Текст книги "Проклятые земли"

Автор книги: Олег Бубела

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Уж не знаю, показалось мне или нет, но в этот раз светящейся дымки из тела вытекло значительно меньше. Дальше пошел сам Арх, который сначала попытался пнуть стражей, а потом внезапно дернулся и обмяк в их руках. Когда с его бесчувственного тела сорвали рубаху, я увидел, что из плеча течет кровь. Видимо, воин так сильно рванулся, что заработал себе открытый перелом. Я даже задумался, зачем он это сделал – так сильно хотел сбежать, что забыл о травме, или же намеренно ушел в забытье, чтобы не видеть лица мучителей в последний миг своей жизни?

Жертвы ложились на алтарь одна за другой. Конвейер, мать бы его! Оставшиеся в живых пленники реагировали на происходящее по-разному. Некоторые что-то кричали, возможно, оскорбляя сектантов, некоторые рыдали, парочка смирилась с неизбежным. Антон все порывался что-то сделать. Вспомнив мои действия, принялся грызть веревку, но заработал только укол в ногу от человека в балахоне. После этого он принялся умолять меня что-нибудь предпринять, угрожал жестокой расправой. Видимо, у парня снесло крышу. Когда же маг всадил кинжал в грудь последней женщине, Антон попытался меня избить, но быстро угомонился и упал, так как получил жестокий удар между ног. Больше миндальничать я с ним не собирался.

Возможно, именно это истеричное поведение собрата-землянина заставляло меня держать себя в руках до последнего. Хоть понимал, что надежды не оставалось, но продолжал внимательно наблюдать за людьми в балахонах, пытаясь найти в их действиях ошибки, которые могли дать мне шанс. Шанс на жизнь. Но его почти не было, и единственное, что мне оставалось – это поступить так, как приятель Арха, то есть сыграть на резкой смене поведения. Может, у меня это получится немного лучше.

Когда из клетки вытаскивали бомжа, Антон попытался накинуться на стражников, но не смог нанести им ни одного удара. Еще бы! Это ведь не лохи-прохожие, которые драться не умеют, а воины, прошедшие серьезный отбор и закаленные суровой жизнью в этом мире, где если не ты, то тебя. Получив рукояткой сабли по зубам, парень зарыдал, а когда дошла его очередь, всю дорогу к алтарю, не переставая, причитал, что не хочет умирать. На черном камне он так дико извивался, что маг, опасаясь, как бы жертва не порвала ремни, немного сократил свою песню.

Удар кинжала прервал жизнь незадачливого «попаданца». Из его тела начала струиться светящаяся дымка, которая оказалась куда насыщеннее, чем в предыдущих случаях. Я смотрел на нее и внезапно отметил, что из той ямки, куда один из магов положил нечто блестящее, также исходит свечение. Это могло означать, что энергия жертв не впитывалась черной глыбой. Алтарь только являлся своеобразным проводником или катализатором процесса, а на самом деле сила убитых людей концентрировалась в хитром амулете, который принесли с собой маги.

Так что же выходит, мы для них всего лишь батарейки? Своей энергией жизни заряжаем их магическую дрянь? Но тогда получается, что силы для открывания прохода в другой мир необходимо намного меньше, чем дает человеческое тело? Довольно хитрая арифметика, однако сразу напрашивается вопрос – а какого рожна сектанты запирают в тюрьмах своих соотечественников? Ведь куда проще запускать такие смерчи и вытаскивать иномирян, которых затем гнать под нож. Только в данный момент все это совсем неважно. И мне нисколько не поможет знание о том, почему маги не открывают межмировые проходы каждые сутки. Сейчас мне может помочь только чудо. Чудо и совсем немножечко везения.

Когда тело Антона ссохлось и перестало отдавать силу, его развязали и сбросили в кучу к остальным, а дверца клетки открылась, знаменуя мой выход. Я действовал согласно намеченному плану и с обреченным видом подошел к стражникам. Они схватили мою тушку и потащили к алтарю с таким рвением, что я едва успевал перебирать ногами. Похоже, сектантам не терпелось поскорее закончить ритуал. Подойдя поближе, я смог рассмотреть, что лежало в углублении. Артефактом, собирающим силу, оказался крупный алмаз, который был наполнен светом, и сиял, словно маленькое солнышко.

Когда мне разрезали веревку на руках, я буквально кожей ощутил, как напряглись стоявшие по бокам воины. Но я не делал лишних движений, всячески демонстрируя им, что смирился со своей участью, и ждал нужного момента. И он насупил. Один из стражников, зайдя со спины, сорвал с меня рубаху. Почувствовав, что мои руки выскользнули из рукавов, я в то же мгновение выхватил кинжал из ножен мужика в балахоне, который стоял справа. Я давно подметил, что тот никогда не спешил хватать раздеваемую жертву, именно этим и воспользовался.

Вырвав кинжал, я полоснул человека по шее, надеясь, что клинок окажется достаточно острым. Надежды оправдались – истинной наградой для меня стала струйка крови, брызнувшая из сонной артерии стражника. Разворачиваясь, я метнул кинжал в воина слева, целясь в лицо, а потом кинулся прочь, рассчитывая, что ошеломление, вызванное моими действиями, даст мне нужную секунду на побег. Не тут-то было! Мой расчет оказался неверным – стражник, который стоял за моей спиной и которого я планировал оттолкнуть в сторону, отреагировал чересчур быстро. Не успел я сделать и шага, как получил жестокий удар в солнечное сплетение. Этот удар заставил воздух покинуть мои легкие, а меня упасть на колени и зажмуриться от боли, на фоне которой последующие пинки сапогами оказались совсем не страшными.

Вскоре я почувствовал, как меня подняли и положили на обильно залитый кровью предыдущих жертв камень. Он оказался странно теплым. Из моих глаз катились слезы, рот раскрывался, как у выброшенной на берег рыбы, но боль постепенно проходила, и я снова обрел способность дышать. Кашляя, я наблюдал за тем, как меня привязывают к алтарю, а в сознании упрямо билась только одна мысль – я хочу жить! Я не желаю заканчивать свои дни вот так, послужив зарядкой чужому артефакту.

Меня ничуть не успокаивало осознание того, что я сумел убить еще одного ублюдка. Да, второй сектант, несмотря на мои старания, выжил. Видимо, успел отклониться, и кинжал лишь рассек ему щеку. Я видел, как раненый отошел к лошадям, порылся в седельных сумках и сейчас, поглядывая на меня со злобой, пытался какой-то тряпкой унять кровь. Но мне не грело душу, что на физиономии гада навсегда останется уродливый шрам. Это все казалось таким мелким и незначительным, о чем не стоило думать на пороге смерти. А я знал, костлявая где-то рядом, стоит и терпеливо ждет своего часа, чтобы забрать меня к себе.

Когда мои руки и ноги стянули ремни, все посторонние отошли от алтаря, оставив рядом со мной только двух магов, выполнявших ритуал. Кстати, я так и не понял, для чего был нужен второй субъект. Ведь если один завывал и работал клинком, то другой все время стоял молча и разве что обеспечивал коллеге моральную поддержку. В общем, два моих палача встали по бокам алтаря и приступили к процедуре извлечения энергии, а я, привычно отгородившись от гипнотического пения, пробовал путы на прочность, до самого последнего мгновения не желая сдаваться. Узлы были хитрыми – чтобы они развязались, достаточно было посильнее дернуть за свободный конец ремня, однако жертве сделать это невозможно. Сектанты затягивали ремни на совесть: поработав кистью, я не смог ослабить их ни на йоту.

Говорят, что перед смертью у человека перед глазами пробегает вся его жизнь. Я же могу со стопроцентной уверенностью заявить – враки это все! Лично я никаких картинок из прошлого не видел. Перед моими глазами все так же маячила ненавистная рожа мага и медленно поднимавшийся острый серебристый клинок. Хотя я могу и ошибаться, потому что, как выяснилось в следующий миг, это был не финал моего существования.

В тот самый момент, когда я уже был готов почувствовать холодную сталь, протыкающую лихорадочно бившееся сердце, произошло чудо. Самое обыкновенное чудо, которого я так долго ждал. Страшный рев и дикое ржание заставили мага прервать пение. Он замер и с удивлением посмотрел за спину своего коллеги, туда, где сектанты оставили лошадей. Второй маг тоже обернулся, чтобы увидеть источник шума, а я понял, что судьба предоставляет мне отличный шанс, которым глупо не воспользоваться. Перехватив ремень правой рукой, чтобы не травмировать запястье, я дернул за него что было силы.

Дома я читал множество историй о том, как некоторые люди в экстремальных ситуациях демонстрировали необычайные возможности своего тела. К примеру, переворачивали автомобиль, руками мяли железо, словно пластилин, либо прыгали и бегали так, что любой олимпийский чемпион наверняка лопнул бы от зависти. Ну, это и понятно – как говорится, жить захочешь, еще не так раскорячишься. Не знаю, что конкретно способствовало кратковременному обретению ими возможностей Супермена, я встречал разные объяснения – от всплеска адреналина до специфической активности мозга, но в реальности таких историй никогда не сомневался. И вот теперь мне самому пришлось побывать в роли героя одной из них.

Кожаный ремень, до этого выдержавший трепыхания больше десятка жертв, лопнул, и моя рука обрела свободу. Не теряя ни мгновения, я схватился за крестовину занесенного над моей грудью кинжала и выдернул его из рук мага, который сконцентрировал все свое внимание на происходящем где-то у границы освещенного круга. Развернув клинок, я тут же вонзил его в сердце урода в балахоне. Мизерикордия оказалась настолько острой, что я не почувствовал никакого сопротивления. Сталь вошла в тело, будто в воду, и одновременно с этим я ощутил, как по моей руке пробежал некий приятный холодок, который странным образом очистил сознание и придал сил.

Выдернув клинок из умирающего мага, я провел им по ремню, удерживавшему правую руку. Сталь была невероятно острой и резала, как золингеновская бритва. Всего одно движение понадобилось мне, чтобы получить возможность сесть на черном камне, а еще два освободили мои ноги. В этот момент я услышал еще один рев, который принадлежал явно не тигру, и бросил взгляд в сторону его источника. Увиденная мной сцена заставила потерять несколько бесценных мгновений.

На стреноженных лошадок, мирно жующих овес (или что там у них было в мешках на мордах?), напала гигантская трехметровая обезьяна. Она уже успела перегрызть одной коняге горло, а стоявшему рядом вознице страшным ударом когтистой лапы перебить хребет. Тварь обладала густой черной шерстью, уродливой физиономией (ей-богу, земные гиббоны в сравнении с ней – само великолепие!) и огромной пастью с острыми клыками, которые легко вырывали куски мяса из туши мертвой лошади.

Причем данный Кинг-Конг обладал нехилой защитой от магии, так как непонятное синее облако, выпущенное стоявшим у алтаря магом, не заставило его даже почесаться. Понимая, что стражникам сейчас явно не до меня, я воспользовался ситуацией и вонзил кинжал в спину второго палача. Тот ведь даже не заметил, что я освободился – капюшон, накинутый на голову, сильно мешал обзору. Сектант сдавленно охнул и опустился на землю, а по моей руке вновь пробежал холодок, который бодрящей волной захлестнул все тело.

Спрыгнув с каменной глыбы, я принялся снимать с мертвого гада сапоги. Четко, быстро, не делая ни одного лишнего движения. Да, я понимал, что сейчас мне нужно бежать отсюда подальше, ведь независимо от того, кто победит – стражники или макака-переросток, здесь мне ничего хорошего ждать не приходилось. Но с голыми ногами по степи особо не побегаешь. Острые камни, колючки, всякие ядовитые насекомые – и это далеко не полный перечень сюрпризов, подстерегающих в темноте мои пятки. Именно поэтому я рискнул несколькими секундами и решил обуться.

К счастью, размер у мага оказался подходящим, а сапоги были из мягкой кожи с мехом. Они без проблем налезли на мои конечности, которые я освободил от остатков ремней, пока стражники расправлялись с тварью. Судя по всему, она им была знакома, потому что двое почти без опаски приблизились к ней и швырнули свои копья, которые легко пробили шкуру местного Кинг-Конга и застряли в его груди. Тварь издала обиженный рык, бросила лошадь и кинулась к обидчикам.

Четверо с саблями, заходящие к монстру с боков, ждали именно этого. Они метнулись к гиганту и ударили его по ногам, перерубая мышцы и сухожилия. Тварь взвизгнула и растянулась на земле, однако менее опасной не стала. Взмах могучей лапы подбросил одного из вояк, поленившегося отступить, в воздух. После недолгого полета тело встретилось с каменной глыбой. Судя по громкому хрусту и брызгам крови, оставшимся на камне, вряд ли этот неудачник выжил.

Ловким взмахом сабли один из стражников перерубил правую лапу твари в локте. Рыкнув, зверюшка наконец-то сообразила, что добыча оказалась ей не по зубам, и попыталась уползти на покалеченных конечностях в спасительную темноту. К ней уже подбегал воин с третьим копьем, готовясь прервать мучения странного обитателя этой местности. Не став дожидаться предсказуемого финала, я снял с мага пояс, на котором болтались ножны с кинжалом, и, сорвав с него балахон, метнулся с добычей к краю освещенного круга. Одежду я прихватил не просто так, а из соображений маскировки – мой голый торс в свете звезд мог послужить оставшимся в живых магам отличной мишенью, а серая, почти черная ткань сделает его практически незаметным.

Пока я раздевал мага, пленники догадались воспользоваться ситуацией и выбрались из клетки. К ним уже спешила пара воинов, поэтому я понимал, что узники обречены. И даже моя помощь не сможет покачнуть стрелку весов в их пользу. Все-таки в живых осталось еще восемь сектантов, которые являлись грозной силой. Кстати, один из них, находившийся на противоположной стороне круга, куда я направлялся, и отчего-то не пожелавший вступать в бой с чудовищем, сейчас доставал саблю из ножен, готовясь встретить меня во всеоружии.

Я не был намерен устраивать с ним «махач», и метров за шесть до встречи метнул острый кинжал, который все еще сжимал в руке. Он вонзился воину в горло, повредив позвоночник и заставив человека опрокинуться на спину. Ох, какой я молодец! Прямо снайпер – попал туда, куда целился! Подбежав к упавшему, я выдернул окровавленный клинок из умирающего тела и хотел было захватить еще и сабельку, чтобы на всякий случай иметь в арсенале оружие посерьезнее, но рядом со мной пролетел светящийся шарик. Он вонзился в камень и разорвался с яркой вспышкой, которая частично ослепила меня и заставила поторопиться.

«Качая маятник», то есть двигаясь по извилистой траектории, не позволяющей магам точно прицелиться, я достиг границ освещенного круга и скрылся в темноте. Что есть мочи мчась по пересеченной местности, я пытался натянуть на себя балахон и при этом не споткнуться о какую-нибудь преграду, не врезаться во внезапно появившийся на дороге камень и не потерять клинок и пояс с кинжалом. Это было трудно, пару раз я уже был готов рухнуть носом на землю, но, к счастью, координация меня не подводила. Понимала, что сейчас даже одна ошибка может стоить жизни, и старалась на полную катушку.

Спустя пару минут я покинул опасную территорию, на которой маги могли меня достать. Теперь им сильно мешали камни, раскиданные вокруг места проведения ритуала, и в темноте меня было не так-то просто заметить. Слегка сбавив скорость, чтобы не навернуться, я постарался сориентироваться, а потом слегка изменил курс и побежал в направлении, противоположном тому, откуда мы прибыли, с каждой минутой все больше увеличивая расстояние между собой и преследователями.

Лишь через четверть часа ко мне вернулось привычное мировосприятие. Словно кто-то повернул переключатель в голове, сменив режим работы мозга. Теперь я мог размышлять не только о том, как бы заранее увидеть все неровности почвы и не наступить в потемках на какой-нибудь камень, или сколько времени понадобится сектантам для организации погони, но и наконец-то осознал свою победу.

Да, я сумел вырваться из цепких лап своих похитителей, сумел отомстить за свои страдания, сумел остаться в живых! Пусть лишь благодаря чудесному стечению обстоятельств и невероятному везению, но разве это не победа? И только тогда в мое сознание осторожно прокралась радость, принеся с собой за компанию еще и облегчение.

Глава 5
Опасные земли

Итак, я обрел свободу, отстоял право на жизнь. Что ж, остается закрепить успех и постараться не потерять ее в ближайшем будущем. И для начала нужно прикинуть, что будут делать оставшиеся в живых сектанты. Наверное, зря я так опасаюсь – вероятность погони минимальна. Ну не верю я, что, лишившись руководства (а эти два пожилых мага, которых мне удалось кокнуть, сто пудов им и являлись), они отважатся броситься вдогонку за беглецом. В темноте, понеся значительные потери в личном составе, рискуя переломать ноги недоеденным макакой лошадям, замедляемые повозкой с прочими пленниками… Хотя последних наверняка уже прикончили или лишили жизненной энергии на алтаре, завершив ритуал. Маги ведь у них остались.

Кстати, зря я тот наполненный светом алмаз не прихватил. Так настроился на побег, что выкинул из головы все лишнее и даже не задумался об этом. А жаль, такой камешек мог бы мне пригодиться в цивилизованных землях… Ну, если я когда-нибудь до них доберусь. Узник в камере рассказывал, что где-то должны располагаться города, однако сейчас я даже приблизительно не мог определить, в какой они стороне. Во-первых, я никогда не был особо силен в пространственном ориентировании, а во-вторых, в беседе со мной этот мужик махал руками настолько приблизительно, что погрешность могла составить градусов девяносто.

В общем, можно смело утверждать, что погони не будет. Сейчас, в смысле, в данный момент. В будущем же эти «балахонистые» обязательно направят группу по моим следам, с целью ликвидировать опасного свидетеля. Ведь все пленники, насколько я заметил, изначально не подозревали, зачем их схватили, а прозрели, лишь когда первого лишили жизненной силы. Иначе наверняка вели бы себя по-иному, а не сидели в камере с покорностью баранов, дожидаясь у моря погоды. А из этого можно сделать вывод, что в остальном мире не знают о жертвоприношениях, и даже не догадываются, что творят эти сектанты.

Отсюда вытекает логичное предположение – хозяева той тюрьмы не захотят, чтобы об их проделках узнали остальные. И как только их ушей достигнет сообщение о побеге, они сделают все, чтобы я никому ничего не успел рассказать. Вот и выходит, что у меня есть еще двое суток, чтобы максимально увеличить отрыв. Потом время будет работать против меня. Эх, как обидно, что я не додумался поинтересоваться у сокамерников, есть ли подобные крепости в округе! А то смешно будет, если я, только выбравшись из одной выгребной ямы, тут же с брызгами плюхнусь в другую.

Но в данный момент есть проблема поважнее – нужно как-то умудриться и не попасть на клыки весьма прожорливой фауне этого мира. Что-то мне подсказывало, что и Кинг-Конг, и странный крокодил, и даже коршун с волками не являлись самыми опасными представителями животного мира, и уж точно не исчерпывали список всех видов хищников данной местности. Зуб даю, здесь водятся твари гораздо страшнее. Именно поэтому я еще немного замедлил бег и далее постарался передвигаться максимально бесшумно, внимательно оглядывая окрестности.

Пока мне везло. В округе было тихо и спокойно, никто не собирался нападать на меня из-за ближайших кустов, да и в небе крылатых хищников не наблюдалось. Но я не обольщался и бдительности не терял, крепко сжимая в ладони ритуальный клинок. Не то чтобы я готовился в любой момент принять бой с какой-нибудь тварью, просто сунуть его было некуда. Он же был острым до невозможности, поэтому совать его за пояс, где болтался второй кинжал в ножнах, – верх глупости. Так можно с легкостью брюхо себе пропороть или самую нужную часть тела отчекрыжить.

Вскоре я почувствовал, что бегать в сапогах на босу ногу не особенно комфортно. Остановившись, я отрезал край трофейного балахона по всей длине, а получившийся кусок материи разделил надвое, получив самые обычные портянки, в которые замотал свои ноги. К слову, это не армейский опыт сказывался. Его, как такового, у меня вообще не было, ведь в армии я не служил, получив военный билет благодаря отцу, который, как и я, считал срочную службу в наших Вооруженных силах напрасной тратой времени. Пользоваться портянками меня научил дед, еще в детстве преподав краткий курс молодого бойца. И хотя ткань балахона была грубоватой, я почувствовал, что теперь мозолей, способных вывести меня из строя, не заработаю.

Первые два часа бега пролетели быстро. Я чувствовал себя прекрасно, легко и свободно, даже на шаг не переходил, хотя раньше такой темп мог выдерживать не более получаса. Потом проснулась жажда. Вспомнив о том, что не пил уже полтора дня, я сразу припомнил, что не ел столько же… В общем, дальше бежать было уже не так легко. И хотя я мысленно убеждал свой желудок, что найти еду в темноте нереально, эта сволочь осталась при своем мнении, выражая свое недовольство острой резью и сосущим ощущением пустоты.

Розовая луна катилась по небосклону, звезды подмигивали с высоты, а я все бежал и бежал, придерживаясь выбранного направления. Лишь один раз мне пришлось сделать большой крюк и оббежать лесок, так как никакого желания встречаться с его обитателями у меня не обнаружилось. Я же знал, что ночью на охоту выходят только хищники, а их добыча предпочитает спать в уютных норках, дуплах и гнездах. И хотя у меня мелькнула мысль поохотиться и заморить червячка, ее пришлось оставить до лучших времен.

Ночь тянулась медленно, а силы оказались не бесконечны. Отмахав в хорошем темпе примерно три десятка километров, я начал устраивать краткие передышки, переходя на быстрый шаг, давая отдых ногам и приводя в норму дыхание. Во время одной из таких передышек я наткнулся на кабана. Здоровенного такого хряка с клыками, которого сперва принял за обросший мхом камень. Когда этот камешек внезапно поднялся на ноги и бросился на меня с угрожающим хрюканьем, я решил, что лучше будет смыться подальше. И хотя где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что неплохо было бы перекусить свининкой, я, сопоставив размеры животного и своего кинжальчика, который показался мне безобидной зубочисткой, задвинул ее поглубже и сосредоточился на беге.

От дикой свиньи мне удалось удрать. Все-таки боров весом с полтонны был не особо резвым, а мчался я быстро – откуда только силы взялись? После этой встречи я старался уделять внимание не только наблюдению за кустами, но и попадавшимися по пути валунами, которые, как показала жизнь, могли оказаться замаскировавшимися хищниками. Ведь тот хряк наверняка был плотоядным. С такими-то клыками! Но больше неожиданных встреч за ночь не произошло.

Я иногда слышал вдалеке заунывный волчий вой, а также грозное рычание, наверняка принадлежавшее тому, кто занимал вершину здешней пищевой цепочки. Один раз ветер принес даже истеричный визг, свидетельствовавший о том, что его обладателю сегодня «посчастливилось» оказаться в роли добычи. Когда же темнота начала отступать, я почувствовал некоторое облегчение. Разумеется, никакой безопасности наступление утра мне не гарантировало, но все же предрассветные сумерки подарили надежду.

И как обычно, едва я позволил себе расслабиться, как голод с жаждой напомнили о себе. Утолить их пока было нечем. Никаких родников по пути не попадалось, а мелкая живность на глаза не показывалась. Шагая по густой траве, я припоминал недочитанную книгу. В ней путешествие героя было весьма комфортным и больше походило на легкую прогулку. Сами посудите – как только ему приспичивало сделать привал, тут же находился ручей с «кристально чистой водой», стоило только задуматься об охоте, как дичь моментально выскакивала под выстрел самовзводного чудо-арбалета. Ничего не скажешь, удобно! А вот мне такой роскоши никто организовывать отчего-то не собирался, поэтому приходилось терпеть пересохшее горло и старательно отгонять мысли о еде.

Когда солнце показало свой краешек, прочертив на земле длинные тени, я приметил кусты с ягодами, но не стал останавливаться. Потому что понимал – никакие ягоды голод не утолят, так как калорий в них содержится даже меньше, чем придется потратить на их собирание. Ну и потом, они вполне могут оказаться ядовитыми, а у меня не было никакого желания проводить все необходимые тесты, которые рекомендовала техника выживания. К примеру, выдавливать сок на кожу и ждать, не покраснеет ли она, пробовать одну ягоду и шесть часов прислушиваться к себе – не наблюдается ли ухудшение самочувствия? Ну, и все прочее. Поэтому я проигнорировал кусты, увешанные ярко-оранжевыми шариками, и понадеялся, что обнаружу что-нибудь более питательное, прежде чем сдохну от истощения.

Утро в этом мире было прекрасным. Я наверняка полюбовался бы им, не будь у меня такой кошмарной ночи. Природа сбрасывала с себя остатки дремоты, просыпались животные, птицы, насекомые. Я подмечал каких-то небольших грызунов, которые успевали скрыться в норах прежде, чем я успевал к ним подкрасться на расстояние уверенного броска кинжала, змей, на которых старался не наступать, кузнечиков, выпрыгивающих прямо из-под ног, и массу иных существ. Сейчас было ясно, что данная местность просто кишит жизнью.

Это создавало дополнительные проблемы. Я чувствовал, что ко мне начинает подкрадываться усталость. Это означало, что через несколько часов нужно будет искать место, где можно отдохнуть и немного поспать, и которое должно быть достаточно защищенным, чтобы сонного меня не смогли обнаружить хищники. Пока ничего подходящего на глаза не попадалось, поэтому я продолжал свой путь, ощущая, как гудят натруженные ноги. Интересно, сколько я уже отмахал? Километров семьдесят, или это я себе льщу?

Когда солнце поднялось довольно высоко, а я начал подумывать о том, не попробовать ли мне укрыться в густой лесной чаще, когда таковая попадется в следующий раз, впереди показалась речка. Обрадовавшись, я поспешил к ней, опасаясь, как бы она не являлась бредом от сильного обезвоживания. Как выяснилось, это был не мираж, да и не речка как таковая, а большой ручей шириной метра три. Но все равно это была вода. Вода!

Не задумываясь о паразитах, кишечной палочке и прочих сюрпризах, которые могли водиться в этом ручье, я встал на колени и принялся утолять жажду. Вода была прохладной, чистой и невероятно вкусной. Хотя в данный момент мне и та дрянь, что текла в последние годы из городского водопровода, показалась бы напитком богов. Выхлебав литра полтора, я с трудом заставил себя остановиться и принялся умываться, затем сбросил сапоги с портянками и опустил конечности в ручей, испытывая при этом почти оргазмическое наслаждение.

Посидев так несколько минут, я решил искупаться и попытаться отмыть запах общественного туалета, преследовавший меня уже четвертые сутки. Скинув одежду, я вошел в ручей и принялся плескаться, не забывая поглядывать по сторонам. Мало ли кто захочет появиться на водопое! Но опасность пришла не с суши. Зачерпывая воду в очередной раз, я заметил большую черную змею, стремительно приближавшуюся ко мне. Вылетев из воды, как ошпаренный, я схватил ритуальный кинжал и уставился на тварь, которая только чудом не успела меня цапнуть. Эта гадина выползла на сушу и как-то странно, совсем не по-змеиному – извиваясь, – а словно червяк, сокращая сегменты тела, поползла ко мне. На земле змеюка оказалась не такой резвой, поэтому я подскочил к ней и одним движением отрубил гадине голову, в который раз оценив остроту клинка.

С полминуты странное создание дергалось в конвульсиях, а затем замерло. Понаблюдав за его кончиной, я вспомнил, что змеи тоже съедобны. Ведь железы, вырабатывающие яд, расположены в голове, поэтому даже гадюк без этой части тела можно смело употреблять в пищу, не опасаясь преждевременно отбросить копыта. Мой желудок с готовностью поддержал эту идею громким бульком, поэтому я взял змеиное тело и принялся его рассматривать, готовясь срезать чешую и съесть в сыром виде. Однако кое-что показалось мне странноватым, поэтому я поднял отрезанную голову и разочарованно вздохнул.

Тварь оказалась не змеей, а гипертрофированной пиявкой. Пять пар глаз вокруг пасти с мелкими острыми зубами не оставляли никаких сомнений. Теперь мысль о том, чтобы полакомиться данным деликатесом, уже не казалась мне такой привлекательной. Да, я как-то слышал, что французские монархи некогда закусывали жареными налопавшимися кровью пиявками, но становиться последователем этих древних гурманов меня что-то не тянуло. Тем более после обнюхивания дохлой твари. Она воняла гнилью и болотной тиной, и этот запах окончательно лишил меня аппетита.

Швырнув пиявку в воду, я продолжил купание. Теперь я внимательно следил за ручьем, опасаясь появления товарок обезглавленной мерзости. Ведь эти кровопийцы замечательно ориентируются по слуху и великолепно чувствуют тепло, поэтому если кто-нибудь из них окажется поблизости – непременно попытается подкрепиться. А я даже боюсь представить, сколько крови способна всосать пиявка таких размеров.

Но все было спокойно. Дно оказалось каменистым, ила там было немного, а чистая вода позволяла рассмотреть все детали. Именно поэтому я сумел заметить, как к останкам расчлененной пиявки подплыла небольшая, размером чуть больше ладони, рыбешка и стала с жадностью отрывать куски от ее тела. Желудок снова булькнул, и я решил порыбачить. Так как кинжал бросать было глупо, а сооружать острогу – долго, я попробовал незаметно подкрасться к рыбешке и схватить ее голыми руками. Понятное дело, это было сложно, но на рыбалке с отцом подобное я проделывал не раз. Главное, только не спешить и не спугнуть добычу.

Пока я медленно подбирался к рыбке, к ней подплыли две похожие и тоже принялись лакомиться пиявкой. Остановившись совсем рядом с ними, я начал наклоняться, готовясь к рывку. В принципе, можно было и не беспокоиться. Рыбешки были настолько увлечены трапезой, что ничего вокруг не замечали. Именно поэтому я попробовал схватить сразу двух. Слегка присев и застыв в весьма комичной позе, я протянул руки, а потом стремительным рывком вонзил их в воду и схватил чешуйчатые тела.

«Есть! Теперь будет, чем перекусить!» – пронеслась в голове радостная мысль.

Выбравшись на берег, я швырнул добычу в траву, нашел свой кинжал и принялся разделывать первую рыбину. Отделив нежное филе от костей, я промыл его в воде и попробовал на вкус. Разумеется, я понимал, что мясо может оказаться ядовитым, как у японских рыб семейства иглобрюхих, иначе именуемых фугу, но голод затмил все возражения рассудка. Справедливости ради можно отметить, довольно вялые возражения. А прожевав пару кусочков, я признал, что все было не так уж плохо. И хотя на Земле суши мне есть не доводилось, в данный момент сырая несоленая рыба не внушала мне отвращения и тошноты не вызывала, поэтому я быстро умял первую порцию и принялся за вторую. Ее мне тоже показалось мало, и я вернулся за добавкой.