Текст книги "Путь Воинов"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Вальфрид Райхен и Фредерик Лёме

Пять дней они шли по степи. Степь была огромной, ровной и безмятежной. Тут неохотно наступала ночь, и закат длился почти до рассвета, а в короткий промежуток голубоватая луна делала высокий ковыль серебряным.

Днём было очень жарко (и ночью не намного прохладнее), и они шли в нижних рубашках, закатав штаны и привязав всё остальное зимнее снаряжение к поясам. В степи били роднички – они набрели на семь, все они оказались ухожены – так что, можно было напиться.

И даже унести с собой воду – возле первого родничка молчаливый седой мужчина в охотничьем снаряжении подарил мальчишкам большую двухлитровую флягу в белом полотняном чехле.

Они встречали людей несколько раз. Разных. То как будто сошедших со страниц исторических книг, а зачастую – совсем непонятных, невероятных.

Но все люди были спокойными и добрыми, хотя почти все носили оружие, а многие – и военную форму; делились едой, ни о чём не расспрашивали, без слов позволяли заночевать у костра. И говорили на разных языках.

Это было необычно и даже немного пугало – мальчишки чувствовали, что языки разные, но понимали их, как родной немецкий.

О том, что случилось с ними, ни Вальфрид, ни Фредерик не говорили с самого первого дня.

Тогда Вальфрид пришёл в себя, лежащим ничком в траве. Ничего не понимающим. И первое, что он сообразил – плачет Фриди.

На четвереньках – вставать было страшно почему-то – Вальфрид разыскал друга. Тот лежал совсем недалеко, тоже ничком, вцепившись в землю. Вальфрид затряс его за плечи, и Фриди сел – а Вальфрид отшатнулся, заглянув в его глаза.

И почему-то понял, что произошло, как будто увидел это воочию: когда его сорвало с крыши рушащегося дома потоком горячего воздуха, втягиваемого в пламя чудовищного пожара – тогда Фриди провалился внутрь.

Парнишка наделся животом на стальную арматурину, как жук на булавку – и почти десять минут умирал над пылающей ямой, зажариваясь заживо. Этот-то ужас и стоял всё ещё в его глазах, когда Вальфрид задал первый вопрос:

– Где мы?!

Они встали, держась друг за друга. И закачались – такой кругом был простор...

* * *

К реке они вышли в середине шестого дня. Огромная и спокойная, она чем-то напоминала степь позади. На том берегу начинался лес – густой, непролазный даже на вид. И вот, стоя на высоченном обрыве, Фриди спросил:

– Валли... а что с нами случилось?

Вальфрид повёл уже прочно загоревшими плечами. Ответил спокойно:

– Я так думаю – мы умерли.

Рот Фриди приоткрылся:

– Умерли? – жалобно спросил он и оглядел себя.

– Угу, – Вальфрид кивнул. – Сгорели, когда ОНИ разбомбили Дрезден.

– Валли... – Фредерик помедлил. – Валли, а может, мы спим?

– Вряд ли, – задумчиво ответил Вальфрид. Фриди ещё жалобней сказал:

– Но так не бывает.

– Угу, – снова кивнул Вальфрид. – Знаешь, что? Я последний раз купался в середине сентября. И всю зиму мечтал окунуться в речку. Пошли?

Несколько секунд Фриди смотрел на друга, как на опасного сумасшедшего. Потом хихикнул:

– Пошли, только надо найти спуск. Интересно, тут есть?..

...Вода в реке оказалась прохладной и чистой – стоя по горло на песчаном дне, можно было легко видеть свои ступни. Как и все нормальные мальчишки, Валли и Фриди оповещали округу о своём купании диким воем и гоготом – просто для обозначения жизнеутверждающей позиции.

Тем более, что тут не было ни муниципальных сторожей, ни «отведённых для купания мест», ни грозных надписей о том, что «купание в обнажённом виде запрещено» – короче, ничего из того, что сильно портит жизнь мальчишке на «цивилизованной» реке.

Посередине реки прошлёпал колёсный пароход. Мальчишки с удовольствием покачались на волнах. Потом, не сговариваясь, поплыли к берегу и, растянувшись на горячем песке, ощутили, что хотят есть.

От последней встречи остались несколько сухарей, которые тут же были съедены. Заглушив голод, ребята снова повалились на песок. Вальфрид просто лежал, а Фриди лениво пересыпал сухие серые струйки в пальцах. Потом спросил:

– Ну а всё-таки – где это мы?

– Не знаю, – искренне и почти равнодушно ответил Вальфрид. – Может, это рай?

– Не похоже, – деловито возразил Фриди. – Я всё ещё хочу есть.

Они посмеялись.

– Ну и не ад во всяком случае, – Вальфрид потянулся. И добавил угрюмо: – Из ада мы выбрались.

Фриди быстро посмотрел на друга. Шевельнул губами. Вальфрид сказал:

– Не надо спрашивать. Все сгорели. Все. И мы тоже. Только с нами что-то... что-то ещё случилось.

Фредерик промолчал.

Через полчаса, держа одежду в охапку, они шагали по кромке между водой и узким пляжиком – по мокрому песку. Справа высился берег – как стена невиданной крепости. Далеко впереди река делала поворот. Мелкая волна плюхала о песок и смешно, щекотно вытаскивала его из-под ног мальчишек.

– Дойдём до поворота и попробуем половить рыбу, – предложил Вальфрид. – Неохота подниматься обратно в степь.

– А леску где возьмём? – поинтересовался Фриди.

– Мою шапку распустим. А на крючок – вон, заколку.

– А может, попробуем переплыть – и в лес? – предложил Фриди. – Помнишь, как нас учили делать ловушки?

– Тут километра три, – прикинул Вальфрид. – Надо плот делать.

– А вон сколько топляка. Поплывём?

– Ну, давай. Только всё равно давай дойдём до поворота.

– Ладно...

Разговор был беспечным и медленным, как река. Но, когда мальчишки почти дошли до поворота, Вальфрид вдруг задёргал ноздрями:

– Костёр...

– Точно, – Фриди тоже принюхался. – Там вон.

Теперь они оба различали, что над глинистой осыпью, съехавшей в воду, поднимается прозрачный дымок.

Быстро натянув штаны, мальчишки оставили прочее барахло на песке и вскарабкались на кучу глины. Наверное, слишком шумно – когда они показались на верху, то тот, кто жёг костёр, уже смотрел на них.

Тут оказался большой прочный шалаш из топляка и степной травы. На стояке у входа висела какая-то одежда. Возле шалаша и горел костёр. А у костра сидел на корточках и безбоязненно смотрел на парней мальчик лет 10-12 – загорелый, длинноволосый, он что-то ворочал в золе прутиком.

– Хотите ракушек? – спросил он.

И Вольфганг с Фредериком ощутили – он спросил это по-немецки.

Ялмар Руст и Айнс Дитмар.

Айнс набрал на побережье ракушек. Нет, не потому, что он был голодный. Кое-что из принесённого в прошлые дни Ялмаром ещё оставалось в шалаше. Просто ракушки они пекли с Гюнтером там, на Земле. А тут были почти такие же.

«На Земле» – так называл про себя эти места Айнс, хотя это не было похоже на Марс или Венеру из фантастической книжки. Он как-то спросил Ялмара – на третий или четвёртый день после того, как они попали сюда – как он думает, что это за место.

Они как раз сидели вечером у костра, а в такие минуты легко спрашивается. Ялмар сказал, что не знает. И, помедлив, спросил, не хочет ли Айнс обратно. Что это, наверное, можно – главное, вернуться туда, в степь, к старому колодцу, около которого они оказались.

Айнс помотал головой. Тут ему было спокойно. А там... если бы там была жива мама... Но там остался только страх. Айнс не хотел обратно.

Он не испугался и когда они попали сюда. Ялмар испугался, смешно – большой, сильный, вооружённый, он буквально рухнул в траву и сидел, вздрагивая и непонимающе оглядываясь. А Айнс сразу ощутил, как тут спокойно.

Сначала Ялмар хотел вернуться. Он просто взял и исчез... но через миг появился снова и буркнул: «Ладно... пусть. Разберёмся». Но всё-таки исчез ещё раз – и вернулся со старой сумкой, набитой консервами.

За тот – первый – день они дошли до реки, спустились на берег...

Тут Айнсу понравилось ещё больше. Они с Ялмаром построили шалаш (Ялмар строил, Айнс помогал) – хороший, надёжный, как дом. На берегу было много сухих дров. Можно было купаться, сколько угодно, ходить босиком и играть.

Иногда играл и Ялмар – в догонялки на суше и в воде, тоже строил на берегу из сырого песка крепости. Потом словно бы спохватывался, серьёзнел, но проходило время – и снова включался в игры Айнса. А если он и не играл – то и одному было неплохо.

Потом Ялмар стал уходить. Он нашёл какую-то деревню (звал Айнса с собой, но тому не хотелось) и там работал. Деревня, по словам Ялмара, была странная – не здесь, не в степи и не на берегу; подняться на откос, пройти до небольшого холма – и очутишься на берегу, но не речном, а вроде бы морском.

И там двадцать минут до деревни. Поработаешь – и еда. А что странно... так здесь всё странное. Например – воздух. Иногда он пел. По-настоящему – пел песни, как патефон или радио...

...Конечно, нечестно было, что Ялмар работает один, поэтому Айнс соорудил себе удочку. С рыбой ему везло, он таскал окуней, карпов, даже небольших щучек, и это не наскучивало и не занимало много времени. А вот сегодня набрал ракушек.

Они были уже почти готовы, когда Айнс услышал, как по откосу лезут люди. Он не испугался и не удивился. И, когда появились двое мальчишек – примерно ровесники Ялмара, полуголые и загорелые – предложил им ракушек.

Удивился он, когда выяснилось, что ребята тоже немцы. Они хотели есть, Айнс гордо накормил их и между делом это и стало понятно. Немцы из Дрездена. Как они попали сюда и что с ними случилось – Айнс не очень понял, да они и сами, похоже, не слишком понимали, хотя и старались объяснить.

А вот когда упомянули про Дрезден – Айнс сразу сказал, что Ялмар – он тоже живёт тут и скоро придёт – из Дрездена.

– Ялмар?! – тот, которого звали Вальфрид, подался вперёд. – Ялмар?! А его фамилия – Руст?!

– Не может быть, – негромко заметил второй, Фредерик.

– Ой, а я не знаю... – признался Айнс. – Но он скоро придёт...

– Он что, тоже умер?! – не мог успокоиться Вальфрид.

Айнс насторожился:

– А почему тоже... вы разве... – он захлопал глазами, и Фредерик сказал:

– Ну, что ты его пугаешь. Придёт этот Ялмар, разберёмся, этот или не этот.

– А вон он идёт! – обрадовался Айнс, показывая на край обрыва, где появился человек. – И не один... – удивлённо закончил мальчишка.

– Да, – странным голосом – то ли со смехом, то ли с истерикой – согласился Вальфрид. – Не один.

По тропе с откоса спускалась целая компания – шестеро мальчишек и девчонка. Все – с оружием. Один парень пёр на хребте ручной пулемёт. Впереди, о чём-то вовсю дискутируя, шагали двое... но на половине спуска один из них заторопился, заспешил.

Айнс побежал навстречу, потом ойкнул и опрометью метнулся обратно в шалаш, вскрикнув: «Девчонка!» – и стал стремительно одеваться. Быстро спускающийся парень засмеялся... но потом перестал, сбил шаг... ускорил его и побежал, крикнув:

– Валли! Фриди!

– Он, – Фредерик медленно поднимался с песка.

– Это уже совсем... – начал Валли, но не договорил и тихо спросил: – Может, и Магда... здесь?

* * *

Каждый гитлерюнге худо-бедно умеет работать на земле и ходить за скотом88
  В программу «Гитлерюгенда» входил, так называемый, «сельскохозяйственный год», когда городские мальчишки в обязательном порядке много времени проводили на фермах, учась крестьянской работе. Должен сказать – полезная вещь...


[Закрыть]. Ялмар не был исключением. Поэтому, когда он первый раз вошёл в деревню, то сразу же свернул к первому покосившемуся забору.

Старик, сидевший на лавке с глиняной трубкой в крепких ещё зубах, посмотрел на подошедшего босого мальчишку в коричневой странной рубашке и подвёрнутых чёрных штанах, подпоясанных крепким ремнём с блестящей пряжкой, на котором висел хороший нож.

Ялмар руками объяснил: давай поправлю, за еду? Старик помотал головой, но потом что-то сказал. Ялмар пожал плечами. А старик поднялся со вздохом, поманил мальчишку за собой и отвёл на огород.

Показал картофельные грядки – окучишь? Ялмар пожал плечами – почему нет? – и жестом попросил лопату.

К вечеру он вернулся к Айнсу с двумя копчёными рыбами и пол-караваем хлеба. Очень боялся, что не сможет найти обратную дорогу – но речной берег возник сразу за тем холмом, как по волшебству. Или правда – по волшебству?..

...В деревне к Ялмару быстро привыкли. Называли, правда, на свой манер – «Ильмар», но не всё ли равно? Зато часто сами зазывали помочь и никогда не обижали с платой, щедро делясь однообразной едой – рыба, картошка, яблоки, серый вкусный хлеб...

В деревне жили неспешные, обстоятельные и нелюбопытные люди, промышлявшие сплошь рыбной ловлей да тем, что росло на небольших полях и огородах (в лес почему-то почти не совались). И кто такой этот мальчишка, что он тут делает и где живёт – никого в общем-то не интересовало.

Языка не знает? Ну и что? Несколько раз Ялмару предлагали перебраться «под крышу», но он качал головой – и никто не настаивал: верно, парню виднее, как жить...

Правда, местные мальчишки «для порядка» задирали «пришлого» и пару раз пытались поколотить его. Но очень быстро поняли, что Ялмар-Ильмар умеет драться намного лучше любого из них – это было именно умение, привлекательное и страшноватое даже.

А нападать скопом на одного было не по правилам. Может, они бы даже подружились с Ялмаром, но он сам не очень стремился к общению. Работал семь-восемь часов и с едой уходил туда, к Айнсу. Опасался, что младший мальчишка заскучает, но тот даже ни разу не попросил Ялмара взять его с собой.

Зато встречал всегда с искренней радостью, нёсся навстречу и взахлёб рассказывал о том, что случилось за день. Вот странно: Ялмару казалось, что там ничего и случиться-то не может (потому он и за младшего не беспокоился). Однако тому хватало впечатлений.

А потом... потом случилось то, что случилось.

* * *

Он почувствовал дым издалека. И ощутил, как тяжело стукнуло сердце. Горел дом. Он хорошо знал этот запах, он хорошо запомнил его. Он не забывал его, даже если думал, что забыл и надеялся, что забыл.

Ялмар прижал локти к бокам и побежал. Он надеялся, что это всего лишь пожар...

...Их было пятеро. Верховые, с карабинами – так объяснили Ялмару, с короткими винтовками. Они проехали через лес по какой-то тропе. Бандиты.

Из тех, что не умеют или не хотят жить свом трудом, но достаточно наглы, чтобы отбирать плоды труда чужого. И они увезли с собой двух девушек, а дом, в котором жила одна из них, сожгли, не дав выйти оттуда её отцу, матери и двум младшим братьям.

Ялмар до этой поры ни разу не спросил, не поинтересовался – а что вообще вокруг за мир, какая тут власть, что вообще происходит за пределами этой песчаной косы между лесом и морем? Сейчас было поздно расспрашивать.

Он уже неплохо понимал язык (похожий чем-то на польский), даже говорил на нём, хотя и мало. И сказал про власть, про полицию. Его не поняли.

Потом старик – тот самый, которого Ялмар первым встретил в деревне – пожал плечами и сказал что-то вроде – Ялмар не совсем понял – что власть была когда-то раньше, когда он был совсем маленьким; он помнит, что за лесом стоял завод и был небольшой город, но потом началась и закончилась война. Большая война...

– Давно, – пояснил старик, как и прежде, посасывая трубочку. – Может, шестьдесят лет назад, может – больше. Я уже не помню. И бандиты сперва приезжали часто, потом – реже и реже, а последние пять лет были всего четыре или пять раз...

– Почему... – Ялмар мучительно подбирал слова. – Их мало. Вас много. Почему вы отдали им еду и девушек, почему позволили жечь? Почему не убили их? Они плохие люди.

– А... – старик тяжело и безнадёжно махнул рукой. – Никто из нас не умеет убивать людей. Даже плохих.

Ялмар задумался. Глаза его похолодели, и он сказал:

– Я умею.

Сказал на родном языке, его не поняли. Но это ему и не было нужно...

...Он нашёл банду на привале в лесу, всего в двух часах ходьбы от деревни. Нашёл по шуму и по запаху костра. Их и правда было всего пятеро – заросшие, в каком-то дранье, но с оружием – с карабинами и с револьверами. Тут же бродили и щипали редкую траву лошади. Бандиты что-то ели и явно выпивали.

Обе девушки сидели связанные возле нескольких мешков, сваленных у корней огромной ели. Одну из них Ялмар узнал – он несколько раз работал у них на огороде. У неё были мать, отец, двое младших братишек, помладше Айнса, шустрые и шумные... Так это её семью?!.

Никто из пятерых не успел даже привстать. Ялмар скосил их одной длинной густой очередью. Потом – ещё раз и ещё раз полоснул крест-накрест корчащиеся у огня уже мёртвые тела. Не из злости. Для того, чтобы – наверняка.

Потом, закинув за спину МР, он пошёл, доставая нож, к девушкам. И увидел – они боятся его. Тогда он, разрезая верёвки, начал смеяться. Он смеялся тихо и весело. И, когда разрезал последний виток, услышал за спиной:

– Что тут за пальба, брат?

Это было сказано по-немецки. Ялмар обернулся неверяще, выпустив нож.

Около лошадей стояли шестеро. Пятеро парней (один держал на плече пулемёт) и девчонка с сумкой Красного Креста на боку. Под маскхалатами видна была знакомая коричнево-чёрная форма «гитлерюгенда». Все шестеро тяжело дышали – после бега.

– Вы немцы?! – не веря своим глазам и ушам, Ялмар поднялся с корточек, забыв про всё на свете. И увидел, что все шестеро точно так же обомлели:

– А ты? – спросил один из них.

Готлиб Вегенер, Зигфрид Корн, Пауль Рауше, Генрих Тойзен, Линда Вильмонт и Вальтер Сеньци

Где я? Что со мной?

Какое высокое-высокое небо, утреннее, свежее, чистое, без дыма... Последний раз он видел такое давным-давно, так давно, что даже не вспоминается, когда это было. Шум... Что это за шум? Ах, чёрт, это шумят деревья, кроны деревьев на ветру.

Ему всё приснилось. Не было никакой войны, никаких бомбёжек, никаких пожаров, никакой стрельбы на улицах родного города. Он просто задремал на поляне, где остановился на отдых их отряд. Вот и всё.

Вальтер прислушался, надеясь услышать голоса ребят. Но услышал только деревенски-изощрённую ругань Пауля, поминавшего господа бога, святую Марию, свиней, собак, кошек и их дерьмо.

Голосов остальных не было слышно, и Вальтер сел, тут же крепко зажмурив глаза – закружилась голова. Пережидая головокружение, он слышал только, как Пауль орёт:

– Господи боже мой, Вальтер, скажи мне, ради Христа, свиньи летают?! Ты мне только скажи, свиньи летают?!

«Сошёл с ума! – остро обожгло Вальтера, он открыл глаза и обречённо подумал: – И я, кажется, тоже...»

Он сидел на гранитном буроватом валуне, похожем на крышку стола. За спиной шумели сосны – высоченные, головокружительные, стройные.

Спереди, совсем близко, земля обрывалась – валун лежал точно над обрывистым берегом, за широченной спокойной рекой открывался лес: лес без конца, без края, нигде ничем не прерывавшийся, в конце концов таявший в синей дымке, сливавшийся с небом. В речной глади отблёскивало солнце.

– Вальтер, свиньи летают, или нет? – хнычущее, совершенно не похоже на себя, спросил Пауль. Он сидел около валуна, сжимал пулемёт и совершенно безумным взглядом смотрел в небо. Вальтер чисто машинально проследил направление его взгляда – и вскрикнул.

Над лесной опушкой парили две свиньи.

Ну, нет, слава небесам – это сперва Вальтеру показалось, что это свиньи. Скажем так: существа были похожи на свиней – розовые, с пятачками... Но свиньи не умеют так поджимать лапы. Да и не такие они длинные у свиней. И головы немного не такие, а уж крыльев и вовсе не имеется.

Если бы Вальтер в самом деле увидел летающих свиней, то и правда решил бы, что сошёл с ума, но это определённо были не свиньи, а просто что-то очень похожее. Он сполз с валуна, потянув за собой МР, тряхнул за плечо Пауля и сказал:

– Заткнись, это не свиньи. Ну, слышишь?! Не визжи! Сам, как поросёнок...

Пауль моргнул, сглотнул, кивнул:

– Да. Да, точно... А где мы? И остальные где?

– Не знаю, – искренне ответил Вальтер и сел рядом. Помолчав, спросил: – Ты что помнишь?

– Ну... я... – Пауль потёр лицо. – Был бой. Ты потащил Генриха... он орал... а я стрелял вниз с лестницы. И всё. Больше ничего не помню... – он осёкся и посмотрел на Вальтера большими глазами: – Что с нами случилось?!

– Не знаю, – Вальтер встал, поправил ремни. Повторил: – Не знаю... Давай поищем наших. Вдруг они тоже... здесь?

– Да где «здесь»-то? – Пауль нервным жестом раздёрнул ворот маскхалата. – Куда мы попали-то?!

– Не знаю! – огрызнулся уже с досадой Вальтер. Он и сам ничего не мог понять, совершенно, хотя в мозгу одна за другой, сталкиваясь и налезая друг на друга, проносились множество версий.

Одной из них было, что это – рай и они просто-напросто умерли.

Мальчишки, увязая тяжёлыми ботинками в песке, поднялись на отлогий склон и вошли в сосняк. Их тут же окутал ровный шум, смешанный с запахом сосен и лучами солнечного света. Пауль приоткрыл рот и вдруг обронил:

– Кра-си-во-о...

– Красиво, – зачарованно подтвердил Вальтер. – Как на побережье...

– Может, мы там? – тут же оживился Пауль.

Вальтер молча пожал плечами. Он не знал. Даже если и там – как мы туда попали, вот в чём вопрос-то. Не где, а как, вот что главное... Да и вряд ли на побережье Балтики есть летающие свиноподобные твари...

Пауль, кажется, более-менее пришёл в себя. Во всяком случае, он заткнулся и стал прежним – молчаливым и насторожённым. Ну, что ж, он прав. В конце концов, на побережье сейчас русские и англичане, выбирай, кого хочешь. И Генрих...

При мысли о друге сердце больно стиснуло. Погиб, и даже не похоронить его. А может, они и правда все погибли? Тогда Генрих должен быть здесь.

И Вальтер увидел Генриха. Он стоял на колене возле бесшумно крутившегося в песке у корней сосны родничка. Положив «маузер» стволом на колено и не снимая с него руки, старый верный дружище пил с ладони, то и дело зыркая по сторонам.

Это было до такой степени дико, что Пауль издал какой-то неопределённый испуганный звук, а Вальтер замер, как громом поражённый.

– Господи, – выдохнул он, наконец, – этого не может быть...

Тем временем Генрих, вскинувшись и округлив глаза, развернулся на колене и едва не бабахнул в старого друга. Потом уронил «маузер» и с огромной убеждённостью повторил его слова:

– Не может быть.

– Господи, – повторил и Вальтер. И зажмурился.

– Господи, – сказал Пауль. Это было почти смешно, если бы не было так дико всё происходящее.

– Ва-а-альтер! Валь-тер!!! – заполошно орал, спускаясь с травянистого откоса, Готлиб.

Глаза у него были круглые, оружие он волок за ремень и то и дело спотыкался. Следом торопились Зигфрид (с пулемётом) и Линда. Готлиб же, увидев сидящего на корточках Генриха, взвизгнул и, упав, пополз обратно в гору на мягком месте, шустро толкаясь руками и ногами.

Картина приобретала оттенок приключения в дурдоме, и Вальтер понял, что сейчас кто-нибудь обязательно выстрелит. Просто от страха или растерянности.

И в момент прихода этого понимания выстрелы и правда зазвучали – совсем недалеко, густые, знакомые очереди МР.

– Наши? – спросил Готлиб, сидя на заднице. – Ва-альтер?..

– Наши, – Вальтер сделал отмашку рукой. В этот момент стало неважным, куда они попали и кто тут умер, а кто жив, как вообще всё это объяснять – неподалёку стреляли. Стреляли, скорее всего, свои, и Вальтер вскинул руку: – Ко мне и за мной! Скорее!..

...Пять трупов каких-то волосатых оборванцев, совершенно не похожих ни на русских, ни на англичан, ни на американцев, ни даже просто на людей – но с оружием – лежали около костра в безусловно мёртвых позах.

Фыркали лошади. Стоя на одном колене, парень в форме гитлерюгенда, придерживая локтем МР, резал верёвки на двух трясущихся девчонках в простенькой одежде, сидящих у корней здоровенной сосны.

– Что за пальба, брат? – спросил Вальтер.

И подумал вдруг, что, похоже, ничего не стало яснее...