на кровать, живо! – Упала задницей на постель. Смотрит на мои трусы. – Я жду, женщина!
–Я еще не женщина!
– Эту недоработку я сейчас исправлю. Приступай!
Сначала не решалась. Но потом все же стащила.
– Вот видишь? Ничего сложного нет. Так, начало хорошее. Продолжаем, наибожественнейшая! – Ее крылья затрепетали. – Чего крылышками замахала? От радости? Спасибо! Я тебе нравлюсь, сладкая моя?
Молчит. Уставилась на мое хозяйство. И чего смотрит? Раньше не видела что ли? Вон у некоторых индивидов их числа озабоченных претендентов, по более моего.
– Немелида! Девочка моя. Нам пора продолжать. Ты чего зависла? Кстати, крылышки свои отстегни и положи на полочку. А то не дай бог поломаю их тебе.
Подняла на меня свое личико.
– Как это отстегни? Они у меня не отстегиваются!
– Дорогая, если я на тебя улягусь, то могу невзначай сломать тебе так какую-нибудь косточку.
– Не сломаешь. – Она сделала мах крыльями и сложила их. Раз и крыльев нет. Заглянул ей за спину, а они такие маленькие стали и прижатыми к ее телу.
– Да ты прям как ангелочек сейчас.
Богиня вдруг начала отползать от меня, стараясь переместиться на другую половину кровати. Куда это ты? Я уже завелся!
– Стоять! – Поймал ее за ногу. Потом поймал вторую ногу. Подтянул ее к краю кровати. Ноги держал в своих руках. Она пыталась их свести вместе. Но со мной не забалуешь. Я парень ломом подпоясанный. О чем ей и сказал.
– Что это ты, детка от мужа сваливаешь? Не понял? Ты же так хотела меня затащить в постель!
– Убери от меня свои грязные лапы!
– Ошибаешься, я их только помыл вон в той бадье с лепестками роз. Так что твоя претензия мимо. Теперь поясни, почему испугалась? Чего боишься? Ты это делала с хреновой кучей своих мужей. Забыла что-ли?
– Я не помню.
– Как это не помнишь? Ты издеваешься?
Она готова была расплакаться. Куда-то вся ее божественность испарилась. Сейчас была передо мной простая девчонка. Молоденькая, симпатичная, но ни как не богиня на божественном троне.
– Я, правда, не помню.
– То есть, скормив своим «несчастным малышам» очередного придурка, ты все забываешь?
– Наверное!
– И на брачном ложе теряешь свои божественные способности?
– Да! Кроме одной.
– Прелестно! Какой именно?
– Дарить наслаждение мужчине.
– Еще прелестнее! Тогда чего ждем? Погнали?
– Ты мне сделаешь больно!
– Обязательно! А ты как хотела? Но нужно потерпеть, дорогуша! Все через это проходят! Не ты первая, не ты последняя! Ноги расслабь! Руки убери от интересного места. Чего закрываешь? Думаешь, я ни разу не видел? Видел! Вот так, молодец... Меня твоя родинка заводит еще больше!
Одним коленом оперся на край постели. Ноги ее развел в стороны и опустился на нее. Она вцепилась руками в постельное белье. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами и часто дышала. Я отпустил ее ноги и оперся руками на постель. Ее голова оказалась между моих расставленных рук.
– Ты слишком напряжена, Немелида. Дыши ровнее и медленнее. Сейчас я тебя буду целовать. А ты просто закрой глаза и постарайся расслабиться. Сейчас больно не будет. Я постараюсь сдерживаться дольше, пока ты не будешь готова. Хорошо?
– Да. – Прошептала она, закрывая глаза.
Вот и славно, подумал я, прикасаясь губами к ее белой, шелковистой кожи шеи. Начнем с шеи, потом опустимся ниже...
– Немелида! Что за дела? Ты мне всю спину исцарапала!
– Мне было больно! – она сидела на коленях, опершись на пятки. Все постельное белье было скомкано.
– Это мне было больно! Я даже не знаю, чья кровь на простыне, твоя или моя?!
– Моя! Ты животное, Константин!
– Завязывай! Сама орала в экстазе так, что гардина грохнулась на пол!
– Все равно мне было больно!
– Еще хочешь?
– Хочу! – при этом, яростно смотрит на меня! Я засмеялся.
– Чего смеешся?
– Дорогая! Мы с тобой ненормальная супружеская пара.
– Это почему?
– Вот смотри, тебе больно, но при этом ты впадаешь в экстаз и хочешь еще. Я не хочу быть твоим мужем, но просто жажду оказаться на твоем брачном ложе в качестве супруга. Я это уже понял. Хочешь сказать, что это нормально? Нет. Мы с тобой конченные извращенцы. Нас в дурке нужно держать, за семью замками и постоянно в смирительных рубашках. И еще. Ведь ты все забыла, значит не опытная! Но наслаждение доставлять умеешь! Я это заметил и оценил. Как так?
– Я же тебе сказала, что эта моя особенность. Я хочу еще, Константин!
– Но тебе ведь больно?
– Ну и что!
– Ладно, подползай ко мне. Я тебя еще раз осчастливлю!
Супруга на четвереньках пересекла кровать по диагонали. Задышала мне в лицо. Облизывала свои губы. Я лежал на спине.
– Хочешь? – шепотом проговорил ей.
– Хочу. – Так же ответила она.
– Тогда поработай!
– ???
– Залезаешь на меня. Берешь мое сокровище в свои ручки и заправляешь себе. Потом скачешь! А я твоей грудью займусь. Поняла?
– Я богиня!
– Слышал уже. Ну что? Поехали?
Поехали. Богиня забыла, что она богиня...
Лежала рядом, уткнувшись в подушку. Обнял ее и притянул к себе.
– Немелида, ты что ревешь? Что, совсем плохо?
– Нет, хорошо. Не мешай. Мне поплакать нужно.
– Хочешь, я тебе стихотворенье расскажу?
– Хочу! Про любовь?
– Про любовь! – Я усмехнулся. Детский сад! – Про любовь женщины к мужчине. Устраивает?
– Да.
Я люблю тебя, мой милый и родной!
С ума схожу от счастья быть с тобою... Я рада от того, что ты судьбой Дарован мне с огромною любовью!
Я вознесла тебя на пьедестал,
Иначе просто быть у нас не может.
Ведь ты – мой Бог и ты – мой идеал,
И нет мужчины мне тебя дороже!
Твои слоев звучат чудесной песней,
Когда ты говоришь мне о любви.
Я счастлива, что мы с тобою вместе,
Все чувства наши нежные храним!
– Ведь ты мой Бог и ты мой идеал... Но ты не бог, Константин?
– Для тебя бог. И идеал! Разве не так?
– Я не знаю.
– Плохо, дорогая! Вот ты для меня богиня и идеал!
– Я и так богиня! И я идеал, я же богиня красоты.
– Боже! Мама, роди меня обратно! Ты все воспринимаешь буквально. Тут нужно по другому воспринимать своего избранника. Раз уж ты меня выбрала. Вот я тебя не выбирал. Но могу прочитать тебе стихи, не потому, что ты богиня, а просто потому, что ты женщина! Слушай:
Девушка, вспыхнув, читает письмо.
Девушка смотрит пытливо в трюмо.
Хочет найти и увидеть сама
То, что увидел автор письма.
Тонкие хвостики выцветших кос,
Глаз небольших синева без огней.
Где же «червонное пламя волос»?
Где две «бездонные глуби морей»?
Где же «классический профиль», когда Здесь лишь кокетливо вздернутый нос?
"Белая кожа’... но, гляньте сюда,
Если он прав, то куда же тогда Спрятать веснушки? Вот в чем вопрос!
Девушка снова читает письмо,
Снова с надеждою смотрит в трюмо.
Смотрит со скидками, смотрит пристрастно,
Ищет старательно, но... напрасно!
Ясно, он просто над ней пошутил.
Милая шутка! Но кто разрешил?!
Девушка сдвинула брови. Сейчас Горькие слезы брызнут из глаз...
Как объяснить ей, чудачке, что это Вовсе не шутка, что хитрости нету!
Просто, где вспыхнул сердечный накал,
Разом кончается правда зеркал!
Просто весь мир озаряется там Радужным, синим, зеленым...
И лгут зеркала. Не верь зеркалам!
А верь лишь глазам влюбленным!
– Поняла? Чудо в перьях?
– Почему чудо в перьях?
– Так вон они у тебя какие. Белые, мягкие! Разве это не перышки?
Она села на коленки. Ее крылья резко расправились увеличиваясь, пока не достигли своего истинного размера. Крылья синхронно делают легкие махи. Сидит, улыбается. Потом соскочила с постели. Вышла на середину комнаты.
– Подойди ко мне! – попросила она. Встал, подошел к ней. Обняла за шею. Я взял ее за бедра и поднял. – Возьми меня прямо здесь и так.
– Уверена?
– Да, я так хочу!
Прижал к себе. Она впилась мне в губы, а ее крылья обняли меня, заключив в мягкий кокон... Это было невероятно!
Утром проснулся первым. Она еще спала. Крылышки сложены. Осторожно вылез. Прошелся по комнате. Взял на всякий пожарный свою трубу. Мало ли? Так, что искать конкретно? А я знаю? К тому же как искать? Стены комнаты были увиты плющом, виноградной лозой и еще какими-то растениями. Прошелся, зашел в следующую комнату. Увидел дварга. Он спал, свернувшись калачиком вокруг ларца зеленого цвета. Толи из малахита, толи еще из какого камня. Интересно, что в ларце? Подкрался к ящерице на цыпочках и нахлобучил его по хребтине. Тварь заверещала. Рванула куда-то в сторону, но так как обвивала парой тройкой колец ларец, то сдвинула его и он упал на бок. Дварг замешкался и получил еще один удар трубой, «несчастный малыш» подлетел и с воплем умчался из комнаты. Передо мной лежал раскрытый ларец. На пол высыпалась женская бижутерия – цепочки, подвески, кольца, браслеты. Еще какое-то барахло. Все было из золота или серебра. Но вот один медальон меня заинтересовал. Он был весь из бронзы. Сам медальон был овальной формы. На нем были какие-то значки, а в середине черный камень. Что-то типа обсидиана. Цепь тоже была из бронзы. Зачем богини бронзовый медальон? Это очень подозрительно! Перевернул назад ларец, собрал в него рассыпавшуюся бижутерию. А вот медальон, не знаю почему, но засунул в трусы. Главное, что бы он не вылетел у меня из трусов. Я успел отойти от ларца, как в комнату забежала наибожественнейшая! Естественно голая!
– Что происходит? – она была встревожена. Из-за ее спины выглянул дварг.
– Твоя кошатина нагадила мне в тапки! Прибью, тварь!
– Какая кошатина? Костя?
– Вон та! Которая у тебя за спиной!
– Это не кошатина! Это мой дварг!
– По барабану как ты зовешь этого кошака. Главное, он нагадил в мои тапки!
– В какие тапки?!
– Как в какие, дорогая? В мои! Каждый уважающий себя женатый мужчина имеет свои тапки, в которые всегда гадит кошак его молодой жены! Ты разве не знаешь? Это же классика жанра!
– Константин! У тебя нет тапок!
– Как нет? То есть, эти твари не только нагадили, но еще и утащили их?! Я не знаю насколько они тебе дороги, любимая, но это уже перебор. Я забью уродов и сдам их на мыло.
– Перестань немедленно! У тебя нет никаких тапок. Ты ходишь босиком!
– Серьезно? То-то я смотрю, что на самом деле босиком. Плохо, солнце мое. Ты бы мне хотя бы по семейному тапки организовала, раз костюм зажала.
– Ну почему ты такой? Ты мне такое прекрасное утро испортил. Я была счастлива!
– Что испортил, исправлю. – подошел к ней, обнял за талию. – Пойдем любовь моя. Я тебе верну хорошее настроение и счастье.
Она покорно пошла. Видать на самом деле хотела быть счастливой! Отвел ее назад к постели.
– Ложись, девочка моя. Закрой глаза. – Закрыла. Правильно, а то медальон уже стал вываливаться у меня из трусов. Быстро снял нижнее белье, закутав в него медальон и запихал все это под подушку. Еще не хватало, что бы зверушки утащили мои трусы с вещью. Любовью занимались неистово и интенсивно. И успешно. Кричала сильно, где-то даже гром гремел и молния сверкала. Зато стала улыбаться. Глаза опять засияли как две звездочки. Потом еще долго лежали обнявшись.
– Мне нужно идти. Скоро совет богов.
– Надеюсь, ты не долго будешь?
– Нет. Я быстро. Просто мне нужно там поприсутствовать.
– Понимаю. Буду тебя ждать.
Соскользнула с кровати и убежала в бассейн. Через некоторое время встал с кровати. Одел трусы, медальон зажал в кулаке. Заглянул в бассейн. Никого не было! Отлично. Так, теперь разберемся с этой висюлькой – что это за хрень? Одел на шею. Покрутил в руках. Неожиданно черный камень в центре заискрил. Ну да, какая-то магическая висюлька. Эх! Как же мне свалить отсюда домой, в свой родной и такой любимый город?
Реальность дрогнула, пошла волнами и сквозь стены покоев стали проступать черты... моего города! Еще мгновения и я стою по середине улицы. МАТЬ МОЯ ЖЕНЩИНА! Я ДОМА!!! Я даже начал плясать! Потом до меня начала доходить неприглядная картина реальности. Я оказался по середине улицы, в одних трусах. Но это было бы ничего, если бы оказался возле своего дома, а не в районе, находящимся от моего на противоположном конце города. Но и это еще не все. Был день, вокруг, соответственно были спешащие по своим делам люди. И был толи конец октября, толи ноябрь, так как шел противный дождь с мокрым снегом. Представляете??? На меня стали обращать внимание.
– Спокойно граждане! Это не то, о чем вы подумали! – крикнул я на смотрящих на меня людей. Увидел проезжающую машину такси. Выскочил перед самым ее капотом. Раздался визг тормозов. Я уперся в решетку радиатора.
– Ты что. идиот? Жить надоело? – Заорал водитель такси, открыв дверь. И тут же выпучил на меня глаза.
– Братишка, помоги! Довези до дома. Я заплачу! – быстро переместился на переднее пассажирское сиденье. Водитель закрыв дверь смотрел на меня с интересом.
– Что, муж нечаянно нагрянул из командировки? – Усмехаясь, спросил он.
– Ага, муж, б...! Муж, объелся груш! – И мы оба расхохотались! Только каждый смеялся о своем.
Приехав, заскочил к Сережке. Он открыв дверь, впал в ступор.
– Серый не тормози. Дай денег, мне за такси заплатить нужно!
Расплатился с таксистом.
– В следующий раз, будь осмотрителен, а то можешь вообще без трусов на улице оказаться! – Сказал он садясь в машину и посмеиваясь.
Вернулся назад. Запасные ключи от моей квартиры, хранились у Сергея со Светланой.
– Ты где целый месяц был, чудо в перьях? – Спросил, наконец Сережка. Я его обхватил за талию и аккуратно обнял, приподняв над полом. Как же я по всем вам ребятки соскучился!
– Где был? Это тебе лучше не знать. Но скажу одно, в гостях у настоящего чуда в перьях. Это ты верно подметил!
Я БЫЛ ДОМА!
шестой уровень, финиш.
Прошел почти год с того момента, как я сумел вернуться из мира Немелинды. Медальон я после этого никогда не одевал. Он так и лежал у меня в шкафу. Я еще какое-то время продолжал участвовать в нелегальных боях без правил. Но всему всегда приходит конец, так как Сережка шел уверенно на поправку. Сейчас ходил с тросточкой, но обещал в ближайшее будущее выбросить ее. Светлана была счастлива. Кстати, ходила беременная. Сказала, что чуть не потеряла мужа, поэтому решила еще рожать. Теперь уже второго.
Да, того англосакса я все же урыл. Его унесли с ринга. Он остался жив, я его не убил и он даже с виду остался целым, вот только участвовать в боях уже не мог. Заговариваться, бедолага стал. Сочувствую ему! Даже букетик цветов ему в больницу отправил.
Вроде все у меня наладилось. Жизнь вошла в привычную колею. Но... что-то не хватало. Стал часто ездить либо загород, гулять в лесу, либо в городском парке. Даже просто по улицам города. Была середина сентября. Деревья покрылись осенним золотом. Вчера у меня был последний бой. Получил свой гонорар. О том, что больше на ринг выходить не буду предупредил всех заранее. Вопросов ко мне не было. Так как я никому должен не был и ни от кого не зависел. Теперь я безработный и свободный. Погуляв по городу, посидел в кафе. Смотрел на девушек. Но смотрел спокойно. Ни какого влечения у меня к противоположному полу не было. Да-да! Вот такая засада! За этот не полный год, у меня не было близости с женщиной. Меня не тянула ни к одной из них. Даже организм чисто на инстинкте не реагировал. Сначала у меня было недоумение, потом паника. Я даже мадам не тяжелого поведения вызвонил. Приехала, разделась. Сидел, смотрел на нее и... ничего! Вообще. Понял, что стал импотентом! Наверное, это из-за того, что побывал в том мире. Мире Немелинды. И этот мир забрал у меня мою мужскую силу. Проститутке заплатил и отправил ее восвояси. Мне наверное нужно было повесится или еще как-то самоубиться. Я же ведь еще молодой мужчина. Только тридцать исполнилось. Постепенно смирился с этим. Даже стал сторонится прекрасную половину человечества.
Сегодня гулял по городу весь день. Домой вернулся вечером. На кухонном столе стояла кастрюля. Рядом лежала записка: «Костя это тебе обед. Пожалуйста, покушай. Света». Спасибо сестренка. Там был борщ. Разогрел и покушал. Когда мыл тарелку, раздалась трель дверного звонка. Кого это еще принесло? Светлана или Сережка? Так у них ключ есть от квартиры! Прошел в прихожую, щелкнул замок и я открыл дверь...
Моя ошибка была в том, что я не посмотрел в дверной глазок. Хотя я и так никогда не смотрел в него. Мне опасаться было нечего. Это всякому жулью и гопникам нужно было меня опасаться.
Неуспела дверь распахнуться до конца, как от хлесткой пощечины у меня искры из глаз полетели.
– Негодяй, мерзавец! Ты думал, что я тебя не найду?
НЕМЕЛИНДА!!! Потирая горящую огнем кожу щеки и сделал шаг назад в глубь квартиры. Моя женушка вошла в квартиру. По хозяйски. Нет, она не была в своем привычном наряде, который еле-еле скрывал ее прелести, а зачастую вообще ничего не скрывал. На ней было стильное платье, чуть выше колен. Туфельки на каблуке. На личике макияж, немного косметики. Хорошая модная прическа. Она была неотразима!!! И я вдруг почувствовал, как во мне начинает просыпаться уже забытое желание, влечение к женщине. Вот черт!!! Продолжал медленно отходить в глубь квартиры. Да, она была прекрасна! Не даром богиня красоты! Но не это было главное! Знаете что? Это был полный трындец. Я даже не слушал поток эпитетов, которыми она меня награждала. В этом плане у нее был очень богатый ассортимент. У нее в руках был сверток. Большой. Сначала я даже не понял, что это? Но потом в мозгах щелкнуло! Света в таком свертке таскала их с Сережкой первенца, когда только родила! На плече у богини болталась спортивная сумка.
– Ну ты и поддонок, Костя! Ты меня бросил! Ты понимаешь, что ты сделал? Ты меня опозорил! Меня, богиню красоты, бросил мужчина!!! Ты знаешь, скольких мне пришлось скормить дваргам, что бы они все заткнулись и не смели шушукаться у меня за спиной и обсуждать меня? Негодяй!
– Немелинда, что это у тебя?
– Ни что, а кто! Это твоя дочь! Мерзавец! Сволочь! Ты бросил меня беременную. Да еще и обокрал!
– Клевета! Я не хотел! Просто этот медальон сам сработал!
– Он сработал потому, что ты очень хотел сбежать! – Увидел, как по ее правой щеке побежала слезинка. – А ведь я тебя полюбила, по настоящему. Я так никого никогда не любила. А ты...
– Подожди, как дочь???
– А вот так!!! В кои-то веки я нашла мужчину, с которым могла иметь нормальную семью! А он и то, оказался ничтожеством и вором!
– Я же сказал тебе, я не умышленно! И хватит меня оскорблять! О какой семье ты говоришь? Разве вы, боги, нуждаетесь в нормальной семье?
– Конечно! – Немелинда подошла ко мне и всунула в руки конверт с младенцем. – Держи, папочка! – последнее слово произнесла с издевкой. Я стоял и обалдевший держал своего ребенка. А потом сморозил глупость.
– Это точно мой ребенок?
– Что-о-о?! – ее глаза полыхнули и за окном, несмотря на ясную погоду и середину сентября, раскатисто грохнул гром и сверкнула молния.
– Понял! Конечно моя дочь, я даже не сомневаюсь!.. Немелинда, а что мне с ней делать?
– Воспитывать, мой возлюбленный муж. – Опять издевательский тон. Сняла с плеча сумку. – здесь амброзия. Поставь в холодильник. Первые три месяца будешь кормить исключительно ей! Потом можешь кормить перетертыми через ситечко продуктами – овощами, мясом, рыбой, фруктами. Фруктов побольше. Особенно яблоками и грушами. Станет постарше, можешь давать виноград. Этот она тоже будет любить особо. И озаботься для нее одеждой, кроваткой и коляской!
– Подожди! Как это первые три месяца, как это попозже? А ты?
– А я возвращаюсь. У меня дела божественные. Забыл кто я?
– Подожди, Немелинда. Побудь немного здесь. Я сейчас чай поставлю.
Я заметался, не зная, куда положить ребенка. Она стояла и смотрела на меня с усмешкой. Наконец унес ребенка в спальную комнату. Положил на свою кровать. Хотел вернуться в зал.
– Разверни ее. – Стояла при входе в комнату.
– Зачем?
– Так ей будет лучше спать. Она хоть еще и совсем маленькая, но любит когда больше свободы.
– Серьезно? – Тупо смотрел на дочку.
– Серьезней не куда.
Развернул. Она была в распашонке и в памперсе. Смотрел на ребенка. На это пухленькое тельце. На сжатые в кулачек пальчики. В груди родилось теплое чувство. Я папа! Нет не так – Я ПАПА!!! Посмотрел на жену. Она удовлетворенно улыбалась. Резко переключился на нее. Ее улыбка стала блекнуть. На лице возникло выражение тревоги. Двинулся к наибожественнейшей. Она сделала шаг, потом второй назад.
– Ты что задумал, мерзавец?
– Угадай с трех раз, зараза! У меня дикое желание обладать женщиной. Я как застоявшийся жеребец. У меня год не было женщины! – Схватил ее за руки. Надвигался на нее. Она отступала. Вот уперлась в диван. Села на него. Я скинул майку в которой был.
– Ты не посмеешь!
– Еще как посмею. Я же твой возлюбленный муж! Мне пора исполнить супружеский долг. Давай только без вашей бабской ахинеи, типа у меня голова болит и я устала. Тем более дочка спит. Нужно успеть, пока не проснулась.
– Еще чего не хватало! Даже не мечтай!
– Уже!
– Что уже?
– Размечтался. Пора мечты воплощать в жизнь. Платье сама снимешь или мне помочь. И учти, я просто в бешеном нетерпении!
Желание на самом деле, нарастало во мне как снежный ком, катящийся с горы.
– Убери от меня свои грязные лапы.
– Это я уже где-то слышал. – Опрокинул ее на спину. Она попыталась меня пнуть. Но я ей этого не позволил. Сжал ее ноги в своих руках. Дернувшись несколько раз, затихла. Смотрела на меня зло. Ноги ее были согнуты в коленях и прижаты друг к другу. – Вот и молодец.
Мои ладони прошлись ей по внешним сторонам бедер, задирая подол. И тут я нащупал нижнее белье.
– Не понял?
Она усмехнулась:
– Чего не понял?
– Ты что трусы носишь?
– А что такого? Странный вопрос!
– Почему странный? Я не замечал, что до этого ты носила нижнее белье!
– У себя дома, да. Но здесь, это не прилично!
– Ладно. Зад приподними.
– Зачем?
– Не строй из себя дурочку. Я сниму их! Как я с тобой буду заниматься любовью, когда на тебе будут одеты трусы? Причем так плотно одеты!
– Ничего я не буду делать! Тебе надо, ты и приподнимай! Можешь свою задницу приподнять.
– Хорошо. – Засунул руку ей под трусики и сжав их в кулак рванул на себя. Раздался треск. Немел и да сморщилась.
– Ты хоть знаешь, сколько они стоят?
– Что, дорого?
– Неприлично дорого!
– Пришли мне счет, я оплачу!
– Тогда тебе придется продать свою халупу и последние трусы. Но даже тогда ты не оплатишь и половины их стоимости.
– Серьезно? – Спросил я, вытаскивая из-под ее подола остатки женского нижнего белья. Хотел их откинуть в сторону, но она протянула руку:
– Дай сюда! – отдал. Опять запустил руки ей под подол. Гладил ее бедра и наслаждался. Твою душу, сейчас взорвусь! Попытался раздвинуть ее колени. Бесполезно. Дернулся несколько раз – колени даже не оторвались друг от друга.
– Дорогая? У тебя колени что, друг к дружке гвоздями приколочены?
В ответ только издевательская усмешка. Попытался поднять ее ноги. Опять ничего не получилось. Чего это они такие тяжелые?
– Что, Костик? Такой слабенький, что даже жене ноги раздвинуть не можешь? Наверное плохо питаешься? Зараза! Стерва! Задрал ей подол выше пояса, вернее часть подола. Так как на другой части лежала она сама.
– Приподними зад! Иначе сейчас тебе платье порву!
Усмехнувшись, приподнялась. Б... не могу просто так смотреть!!! А она только усмехается. Это же садизм, издевательство в чистом виде! Еще раз попытался раздвинуть ее колени. Опять ничего не получилось.
– Немелида, солнышко, дорогая, любимая, ненаглядная! Ноги расслабь, пожалуйста!
– Обойдешься! Что хочется?
– Ты даже не представляешь. Я же сейчас слюной захлебнусь! У меня после тебя никого не было. Я же ни на кого не реагировал. А на тебя, как мега озабоченный! Прошу тебя, хватит капризничать. Давай супружеский долг исполним, по отношению друг к другу. Сейчас дочка не дай бог проснется!
– У меня после твоей выходки никакого желания нет с тобой в постели находиться. Так что отойди от меня, задохлик! Как я сразу не заметила, что ты такое слабое ничтожество! Отвали, мальчик!
Удавить ее что ли? Думал, что меня разорвет сейчас и от бешенства и от желания обладать ею. Значит я мальчик? Добро!
– Конечно я мальчик. По сравнению с тобой! Может сходишь на кухню?
– Зачем?
– Как там в стихах говорится: «Подружка дряхлая моя, старушка дней моих суровых, налей мне кружечку вина»! – Да простит меня Александр Сергеевич.
– Что-о-о? Кто это старушка? – женушка купилась!!! Ее колени чуть дрогнули, немного разошлись. Она попыталась встать. Но я был на чеку. Быстро рванул колени в стороны и втиснулся между ними! Она смотрела на меня потрясенно, еще не веря, что я уже устраиваюсь у нее между ног.
– Как вы предсказуемы, женщины. Что милая, продолжаем разговор?
Зло глядела на меня. Потом вдруг расслабилась и отвернула личико к спинке дивана. Быстро расстегнул ремень брюк. Как выскользнул из них, даже сам не понял.
– Дорогая, не отворачивайся! Хочу видеть твои счастливые глаза!
Ага повернула личико и смотрит. Я уже чувствовал ее горячее лоно. Одно движение и я в ней!
– Костя! Если сейчас, ты это сделаешь, то больше меня не увидишь. Ни меня ни дочь. Выбор за тобой! – Сказав, отвернулась опять к спинке дивана.
Черт! Черт! И еще много раз черт! Никогда не занимался насилием. Но кто-то мне нашептывал на ухо: «Ерунда, сделай это. Не слушай ее! Зато какое наслаждение получишь! Ты же помнишь!» Боролся с вожделением. Это была мука. Она же лежала спокойно и ждала.
Я откинулся назад. Сел на диване и стал надевать свои штаны.
– Зачем пришла? Отдать дочь? Хорошо. Отдала. Чего тогда ходишь передо мной и задом крутишь? Ведь знаешь же, что я не могу ни с какой другой женщиной, кроме тебя. Решила поиздеваться? Уходи. За дочь можешь не волноваться. Я позабочусь.
Она одернула подол, встала. Погладила меня по голове, я отстранился.
– Плохо, милый? А представь, как я мучилась!
– А я не подавал заявки на участие в твоем балагане. Не хотел становиться твоим мужем. Это с твоей стороны было насилие. Так что давай, скатертью дорога. И лучше вообще больше не появляйся. Нет тебя и хорошо. За дочь спасибо. Больше мне от тебя ничего на хрен не нужно.
Прошел на кухню. Включил чайник. На душе было муторно и погано. Появилась Немелинда. Встала в проеме двери.
– Ты еще здесь?
– Там в сумке...
– Я уже слышал. Что еще? Ах да... – Вернулся в зал, достал из шкафа медальон. Подошел и всунул его в руки богини. – Теперь надеюсь все. Хотя нет, значит так, может с твоей точки зрения моя квартира и халупа, пусть. Но это мой дом. Не оскорбляй его. Я же не оскорбляю твой сарай. Да большой, но сарай. Я бы лично в нем жить не стал.
– У меня не сарай!
– Сарай, большой сарай. В нем нет уюта. А значит сарай! Вот теперь все. проваливай.
– Костя не обижайся...
– Я не обижаюсь. Уходи Немелинда.
Богиня смотрела на меня некоторое время, потом кивнула мне и вышла из квартиры.
Сидел, пил чай. Заплакала мелкая. Пошел к ней. Лежит ручками машет. Так памперс можно на выброс. Что в этих случаях делают? Нужно, наверное, помыть ее? Понес в ванную. Настроил тепленькую воду и подмыл. Завернул дочь в чистое полотенце. Держу ее на руках, она молчит и смотрит на меня своими черными глазами. Точно, глаза мамины. Те же бровки и форма глаз. Носик тоже мамин. А вот губы мои! Сто процентов! И овал лица мой! Любой, кто скажет, что это не так получит в дыню. Даже к зеркалу подошел. Стоял, сравнивал. Пришел к выводу, что моего больше чем маминого. Это хорошо, просто замечательно. А раз так, значит она папина дочка. Все кто не согласен, могут идти лесом, пни окучивать. Так, что дальше? Дочка смотрела на меня требовательно! Идиот, она же есть хочет. Ведь дети в таком возрасте либо спят, либо едят! Так, что там мамка притащила? Держа в одной руке мелкую, второй раскрыл сумку. Ага, банки с чем-то! Во. бутылочка с соской! Увидел листок бумаги.
«Костя, не сердись на меня. Пожалуйста. Амброзию, поставь в холодильник. Будешь кормить ее через каждые три-четыре часа. Бутылочку промывай хорошо, после каждого кормления. Амброзию в бутылочке, прежде чем давать ей, подогрей в горячей воде, но до температуры тела. Когда покормишь, обязательно подержи столбиком, что бы воздух вышел, который она заглатывать вместе с едой будет. Купать каждый день, вечером. Почаще бывай с ней на свежем воздухе. Уверена, из тебя получится очень хороший, заботливый и любящий папа. Целую, твоя Немелинда!»
Нет. скажите, это нормально? Поиздевалась, свалила, но я не должен обижаться! Да идет она, лесом! Включил в кране горячую воду. Подержал бутылочку. Потом попробовал на язык. Что за фигня? Сладковатая и очень вкусная субстанция? Как она сказала – амброзия? Что это такое еще? Молоко так называет? А, по барабану. Вроде температура нормальная. Мелкая смотрела на бутылочку. Запищала. Точно, кушать хочет! Положил ее на сгиб локтя. Видел так кормят мелких. Сунул ей соску. Сидел на стуле, держал бутылочку. Она наяривала, только за ушами треск стоял. Это я так шучу. Своими ручками держалась за бутылочку.
Поели. Так, что мамаша писала, подержать столбиком? Подержим. Пока держал, она меня описала. Тоже нормально. Как без этого? Всех родителей дети описывают. Так, что дальше. Полотенце убрал. Черт, да мне ее даже завернуть не во что! Тоже мне мамаша! А еще богиня! Не могла дочери пеленок разных побольше притащить. Вот жлобская натура. Для меня костюма пожалела. Для дочери пеленок! Угораздило меня с такой связаться.
Схватил телефон, позвонил Светлане, попросил зайти. Щелкнул замок.
– Костя, чего звал? – раздался женский голос из прихожей.
– Проходи, сама увидишь!
В зал зашла Света. Увидев меня с грудным ребенком, зависла. Примерно минуту продолжалась немая сцена.
– Костя, ты где ребеночка взял?
– Как где? Родил!
– Костя, не шути с этим!
– Честно, Свет. Дочь моя. Маманя ее принесла, сунула в руки, говорит – воспитывай! Не веришь? Вон там в сумке свидетельство о рождении. В графе отец, мои данные.
– Точно твоя дочь?
– Моя. Можешь не сомневаться.
Светлана подошла ко мне, посмотрела на ребенка. Ее лицо расплылось в улыбке.
– Боже, какое чудо! Какая хорошенькая!
– Конечно хорошенькая! Другого и быть не может. Вся в папу!
Света посмотрела на меня скептически.
– Ты на себя в зеркало посмотри! Папа.
– Что тебе не нравиться?
– Все нравиться. Особенно, что ты наконец-то перестал уродовать себя. Спасибо тебе Костя за помощь. А девочка и вправду на тебя похожа. Губы твои. Так, почему она у тебя на половину голая? Тебе что завернуть ее не во что?
