Текст книги "Месть (СИ)"

Автор книги: Олег Забокрицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Отец, я друга жду. Извини, в другой раз бы увез, а сейчас не могу.

– А вашего друга не Хосе зовут? – Спросил незнакомец.

Юрий настороженно посмотрел на него.

– А вы откуда знаете?

– А я, он и есть.

– Но я жду колумбийца, а вы по русски говорите чище меня.

– А я и есть русский. Родители назвали Федей, а друзья зовут Хосе. Молодой человек, может, я все же присяду в автомашину, а то от этих перелетов и вашего ненавязчивого сервиса, я что-то устал.

Рудаков вышел из автомашины и открыл заднюю дверцу. По старчески, покряхтывая Хосе сел на сидение и положил себе на колени кейс с золотой монограммой. Юрий сел за руль. Пока он трогался с места, Хосе продолжил.

– Да, я русский, но в России никогда не был. Мои предки эмигрировали из России после революции. Сам я, закончил Колумбийский университет, специализировался по курсу русского языка. Да, а где вы меня решили поселить?

– В очень приличном заведении, где нет ни лишних людей, ни лишних ушей. Надеюсь, вам понравится.

– Когда я смогу встретиться с вашим боссом?

– Господин Хосе, так может, вы сначала отдохнете с дороги?

– Как у вас говорят? Делу время, потехе час. Чем быстрее мы решим наши проблемы, тем вам спокойней.

– Ну, что ж, воля гостя, закон. Как только я вас устрою, созвонюсь с шефом.

– Молодой человек, я так понимаю, что вы играете не последнюю скрипку в оркестре Ставрова?

– Ну, это с какой стороны посмотреть. А вообще, занимаю должность советника по безопасности и одновременно телохранитель Сергея Ивановича. Зовут меня Юрий, извините, сразу не представился.

– Наверное, растерялись? Ну ничего, не вы первый. Как всегда, ожидали мачо, жгучего брюнета с орлиным взором, а тут как снег на голову, старикашка.

– Примерно так.

– Но вы тоже не похожи на русского бандита. А уж я на них в последнее время насмотрелся.

– Еще два года назад, я работал в уголовном розыске.

– А что ушли?

– Судьба.

Возле клуба Рудаков остановился. Двери открылись, и на крыльцо вышел швейцар с большой окладистой бородой. После того, как англичанин, затосковав по туманному Альбиону сбежал, прихватив столовое серебро, Удав нанял этого бородача. Швейцар спустился с крыльца и открыл дверь автомашины, со стороны пассажира. Поклонившись в пояс, пригласил пройти в клуб. Рудаков распорядился, что бы господину Хосе показали номер, а сам позвонил Ставрову и попросил срочно приехать. После чего прошел в ресторан. Где для себя и гостя заказал отварной осетрины и блинчики с икрой. Вскоре к нему присоеденился Хосе, довольный люксом, в который его поселили. Проголодавшись с дороги, он уминал одно блюдо за другим. По количеству съеденного, он мог бы посоревноваться с Хряком. Минут через тридцать в зал зашел Ставров, с бледным лицом и потухшим взглядом. Юрий представил его Хосе. Тот, для ведения переговоров, предложил пройти в номер гостиницы. Втроем, поднявшись на второй этаж, они зашли во временную резиденцию Хосе и расположились в глубоких, кожаных креслах. Разговор начал русский колумбиец.

– Сергей Иванович, я понимаю, что вам сейчас нелегко, но дело, прежде всего. Мы провели свое расследование и установили, что ваши люди и наш контейнер задержаны КГБ.

– Теперь ФСБ.

– Это не суть важно. За транзит по России отвечали вы, с вас и спрос. Вначале мы решили, что вы нас решили нагреть. Кое-кто даже хотел устроить здесь маленькую кровавую баню. Вам повезло, что мой помощник нашел в порту местного алкаша, который видел, как ваших людей в наручниках посадили в затонированный автомобиль, а дальше уж было дело техники. Наши специалисты проверили ваши банковские счета, работу холдинга. Так вот мил человек, с вас семьдесят миллионов долларов.

– Но за что? Ведь мои люди даже не успели получить контейнер.

– А вот за это и наказываем. Кто-то из ваших соплеменников слил информацию о грузе. Сумма складывается вот из чего. Пятьдесят миллионов, это стоимость товара и транспортные расходы, а оставшиеся двадцать, это упущенная выгода. Платить все равно придется. Вы знали, чем рисковали. Тут уж, или пан, или пропал. Бегать от нас я вам не советую. Ваш советник, хотя бы и по наслышке, но о наших возможностях знает. Руки у нас длинные, достанем и через океан.

– Господин Хосе, вы оставите меня нищим.

– Ну, зачем так? Кто же загоняет человека, как крысу, в угол? Он тогда становится опасен. Даже если вы продадите свой бизнес, у вас останутся таблетки счастья и торговля оружием.

– А про оружие вы откуда узнали? Об этом не знали даже мои компаньоны.

– Наши люди, естественно через посредников, закупали у вас автоматы Калашникова. Китайский новодел дешевле в несколько раз, но в условьях джунглей быстро выходит из строя, съедает ржавчина. Вам не о чем переживать, что-что, а на хлеб с маслом и осетровой икоркой у вас деньги найдутся.

– На то, что бы рассчитаться с вами, мне понадобится время. Семьдесят миллионов из воздуха не возьмутся.

– Срок неделя. Не успеете, сначала вашей жене, красавице, отрежут голову, еще через неделю, вам. Так что от того, чем вы быстрее начнете крутиться, зависит ваше здоровье, и здоровье ваших близких.

Хосе встал и подошел к столу, на котором лежал блокнот. Вырвав оттуда листок, он подал его Ставрову.

– Здесь банки, номера счетов, суммы, которые вы должны перечислить. Не забывайте, что у вас всего неделя. Надеюсь, что за гостиницу вы сами заплатите. Я здесь недельку поживу. Русский, а на бывшей Родине ни разу не был. Будет, что потом родственникам рассказать.

– Насчет этого не переживайте. Вы на полном пансионе.

– А вот за это, спасибо. В отличии от русских, в Европе умеют считать деньги. Все, аудиенция закончена.

Ставров и Юрий встали и вышли из клуба. У Хряка от бешенства тряслись руки. Так его не унижали ни разу в жизни. По приезду в офис, он долго ходил из угла в угол, о чем-то думая. Юрий, сидевший в кабинете, наблюдал за его перемещениями.

– Юрий, может проще завалить его?

– Нет, шеф. Не получится. Вы уверены, что мы сейчас не в оптическом прицеле, а вот я не уверен. Наверняка этого Хосе страхуют и не один человек. Влипли, по самое не хочу. Но это еще полбеды. Если это правда, что контора взяла Цыгана, нужно сворачивать производство таблеток и прятать профессора.

– Ты, понимаешь, что тогда мы останемся без всего. Придется штаны последние продавать.

– А если, он заговорит, то лет пятнадцать будем хлебать тюремную баланду.

– Пусть работают до последнего. Нам нужно продержаться месяц. Послезавтра мы должны отправить партию таблеток Стилету. А это два миллиона баксов. Нам сейчас каждая копейка в строку.

Раздавшийся телефонный звонок, настроения Ставрову не прибавил. Звонил командир воинской части, который сказал, что приехали следователи из военной прокуратуры, опера из наркоконтроля и взвод ОМОНа. На данный момент проводят обыска в ангарах. Ставров схватился за голову.

– Юрий, да что происходит? Лабораторию накрыли. Если Цыган заговорил, то надо бежать.

– Подожди, шеф, не газуй. Во-первых, не забывай о колумбийцах. Если побежим, то нас потом распнут как Христа. Во-вторых, если бы нас Цыган сдал, то я бы стенку толкал в наркоконтроле, а ты бы в думе парился, ожидая, выкинут тебя из депутатов или нет. Ты не забывай, что депутатскую неприкосновенность еще никто не отменял. Не знаю, как я, а ты убежать успеешь.

– Ты понимаешь, что мы банкроты. Шестьдесят миллионов у меня есть на счетах, за десять можно заложить фирму в банке. С колумбийцами рассчитаемся. А что дальше? Ты представляешь, иметь все и остаться голым. Сколько у тебя денег натикало?

– В долларах тысяч пятнадцать-двадцать, в рублях около миллиона.

– Почему так мало? Ты каждый месяц имел больше.

– Отремонтировал детский дом, где вырос, а остальные на реставрацию храма перечислял.

– Какой же ты баран. Все, зови Владимира. Едем в банк, попробуем акции заложить.

Учитывая, что холдинг работал с большим плюсом, да и Ставров был не последним человеком в области, с банком договорились быстро. В течении месяца, Ставров должен был погасить кредит. Первые десять миллионов ушли на счета колумбийцев. Через неделю наркобароны разбогатели на семьдесят миллионов долларов, а Ставров стал нищим, как церковная крыса. Но надежды подняться, он не терял. Планировалась крупная сделка по продаже оружия, куда-то в Африку. Да, кроме всего прочего, Ставров занимался продажей оружья, о чем лишь догадывались Удав и Цыган. Бизнес этот, организовал Ставров-старший. Еще во времена царя Бориски, кадрированный полк, стоящий в тайге, как по мановению волшебной палочки исчез, оставив в своих арсеналах боевую технику и оружие. Грязных, замученных солдат и спившихся офицеров, на которых всем было наплевать, заменили крепкие парни, одетые в американский камуфляж. По всем бумагам, на территории части, не осталось ни болтика, ни гаечки. Все было передано в переплавку, либо в другие части. Ставровы, что старший, что младший, работали не одни. После каждой сделки, солидное количество деньзнаков приходилось передавать в Главное управление артвооружения Министерства обороны. Тема с торговлей оружья, была деликатной, и Ставров по сто раз проверял и перепроверял возможных покупателей. К нему с предложением обратился один из посредников, с которым он часто имел дело. За двадцать пять миллионов долларов взять все, что осталось на складах. Это было меньше, чем можно было получить, но выхода не было. Хватало, что бы расплатиться за кредит, отстегнуть акционерам в погонах, ну и пара-тройка миллионов оставалась на хлеб. Дело было только во времени. Посреднику нужно было подготовить технику, разработать маршрут. Через три недели он позвонил Ставрову и сказал, что все готово, можно приступать к отгрузке. Как всегда, Хряк взял с собой Владимира. На вертолете они вылетели в бывшую воинскую часть. Но сделки не состоялось. К приземлившемуся вертолету с двух сторон бежали вооруженные люди в камуфляже и масках. После команды Ставрова, вертолет начал подниматься и лег на обратный курс. Все было кончено, ни денег, ни фирмы. Какой-то злой рок, перечеркнувший всю предыдущую жизнь. С борта вертолета он созвонился с водителем и приказал, что бы тот ждал его в аэропорту. В замок Ставров не поехал, решил отсидеться в охотничьем домике, что бы осмыслить произошедшее и свои дальнейшие действия. Охотничий домик находился в бору с вековыми соснами, в одном из самых красивейших мест в окрестностях города. Когда-то здесь был пионерский лагерь, но после того, как пионерия закончилась, лагерь пришел в упадок. Невзрачные домики, жители соседнего села, растащили по досочке, по брусочку. В хозяйстве все сгодится. Ставрову место было знакомо еще по красногалстучному детству. Узнав о ликвидации лагеря, он быстро собрал нужные документы и арендовал территорию на пятьдесят лет, оформив на свою фирму. Домик охранялся двумя сторожами, из числа местных жителей. По приезду, Ставров отпустил машину и Владимира.

* * *

Юрий, получив неожиданный выходной, решил прогуляться по летнему городу и выбрать подарок для новорожденного. Семья Стаса увеличилась на одного маленького человечка. Анна родила ему дочь и через пару дней готовилась к выписке из роддома. Она оказалась хорошим менеджером и вскоре в городе появилась сеть компьютерных салонов и интернет-кафе. На первых порах, помощь оказывал и Юрий. Возле магазинного комплекса, под общим названием «Детский мир», он оглянулся на звук автомобильного сигнала и случайно толкнул впереди идущую женщину с коляской. Женщина обернулась, и Рудаков чуть не вскрикнул. Татьяна, увидев его, побледнела и хотела пройти мимо. Они не виделись с того дня, как она выставила его из своей квартиры. Юрий остановил Татьяну, поздоровался и предложил пройти в скверик, посидеть, поговорить. Татьяна, чуть подумав, согласилась. Они прошли в сквер и сели на скамейку. Малыш, до этого что-то гугукавший, уснул.

– Это твой сын?

– Да, мой.

– Так, ты замужем?

– Нет. А ты?

– Да, как то не сподобился. Так один и живу. Больше не встретил, такую, как ты. Одна воспитываешь?

– Так папа же нас бросил. Продал квартиру и исчез в неизвестном направлении.

– Постой, постой, ты хочешь сказать что…

– Да, вот это я и хочу сказать. Вот, познакомься, Виктор Юрьевич.

Рудаков, ошарашенный услышанным, встал со скамейки и сел на корточки возле коляски. Сын спал, свесив голову набок, и тонкая струйка слюны стекала на щеку.

– Татьяна, ты почему мне сразу не сообщила?

– Куда, на деревню дедушке?

– С твоими ментовкими связями меня легко можно было найти, я же не скрывался.

– Ну, а вдруг, мы тебе будем не нужны?

– Татьяна, не говори глупостей. Этот номер у тебя не пройдет, что бы ребенок рос без отца. Так что, сегодня же вы переезжаете жить ко мне.

– Юрий, не торопись. Мне нужно все взвесить. Я подумаю.

– Никаких подумаю. Сейчас берем такси и за вещами.

Ловить такси долго не пришлось. Не успел Юрий поднять руку, как возле них остановился новенький БМВ. Рудаков взял маленького Виктора Юрьевича на руки, а Татьяна быстро сложила коляску, которую положили в багажник. Малыш испуганно смотрел на незнакомого дядю, кривя губенки и готовясь заплакать. Но увидев улыбающуюся маму, успокоился. Сев на заднее сидение они проехали к дому, где проживала Татьяна. Водитель, по дороге, как бы оправдываясь, жаловался, что он сдуру взял этот ненасытный кровососущий аппарат, в который, сколько бы не лил бензина, ему все мало. Цены на бензин заоблачные, вот и приходится халтурить. В квартире Татьяны мало что изменилось, разве что появилась детская кроватка. Прежде, чем приступить к сборам, они зашли на кухню, где Татьяна накормила сына и сварила кофе. Пока Юрий и счастливая мама пили кофе, сын носился по квартире и что-то агукал. Сборы были недолгими. Не прошло и часа, как они стояли на обочине дороги и ожидали, когда подъедет лимузин Ставрова, с водителем которого созвонился Юрий. Детскую кроватку с собой брать не стали. Юрий сказал, что сходит в магазин, купит новую. Вскоре возле них, плавно качнувшись, остановился лимузин. Татьяна, удивленно посмотрела на Рудакова.

– Юра, это твой служебный.

– Не мой, шефа.

Водитель с улыбкой смотрел на них, ожидая, когда они разместятся в салоне.

– Юрий, вас куда, домой?

– Нет, сначала в ЗАГС.

– Какой ЗАГС, Юра, ты о чем говоришь?

– Таня, помолчи, видишь, мужчины разговаривают.

Татьяна обиженно фыркнула и отвернулась, хотя у самой из глаз потекли слезы. Автомашина плавно тронулась с места и вскоре остановилась, возле городского ЗАГСа.

– Таня, доставай паспорт, сына я сам возьму и пошли.

В зале регистрации браков было пусто, лишь какая-то женщина сидела за столом и заполняла журнал. Юрий подошел к ней и попросил их зарегистрировать. Женщина с насмешкой взглянула на него и сказала, что регистрируют только после трех месяцев со дня подачи заявления. Рудаков передал сына Татьяне и достал из кармана деньги. Отсчитав тысячу долларов, он подвинул их сидящей напротив его женщине. Та, сначала задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

– Молодые люди, вы меня поймите, что это не по закону.

Юрий достал из кармана телефон и куда-то позвонил. Вкратце обрисовав обстановку, он выслушал абонента и передал телефон женщине. Та иронично хмыкнула, но телефон взяла. Через минуту она взяла паспорта и куда-то ушла. Через десять минут на руках счастливых молодоженов было свидетельство о регистрации брака. В новой квартире Юрия, Татьяне понравилось, а малыш, попав в незнакомую обстановку, важно ходил по квартире, осматривая каждую новую вещь. Радостный Рудаков спросил Татьяну, как к этому отнесутся ее родители.

– А как они к этому могу отнестись, если с отцом я отношений не поддерживаю. После того, как ты переехал, через знакомых оперов, я узнала о всей этой истории, да и видела, как он тебя чуть не сбил на автомашине. Маме он запретил со мной встречаться. Когда его нет дома, она мне звонит по телефону.

Рудаков сказал Татьяне, что съездит за кроваткой и вернется через полчаса, благо, машина под подъездом. Выскочив из подъезда, Рудаков сел за руль. В это время зазвонил телефон. Вернулся домой он только через час, купив кроватку и гору игрушек, за которыми пришлось спускаться два раза. День прошел в радостных хлопотах. Вечером позвонил Ставров и попросил срочно приехать. Юрий попробовал отказаться, но тот на него прикрикнул. Куда деваться, работа есть работа.

– Таня, я сейчас по работе к шефу смотаюсь, но скоро буду.

Рудаков вскоре гнал автомашину в сторону охотничьего домика, где его ожидал Ставров. Лимузин стоял у крыльца, и водитель читал газету. Поприветствовав его взмахом руки, Юрий зашел в холл. От сильного удара сзади по голове, он потерял сознание и опустился на медвежью шкуру, лежащую у входа. Очнулся он, сидя у паровой батареи, прикованный наручниками. Напротив него, в кресле, сидел Ставров, лениво потягивающий из фляжки коньяк. Сзади него стоял Владимир, с пистолетом в руке. Юрий, ходивший по лезвию два года, предполагал такой исход, но только не сегодня, не сейчас.

– Сергей Иванович, что случилось? Я, как угорелый мчусь сюда, а меня, вместо благодарности, бьют пистолетом по голове.

– Володя, что бы, не возникало лишних вопросов, расскажи ему, что ты видел.

– Так вот, сердечный друг, слушай. Ты же знаешь, что я не люблю питаться дома. Вот и сегодня, решил перекусить в одной небольшой забегаловке, где отменно готовят. А возле входа большое зеркало. Посмотрел я в него, хотел галстук поправить, и что же я увидел. За самым дальним столиком, в углу, сидят двое мужчин и о чем-то оживленно разговаривают. А знаешь, кто они? Один ты, а вот второй, ну очень интересный человек, полковник ФСБ. В школе ФСБ преподавал курс по внедрению в преступные сообщества и развалу их экономической базы. Меня ты не видел, спиной сидел, а я тебя очень хорошо рассмотрел.

Юрий понял, что ему при любом раскладе не выбраться. Владимира не зря натаскивали, специалист он был неплохой.

– Ну что, гнида молчишь? Может, хоть перед смертью исповедуешься, зачем ты это сделал? Ведь я тебя из грязи вытащил. Ну, кто ты был? Затурканный жизнью оперишка, которого как щенка выкинули на улицу.

– Хочешь выслушать мою историю, ну что ж слушай. Началась она двадцать лет назад. Как-то летом, десятилетний мальчик, с папой возвращались из кино. Папа всего себя отдавал науке, и драться не умел. Был уже вечер, и они возвращались домой через парк, обсуждая увиденное. В парке, к ним подошли три парня, разгоряченные водкой, трое вчерашних выпускников школы. Спросили закурить, а потом, самый здоровый, а это был ты, Хряк, ударил папу в лицо. Он упал, и вы с Удавом начали его избивать ногами. Цыган пытался вас оттащить, но вы его не слушали. Ты несколько раз прыгнул на лежавшего. Ты, помнишь, как у моего отца хрустели кости? Повеселившись, вы ушли, не обращая внимания на мальчугана, застывшего в испуге. Ты, знаешь, как я умолял уже мертвого отца встать. Вас нашли быстро, но тебя не тронули, учитывая должность, которую занимал твой папа. В деле нет ни одного упоминания о тебе. Цыган, как малолетка, все взял на себя, хотя он был виновен меньше всех. Еще там, на этом фарисейском суде, я поклялся, что найду тебя и Удава и убью. Я долго тебя искал. Старые опера о тебе забыли. Для них это было рядовое дело. Мать не выдержала. Через месяц после смерти отца умерла. Я, как и многие, попал в детский дом. А знаешь ли ты, через что мне там пришлось пройти? Скромный, тихий домашний мальчик, который в семье слова грубого не слышал. А тут волчья стая. Если бы не сторож, с его уроками рукопашного боя, не знаю, что бы из меня получилось. Они мне помогли выжить. Затем армия, Чечня и гибель пацанов. Если бы ты, урод, знал, сколько пришлось убитых в цинке и раненых домой отправить, а сколько пропало без вести. Сколько ребят было убито из того оружия, что ты продал боевикам. Ты торговал оружием, а кто-то секретами, а крайним был Ванька-солдат. И до того мне ваши холеные рожи надоели, что я в милицию пошел, только из-за вас двоих, с Удавом. На того я вышел быстро, он после освобождения и не скрывался. Но мне в первую очередь нужен был ты. Получилось, как получилось, ты сам меня нашел. Вначале я тебя не узнал, но нашелся добрый человек, подсказал. Только он не полковник, а генерал-лейтенант. Это был ваш второй враг, пострашней меня. Я бы, просто убил вас, обоих, а он предложил другой план. Что для тебя страшнее смерти, нищета. Он и предложил сначала разорить тебя, что бы ни копейки, ни цента не осталось. Я, согласился, но с условием, что когда вы все прочувствуете на своей шкуре, я вас убью.

– Подожди, подожди, молокосос. А тому, мы, чем дорогу перешли?

– Вспомни Хряк, когда освободился Удав, вы ездили к Черному морю, отдохнуть от трудов «праведных». Помнишь, как к вам на арендованную яхту попросилась прокатиться по морю шестнадцатилетняя глупая девчонка. Вы долго над ней издевались, а затем выкинули в море. Она выжила, рыбаки подобрали, но от страха и отчаянья, сошла с ума. Это была дочь генерала. Мы ждали долго, целых два года, чтобы карта легла так, как нам надо. Сколько раз я хотел всадить тебе пулю, в твой толстый загривок. Но получилось, как получилось. Первым свою пулю получил Удав. Теперь он кормит рыб в своем любимом джипе, на дне небольшого, но очень глубокого озера. Да, это я убил его.

– Но ты, же в тот день был на СТО, Владимир проверял.

– Да, хоть запроверялся бы. Все равно бы ничего не узнал. Директор и рабочие все прошли кто Афган, кто Чечню. Своих, мы, не сдаем. У меня есть старенький Москвич, на который не обратили внимание, ни бандиты, ни ОМОН. Следующим на очереди был Цыган. Я не стал его убивать, он отца не трогал. Его взяли тихо, а ты на этой операции потерял все свои сбережения на черный день, включая фирму. Кстати, Интерпол тебе очень благодарен. Все твои денежные проводки отслеживались и на данный момент денежные счета наркобаронов арестованы. Даже если ты меня сейчас грохнешь, то они все равно сообразят, откуда ветер дует. Вот тогда я тебе не завидую. С их связями и деньгами, тебя найдут и на дне морском. Ты же не сможешь жить на нелегальном положении. У тебя оставалась последняя надежда, оружие. Я навесил жучок Владимиру, по нему и отследили, куда вы летаете на вертолете. А дальше уже Стас раскопал информацию по той афере, которую провернул твой папик и парочка генералов. Они уже арестованы. Да и тебе недолго осталось. Наверняка уже решился вопрос о снятии с тебя депутатской неприкосновенности. Все твои передвижения отслеживались, так что в ФСБ знают, где ты находишься. Наверняка, группа задержания уже выдвинулась. Ставров, ты же нищий, как церковная крыса. Дом и квартиру ты записал на жену, фирма, этот домик и лимузин принадлежат банку.

– Но ты не лучше меня. У тебя ведь тоже кровушка на руках.

– Хряк, ты имеешь ввиду, бывшего мужа твоей жены? Хотя ты и плел мне о каких-то конкурентах. Так там крови не было, кетчуп и немного грима. Твоя жена в курсе и сегодня вылетела к нему.

– Но, я же, проверял, он действительно исчез.

– Документы на другую фамилию и переезд из одного города в другой.

– Ставров, красный от гнева, как вареный рак, соскочил с кресла и ногами начал избивать Юрия. Раздалось два выстрела. Ставров с простреленной головой упал к ногам Рудакова, а тот с простреленной грудью, захлебываясь кровью, повис на наручниках.

Подойдя к Юрию, Владимир нагнулся.

– Ставров слишком много о мне знал. Идти с ним в тюрьму нет резона, Эта тварь меня бы сразу сдала, влет. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу. Это я должен был быть у него правой рукой, а не ты. Ты перешел мне дорогу, а я такого не прощаю. У тебя есть два варианта, умереть быстро, не мучаясь, либо умирать долго, захлебываясь кровавой пеной. Ты должен сказать, где деньги Удава. На первое время мне хватит. Я, не Ставров, меня не возьмут.

Больше Владимир ничего сказать не успел. Страшный удар монтировкой в висок, последнее, что он почувствовал в этой жизни. Водитель Ставрова профессионально проверил карманы пиджака, нашел ключи от наручников и отстегнул Юрия от батареи.

– Эх, сынок, сынок, ведь догадывался же я, что не все так просто. Это я виноват во всем. Я вел дело по убийству твоего отца, но меня заставили Ставрова отмазать. От меня все отвернулись, друзья, знакомые. Жена не выдержала прессинга, ушла. Если бы ты знал, как я его ненавидел, а ходил в холуях.

Водитель сбегал в автомашину, принес аптечку и начал перевязывать рану на груди Юрия. Еще в теченье получаса душа боролась с крепким телом. Наконец душа победила и улетела к звездным просторам. Куда она попадет, в рай, в ад? Нам этого, знать, не дано. Да и по каким законам судить Рудакова? Если, чисто по-человеческим, то он сделал то, что должен был сделать и на планете Земля воздух стал маленько почище. Если судить его по Уголовному кодексу, то он убийца. Черная и белая тельняшка, полосатая, как промелькнувшая кометой жизнь Юрия. Добро и зло всегда ходят об руку, как две стороны одной медали. Группа захвата прибыла поздно. Три трупа и стоящий на коленях, возле Юрия, вмиг постаревший водитель Ставрова. Хоронили Ставрова и Рудакова в один день. К могиле Ставрова, которая находилась на центральной алле, как воронье на падаль слетелись все сливки городского общества. Юрия хоронили тихо, без помпезности, да и народу было, можно по пальцам перечесть, Татьяна с сыном, Стас с Анной, дед, Ашот, генерал, профессор, бывший водитель Ставрова, да пара оперов из убойного отдела. Игорь из Красноярска приехать не смог, его за неделю до гибели Рудакова избили скинхеды, за то, что заступился за дворника, таджика. Из реанимации, да еще и без сознания, не выпрыгнешь в окно и не побежишь. Как сложилась их дальнейшая судьба? Да, как обычно. Татьяна воспитывает сына и преподает в школе милиции. У Стаса с Анной очередное прибавление, родился сын, назвали Юрием. В семье у Игоря тоже сын и тоже Юрий. Дед ушел на зимовье и появляется у Татьяны только в годовщину смерти Юрия. Профессора генерал увез с собой в Москву, после чего про них никто ничего не слышал. У Ашота на стене висят два портрета в черных траурных рамках, дочери и Рудакова. После смерти Юрия, он сильно сдал. Всеми делами в шашлычной, заправляет племянник. Водитель Ставрова ушел в монастырь и постригся в монахи. Руслан, прикрывая отход группы, отстреливался до последнего патрона и был убит, по предательски, ножом в спину. «Духи» долго издевались над телом, только с помощью ДНК удалось установить, кем является этот даже не человек, а окровавленный кусок мяса. Жизнь продолжается.

– Паря, ну что такое, ты че совсем обессилел, сеть поднять не можешь?

– Федотыч, зацеп какой-то.

– Не может быть. Мы в прошлом годе крючьями все коряги повытаскивали, специально трактор подгоняли.

Два рыбака проверяли сети в небольшом, но глубоком озере, в котором водился крупный карась.

– Федотыч, так я, может, нырну, гляну.

– Еще не хватало, что бы ты в сетях запутался.

– Федотыч, ну ты скажешь. Я ведь не всегда зэком был. Я же, в морских дъяволах служил, старшиной был.

– Нож возьми, мало ли что.

– Не учи ученого.

Мужчина скинул с себя рубашку и старенькие, заношенные до дыр джинсы. Все его тело покрывала синяя, густая тюремная роспись. Прикинув, где находится зацеп, он прыгнул с борта лодки и начал быстро погружаться. Вынырнул он через пару минут, с круглыми от ужаса глазами.

– Федотыч, во, влипли. Нужно ментов вызывать.

– Говори толком, не гундось.

– Там джипяра навороченный, и парочка жмуров.

– Залазь в лодку. Что так и будешь в воде бултыхаться? Не, паря, ментов вызывать не будем. Это их проблемы, им государство деньги платит, вот пусть сами и ищут. Ты прикинь, ни у тебя, ни у меня документов нет, нас сразу заметут, еще и этих жмуров на нас повесят. Опять же Фридрих угорит. Не, подставляться не будем. Не знаю, как ты, а я, за забор к хозяину, не хочу.

– Федотыч, так может джип достанем, разберем на запчасти и загоним, а жмуров, здесь в песочке и прикопаем.

– Не, паря, определили их туда, вот и не будем беспокоить, значит так надо. Вдруг серьезных людей подставим, не зря же менты здесь в прошлом годе сутки колготились. Здесь не только мы можем под пресс залететь, но и вся наша коммуна. Запомни, паря, никому ни слова. Ты наш закон знаешь, меньше болтаешь, дольше живешь. Режь сеть.

– Жалко, новая.

– Режь. На наш век китайских сетей хватит.

Оба были из коммуны, которую создал Фридрих Шварцкопф, сам, пару раз побывавший за забором. Гигант с пудовыми кулаками, воспитанный ссыльными немцами из Поволжья и выросший в деревне, он на дух не переносил лжи и несправедливости. После последней отсидки, поняв, что в городе ему не светит, он вернулся в родную деревню, в которой почти не осталось жителей. Родители спокойно вздохнули, передали ему двадцать гектаров земли, которые им достались после развала колхоза, два десятка крупнорогатого скота, не считая различной мелочи, и со спокойной совестью уехали в Германию, к дочери. Фридрих, зная свой характер, уезжать отказался. Поняв, что одному не справиться, он пригласил пару бывших зеков, которые за время отсидки остались без семьи, без угла. Постепенно, в умирающую деревню начали подтягиваться и другие. Первым и самым важным, был сухой закон. Кто-то выдерживал, кто-то нет. Женщины ходили за скотиной, мужики трудились на земле, восстанавливали брошенные дома. Жили тем, что производили, излишки продавали скупщикам. Фридрих попытался открыть пару киосков в городе, но воры, затаившие обиду, за то, что он у них уводит паству, пригрозили киоски сжечь, а его самого посадить на «перо». Если не шиковать, то денег хватало. Постепенно Фридрих выкупал землю у соседей и скупал сельхозтехнику в соседних селах. Бывшие зеки, осевшие на земле и не по-наслышке знавшие, что такое жизнь на помойке, увидевшие свет в окошке, старались его не подводить. Многие не имели документов, потеряв их, скитаясь по России. Фридрих, что мог, пытался для них сделать. В райотделе это не приветствовали, но и не мешали. За четыре года, пока существовала коммуна, на ее территории не было зарегистрировано ни одного преступления. Участковый появлялся изредка, да и то, что бы половить рыбки да выпить бутылочку самогона, который для таких случаев держал Фридрих, да закусить квашеной капустой и солеными огурчиками, которые славились на весь район.

Так что, о страшной находке, никто и никогда не узнал.