Текст книги "Тяжёлый рассвет"

Автор книги: Олег Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Накрывать на стол? – Мария кокетливо повела плечами.

– Не надо, – сказал Рогозный. – Сегодня туман для головы ни к чему.

– Как хотите, – оказала Мария.

Перед Рогозным понуро стояла Галина.

– Ты для нас очень много значишь, – сказал с нажимом Рогозный. – И мы тебя, как ты говоришь, в покое оставить не можем.

– Я не пойду, – со слезали на глазах ответила Галина.

– Какая муха тебя укусила? – спросил Рогозный.

– Никакая, – огрызнулась она. – Что вы ко мне пристали?

– Нет, ты послушай, как она разговаривает, – воскликнул Рогозный и многозначительно покачал головой. – Ты что, забыла наши условия?

– Нет, не забыла.

– Тогда в чем дело? Хватит разговоров! В общем, завтра на рассвете. Пакет и инструктаж получишь через полчаса.

– Хорошо, – сквозь зубы вынужденно соглашается Галина. – Я могу идти?

– Да! И запомни: не играй с огнем... – загадочно сказал Рогозный. Тут и дураку ясно, мы трепаться не любим.

Сумерми. Лениво догорала свеча. В комнату Галины зашел отец.

– Что они с тобой шушукаются? – спросил отец. – Что им от тебя надо? Посылают в город, – сказала шепотом Галина.

– Зачем?.. Скажи, зачем? – Отец вздрогнул.

Галина промолчала...

– Я не могу лизать сапоги этим ублюдкам! – Старика душила злость. Нема той силы, как раньше, я бы им показал.

– Тату! – Галина посмотрела в глаза отцу. – Знаешь, тату... В нашей стодоле собираются бандиты... Через пять дней.

– С чего ты взяла? – Отец насторожился.

– Слышала. И в город поэтому посылают.

– Это правда, дочка?

– Тату, своими ушами слышала.

– Через пять дней?..

Он взял лист бумаги, карандаш и начал быстро, нервно записывать.

– Дочка... – Отец поглядел на Галю. – В Львове живет мой друг... Партизан... Передай ему вот эту записку...

– Передам, тату, – сказала Галина.

– Только ты и я... – сказал шепотом отец, – Больше никто, понимаешь, никто не должен знать!

– Понимаю.

– Свет погасить не забудь. – Отец еще раз внимательно глянул на Галину и вышел.

Рассвет. По лесной тропе спешит Галина в город. Птичье пение не может отвлечь ее от тревожных мыслей. И вдруг...

– А ну, притормози, красотка! – сказал кто-то из кустов.

Галина будто споткнулась. Остановилась. Из зарослей появились двое.

– Куда в такую рань? – спросил Гук.

– А вам что? – испуганно заговорила Галина, потом добавила смелее: Какое до этого дело?

– Нам дело до всего, – недобро усмехнулся Гук.

Он обошел Галину, измерил долгим, с прищуром, взглядом.

– Где записка? – спросил Гук.

– Съела.

– Не дури, девка. – Гук подошел вплотную. – Я спрашиваю, где записка?

– Что же это делается на свете? – с изумлением воскликнула Галина. Вы что же, сдурели? Не знаете, куда иду?

– Знаем! – сказал второй бандит.

– Тсс! – Гук подал знак молчать.

– Тогда хватит пятить глаза. – Галина взяла себя в руки.

– Я хотел собственными глазами убедиться, что записка в надежном месте, – уже более сдержанно сказал Гук.

– Можете не беспокоиться, – сказала Галина. – В надежном.

– А если попадешь в лапы к чекистам?

– Записку проглочу и ничего не скажу.

– Ладно! Будь осторожна, – оказал Гук.

– Не маленькая.

– Ну, иди! И не вздумай с нами шутить...

По улицам Львова идут автобусы, такси, грузовики. По тротуару среди потока людей прокладывает себе путь Галина. Она зашла на почту, передала какому-то мужчине записку, вышла. Незаметно оглядываясь, она садится в автобус, затем в трамвай, останавливает такси. Доехав до нужного дома, она нажимает на кнопку, в квартире слышен звонок.

– Вам кого? – спрашивает пожилой мужчина.

– Петренко Иван Дмитриевич здесь живет?

– Это я... Заходите, пожалуйста!

Из кабинета генерала Осадчего уходит Петренко.

– Спасибо вам, Иван Дмитриевич! – Генерал пожимает ему руку.

– Не за что, Евгений Иванович, это мой долг.

В кабинете секретаря обкома Калюжный, Осадчий и Свиридов.

– Я думаю, Василий Афанасьевич, – говорил Осадчий, – Рогозный проводит совещание перед приездом Хельмара. На него заморский гость возлагает большие надежды, и поэтому Рогозный хочет покрасоваться... А с другой стороны, возможно, речь идет о выработке какой-то общей линии поведения... Ну и не мешает лишний раз пообщаться, придать своей банде хотя бы видимость организованности.

– Юрий Николаевич, – обратился Калюжный к Свиридову. – Что вы скажете?

– Что касается выводов, то я согласен с Евгением Ивановичем, – сказал Свиридов. – И хотя это совещание пугает многие наши карты, но бандитов надо усмирить.

– Пожалуй, верно, – поддержал Калюжный. – другого случая может и не представиться.

– А как с Хельмаром – подумаем, – сказал Осадчий. – Надо крепко подумать!

– Не забывайте об уликах, – сказал Калюжный. – Суду нужны неопровержимые доказательства.

– Их больше, чем достаточно, – ответил Осадчий. – Кое-что обещали польские друзья...

В кабинете у Свиридова идет оперативное совещание. Тут Осадчий, Сушенцов, другие офицеры.

– Нам стало известно, – говорит Свиридов, стоя у карты, – сборище бандитских главарей состоится второго сентября, то есть через четыре дня. Вот на этом хуторе.

Свиридов показал его на карте.

– Время? – уточнил Сушенцов.

– Ориентировочно – девять-десять утра. Я предлагаю, – продолжал Свиридов, – создать подвижную группу пограничников до пятидесяти человек, куда войдет резерв пограничного отряда и до десятка уже обстрелянных пограничников линейных пограничных застав. Возглавит эту группу майор Сушенцов. К первому сентября отряд занимает исходные позиции в десяти километрах от хутора, Большая Березня. Затем под прикрытием темноты, к утру второго сентября, с четырех сторон подходит к нему на расстояние трех-четырех километров...

Все напряженно слушали начальника войск.

– Правда, есть одно "но"... Мы считаем: успех операции может быть обеспечен три условии, если вам, товарищ майор... – Начальник отряда встал. -...если вам удастся избежать, – продолжал Свиридов, – прямого столкновения с охранением.

– Об охранении нам ничего не известно, – сказал Сушенцов.

– В этом сложность операции, – заметил Свиридов. – Но вы, Илья Петрович, разведчик опытный... И мы на вас надеемся.

– Ясно! – скупо улыбнулся майор.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал Свиридов, в затем продолжал: – Время "Ч", то есть захват бандитов в одиннадцать часов дня... Некоторые детали операции мы обговорим с майором Сушенцовым более подробно...

Свиридов отошел от карты, на которой была видна, схема операции, положил указку.

– Буквально несколько слов. – Осадчий поднялся. – Хочу вас предупредить, товарищи: по маршруту движения отряда, имеются бандпособники. Операция должна быть проведена в обстановке глубокой тайны. Передвижение отряда только ночью и в пешем порядке. Проводники из местных жителей подобраны...

В бункере при свете лампы Клим Рогозный и Гук склонились над картой.

– Засады и посты, – Рогозный показал на карте, – выставить вот здесь. Это позволит нам в случае чего благополучно унести ноги. В доме иметь три человека – в резерве.

– Маловато людей, – сказал Гук.

– Всех под гребенку, милок, – отрезал Рогоэный. – Вход в стодолу охранять одним часовым, здесь должен быть самый преданный человек. С дальних подступов наладить информацию через связников.

– Разумею, – сказал Гук.

– Как быть с оружием? – Рогоэный задумался. – Народ соберется горячий...

– Я предусмотрел, – ответил Гук. – Рядом с часовым будет стоять пирамида.

– На виду?

– Нет, там есть сарайчик.

– Договорились! – Клим жестом дал понять, что разговор окончен.

Поздно вечером Сушенцов в полевой форме, вооруженный пистолетом, забежал на квартиру.

– Сопим потихоньку? – Он поцеловал спящего Гришутку.

– Скажи, Илья, это опасно? – Зося с тревогой смотрела на мужа. Неужели не будет этому конца?

– Ну, что ты? – Сушенцов ободряюще улыбнулся, – Не волнуйся, все будет в норме!

– Береги себя, Илюша, ради нас. – Зося тяжело вздохнула.

– Успокойся, Зосенька! – сказал Сушенцов, стараясь не поддаваться настроению, поцеловал жену и вышел.

Ночь. Перед, зданием штаба пограничного отряда – четыре грузовые машины с пограничниками и несколькими лицами в гражданском готовы к выезду.

– Вперед! – подал команду Сушенцов и занял место с водителем в первой машине.

Колонна выехала за ворота.

Ранним утром шел отряд пограничников по лесным тропам, преодолевал заросли, овраги.

Прогибался под тяжестью солдат висячий мост над пропастью...

Мелькали в кустах фигуры гражданских лиц с оружием, офицеров, бойцов-пограничников, среди которых и Садыков.

Сушенцов возбужден, его лицо мокро от пота, из-под фуражки спадает на лоб прядь волос.

Горы. Лесное ущелье. Небольшой деревянный дом.

В зарослях журчал ручей. У ручья набирал воду Жар. Рядом с ним, отгоняя веткой комаров, стоял Дубовой.

– Ну, как там наши старики? – поинтересовался Жар.

– Ты думал че? Ждут – не дождутся! – ответил Дубовой, продолжая размахивать веткой. – Твой брат не промах... Подобрал тебе красотку с гарантией... Из Киева заманил...

– Ну-у-у? – удивился Жар. – Не сестру Марии?

– Ты че, догадался?

– Он мне давно говорил: на Западе будем с сестрами... Ну, ты меня и обрадовал... Как она, говори? Какая из себя?

– Что значит – какая?

– Ну, фигура и прочее.

– Фигура – м-м! А ножки че? Загляденье!

– Ни с кем не якшалась?

– Ты че, чистый младенец – не подступишься.

– А ты откуда знаешь? – Жар сверкнул глазами.

– Зна-а-а-ю! – сказал Дубовой, пощупав щеку, на которой еще видны были следы ногтей Галины.

В домике за деревянным столом, сколоченным на скорую руку, сидели Тур, Мирон, мужчина средних лет в полувоенной форме офицера старой польской армии (он представлял здесь армию крайову), представитель оуновских формирований, действующих на территории Польши.

Откинувшись на спинку стула, докуривал сигарету Хельмар.

Дверь домика отворилась. На пороге появился Жар с ведром.

– Прошу сядать, – пригласил представитель армии крайовой.

Жар поставил ведро в углу и уселся рядом с Мироном.

– Вернемся к нашему разговору, – Хельмар кивнул Туру. – Продолжайте!

– Я думаю, из оуновских организаций в Западной Украине нет более авторитетного руководителя, – сказал Тур. – Конечно, это мое личное мнение, но на Клима Рогозного можно делать самую высокую ставку.

– Может, послушаем Мирона? – внес предложение представитель оуновцев.

– Обязательно, – согласился Хельмар и спросил: – А как вы думаете?

– О вашем деле я ничего не вем, – сказал Мирон. – Но думаю, раз вы за него крепко взялись, значит, оно того заслуживает. Хочу сказать только, я испытываю уважение к человеку, с которым вы собираетесь работать. Рогозный может все!

– Мне приятно это слышать от вас, – удовлетворенно сказал Хельмар. Это совпадает с нашими оценками... Речь идет о серьезных вещах, о большой политике. – Американец говорил медленно, старательно произносил. каждое слово. – Вся сложность заключается в том, что мы пока не можем противостоять коммунизму во всем мире... Поэтому Америка решила сосредоточить свои усилия в Европе... А без разведки, которая стара, как мир, сами понимаете... Кстати, я этой старухе служу около двадцати, лет... Верно служу! Не буду скрывать, на нас сейчас работают бывшие гитлеровские генералы. А они в разведке асы... Надежды и на. вас большие: и армия крайова, и оуновские организации Украины и Польши – все должны помочь нам расставить разведывательную сеть не только против Советов, но и против стран восточнее Эльбы... Как видите, игра стоит свеч, – закончил американец.

– Господин Хельмар! – обратился представитель армии крайовой, посмотрев на часы. – Через два часа наша группа сопровождения ждет вас.

– Прекрасно, – сказал Хельмар. – Как условились, она сопровождает до границы?

– Да, потом будет ждать в условленном месте... А мы займемся маршрутом Чехословакия – Мюнхен.

– Прекрасно!

– Не лучше ли обойтись без сопровождения? – Тур обратился к представителю армии крайовой. – Много людей – много шуму.

– Местные условия лучше нас никто не знает, – ответил тот.

– Может быть, Тур прав? – спросил Хельмар.

– Подумаем! По крайней мере, в горах без нас вам не обойтись.

Сквозь молодой ельник пробивались первые лучи солнца.

Пограничники на привале... Одни курили, другие открывали консервные банки, нарезали хлеб, завтракали.

Садыков прислонился к дереву и с любопытством наблюдал вокруг.

С небольшой группой офицеров и людей в штатском стоял озабоченный Сушенцов, держа карту на полевой сумке.

– Вот это карусель, – сказал он. – До хутора, не ближний свет, а времени в обрез...

Садыков увидел еле заметный провод, который тянулся от дерева, где стоял майор Сушенцов.

– Товарищ майор! – тревожно крикнул Садыков. – Стой на место!

– Чего шумишь? – спросил Сушенцов и подался поближе к проводу.

– Ой, шайтан, остановись! – Садыков подбежал к майору. – Ты что, глаза слепой? Посмотри!

Сушенцов глянул на провод, улыбнулся:

– Ну и Садыков! Острый глаз, как у горного орла.

Тот вытирал с лица пот.

Один из офицеров подал знак отойти всем подальше, а сам аккуратно расчистил финкой землю, вытащил самодельную мину.

– Сколько их? – спросил Сушенцов.

– Пять человек, – ответил офицер.

– Днем один на часах, – вмешался человек в гражданском. – Остальные в доме.

– Ночью?

– Ночью несут службу все. Обойти хутор невозможно. Засекут. За горой я одном километре второй пост.

– Как хозяин? – задал вопрос Сушенцов.

– Кулак, – ответил человек в гражданском. – Даром и пальцем не пошевелит.

– Завтра, – сказал Сушенцов, – второе сентября, день, ради которого вся затея. Сегодня в светлое время, выставив боевое охранение, отдыхаем. Маскировка и еще раз маскировка! Ночью идем в направлении хутора Бунив. Здесь, – майор указал карандашом на карте, – находится пост противника. Снимаем его и расчищаем дорогу. Постом займусь сам. Затем по моему сигналу, скрытно, броском выдвигаемся к месту сборища оуновцев. Кровь из носу, а в одиннадцать должны быть там! Я со своей группой захватываю бандитов. А вы, товарищ капитан, – обратился Сушенцов к офицеру Иванову, – в ста метрах занимаете круговую оборону для возможной встречи с охранением.

– Слушаюсь, товарищ майор! – вытянутся капитан.

– Я понимаю, – продолжал Сушенцов. – Люди устали... Но другого выхода нет.

Офицеры склонились над картой, уточняя маршруты движения.

Кабинет Свиридова. Раздался звонок по аппарату "ВЧ", начальник войск взял трубку:

– Здравствуйте, Евгений Иванович! Да, информацию получили по рации... Как вам сказать?.. По нашим расчетам, Сушенцов может опоздать на два-три часа.

На другом конце провода – генерал Осадчий:

– Но не больше, я надеюсь...

– И я надеюсь!

– На Сушенцова можно положиться?

– Этому офицеру верю больше, чем самому себе, – сказал Свиридов. – А, ну как же, помню... Группой Левады занимается начальник штаба отряда... Да, надежны... Очень!

Граница. Еле-еле заметны признаки рассвета.

Группа Тура спустилась в овраг и залегла в кустарнике. Было тихо... Тревожные мгновенья...

Встревожены и лица Хельмара, Жара, Дубового...

– Ждите третьего сигнала, – сказал шепотом Мирон и вместе с Брылем скрылся в темноте.

Группа Левады залегла у 205-го пограничного знака. Левада осмотрелся и протяжно свистнул, подражая птице...

Из кустов с одной стороны приближались лейтенант Захарин и старшина Дзюба, с другой – поручник Анджеевский с жолнежем.

– Затвор! – тихо окликнул Захарин.

– Боек! – ответил Левада.

– Сколько вас? – спросил начальник заставы.

– Лишних нет! – сказал Левада.

– Обстоятельства изменились, – объявил Захарин. – Приказано задержать здесь.

– Будьте готовы! – кивнул Левада.

Советские и польские пограничники удалились, расположились в тщательно замаскированных местах. Левада дважды свистнул и приник к земле.

Тур подал сигнал рукой, и группа гуськом пошла к границе. Снова залегла, осмотрелась. Снова поднялась, оглядываясь и прислушиваюсь, подходила к 205-му пограничному знаку.

И вдруг тишина взорвалась властной командой Левады:

– Бросайте оружие! Руки вверх!

К группе подбегали пограничники, освещая фонарями местность.

Хельмар, Дубовой и Жар пытались было повернуть назад, но перед ними выросли польские пограничники.

– Рэнки! – крикнул Анджеевский.

Жар бросил автомат и поднял руки.

Дубовой пытался выстрелить, но удар Дуглича выбил оружие из рук. Дубовой скривился и поднял руки, растопырив дрожащие пальцы.

– Давно не виделись, – сказал подошедший Кузьмич. – Черт тебя возьми!

Дубовой опять скривился и ничего не сказал.

Хельмар бросил пистолет и застыл на месте, не в силах преодолеть шок.

– Дьявольщина! – пробормотал он, глядя на пистолет Тура. – Не схожу ли я с ума?

– Нет, господин Хельмар, – сказал Левада. – Вы в своем уме.

Как-то так случилось, что был упущен из виду Жар, который оказался чуть в стороне от общей группы задержанных (на него падал тусклый свет фонаря).

Держа одну руку вверх, Жар второю незаметно вытащил пистолет из. заднего кармана и выстрелил в упор в лейтенанта Захарина.

Офицер качнулся, удивленно посмотрел вокруг и рухнул лицом в траву.

– Пся крев! – выругался поручник Анджеевский и выстрелил.

Жар повалился на землю.

Светало... Был четко виден хутор на взгорье. От дома спускалась дорожка к колодцу с журавлем. Она была облеплена со всех сторон кустарником в рост человека.

Время от времени тишину нарушали голоса перепелок.

Пятеро, вместе с Сушенцовым и Садыковым, наблюдали за хутором.

В перекрестии бинокля майор видел часового, который в двадцати тридцати метрах от хутора, сидя на пне, боролся с одолевавшим его сном.

По сигналу Сушенцовв пограничники подкрались к человеку, мгновенно обезоружили его, закрыли рот кляпом, связали.

– Подстрахуешь нас, – сказал Сушенцов Садыкову. – И за этим гляди в оба.

– Слушаюсь!

Дверь дома медленно открылась, и на пороге с двумя ведрами появился хозяин. Он осмотрелся и направился к колодцу.

– Бог в помощь, – тихо сказал внезапно появившийся Сушенцов.

Хозяин вздрогнул, отвел руки от ведра, посмотрел в сторону часового. Увидел пограничника...

– У вас дома бандиты, – сказал Сушенцов.

– Н-н-никого нэмае!

– Силен мужик, не ври! – произнес майор, держа в руке пистолет.

– Що це таке? – опомнился хозяин. – Тильки диты и жинка.... Даю голову на отрез, – продолжал он по-русски.

– Поберепи для детей, – посоветовал Сушенцов. – Не поможешь, будешь отвечать, Как пособник. Это понятно?

– А що же тут нэ разумиты? – сказал понимающе хозяин.

– Вот и договорились! Мы будем у входа. Только молчок.

– Нi-нi, що вi, – услужливо сказал хозяин. – И разом пидемо?

– Да, вместе.

– Угу-у, добре!

Пограничники подходили к дому с той стороны, где их нельзя было эаметить. Они, пригнувшись, прошмыгнули под окнами и ждали хозяина в сенях.

Хозяин, звеня ведрами, открыл дверь. Его встретила хозяйка.

Сушенцов внушительно повел пистолетом, и она промолчала.

– Ну, як там? – послышался голос из кухни.

– Руки вверх! – крикнул Сушенцов. – Стреляем в упор!

Один из пограничников стоял в углу, где находилось оружие оуновцев. В руках бандита, сидящего посредине за столом, оказался пистолет. Он успел выстрелить.

На левом рукаве, выше локтя, у майора выступила кровь.

Напряженная схватка закончилась довольно быстро: пограничники не зря владели приемами рукопашного боя.

На полу лежали связанные бандиты. На кровати плакали от страха и жались друг к другу трое маленьких детей.

В стодоле стояли деревянные скамейки, ящики, длинный стол.

Небольшие окна, расположенные почти под самым потолком, тускло освещала токовище лучами раннего солнца.

У входа стоял часовой. Гук давал ему какие-то указания.

По лесной дороге, по тропам, тяжело дыша, ускоренным шагом идут пограничники. Впереди – майор Сушенцов с перевязанной рукой...

Главари банд в полном сборе: около сорока человек заполнили стодолу.

Возле стола, за которым сидели Рогозный и Гук, установлен оуновский желто-голубой флаг.

Слышны возбужденные голоса.

– Успокойтесь, други мои! – Рогозный поднял руку. – Собрались все?

– Я проверил, все, – сказал Гук.

– Приступим, – продолжал Рогозный. – До прибытия представителя Запада осталось несколько дней. С ним приходят и наши люди. Они там не сидели сложа руки, а прошли подготовку в спецшколах. Другие продолжают учебу.

– А плохому там не учат! – осклабился Гук.

– Вот именно! – сказал Рогозный. – Не учат. Вы знаете, кадры, деньги, оружие с неба не падают. Поэтому встреча эта очень желательна. Мы определим, каким путем идти дальше к окончательной победе за самостийну неньку Украину, выложим наши просьбы Западу по расширению помощи... Я хотел бы иметь подробные сведения об обстановке на местах и выслушать ваши предложения.

Спешат, спешат пограничники... Бежит Сушенцов... Поглядывает на часы... Торопит бойцов...

А тем временем совещание в полном разгаре.

– Гайдамака, районный провод, – представился бандит. – Подумать страшно... Нет никакой надежды... Большевики создали невыносимые условия. Засады... Облавы... Местные жители перестали открывать двери своих домов... Я прошу освободить меня от командования и назначить на мое место другого.

– Раскис, Гайдамака, – упрекает его Рогозный.

– Я не раскис, – говорит тот. – Но пусть другой побудет, в моей шкуре.

Гайдамака сел.

Пограничники вышли на опушку леса.

Сушенцов видит стадо коров, пасущихся на лугу возле кустарника. От него в сторону хутора, оглядываясь на пограничников, бежит человек.

– Сержант Луговой, рядовой Салтыков, – говорит Сушенцов, прильнув к биноклю. – Видите человека?

– Так точно! – сказал Луговой.

– Это связной. Немедленно задержать! – говорит Сушенцов.

– Слушаюсь! – отчеканил Садыков.

– Ждите на маршруте движения! Выполняйте!

– За мной! – сказал Луговой и вместе с Садыковым пошел: на преследование.

А тем временем совещание продолжалось.

– Референт "безпеки" окружного провода Выр, – поднялся здоровенный детина.

– Вот ты говоришь: подумать страшно, – обратился он к Гайдамаке. – У меня не лучше. Выкурят из одного гнезда, а через неделю из другого. Я, как крот, залез в землю. Наверху появляться нельзя. Кругом наперло каких-то лесорубов. Это может подтвердить Сергей...

Бежит связной на пределе сил. Он падает, поднимается и, гонимый страхом, опять бежит...

По пятам его преследуют Луговой и Садыков. Мокрые от пота гимнастерки... Усталые лица... Сержант, Луговой оступился. Захромал и, корчась от боли, присел.

Перед Садыксвым метрах в пятидесяти маячил человек... Садыков его преследовал один.

– Да, все так, – заговорил рослый мужчина по кличке "Сергей". Чекисты сидят на чердаках домов, в огородах, на деревьях. Те мои подчиненные, которые остались, растеряны, даже напуганы, никого нельзя вытащить из краивки и поручить какое-нибудь серьезное дело.

– Что за паника! – Рогозный вскочил, стукнув кулаком по столу. – На поклон к коммунистам собрались? Надеетесь, помилуют... Вы забыли, сколько на вашей совести жизней? Может, напомнить?

– Боже упаси! – С места, поднялся человек с бородой и длинными волосами. У него на шее висел крест.

Сломя голову несется по лесу человек... Едва-едва за ним успевает Садыков. Расстояние между ними увеличивается.... Садыков на ходу сбросил сапоги и сразу прибавил шагу...

– Братья мои! – продолжал священник громким басом. – Вас нельзя осуждать за слова, которые вы здесь произносите... Это внутри вас бьется бог и требует, чтобы богоугодное дело восторжествовало! Батькивщина, залитая слезами, охваченная большевистскими неурядицами, ждет спасения от нас. И надо благодарить бога за то, что Запад нас не покинул в беде, а протянул святую руку помощи.

– Правильно, – сказал Рогозный.

– Униатская церковь, друзья мои, – говорил священник с пафосом, поддерживала и поддерживает "крестовый поход" против коммунизма! Уже услышаны богом наши молитвы!.. Хлопцы показали себя славными воинами. Путь в златоглавый город на Днепре – Киев будет устлан березовыми крестами, под которыми найдут вечный покой большевики.

– Преосвященный Никита!.. – на полуслове прервал его Гайдамака.

– Что тебя тревожит, брат?

– Друже отче! Мы сыты вашими проповедями. Слова, слова...

– Что это за сатанинский крик! – возмутился священник. – Советую не забывать: всевышний карает отступников!

В это время, запыхавшиеся, усталые, почти вместе подбежали к часовому связной и Садыков.

– Облава! – успел крикнуть связной и упал, получив сильный удар Садыкова.

Часовой второпях выстрелил, но промахнулся. Очередь из автомата пограничника пришлась ему в голову.

Внезапная стрельба ошеломила участников совещания.

– К оружию! – крикнул Рогозный, опомнившись.

Один из бандитов приоткрыл дверь, но упал навзничь, прошитый сквозь нее очередью из автомата.

Пограничник босиком – в кровавых подтеках – лежал возле пирамиды и то вел огонь по бандитам, выскочившим из дома, то держал дверь под обстрелом.

– Абдусалом покажет, где летом рак зимует, – шептал он и короткой очередью уничтожил еще одного бандита.

Впивались пули в землю... Свистели в воздухе...

Садыков схватился рукой за скулу, по щеке побежала струйка крови. Он вытер лицо краем гимнастерки, но кровь опять проступила сквозь пальцы.

В стодоле метались бандиты. Поставили лестницу и проделывали окно в соломенной крыше.

На стрельбу выбежали из дома старик, старуха, Галина и Мария.

Старик, видимо, сообразил что к чему, взял винтовку у мертвого бандита и повел прицельный огонь по оуновцам, которые обстреливали Садыкова.

– Вот вам, гады! – ругался старик. – Получайте за все!

Он уложил обоих оуновцев.

– Прекратить огонь! – подал команду появившийся Сушенцов.

– Есть прекратить...

– Здесь? – спросил Сушенцов.

– Так точно, товарищ майор! – обрадовался Садыков.

– Оцепить! – приказал начальник отряда.

Пограничники вместе с гражданскими лицами окружили кольцом сборище оуновцев.

Санитар оказывал помощь Садыкову.

Выр просунул голову через отверстие в крыше, но, увидев пограничников, упалнасено,

– Проклятье! – простонал он. – Окружены!

Ярость душила Рогозного. Он кидался то туда, то сюда, что-то нечленораздельно кричал и грозил невидимому врагу. Он был вне себя.

Послышалась долгая пулеметная очередь, а за ней другая, третья. Ухали гранаты...

– Не робей, ребята, – кричал Иванов во всю глотку. – Огонь!

Оуновцы, прибежавшие из охранения, натыкались на автоматные и пулеметные очереди группы капитана Иванова.

Шёл бой, падали бандиты, падали и пограничники.

– Господи, боже ты мой! – Священник вознес руки кверху. – Боже правый, смилуйся над нами.

Выстрелы становились все реже и реже...

Бой постепенно затихал...

Пограничники распахнули двери стодолы.

– Вы окружены! – крикнул Сушенцов. – Сопротивление бесполезно!

– Вы что трясетесь? – прячась, крикнул Рогозный. – Бей чекистов!

– Бросай оружие! – Сушенцов появился в проеме двери.

Гук прицеливался из пистолета в Сушенцова.

– Не дури, поздно! – Гайдамака выбил пистолет из его рук прежде, чем прогремел выстрел.

Ошеломленные бандиты один за одним с поднятыми руками выходили из стодолы.

– Господь бог меня, конечно, не оставит! – пробормотал священник Никита.

– Его пути неисповедимы! – выдавал из себя улыбку услышавший священника Сушенцов.

Служитель культа, достал из потайного кармана пистолет и отбросил небрежно в сторону.

– И здесь соврал, святой отче! – сказал Гайдамака.

– Думай об искуплении своих грехов, – проворчал священник.

– Не унывай, отче, чекисты дадут нам пожевать. А выпить – шиш! Хотя до этого ты охотник, – усмехнулся Гайдамака.

– Богоотступник! – отрезал священник.

Недалеко стояли старик с винтовкой, мать и Галина. В стороне проливала слезы Мария.

Последним выходил ссутулившийся, враз постаревший Клим Рогозный.

– Климушка, родной! – Мария бросилась к нему, незаметно пробравшись через толпу.

– Уйди! – Клим оттолкнул ее.

С ненавистью глядя на пограничников, на майора Сушенцова, Рогозный перевел взгляд на стоявшую рядом Марию. И в то же мгновение выхватил из-под рубахи нож и ударил ее в шею. Кровь хлынула из перерезанной вены, обагрив его одежду. Мария упала.

Клим Рогозный, используя замешательство, попытался вырваться из окружения... Иные пограничники не поняли, что произошло, другие бросились к бандиту, выбили нож, схватили, за руки, надели наручники.

Под охраной пограничников и "ястребков" стояли главари банд в неровном строю, со связанными руками.

Угрюмы их обросшие изуродованные ненавистью и страхом лица... Валом лежит бандитское снаряжение...

Радиостанции... Шифры...

Деньги...

Оружие...

Сияет солнце над неповторимыми просторами западных областей Украины.

Зеленеют леса... Поля... Луга... Мирно живут города... Села...

Республика залечивает раны, нанесенные войной...

В результате чекистско-войсковых операций был нанесен серьезный удар по бандитскому оуновскому подполью, изъято большое количество оружия, огромная сумма денег в советской и иностранной валюте, антисоветская литература, изданная за рубежом.

Постепенно была ликвидирована основная база, поддерживающая связь с закордонным центром организации, украинских националистов и разведками империалистических государств.

Все это позволило с полным размахом приступить к выполнению программы партии по ликвидации последствий фашистского нашествия на западные области Украины.