Текст книги "Упал-отжался! Или отбор наоборот! (СИ)"
Автор книги: Олег Ростов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
третий уровень
Вышел вслед за всеми на арену. С собой захватил куриную ногу и бокал с вином. Толстый, увидев меня, подскочил на месте.
– Претендент Константин. На арену нельзя выходить с едой и вином.
Весь Колизей уставился на меня. Откусил от ноги кусок, прожевал и запил вином.
– Это кто такую хрень придумал?
– Это правила!
– Подожди. Насколько я понял, у нас тут организуется поэтический вечер. Так?
– Так, претендент!
– А какой же поэтический вечер без вина и закуси? Ты меня пугаешь!
– Претендент Константино!
В стороны полетели брызги вина, это я выплюнул очередной глоток из кубка.
– Не понял?
– Извините! Претендент Константин! На арене разрешены только платочки.
Я тупо смотрел на распорядителя. Какие еще платочки? Он что, издевается? Отхлебнул из кубка.
– Какие еще к чертям собачьим платочки?
– Обыкновенные. У кого шелковые, у кого батистовые, у кого из хлопчатой ткани.
Я огляделся. Точно, озабоченные все стояли с платочками. Что за фигня? Откуда они их взяли? На некоторых даже трусов, пардон, набедренных повязок не было. Опять отхлебнул из кубка, отгрыз кусок от куриной ноги.
– И что делать? У меня кроме трусов нет больше ничего. А зачем они?
– Если Вы, например, растрогаетесь от избытка чувств, во время декларирования стихов.
– Правда что ли?
– Да, такое бывает.
– Жесть!
Я начал хохотать. Выронил куриную ногу, потом кубок. Смотрел на толстого и не мог остановиться. Согнулся от смеха. Понял, что у меня началась истерика! Блиииин! Я не могу с этого цирка. Пусть меня ящерицы сожрут. Где моя труба, кстати? Наконец сумел взять себя в руки.
– У меня нет платочка! – распорядитель протянул мне белый кусочек материи. С какими-то вышитыми сердечками. Хорошо, что меня Сережка не видит!
Трилобиты стали выходить по одному и читать какие-то стихи. Конечно же про любовь. Оглядывался, на самом деле некоторых пробивало на слезы. Палата номер шесть! Когда очередной брутальный павиан с клыками, похож был на вампира. Дракула недоделанный, рассказывал о неземной любви, я по тихому подвалил к толстому.
– Ну, так что насчет трубы или арматурины?
– Сейчас должны принести.
– Давай быстрее. А то, как я стихи буду рассказывать?
– Не волнуйтесь, претендент Константин!
– Твои б слова, да богу в уши.
– Вы имели ввиду богиню?
– И ее тоже, мать вашу.
– Она не наша мать, она прекраснейшая из богинь.
– Я это уже слышал.
Рассказывать стихи вышел циклоп. Во, нормальный парень. Нужно его поддержать.
Во мне горит безумная любовь И впредь не погасить мне это пламя И повторять могу я это вновь и вновь От сентября до середины мая
Любимая, ты Ангел мой небесный
Так сильно больше не смогу я полюбить
И чтобы не случилось в этой жизни грешной,
Я не смогу тебя, котёнок мой, забыть
Малышка, этот стих – тебе послание Пусть греет сердце он твоё всегда И в долгие моменты расставанья Напоминал он обо мне хоть иногда.
Я даже удивился, циклоп, а про любовь говорит – малышка, котенок! Куда деваться!!!
Когда он замолчал. Над ареной раздался всхлип.
– Сцука... до слез! – я успел побрызгать себе на физиономию воды из небольшого фонтанчика, рядом с ареной. Подошел к циклопу всхлипывая и вытирая слезы платочком с вышитыми сердечками. Обнял его. Уткнулся ему в грудь, даже зарыдал. Ну, по крайней мере, попытался изобразить рыдания. – Братан, от души! Котенок... ангел небесный... малышка. Я не могу... Это же уму непостижимо! Все, брат. Ты победил. Я уверен, что барби на стуле уже твоя. Сегодня же ты окажешься у нее в постели. А мы все остальные реально проиграли. Придется нам уходить с болью в сердце и с позором домой! Обещаю, что дома на диване, я буду очень горевать. Но ты выиграл в честной борьбе.
– Претендент Константин!
– Что такое, колобок?
– Не Вы определяете кто победил. Определяет прекраснейшая из богинь.
– Я думаю, что наиславнейшая, наибожественнейшая и наипрекраснейшая поддержит меня и возьмет к себе в мужья этого достойного представителя одноглазого племени! А нам остальным останется только уныло убраться по домам, где всю оставшуюся жизнь предаваться горестям и рыданиям.
– Есть еще претенденты, которые не читали свои стихи!
– Уверен, что там один сплошной отстой!
– Это не Вам, Константин, решать.
– Хорошо, давайте послушаем!
Мы с циклопом отошли.
– Спокойно, братан! – Начал вешать ему на уши. – Сейчас мы будем опускать соперников ниже уровня плинтуса. Главное ты все повторяй за мной. Понял?
Одноглазый кивнул.
Вышел еще один козлоногий. Наверное брат того, который себе причиндалы о ствол отбил и на шипы накололся.
Мне нужна одна только ты,
И другой никакой мне не надо!
Если ты не со мною рядом.
Ну а если разлука возможна,
Если всё таки будешь с другим ты,
Вспоминай и меня временами..
Те моменты где вместе мы были,
И любовь, что была между нами.
Я поднял вверх правую руку и сжал в кулак. Тоже самое сделал циклоп, посматривая на меня.
– Отстой! Отстой! Отстой! – начал скандировать я. За мной стал повторять циклоп. Потом неожиданно подхватил один из пернатых с крылышками, стоявший рядом с нами.
– Отстой! Отстой! Отстой! – Уже скандировала вся остальная претендентская тусовка.
– Тихо! – заверещал распорядитель. – Судьбу стихотворения определяет божественная!
Богиня дала отмашку продолжать поэтическое состязание. И каждый раз после прочтения, тусовка скандировала «Отстой». Причем активно принимали участие в ней те, кому раньше кричали тоже самое. Короче, поэтический вечер плавно перетекал в клоунаду.
Наконец богине это надоело. Она встала со своего трона.
– Я бы хотела послушать претендента Константина!
– Толстый, где моя труба?
– Сейчас принесут.
Богиня смотрела на меня требовательно. Вот же зараза. И как на зло ничего на ум не приходит кроме: «Села муха на варенье, вот и все стихотворенье!»
- Божественная из божественных! – Сволочь толстый, где труба? – Я бы конечно мог рассказать тебе стишок. Но разве это станет наслаждением для твоего божественного слуха? Я предлагаю тебе другое! – Колобок, мать твою, где труба? – Я предлагаю тебе песню.
– Как интересно! Хорошо. Я согласна! Что тебе для этого нужно?
– Малость, несравненная. Гитару. – Очень надеялся, что гитары у них нет. Ошибся. Гитару притащили. Ну конечно, она же богиня! Довольная уселась на свой божественный стул. Ладно цыпочка, я тебе сейчас спою, про лУбовь!
Пальцы стали перебирать струны.
Над деревней Клюевкой опустился вечер.
Небо залунявилось, звезды пальцем тронь.
Где-то вдалеке пичуги малые щебечут.
Где-то недалече всхлипнула гармонь.
Богиня заинтересованно на меня смотрела. Играя, пошел к ней. Стал взбираться по ступенькам.
Все хлеба поубраны, всё поздали загодя,
Трудодни получены, божья благодать.
На плетень соседский, опускаю задницу,
Закурил махорочку, начинаю ждать.
Вот я уже рядом. Ящерицы зашевелились. Но она сделала рукой знак и они отползли в стороны. Хорошие, дрессированные зверушки. Стою перед ней в одних трусах и с гитарой. Конечно, тело у нее роскошное...
Как придет родимая, как придет хорошая.
Посидим маленечко, опосля пойдем По лугам колхозным, по полям не скошенным,
Где-нибудь в стогу душистом упадем.
Усмехнулась. Поглядела на мои трусы оценивающим взглядом. И что мне парит толстый, что она невинна? Невинные так не смотрят. Стал обходить ее вокруг. Она сидела, за мной взглядом не следила. Я наклонился к ее правому розовому ушку:
Я ее родимую, я ее сердечную Шибко поцелую, крепко обниму,
И слегка общупаю опосля, конечно,
Я с нее залеточки, ай да все сниму.
Еще обошел, теперь уже наклонился к левому ушку.
От мыслей ентих что-то подымается Не в штанах конечно, а в моей душе.
Ведь душа томится, ведь душа-то мается Не идет обманщица, за полночь уже.
Опять обошел и встал напротив нее, ниже на одну ступеньку. Она опять посмотрела на мои трусы. Проверяет что ли, на самом ли деле у меня только в душе что-то поднимается?
Не пришла родимая, не пришла гадюка,
А из соседского клозета ну такая вонь.
Эх, зажму я красоту в мозолистую руку,
И пойду дослушивать, что хнычет мне гармонь.
Эх, зажму я красоту в мозолистую руку,
И пойду дослушивать, что хнычет мне гармонь.
- Пардон, мадемуазель! Как Вам мое песенное творчество? Надеюсь, я проиграл. И Вы отправите меня домой!
– Значит, говоришь, что зажмешь красоту в мозолистую руку? – Что-то мне перестал нравиться блеск ее глаз. – Это хорошо. Поэтический вечер закончен. В нем победил ты! Завтра последнее состязание. Иди, можешь пожрать всласть. Там тебе уже все приготовили. Распорядитель тебя проводит.
Вот это я попал!!! Что значит победил??? Не. мне такой расклад не улыбается. Так, где толстый? Где моя труба???
Божественная из божественных покинула Колизей, в окружении своих дрессированных зверушек. Стерва! Зараза! Курица! Барби тупоголовая! Нахлобучить бы ее ремнем по заднице, что бы подпрыгнула, схватившись обеими руками за свои... ягодицы... очень аппетитные! Да, пока она не ушла, смотрел на ее зад! Вот почему так? Как видишь симпатичную девицу, то, даже если сначала посмотришь на ее лицо, то потом взгляд на полном автомате смещается вниз. А некоторым даже в лицо не смотришь, сразу фокусируешься на их пятой точке! И если стоит к тебе передом, так и хочется сказать, повернись малышка к дяде задом, а к остальным передом. Что такого особенного в их... Было бы лучше, наверное, сосредотачивать свой, инстинктивно и рефлекторно, взгляд, например, на пальчиках их ног... даже если они в сапогах. По крайней мере, ты не будешь облизываться, глядя на носки их сапожек или туфелек, в отличие, когда смотришь на обтянутые какой-нибудь тряпкой их... бедра, так сказать! Что-то меня не туда понесло. Пора завязывать с эксгибиционизмом. Что же, остается только в реале зажать красоту в мозолистую руку и пойти, что-нибудь перекусить. Вот я и зажал красоту – семиструнную гитару. У меня ее, почему-то никто не забрал. Посмотрел на распорядителя.
– Ну и где моя труба?
– Вон она. претендент Константин! – И указал мне за спину. Я развернулся. Точно, при входе на арену, стоял какой-то непонятный тощий тип, с острыми, как у крысы ушами. В его руках находилась металлическая труба. Подошел к нему.
– Дай сюда. – Забрал. Толстому отдал гитару. – Подержи, только далеко не убегай!
Труба в самый раз. Молоток – колобок! Ха, в рифму! Длина – два с небольшим метра. Диаметр подходящий, в руке лежит отлично, как будто здесь и росло! Взмахнул ей проверяя. Прекрасная вещица, теперь можно и с ящерицами разобраться. Я думаю им мой девайс очень понравиться! Как там в одном анекдоте: «Кто ударил немецкий зольдатен палочко по голова? – А что за палочка? – Палочка называется оглобля»! Трубу никому решил не отдавать. Гитару забрал у колобка. Он провел меня в еще один зал. Это был не один из тех, в которых я завтракал и обедал. Но это большого значения не имело, так как там стол был не хуже. Вот это я понимаю! Сервиз! Интересно, наибожественнейшая прибежит посмотреть, как я насыщаюсь?.. Не прибежала! Это хороший симптом. Надеюсь очень скоро оказаться на своем диване!
Поковырялся в зубах. Плеснул себе вина в кубок. Железная палочка стояла рядом, облокоченная на стену. Развалился в кресле, ноги закинул на стол. Взял гитару. Часть озабоченных, которые попали в этот зал со мной, недоуменно на меня смотрели. Но я не обращал на них внимания. После хорошей трапезы потянуло на лирику. Вспомнился любимый с детства мультик «Бременские музыканты». Пальцы пробежали по струнам.
Луч солнца золотого Тьмы скрыла пелена.
И между нами снова Вдруг выросла стена.
А-а-а-а-а-а-а-а!
Ночь пройдет, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждет.
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная,
Солнце взойдет!
Солнце взойдет!
Местная озабоченная тусовка подтянулась ко мне. Больше уже никто не смотрел на меня осуждающе, из-за моих ног на трапезном столе. Некоторых индивидов пробило на слезы и они во всю орудовали платочками. Прямо как дети! Только озабочены не по детски!
Петь птицы перестали,
Сеет звезд коснулся крыш.
Сквозь вьюги и печали Ты голос мой услышь.
А-а-а-а-а-а-а-а!
Ночь пройдет, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждет.
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная,
Солнце взойдет!
Солнце взойдет!
Солнце взойдет!
Тусовка дружно хлопала! Что бы еще им спеть? Усмехнулся, поехали, романтики с большой дороги!
Пусть нету ни кола и ни двора,
Зато не платят королю налоги Работники ножа и топора,
Романтики с большой дороги..
Не желаем жить, эх,
По-другому,
Не желаем жить, ух,
По-другому...
Пел припев, озабоченные улыбаются, начали пританцовывать. Хлопали в ладоши!
Прохожих ищем с ночи до утра,
Чужие сапоги натёрли ноги Работникам ножа и топора,
Романтикам с большой дороги.
Не желаем жить, эх,
По-другому...
Претенденты на место под бочком у богини на брачном ложе, увлеченно слушали меня, поэтому не видели, как появилась богиня. Я видел. Зараза. Чего опять прибежала? Но прерывать песню не стал.
Нам лижут пятки языки костра,
За что же так не любят недотроги Работников ножа и топора,
Романтиков с большой дороги.
Не желаем жить, эх,
По-другому,
Не желаем жить, ух,
По-другому...
Резко оборвал песню. Отложил гитару, взял в руки трубу Заскочил на стол. Сейчас с ней всего две зверушки. Не знаю, правда их скорости. Но не сверхсветовая же!
– А что наибожественнейшая тут делает?
– Ты не забыл, смертный, что это мои чертоги?
– Да чертоги, точно чертоги. Надеюсь, черти у тебя в чертогах водятся.
Богиня изучала мою физиономию. Я ухмылялся ей в лицо. Достала меня уже. Когда домой отправишь?
– Ты постоянно испытываешь мое терпение!
– Отправь меня домой и я не буду испытывать твое терпение.
– Посмотрим. А что ты пел до этого?
– Какая разница, что я пел. Я забыл! А ты что, наипрекраснейшая, песенку хочешь услышать?
В ее черных глазах мелькнули молнии. Ага злиться, наибожественнейшая. Давай-давай! Я тебе сейчас спою.
– Я могу спеть, хочешь? – Она кивнула.
Эй, кто-нибудь, подайте мой инструмент! – трубу положил на стол, рядом с собой.
А как известно, мы народ горячий Ах, и не выносим нежностей телячих Но любим мы зато телячьи души
Мы любим бить людей Мы любим бить людей Мы любим бить людей Мы любим бить людей,
И бить баклуши
Мы раз-бо-бо-бобойники,
Разбойники, разбойники Пиф-паф и вы покойники,
Покойники, покойники...
На лице богини, сначала появилось недоумение, потом удивление, а затем недовольство. Наисияющая, мать ее, хотела про лУбовь. Облезешь!
А кто увидит нас тот сразу ахнет И для кого-то жаренным запахнет А кое что за пазухой мы держим К нам не подходи,
К нам не подходи,
К нам не подходи,
А то зарежем!
Богиня была раздосадована и зла. Я ухмылялся. Отложил гитару, взял в руки трубу
– Ну что, самая прекраснейшая из женщин и самая невинная из невинных? Тебе понравилась песенка?
Она глянула на двух своих зверушек.
– Откусите у него что-нибудь, только не то, что между ног болтается.
Вот, а толстый говорит о какой-то там невинности. Показала, свое истинное нутро! Обе ящерицы рванули на меня просто с неимоверной скоростью. Если бы я не ожидал такого, плюс у самого реакция очень хорошая, иначе меня давно бы уже искалечили или вообще закопали, то сейчас лишился бы какой-либо части тела. Я ударил ногой по фарфоровой кастрюле с каким-то варевом. Варево было еще горячим и одна ящерица заполучила в морду кипяток. Ударив по кастрюле, я тут же ушел в строну, от линии атаки тварей. Прыгнул со стола, развернувшись в полете и конец моей трубы, описав полукруг, врезался в череп второй твари, вминая ее верхнюю челюсть в нижнюю, а заодно всю макушку. Тварь грохнулась на пол и по инерции прокатилась по гладкой поверхностью пола. Ее тело кольцами извивалось вокруг разбитой головы. Первая тварь, которая выхватила горячим супом в морду противно заверещала и с опозданием на десяток секунд, продолжила атаку. Я успел встать в стойку и держал трубу так, что бы один конец ее смотрел твари в пасть, которую она разинула. Она прыгнула. Еще пара мгновений и...
Реальность замерла. Тварь находилась в нескольких сантиметрах от конца трубы. Она тоже застыла в полете. Как и я. как и все остальные. Богиня обошла нас с тварью. Усмехнулась. Ну да, еще чуть и я бы вогнал металлическую трубу в глотку уродливой ящерицы. Движением руки сместила дварга в сторону. Потом отошла. Реальность вновь пришла в себя. Я ударил в то место, в которое хотел. Вот только попал в пустоту. Хотя ничего удивительного, я же все видел и осознавал. Развернулся в сторону ящерицы.
– Всем стоять! – прозвучала команда богини, как удар бичом. Я замер с трубой на перевес. Тварь обежала меня и поскуливая прижалась к ногам богини. Она протянула руку и монстр ткнулся ей в ладонь. Сама «невинность» подержала так руку на голове ящерицы, потом убрала. Дварг был в норме. Следов термического ожога не наблюдалось. Он или она, было не понятно, уставился на меня, чуть раскрыв пасть. Казалось, что тварь усмехается. Глаза горели зловещим багровым светом. Давай подходи таракан-переросток, я тебя еще раз приголублю! Немелинда, тем временем подошла к издыхающему второму дваргу. Остановила замедляющиеся конвульсии извивающегося тела. Положила руку на разбитую и деформированную голову. Прямо на глазах сломанные и вмятые кости черепа восстановились. Дварг вскинулся, нацеливаясь на меня. Я только по удобнее перехватил трубу. Богиня остановила свою зверушку одним словом, потом посмотрела на меня:
– У тебя завтра последнее испытание. Можешь отдыхать, Константин! – щелкнула пальцами и стол с обжираловом исчез.
– Может ты меня прямо сейчас исключишь из списка претендентов и вызовешь такси? Разойдемся по доброму. Останемся друзьями и все такое?
Она проигнорировала мое ценное предложение! Потом спокойно вышла из зала. Оба дварга, что-то ворча по своему, по тараканьи и оглядываясь на меня, отвалили вслед за своей хозяйкой.
четвертый уровень
Распорядитель смотрел на меня и качал головой осуждающе.
– Я не понял, колобок, ты чего тыковкой качаешь, как китайский болванчик?
– Претендент Константин! Неужели Вы не хотите вкусить блаженства от Божественной? Поверьте, это неописуемо!
– Вот именно поэтому и не хочу. Ты, я вижу, там тоже побывал?
– Где?
– Не прикидывайся идиотом! Где-где, в Караганде! У нее между ног!
– Что Вы такое говорите, претендент. Вкусить божественность может только ее супруг.
– Тогда откуда ты знаешь, что это НЕОПИСУЕМО? – последнее слово я произнес, пытаясь скопировать писклявый голос толстяка.
– Я много разговаривал с ее мужьями. Да это и так всем известно. Вы меня удивляете, претендент Константин! Из какого захолустья Вы к нам попали?
– Тебе там лучше не появляться, поверь. Там твоих э-э-э, "Константино" явно не поймут.
– Это кошмар! Мне Вас жаль, претендент Константин.
– Завязывай порожняк гнать. Что за следующее испытание?
– Самое трудное.
– Серьезно? Что, голой задницей на раскаленную сковородку садиться? Если так, тогда ну его на хрен. Труба у меня есть, поэтому лучше веселая вечеринка со зверушками. Мне свою задницу очень жалко.
– Зачем голым задом садиться на раскаленную сковороду? Это извращение!
Я чуть не выпал в осадок. И это мне про извращение говорит тело в стрингах с бахромой и кружевами, торчащими из задницы! Нет, здесь реальный трэшак. Господи, молю тебя дай мне возможность слинять отсюда...
– Следующий этап, это танцы!
– Повтори. – Я уже ничего не понимал. Значит горящие ямы, топоры проносящиеся со свистом и смертельный лабиринт это ни фига не трудно?
– Следующий этап это танцы.
– А что такого сложного в интенсивных телодвижениях под трезвон развеселой музыки?
– Божественнейшая большой эстет и ценитель прекрасного. Лучше нее никто не танцует во всех известных мирах. Ибо как говорит прекраснейшая из прекраснейших, танец это жизнь и смерть...
– В одном флаконе!
– Э-э-э, что простите?
– Забей, проехали. Так значит танец это и жизнь и смерть?
– Да! Все сущее подвержено танцу. Жизненный путь – это танец. Смерть – это тоже танец. Прекрасный, завораживающий в своей красоте и величии.
– То есть все одни сплошные танцоры?
– Конечно. Волей или неволей мы совершаем этот танец.
– А если, например, мне яйца мешают танцевать. Что тогда?
– Как мешают? Первый раз такое слышу!
– Все когда-то бывает в первый раз.
– Тогда нужно от них избавиться.
– А если трубой по тыковке? Ты что из меня кастрата решил сделать? А у тебя самого они имеются, колобок?
– Конечно, могу показать! – Он приспустил свои «Константино».
– Э! Толстый, отвалил отсюда, кретин! Ты меня за кого держишь?
– Странный Вы, претендент Константин.
– Не странее всей вашей кодлы. Ладно, а что танцуют? Буги-вуги?
– Не слышал о таком танце! Покажите, претендент?
– Не. Я сам не умею.
На физиономии толстяка появилось разочарование.
– А что Вы умеете?
– Да подумать нужно. Например, танец африканских дикарей!
– Очень любопытно.
– Чего тебе любопытно?
– Показать можете?
– Могу. Ничего сложного. Скачешь на месте. Кто выше прыгнул, тот крут! Еще барабан нужен. Скакать под барабан нужно.
– Это все? – Глаза толстяка расширились от удивления.
– А что? Тебе еще что-то нужно? Это очень стильно, эстетично и куртуазно!
– Боюсь, божественнейшая может не оценить такую эстетичность. А другое что есть?
– Так это же хорошо! Она не оценит мой танец, вызовет такси и я отвалю. Поверь, буду очень рад победе одного из своих конкурентов. Честно и от души! Могу даже в качестве свадебного подарка упаковку презервативов послать, на случай, что бы с первого раза залета не было!
– Какого залета?
– Как какого? Ты меня пугаешь, хомяк! Что бы сразу не забеременела!
– Божественнейшая не беременеет. Она богиня!
– И что? В первую очередь она баба!
– Какая баба?
– Ну, женщина! Не цепляйся к словам! А что женщине нужно от мужика? Нет, им много чего нужно, но что самое главное?
Распорядитель вытаращился на меня.
– Наслаждения и усладу души!
– А по тыковке трубой, что бы мозги лучше варить начали? Какая к чертям песьим услада души? Вы реальные недоумки! В гробу и в белых тапочках видали они усладу души. Насчет наслаждения – согласен. Это очень весомая составляющая взаимоотношений. Но это все равно, не является главным. Так как есть такие, которые не получают от секса ни какого наслаждения. Понимаешь? Но все равно ложатся с мужчиной в постель. Почему, идиот?
Колобок продолжал смотреть на меня, хлопая глазенками.
– Почему?
– Основное предназначение женщины – дать начало новой жизни. Это на уровни инстинкта, в подсознании. Так заложено самим мирозданием, как и у мужчин, заронить в женщине начало этой новой жизни. И мироздание позаботилось о том. что бы процесс этот был непрерывным, сопроводив его наслаждением, как поощрением. И не имеет значения, как мы в итоге обставляем все это, какими ритуалами, понятиями, значениями. Как мы это используем. Итог один, у представительниц женской половины, начинает расти живот и на свет в определенное время появляется дитя. Конечно есть аномалии и отклонения. Психические, генетические. Когда начинают испытывать влечение к представителю своего же пола. Это есть как у разумных так и не разумных, то есть зверей. Или вот еще такой изврат – мужчины и женщины, которые категорически не хотят детей и делают все, что бы не допустить зачатия. Хотя физически могут это. Они даже называют себя, э-э-э, как их мать, сейчас вспомню, название заковыристое такое... во, вспомнил чайлдфри. Но это аномалия, психологический или психический дефект. Все остальные же стремятся именно к тому, чтобы дать начала новой жизни. И не имеет значения кто она, богиня или простая белошвейка. Пусть даже богиня смерти. А этой тем более. Так как без жизни нет смерти.
– Это что тогда получается? – Распорядитель совсем завис.
– А это получается... вот черт! – Я смотрел на колобка потрясенно! Договорился кретин. Философ хренов. – Все эти танцы с бубнами, отборы женихов, только с одной целью – она ищет того, кто способен будет сделать ее, банально, мамой! Взяв очередного претендента в мужья, она, через определенное время, убедившись, что вое их телодвижения бесполезны и зачатия нет, просто скармливает недоумка своим зверушкам и начинает поиск нового. Мама дорогая, роди меня обратно! Вот это трЭш, натуральный! Колобок! Мне тебя жаль.
– Почему меня?
– Муж то хоть отведает комиссарского, пардон божественного тела, прежде чем станет э-э-э, частичкой вечности. А тебя просто так зверушкам скормят. Ты слишком много узнал.
Распорядитель испуганно сглотнул, его начала бить нервная дрожь.
– Зачем ты мне все это рассказал? Я жил себе спокойно, организовывал для божественнейшей отборы. Купался во внимании и был популярен среди высшей аристократии многих миров. Я даже был законодателем мод. А теперь что, меня скормят дваргам?
– Обязательно! Но ты сильно не расстраивайся! Зато когда станешь кучкой дерьма, извергнутого задницами любимых зверушек божественнейшей, тебе будет греть нутро то, что ты стал частичкой вечности.
– Претендент Константин! Как Вы можете?
– А что такое? Ты расстроился, колобок? Ты же так пафосно втирал недоноскам и фалоимитаторам о том, какая это благодать!
– Претендент Константин, может мы договоримся?
– Обязательно! Только, о чем?
– Я думаю, что Вы сюда попали не просто так. Вы такой мужественный, брутальный.
– Ты на что намекаешь?
– Ничего оскорбительного. Но вот есть у меня...
– Смутные подозрения?
– Что-то в этом роде, что Вы можете осчастливить почитателей божественнейшей.
– Это как?
– Оплодотворить ее. Я уверен, у Вас должно получиться. А там глядишь и она скармливать никого не будет дваргам. Ибо счастливая мать становится милосердной и добродеятельной.
– Как ты запел ловко, толстяк! Когда дело коснулось собственной задницы. Но вот смотри сюда. Я никак не могу быть ее мужем.
– Это почему?
– Во-первых я не готов к серьезным отношениям. Ведь брак, это серьезно. Правильно? Правильно. А у меня дела еще есть. Во-вторых какой из меня папаша? Ты на меня внимательно посмотри. Чему я смогу научить своего ребенка? Всасываешь? Ничему хорошему. Только драться и кого-либо обижать. Это не есть хорошо. Ребенка нужно учить доброму и вечному. Кажется, так это говориться. Тем более я не могу себя представить с коляской, соской и памперсами. Что обо мне друзья скажут? Ты издеваешься? Чем, наконец, я смогу накормить малыша, если вдруг мамаши рядом не окажется? Пивом и сушеной рыбой? Так дети это не едят. Это я могу тебе с большой уверенностью сказать. В-третьих: ваша божественнейшая из божественнейших, как ее имя, кстати, все забываю...
– Немелида!
– Вот-вот. эта не моего полета птичка. Ты только прикинь, сколько у меня будет уходить на одни ее заколки и прочую женскую дребедень? Я реалист. С моим бюджетом я ее не потяну. Кроме того, я не намерен здесь у вас задерживаться. Я же сказал, у меня дома дела есть. А это что? А это то, что мне придется платить алименты! Что ничуть не лучше, чем тратиться на ее заколки и прочую муть. Хрен редьки не слаще. Нет, я бы не прочь с ней провести веселую ночь, больно она аппетитна. Но не жениться же, в самом деле?
– Сколько?
– Два миллиона! – на автомате ответил я, прежде чем успел сообразить.
– Это слишком много! – Сказал недовольно распорядитель.
Делать заднюю было поздно. Я же не трепло какое!
– Торг не уместен, толстый. Мы не на барахолке.
– Ладно, ты правильно сказал, своя задница дороже. Я постараюсь решить этот вопрос.
– Есть еще одно условие!
– Какое?
– Как сюда попадают из других миров?
– Странный Вы, Константин! Вы делаете заявку и если она рассмотрена положительно, Вас переправляют по порталу.
– Кто заведует порталом?
– Сама наипрекраснейшая и наибожественнейшая.
– То есть у нее есть ключ или еще какая хрень?
– Наверное. Я не знаю. Какой танец ты намерен продемонстрировать? Учти твои африканские прыжки не пройдут.
– Это почему? Проиграю, зато гарантированно и попаду домой.
– Не совсем так. Такой танец божественнейшая может посчитать оскорблением. Результат тебе, надеюсь, не нужно объяснять?
– Не нужно. Но хочу выразить протест. Это не толерантно по отношению к аборигенам Африки.
– Это их проблемы. А нам нужно решать наши.
– Ну ты и жучила, хомяк. А еще говорят, что в божественной тусовке нет жуликов и прохиндеев. Как нет? Вот он, передо мной стоит!
– Претендент Константин, вы слишком предвзяты и категоричны к моей скромной персоне.
– Ну, да. Конечно. Может мне извиниться?
– Не нужно. Мне достаточно, что бы Вы хорошо выполнили свою работу! Итак, какой танец?
Так, что будем отплясывать? Я не танцор ни разу. В кружок танцев не ходил. У меня танцы на ринге были. А это, со слов колобка, мадемуазели не катит. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. Светлана в свое время, когда еще дружила с Сережкой, учила нас двоих оболтусов танцевать рок-н-ролл. Серегу потому, что хотела с ним станцевать на дискотеке зажигательный танец в стиле пятидесятых прошлого века. А меня заодно с ним, что бы ее возлюбленный мучился не один. В итоге мне самому так понравилось, что танец на тусовке Светлана танцевала не с Серегой, а со мной! Но друг в обиде не был, даже наоборот горячо это приветствовал, так как крутиться, как крутятся в рок-н-ролле он так и не научился.
– Рок-н-ролл, колобок!
– Что это за танец? Никогда о таком не слышал и не видел.
– Поверь, ей понравиться. Только с баблом вату не дай бог катать начнешь. Музыканты есть?
– Конечно. – Распорядитель крикнул кому-то и вскоре нарисовались искомые.
Я начал щелкать пальцами.
– Так убогие, слушаем внимательно, я буду наигрывать на гитаре мотив и напевать, вы очень резко врубаетесь и начинаете играть. Я доступно объяснил? – Взял в руки трубу. «Убогие» мне закивали головами, с ужасом поглядывая на мой инструмент в руках. Похоже, прониклись. Отставил железо и взял в руки гитару. – Поехали, слушаем!
Утром меня разбудил великолепный запах вкусной еды. Рядом со мной стоял стол, уставленный всякой снедью. Вот это дело. Соскочил, в предвкушении потер ладонями друг о друга. Но поесть мне не дали. Появился распорядитель.
– Претендент Константин, все уже собираются на арене. Там уже готова площадка для танца.
Я недоуменно посмотрел на толстого прохиндея.
– Я не понял, колобок? Что за фигня? Я еще не кушал!
– Как? Стол Вам поставили полтора часа назад. Все уже позавтракали.
Похоже, я проспал. Да по барабану!
– Значит так, передай мадемуазели, что пока я не поем, дрыгать ногами не буду. Так, где моя труба? А, вот она. Пусть посылает своих зверушек. – И схватил аппетитный кусок мяса. Успел налить вина в кубок, как стол исчез. Остался с шмотком мяса в зубах и кубком вина в руке. Не, ну это уже перебор! Смотрел вопросительно на распорядителя. Прохиндей только пожал плечами и беспомощно развел руками. Уроды, а эта белобрысая самая большая коза здесь. Дожевал мясо, запил его. Встал, в одной руке труба, в другой кубок. Пошел на арену.
