Текст книги "НекроХаник (СИ)"
Автор книги: Олег Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Сегодня утром Его Императорское Величество государь император Иван Второй принял посольство Блистательной Порты. Стороны подписали совместное коммюнике и согласовали проход эскадр через Босфор. Одновременно султан обещал предоставить четыре полка легкой пехоты для поддержки высадки экспедиционного корпуса в Египте. Конечно, Каир в числе принятых в коалицию, вот только с войсками у египтян плохо. И если, не дай бог, придется перекрыть движение по каналу, то доблестные башибузуки Порты с легкостью выполнят поставленные перед ними задачи. Тем более, северный сосед уже по дипломатическим каналам передал приглашение на встречу с Персией. Долгожданное мирное соглашение и демаркация границ, о чем почти двадцать лет не удавалось договориться султану. При озвученной поддержке русского императора дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Глядишь, через полгода-год можно будет освободившиеся войска с персидской границы перебросить на юг. Не факт, что у британцев получится оттяпать Оман, но хоть из Кувейта прогнать при поддержке новых союзников.
Но если Египет и Порта оценивались исключительно как вспомогательные силы и реального веса в новом военно-политическом объединении не имели, то Италия сумела выторговать себе практические равные права. По итогам экспедиции Тунис отойдет под руку короля Италии. После долгих раздумий Конрад Умберто Пятый все же решился присоединиться к походу соседей. Потому что рейхсвер форпостами окружит новую колонию со всех сторон. Поселения фольксдойче в Алжире и Ливии нужно будет прикрывать. Территорию мало захватить, ее нужно удержать, чтобы со временем приставка «фолькс» сменилась на «рейсх» и жители колоний стали полноправными гражданами Рейха. Прикрыв возведенными замками и военными базами хитрых итальянцев в захваченном Тунисе. Цена? Всего лишь помочь русским перегородить Средиземное море рядом с Сицилией и не допустить возможного прорыва рейдеров под нейтральными флагами. Конечно, если бы туманный Альбион предложил больше, то Конрад сто раз бы еще взвесил, что выгоднее. Но проклятые британцы лишь стараются при любом случае обобрать бедную Италию, не отдавая что-либо в замен. Так что – пусть кусают локти. Немцы вместе с русскими добровольцами в момент вышибут отряды мародеров из Северной Африки, оставив тем же франкам лишь кусок западных территорий и Марокко. А Тунис – теперь уже гарантировано поменяет хозяина.
Сняв фуражку, старший городовой стряхнул с нее воду и вошел в кабинет, распространяя вокруг запах мокрой шерсти. Скоро май закончится, а уже притащило летнюю грозу, трескучую и быструю. Одно счастье, зацепило лишь краешком, а то бы вымок Захаров до нитки.
– Вызывали, Федот Тихонович?
– Заходи, Аристарх. Хочу с тобой посоветоваться.
Разложив перед собой газету, начальник полицейского участка мрачно разглядывал ровные буквы под огромным заголовком. Вздохнув, пригладил пушистые бакенбарды и спросил:
– У тебя как со студиозусами на улицах? Тихо все?
– Да, не балуют. Сессия же у них на носу, некогда особо безобразничать.
– Сессия… Боюсь, будут у них экзамены досрочно. Царь-батюшка подсобит оценки получить вне очереди… Значит, пришла сверху бумага. Вроде как миловало нас, всего один призывной участок открывают на Николаевской. Там народ вокруг в целом сурьезный, безобразий особых быть не должно. Но – тебе придется присматривать.
Повернувшись к карте города на стене, Захаров уточнил:
– Когда точно откроются, известно?
– Послезавтра поутру. Район у нас купеческий в основном, да еще ашкенази. Вряд ли они побегут в добровольцы толпами записываться. Но внимание обрати все равно. Вон, у Куличевского целых три пункта открывают в слободе. Наверное, рад будет бузотеров спровадить. А кто работать останется – об этом никто и не задумывается… Цены опять на извоз поползут, на истопников и дворников… Эх-ма, что же пшекам с заграничными обалдуями мирно не сидится. Не палили бы в императоров, может и не стали бы Африку воевать.
Еще раз вздохнув, урядник снова уставился на газетный лист:
«Божей милостию, мы, Иван Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Ханьский, Царь Сибирский и прочая, прочая, объявляем всем нашим верным подданным:
Великие горести и голод братского германского народа переполнили великой и тяжкой скорбью сердце наше. Принимая во внимание долгие добрососедские отношения, не можем мы и народ наш отвернуться от соседа в беде великой. Поэтому после встреч с Императором Германским и Государственной Думой, принято решение оказать всю возможную помощь, какую только можем выделить из закромов наших. А именно»…
И дальше, дальше. Про поставки хлеба и мяса. Про солонину и скот, закупленный в Закаспийске и Тургайских степях. И про рис, эшелонами перевозимый из Чжунго. Не поскупились, открыли Манжурьские склады, со скидкой продали за пока еще не озвученные будущие преференции в торговле.
Но главное – в императорском манифесте объявлен набор добровольческих полков из желающих поучаствовать в походе на объятые войной северные земли Африканские. Алжиро-Ливийский союз племен обратился к Египту, а тот уже попросил оказать поддержку Вильгельма Пятого. Российская Империя, со своей стороны, предоставляет военный флот для защиты торговых караванов и волентиров, кто без принуждения готов рискнуть головой в чужеземных далях. До десяти рублей месячный оклад, обмундирование за счет государства и бесплатный проезд в Африку и обратно.
Разумеется, брать кого попало вряд ли станут. Нужно будет на призывном пункте доказать свою востребованность в будущем походе. Но страну в любом случае изрядно тряхнет. Сначала эта заматня с покушением. Сейчас – манифест. И чем это все закончится – одному богу известно.
– Да, Аристарх. Поверь моему опыту, хлебнем мы еще с попуасами лиха. И если германцев понять можно, они с голодухи хоть на хунгузов войной пойдут. А вот в чем наша выгода, я пока понять не могу. Никак не могу… Лишь мыслю, что повезет нам, если драка в большую войну не перерастет. Потому что кровью и порохом в воздухе воняет уже без меры…
Глава 12
Двадцать девятое мая. После вчерашней грозы дышится легко. Город умыт, свежая зелень вокруг, липкая духота еще не успела навалиться на Великий Новгород. Хочется присесть на чугунную скамью, полюбоваться на фланирующую по набережной публику и сказать самому себе: «А ведь жить-то – хорошо!».
Но особенно хорошо тем, кто закончил работу. Шабашники выстроились в очередь к столу, за которым гордо восседает Касьян и хозяин стройки – Лавр Макарович Асеев. Купец, старшего сына на промышленника выучил. Сам же владеет сотней лабазов по всей Империи и открывает второй торговый дом в столице. Серьезный господин, не чета новоявленным выскочкам на модных лимузинах. Лавр Макарович – миллионер старой закалки. И не гнушается с хорошими работниками парой слов переброситься и руку пожать, поблагодарив за отличный результат. Вон, дом готов распахнуть двери хоть завтра. И внутренний двор закончили, широкими плитами замостили. Времянки к вечеру разберут и вывезут, а бригада получает деньги и собирается домой с оказией. Грузовой состав пришел с Белозерска, товары для германцев сгрузил и к полуночи назад. Агафон уже договорился, с премиальных оплатил проезд. Поэтому тюфяки с соломой на подводах уже отправили, чтобы бока на голом полу не отлеживать. Зато к утру дома все будут. И даже загулять не успеют. Городовой специально ради этого в гости заглянул и ушел довольным: когда строители завершение контракта отмечают, многих потом приходится в холодной дня три держать, чтобы в чувство вернуть. А так – голова будет болеть теперь у других, подальше от столицы.
Сергий стоял в конце очереди. Намекнули утром, что торопиться не нужно. Покрутив в голове прошедшую неделю, парень не нашел каких-либо серьезных промахов и не стал зря ломать голову о причинах полученного совета. Видимо, у старших свои резоны. Хотя по возрасту ему получать положено одному из первых. Но – сказано, сделаем. Вот и переминался с ноги на ногу, жмурился на яркие солнечные лучи, вдыхал напоенный ароматами воздух. Когда же подошла его очередь, глянул на каллиграфически прописанную цепочку цифр и замер:
– Агафон, тут ошибка какая-то. Минимум на пятьдесят рублей лишку.
Бригадир разгладил аккуратно расчесанную бороду и усмехнулся:
– Нет ошибки. Вон, Лавр Макарович подтвердит. Обчество вчера посовещалось и решило… Ты все эти дни для нас кассу сводил, Касьяну помогал, копейки лишней в карман не положил. При этом днем еще и работал дай бог каждому. Поэтому мы перед хозяином слово замолвили и…
Поднявшись, купец повел плечами и добавил, прогудев на весь двор:
– Любо мне результаты работы вашей смотреть. На месяц раньше все исполнили и ладно, без огрехов. Каждый мазок на месте, камешек к камешку подогнали. Студиозусы отписались, что планы были очень хорошо отрисованы, они руны наложили сразу, ничего переделывать не пришлось. Так что из сэкономленных денег я каждому премию выписал и тебе отдельно, раз бригада одним голосом за тебя выступила.
Стянув картуз, Сергий посмотрел вокруг и смахнул неожиданно набежавшую слезу. Как-то привык он уже, что крыша над головой, всегда накормлен и день распланирован с раннего утра. А еще, что после изгнания Ивана не было, чтобы кто-то из других шабашников слово грубое сказал. За какие недочеты по работе могли и матерком отполировать, да иногда затрещина прилетает. Но – за дело. И тут же – поправят, покажут и проконтролируют, чтобы исправил и дальше работал как следует, не позорил бригаду. Но вот чтобы по итогам часть премии безродному уступили – это трогало за душу.
Поклонился до земли, в пояс. Потом посмотрел на улыбки вокруг и сипло произнес, стараясь не дать «петуха»:
– Спасибо, братцы. С любым хлеб и кров разделю. Если нужда какая – обращайтесь. Не забуду…
Разом вокруг зашумели, кто-то уже от души хлопал жесткой ладонью по спине, поздравляя. Над толчеей снова загудел голос купца:
– Что же, люди добрые. Столы накрыты, прошу отведать, чем богаты. Чего покрепче не будет, Аристарх Гвидонович очень просил без хмельного обойтись. Но в дорогу уже собрали подарков, так что домой весело вернетесь.
Пока остальные рабочие рассаживались на скамьях, Сергий поставил роспись и взял блестящий золотым тиснением лист. Касьян постучал пальцем по чеку и спросил:
– Устроит? Или рублями выдать? Просто мелочь всю бригаде раздал, а тут сумма приличная получается, вот именным и оформили. Но если хочешь, после обеда в банке разменяю и живыми деньгами отдам.
– Нет, спасибо. Как раз с вами в банк и схожу, положу на счет. Тратить особо пока некуда. Пусть до экзаменов лежит, там пригодится.
– И хорошо тогда. Пойдем, Лавра Макаровича послушаем. Он хотел еще что-то от себя добавить…
С бригадой простился после обеда. Народ собирался перед возвращением домой пройтись по лавкам, гостинцев набрать. Сергия же тормознул Агафон и спросил, хмуря брови:
– Слушай, ты же вроде как без крыши над головой остался?
– Хочу сегодня у Саламона спросить. У него знакомых много, наверняка угол найдется.
– Тут дело такое… Я с Пелагеей переговорил. У нее половина пристроя свободная. Ну, где дрова и прочее держит. Там даже топчан есть и окно на улицу. До осени как раз хорошо, а там ты уже лицензию получишь, наверняка что-то приличное сможешь снять. Далековато, конечно, но трамвай регулярно ходит.
– Витка? Хорошее место. И магазинов там уже изрядно, можно с работы ехать и брать что-то на месте, не давиться на площадке… Сколько Пелагея за постой хочет?
– Ничего не возьмет, даже не заикайся. Если сам чем подсобишь по хозяйству в свободное время. Остальное я уже переделал. И крышу подлатал, и забор поправил. И с соседями познакомился.
На секунду задумавшись, Сергий поблагодарил:
– Спасибо, очень выручите. Я постараюсь не в тягость быть.
– Сплюнь, выдумал он – «в тягость»… Я в сентябре на ярмарку собираюсь с отцом. А уже к зиме вроде как у нас дома большое дело начинают, года на два. Так что осенью увидимся и потом если только наездами.
– С отцом?.. – парень внимательно посмотрел на смутившегося здоровяка и еще раз пожал руку: – Давай, Агафон. Когда дома любовь и поддержка, никакие беды согнуть не смогут. Мне почему-то кажется, что отец твой против не будет. Не враг же он сыну.
– Тоже надеюсь на это… Ладно, тебе пора, вон Касьян уже от ворот машет.
– Я вечером к поезду заскочу, провожу. И, спасибо за все, бригадир. За науку и за то, что уличного босяка к себе приняли, куском не попрекали. Я не забуду это.
Стоя у выхода на улицу, Агафон смотрел на уходившего парня и думал про себя: этот точно не забудет. Молодой, но упрямый. И – правильный. Без гнили внутри. Последнюю рубаху для друга снимет и коркой хлеба поделится. Даже если лавку свою откроет, данное слово не предаст. Все лето Пелагея с дочкой за ним будут как за каменной стеной. А осенью Агафон вернется и заберет любаву с собой, в Белозерск.
***
Милая тетушка Софи обитала на Квин-роад, в крохотном домике, сплющенным с боков соседними зданиями. Дверь с дверным молоточком и два крохотных окошка выше, тонкими стеклянными прямоугольниками подпиравшие черепичную крышу. Пообщаться со старушкой Гарнеру удалось всего лишь буквально десять минут. Как оказалось, ситуация за прошедшие дни сильно осложнилась и поэтому включаться в процесс эвакуации пришлось сразу «с колес».
– Вот документы. Твой обычный пакет для ирландского торговца спиртным. А это – для клиента. Мистер Леман. Вольган Леман. Имя настоящее.
– Кто он?
– Дурак он, – Софи вздохнула, поправив оправу тонких очков. – Отец был хозяином двух ферм в пригородах, скот забивал. Оставил неплохое наследство. Пока делами руководила вдова, парня еще хоть как-то держали в ежовых рукавицах. Но два месяца назад матушка представилась и Вольган пошел в разнос. Просадил кучу денег, тут же занял у ребят в Ислингтоне. Проиграл на скачках и в карты. После чего не придумал ничего лучшего, как попытаться выставить на стол закладные расписки по хозяйству.
– Отыграться мечтал?
– Не знаю. Человек, который идиота припрятал пока, смог рассказать лишь последние новости. Расписки липовые, вдова переписала все на дальних родственников. Поэтому мальчика сейчас собираются показательно четвертовать. Если найдут… Запоминай адрес. Парень заперт в подвале, рядом шкаф с одеждой. Лодка будет ждать у причала в Чарлтоне. От лежбища до места буквально пара кварталов.
– Мальчик? – Гарнер поморщился. С детьми он работать не любил.
– Вы для меня все – мальчики. Вольгану двадцать три. Хотя мельком глянешь и больше восемнадцати не дашь.
– Понял. Оружие?
– Вон чемодан на столе. Бери, что сочтешь нужным… И еще. Конечно, мистеру Шильману идиот нужен живым. Но если ты устроишь стрельбу в доках, это обязательно припомнят. Поэтому постарайся все сделать тихо… Я сейчас позвоню и через десять минут мой человек запустит слух, будто бедолагу видели в Хэмстаде, на железнодорожной станции. Надеюсь, это поможет оттянуть внимание ищеек подальше.
Десять минут. До места – пятнадцать вприпрыжку. Плюс пять-десять на то, чтобы переодеть картежника. Неплохо. Учитывая, насколько быстро местные уголовники могут перебросить силы, как раз образуется небольшое «окно» на улицах, в которое можно просочиться в доки и сесть на катер. Капитан подбросит до устья Темзы, а у Тилбурских пирсов постоим на якоре, ожидая проходящий корабль. Хозяину уже прилично заплачено, он подхватит двух пассажиров, чуть сбросив ход. И – домой.
– Что еще я должен знать?
– Вольган яшкался с дрянью из Ордена Золота Солнца. С той частью, что пытались использовать оккультные практики в настоящей жизни. Прошлым летом всплыла нехорошая история с жертвоприношениями и Стэнтон, основатель ордена, тут же открестился от преступников. Трое отправились на эшафот, еще несколько получили изрядные сроки на каторге. Но мелочь разбежалась. И уволокла с собой что-то из запретных практик. Поэтому спи вполглаза и присматривай за клиентом. У него сейчас в башке полный раздрай, может чего-нибудь отчебучить.
– Понял… Я возьму пару кольтов и патронов про запас. Еще вот этот нож… И мелочь на всякий случай. Сколько есть в наличии?
– Двести фунтов. Уже записано на счет Шильмана. Пойдем, открою тебе заднюю дверь. И – удачи…
Клиент наемному убийце категорически не понравился. Вольган Леман походил на глисту-переростка: бледный, немощный, с нездоровым лихорадочным румянцем на впалых щеках. Испуганный, но дерзкий. И, как загнанная в угол крыса, был готов броситься на любого.
– Господин Гарнер? Мне сказали, что…
– Слушай меня, парень. Ситуация крайне паршивая. Особенно после твоих трюков с поддельными бумагами. Тебя ищут по всему городу. И если найдут, вряд ли получится просто так отбиться. Малой кровью не обойдемся. Поэтому – вот одежда. Затем накладываю грим и мы выходим. Идешь рядом, рот держишь на замке, по сторонам глазами не шаришь. Смотришь строго перед собой. Делаешь только то, что я прикажу.
– Но у меня часть наследства до сих пор дома! Я должен забрать деньги, дра…
– Ты должен выжить, щенок. И сделать это можешь одним способом – закрываешь пасть и одеваешься. Сейчас. Все с себя до трусов снимаешь и оставляешь здесь. На все – пять минут. Шевелись.
Было видно, что Вольгану крайне не нравится происходящее. Но остатки мозгов у него все же нашлись и молодой мужчина молча стал раздеваться до нижнего белья. После чего так же молча натянул шерстяные коричневые брюки, рубашку, набросил легкое пальто. На часах уже восемь вечера, а погода на редкость промозглая. Лондон как обычно издевался над своими жителями, вместо теплой весны притащив с Атлантики мелкий дождь и порывистый ветер. Отличная погода для того, чтобы удрать куда подальше.
Рыжая борода клочьями, тонкие усы. Парик. Котелок поверх напяленной шевелюры. Оглядев результат, Гарнер довольно осклабился. Настоящий ирландец, которых в местных кварталах среди грузчиков и мелкой шушеры полным полно. Мазанешь взглядом и внимание не обратишь. Еще один пэдди ползет к ближайшему бару.
– Выходим. И – язык на замке…
До причала рядом с рекой добрались дворами. Благо, отсюда американец уже дважды с пересадками добирался до проходящих мимо пароходов и знал местные закоулки как свои пять пальцев. Поэтому – обошлось. А вот у пыхтевшего высокой черной трубой катера пришлось задержаться. На борту был лишь механик, сам же капитан отошел отлить и прикупить чего-нибудь покрепче в ближайшей забегаловке. И это могло создать проблемы. Потому что похожий на скрюченную гориллу матрос отказывался пускать пассажиров на борт без разрешения капитана. А болтаться в доках, привлекая к себе внимание… Но пришлось устроиться на ближайшей канатной бухте и ждать. Счастье еще, что клиент сидел понурясь, по сторонам мордой не водил и лишь бубнил что-то злое под нос.
Наконец по пирсу прогремели башмаки и появился хозяин катера.
– Гарн? Готов? Задаток принес?
– Десятка сейчас, еще полсотни как на борт трансатлантика взберемся.
– Цена изменилась. Только что в пабе слышал, что за голову этого идиота обещают больше.
– Тогда полсотни сейчас и сотня как доставите на место. Или могу просверлить дырку в башке. Прямо сейчас.
Похоже, второй вариант не понравился капитану катера, поэтому уже через секунду пассажиры грузились, оставив серый и мокрый Лондон за спиной. За высокой кормой вспух бурун и над водой заметался звонкий шум мотора. Убедившись, что никто не бежит следом, Гарнер спустился в трюм. Если тетушка Софи рекомендовала контрабандистов как надежных людей, значит так оно и есть. То, что цену подняли, так это ожидаемо, очень уж опасный и горячий груз на руках. А вот то, что клиент сидел в углу крохотной комнатки на продавленном диванчике и паскудно хихикал, это уже было нехорошо. Потому что давясь смехом Вольган успевал выплевывать слова:
– Дешевки драные! Они меня обуть хотели! Раздача им не нравилась, все норовили в рукава заглянуть! Но я с ними поквитаюсь, со всеми поквитаюсь!
– Поквитаешься?.. Парень, нам вместе через океан плыть. Давай, колись, что ты имеешь в виду.
– О, я им подарок оставил. Там, на пирсе! Чтобы взвыли, ублюдки!
Замерев, Гарнер попытался вспомнить. Вроде топорщился правый карман у идиота, когда из подвала поднялись. Еще подумалось – может, туда платок сунул? А сейчас – не видать…
– Что за подарок?
– Думаешь, родня просто так к Шильману пришла? Нет, я очень многое знаю! Меня не зря Стэнтон приметил и к себе взял, не зря… Жаль, только один артефакт с собой прихватить смог. А то бы подарков больше было.
Понятно. Значит, придурок не просто так решил из Лондона удрать, а оставив после себя какую-то гадость. И теперь надо лишь молиться, чтобы это дерьмо стали разгребать после того, как парочка успеет подняться на борт корабля. Или еще лучше, когда с него сойдет в Нью-Йорке. Потому что если половина города передохнет, то пароход могут развернуть посреди Атлантики и потом вдумчиво вырывать куски мяса из пойманных мерзавцев. Прецеденты были. Тех же «новых друидов» вообще показательно сожгли, подтянув под это один из старых законов. Слишком мерзкие вещи всплыли во время расследования.
– Когда твоя штука сработает?
– Уже… И закончит к утру.
– Сколько народу загнется?
– О, нет… Никто не умрет, что ты. Я же не идиот… Но повеселятся знатно…
Вздохнув, Гарнер достал пистолет, приставил ствол к чужому вспотевшему лбу и ласково прошептал:
– Если выкинешь еще какую-нибудь штуку… Если просто подумаешь о чем-то подобном… Поверь, я скормлю остатки акулам, а уж с боссом смогу объясниться. И останется твоя родня безутешной… Мы друг друга поняли?
***
Сегодня Эйли Стаффорда вызвали на доклад не к господину Гапу. Нет. Сегодня сыщику пришлось отчитываться непосредственно начальнику Скотланд-Ярда.
– Итак, что мы имеем с этим странным помешательством в доках?
– К счастью, сэр Дитт, мы сумели сработать на опережение. После того, как появились первые признаки отравления работников, прибыла карантинная команда, изолировав квартал. После чего мы с помощником использовали технические средства и быстро обнаружили артефакт, вызвавший проблему. Пострадавших разместили в развернутом госпитале, служба очистки проверила округу. Можно сказать, легко отделались.
– Пятнадцать человек с увечьями после грандиозной драки, почти сто до сих пор с трудом узнают родственников – и это легко отделались?
– Да, сэр Дитт. Артефакт был укрыт среди бочек. Без оборудования мы бы его просто так не нашли. В итоге весь Чарлтон пришлось бы перебирать по камушку, эвакуировав сначала население. Боюсь, мэр Лондона нас бы точно сожрал после подобного прокола.
В целом Дитт был вполне терпимым обитателем Олимпа. Начальником полиции его назначили всего два года назад, на волне череды скандалов с неразумным использованием выделенных финансов. Плюс высокопоставленная родня, среди которых вроде бы даже пара лордов мелькала. В дела подчиненных напрямую не лез, шумиху особо не любил, в кабинете появлялся изредка, свалив текучку на заместителей. Но вот если кто-то умудрялся раскрыть действительно резонансное дело, то довольное лицо с лошадиной тяжелой челюстью тут же начинало мелькать перед журналистами, раздавая интервью.
– Газетчики? Они нас и так сожрут.
– Мне кажется, сэр Дитт, – откашлялся Эйли, – можно все повернуть в нашу пользу. Во-первых, намекнуть про окончательное закрытие дела оккультистов. Этот артефакт – последний из коллекции, которую беглецы разграбили в свое время. Больше сюрпризов не будет. Во-вторых, новая техника продемонстрировала свою эффективность в решении подобного рода проблем. А именно вы подписали приказ о внедрении новинок и поддержали отдел во времена реорганизации. Кроме того, я сумел снять слепки ауры, по картотеке установили преступника. Если мерзавец еще появится в наших краях, мы его арестуем. Ну и запрос к кузенам стоит отправить. Кто знает, может и добьемся выдачи.
– Значит, в нашу пользу?..
– Именно. Кроме того, можно уже сообщить о подписанном соглашении с Российской Империей. Вы настолько хорошо руководите новым отделом, что на стажировку готовы прислать лучших студентов от соседей. Значит, наши методы себя прекрасно зарекомендовали и служат для надежной защиты горожан от любых неожиданностей.
Такой взгляд на произошедшее небожителю понравился. Дитт даже чуть ослабил узел галстука и уже благожелательно проворчал:
– Сами хотите перед прессой выступить?
– Что вы, сэр. Я косноязычен. Да и не мое это дело, мелькать перед репортерами. Но мой начальник, господин Гап, уже подготовил необходимый отчет и выжимку из оперативной сводки. Мне кажется, он сможет куда более профессионально представить нужные факты и окажет поддержку вам в этом вопросе.
Сидевший рядом серой мышью Сэмуль Гап тут же зашуршал листами и подал голос. Похоже, разноса удалось миновать, а уж доклад победный представить, так это без проблем:
– Совершенно верно! Погибших нет, волнения пресечены в зародыше, опасный артефакт изолирован без потерь среди сотрудников полиции. Уже завтра карантинная служба заканчивает проверку пострадавшего квартала и жизнь вернется в привычное русло!
Через пять минут довольный жизнью сыщик неспеша спускался по лестнице. Руководство еще как минимум час будет готовить выступление, потом встреча с журналистами. Так что до вечера вряд ли побеспокоят. И можно заняться чем-то действительно полезным. Например, попытаться раскрутить следы второй ауры и составить слепок для опознания. Идиот-демонолог уже опознан. А вот второго зацепить так и не удалось. Это может в будущем создать проблемы. Стаффорд не любил, когда у него под ногами путаются неизвестные враги. А человек, способный за день организовать эвакуацию ублюдка, за которым охотилось все криминальное дно Лондона – это опасный человек. И его желательно знать в лицо.
***
Вагон неспешно постукивал на стыках рельс, размеренно кренясь на очередном повороте. Сергий сидел на жесткой скамье и разглядывал в окно проплывающие мимо редкие группы деревьев. От Старой Руссы до Кневиц по бокам железной дороги тянулись в основном болота, на которых мало что росло. Кустарник, проплешины с темной водой, кое-где хутора, вцепившиеся в редкие клочки сухой земли. И легкий мандраж, от которого никак не получается избавиться. Все же несостоявшийся некромант едет не в гости к друзьям. Наоборот, эта поездка запросто может так и закончиться посреди болота. Если не повезет.
На маленькой станции парень быстро договорился с колоритным дедком, заплатив рубль за проезд до хутора староверов. Дед Михась с удовольствием рассказывал щедрому пассажиру о местном житье-бытье, изредка понукая флегматичную лошадку по дороге домой.
– Так-то у нас тихо, да. Это в Кневицах обычно народ по воскресеньям борогозит. Как мужики с торфянников выходной отметят, так все друг друга за бороды норовят оттаскать. Староста уж было хотел даже рюмочную закрыть совсем, да потом снова открыл. Что поделаешь, надо добрым людям пар-то спустить, а куда пойдут? Ну и деньги с шинка в казне остаются. На них и дорогу поправили, и церкви новую крышу сладили. Вот и терпят.
– И что, больше никаких развлечений?
– Да и откуда бы? По хуторам в основном староверы, уже лет сто как осели или поболе, – затянувшись самокруткой, Михась сдул дымной струей нахального комара и продолжил: – А у них все, почитай, семейные. На службу – регулярно. В работе справные. А гулеванить – это не, это уже артельщики. Кому как деньги понадобились, те идут жилу рвать. Торф, он ведь дураков любит. Чтобы с лопатами и тачками сутками горбатились. Потом шальные деньги получат, отметят и снова без гроша в кармане. Такое это дело, затягивает…
Почесав спутанные волосы, похожий на сухонького гнома возница решил чуть разбавить грустную картину:
– Но вы, мил-человек, не думайте всякого. У нас обычно хорошо. Иногда даже разные важные господа приезжают. То землю перемерять и наделы поправить. То еще чего полезного в болотах покопать. А пока Герман, батюшка, был жив, так заглядывал обязательно. Раз в полгода бывал, да. Хороший человек. Как и вы – рупь за дорогу всегда давал и заклятье на погосте проверял, чтобы никакая дрянь не завелась. Старший Борейша очень его уважал, да. Сурьезный человек был, господин некромант. И, выходит, друзья у него тут жили, раз не забывал нас… Знали хоть его?
– Господина Зевеке? Знал чуть-чуть. По его просьбе и еду. Хотел, чтобы я кое-какие бумаги на хутор завез… И жалко его, согласен. Мечтал к нему в ученики податься, да не успел.
– Ученики? Это было бы хорошо. Кто за погостом-то теперь присмотрит? Батюшка у нас уже тоже старенький, из поселка почти и не показывается.
Так, за разговорами о погоде, ценах на урожай и прочими мелочами доехали до места. Приподняв драный треух, дед Михась уточнил:
– Если что, то я еще лошадь поить буду, очень уж вода здесь хорошая, железом не отдает. Так что еще с полчаса вон у колодца постою. Если вдруг с Борейшами на ночлег не сговоритесь, так могу у себя устроить. Я чуть дальше, ближе к осиннику дом поставил. Ну и завтра уже снова в Кневицы.
– Спасибо, понял. Если что, обязательно подойду. Вон, как раз хозяева уже к калитке идут.
По присыпанной мелкими камушками дорожке в самом деле шел молодой мужчина в белой холщевой рубахе. Поздоровавшись, Сергий спросил:
– Где я могу Пахома Никифоровича увидеть? Малахий Венедимович просил кланяться, гостинцы прислал и просьбу небольшую.
– Отец сейчас корову обихаживает. Пойдемте, провожу.
Помахав на прощание любопытному вознице, гость пошел вслед за старовером. Завернув за сложенный из тяжелых бревен дом, Сергий с интересом огляделся. Задний просторный двор с невысоким забором, пара больших сараев и огромная поленница под навесом. Из правого коровника донеслось мычание, потом в распахнутые ворота выглянул седой старик с темными глазами и крючковатым носом. Пахом молча подождал, пока гость с поклоном вручит небольшой конверт, распечатал и быстро прочел короткое письмо. Жестом приказал сыну забрать маленькую корзину, в которой лежали гостинцы. Подождал, пока останутся вдвоем, затем спросил, растягивая слова в местном говоре:
– Заачем тебе ведьма, маалец? Маарта гостей не жаалует. Совсем на свет белый злобится. Сила не вернулаась, вот и копит гаадость внутри.
– Герман Ерофеевич просил проведать. Наказ его нужно исполнить.
– Ученик, что-ль? – старик недобро нахмурился.
– Нет, господин Зевеке не брал учеников. Хотя я надеялся, что через пару лет сумею все же договориться. Кое-что почитать давал, присматривался. На работу к господину Кулияру устроил в библиотеку. Но не сподобил господь, умер господин советник. Хотя наказ дал перед смертью.
