Текст книги "Там, где мы служили"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

3

Лазить по лохмотьям убитых оказалось мерзко. Джек не ожидал, что это будет так мерзко. Хуже, чем убивать подранков. Трупы были уже остывшие, в сгустках какой-то особенно мерзкой стылой крови и… и еще во многом, о чем Джек как-то не думал. Утешало одно: ветераны, кажется, тоже были не в восторге от этой работы. Джек понял, что это так, когда Эрих, вытирая со лба пот, сказал ему:

– Никак не привыкну. Мерзкое дело… хуже знаешь что?

– Что? – Джек выпрямился, радуясь передышке.

– Своих отмывать, – угрюмо сообщил немец. – У нас на это в наказание отправляют.

Джек передернулся. С заминкой спросил:

– Эрих… вот ты письма носишь, фотку… Ты прости, а если тебя убьют? Вот так… будут по карманам…

– Да… – Эрих пожал плечами. – Это ты правильно, конечно… Но я просто не могу эти бумаги в лагере оставлять. Да и потом, – он улыбнулся, – мы своих почти всегда выносим. Девять из десяти… Ладно, давай еще вон того глянем…

* * *

– Имя?

– Хаззан, белый господин…

– Кто командовал бандой?

Пленный опасливо покосился на Анну – жуя травинку, она сидела неподалеку, постукивая пальцами по стволу снайперки, – потом на Елену, стоявшую в расслабленной позе возле сухого дерева. С внезапно застывшего в вечном кружении неба начал падать неожиданный снежок.

Иоганн направил пленному в живот «сайгу»:

– Промолчишь больше трех ударов сердца – выстрел, – холодно предупредил он. – Раз.

– Эмир Маруф… вы его убили, белый господин… – поспешно ответил пленный.

– Где ваша банда располагалась? – Иоганн развернул карту. – Смотри, показывай.

– Я не умею колдовать, белый господин… – Пленный опасливо покосился на карту, сжался, словно ожидая удара или выстрела.

Но Иоганн кивнул:

– Верю… Анна, не надо было убивать главаря.

Девушка промолчала, а швейцарец продолжил допрос:

– Тогда говори. Вы в Шокуне стояли?

– Да, белый господин…

– Соседи?

– Конные… мало… и еще пешие…

Иоганн задумался. Вообще-то полагалось задать еще целую кучу вопросов о складах, тяжелом оружии, средствах связи, заграждениях. Но стоящее перед ним существо едва ли что-то в этом понимало. И он спросил:

– Задача?

– Что, белый господин?

– Что вы тут делали? – спокойно пояснил Иоганн.

– Мы стояли в холмах… недалеко отсюда… Потом поднялись… пошли на звуки боя, белый господин.

– Мы – это кто?

– Мы… наш отряд, белый господин…

– Только ваш отряд?

– Да, белый господин.

– Пароли назначены?

– Что, белый господин?

Иоганн кивнул. Елена небрежно выстрелила пленному в висок из пистолета. Швейцарец поднялся, пряча блокнот:

– Все. Пошли.

* * *

Если честно, Джек думал, что упадет. Они то шли, то бежали до рассвета – почти двадцать часов. Дневной путь был похож на изощренную пытку: они двигались, тщательно проверяя путь высланным дозором, прикрывшись с боков, медленно, в постоянном напряжении, которое изматывало хуже самой тяжелой физической работы. Дважды удачно разминулись с конными патрулями, один раз – с вертолетом, и Джек на всю жизнь запомнил ледяное ощущение страха, охватившее его, когда угловатая боевая машина проплыла над деревьями. Казалось, живое существо внимательно оглядывает землю… Ночью больше бежали, выслав вперед дозор. Ели на ходу, днем, мусор тащили с собой, пока не представилась возможность утопить его в озерке.

Остановились еще до рассвета – в нескольких километрах впереди начинались позиции бандосов, их было слышно и даже отчасти видно. Отделение залегло в густом кустарнике на гребне холма, и Иоганн объявил привал.

Джек не мог оторвать взгляд от сполохов впереди. Лежа на животе, он наблюдал за быстрым, таинственным перемещением широких лучей.

– Там «береты»? – спросил он. Дик, устраивавшийся удобнее на дневку, ответил тихо:

– Да. И лучше молчи, Джек, если не спрашивают. Замолкни вообще.

Сказано это было достаточно жестко. Джек утих – лежал, опустив подбородок на руки, и смотрел, как ползает в низинке холодный туман. Иоганн позади тихо сказал:

– Не было дождя.

– Будет, – уверенно ответил Андрей.

– Подождем, – буркнул швейцарец. – Если к вечеру не пойдет, придется действовать так. У нас всего четверо суток, а нам еще назад… Дик слева, Андрей справа. Потом – Эрих с Джеком, Ласло с Густавом. Спать. Всем спать. – Это он говорил, уже закрыв глаза и пряча руки в карманы. Похоже, тут же и уснул.

Дик с Андреем расползлись в стороны. Неслышно, как мыши. Мышки общим весом под центнер… Джек с завистью отметил, что так пока не может.

Ноги гудели. Голова тоже. Плечи, спину и поясницу ломило. В икрах словно прогрызали ходы сотни мелких жучков. Джек заметил, что большинство уже спят. Густав, сидя со снятым сапогом, морщился. Елена, стащившая каску и сейчас ерошившая волосы, тронула его за плечо. Поляк молча кивнул на стертую ногу; девушка довольно сильно стукнула его в лоб, резко дернула ладонью: давай! Густав выглядел каким-то заторможенным… но раздумывать над этим у Джека не было сил. Он повозился лопатками по рюкзаку. «Сплю», – успел подумать он… И кто-то тронул его за плечо.

Джек открыл глаза. Было сумрачно, сеялся мелкий дождик, но кусты не пробивал, под ними было почти сухо. Андрей, стоя на коленях, потряхивал его за плечо.

«Неужели прошло два часа?! – Джек кивнул и сел. – Вот это да…»

Эриха уже не было. На его месте спал Дик. Андрей улыбнулся и ткнул в сторону кустов…

Устроившись на НП, Джек внимательно осмотрел местность. Равнина… рощицы молодых деревьев, гряда холмов. Дождь штриховал все мелкой косой сеткой. За холмами по временам раздавались звуки взрывов. «Интересно, что они там делают?» – подумал Джек, натягивая на шлем капюшон.

По склону холма километрах в двух проехал бронетранспортер, за ним еще один, тянувший за собой орудие. И вновь стало пусто.

По лагерному опыту Джек знал, как это трудно – дежурить. Даже если можно ходить. А уж лежать неподвижно… Ни о чем постороннем, чтобы скоротать время, думать нельзя – это убивает внимание, можно не заметить очевидных вещей. Нельзя просто скользить взглядом по местности – от такого взгляда ускользают перемещения. Нужно раз за разом тщательно всматриваться в каждый метр своего сектора поочередно, особенно следя за тем, что как бы в углу глаза… а это так скучно, что есть опасность уснуть.

Отдохнуть до конца он не успел и сейчас зевал – бесшумно, прикрывая ладонью рот. Пейзаж был откровенно скучным.

Но вскоре скука исчезла. Из распадков между холмами начали выезжать угловатые коробочки машин, с которых в небо взвивались и, падая вниз, рассыпались над самой землей какие-то темные предметы.

«Э, а ведь они минируют!» – сообразил Джек, устраиваясь удобнее. И неожиданно понял одну важную вещь.

Бандиты – те, которых он уже видел, – это не самое страшное. Это даже почти не страшное.

Но за ними – за ними стоят другие. Куда более умные, хотя, наверное, тоже жрущие друг друга. Как крысиные короли.

Они – эти другие – умеют водить машины и планировать военные операции.

И они – другие – хотят, чтобы только-только родившегося мира Джека не стало. Не стало его школы. Не стало его скаутского отряда. Не стало сочинения «Солнце – это звезда, звезды – это солнца!», за которое Джек три года назад получил городской приз. Они хотят, чтобы вернулся тот, другой мир. Который был прежде. До огненных смерчей, до снежных бездневных лет.

Чтобы обесценились все отданные жизни. Все страдания. Все надежды.

Чтобы никогда-никогда не взлетел с Земли Джефф Рэнсом, [56]56
  Винг-коммандер Джефри Рэнсом Пауэлл во 2 году Реконкисты, через семь лет после событий этой книги, командовал кораблем Англосаксонской Империи «Воден», высадившим на Марс первых людей. В указанный момент – руководитель космической программы Англосаксонской Империи; через год его экипаж совершит первый вылет АСИ в космос.


[Закрыть]про которого, затаив дыхание, смотрела документальный фильм вся их школа. Все школы Империи. Вся Империя.

У этой Империи были талоны на продукты и еду. И развалины городов, которые еще не хватало сил расчистить полностью. И Рэнсом был. И завод отца, работающий в три смены. И были потрясающие рисунки с Букингемской Выставки «Мы будем жить так!», которые – под низким серым кружением неба – разворачивали на стендах художники: инженеры, военные, врачи, фермеры, учителя…

Были у Империи сияющее солнце, голубое высокое небо, зеленые густые рощи, воздушные города, звездные бездны, лица гордых, веселых, смелых людей на этих полотнах… И русские художники были там. И их полотна отличались только подписями на другом – не чужом, другом – языке…

…Им, «крысиным королям», это не нужно. Они хотят только жрать. Сожрать все. И тоже сдохнуть в итоге на окончательно умершей, пустой, остывшей планете. Джек и раньше знал о том, что такие есть. Но знал мозгом. Не больше. Далеко не самым главным в человеке.

Сейчас он понял это всей душой, всем сердцем.

И то, что они умеют управлять вертолетами, ничего не значит. От этого они только опасней.

Их надо убить…

Он достал из кармашка бинокль и, наведя на вершины холмов, отрегулировал настройку.

На холмах шли какие-то работы. Какие не вполне понятно, но Джек видел машины, бандитов с шанцевым инструментом, несколько куполов дотов. Все это очень походило на линию обороны… но зачем, ведь Дик сказал, что она за холмами? Вторая, что ли?

На войне часто бывает так, что о замыслах своего командования солдат узнает от врага. У Джека при всей его неопытности появилось подозрение, что скоро – наступление. А что? Чего ждать? Пора!..

На НП дождь не ощущался, не то что в кустах, под плотным прикрытием ветвей. Дождевые капельки живчиками перекатывались на козырьке шлема. Иногда они срывались вниз, на пятнистую пилему, обтягивающую брассарды.

Джек убрал бинокль. Позднее выясним. А пока – просто взять на заметку.

Странно было наблюдать за возней противника. Впрочем, это развлекало, и Джеку расхотелось спать. Он еще несколько раз брался за бинокль, все больше и больше убеждаясь, что у противника работы ведутся не просто так, от нечего делать. Машины продолжали минирование, а за ними с транспортеров стали вкапывать надолбы и растягивать «колючку». Все это делали насколько хватало глаз – слева и справа. То и дело проскакивали легкие машины.

Какое-то слабое постукивание отдалось во всем теле. Джек не понял сначала, что это такое… и лишь через несколько секунд, сообразив, что чувствует подрагивание земли, тихо повернул голову.

Полуэскадрон конницы – на мохнатых невысоких лошадях – скатывался с холма метрах в пятидесяти справа. Передние шестеро кавалеристов вели на длинных шлейках выпсуков – лохматых псов-мутантов. Те ритмично вертели головами из стороны в сторону.

Джек похолодел. В голове всплыла строчка: «При моросящем дожде повышается дальность учуивания». При моросящем дожде. Повышается. Не вполне понимая, что делает, Джек взялся за автомат.

Кавалеристы проскакали мимо – подскакивали выпущенные концы на грязных чалмах, побрякивали за плечами винтовки. Лошади фыркали от дождя, и выпсуки бежали спокойно…

Англичанин перевел дух, провожая кавалеристов взглядом. Осторожно посмотрел на часы. О, всего тридцать две минуты осталось. Ну и отлично.

Подполз и лег рядом Иоганн.

– Товарищ сержант… – начал Джек.

– Вижу, – тихо ответил Иоганн. – Выпсуки не засекли?

– Вроде нет.

– Вроде или нет?

– Нет, – твердо сказал Джек.

Иоганн кивнул, достал бинокль, потом блокнот и карту.

– Давай-ка, Джек… На любую интересную вещь в изменении окружающего пейзажа надо иметь что?

– Кроку. [57]57
  Внемасштабный чертеж определенного участка местности с привязкой к ориентирам.


[Закрыть]– Джек слышал это присловье. – А минные поля?

– А по минным полям мы потом еще поползаем… Готов? Начинаем наносить…

…Густав сменил Джека. Андрей, сидя у своего рюкзака, жевал корнбиф с картошкой, жестом предложил банку англичанину. Тот принял консервы, а русский, укладываясь, тихо и зло сказал:

– Курить хочу, уши пухнут.

– Ты куришь?! – поразился Джек.

– Борюсь с собой, но покуриваю, – серьезно ответил тот и вздохнул с сожалением: – Но на задании никак нельзя.

– Ланс, заткнитесь! – бросил, появляясь, Иоганн. – Охренели, что ли, вконец? Доедайте! Спать! Осталось всего два часа…

4

Бывает определенный рубеж в любой работе, когда ничего повернуть вспять уже нельзя. Вот если в этот момент украсть кого-то из главарей бандосов – можно получить сведения, которых не соберешь и за неделю ползанья по вражеским позициям. Другое дело, что украсть такого махди – дело нелегкое даже для подготовленной группы, каковой, впрочем, и являлось второе ударное отделение.

Иоганн знал, что к чему. Поэтому, когда Дик непринужденно предложил «пойти на ту сторону», пока основная часть группы будет вымерять проходы в минных полях, Иоганн согласился сразу же.

– Хот ген [58]58
  Последние данные (англ. армейский жаргон).


[Закрыть]нам нужны, – кивнул он, рассматривая зарево над холмами. – Ладно. Только ты не вздумай домой отправиться… Кого возьмешь?

– Я пойду, – сразу вызвался Андрей.

Дик кивнул.

– А еще кого? – Иоганн перевернулся на спину.

– Давай я, – с заметным акцентом сказала Анна.

Дик задумался, потом кивнул на Джека, который от растерянности вздрогнул.

– А хоть его.

– Да ну… – нахмурился Иоганн.

Дик спокойно пожал плечами:

– Начинать-то надо.

– Ладно, – кивнул швейцарец. – Ждем вас послезавтра вечером. Собирайтесь…

* * *

– Рюкзак оставь, только шоколад возьми, – проинструктировал Дик. – У тебя нож есть? – Джек прикоснулся к штыку, потом – к тесаку. – Да не винкл пин. [59]59
  Штык (англ. армейский жаргон).


[Закрыть]Нож.

– Не-ет. Нам не давали.

– А их и не дают. – Джек показал свой скаутский нож. – Ты что, дома его оставил? Зря. Хорошая штучка. Можно резать колбасу. Можно бандосов. Можно деревяшки строгать.

– Мой лучше. – Андрей достал уже знакомый Джеку нож. Лезвие его странно завораживало и в то же время пугало.

– Держи. – Эрих вдруг протянул Джеку нож. – Бери насовсем, без хорошего ножа тут нельзя, а у меня два.

– Спасибо, – кивнул Джек, с любопытством разглядывая нож. Это оказалась финка – с потемневшей деревянной рукояткой, в которую были врезаны монетки – незапамятных времен пфенниги с орлами Третьего Рейха – медным устьем оковки и узким клинком длиной дюймов в шесть, на конце похожим на щучью морду. Эрих передал и мягкие, ручной работы, очень красивые ножны из какой-то шкуры мехом наружу, в которых финка тонула по самое грибовидное навершие рукояти. – Спасибо, – повторил Джек. Немец усмехнулся:

– Делов-то, как говорит Андрей…

– Так нельзя, – поморщился русский, – холодное не дарят. Нужно хоть какую-то монетку…

– Да нет у нас такого обычая, – напомнил Дик. – Пристегни его под жилет. – Это уже Джеку.

Джек, возясь с ножом, посмотрел на Густава. Поляк не выглядел ни огорченным, ни расстроенным – каким-то заторможенным. Спать хотел, кажется…

– Ладно, двигаем. – Дик поправил 104-й. – Чтоб нам провалиться…

…Первое время Джек находился в нервно-возбужденном состоянии, хотя ничего необычного не происходило. Андрей шел впереди, Дик – чуть позади и левее. Они просто шли, и Джек ловил, когда они пересекали полосу кустов, мягко отпущенные Андреем ветки. Шли молча, с носка на пятку, небыстро. Джеку казалось, что он очень шумит, – да так, наверное, он шел шумно по сравнению с новозеландцем и тем более с русским. Он почти испугался, когда услышал тихий шипящий выдох, означавший «стой, ложись», но лег сразу же и нашарил подошву сапога Андрея. Постучал по нему: «Что там?» Холодная рука Андрея нашарила руку Джека: «Контролька. Сигналки. Начались поля. За мной». Джек то же самое передал подползшему сзади Дику.

Он оказался в середине цепочки и слабо представлял себе, что сейчас делает Андрей впереди. Ползли очень медленно, часто петляли, примерно через полчаса Андрей снова издал короткий шипящий звук. Дик переполз, не церемонясь, вперед через Джека, а на его место точно так же вернулся Андрей – лицо русского было мокрым, от него разило потом. Поползли снова, так же медленно.

До Джека внезапно и запоздало дошло, что его товарищи нашаривают мины, что все трое уже давно ползут по минному полю! Во рту тут же пересохло от страха. Почему-то вихрем, вскачь понеслись воспоминания о занятиях по минно-взрывному делу…

Джек дернулся, хватаясь за автомат – впереди ему почудились силуэты людей, стоявших густыми цепями… Но прожекторный луч, наискось метнувшийся по минным полям, высветил ряды противотанковых надолбов, стоявших вперемежку со вкопанными в землю «ежами» из старых рельсов, похожими на симметрично рассаженные одинаковые кусты…

Надолбы кончились. Впереди лежало, казалось бы, чистое ровное поле, за которым, уже у самых холмов, хаотично громоздились завалы из бревен, перевитые колючей проволокой, ржавой, но от этого не менее эффективной. Дика вновь сменил Андрей, шарил перед собой рукой, и Джек услышал, как он хмыкнул, а потом, повернувшись, просигналил по его руке: «Спотыкач. Над самой землей. Не под напряжением, но к току пригоден».

Спотыкач – тонкая, но достаточно прочная проволока – был натянут на столбиках в полуметре от земли и прятался в траве. Ползти под ним было неудобно и страшно – Джек отдавал себе отчет, что стоит кому-нибудь у врага ради проверки повернуть рубильник – и от них троих останутся только металлические части, да и то оплавленные. Наверняка ведь спотыкач подключается к току. Правда, это смерть мгновенная – молниеносней любой пули, пожалуй, и совершенно безболезненная. Однако это малоутешительно в любом случае…

От этих страшных мыслей, заставлявших обливаться потом, Джека отвлек раздавшийся совсем рядом беззаботный посвист какой-то птички. Англичанин вздрогнул; Андрей, обернувшись, показал два пальца и постучал по запястью: два часа. Джек кивнул – да, два часа ночи. Через два часа еще придет рассвет. Значит, осталось всего два часа. Два…

Прожекторный свет вновь пробежался через поле – туда, обратно, туда, обратно… Переждав, разведчики поползли снова.

Сразу за спотыкачем вперемешку были натыканы уже противотанковые и противопехотные мины. Сюрприз для тех, кто начнет проделывать проходы в заграждениях и завалах. Снова – медленное, методичное продвижение…

Джек постепенно погружался в ощущение оцепенелого ужаса. Он не мог себе представить, как можно преодолеть эту оборону, не столько широкую, сколько насыщенную, да еще и при обстреле с холмов…

Через завалы, переплетенные колючей проволокой и спиралями Бруно, ползти оказалось выматывающе трудно. Во-первых, прожектора тут светили чаще. Во-вторых, сплошь и рядом ноги оказывались выше головы, и Джек обнаруживал, что преспокойно, а главное, неотвратимо сползает руками и лицом на очередной моток колючей проволоки, притаившийся между двумя здоровенными сухими древесными стволами. Ему очень захотелось сказать «черт!», но он заметил подальше тоненькую растяжку и дернул Андрея за ногу; когда тот обернулся, указал на проволочку. В свете прожектора Джек увидел, что русский побледнел и развел сжатые в щепоть пальцы – картечная мина!

И не одна! Растяжки блестели всюду – их было так много, что их не потрудились даже закрасить… И они переплетались с колючкой и ветками, тянулись на разных уровнях, пересекались – в сущности, весь завал был превращен в одну большую ловушку вроде западни на опасного хищника, когда он сам застреливает себя, задев тросик, привязанный к спуску ружья или самострела, наведенного на тропу. Только тут, похоже, было достаточно задеть любую веревочку…

Андрей достал лопатку. Дик тоже. Джек, следуя их примеру, достал и разложил свою; он понял, что те хотят копать под завалом.

Это был единственный выход, хотя и очень медленный. Приходилось фактически рыть траншею, по которой они ползли один за другим… и теряли время. Тем более что работать было трудно из опасения задеть проволоки, поблескивающие над головой.

«Неужели они часто так ползают? – Эта мысль почти ужаснула. – Ну и война!» Джек уже сейчас отдал бы все на свете, чтобы только встать на ноги и выпрямиться в рост… Он вспомнил, как читал книгу «Метрополитен» – про тех, кто в Безвременье жил и воевал под Лондоном в метро, в пещерах, в бездонных подземельях. И уже тогда ему это не понравилось… Гордон Родрик и Уилл Брай – всплыли фамилии авторов.

Сразу после завала был вырыт противотанковый ров с надолбами из каменных глыб на противоположной стороне и тропинкой для патрулей. Судя по звуку брошенного камешка, до дна оказалось метра три, но шириной ров получался на все восемь.

Разведчики соскользнули вниз и позволили себе передохнуть. Свет прожекторов иногда пробегал по откосам, словно пальцы ожившего трупа – липкий, бледный, – и тогда Джек видел потные, грязные лица своих друзей. Он теперь думал о них лишь так и надеялся, что они думают о нем то же.

Иногда в низком угрюмом небе пробегали странные радужные сполохи, чудила атмосфера. Андрей тихо стукнул себя по ладони, потом приложил ладони с растопыренными пальцами к ушам и расплылся в идиотской улыбке. Джек заулыбался в ответ. Он понял, что скоро рассветет. Андрей нахмурился и шлепнул Джека по губам – мол, нечему тут… Джек кивнул, пытаясь удержаться от очередной улыбки, несвоевременной, но понятной: ну и разговор!

«До чего же тихо, – удивленно думал он, упершись затылком в осыпающийся скат. – Странно. Пока ползли, казалось, что кругом шум, а оказывается – тихо». Вспомнилось, как пели в лагере:

 
Так бывает – в дни войны
Есть минуты тишины,
Когда бой затихает устало,
И разрывы уже не слышны…
 

Наверху, по дорожке, гулко пробухали шаги. В ров, описав крутую дугу, упала алая звездочка странно пахнущей самокрутки.

Джек тихо вздохнул, и Дик еле слышно запищал. Они вдвоем перебросили наверх Андрея, потом Джек помог вылезти Дику, и они вдвоем с Андреем вытянули самого Джека. Несколько секунд лежали за надолбом, всматриваясь. Потом разом перебежали дорожку и снова плюхнулись у подножия одного из холмов. Дик уполз в сторону, через минуту вернулся и просигналил по рукам Андрея и Джека: «Между холмами земля пропитана нефтью. Ползем вверх».

«Нефть, – сообразил Джек. – Собираются поджечь, если наши прорвутся к холмам. Будь все проклято!..»

Холмы опоясывались траншеями с ячейками, перекрытыми высохшими до звона бревнами, землей, мешками с песком. Дальше шла линия колючей проволоки, еще одна линия траншей, а венчал каждый холм приземистый грибок дота. Судя по всему, работы над линией еще не были закончены.

Разведчикам пришлось вернуться в ров.