Текст книги "Никола Тесла (Человек, опередивший время)"

Автор книги: Олег Арсенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Магия эфира

Я считаю, что квантовая механика далека от совершенства. Я верю в это, потому что не видел еще интерпретации квантовой механики, которая имела бы какой-то смысл.

Я тщательно изучил большую часть предложенных интерпретаций, много над ними размышлял и все равно внятнее квантовая теория для меня не стала. Кроме того, проблема измерений кажется мне нерешаемой в рамках современной физики. Следовательно, квантовая механика – это приближенное описание более фундаментальной физической теории…

Но как же нам описывать физику, если мы откажемся от терминологии физических тел, движущихся в фиксированном пространстве-времени? Эйнштейн бился над этим всю жизнь и в конце концов нащупал правильный путь: фундаментальная физика должна быть дискретна и ее описание должно быть сделано на языке алгебры и комбинаторики.

Ли Смолин. Три пути к квантовой гравитации

Мир существует независимо от нашего сознания. Ему нет никакого дела до того, как мы, часть этого мира, представляем себе внутренние механизмы его внешних проявлений. Это важно только для нас самих. Все дело в другом: как далеко мы можем продвинуться на этом пути? И до каких пор сможем уточнять наши представления о причинах наблюдаемых явлений? Вместо вопроса о физической реальности мы должны решить вопрос о границах научного метода, который после изобретения квантовой механики стал особенно актуален.

Л. И. Пономарёв. Под знаком кванта

В глубинах мира квантов.

Ранней осенью 1899 года Тесла вернулся в Нью-Йорк с огромным запасом новых наблюдений, множеством фотографий невиданных в лабораторных условиях разрядов и, как он думал, замечательным открытием «геомагнитных стоячих волн» и «электроэфирных миражей». Как только он рассказал о некоторых из своих открытий знакомым, те, пораженные необычными результатами, сразу же стали настойчиво рекомендовать опубликовать научную статью, обосновывающую возможность осуществления передачи электроэнергии без проводов через Землю на любые расстояния. Так в журнале «Эпоха», редактором которого был друг Теслы Джонсон, в июньском номере за 1900 год появился обширный обзор «Проблема увеличения запасов энергии человечества, со специальными рекомендациями по использованию энергии Солнца».

Сколько замечательных научных пророчеств высказал тогда Тесла! Там обсуждались и значение альтернативной энергетики, и преобразование солнечной энергии, и металлы будущего, и добыча полезных ископаемых, и газовые турбины. Писал изобретатель и об использовании внутреннего тепла Земли, и о вероятности создания «самосовершенствующихся» автоматов, обладающих «электрическим мозгом»; о принципах управления машинами на любом расстоянии, передаче электроэнергии без проводов в любую точку земного шара, а также о возможности межпланетных радиосообщений. Причем среди этого множества инновационных идей Теслы доминировала одна – могущество человеческого разума поистине беспредельно.

Статья вызвала большой общественный резонанс, и имя изобретателя долго не сходило со страниц прессы.

Патентное изображение турбины Теслы.

Макет турбины Теслы.

Разработки турбин Теслы дали новый импульс давним проектам изобретателя по созданию летательных аппаратов вертикального взлета и посадки – авиеток. Довольно долго Тесла не мог подобрать для них подходящий двигатель, и вот именно безлопастная турбина со впрыском горючих веществ предоставила ему такую возможность. Раскручивая лопасти геликоптера, газотурбинный агрегат Теслы мог бы в считанные мгновения поднять аппарат в воздух и придать ему очень высокую скорость в горизонтальном направлении.

Двухтурбинный летательный аппарат Теслы.

В октябре 1899 года опытами ученого неожиданно заинтересовался один из богатейших дельцов Уолл-стрит Морган. Глава всемирно известного банкирского дома не отличался филантропией и не стал бы обращать внимание на беспочвенные прожекты, но опыты Теслы потрясли даже его скептическое воображение. Вскоре ученый был приглашен в дом Моргана, где в беседах родился невиданный проект создания «всемирной энергоинформационной системы с сетью глобальных эфирно-резонансных станций».

Проект аппарата вертикального взлета.

С 1857 по 1861 год Морган служил в банке «Данкан, Шерман и компания» в Нью-Йорке. После работы в различных компаниях в 1871 году он стал партнером в «Дрекслер, Морган и компания». После смерти партнера в 1893 году фирма была преобразована в банкирский дом «Дж. П. Морган и компания». В союзе с зависимыми от него банками в Филадельфии, Париже и Лондоне дом на то время был крупнейшей финансовой компанией в мире.

Алчность Моргана и его далеко идущие расчеты на огромную прибыль, которую обещали планы Теслы, привели прожженного дельца к необычному для него решению вложить средства в проект «всемирной системы передачи информации и энергии», обещавший в случае своего осуществления неслыханные доходы.

Джон Пирпонт Морган (1837–1913).

По удивительному стечению обстоятельств именно в этот момент в далекой Германии профессор Берлинского университета Макс Планк открыл новый мир квантов.

Надо сказать, что в конце XIX века в физике шла бурная дискуссия, иногда перераставшая в настоящую идеологическую войну между научными школами так называемых энергетиков и атомистов. Энергетиков возглавляли две достаточно одиозные в научном мире личности – натурфилософ В. Оствальд и метафизик Э. Мах, яростные противники самого представления о существовании молекул и атомов.

Против их позиции выступил австрийский физик Людвиг Больцман, написавший ряд замечательных работ, не оставивших камня на камне от беспочвенных философствований «энергетизма». Контрдоводы «энергетических врагов атомистики» о принципиальной ненаблюдаемости атомарных структур кажутся сейчас по меньшей мере смехотворными. Однако в те времена догма энергетиков о том, что на базе закона сохранения энергии можно объяснить все физико-химические процессы и без «бессмысленного дробления вещества на иллюзорные корпускулы», серьезно обсуждалась в научной прессе.

Планк также принял самое деятельное участие в дискуссии, поддержав в одной из своих статей прогрессивные взгляды Больцмана, хотя в то время многие ученые были не только безразличны к статистической физике Больцмана, но даже сомневались в ее правильности. Именно в этот период Тесла начал свою первую серию экспериментов с вакуумными трубками, интуитивно получив «атомно-корпускулярные закономерности излучения и поглощения электромагнитного излучения». Вполне возможно, что если бы великий изобретатель тогда же незамедлительно опубликовал свои пионерские исследования, то физическая наука, а вместе с ней и вся история общества изменили бы путь развития. То, что это не голословные игры с сослагательным наклонением, показывает хотя бы последующая история «атомных проектов».

Между тем Планк, ничего не знавший об исследованиях американского изобретателя, в Берлинском физико-техническом институте приступил к поиску формул для теплового излучения тел. В первую очередь ученого интересовали закономерности излучения так называемого абсолютно черного тела, спектральный состав которого не зависит от природы излучающего вещества, являясь в этом смысле абсолютно универсальным. Это утверждение открывало важное направление теоретического анализа, позволяя исследовать излучение с помощью сугубо модельных построений. Наиболее простой и поэтому удобной стала предложенная Планком модель электрических осцилляторов – заряженных частиц, гармонически колеблющихся, подобно маятникам.

Квантовые осцилляции электрического эфира – термоядерная реакция Теслы.

Отрицательно заряженные мюоны могут замещать в атомах электроны, образуя мезоатомы. Мезоны в две сотни раз тяжелее электронов, поэтому мюонные орбиты расположены очень близко к ядру. Особенно интересны свойства мезоатомов водорода и его изотопов – дейтерия и трития. Тут заряд ядра полностью экранируется зарядом мезона. Получается нечто электрически нейтральное, подобное нейтрону. Как следствие, мезоатом водорода свободно проникает через электронные оболочки атомов, может подходить на близкие расстояния к ядрам, может стать катализатором ядерных реакций.

Ю. Г. Чирков. Охота за кварками

Этим же путем двигался и Тесла, положив в основу своей теории атмосферного электричества уравнения Максвелла, которые позволяли вычислить, как излучают его эфирные осцилляторы атомы электричества. Чуть позже изобретатель построил и грандиозный макет земного шара, поглощающего электромагнитные волны. На основании своей модели «эфирного электричества» Тесла не раз пытался рассчитать спектральный состав излучения своих первых «эфирных резонаторов», однако изобретатель так и не смог до конца решить эту задачу.

Между тем уже первые прикидочные выражения Планка позволили достаточно точно описать экспериментальные данные единой теоретической формулой, из которой следовал очень странный вывод, что вопреки всем известным законам физики осциллятор излучает электромагнитную энергию дискретными порциями (квантами). Полученную формулу для распределения энергии в спектре электромагнитного излучения абсолютно черного тела Планк доложил 19 декабря 1900 года на заседании Берлинского физического общества. Этот день по праву называют днем рождения квантовой теории. Изменения, начало которым он положил, были поистине революционными. Это достаточно отчетливо понимал и сам Планк, писавший о кванте действия:

«Либо это фиктивная величина, и тогда весь вывод закона излучения был в принципе ложным и представлял собой всего лишь пустую игру в формулы, лишенную смысла, либо же вывод закона излучения опирается на некую физическую реальность, и тогда квант действия должен приобрести фундаментальное значение в физике и означает собой нечто совершенно новое и неслыханное, что должно произвести переворот в нашем физическом мышлении, основывавшемся со времен Лейбница и Ньютона, открывших дифференциальное исчисление, на гипотезе непрерывности всех причинных соотношений».

Для Теслы концепция Планка не была совершенно неожиданной. Более того, в одном из своих многочисленных интервью он рассказал, что сразу же после открытия стоячих волн глобального эфирного электричества в Колорадо-Спрингс ему пришла в голову идея о том, что все процессы излучения электромагнитной энергии должны происходить строго отмеренными порциями. И лишь недостаток времени не позволил ему развить идею дискретности до логического завершения, хотя она и противоречила всем традициям классической теории.

После этого можно было бы не сомневаться, что влекомые бурным течением реки времени миры электрического эфира Теслы и сверхмикроскопических «атомов энергии» Планка обязательно встретятся.

Этой встрече, произошедшей перед Второй мировой войной, незадолго до смерти изобретателя, предшествовала очень странная научная полемика. Правильнее сказать, в тот момент родился непростой спор об основах нашего мироздания, и длится он с тех пор без перерыва…

Спорили два величайших физика всех времен и народов – Альберт Эйнштейн и Нильс Бор. И хотя тот же Эйнштейн своей теорией относительности создал совершенно новую физику, ведя полемику с Бором, а вернее сказать, с его Копенгагенской школой, он выступал со стороны именно объективной реальности классической науки.

Альберт Эйнштейн (1879–1955).

Между тем в мир настойчиво стучалась очень странная квантовая реальность потустороннего мира, которая нравилась далеко не всем и меньше всего самому ее создателю – профессору Берлинского университета Максу Планку. Здесь Планк был полностью согласен с Эйнштейном, считавшим копенгагенскую интерпретацию квантовой физики «полным абсурдом, граничащим с безумием». «Это настоящая драма – драма идей», – любил приговаривать великий физик, рассказывая журналистам о новых интеллектуальных боях между приверженцами логики детерминизма и адептами формульных квантовых абстракций, принципиально не допускающих зримых образов.

За всем этим с лихорадочным вниманием следил Тесла, причем в частых газетных интервью он не раз утверждал, что единственный в этом мире знает путь в квантовый мир, видел туда вход и даже побывал там! После таких туманных рассуждений великого изобретателя репортеры начинали соревноваться в догадках, а вечный антагонист Теслы профессор М. Пулин (кстати, тоже сербский эмигрант) высокомерно бросал, что просто Тесла наконец-то научился проводить так называемую перенормировку уравнений квантовой теории, а попросту говоря, изобрел новый способ подгонять решение квантовых задач под ответ…

Но это было значительно позже, а тогда Бор, возглавлявший в 1920-е годы физический институт в Копенгагене, собрал вокруг себя много талантливой молодежи, вместе с ним выступившей единым фронтом против привычной физической реальности. Эйнштейн был лидером гораздо меньшей группировки, но в нее входили такие физики, как Луи де Бройль и Вернер Гейзенберг. Эти выдающиеся ученые и нобелевские лауреаты когда-то открыли волны материи и принцип неопределенности, составляющие основу основ физики микромира.

Тесла с улыбкой наблюдал впечатляющую интеллектуальную борьбу гигантов мысли. Каждый раз, когда в научном обозрении появлялась серия очередных мысленных задач, которыми периодически обменивались великие физики, изобретатель с неизменным сарказмом замечал:

«Если бы было позволительно повторить некоторые мои старые эксперименты, то истина новой физики нашлась бы легко и быстро и оказалась бы ровно на половине истины всех этих современных дискуссий… Фатальная предсказуемость мироздания так же далека от истины, как и его квантовая беспричинность. Проще всего было бы согласиться с мыслью, что, зная все местоположения и будущие движения микроскопических корпускул, таких как вихревые атомы электрического эфира, мы можем предсказать будущее, но с некоторой вероятностью, зависящей от силы нашего восприятия реальности…»

В мире Ньютона – Лапласа – Эйнштейна все частицы движутся по своим траекториям в определенных направлениях, каждая имеет вполне установленные массу и скорость, существует в реальности и абсолютно независима от процедур наблюдения. Вернее сказать, всегда можно найти такие процедуры определения параметров микрообъектов, которые они «не заметят». Этот мир строго логичен и причинен, то есть любая причина четко порождает единственное конкретное следствие.

Совсем иной мир копенгагенской интерпретации, в нем мироздание буквально расползается по швам – по мере того как вы спускаетесь в его «подвалы». Микромир Бора не имеет точных местоположений, в нем нет траекторий и невозможно указать четкое направление. Этот мир принципиально непредсказуем и неопределенен в своей сути. В нем нельзя получить четкие ответы на вопросы «где? когда? почему?». Единственная причина порождает в нем множество следствий, причем размер этого множества вполне может стремиться к бесконечности. Справедливо и обратное: наложение множества (также стремящегося к бесконечности) причин приводит к единому следствию… В нем можно легко найти виртуальную реальность мнимых частиц, а сам его облик представим как продукт вашего сознания или, правильнее сказать, сознания стороннего наблюдателя. Без этого квантовый мир не полон…

Вот этот момент и подчеркивал Тесла до самой своей смерти, считая, что некоторые его секретные эксперименты и подтверждают новое физическое мировоззрение, в которое на равных входят мертвая материя и живой человек-наблюдатель. Следовательно, вполне возможен и взаимный переход мертвое-живое. Причем задача из сферы чистой теории переходит в инженерно-техническую плоскость. Подобная позиция выглядела слишком непривычной для позитивистского научного мышления, и те физики, с кем Тесла поделился своими планами, откровенно его высмеяли…

Надо сказать, что с момента создания в начале 1930-х годов впоследствии столь знаменитого Принстонского института высших исследований, где к началу Второй мировой войны собралась элита физиков-теоретиков, Теслу непреодолимо влекло туда, где он надеялся беспристрастно обсудить некоторые свои идеи и эксперименты. Увы, его желаниям не суждено было сбыться… Эмоционально глубоко ранимый, он очень тяжело переживал в общем-то вполне безобидные шутки над своими «заметками о глубинной сути квантовой природы вещества, эфира и излучения».

Последней его попыткой было вмешаться (экспериментальным образом!) в ход обсуждения знаменитого ЭПР-парадокса…

Квантовая частица как стоячая волна в эфире Теслы.

В 1935 году Эйнштейн и два его сотрудника Борис Подольский и Натан Розен опубликовали схему мысленного эксперимента, ставшего одним из самых знаменитых в истории физики и получившего название «парадокс Эйнштейна – Подольского – Розена», или просто ЭПР-парадокс. Смысл его состоял в проверке глубинного базиса квантовой механики – фундаментальной неопределенности положения микрообъекта, то есть существования в классическом смысле этого слова. Мир тьмы, мир неопределенности, ставящий под сомнение саму физическую реальность, гласил: знать все невозможно! Потому что ничего определенного не существует! Все размыто, искажено… В частности, мы не можем абсолютно точно (как в классической механике) одновременно узнать координаты и импульс (произведение массы на скорость) элементарной частицы. Либо вы точно фиксируете местоположение частицы, но ничего не можете сказать о ее перемещении, либо наоборот…

Квантовый объект – это не частица, и не волна, и даже ни то ни другое одновременно. Квантовый объект – это нечто третье, не равное простой сумме свойств волны и частицы, точно так же, как мелодия – больше, чем сумма составляющих ее звуков, а кентавр не простая сумма коня и человека, а нечто качественно новое. Это квантовое «нечто» не дано нам в ощущении, и тем не менее оно, безусловно, реально. У нас нет образов и органов чувств, чтобы вполне представить себе свойства этой реальности. Однако сила нашего интеллекта, опираясь на опыт, позволяет все-таки ее познать. Два дополнительных свойства квантовой реальности нельзя разделить, не разрушив при этом полноты и единства явления природы, которое мы называем, например, атомом, точно так же, как невозможно разрезать на две части кентавра, сохранив при этом в живых и коня, и человека.

Л. И. Пономарёв. Под знаком кванта

«Неизбежность странного мира» – так давно, в самом начале 1960-х годов, назвал свою замечательную книгу о квантовых парадоксах блестящий научный популяризатор и писатель Д. С. Данин. Не будет преувеличением сказать, что сотни молодых людей выбрали замечательнейшую на земле профессию физика, прочитав эту захватывающую летопись становления новой науки:

«Не есть ли господство случая в микромире тоже только обманчивое зрелище, подобное тому, какое открылось под микроскопом шотландскому ботанику ровно за сто лет до открытия принципа относительности? Не лежит ли в недрах микромира под квантово-механическим уровнем движения элементарных частиц более глубокий и более тонкий уровень бытия материи? И не происходят ли там, в этой еще не изведанной глубине, однозначно причинные события, которые и определяют собой вероятностные законы микромира? Ах, если бы удалось хотя бы с помощью самых общих предположений спуститься до этого субквантово-механического уровня! Тогда, по мысли де Бройля и Давида Бома, физики снова увидели бы, как механизм случая, механизм статистических закономерностей заводится старой испытанной классической причинностью. (Совсем как в броуновском движении.)

Неужели никакого субквантово-механического уровня бытия материи не существует? Нет, он, несомненно, существует. Он не может не существовать, хотя пока в распоряжении экспериментаторов нет никаких лабораторных сведений о нем. Он не может не существовать по одному тому, что в мире элементарных частиц уже прощупываются явления, перед которыми становится в тупик квантовая физика. Уже возникла нужда в более общей и более глубокой теории, которая объяснила бы, почему существуют именно такие элементарные частицы материи, с которыми мы сегодня имеем дело, а не другие. Эта новая рождающаяся в наши дни элементарная механика обнимет механику квантовую, как свой случай. Процесс познания не имеет конца. Кто же усомнится в этом?»

Одна из главных загадок квантовой науки – физический смысл пси-функции, это так называемая волновая функция, которая описывает «размазанную в пространстве вероятность» локализации или, проще говоря, точного нахождения микрочастицы, например того же электрона. А главный загадочный вопрос здесь звучит очень даже странно: «Где же находится электрон, когда никто его не ищет или даже просто не думает о его местоположении?» Вот с ответа на этот вопрос и началась историческая полемика Эйнштейна и Бора. Эйнштейн считал, что электрон, как и любая нормальная микрочастица, в любой момент времени имеет свою точку пространства. А вот указать ее, действительно, точно нельзя в силу неполноты квантовой теории, предсказывающей все только вероятностно. Позиция Бора была принципиально иной. Он считал, что пока мы не интересуемся дислокацией микрочастицы, она в буквальном смысле растворена в координатном пространстве. И скажем, вероятностная лужица того же электрона намного превышает его эффективный диаметр.

Получается, что квантовые объекты ведут себя как самые настоящие микроскопические призраки, расплываясь в пространстве полупрозрачным ореолом, пока кто-либо не произнесет магического слова, подставив конкретные данные в пси-функцию! То есть только тогда мы сможем предсказать определенную траекторию в конкретной точке. Проверить это очень просто, надо только подставить мишень, и в момент попадания частица тут же локализуется, оставив точку, скажем, на фотопластинке. Этот опыт физики проводили уже множество раз, и формулы квантовой механики их ни разу не подвели. В каждом учебнике по квантовой механике подобное поведение микрообъектов разбирается на примере уже хрестоматийного двухщелевого эксперимента. Суть его проста: поскольку каждая частица имеет еще и волновую природу, то поток таких частиц, направленный на диафрагму с двумя щелями, напоминает череду волн, набегающих на плотину с двумя каналами, расположенными неподалеку друг от друга. От плотины через протоки разбегаются новые волны двумя перекрывающимися конусами. В тех местах, где колебания волн складываются, они накатываются на берег с удвоенной силой, а там, где впадина и горб волны гасят друг друга, поверхность спокойна. Подобный эксперимент со световыми волнами нарисует на берегу-экране картину сложения волн в виде чередующихся темных и светлых полос.

С какими только частицами не проводили подобные эксперименты физики! И результат всегда был один и тот же.

Пока все, в принципе, понятно. Но давайте предельно упростим наш опыт и выстрелим по мишени-диафрагме одной микрочастицей. Это уже довольно тонкий эксперимент, но вполне выполнимый. И здесь мы опять увидим интерференционную картину. Получается, что один электрон пролетал одновременно через два отверстия и наложился сам на себя.

Схема двухщелевого эксперимента: А – источник микрочастиц; Н1 и Н2 – отверстия (щели); ВС – экран; X, Y – точки наложения волн.

Ну а теперь давайте поставим возле одной из щелей некий детектор, который будет определять, через какую щель на самом деле проходит микрочастица. Включаем детектор – и он однозначно показывает, что частица проходит только через одну щель. Но самое интересное – интерференционная картина отсутствует! Разумеется, первые подозрения касаются самого детектора, который самим фактом «узнавания» воздействует на микрочастицу. Да, смысл в подобном замечании, конечно, есть, однако даже если разместить всего один детектор на одной из щелей и частица не будет искажаться на второй щели, интерференционная картина все равно пропадает! Откуда же электрон предугадал, что его продетектируют на второй щели? В учебниках по квантовой физике это объясняется так: та компонента (часть) волновой функции, которая подверглась детекции, изменила поведение микрообъекта, превратив его из волны в частицу, пролетевшую через вторую щель. Поведение любой квантовой частицы описывается формулой как сумма возможных состояний. Упрощенно это можно записать так:

Состояние частицы {F} = правая функция состояния в щели {H1} + левая функция состояния в щели {Н2},

– то есть полностью поведение микрочастицы определяется как сумма всех его возможных состояний, входящих в знаменитую пси-функцию. При измерении, то есть при воздействии на микрообъект, а именно на одно из формальных слагаемых волновой функции, частица тут же локализуется в пространстве. Получается, что, детектируя частицу в ее волновой форме, мы можем измерять любую ее часть, пролетающую через одну из щелей! «Истинно колдовское исчисление!» – воскликнул в свое время великий Эйнштейн.

Вообще говоря, локализацию микрочастиц физики называют редукцией волновой функции. Со всем этим и связан ЭПР-парадокс. При этом ход рассуждения группы Эйнштейна был следующий: пусть одновременное измерение у природных квантовых систем импульса и координаты в принципе невозможно по законам квантового мира. Тогда давайте попробуем создать особую искусственную квантовую систему! Для этого возьмем две микрочастицы и особой процедурой запутаем их состояния, так что их свойства окажутся взаимосвязаны. Разлетаясь, такие частицы поделят импульс в некоторой пропорции. Теперь проведем измерение координат у одной и импульса у другой частицы. Так мы легко получим координату первой частицы прямым измерением и ее импульс по импульсу второй частицы из закона сохранения импульса.

Статья об ЭПР-парадоксе стала продолжением интеллектуального противостояния великих физиков. Эйнштейн полагал, что импульс как объективная характеристика всегда присущ микрообъектам совершенно независимо от того, наблюдаем мы квантовые системы или нет. Бор же считал, что без процедуры измерения говорить об импульсе микрообъекта совершенно бессмысленно.

ЭПР-парадокс разделил физиков на два лагеря – «локальщиков» и «нелокальщиков». Первые считали, что квантовые объекты локальны и просто подчиняются еще неизвестным закономерностям скрытых параметров. Вторые полностью следовали канве рассуждений Бора и предрекали, что в квантовом мире мы встретились с совершенно новой парадоксальной физической реальностью.

Сегодня вроде бы победу празднуют «нелокальщики». Однако ситуация до сих пор далеко не простая и делать однозначные выводы несколько преждевременно. Что касается позиции великого изобретателя в ЭПР-диалоге, то он не поменял своего первоначального мнения, заметив своему знакомому молодому журналисту О’Нилу, что истина, как всегда, лежит где-то посередине:

«Неопределенное положение вещей и тел невозможно встретить в натуральных условиях, но мною давно уже разработаны аппараты, способные искусственным способом достичь эффекта генерации неопределенности местоположения. Направляя особым образом сконцентрированные волны из моего прибора, я легко могу временно дематериализовать любой предмет в эфирную среду стоячих волн, перенести его на немыслимое расстояние и вернуть обратно в исходный вид… Работая с биологическими объектами, я получил совершенно необычные результаты, позволяющие говорить о том, что физический процесс электроэфирного растворения и последующего эманационного воссоздания некротических тканей останавливает в них процессы распада и возвращает в активное состояние…»

Выслушав бурные восторги своего молодого друга и его не менее бурные негодования по поводу того, что его кумир скрывает от человечества такие величайшие открытия и даже не пытается запатентовать сделавшие их приборы и оборудование, Тесла, грустно вздохнув, ответил:

«Увы, все подобные достижения нельзя считать только моей тайной, их передали мне бессмертные мыслящие существа на радиоволнах электроэфира, намного опередившие в развитии наше сообщество как в технических достижениях, так и в моральном императиве. Список их достижений бесконечен, но лишь с немногими они разрешили ознакомить человечество, остальные крайне опасны и могут легко уничтожить наш мир…»

По свидетельствам О’Нила, данный разговор произошел в начале 1938 года и во многом объяснил ту нерешительность и молчаливую многозначительность, с которой великий изобретатель отстаивал свою радиосвязь с иными мирами.

В конце беседы Тесла высказал очень странную мысль, значения которой О’Нил так и не понял:

«Симптоматично, что сами контакты с иным разумом начались не с беспроводного телеграфа, а со случайного акта воплощения еще в После этого мы много общались, пока не уничтожили мою башню…»