Текст книги "侯爵男孩歷險記"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Сжимая над головой черный клинок, Сейвен играл, как играют с воспоминанием. Можно что-то домыслить, что-то подзабыть... Этого ли хотел Первый? Мог ли он предположить, с чем столкнется в его лице? «Кто знает. Быть может это часть его нового плана».

– Еще увидимся.

Клинок взорвался мириадой черно-белых осколков. Атодомель отступил на шаг, другой, но Сейвен запрыгнул ему на грудь и оторвал голову.

* * *

Едва привстав с краешка стола, Сейвен снова уселся. Его рассказ продлился не больше секунды, но этого вполне хватило. Впечатленные увиденным товарищи, повскакивали со своих мест. Не возмутились только Енисей и Древние. До них послание точно не дошло.

Со всех сторон посыпались вопросы:

– Как такое возможно?!

– Первый жив?!

– Ты ли это вообще?!

Сейвен ждал, пока они выговорятся. «Ага, куча вопросов, а за ней еще одна. Только вот я сам мало что понимаю, отчего, да почему».

– Народ! – воскликнул он и все замолчали. – Я никакой не хранитель. Я не знаю сути мироздания. Вот так получилось. Не знаю. Знаю, что теперь вижу все глубже. Все для меня точно сон. После стольких дней бодрствования я наконец-то уснул. Но я знаю, что это не так. Мир построен гораздо сложнее, чем мы представляли себе. Из-за бессонницы, своего... Мозгового увечья я провалился в это... Состояние. В эту фазу. Да, в ментальную фазу. И кого я там нашел? Первого. Как он туда попал догадаться несложно. Он знает о ментальном состоянии больше всех нас вместе взятых и умеет в него проникать.

– Ты ведь его обезглавил, – глухо проворчал Моргот.

– Это была только форма. Настоящий он там, на Вербарии. Ведь верно? Ваш господин там, наверху? – глядя на древних, Сейвен указал пальцем вверх. – Что вы знаете о нем на самом деле?

Старший учтиво поклонился:

– Мы знаем только то, что видят создания в своем создателе.

– Енисей! – не оборачиваясь, окликнул психобота Сейвен. – Что ты знаешь о своих создателях?

– Бззт. О Первом я нитчего не знаю. Меня ззоздали люди. О людях я знаю практичезки взе. Будуцчи только что зобранным я, конецчно, понимал мало, но долгое время провел в Вечнозти и там взе узнал.

– Вы такие же, как Енисей. Ваша природа искусственна и оттого не блестит. Вы – органические психоботы собранные Атодомель для высева жизни. Как люди создали Енисея для надзора за спящими. Не без участия Первого, я уверен. Вы так же бессмертны, мудры и никогда ничего не забываете. Так, что вы знаете о нем? Что вы знаете о Первом?

Старший не отвечал. Сейвен заметил, как уголки его бескровных губ опустились.

– Он Первый, ибо часть того клана жизни, что появился прежде остальных, – неожиданно заговорил Младший, а два других синхронно повернули к нему головы. – Первые шагнули из небытия, когда космос был еще плотен и мал. Когда еще не было ничего сущего. Вы их далекие потомки, рожденные в жидком растворе космоса. Рожденные в тех или иных условиях вы обретаете набор свойств, запечатленных ментальностью. Индивидуальный разум ничего не значит, он мал и слишком субъективен. Значение имеет его совокупность. Гениза. Первые полагают, что в их сочетании они найдут свое перерождение. Поэтому мы сеем жизнь. Поэтому они пожинают ее.

– Ты, репликант Сейвен, – продолжил Средний. – Аномалия, ментальность, лишенная всякого цвета. Ты парадокс жизни, не вписывающийся в ее систему. Энтропия разума. Разрушительная угроза для всего сущего.

– Только я еще ничего не разрушил, – сурово парировал Сейвен. – В отличие от вашего благодетеля, тиранившего Вербарию и сжегшего ее дотла!

– Иначе не бывает, – невозмутимо ответил Старший. – Жизнь это только процесс. Восхождение к вершине, но не она сама.

– Вы... Хотите сказать, – хриплым, глухим голосом вступил Олаф. – Хотите сказать, что миллионы жизней, погибших на Вербарии, ничего не значат? Что они просто сор?

– Тело, это только чувственный кокон. Вы, люди, должны понять.

– Но ведь с телами погибли и ментальности! – в гневе выкрикнул Олаф. – Им ведь некуда было деться!

– Несколько миллионов, это капля из того, что заключено в генизе, – древний улыбнулся и в упор посмотрел на Сейвена. – Тем более ваш вид явно перезрел.

– Ну, знаете ли! – возмутилась Лейла. – Мы вам не капуста какая-то! И... И хватит! Теперь у нас есть Сейвен, так что мы будем жить сами по себе!

– Вы вправе бросить вызов, – учтиво склонились в поклоне Древние. – И вправе понести поражение.

– Это уж наша забота, – сурово подытожил Дейт. – Зак, Морогот, не сочтите за труд, препроводите троицу в место заключения. Дорогу знаете?

– Да, – кивнул Зак. – Я знаю. На минус первом есть бетонный короб.

– Годится.

Заключенные и конвоиры вышли.

– Каковы, а? – негодующе всплеснула руками Лейла. – А мы-то к ним, да со всем почтением! А оказывается… Оказывается они все время наблюдали за нами и докладывали ему!?

– Похоже на то, – кивнул Сейвен.

– Светлый… – услышал он голос иноземца. – М-м-м. Сейвен. Кем были эти зеленокожие создания?

Сейвен объяснил.

– Кажется, мне знакомы такие же, только наши, – нерешительно продолжил Тиеф. – Правда они были могущественны. Я осмелюсь предложить запереть их очень тщательно. Если они доберутся до Мудреца, до… Креатуры вашего избранного, все может закончится бедой.

– Крайтер, креатура в безопасности? – настороженно поинтересовался Сейвен и добавил в ответ на мину недопонимания. – Тут пришелец говорит, что древние могут умыкнуть ее.

– А-а-а, – протянул тот в ответ. – Как эти те, которые его… Нет, не получится. Пока у меня в руках эта штучка, – он достал из кармана металлический диск. – Я полноправный властелин ментальностей. Скажи ему, что бояться нечего.

Сейвен перевел слова Крайтера.

– Это хорошо. Тогда я… Я хотел бы рассказать историю своего народа, – Тиеф потупился. – Она связана с вашим народом. А еще рассказать о том, что мы принесли сюда сами того не ведая. Я слушал рассказ лазурной Разиель. И, кажется, мне кое-что стало понятно. Понятно, что случилось с мудрым Олафом.

– На этот счет у меня есть свои догадки, – Сейвен пожал плечами. – Мне интереснее послушать про ваших древних. Рассказывай, а я буду повторять для остальных.

Tat 15 (mittlerer Deal)

Лязгнула дверь, щелкнул массивный замок, и древних поглотила тьма невольницы.

– Счастливо оставаться, – холодно попрощался Зак и они с Морготом зашагали к лифту. – Фу-ты, ну и штиль же здесь. Жутко, как в могиле.

– Да, навевает неприятные воспоминания о вчерашнем… Сне, – согласился Моргот. – Может свет оставить включенным?

– Обойдутся! Давай, идем скорей.

Смолкли звуки поднимающегося лифта, и коридор минус первого погрузился в тишину.

– Есть разговор, – Сейвен прислонился спиной к стене каземата. «А ведь еще совсем недавно тут Олафа держали…» – Только открыто, идет?

Строенный смех стал ему ответом. Древние повернулись синхронно, являя надменные, застывшие на бескровных губах ухмылки.

– Сейвен, мой самый удачный репликант, – эхом произнесли они. – Признаюсь, я проглядел твой реальный потенциал.

– Не много ли ошибок для Первого? Вспомни Кетсуи-Мо и ее Вечность. Вспомни Айро. Кстати, как она?

– Приди и посмотри. Для тебя это не составит труда.

– Думаешь? Я ведь просто сломавшийся репликант.

– Нет, не просто.

– Чем так ценны вербарианцы? Эта ценность во мне проявилась, ведь так?

– А почему я должен рассказывать тебе?.. Впрочем, информация для любопытства. Взамен ты поделишься со мной такой же. Идет? – Сейвен кивнул. – Ваши отдельные ментальности несоизмеримо сложнее некоторых гениз. Твоя теперешняя форма это подтверждает. Однако потенциал чрезвычайно компактно свернут и его высвобождение известно одному тебе. Я знаю только свою часть, а этого недостаточно для повторения опыта. Вербарианцы могли бы существенно приблизить возвращение.

– Возвращение к чему?

– К целостности. Наша цель помочь космосу вспомнить себя. Собрать его разум. Но ты, Сейвен, не его часть. Ты чужой голос в его голове. Если вас таких станет много – космос сойдет с ума, – троица неприятно рассмеялась. – Я ответил на твой вопрос. Теперь ответь на мой. Кто такая Айро?

– Маленькая девочка, – не раздумывая, ответил Сейвен. – Заблудившийся свет в твоем темном лабиринте.

– Что ж, отлично, – незамысловатый ответ удовлетворил Атодомель более чем. – Превосходно. Я жду твоего возвращения, репликант Сейвен. С нетерпением жду.

На лица древних вернулись учтивые полуулыбки. Они поклонились, как бы говоря, что беседа закончена.

* * *

– Итак, друзья, – Сейвен хлопнул в ладоши, едва Тиеф закончил свой рассказ. – Какие есть соображения?

– Давай-ка сперва ты, – усмехнулся Крайтер. – А мы, если что, подхватим.

– Можно и так, – кивнул Сейвен. – Думаю, все уловили сходство между Мудрецами Ра и древними Вербарии? Скажу наверняка: это одни и те же создания. Только в первом случае они получили власть над генизой, а во втором – нет. Но и те и другие – приспешники Атодомель.

– Он действительно жив? – вопросительно поднял бровь Дейт Сауро.

– Да, жив. Он на Вербарии. Как и Айро. Она тоже там.

Крайтер и Разиель одновременно вскочили со своих мест, но Сейвен жестом усадил их обратно.

– Об этом чуть позже. Возвращаясь к Мудрецам Ра. Они здесь и они в генизе земли. Нам повезло, что сломились только двое. Третьего утащили уже позже… Но не важно. Будем считать, это ментальное существо в единственном числе. Какие цели преследует этот зверь я не знаю. Но явно не благие. Олаф, как вышло, что вы очутились в лазарете?

– Поззвольте мне поязнить этот момент, – вступился Енисей. – Монзжер протектор зобиралззя покончить з зобой. Но везьма изощренным зпоззобом. Он, как выраззилзя ззам, хотел раззтворитзя в оболочке купола. В дейззтвительноззти он бы просто захлебнулзя.

– Я думал, что это все сон, – глухо произнес Олаф, ни на кого не глядя. – Даже не так. Нет… Проклятье! Я не могу словами объяснить как это, и что было. Я чувствовал себя… Грязным, грязным изнутри, каким-то протухшим. Мне нужно было отмыться, окунуться во что-то светлое, прохладное. Я видел перед собой только шлюз в оболочку купола. Я помнил, что там была креатура Крайтера и шел к ней, как к очищению.

–Да, тзак взе и было. Мозжер Олаф брел именно туда. Разжвыривая по дороге тех, кого привлекало его угловатое, неезтеездвенное поведение. Так он и очутилзя в лазарете. Я зобрался вколоть ему дозу транквилиззатора, но он вдруг узпокоилзя. Теперь, конечно, понятно почему.

– Субстанция, поглотившая Олафа, была землисто-коричневого цвета. Я не мог понять, почему именно коричневая до тех пор, пока не появился Тиеф. Их ментальности имеют красный цвет и, в смеси с зеленым цветом генизы Земли, дают коричневый. То, что объяло моншера Олафа – результат слияния.

– Комбинированная ментальность, – в нерешительности произнесла Разиель. – С новыми свойствами. Если бы Олаф добрался до оболочки купола и потонул в ней, то эта ментальная смесь осталась бы внутри, и когда Крайтер вернулся бы, то…

– Возможно, креатура оказалась бы отравлена. Возможно, нет. Но то, что этот Мудрец целенаправленно влияет на людей – вещь вполне очевидная. Как очевидно и то, что пока Атодомель существует, покоя нам не видать... Я отправляюсь на Вербарию. Я и Разиель. Вместе мы постараемся отыскать генизу, проникнуть внутрь и окончательно решить с Первым. Но кто-то другой, – он многозначительно посмотрел на Крайтера. – Должен будет выкорчевать Мудреца Ра из молодой Земли.

* * *

Вчетвером они сидели в буфете купола и припоздало завтракали. Причем, действительно завтракать требовалось одной Диз. Сейвен поднес вилку ко рту, вздрогнул и вернул ее назад. Внезапно он разобрал тот спектакль, в котором они безотчетно играли людей. Он обвел взглядом сотрапезников, остановившись на Диз, что с аппетитом уплетала буро-зеленую массу. «Что за пропасть теперь между нами? Ни перелезть, ни перепрыгнуть. Можно только кричать, да слышать эхо в ответ... А я смог бы стать криком?»

Правда было одно но – сегодняшний Сейвен отнюдь не вчерашний, и неотвратимое повернуть-таки можно. «Главное понять как». Согласно покивав самому себе, он подобрал вилку и продолжил завтрак. «С Разиель тоже все разъясним. Но сперва Атодомель».

– Так значит, на Вербарию, – Крайтер прикончил завтрак, откинулся на спинку стула и причмокнул, извлекая застрявший меж зубов кусочек. – Без меня?

– Да, – Сейвен отодвинул тарелку и посмотрел на товарища. – Мы с Разиель справимся сами. Тем более, выбора у нас нет. А задержаться на Земле должен именно ты. Кроме тебя некому защитить вербарианцев.

– Как это некому? А ты? Тиеф тебе в этом поможет. Вон, какое у вас взаимопонимание организовалось.

– Насчет Тиефа все решится к вечеру. Енисей уже собирает переводчик. Он сказал, что уловил лексико-семантические взаимоувязи. Так что понимание будет достигнуто.

– О, как заговорил! Лексико-семантичские ля-ля-ля! – Крайтер стукнул кулаком по столу так, что подскочила вся столовая утварь. – На Вербарию должен отправиться я, понял?

– Нет, не должен. Вербария тебе не по зубам.

– Знаете что, – Диз смерила обоих холодным взглядом. – Пока вы тут будете выяснять кто круче, мы с Разиель вон за тем столиком спокойно завар допьем. Идет?

– Как дети, честное слово, – презрительно фыркнула Разиель и они, прихватив с собой кружки, выбрались из-за стола.

С минуту оба молчали. Крайтер уставился на свой кулак как на брошенный камень. Он сам как будто окаменел. Сейвен ждал, пока товарищ достаточно успокоится, чтобы начать разговор без эмоций. «Таких ненужных сейчас эмоций». Ведь вместо споров о том, кто вернется на Вербарию, Крайтер должен был узнать неприятную, но важную вещь относительно Разиель. «Вот как бы он не взбесился по-настоящему…»

– Я давно уже планировал, как вернусь туда, – хрипло проговорил Крайтер. – Как разыщу Айро и восстановлю Вербарию по тем воспоминаниям, что в генизе. Понимаешь? Оживить ее. Воскресить. А вот теперь… Моя мечта исполнится для тебя, Сейвен. И ты… Ты воруешь не только мою мечту, но и мою любовь.

Не сговариваясь, они оба посмотрели за соседний столик, куда сбежали девушки. Сейвен поднес к губам кружку и отхлебнул терпкого завара. Он ждал продолжения накипевшей озлобленности, но Крайтер глубоко вдохнул, выдохнул и тоже приложился к пузатой кружке. Было видно, как тряслись его руки, как ноги отбивали нервную дрожь, как часто пульсировала артерия на покрасневшей шее… «И все-таки он больше человек, чем ментальный фантом. Так, а что же тогда я?»

Сейвен поставил кружку, одернул рукава куртки и придвинулся ближе, опершись локтями о край стола.

– Я должен тебе кое-что сказать. Очень важное. Очень. Насчет Разиель.

Не отрывая взгляда от соседнего столика, Крайтер меланхолично кивнул. Сейвен невольно скривился, осознавая, насколько тяжело ему сейчас дается видимость спокойствия.

– Я не могу ручаться, но мне думается, что та, на которую ты смотришь, вовсе не Разиель.

Лихорадочное подпрыгивание ног под столом остановилось. Стремительно бледнея, Крайтер перевел взгляд на собеседника. В его глазах застыл ужас.

– Вернее, – поспешил уточнить Сейвен. – Ее ментальный оттиск. Отпечаток, застывший в моем мозгу. Я чувствую, что это именно так. У меня нет никаких доказательств, кроме ощущения. Крайтер. Если я прав в своих опасениях, то настоящая Разиель где-то в глубине генизы Земли. И отыскать ее сможешь только ты. Возможно, я ошибаюсь. А если нет? Если она настоящая там – ждет тебя? По ментальным меркам ждет уже очень и очень долго. Подумай, если я прав, то ее может найти существо Ра. Тогда из пучины ментальностей вынырнет настоящее чудовище, в чьем лице ты потеряешь ее навсегда. Так что остаться лучше все-таки тебе. Возвращение на Вербарию, это не мечта, а проклятая необходимость. Прежде всего, чтобы покончить с Первым. Ты сможешь с ним совладать? Я, по крайней мере, могу попробовать сделать это. А ты попробуй сберечь вербарианцев и спасти… Свою любовь.

На обескровленном, неподвижном лице Крайтера оживились только глаза. Несмотря на обретенную проницательность, Сейвен не мог с уверенностью сказать, что именно отражалось в них. Страх? Боль? Сожаление? «Скорее все сразу».

– Помнишь ту гранату, напалмовую стекляшку, что я разбил в Лонции о дверь штаба гелионцев? Ведь все это началось с нее. Если бы не она… Сидели бы мы на своей Вербарии, жили спокойно и не знали ничего. И ничего бы не было.

– Граната тут не причем. Незачем взваливать на себя ответ, по столь косвенным поступкам. Тем более, что все началось задолго до тебя. Когда умерла Айро-старшая и Делио спятил, например. Или когда Атодомель развязал Ту войну. Или когда его племя выбрало нашу звездную систему для посева жизни. А может, – тут он подался вперед, наваливаясь всей грудью на стол, и прошептал. – Когда космос разродился именно солнечной системой, а? Насколько глубоко ты сможешь проникнуть во взаимосвязь всех действий? – Чуть помолчав, Сейвен вернулся в исходное положение, отхлебнул завара и продолжил обычным тоном. – Бесконечная цепь причин и следствий характеристике не поддается. Вырванные звенья теряют смысл. Да и вся система в целом по признакам один сплошной хаос. Для нас. Для народа Ра. Но не для Первых… Я все сказал, Крайтер. А ты все слышал.

– Как ты… – Крайтер повел рукой в воздухе, помогая себе подобрать нужные слова. – Как ты все это знаешь? Каково тебе чувствовать себя таким… Таким надсистемным?

– Я сам не знаю своих возможностей. Что бы я не пробовал – получается все. А не пробовал я многого. Только вот с Разиель не выходит. Не получается вернуть ее назад. Это-то меня и беспокоит. Ее тело… Не подходит для того оттиска. Телу подойдет только подлинная ментальность. Именно поэтому я считаю, что Разиель – вон та Разиель – только проекция. Я, конечно, мог бы стереть ее, но…

– Нет! Не смей! – Крайтер оживился. Бледность сошла, а речь его исполнилась прежней энергией. – И не вздумай рассказать ей то, что ты мне сейчас рассказал. Хорошо. Я остаюсь, убедил. На Вербарии ты, действительно, будешь полезнее. Но что мне делать здесь? Как в одно и то же время оберегать вербарианцев и искать Разиель? Да и как ее искать вообще?!

– Войди в генизу Земли через сон, а дальше… Слушай голос сердца. Думаю, оно подскажет. А насчет вербарианцев… Избранные народа Ра тебе помогут. Тиеф дельный парень. Поговори с ним, ведь их креатуры ничем не хуже наших. Они точно так же могут выстроить щит, как и ты. Уговори, научи… В конце концов, сделай сам что-нибудь!

Крайтер хотел было что-то возразить. Даже воздуха в грудь набрал, но затем усмехнулся, допил завар и сказал совсем не то, что собирался:

– Пойдем, пофехтуемся  на дорожку.

– Пойдем, – усмехнулся в ответ Сейвен. – Только без штучек.

* * *

После жаркого поединка, Сейвен отправился в лазарет к Енисею. Дорогой он досадовал, что Разиель была вынуждена следовать за ним. Он бы с радостью позволил ей остаться с Крайтером, но не мог. «Наверняка им есть, что сказать друг другу». Точно так же как ему было что сказать Диз.

Думая так, Сейвен утюжил ногами песчаную тропинку, ведущую к лазарету. Он даже не оборачивался на замкнувшуюся в своем молчании Разиель и без того зная, что она позади. Разгоняя вновь сгустившуюся печаль, он пообещал себе, что все равно попрощается с Диз. Коротко, но так, как должен был это сделать. «И плевать на чужые взгляды…»

По пути он невольно отвлекся на стук и людской гомон. Не сбавляя шагу, обернулся на звук и увидел, как вербарианцы устраняли последствия... «...ракетомета, ага». В их голосах и лицах не было прежней скованности, прежнего страха. Вместе с Крайтером к ним вернулась уверенность в завтрашнем дне. Сейвен печально вздохнул. «А о том, что может случиться завтра им лучше не знать. Правду говорят, счастлив несведущий».= –хнул.ении".ась оуверенностьщь.

В лазарете, помимо Тиефа и Енисея, скучал Дейт Сауро. Видимо, ему не терпелось разговориться с пришельцем, вот он и ждал прямо на месте.

– Как дела, Тиеф, – Спросил Сейвен и несколько удивился, услышав в ответ на шепелявом вербарианском.

– Хорошо, светлый. Достопочтимый Енисей учит говорить вашу речь.

– Отлично! А понимать? Енисей, а понимать он сможет?

Психобот оглянулся на вошедших всем корпусом.

– Понимание тозже будедт. Здесь нузжно два аппарата. Разговорный я зобрал. Озталось зобрать злуховой. Бззт. Вот.

Он отступил на шаг от Тиефа являя свою работу: на разговорном отверстии, аккурат под хоботом, выпирало округлое приспособление. Именно из него и доносилась шипящая речь.

– Чувзтвительная меммбранна, улавливает изторгаемые гортанью звуки. Запрограммированный мной микроконтроллер дешифрует колебания и посзылает их на громкоговоритзель. Ззейвен, зпроси его о чем-нибудзь.

– Да, – учтиво кашлянул Дейт. – Спроси его, чем питаются его соплеменники. Сколько их осталось, и где они разбили свой лагерь.

– Моншер Дейт не доверяет иноземцу? – невозмутимо заметил Сейвен. – Знаете, если ему доверился Крайтер, то это многое значит. Да и я не чувствую в нем угрозы. Может, вы перефразируете свой вопрос? Чтобы не омрачать контакт такими… Ммм… Таким отчетливым недоверием?

– Ну, хорошо, – смягчился Дейт и на его уставшем, морщинистом лице мелькнула улыбка. – Спроси, чем питается его народ. Нам самим только-только хватает. Вдруг еще и их кормить придется.

Сейвен перевел и Дейт, услышав в ответ, что углекислотой, водой и солнцем, облегченно выдохнул.

– Тиефа уже показывали вербарианцам? – в свою очередь поинтересовался Сейвен.

– Нет, – немного помедлив, ответил Дейт. – Широкой общественности его не представили. Впрочем, молва уже разнеслась по всему куполу. Выведем паренька в люди, когда Енисей оснастит его полностью. Да, кстати! Еще вопрос. Различаются ли Ра по половому признаку? А то я тут, «паренек», а он может и девушка.

– Или старец, – усмехнулся Сейвен. – С вашего позволения, моншер Дейт, я, – он оглянулся на молчаливо стоявшую у входа Разиель. – Мы удалимся. Приберегите ваши вопросы для прямого спроса.

– Когда вы отчаливаете?

– Чем скорее, тем лучше. Сейчас излишние промедления нам ни к чему. Прощайте. На всякий случай.

– До скорого, – ответил Дейт и они пожали друг другу руки.

* * *

Сейвен не выносил прощальных сцен, особенно на подмостках возвышенного молчания. Такого, вроде бы многозначительного, но на деле – просто неловкого. Они сидели с Диз на той самой лавочке, в тени раскидистых кустов, на которой, казалось, сотни, а может и тысячи лет назад, они сидели на Вербарии. Но если тогда на них украдкой поглядывала маленькая девочка, то теперь ее взрослая сестра, в компании не Зака, но смурного Крайтера.

Решительного прощания не получилось. Он запросто и без стеснений пожимал руку Заку, хлопал по спине Моргота, а тот похлопывал его… Что там, даже Лейле позволил слезу пустить. Твердых слов не находилось только для Диз. «Сидим, соли рассусоливаем, а Атодомель уже метит, куда бы повернее вонзить свой клинок». Ему просто не хотелось прощаться с ней. Потому он и молчал.

 – Скажи, – вымолвила Диз прежде, чем Сейвен успел отчаяться. Сказала и забралась ему под руку в точности, как тысячу лет назад. – Ты вернешь Вербарию?

Он недоуменно покосился на нее, и, на всякий случай, приобнял.

– Когда вы с Разиель ушли в лазарет, – пояснила она. – Мы немного потолковали с Крайтером. Знаешь, он романтик. Выдубленный временем и болью, неисправимый романтик. Он сказал, что хотел вернуться на Вербарию, чтобы воскресить ее.

– А он смог бы?

– Не физически. Ментально. Он мечтал об этом с тех пор, как все рухнуло. Хотел за счет генизы воссоздать разрушенный мир и воскресить современников. Словно ничего и не произошло.

– Походит на Вечность Кетсуи-Мо. В планетарном масштабе.

– Ты сделаешь это? – она пытливо посмотрела на Сейвена сверху вниз. – Ты вернешь Вербарию?

– Я не думал об этом, – слукавил он. – Для меня сейчас важнее ты. Ты и остальные вербарианцы. Живые, а не фантомные. Я возвращаюсь туда прежде всего из-за Атодомель. Ведь до тех пор пока…

– И все же,  – мягко перебила его Диз. – Когда ты одолеешь его, ты вернешь Вербарию?

Сейвен задумался. Ведь он сам когда-то мечтал вернуться туда, вернуться и все исправить. Теперешний он совсем забыл о том, как когда-то схожая идея сводила его с ума. «Когда я бродил на срезе дня и ночи. Когда я был хоть и поломанным, но человеком…»

– Думаю, да, – наконец, согласился он. – Гроза пройдет, отчего ж не воссиять солнцу? Ну, это если с вершины романтизма. Если с прагматичной основы, то незачем целой генизе болтаться без дела. Пусть Вербария и ее дети живут, раз могут. Хотя бы во снах. Правда, я еще не знаю, как это можно устроить. Но, думаю, на месте разберусь.

Диз хихикнула и прижалась к нему еще плотней.

– Ты станешь хранителем. Хранитель Сейвен, поднявший Вербарию из пепла. О тебе станут слагать легенды. Ты вернешься ко мне? Я пойму если…

– Прекрати. Думаешь, меня прельстит такая роль? По крайней мере, не настолько, чтобы отказаться от тебя. Ведь… Если бы не ты, я б давно уже скис.

– Жизнь человека быстротечная. Когда-нибудь я тоже состарюсь и умру. А когда это случиться, то я все равно хотела бы остаться с тобой. Ты ведь примешь меня в свой чертог о, великий хранитель? – она снова засмеялась тихо, мелодично и, как показалось Сейвену, печально. – Мы смогли бы прожить другую жизнь. Без лишений и тревог. Жизнь, где мы наслаждались бы самой жизнью, а не боролись за нее. Счастливую жизнь… После смерти.

Сейвен хотел сказать, что незачем забегать вперед, хотел сказать, что сперва надо бы избавиться от Атодомель, навести на Вербарии порядок, выстоять здесь на Земле и только после всего этого… Но смолчал. В мерном биении ее сердца, в ласковом взгляде, тепле ее нежных рук он почувствовал отдаленный почти забытый голос счастья. Не только для них с Диз. Но для Крайтера с Разиель, для Тиефа и его народа. Для всех вербарианцев, покинувших жизнь и все еще влачивших ее.

– Я вернусь за тобой, Диз, – тихо ответил он. – Я обязательно вернусь.

Tat 16

Мудрый Енисей сделал устройства для понимания слишком неудобными. Особенно мешали Тиефу два больших и тяжелых камня, которыми он завесил его слуховые отверстия. Худшее заключалось в том, что когда Тиеф говорил, слова искаженно перекликались, отчего он захлебывался собственной речью.

Вербарианцы приняли его радушно, задавали много вопросов… Иногда слишком много. Из-за некоторых Тиеф просто молчал смущенно, из-за других – злился. Впрочем, Крайтер точно чувствовал перешагнутую грань и резко обрывал позволяющих себе слишком много. За напористым валом вопросов, Тиеф не успевал задавать свои. А их, не менее острых, скопилось достаточно.

– Так невозможно, – не выдержал и возмутился он Крайтеру. – Это не контакт, а допрос.

На землю спустилась прохладная и немая ночь. Они стояли под открытым небом, невдалеке от купола и смотрели на звезды.

– Это нечестно, – повторил Тиеф, сочтя молчание Крайтера за обиду на резкий тон. – Я тоже имею право познавать вас.

 Но тот даже не шелохнулся. Бледный от природы Крайтер в лунном свете растерял остатки красок. Он неотрывно смотрел в небо, туда, где исчезла могущественная двоица. Тиеф подумал, что товарищу сейчас не до него. Не до него и его мелких претензий. Во взгляде Крайтера стыла отрешенность. Он точно стремился нагнать ускользнувших в небо, вернуть их или присоединиться. В конце концов эти двое были ему близки.

 Незадолго до отлета ярчайшего, группа вербарианцев собралась в ясной комнате, у вершины купола. Они прощались. Тиеф не принимал участие в этом, ведь прощаться можно только, если знаешь, с кем расстаешься. По эмоциям и словам: прощались они надолго.

Всеобщее прощание не походило на то, что видел Тиеф в прозрачной комнате. Провожать отлетающих вышли все. Тиеф понятия не имел, чего они ждали, но внутри купола никого не осталось. Какое-то время, обычные на вид Сейвен и Разиель – имена вербарианцев на языка Ра звучали коротко и резко – стояли в отдалении и молчали. Молчали все. Сейвен поднял руку над головой, взмахнул ею несколько раз и исчез. Вспыхнули молнией и исчез вместе с Разиель. Потом все разошлись, и только Крайтер продолжал стоять в одиночестве. Как стоял сейчас в ночной тишине.

Тиеф решил уйти. Он понял, что товарищ нуждался в его обществе меньше всего, только… Утром грядущего дня они снимутся с места и полетят к пирамидам Ра. А вернувшись к соплеменникам, Тиефу нечего будет сказать.

Войдя под свод купола, Тиеф увидел Енисея, который неподвижно стоял у фонарной стойки. Едва он вошел, как премудрый двинулся к нему навстречу.

 Когда Сейвен рассказал, что Енисея создали вербарианцы, Тиеф поверил с великим удивлением. Впервые увидев премудрого, он принял его за существо другой планеты. Как если бы вербарианцы из плоти и жидкости, Ра из волокон и воздуха, а Енисей из железа и молний. Думая откровенно, Тиеф побаивался его. Этого металлического мудреца, не принадлежащего замыслу сеятеля.

– Добрый ветчер, Тиеф, – Енисей склонился в учтивом поклоне. – Я дозжидалзя тебя.

– Лестно внимание твое, мудрейший, – ответно поклонился Тиеф. – Я могу быть нужен?

– Нет, это я хотел быть нузжен тебе. Я не мог не заметить, как однобоко вызтроилозь назже обзжение. Но, прозжу понять моих друзей – им нузжны были ответы. Теперь им нузжен отдых, зпокойный зон, которого им зильно недозздает. И, пока они набираютзя зил, я готов ответить на любые твои вопрозы. Бззт. Зам я во зне не нузждаюзь.

– А что, о мудрейший, ты рассказать о них можешь?

– Я знаю о них бользже, чем хотелозь бы и бользже, чем они знают о зебе. Что ты хотел узнать презжде взего?

Тиеф не отвечал. Он не мог понять, как создание может знать о создателях больше, чем они знают о себе. И вместо череды заготовленных вопросов, он вдруг спросил:

– Кто ты, мудрейший?

– Я? Бззт. Пазтырь Енизей, пзихобот зозданный приглядывать за зжизнью и изходом живых людей. Но, видимо, твой вопроз не буквален. Или некорректно звормулирован. Ты хотел зпроззить, каково мне быть зреди них? Как я отнозжусь к зоздателям и кто они для меня?

Тиеф нерешительно кивнул.

– Люди зущезтва ззагадочные. Дазже для меня. Я зказал, что знаю о них многое, но знание это зкорее зозтоит из набора загадок к ним отнозяззихзя. Ответов мензже. По многим параметрам я превозхозжу звоих зоздателей. Я не нузждаюзь во зне, мне не нузжна пища, я помню взе, з чем зоприказаюзь. Бззт. Гораздо более вынозлив и не возприимчив к факторам, губительным для них. Мои вычизлительные, экзтраполяционные зпозобности выше в зотни, а то и тыззячи раз. Я… Практичезки вечен. Мой термоядерный генератор мозжет проработать миллион лет. Мне замому любопытно, как они, такие ограниченные и зтизнутые зо взех зторон уззловнозтями звоего телезного заточения змогли зоздать меня. Бззт. Но, это факт. Я результат их деятельнозти. Меня зоздали з целью зледить и коррелировать бытие Вечнозти. Ты ведь не знаешь что такое Вечнозть?