Текст книги "Талисман Седара, или Не исполнившееся проклятие"

Автор книги: Олег Пискунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Пискунов Олег
Талисман Седара, или Не исполнившееся проклятие

Олег Пискунов

Талисман Седара,

или не исполнившееся проклятие.

Повесть

1.

Чужой мир

Окружающий меня мир был чужим и в то же время смутно знакомым, как будто я здесь, когда-то бывал, может быть даже в далеком детстве...

Или это у меня "дежа вю"? Так называемые ложные воспоминания и я здесь никогда не был? Понять я этого никак не мог.

Оранжевое солнышко медленно проплывало над горизонтом, иногда отбрасывая золотистые отблески на редкие, почти призрачные облака. Изумрудно-голубое небо нежно окутывало своей волшебной вуалью столичный город Анторс. Зеркальное дерево, посаженное в самом центре столицы, метко стреляло в разные стороны разноцветными зайчиками. Говорят, что это дерево бессмертное. Оно возвышалось почти на сто метров в высоту и имело огромные зеркальные листья, похожие на круглые металлические пластинки. Это чудесное растение посадил тысячу лет назад первый император Таиры. Или быть может первый монах? Теперь уже об этом никто не помнил, не сохранилось его имя и в летописях. Вокруг дерева раскинулась огромнейшая, центральная площадь, выложенная аккуратно подогнанными малахитовыми плитами. Такая расточительность меня очень удивила. Малахит на Земле, хоть и считался полудрагоценным камнем, все равно очень ценился. А здесь его под ногами лежали целые тонны. Листья Зеркального дерева давали столько ярких бликов, что без темных очков на главной площади находиться было абсолютно не возможно. Слава богу, что у меня были с собой солнцезащитные очки, иначе я бы ослеп еще в первый день пребывания в этом мире...

Странное дело, но я без проблем понимал местных жителей. Сначала мне казалось, что они тоже говорят по-русски, но потом я обнаружил, что сам говорю на каком-то, явно не земном, певучем языке и прекрасно понимаю его. Вот только читать я не умел. Первая же вывеска привела меня в дичайший шок. Я абсолютно не мог разобрать странные иероглифы, очень похожие на обозначения радиотехнических элементов из земного справочника по электронике. Когда я спросил у случайного прохожего о своем местонахождении, он буквально уставился на мою кожаную куртку и бегом затрусил по мостовой, иногда с опаской оглядываясь на меня...

Как я попал в этот мир? Попробую рассказать по порядку...

Воспоминания

...Этот странный сон преследовал меня почти третью неделю...

Я уже давно закончил роман "Бастион спиритов" и взялся за продолжение. Но, вдохновения окончательно покинуло меня, и роман стал как-то постепенно умирать. Два предложения в неделю. Вот это была скорость! С таким темпом "Драконий Дождь" мне не закончить и за пятилетку. А тут еще этот навязчивый сон. Вроде бы сюжет продуман до мелочей, герои те же, что и в "Бастионе спиритов", с уже готовыми и проработанными характерами. Садись и работай. Но нет же...

Стоило лишь немножко прикимарить, как сон сразу же появлялся. Именно он и отвлекал меня от работы...

Прекрасная незнакомка в огненном платье протягивала ко мне свои загорелые руки и умаляла:

– Павел, помоги мне, я скоро погибну, я уже почти умерла.

Вымученная улыбка, потухающий свет карих глаз, черные вороньи волосы, в общем, внешность у нее была необычной и очень даже знакомой, я бы даже сказал, идеальная внешность. Таких людей в природе не бывает. Впрочем, сон, он и есть сон. Где во сне летает наше подсознание? На этот вопрос пока не может ответить современная наука. Может быть, наши сны – это отголоски посещений других измерений? И то, о чем пишет писатель, где-то там, в этих самых измерениях, уже давно происшедшие события? И там, наши мысли приобретают материальную форму? Кто знает, что происходит за гранью нашего сознанья или бытия...

Полгода назад расстроилась моя свадьба...

Моя бедная Анечка воспитывалась без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда девочке исполнилось всего лишь пять лет. Кроме бабушки у Ани никого больше не осталось. А бабушка коротала свою старость в далекой сибирской деревеньке, где жили почти одни старики – староверы. В семь лет, когда девочка пошла в первый класс, она знала наизусть "Новый завет". Аня была молчаливой и набожной девочкой...

Училась Анна в интернате и лишь лето могла проводить у бабы Марфы...

Познакомились мы с ней в институте. Я тогда подрабатывал чтением лекций по информатике, так как в то время меня очень редко печатали, и не хватало денег на жизнь. Мне тогда очень понравилась черноволосая и зеленоглазая, очень застенчивая девушка. Она внимательно слушала мои лекции, сидя на первом ряду и старательно записывала их в свою синюю тетрадку. И почти никогда не улыбалась. Подруги говорили про нее, что Анна – самая наивная девушка во всем институте. Постепенно, я стал оказывать ей маленькие знаки внимания и, удивительное дело, Анна ответила мне такой же взаимностью. Потом, через полгода, когда у нее возникли финансовые сложности, девушка согласилась переехать ко мне, но при одном условии: до свадьбы мы будем жить в разных комнатах. К величайшему несчастью, моя квартира была двухкомнатной. После двух месяцев совместной жизни (если считать ее таковой, когда твоя любимая спит в другой комнате), я понял, что из нее получиться почти идеальная жена. Единственным ее недостатком, как я считал, была ее чрезмерная набожность. Девушка тратила почти половину своей стипендии на милостыню нищим. Часто пропадала в церкви...

Я продолжал упорно трудиться на литературном поприще. Постепенно меня признали как писателя, посыпались договора из различных издательств, гонорары можно было грести маленькой совковой лопаткой. В то время Аня стала как-то постепенно отчуждаться. Целыми днями ходила без настроения, молчаливо упрекая меня.

– Тебя портят деньги, – говорила она, – когда их у человека много, он совершенно не видит бед других. И его душа черствеет.

Я же был категорически не согласен с ней и считал, что деньги не каждого могут испортить. Мне тогда казалось, что я совсем не изменился. Я, так же как и раньше тратил огромные суммы на Аниных нищих, церковь и другие благотворительные мероприятия.

Она отказывалась от моих подарков, не пользовалась украшениями и косметикой, носила простенькую одежду. А когда я купил подержанный "Жигуль", наши отношения и вовсе разладились.

Теперь во мне ее раздражало почти все. Анна старалась придраться почти к каждому моему слову. До поздна общалась с набожными старушками у ближайшей церкви. Иногда она могла не разговаривать со мной весь день.

Я ее очень любил, и как мне казалось, вел себя по отношению к ней вполне благопристойно. К тому же еще и воздерживался почти три месяца. Причиной нашего разлада было ее воспитание и мировозрение – человека целиком ушедшего в религию. Я тоже верил в бога, но как-то по-своему. Эх, баба Марфа, что же ты наделала?

В один из таких пасмурных дней наших отношений, Аня заявила:

– Павел, я с тобой жить больше не могу. Понимаешь, я встретила хорошего парня и ухожу от тебя, он меня понимает и через месяц, мы с ним распишемся.

Я тогда просто пожал плечами, что ж, насильно люб не будешь. Пусть уходит. Я не собирался ее задерживать, просить и умалять. Анна собрала небольшую сумку и ушла, даже не взяв предложенных денег и остальных своих вещей. Я же в тот день напился и утешил себя в объятиях рыженькой девушки по вызову.

С ее уходом разладилась и моя писательская карьера, все мои музы одновременно покинули меня. Все меньше и меньше моих произведений теперь принимали и издатели. Словно кто-то порчу навел.

Как-то случайно я встретил на улице Анечку и ее парня. Потом я узнал, что он – довольно известный скульптор-реставратор. Сергей Смирнов собирал по всему Подмосковью разрушенные старинные скульптуры, реставрировал и затем безвозмездно передавал в музеи.

Они были счастливы, но жили очень бедно и почти впроголодь. Он все заработанные деньги вкладывал в свою реставраторскую деятельность. И, странное дело, она поддерживала его и понимала. Эх, Аня Анечка... Да, чужая душа – поистине потемки!

Наконец, со скрипом пера, я написал роман: "Драконий дождь". Он получился вроде бы даже очень не плохо. Раньше, когда Анечка жила в моей квартире, она читала мои творения и порой давала очень ценные советы. Но теперь ее не было. И я решил, пусть роман полежит немного в столе, затем я его заново перечитаю, как говорится со свежим взором...

А совсем недавно я снова встретил ее на улице. Сердце забилось, как маленький паровой молоточек. О, боже, как она похудела и была все в том же старом, своем любимом платьице. Довел тебя Сергей до ручки. Я не рискнул подойти к ней. Боялся, что она не станет со мной даже разговаривать. А через два часа, я нашел мастерскую Смирнова. Помещение мастерской располагалось в цокольном этаже старинного дома. Запах свежеразведенного гипса непривычно защипал ноздри. Кругом валялись, стояли и лежали сотни гипсовых и мраморных человеческих фигур. У одних не было голов, другие не имели рук или ног. Смирнов стоял посреди мастерской, медленно перемешивая лопаткой какой-то раствор в большой бадье. Иногда он подходил к одной из скульптур, аккуратно перебирая в руках обломки. Я окликнул Сергея и передал ему большую сумму денег.

– Это для Анечки, – сказал я. – От близкого друга. Передай ей.

Странно, он кивнул головой и бессловесно принял деньги. Глаза его при этом как-то не по-человечески загорелись.

– Хотя нет, скажи, что сам заработал и купи ей новое платье. Договорились?

Он снова кивнул. Может быть, я зря передал ему деньги? Но, ведь Анечка у меня бы их не взяла. Может быть так будет лучше? С этими мыслями я покинул мастерскую. Смирнов со мной даже не попрощался, отвернулся, продолжая колупаться в мраморных осколках своего нового шедевра.

Анна, зачем ты ушла, разве я мало уделял тебе внимания? Разве я тебя не любил? Ты ушла и забрала с собой ту часть меня, которая есть у каждого писателя. Ты забрала мою тягу, тягу творить...

Через неделю Сергей нашел меня сам.

– Ты извини, виновато сказал он, – но у нас сейчас плохо с деньгами, может быть, ты нам еще раз поможешь.

– Как ты меня нашел? – удивился я.

– Язык, говорят, до Киева доведет. Только ты Анечке ничего не говори, ладно. А я скажу, что заработал. Потом тебе отдам все сразу.

– Ты купил ей платья? – Спросил я.

– Да, – как-то странно ответил он, – и не одно.

Я опять дал ему большую сумму. Он муж Ани и должен о ней позаботиться, пусть даже с моими деньгами...

Через неделю я прочитал в местной газете о шикарнейшей выставке Смирнова. Сергей умудрился за свой счет восстановить огромное количество мраморных фигур восемнадцатого века. Ему рукоплескали. После выставки его коллекция безвозмездно останется в краеведческом музее.

Через два дня я встретил Анну около магазина. Она была в том же, так хорошо мне знакомом, голубом платьице. Счастливая улыбка на лице.

– Привет! Радостно воскликнула она, пожимая мою руку, – ты слышал по Сережину выставку? Ты на ней не был? Я так счастлива! Представляешь, он заработал много денег и на эти деньги восстановил старинные скульптуры. Боже мой, какой он молодец!

Кажется, я знаю, откуда он взял деньги на скульптуры. Я сам дал ему их. И он пустил их мимо своей семьи.

– Нет, и не пойду! – Я вырвал у нее свою руку и бегом кинулся домой. Слезы душили меня. Она променяла меня на этого сумасшедшего, блаженного Сережку. Да, они вместе, через год с голоду помрут!

Вечером этого же дня ко мне снова приперся Сергей. Наглость его не знала границ. Он снова пришел "занимать" денег.

– Я тебе ничего не дам, – я почти кричал на него, – как ты мог довести до такого Анну?

– Она бы меня поняла, я не пропил твои деньги, а истратил их на благое дело. Ты что меня не поддерживаешь? – Он удивленно посмотрел на меня. – Дай еще денег, пожалуйста, мне не к кому больше обратиться. Я такую скульптуру откопал. Я делаю дело, угодное богу! Неужели, ты не понимаешь?

– Ты меня не понял, – я указал ему на дверь, – убирайся, я давал тебе деньги на одежду для Ани. На ваше питание. А не твои увлечения.

– Значит, ты денег мне не дашь? – Он как будто не слышал меня, находясь за своей прозрачной непробиваемой стеной. – Тогда я зайду завтра, а потом послезавтра.

Я посмотрел в его глаза и ужаснулся, это были глаза сумасшедшего. Он не слышал меня и не понимал. Мир для него был прост. Видимо Сергей считал, что раз я два раза дал ему денег, то потом буду давать постоянно. Ведь он их ТРАТИЛ НА КРАСОТУ!

Я развернул его на сто восемьдесят градусов, открыл дверь и пинком отправил в коридор. Затем с размаху захлопнул дверь.

– Я завтра за деньгами зайду, – крикнул он на прощание и спустился вниз.

Бедная Анечка! Смирнов был болен, он даже не блаженный, а самый обычный фанатик, или даже сумасшедший. Не ужели она ничего не видит? Или она сама такого мужа искала и поэтому счастлива с ним? Я должен срочно переговорить с ней. Я схватил куртку и бросился на улицу, затем вспомнил, что не знаю их адреса. А в мастерскую я больше не пойду...

Да, полгода назад расстроилась моя женитьба. Аня теперь жила с сумасшедшим скульптором. Я потерял вдохновение. Может "Драконий дождь" вернет мне тягу писать?

Вряд ли!

Теперь еще этот странный сон...

...Прекрасная незнакомка в огненном платье протягивала ко мне загорелые руки и умаляла:

– Павел, помоги мне, я скоро погибну, я уже почти умерла.

Вымученная улыбка, потухающий свет карих глаз, черные вороньи волосы, в общем, внешность у нее была необычной, это идеальная внешность. Таких людей в природе не бывает. Впрочем, сон, он и есть сон. Иногда мне казалась, что она очень похоже на мою Анну. Вот только Аня ко мне больше не придет...

Или это я сам вычеркнул ее из моей жизни?

Ну и бог с ней!

Я сел за компьютер и вызвал файл с "Драконьим дождем"...

А сон – это так, идеализация моей мечты. Такие прекрасные незнакомки бывают лишь во снах и сказках.

Куда деваться писателю без вдохновения...

...Долго Сергей не беспокоил меня и вот, наконец, нарисовался ранним утром. Я еще даже куртку снять не успел, вернувшись с утренней прогулки.

– Я за деньгами, – просто сказал он, – понимаешь, такую скульптуру реставрирую. Увидишь, в обморок упадешь.

Последний раз он заходил ко мне очень давно, неужели решил все заново повторить? Я оттолкнул его и хотел закрыть дверь, надо же пришел, блаженный, с утра пораньше.

– Значит, денег не дашь?!

Я покачал головой и замахнулся рукой, но ударить наглеца не успел, Сергей опередил меня. Он достал из-за спины бумажную трубку и выдул ее содержимое мне в лицо.

"Это яд, – подумал я, – отравил меня, ублюдок". В глазах все поплыло. Окружающий мир превратился в маленькую щелочку...

– Тебе там хорошо будет, писатель, – голос скульптора исчез вместе с моим сознанием...

Открыл я глаза уже в совершенно чужом мире...

...Теперь, я сидел на холодной, каменной мостовой, прислонившись к шершавой, прохладной стене городской водокачки, и молча злился, я ведь пессимист по натуре. Как было не страдать, как было не злиться? Ведь этот гад закинул меня в незнакомый мир, так непохожий на родную Землю. Редкие прохожие изредка бросали на меня мимолетные, косые взгляды, полные недоумения. Их интересовал вовсе не я, а моя странная по их меркам одежда. Кожаную куртку в этом мире мог позволить себе лишь ужасно богатый человек. Даже местные воры на нее не позарились, продать кожаную куртку на черном рынке Таиры было ужасно сложно, точнее сказать просто невозможно. Что бы, не мозолить глаза горожанам, я вывернул куртку наизнанку. Теперь, я походил на зачуханного оборванца: затертые "в ноль" по таирянским меркам штаны, именуемые у меня на родине джинсами и старые давно нечищеные, бывшие когда-то черными туфли. Теперь, мою одежду покрывал небольшой слой пыли. Трехдневная щетина на лице, доканчивала созданный образ. Некоторые сердобольные люди даже бросали мне под ноги алюминиевые грошики. (Интересно, как они его производят, этот проклятый алюминий, в своем средневековье?) Я не брал их, это было выше моего достоинства, так как никогда ни у кого в жизни не клянчил денег. Вот, весело галдя, протопал мимо меня отряд местной стражи. Мускулистые высокорослые ребята в сияющих голубизной доспехах. На головах металлические шлемы с забралом из прозрачного пластика. На груди стилизованное изображение Зеркального дерева, на поясе – длинные мечи в матовых ножнах, инкрустированных драгоценными камнями и маленькая кожаная кобура. Командир стражников, когда поравнялся со мной, бросил мне под ноги целую горсть мелких монеток и даже как-то радостно подмигнул. У солдат, сегодня, похоже, был день получки. И они, таким образом, предлагали выпить за них стаканчик местной "бармотухи". Пить, конечно, я не буду. Может мне стоит собрать все эти деньги? Ведь никто не знает, сколько я проторчу в этом мире? Даже местной валюты у меня было немного, вчера удачно удалось продать на барахолке свои "командирские" часы. Правда, у меня остались еще одни – электронные, встроенные в карманный калькулятор.

Что мне теперь делать? Подойти к стражникам и попросить помощи? Но что, я им скажу? Что я пришелец из другого мира и сам не знаю, где теперь мой дом? Да, я – писатель, зарабатывал себе на жизнь тем, что "стряпал" конъюнктурные НФ боевики. Вот и до стряпался, сам попал в другой мир. Что со мной сделал этот подонок Сергей? Я потом, когда вернусь, дам ему прикурить! Что это было за магия такая? А может, это всего лишь наркотик, и я потом, снова проснусь в своей квартире, рядом со своим компьютером? Как бы не так! Это все по-настоящему. Тут уж бесполезно себя за ухо щипать. Я уже пробовал, вон мочка правого уха все еще до сих пор красная. И я никогда не увижу мою Анечку. Все мое прошлое, осталось где-то там, за непонятным горизонтом...

Я задумался и не успел поймать за руку чумазенького мальчугана, который почти молниеносно сгреб монетки у моих ног и канул в подворотню ближайшего дома, затем также быстро перелез через забор и скрылся из виду. Вернее сказать, я и не пытался его поймать, просто вздрогнул от неожиданности и стукнулся головой о холодную стену водокачки. Ведь сам не хотел брать эти грошики. Интересно сколько там накопилось? Наверняка целый кант. В местной валюте я научился разбираться, ведь цифры на Таире были такие же, как на Земле, то есть арабские. Видимо, древние арабы позаимствовали их у какого-нибудь меж пространственного скитальца. (На самом деле арабы переняли их у индусов.) Я еще раз тяжело вздохнул и встал, необходимо было поменять место. Солнышко немного ушло в сторону, и приютившая меня стена оказалась в тени. Я вывернул куртку назад, нет уж, пусть прохожие смотрят на нее, пусть думают, что я выживший из ума богатей, который от нечего делать сидит на мостовой и просит милостыню. (Их богатых не понять!) И перешел улицу. Улицы здесь были широкими, хоть на танке катайся. Теперь буду сидеть вот у этой нагретой стены жилого дома и страдать дальше, а когда настрадаюсь и назлюсь вдоволь, найду выход из сложившегося положения. Тоже мне странник-страдалец и пессимист. Это меня Анечкин уход так выбил из жизненной колеи.

В большинстве фантастических романов, земляне попадают в другие миры и становятся судьбоносными личностями. С ними всегда присутствуют суперземное оружие и конечно же компьютер. В реальной жизни все всегда по-другому. Поверьте, я успел уже в этом убедиться на собственной шкуре...

Мимо прошуршала обтянутая в черную кожу особа женского пола. Богатая, стерва! Если бы не портивший ее лицо шрам от уха до подбородка, ее можно было бы назвать вполне симпатичной. Даже очень! Черные, как беззвездная ночь, волосы, раскосые, карие глаза, небольшой восточный носик и очаровательная улыбка. Женщина моего вкуса. Она с огромным любопытством посмотрела на меня и бросила мне под ноги серебряный кант. Ее глаза как-то необычно вспыхнули, женщина улыбнулась. Я покачал головой и отодвинул его рукой в сторону. Длинноногая незнакомка пожала плечами и явно разочарованная моим поступком, пошла дальше, туда, где улица постепенно переходила в аллею Центрального парка. Ах, как она покачивала бедрами! Загляденье! Редкие прохожие поворачивали в ее сторону головы, когда незнакомка проходила мимо. Ей завидовали, жители этого мира, как и любого другого, сильно мечтали о богатстве. По этому и на мою куртку так странно пялились.

Мимо прогрохотал доспехами командир отряда стражников, уже успел бедняга набраться спиртного по самое горло. Он пытался состряпать на своем лице серьезную мину, но это у него никак не получалось. Вот так гримасничая, он и подошел ко мне. Это был довольно рослый мужчина, с огромными, можно сказать непропорциональными глазами на своем квадратном лице. Его огромный нос картошкой, настолько покраснел от спиртного, что его можно было сравнить с сигнальной, красной лампочкой.

– Э, – стражник осоловело посмотрел на меня, – ты не был в этой куртке, кого раздел? Признавайся, а не то хуже будет. У кого "кожу" стянул?

– Это моя куртка, – просто сказал я, пусть меня заберут в караулку, так даже лучше будет, может, пристроят куда-нибудь. Это все-таки хоть какое-нибудь разнообразие. Надо с чего-то начинать, пусть этим самым начинанием и станет местный полицейский участок. "Постепенно накапливается прекрасный материал для новой книги. – Подумал я, – тогда зачем же страдать".

– Это мы скоро проверим, – Старший стражник отстегнул от пояса золоченые наручники и ловко захлопнул их блестящие кольца на моих запястьях. – Пойдем, пойдем голуба.

Я осмотрел наручники, странное дело, они были изготовлены из золотого сплава. Сплошное расточительство. У нас бы такие наручники, терялись бы сплошь и поперек.

Внезапно мой конвоир запнулся о расшатавшийся камень мостовой и упал пластом, увлекая меня за собой. Я немного замешкался и упал на него сверху.

– Ты еще шопротивляться всдумал, – зашипел он. Ты...

– Это вы сами упали, – перебил его я.

– Шам снаю, – захрипел он, выплевывая выбитый об мостовую зуб. – Если я тепя отстегну, ты не убежишь? – Старший стражник смешно хрипел. – А то ты меня вниз почему-то тянешь.

Я хотел сказать, что это тянет вниз выпитое вино, но промолчал. С таким заявлением можно на большие неприятности нарваться. Пусть куражится.

– Я никуда не убегу.

Он молча отстегнул золотые наручники и достал из своей кобуры маленький фиолетовый пистолетик. Такой и в руку-то еле-еле помещается. Интересно, чем он стреляет?

– Теперь точно не убежишь, – я понял, что нормально говорить с выбитым зубом ему очень сложно, просто мужик марку держать хочет.

В моем мире таких порядочных "ментов" было ой как мало...

В караульном помещении местной стражи я пробыл всего лишь несколько минут. Мое имя даже не успели внести в толстенную книгу допроса. Как только мы вошли, сразу же следом за нами появилась незнакомка с огромным шрамом на лице, та, что бросила мне монетку большого достоинства.

– Я готова выкупить его, – с ходу выпалила она, еще не отдышавшись. Сколько я должна заплатить?

– Мы пока его ни в чем не обвиняем, – ответил сидевший за столом писарь, он даже головы не поднял, продолжая что-то усердно писать.

Кого-то он мне напоминал, я внимательно присмотрелся и понял, что это двойник очень известного в моем мире американского актера. Надо же, так похожи.

– Этот тип украл куртку, – гримасничая зашипел мой провожатый.

– Ты это видел? – Наконец писарь поднял седую голову, глаза у него были такие добрые, как у соседского кокер спаниэля.

– Нет! – Ответил схвативший меня стражник, но раньше на нем ее не было. Я видел!

– А так, – я снял куртку и вывернул ее наизнанку.

– Да, так ты и выглядел. – Смутился стражник, он теперь понял свою ошибку.

– Если напился, не мешай жить другим, – поучительным тоном сказал писарь, – такую куртку украсть просто не возможно. Уже бы весь город знал. А ты, – он погрозил захмелевшему стражнику, – если не исчезнешь прямо сейчас, я отправлю тебя протрезвляться в имперские ледники – протрезвители. Понял?! Полгода у меня вина не увидишь, получки, соответственно, тоже. Урод.

Мой бывший конвоир моментально покинул караулку. Как говорят, в таких случаях – мгновенно испарился.

Седой писарь посмотрел на женщину со шрамом. Решившая выкупить меня незнакомка выглядела чуточку смущенной. Она с такой заинтересованностью смотрела на меня, что этого невозможно было скрыть. Так смотрят только близкие друг другу люди.

– Вы что-то говорили про деньги? – Удивленно сказал он. – Если вы дадите три канта, я и вовсе про все забуду. Никого из вас никогда не видел.

Женщина протянула ему три монеты, затем обернувшись схватила меня за локоть.

– Уходим, – прошептала она, – пока стражник не передумал.

Я смотрел на нее широко раскрытыми от удивления глазами. Незнакомка дернула меня за руку и вытащила на улицу из полутемного помещения караулки.

– Вот вы-то мне и нужны, – она очаровательно улыбнулась, – долго я к вам присматривалась. Теперь знаю – вы, это вы. Очень похожи...

– Я вас не понимаю, – я внимательно смотрел на свою спасительницу.

– Что ж, тут не понятного, я тоже из другого мира...

2.

Ковер-самолет

– Вы сильно голодны? – Вдруг спросила меня незнакомка.

– Нет, – помотал головой я, – я кушал два часа назад, у меня еще остались деньги от продажи часов. – Хочу вас поблагодарить....

– Тогда вам пора, там сами разберетесь, обязательно найдите талисман Седара, без него, у вас не будет билета домой, – перебила меня женщина со шрамом, она взмахнула руками и...

...Мир дико исказился и завернулся в огромную спираль. От яркого всплеска разноцветных вспышек ужасно зарябило в глазах. А в носу все еще ощущался запах проклятого порошка, того самого, что мне Сергей выдул в лицо из своей бумажной трубочки.

Затем вспышки исчезли, и под ногами возникла мягкая, ворсистая и трепещущая ткань. Я резко открыл глаза, ноги мои подогнулись, и я плюхнулся на самый обыкновенный персидский ковер. Ткань как-то неестественно прогнулась под моим телом...

– Как вы сюда попали? – Послышался из-за спины ворчливый голос, немедленно покиньте мой летающий ковер! Я сказал немедленно.

Я обернулся. Сзади меня сидел старик в голубом халате с множеством разноцветных звездочек. Длинная борода как вымпел развивалась на ветру, на голове пристроилась смешная шапочка, как у конькобежца. На лице, с орлиным носом, нарисована злейшая гримаса. Глаза словно два вращающихся с бешенной скоростью сверла, так и готовы продырявить меня насквозь. Я еще раз огляделся. Боже мой! Я действительно восседал на самом взаправдашнем, сказочном ковре-самолете. Вот почему ткань ковра так странно подо мной прогнулась. Но как я сюда попал? Неужели это не сон? И меня снова отправили в другой мир? Или это та же планета с благозвучным именем Таира? Проклятая незнакомка, даже ничего не объяснила.

– Вы что совсем меня не слышите? – Старец подполз ко мне на четвереньках и вцепился своей костлявой заготовкой в мою шею, – Я не могу тратить на вас свою магию, так что добровольно покиньте мое транспортное средство.

Я посмотрел через край летающего чуда. Мы летели примерно на высоте пятидесяти метров над бескрайним скалистым массивом. Только редкие, одиночные и кривые деревца или ползущий кустарник украшали этот неприметный каменный пейзаж. Небо близилось к закату, укрывшись блестящим оранжевым покрывалом облаков.

– Я же разобьюсь, если спрыгну с такой высоты.

– А меня это не касается, – заскрипел колдун, – сюда смогли прицелиться, теперь немедленно прицеливайтесь обратно.

– Может, вы меня высадите где-нибудь, – предложил я, – и забудем об этом инциденте?

– Нет, нет и еще раз нет, – старик продолжал сжимать сзади мою шею. Я не могу тратить на вас свое колдовство. Каждый мой "дюй" на счету. Я лечу драться с волшебником Сегейзманом и мне самому нужно все мое колдовство. В битве пригодится. Если вы не хотите добровольно покинуть мой ковер, я вас скину вниз.

Он всем своим телом навалился на меня. Вроде бы небольшой старичок, а такой тяжелый. Просто страшно тяжеленный. Я оказался под ним, только успел на спину перевернуться. Изо рта колдуна ужасно воняло, видимо в этом мире еще не знали зубной пасты или он ею не пользовался.

– Значит, один из нас должен покинуть ковер-самолет? – Уточнил я.

– Несомненно, но, вы сильнее меня и я распылю вас с помощью своего нового заклинания. Истрачу немного "дюев". – Колдун как-то странно вытянул губы и принялся что-то усердно нашептывать.

Дело приобрело нешуточный оборот. Мне не хотелось превращаться в пыль. Я мгновенно сграбастал противного старикашку в охапку, рывком вскочил на ноги и отправил беднягу вниз, прямо на огромный валун. Колдовства на посадку пожалел. Вот и лети вниз, старый уродец.

– Сумку мою отдай, – колдун зацепился одной рукой за бахрамистый край ковра, – там мой порошок. Иначе разобьюсь. Пожалей старика, добрый молодец.

Я сильно пнул его по руке и проклытый волшебник с воплем полетел вниз, словно тряпичная кукла отскочил от валуна, застряв между двух соседствующих камней. Извини, старик, но выбора ты мне не оставил. Его смерть почему-то совсем не растрогала меня.

Вот так, я совершил свое первое убийство. Может, я был отправлен в этот мир, что бы изменить себя? Убрать, накопленный на земле багаж огромного эгоизма? Должен подобреть? Если так, то не с убийства нужно было начинать. Но этот, с виду безобидный дедуля, совсем не оставлял мне выбора. Не оставил!

Когда тело колдуна достигло земли, с ковра исчезли все таинственные, рунические узоры, теперь летающее средство приобрело алый цвет. Цвет крови...

...Сумка лежала недалеко от меня. Я осторожно притянул ее к себе, мало ли что можно ожидать от скрытого там. И еще раз посмотрел по сторонам. Небо точно такое же, как в моем мире, точно такие же облака, знакомое дуновение ветра. Можно было бы даже подумать, что я на Земле, если бы не летающий ковер. Что ж, Павел, ты был писателем, творил собственный вселенные, жаждал приключений и путешествий. Вот тебе выдался такой шанс. И если я смогу выбраться из этого мира будет написана еще одна потрясающая книга. Если смогу...

Я осторожно открыл сумку колдуна. Внутри лежала огромная книга в кожаном переплете, выполненным, может даже из человеческой кожи, множество скомканных пергаментных кусочков и развязанный мешочек с разноцветным, переливающимся на солнце песком. Я осторожно взял небольшую щепотку и развеял ее по ветру. Летающий ковер как-то странно вздрогнул, словно был живым и внезапно увеличил скорость. Не надо мне было трогать этот порошок. Не надо.

Умерший колдун хотел драться с другим колдуном. Значит, ковер летит к этому таинственному Сегейзману.

– Сумку я все равно заберу, – над ковром появилось полупрозрачное изображение умершего старика. – Она моя!